Пепел на крови

— Шагай. Голос Риндо жёсткий и властный, от него по хребту бегут мурашки и шевелятся на затылке волосы. Мирай переминается с ноги на ногу и давит в себе противно зудящее желание обернуться. Она горда и независима, ей не следует показывать слабость. Уж точно не перед ним — её главным и единственным врагом. — Ну же, мне долго ещё ждать? — капризно тянет Риндо и цокает языком. Мирай повыше задирает нос и готовится ответить нечто определённо едкое, как вдруг ей в спину упирается что-то тонкое и острое. Она сдавленно ойкает и делает несколько коротких шажков. Невесть как добытая Риндо доска натужно скрипит и слегка качается под её весом, отчего Мирай вновь замирает немым изваянием. Она смотрит себе под ноги и думает о море. О его то ласковых, то неумолимо жестоких волнах, ярко играющем на них солнце и освежающем бризе. Отец уделяет тщательное внимание каждому аспекту её воспитания и потому Мирай плавает почти превосходно. Она не боится воды и чувствует себя в ней подобно маленькой юркой рыбке. Ей нравится купаться на поверхности, глубоко нырять и прыгать с пирса. Мирай знает, что дорогое сердцу море примет её в свои объятия и не обидит, только вот земля под ней далеко не море. Она тверда и неприветлива, и приземляться на неё с такой высоты совсем не хочется. — Шагай уже, — напоминает о себе Риндо и ощутимо пихает её в плечо. — Больно вообще-то! — тут же отзывается Мирай и оборачивается. — Не больно — не интересно, — непоколебимо звучит в ответ. — Прыгай на корм рыбам пока я сам тебя не столкнул. — Вот ещё! Я и сама могу! — Да уж вижу. Ехидство в его голосе действует получше тычков и угроз, метко ударяет по самолюбию и гордости, вынуждая принять вызов. Мирай демонстративно хмыкает и задирает нос. Делает два широких шага, шумно сглатывает и совершает прыжок. Кроссовки амортизируют о твёрдую землю, смягчая приземление, но ноги предательски подкашиваются и центр тяжести смещается. Мирай нелепо взмахивает руками и заваливается назад прямо на пятую точку. — Главный враг повержен, и капитан Костяная Рука становится полноправным хозяином морей, — важно заявляет Риндо и глядит на линию горизонта. Лёгкий августовский ветер развевает узел банданы на его голове, предавая ему величественный вид. Он стоит прямо и непоколебимо, смотрит только вперёд как должно победителю. Мирай потирает ушибленное место и морщится. Придуманная ей игра в пиратов сразу захватывает ум Риндо — он принимает самое активное участие в разработке сценариев, берёт на себя поиски реквизита, с упоением читает вместе с ней очередной выпуск манги о мальчике, мечтающем стать королём пиратов, листает ярко проиллюстрированную энциклопедию и постоянно выигрывает. Поначалу это не кажется проблемой, но очень скоро набивает оскомину. Мирай пытается отвоевать себе хотя бы одну малюсенькую победу, но Риндо горделив и неумолим. Вот и сейчас его капитан Костяная Рука побеждает в ожесточённом морском сражении её Кровавую Мэри. — Ты снова победил, — дуется она и скрещивает руки на груди. — Это нечестно. Земля тёплая, нагретая ярким августовским солнцем. Мирай всё также продолжает сидеть на ней и не торопится вставать. Боль проходит быстро, она уже и не помнит о ней. Обида же позабыть о себе не даёт и уютно устраивается в самом сердце. — Честно, — возражает Риндо и легко спрыгивает вниз, приземляясь прямо перед её носом. — Ты слабее меня. — Нет, нечестно! — Мирай вскакивает на ноги и тычет тонким пальцем ему в грудь. — Не всегда побеждает сильнейший! Я может и не такая сильная, но могу победить хитростью, вот! — Не можешь, — продолжает спорить он и хмурит светлые брови. — Я старше. И к тому же сильнее, умнее, и хитрее. — Что? Да с чего ты взял?! — Так Ран сказал, — безапелляционным тоном выдаёт Риндо свой главный аргумент. Мирай на это лишь раскрывает рот. После того приключения с собакой Риндо находит её далеко не сразу. Три дня от него нет ни слуху, ни духу и лишь под конец четвёртого он объявляется возле её дома с самым невозмутимым видом. Терпеливо сносит крепкие объятия и радостный девчачий визг и на все вопросы отвечает: «Был занят, помогал с делами Рану». Мирай в глаза не видела этого Рана, но уже знает, что он непоколебимый авторитет для своего младшего брата. Без сомнений самый сильный, умный и вообще он лучше всех. С его мнением ей можно только считаться, спорить и возражать бесполезно. Мирай не знает этого Рана, но уже на дух не переносит, потому что Риндо старшего обожает слепо и переубедить его в словах брата не легче чем сдвинуть с места гору. — Да откуда Рану твоему это знать?! — терпение лопается как мыльный пузырь, орошая своими остатками всё вокруг. — Он меня даже не видел ни разу! — А ему и не надо, — корчит самодовольную физиономию Риндо. — Я сам ему обо всём рассказал. — Ах так! — Мирай шарит взглядом по земле в поисках своего утерянного в бою оружия. — Давай тогда прямо сейчас всё и выясним! Она резко подбрасывает ногой заострённую палку и ловко ловит её тонкими пальцами. Импровизированная сабля со свистом рассекает воздух и упирается противнику прямо в грудь. — Вызываю тебя на дуэль, Хайтани Риндо — капитан Костяная рука! И пусть победит лучший! — воинственно произносит Мирай и скалит зубы. Ветер развевает её светлые, мягкие волосы, зелёные глаза горят огнём войны, который потушить сможет лишь хорошая стычка. С Риндо они дружат всего две недели, но этого достаточно для того, чтобы она переняла от него некоторые черты. Например, безудержную уверенность в своих силах и воистину баранье упрямство. Губы Риндо сами по себе растягиваются в широкой ухмылке. Он предвкушает быстрый, стремительный бой, который наконец расставит всё по своим местам. Риндо терпеть не может проигрывать, с трудом идёт на уступки и неохотно делится браздами правления. Ран старше и опытнее его, потому имеет все права командовать. А он старше и опытнее Мирай, поэтому по всем законам логики ей следовало бы подчиняться, но эта упрямая девчонка всё трещит не умолкая о каком-то своём равноправии и слушать его не желает. Риндо твёрдо намерен её проучить и поставить на место, потому что так правильно, потому что иначе он не умеет. Они встают на позиции напротив той самой горки, с которой всё и началось. Вокруг нет ни души, другие дети просто не хотят связываться с Хайтани, потому вся детская площадка принадлежит лишь им двоим. Играет роль то моря, то форта, то корабля. Становится островом сокровищ или приобретает облик загадочной, манящей всех пиратов Тортуги. Риндо срывается в атаку первым. Он слишком рано узнал главное правило каждой уличной драки — бей первым, иначе ударят тебя, — и следует ему беспрекословно. Резкий рубящий удар приходится по палке Мирай. Та отчаянно вибрирует и так и норовит выскочить из рук, но капитан Кровавая Мэри так просто не сдаётся. Отводит следующую стремительную атаку и делает финт в плечо справа. Риндо не ведётся и успевает защититься от последующего удара слева. Атака. Контратака. Зеркальная защита и вся вложенная сила в удар. Мирай коротко вскрикивает, но не сдаётся и идёт в наступление. Риндо держит дистанцию и навязывает свои правила боя. Силой его не победить, слишком велика разница. Она пытается ударить в ноги, но ей не хватает длины руки. Ещё одна атака и удар по запястью. Риндо рычит, но оружие своё не роняет. Мирай чувствует лёгкую усталость и начинает потихоньку паниковать. Она не может проиграть. Словами переубедить Хайтани ни за что не получится, потому остаётся только победа. Палки со свистом рассекают воздух. Ноги поднимают сухую летнюю пыль, которая значительно ухудшает видимость, но полным азарта и адреналина детям нет до этого дела. Они отчаянно фехтуют, не замечая ничего вокруг, не чувствуют чужой, тяжёлый и прожигающий виски взгляд. Силы Мирай на исходе. Она понимает — сейчас или никогда. Финт справа, вибрирующий удар клинков. Девчачья рука расслаблена, и вся вложенная мощь защиты сносит её «клинок» влево. Палка проскальзывает под оружием противника и наносит стремительный удар, используя силу врага против него самого. Но Риндо не теряется, быстро перехватывает инициативу и наносит атаку с оппозиции. Острия палок упираются в ключицы дуэлянтов под ленивые, но хорошо различимые хлопки. Риндо и Мирай вздрагивают и синхронно поворачиваются на звук. Высокий, долговязый мальчишка сверлит их самодовольным взглядом и, забрасывая на плечо кусок арматуры, вальяжной походкой движется к ним. Риндо хмурит брови и делает резкий шаг навстречу. — Ты чего припёрся? — с вызовом бросает он, спиной прикрывая подругу от любопытных фиолетовых глаз. — Как грубо, Риндо, — тянет этот незнакомый высокий мальчишка и склоняет голову на бок. — Разве так принято говорить со старшими братьями? Он растягивает губы в знакомой улыбке и до Мирай наконец доходит. Это он — Ран. — Убирайся отсюда, тебе же дела нет до возни мелюзги, — в голосе младшего неприкрыто скользит обида, он и не пытается её скрыть. — Да мне всё интересно было поглядеть, кто такой хорошенький смог затянуть в свои игры моего любимого братца, — отвечает Ран и заглядывает ему за спину. В его фиолетовых глазах скользит искреннее любопытство и лёгкая угроза. Мирай хмурит брови и задирает нос, мысленно перечисляя все грехи этого самодовольного Рана. Она уже сыта им по горло, хотя и знает о нём особо ничего. Лишь то, что он самодовольный, не ставящий её ни во что тип. — Нагляделся? Теперь вали отсюда, — грозно рявкает Риндо, вновь перекрывая ему обзор. Младший на редкость упрямый и ревнивый. Если он с кем-то и делится, то только с Раном, он уверен, что брату всегда должно доставаться всё самое лучшее. Но Мирай не лучшее. Она его друг и делить её Риндо не намерен. — Не хочу, — капризно поджимает губы Ран и стучит пальцами по перекинутой через плечо арматуре. — Так ты и есть та милашка Мирай, о которой он прожужжал мне все уши? — А ты тот самый Ран? — интересуется в ответ она и тут же получает тычок локтем от Риндо. — Видимо теперь мы с тобой уже знакомы? — ухмыляется Ран и сверкает глазами. — Неплохо дерёшься, кстати. Для девчонки. Ещё пара мгновений и Риндо распластал бы тебя по земле, но я успел вовремя. Так что можешь гордиться своей ничьёй, но помни кто помог тебе её раздобыть. Он подмигивает ей и Мирай хочется не то разрыдаться, не то врезать ему прямо промеж фиолетовых глаз. Драться по-настоящему она не любит и не умеет, дуэль с Риндо не в счёт, это просто их игра. Потому она лишь крепче сжимает в руке палку, пока жгучая обида ворочается в груди и дыбит непослушную жёсткую шерсть. — Ещё чего! — возмущается она и смаргивает непрошенные слёзы. — Не реви, — цокает языком Ран. — Я же сказал, что ты молодец, разве не так? Мирай ничего не отвечает и до боли прикусывает губу. Ран не только самодовольный, он ещё и на редкость противный, хоть и прячет это под маской вежливости. Риндо тоже не подарок, но в отличие от старшего он честный и искренний. И дружить с ним приятно, хоть порой и сложно. А с Раном не то что разговаривать, стоять рядом и то невыносимо. — Так чего припёрся? — встревает в их диалог Риндо и наставляет на брата своё оружие. — С металлическими было бы веселее, — замечает Ран и медленно отводит палку своей арматурой. — Дома до вечера лучше не появляться. — Ясно, — отвечает ему младший и остервенело срывает с головы бандану. Они понимают друг друга без слов и моментально мрачнеют. Мирай может видеть лишь затылок Риндо, но знает, что он хмурит светлые брови и на его лице всё написано. Физиономия Рана же наоборот спокойна и почти беспечна, но глаза выдают его с головой. Что-то неизвестное ей очень расстраивает братьев, но лезть в это она не имеет права и потому молча ковыряет кроссовкой землю и ждёт, когда пройдёт буря. Ран возвращает арматуру на плечо и неспешно бредёт к лестнице на горку. Замирает, ставя ногу на первую ступеньку, и склоняется вниз. Поворачивает голову на бок и вглядывается в раскрытую на странице с иллюстрированным морским боем энциклопедию. — Твоя книга? — спрашивает он, не отвлекаясь от изучения картинки. — Моя, — шмыгая носом отвечает Мирай. — Прикольно, — отвечает Ран и перелистывает страницу. Мирай напряжённо следит за каждым его действием, готовая в любой момент сорваться с места на помощь своей энциклопедии. Это подарок дедушки, с которым они видятся очень редко, потому она готова защищать эту книгу до конца. Мирай не сразу решается показать её даже Риндо, что уж говорить про нагло листающего страницы Рана. Тот хмурится и вглядывается в текст, написанный на чужом, непривычном глазу языке. — И ты всё это можешь прочитать? — задаёт вопрос Ран и бросает на Мирай скептический взгляд через плечо. — Почти, — честно признаёт она и застенчиво прячет руки за спину. — Но зато то, что могу прочитать я ещё и перевожу, вот. — Правду говорит, — отмечает Риндо, возвращаясь к хорошему расположению духа. — Докажи, — велит Ран. Они усаживаются на ступеньках. Мирай располагают между братьями и вручают книгу. Ран с важным видом листает страницы, мельком проглядывает иллюстрации и тычет длинным пальцем в наиболее заинтересовавший его фрагмент текста. На картинке рядом изображён воинственно настроенный корсар с изогнутой саблей и ярко выкрашенной в красный цвет бородой. Мирай читает вслух про самых известных берберийских пиратов, братьев Барбаросса, запинается на их язык-сломаешь-каких-сложных именах и декламирует дальше о том, что они отличались особой жестокостью и даже держали целый флот. Хайтани слушают внимательно и переглядываются, награждая друг друга самодовольными ухмылками. Риндо решает не уступать старшему и тоже вступает в игру, переворачивает страницы и выбирает свой кусок текста. Мирай послушно пробегает глазами по строчкам и рассказывает им про компенсацию раненным пиратам: за потерянный глаз сто песет, за правую руку целых шестьсот. — Неплохо, — наконец тянет Ран и одаривает Мирай каким-то новым, чуть более уважительным взглядом. Она тепло улыбается в ответ и осторожно закрывает книгу. Мирай всё ещё боится, что мальчишки ненароком порвут страницы и испортят подарок дедушки, и от этого чувствует себя неловко. Мама говорит, что основа каждой дружбы — доверие. Без него невозможно построить крепкие отношения, оно даёт чувство уверенности в себе и друге, ценится превыше всего и легко теряется. Мирай искренне хочет найти в себе это самое доверие к Риндо и у неё это почти получается, как вдруг на горизонте появляется Ран и рушит всё одним своим присутствием. Не со зла, просто их теперь становится трое и дружбу приходится начинать заново. Младший из братьев ревнует и брыкается, но до конца перечить старшему не смеет. А может просто не хочет, ведь Рану он доверяет безоговорочно. Мирай же учится терпеть двоих Хайтани сразу и учит их ценить её. Начинает с малого, действует осторожно, но непоколебимо. И её старания вознаграждаются. Август подходит к своему концу. В Токио всё также печёт солнце, а другие дети как огня чураются двора одного из домов Роппонги, ведь на нём установили своё господство грозные братья Хайтани и лишь одной девчонке позволяют составлять им компанию. Ран нисколько не сомневаясь берёт на себя роль главного и соглашается делить власть только с Риндо. Мирай остаётся только смириться. Она прекрасно знает, что вдолбить ему в голову желанную мысль о равноправии и справедливости не проще, чем заставить планету крутиться в обратном направлении. Он будет внимательно слушать, подперев подбородок рукой, и сверлить её не то скучающим, не то насквозь пропитанным скептицизмом взглядом. А ей сказать на это нечего, Ран же слушает, не перебивает, повода для возмущения не даёт. Но порой руки так и чешутся хорошенько дёрнуть его за волосы и кажется он об этом прекрасно знает. Риндо же предпочитает не вмешиваться, ведь старший прекрасно справляется и без него. Ран легко вливается в игру и вносит свои правила. Он находит в какой-то библиотеке страшно серьёзную даже на вид книгу и читает им вслух про японских пиратов — вокоу. Мирай и Риндо с жадностью глотают новую информацию, рисуют в воображении отважных головорезов и привносят в свою историю новые краски. К Рану на удивление легко прилипает роль короля пиратов, которую он готов уступать Риндо только переняв на себя офицерский титул. Он вальяжно обдувает себя честно стыренным из дома Мирай веером и им же отдаёт приказы. В книге нет точных движений, так что они придумывают свой собственный веерный язык и совершенствуют его на ходу. Риндо бывает как королём, так и офицером, порой даже представителем закона, который пытается утихомирить морских разбойников и терпит сокрушительное поражение, прихватив с собой на тот свет пару сотен жестоких головорезов. Роли Мирай же до бесконечности разнообразны — начиная пленницей голубых кровей и заканчивая пиратским попугаем. Риндо искренне уверен, что более всего ей подходит как раз последняя. Детская площадка плавится под полуденным солнцем, земля впитывает в себя всё его тепло, лёгкий ветерок гуляет по веткам ближайших деревьев и осторожно шевелит листья. Нечастые прохожие спешат скорее укрыться в помещениях с кондиционерами и прохладительными напитками. Дети натягивают посильнее на головы панамки под строгими взглядами матерей и спешат прочь со двора, стараясь не думать о тех, кто совсем не рад видеть их на своей территории. Продавцы круглосуточных магазинчиков довольно потирают руки и делают выручку на мороженом. Лето выдаётся жарким и знойным, дарящим незабываемые воспоминания на долгие годы. Детская площадка во дворе одного из домов Роппонги верно служит своему делу, пока троица отважных вокоу сидит в тени под самой горкой и остервенело спорит. — Ничего умнее придумать не могли? — тянет слова Ран и обдувает себя нагло приватизированным веером. — «Летучий голландец» и «Весёлый Роджер» — скука смертная. — Сам бы тогда и придумал, — бухтит Риндо и щёлкает пальцам по первому попавшемуся на глаза камушку. Тот стремительно отрывается от земли и прилетает старшему прямо по пятке, но Ран делает вид, что ничего не замечает. — Вот-вот, — поддакивает Мирай и скрещивает на руки на груди, — тебе лишь бы спорить. Раз самый умный, значит не занудствуй и выдумывай что-то. — Все мои названия вам не нравятся, — изгибает бровь Ран. — Как и наши тебе, — отмечает она и сверлит взглядом дарующий блаженную прохладу веер. Её веер, между прочим. Ей его отец на прошлый фестиваль подарил, только вот старшему Хайтани на это наплевать. Мирай прекрасно знает, что спорить с ним бесполезно, потому сидит тихо и выжидает. Ведь как показала практика такой способ гораздо эффективнее. — Есть охота, — замечает вдруг Риндо и встаёт с земли. — Вы как хотите, а я пошёл за мороженым. Он отряхивает свои штаны и выходит прямо под палящее солнце. Живот Мирай противно журчит и протестует, потому она резко подрывается с места вслед за Риндо. Ран вальяжно встаёт на ноги, нахлобучивает подруге на голову намеренно заброшенную в дальний угол панамку и велит брату подождать. Они выходят со двора и неспешно бредут к ближайшему круглосуточному магазинчику. Продавец и по совместительству хозяин в лице фальшиво улыбающегося старика довольно сверкает глазами, предвкушая прибыль, и кивает на вежливое приветствие Мирай. То, что Хайтани не здороваются с теми, кто им неинтересен, она узнаёт ещё на второй день дружбы с Риндо. Отважные вокоу не спеша возвращаются на свою базу и поедают дарующее блаженную прохладу мороженое. Спор не забыт, всего лишь отложен. Просто на данный момент у них есть гораздо более важное дело, которое на удивление быстро плавится под палящим солнцем. Мирай торопливо поглощает свой рожок и совсем не думает о названии их пиратского корабля. Её вполне устраивает «Весёлый Роджер» или даже «Летучий голландец», хотя первый и предпочтительнее. Не то чтобы она боится, просто корабль-призрак как-то являлся ей во снах и приятного в этом было мало. Панама спасет от солнцепёка. Лёгкий ветерок играет с волосами и всё норовит окунуть их в мороженое. Мирай недовольно морщится и пытается заправить непослушные пряди за ухо, пыхтит и кривляется, как вдруг её ноги заплетаются и тело по инерции тянет вниз. Она больно приземляется на колени. Ладони саднят из-за жёсткого соприкосновения с асфальтом, а из глаз вот-вот готовы брызнуть непрошенные слёзы, но затуманенный взгляд цепляется за распластавшиеся по тротуару остатки мороженого. В голове что-то щёлкает. Будоражит в памяти недавние воспоминания о грубом, но искреннем мужском смехе и лужице растаявшего мороженого. Клубничный топпинг напоминает цветом кровь, скрытую от лишних глаз белым, рыхлым пеплом, и Мирай понимает — вот оно. — Эй, ты чего застряла? — доносится до неё голос Риндо. — Под ноги совсем не смотришь? — насмешливо интересуется Ран. — Я придумала, — шепчет она, совсем забывая о боли и рожке, вскакивает на ноги и кричит: — Ран, Риндо! Я придумала! Братья непонимающе переглядываются. Лицо Мирай светится от переполняющей её эйфории, она ни капли не сомневается в том, что они одобрят её идею. Сердце срывается в бешеный пляс, пока она заливисто смеётся, подхватывает Хайтани под руки и тянет их вперёд. Они не сопротивляются, хотя на лицах легко читается недоумение и даже лёгкое раздражение. — Я придумала имя нашему кораблю, — выпаливает Мирай и тянет губы в предвкушающей улыбке. — «Пепел на крови»! — «Пепел на крови»? — переспрашивает Ран и задумчиво склоняет голову на бок. — Звучит, — хмыкает Риндо. Мирай боится спугнуть удачу и давит в себе радостный вопль. Качается с пятки на носок, прячет руки за спину и смотрит на свою обувь. Длинные светлые волосы скрывают её покрасневшее лицо и счастливую улыбку. А братья наблюдают за ней и кривят уголки губ в довольных ухмылках.

***

Мирай уже гораздо лучше ориентируется в Роппонги. Не плутает по пути от дома до их с Хайтани площадки, знает где расположены ближайшие круглосуточные продуктовые магазинчики и даже помнит в каком из них дешевле и вкуснее мороженое. Без страха слоняется вдоль знакомых зданий и опытным путём выясняет где можно сократить дорогу. Почти всему этому она учится сама, ведь просить Риндо показать окрестности как-то неудобно, а с Раном связываться себе дороже. Братья тоже желанием побыть экскурсоводами особо не горят, но как-то раз в порыве скуки забредают вместе с ней на крышу её дома и решают поделиться знанием. Солнце клонится к закату. Уже не такой ласковый ветер играет с их волосами и так и норовит перепутать пряди и засунуть их в глаза и рот. Мирай прячет вихры под панамой и мысленно жалеет об оставленных в комнате заколках. Риндо нахлобучивает на голову бандану, а Ран ставит ногу на нижнюю перекладину ограды и смотрит на расстилающийся перед ним Роппонги. Глядит вперёд, размышляя о чём-то своём, а потом начинает говорить. Показывает ей территорию и ленивым, нравоучительным тоном указывает на те места, в которые хорошеньким маленьким девочкам лучше не совать свой нос. Мирай распирает любопытство. Набухает как готовящийся лопнуть от переизбытка воздуха шарик, но она слишком хорошо помнит к чему это коварное чувство привело Симбу в её любимом мультфильме и потому заверяет братьев, что ноги её в этих опасных местечках не будет. Риндо с сомнением хмыкает и щурит глаза. На лице Рана неприкрыто скользит скепсис, но Мирай на это больше не реагирует. Она уже знает, что переубедить этих двоих можно только делом. С Хайтани Мирай видится не каждый день. Порой братья пропадают на пару-тройку суток, а потом объявляются как ни в чём не бывало и затягивают её в очередную игру. Узнавать куда они так пропадают нет смысла — Риндо будет недовольно сопеть себе под нос, а Ран искривит губы в насмешливой ухмылке и велит не забивать себе голову. Родители учат Мирай соблюдать приличия и личные границы, потому она послушно молчит и даже не дует обиженно губы. Последняя неделя августа кажется не такой уж и тоскливой. Погода хоть и пасмурная, но на улице тепло и приятно. Мирай неспешно слоняется без дела и глядит по сторонам, впитывая в себя то, из чего состоит Роппонги. Новое место жительства поначалу её пугает. Вводит в тоску и уныние, навязывает непроглядное одиночество, а потом в её жизни появляются друзья и блеклая картинка приобретает краски. Наполняется ярким цветом, запахом нагретого асфальта и вкусом клубничного мороженого. Мирай уже почти любит это место и даже готова назвать его своим домом. Она бредёт вдоль знакомых улиц рассеянно напевая любимую песенку под нос и витает в радостных мыслях, как вдруг по ушам ударяет резкий вопль сирены. Ноги сами по себе прирастают к месту, а сердце ухает куда-то в пятки. Автомобиль скорой помощи тормозит в нескольких метрах от Мирай и из салона поспешно выплывают несколько фигур в медицинской форме. Прохожие законопослушно расходятся перед ними, делая вид что им нет дела до происходящего вокруг, и торопятся по своим делам. Бросают быстрые, заинтересованные взгляды и растворяются смутным пятном дальше по улице. Медработники заныривают в неприметный проулок и пропадают на несколько мгновений. Поднимается лёгкий летний ветерок. Он заползает под одежду, играет с лёгкой тканью и прячется в светлых тщательно заплетённых волосах. Спешат по делам прохожие, образуют скопление редкие зеваки, шуршат шинами машины и мигает яркими красками сирена скорой помощи. И чьи-то длинные цепкие пальцы обхватывают плечо Мирай, отвлекая от разворачивающейся на глазах картины. — Чего застыла? — интересуется голос Риндо у неё за ухом, вынуждая обернуться. Ран ослабляет хватку и заинтересованно склоняет голову на бок, пока его брат прячет руки в карманах штанов и выжидательно смотрит исподлобья. В их глазах скользит лёгкое недовольство и едва заметная усталость. Лицо Риндо хмурое и неприветливое, но Мирай знает, что эти эмоции адресованы не ей лично. Просто так младший Хайтани транслирует миру своё настроение, подобно котам и собакам, что дыбят шерсть и скалят острые зубы. Никто в здравом уме не протянет руку яростно шипящей кошке, ну а те, кто интеллектом особо не отличаются, получат парочку саднящих царапин и возможно усвоят урок. Мирай без причин к котам не лезет. Не дразнит извергающих утробный рык из пучин глоток собак, да и вообще не отличается слабоумием. Лезть с расспросами к Риндо когда у него кривится от недовольства лицо глупо. Обращаться к безмятежному на вид Рану тем более, потому Мирай ловит за хвост норовящие вырваться вопросы и решает переждать бурю. До чуткого слуха доносится сдавленный всхлип и тихие, успокаивающие голоса. Медработники выплывают из переулка, конвоем сопровождая баюкающего руку у груди парнишку. Он явно на пару лет старше Мирай и ростом выше долговязого Рана. Его кисть вывернута под неестественным углом, от носа до подбородка скользят ручейки засохшей, небрежно смытой крови, а глаза опухли и из них градом льются слёзы. Медики задают ему вопросы, но он предпочитает молча мотать головой из стороны в сторону и скорее укрыться от лишнего внимания. Парнишка бросает быстрый взгляд на Мирай, поджимает разбитые губы и резко отворачивается, неуловимо напоминая своим поведением топорщащего перья птенца. Мирай удивлённо хлопает глазами и вновь оборачивается, пытаясь найти ответы у Хайтани. Риндо хмурится пуще прежнего, до хруста сжимает челюсть. Брови Рана вздëрнуты, а губы кривятся в угрожающем оскале. У старшего сбиты костяшки рук и поцарапана светлая бровь, под глазом младшего расцветает фингал, а на помятой футболке мелькают капельки засохшей крови. Глаза братьев светятся мрачным удовольствием, они стоят гордо и величественно, взирают на происходящее с видом полноправных королей. Мозаика складывается быстро, скорее чем счёт два плюс два. И Мирай вдруг осознает, что её жизнь меняется.