Слабость
2 июня 2022 г. в 20:36
Зоро много чего ненавидел. Это была неотъемлемая часть его жизни — ненавидеть. Ненавидеть по-особому, начиная злиться и разъяренно стискивать зубы. До колких иголок на кончиках пальцев, до черных вспышек перед глазами, до боли в стиснутых кулаках. Нечто такое, что питает душу черным отвращением и адреналином.
Зоро ненавидел слезы. Женские преимущественно. Слезы друзей и родных, их боль, их отчаяние. Ненавидел видеть, чувствовать кожей, ощущать сердцем. Соленые капли отзывались гневом, искрами в сознании, и Ророноа не знал, как ему быть. Слезы доводили его до бессильной усталости, руки опускались, а в груди болело. Слезы неотделимы от беспомощности — а беспомощность Зоро ненавидел еще больше.
Зоро ненавидел слабость. Естественно, только свою. Когда понимал, что, будь он хоть немного сильнее, сущую капельку, все сложилось бы иначе, — и тогда накатывала агрессия: хотелось истязать себя до крови, разорвать все в клочья, до судороги в руках, до пелены перед глазами. Это страх слабости заставлял его заниматься до последней капли сил, нашептывал по ночам, рисовал ужасы в кошмарах. Это ненависть требовала обострять инстинкты, следить за чужими движениями, вставать щитом, закрывая собой близких людей.
Зоро ненавидел заботу. О себе. Он все сможет сам, ему не нужна помощь; только не ему. Он сам защитит всех, он сам всем поможет, сам. Не надо заботиться о нем; часть его упрямой души, часть-эгоистка, настойчиво твердила — чужая забота расценивается как оскорбление. Даже если он уже не способен передвигаться по прямой от полученных ран, ему не нужна помощь, поверьте. Была еще одна причина, почему забота вызывала стойкое отвращение — она часто сопровождалась серьезными ранениями; такова его жизнь в мафии. И поэтому последнее, что он желал видеть — отвратительно белые бинты, беспокойные лица и Чоппера. Нет, Чоппу он любил, очень сильно любил; тот был для него младшим братом. Но эту болезненную заботу он всеми фибрами души ненавидел. Как и себя порой. Потому что часто его безрассудные действия приносили страх и страдания его любимым людям.
Зоро ненавидел пустые прикосновения. Мимолетные, легкие, сильные, нежные, заигрывающие… Прикосновения чужого человека приносили волны протеста и озлобленного настроя. Или вы друг, или вы спите вместе, или не трогайте его, пожалуйста. Прикасаться разрешено лишь самым близким, родным, особенным; тем, кто прочно врос в его жизнь, стал неотъемлемой ее частью. Тем, кому он со скрипом мог простить даже пресловутую заботу о себе невыносимом.
Зоро ненавидел подарки. Ни дарить, ни получать. Для него это неправильно, напряжно и сложно. Это лишнее. Внимание к другим… оно проявляется в мелочах. Накинуть капюшон, поправить шарф, подать ручку, приготовить кофе, найти потерянный носок, купить любимую булочку, накрыть пледом или отказаться разбудить вовремя, если человек сильно устал. Подарки — слишком помпезно, театрально. Требует эмоций, а у Ророноа с этим туго. Тем более дарить что-то на глазах у всех — признаться, даже бесило. Подарок, если уж на то пошло, дело интимное.
Да, все так. Зоро ненавидел слезы. Но ему нравилось стирать их кончиками пальцев с бледных щек, задевая руками тонкие светлые пряди, прилипающие от соленой влаги и пота. Зоро ненавидел слабость. Но когда от сладкой дрожи подгибались колени, желанное тело в руках обессиленно билось, цепляясь за его плечи, а собственный желудок сворачивался в тугой узел, он чувствовал себя таким слабым, открытым, беспомощным. И счастливым. Зоро ненавидел заботу. Но когда единственный в мире человек перевязывал его, резко дергая и пихаясь в своей своеобразной манере беспокойства, он чувствовал себя расслабленно, в безопасности. Эти невольно нахмуренные брови, сморщенный нос, плотно сжатые губы, сосредоточенный, чуть злой взгляд ярко-голубых глаз — иной раз Зоро ловил себя на мысли, что получать раны довольно приятное занятие. И терпкий, глубокий, предупреждающий поцелуй в конце, дурманящий и лишающий рассудка. Зоро ненавидел прикосновения. Но только не этих рук. Ласковое скольжение кончиками пальцев; прижатые в поисках тепла плечо и бока; объятия сильные, близкие и крепкие; жаркие губы, дарящие в забытье такой сладкий привкус обладания. Эти прикосновения Ророноа готов желать каждое мгновение своей опасной жизни. Зоро ненавидел подарки. Но если этот человек преподносил особые, бесподобные сюрпризы — а он умел и любил вытворять подобное — Зоро не мог отказаться. Да и не хотел. Ему дарили всего себя — несравненное тело, протяжные вздохи, ласки, поцелуи.
Зоро ненавидел. Ненавидел раньше, ненавидел и позже. Но по истечении нескольких лет ненавидеть стало практически невозможно. В общем и целом, как бы он ни старался, Зоро проигрывал Санджи по всем статьям. И ему это, черт побери, определенно нравилось.