***
— Покажи нам свой набор инструментов, Леон. — рассуждал Макото, его взгляд был тверд. «Если я прав насчет этого, твой набор инструментов покажет некоторые доказательства того, что его использовали». — Глупый, глупый, глу… Что? Разум Леона, наконец, включился после его бессмысленного шквала неуместных оскорблений. — А если ты скажешь, что использовал его для чего-то другого, тебе нужно объяснить, где, когда и почему, — тут же продолжил Бьякуя, загоняя его ещё дальше в угол. — Я… я… э… — пробормотал бейсболист, не в силах угнаться за тем, как быстро его перехитрили. — И позволь мне сказать это прямо сейчас, — заговорила Кёко, заставив его повернуться к ней в полном ужасе. «Сказать нам: «Я потерял это» — не сработает». Когда её слова эхом отдались в его ушах, Леон почувствовал, как его силы иссякли, он опустил голову и пробормотал: — Глу… пый… Глу… пый? И на этом первый классный суд подошел к концу, так как ученики уже решили, кого наказать.***
«Убедитесь, что вы проголосовали за кого-то. Вы бы не хотели, чтобы вас наказали за такую глупость, не так ли?" - Монокума нахально инструктировал всех, когда они отдавали свои голоса. Кёко стиснула зубы и закипела, бросив укоризненный взгляд на медведя на троне. Вдохновитель заставлял каждого нести ответственность за жизнь своего однокурсника, даже если большинство из них не видели этого или даже не осознавали этого. С помощью этой тактики медведь пробирался к ним в сознание, вызивая, как и было обещано, чувство отчаяние. Тем не менее, девушка с амнезией знала, что в этом случае выбирать не приходиться, и тоже потянула за рычаг, часть её была недовольна, когда она снова сдалась, чтобы спасти свою жизнь. — Прости меня… Леон.***
Честно говоря, бейсболист знал, что всё кончено, когда Макото обвинил его, но он просто не мог смириться с этим… он не мог смириться со своей смертью, даже не попытавшись дать отпор! Но это уже не имело значения, и холодок пробежал по его спине, когда он поднял голову, чтобы увидеть, что другой уже голосует. Едва услышав угрозу Монокумы не голосовать, сломленный молодой человек посмотрел на рычаг перед собой. Не прошло и секунды, как его рука потянулась, и он проголосовал… за человека, который поставил его в эту ситуацию. «Это… не моя вина. Это Саяка!" - Он практически закипел от эмоций, когда потянул за рычаг. "Вот так! Это она на меня напала! Если что, я жертва! Почему я должен умирать из-за неё?! Это был последний акт неповиновения судьбе, с которой он не мог бороться. Итак, с усталым взглядом он поднял голову, чтобы посмотреть, как вращается игровой автомат, к которому были прикованы лица всех остальных… прежде чем барабаны специально остановились на его изображении.***
«Давай, черт возьми!!» Яростные удары Мукуро по кнопке лифта по-прежнему оставались безуспешными, несмотря на многочисленные попытки заставить её работать. Она стиснула зубы, когда поняла, что Джунко, вероятно, заперла лифт, чтобы гарантировать, что ни один из студентов, запятнанный или нет, не сможет использовать его чтобы сбежать. "У меня нет времени на это!" Рука Мукуро без колебаний скользнула под блузку, и она вытащила боевой нож из кобуры. Подойдя к центру двух металлических дверей лифта, она наклонила лезвие и толкнула его вперед. Её цель, как обычно, была идеальной, и ей удалось просунуть кончик лезвия в крошечную щель между дверьми. Положив другую руку на тыльную сторону той, что держала нож, она медленно толкнула лезвие вперед, раскачивая его дальше между дверями. Медленно, но верно весь еёе нож смог проскользнуть между металлом. Быстрым, но мощным рывком Мукуро едва удалось раздвинуть две двери. Воспользовавшись этой возможностью, её пальцы мгновенно нашли путь к обеим сторонам металлических дверей. Сначала ей едва удавалось заставить металл сдвинуться с места, хотя она использовала всю свою силу, пытаясь разъединить их. Когда она смогла только просунуть ладонь в щель между металлом, она смогла использовать свой вес и медленно раздвинуть двери. — Давай… ещё… ещё… ещё немного…!! — простонала она, едва не раздвинув двери достаточно широко, чтобы пролезть внутрь. С последним рычанием и яростным рывком она расширила проход между металлическими дверями, чтобы всё её тело могло легко добраться до другой стороны. К счастью для неё, в металлических дверях не использовалась какая-либо пружинная система, чтобы держать их закрытыми, и она смогла на мгновение отдышаться, зная, что они не закроются перед ней. Сунув нож обратно в кобуру под блузку, она почувствовала, что раненая рука болит от давления, которое она только что приложила, чтобы открыть эти чертовы двери. Но она знала, что это ничто по сравнению с тем, что ждёт её дальше. Высунув голову в образовавшуюся щель, она посмотрела на толстый трос лифта, который был её единственным средством спуска вниз. Медленно, её глаза переместились к перевязанной конечности, и она застонала, увидев, что кровь уже начала просачиваться сквозь повязки. «У меня мало времени…» ей пришлось напомнить себе, зная, что на чаше весов висит не только её жизнь. Саяка, Леон и она сама. Теперь их судьбы были связаны, знали они об этом или нет. И каким-то образом Мукуро знала, что если её сестра сможет казнить ни за что бейсболиста, это будет означать конец и для неё, и для поп-айдола. Джунко найдет способ устранить их… чтобы защитить свои драгоценные правила. С этим подтверждением Мукуро подняла взгляд вверх, и её небесно-голубые радужки пристально посмотрели на шнур лифта. Она почувствовала острую боль в руке, поскольку знала, что у неё есть только один выход. Она ненадолго подумала о том, чтобы броситься обратно в кабинет медсестры, чтобы найти что-нибудь, во что можно было бы обернуть руки, чтобы было легче скользить по канату. Однако времени уже не оставалось, и пути назад не было. Сделав глубокий вдох, чтобы собраться, Мукуро сузила взгляд, прежде чем рвануть вперед, прыгнуть в шахту лифта и схватиться за толстый шнур.***
"И так! Запятнанный в этом случае, тот, кто убил Саяку... был не кто иной, как Леон Кувата!! Услышав своё имя и преступление, которое он совершил, Леон поднял голову, оторвав взгляд от рулетки, показывающего его виновным. Все смотрели на него; одни с гневом, другие с презрением, а немногие избранные проявили сочувствие. Среди сочувствующих был не кто иной, как Макото, который, несмотря на то, что был движущей силой его приговора, казался почти таким же шокированным, как и он. — Леон… это правда? — нерешительно спросил счастливчик, показывая, что даже он не хочет верить, что бейсболист совершил такой поступок. В глазах Макото была огромная боль из-за того, что он потерял друга и приговорил другого к смерти. И именно этот испуганный и мучительный взгляд остановил любые слова отговорки, которые Леон мог иметь для него. В этот момент он ничего не мог сказать в свою защиту… поэтому он повесил голову и промолчал. Восприняв его молчание как знак признания, комнату охватил гул растерянности и гнева. — Я не верю… — тихо сказала Хина, правда подавляла даже её оптимизм. «Ты сукин сын!!» Внезапно вмешался Мондо, схватившись за пьедестал и наклонившись вперед, чтобы закричать: «Что, черт возьми, с тобой не так?! Убить такую девушку?! Внезапное обвинение просочилось в разум Леона, и в последний раз он почувствовал волю бросить вызов своей судьбе. Подняв голову, он ответил на свирепый взгляд Мондо и выстрелил в ответ: «У меня не было выбора! Она первая подошла ко мне с ножом! Я никогда не хотел её убивать! Его комментарии были встречены подозрительными взглядами и даже насмешками со стороны Бьякуи и Селесты. Увидев и услышав их откровенное недоверие, у Леона что-то внутри оборвалось, и он яростно указал на всех. «Никто из вас не отличается!! Одно неверное движение, и здесь оказался бы один из вас! А не я!! Мне просто повезло, что я оказался тут!!” Когда он закончил кричать, вся обида и ярость, казалось, выплеснулись из него, пока он не остался ни с чем, кроме тошнотворного осознания. Он все еще искал оправдания… за то, что лишил будущее Саяки. Даже сейчас, когда его уже поймали, он просто не мог поверить, что всё это было на самом деле… — Мне просто… не повезло… вот и всё. Это были его последние слова протеста, когда он снова опустил голову и упал на колени. Нежелательные слезы выступили в уголках его глаз, капая на пол, когда его грехи обнажились, и тяжесть его выбора начала сокрушать его дух. Если бы он мог вернуть всё назад… вернуться в прошлую ночи и сделать что-то другое… это больше не имело значения. Он не мог сказать или сделать абсолютно ничего, что могло бы загладить его преступление. Несмотря на это… "Ну хорошо тогда! Я бы сказал, что пришло время для старого доброго наказания!! Зловещие слова Монокумы вернули Леона к реальности, и он в панике чуть не вскочил на ноги. «Н-наказание?! Т-ты имеешь в виду... казнь ?! — пробормотал он, ещё не готовый встретить собственную смерть. «П-подождите секунду!!» На лице Монокумы появилась злобная ликующая ухмылка, когда он спокойно ответил: — Ждать не придется… — Но у меня не было выбора! Это был несчастный случай! Я никогда не собирался её убивать! Я пытался отобрать у неё нож, но… — Ты действительно думаешь, что мы настолько наивны?" - Внезапно вмешалась Селеста, вызвав недоуменный взгляд Леона. «Когда ты ворвался в ванную, не ты ли использовал свой собственный набор инструментов?» — Н-ну, да, но это потому, что я думал, что Саяка собиралась… «Ты изо всех сил пытался вернуться в свою комнату, взять свой набор инструментов, вернуться на место происшествия и взломать дверь… просто чтобы добраться до неё. Я ошибаюсь?" — Н-нет, но я не поэтому… «У тебя было несколько шансов прекратить то, что ты делал… но ты предпочел этого не делать». Слова азартного игрока были полны яда, несмотря на то, каким спокойным и собранным был её тон. Поначалу Леон почти не мог поверить, что она ведет себя так враждебно, учитывая, что она вообще не казалась обеспокоена судом. Но вскоре он понял, что Селеста не только настроена скептически… она прямо обвиняет его в умышленном убийстве! Прежде чем он успел попытаться защитить себя, она снова опередила его, закончив: «Разве это не потому, что у тебя было намерение совершить убийство, чтобы сбежать из этого места?» "Нет! Это не…" Леон терял желание протестовать, главным образом потому, что знал, каким ужасным кажется его положение. Он хотел сказать им, что пытался спасти её… рассказать им, что он всего лишь пытался отобрать у неё нож, чтобы она не поранилась. Но что бы он ни говорил, никто бы не… «Хватит!» Глаза Леона расширились, когда он услышал, как кто-то защищает его. Но ещё больше он был удивлен тем, кто это был. Повернув голову, он посмотрел прямо на Макото, а везучий ученик продолжил. «С меня достаточно… просто прекрати, Селеста». Полное замешательство исказило черты лица Леона, когда он наблюдал за Макото среди всех людей, вставших на его защиту. Леон не мог понять, почему он так поступил. Он так упорно боролся, чтобы доказать, что бейсболист был убийцей, но теперь… он, казалось, почти сожалел об этом решении. "Ой? Ты уверен?"" - Селеста ответила в шоке, так же, как и все остальные, удивленные действиями Макото. — Он все-таки убил твою драгоценную Саяку. Ты хочешь сказать, что прощаешь его за это? При этом Макото слегка опустил взгляд, и Леон понял, что будет дальше. Совершенно никак счастливчик не мог простить такой ужасный поступок. Черт, звезда бейсбола не мог простить даже себя! Как он мог ожидать, что Макото…? — В этом виноват не только он… и я не могу винить в этом Саяку. Зато я точно знаю, кто несет за это ответственность…» Без колебаний Макото указал пальцем на Монокуму, который отшатнулся, как будто в шоке от того, что его обвиняют. — Ты виноват во всем этом! Ни Леон, ни Саяка! Ты сделал это с ними… со всеми нами! Это всё твоя вина!» Все, особенно Леон, не могли поверить словам, сорвавшимся с губ Макото. В основном потому, что он был абсолютно прав! Всё это происходило потому, что медведь поставил их в эту ситуацию. Если бы Вдохновитель не заставил их играть в эту игру на убийство, никто бы из них не стал нападать друг на друга или пытаться убить друг друга. Услышав это, Леон почувствовал мгновенное облегчение. «Макото… он не винит меня? Он должен… действительно должен… но не делает этого. Как, черт возьми, он может этого не делать?» Посреди размышлений Леона появился ещё один человек, поразивши всех. — Я согласна, особенно потому, что, кажется, мы все забыли что-то очень важное об этом деле, — внезапно заговорила Кёко после столь долгого молчания, удивив всех, что они замолчали. Она повернулась к Леону и спросила: — Ты сказал, что это был несчастный случай. Не могли бы ты уточнить? "Хм?" это всё, что Леон мог сделать; едва понимая, что кто-то позволяет ему говорить. — Н-ну, это был несчастный случай! Когда я… защищался от неё, и она побежала в ванную, Саяка забрала с собой нож. Причина, по которой я пробрался в ванную, заключалась в том, что я услышал, как она бормочет о самоубийстве! Вместо того, чтобы его слова вызвали шок, все смотрели на него с подозрением, заставляя его чувствовать себя ещё более глупым из-за того, что он что-то сказал. «Ты же не ожидаешь, что мы поверим в это, не так ли?» Бьякуя насмешливо настаивал: — Пытаться вызвать сочувствие после того, как голосование было сделано, бессмысленно. Ты должен просто принять свою судьбу». — Действительно, — неожиданно согласилась с ним Сакура. — У тебя должно хватить мужества, чтобы к этому моменту не придумывать оправданий. Леон с трудом мог поверить, что они настроены так скептически. Какой смысл ему было лгать сейчас? Жребий брошен, и ему уже нечего терять! Почему они были такими неумолимыми?! — Но это правда! Всё, что я пытался сделать, это отобрать у неё нож! Но она держала его слишком крепко, и когда я вырвал его у неё из рук… я… я случайно порезал её, — настаивал он, сдерживая боль, которую причиняло ему одно лишь воспоминание. «Ага, верно, чувак. Не делай это более сложным для понимания, чем оно уже есть, — осудил его Мондо, отворачиваясь, словно не обращая внимания. «Ты должен признать свои ошибки, как настоящий мужчина». «Д-да! Следующим ты будешь г-говорить, что это ты пытался перевязать С-Саяку!" - Токо присоединилась, как обычно, следуя за толпой. Гнев закипел в Леоне, когда эти слова были брошены в него, и он яростно закричал в ответ: «Но это было то, что я сделал! Я использовал полотенце, чтобы попытаться остановить кровотечение! Я даже проверил ее пульс, когда она перестала дышать!! «В-видишь! Придумываешь е-ещё больше оправданий! — обвиняла его писательница, сурово глядя на недоверчивого бейсболиста. — Т-ты должен п-просто умереть! Стиснув зубы, Леон снова опустил голову. Он знал, насколько безнадежно было даже пытаться объясниться. Это казалось слишком хорошо, чтобы быть правдой, и в таком случае его навсегда заклеймят как убийцу! Именно тогда Кёко снова решила вмешаться. «Я не думаю, что это оправдания. На самом деле, я больше склонна верить, что это правда». Услышав это, все мгновенно повернулись к ней. Большинство из них замолчали, но Макото среди них не было. "Почему ты это сказала?" — искренне спросил он, очень желая это услышать. — Я не думаю, что Саяка смогла бы намотать на себя эти бинты, — прямо сказала она, не оставляя места для сомнений. — Во-первых, у неё не хватило бы сил вырезать крошечные полоски из этого полотенца; к тому моменту она потеряла бы слишком много крови. А учитывая тот факт, что все они были связаны за её спиной, кажется ещё менее вероятным, что она смогла бы это сделать, учитывая, что она была прижата к задней стене…». — Но все же возможно, что она могла сделать это сама, — перебил Бьякуя, угрожающе глядя на неё; «Она могла легко сделать это до того, как скончалась от ран». На это Кёко неожиданно издала короткий насмешливый смешок, прежде чем возразить: «Возможно, но скажи мне, как она смогла бы сделать все это… со сломанным запястьем?» Осознание обрушилось на всех, когда в зале суда повисла тяжелая тишина. Всё это время Леон не мог сдержать озадаченный взгляд, которым он одарил Кёко, когда она тоже замолчала. «Ч-что происходит? Почему она… защищает меня? — спросил он, не зная, зачем кому-то вообще приходить к нему на помощь, узнав о его преступлении. — Я имею в виду, что она ни за что не будет чувствовать себя виноватой… верно? Когда эта мысль пришла ему в голову, Леон медленно начал оглядываться на своих одноклассников. Недовольное ворчание вырвалось у Бьякуи, поскольку он был вынужден хранить молчание. Чихиро чуть не расплакалась, услышав это откровение, и закрыла лицо руками. Мондо продолжал стыдливо отводить взгляд. Селеста, хотя и была немного обижена, казалось, смотрела на него почти извиняющимся взглядом. Така изо всех сил старался казаться равнодушным, но слезы в уголках его глаз говорили об обратном. Хифуми низко опустил голову, изо всех сил стараясь не попасть в эту ситуацию. Сакуре и Хине стало стыдно за себя, и они уставились в землю. Хиро, который до этого был в основном спокоен, нервно отвел взгляд, также пытаясь сделать вид, что это известие его не задело. Наконец, Токо позволила поникшему выражению завладеть её лицом, когда она тихо сказала: — Так… он п-правда не собирался её убивать! И е-ещё… мы… Как будто на него снизошла благодать, Леон наконец понял причину действий своих одноклассников и почему они были такими неумолимыми. Они все проголосовали за него, выбрали свою жизнь вместо его собственной, и, признавали они это или нет, это причиняло им боль. Они знали, что приговорили своего одноклассника к смерти за то, в чем на самом деле не было его вины, и их резкое отношение было способом облегчить себе это бремя. Но это было напрасно, казалось. — Это правда, Леон? — резко спросил Макото, наконец нарушив молчание. — Ты действительно пытался… спасти Саяку? Глядя на него, Леон никогда не думал, что будет так сложно просто сказать: «Д-да… это правда». Он ожидал, что Макото сам поникнет, как и все остальные. Вместо этого его одноклассник вздохнул с облегчением. — …Спасибо… за попытку. Эти слова глубоко проникли в разум Леона, и на мгновение он почувствовал, что его ноги подкосились. Свежие слезы хлынули из его глаз, когда он понял, что по крайней мере… Макото больше не винил его в том, что произошло. После этих слов в комнате на некоторое время воцарилась тяжелая тишина, так как никому больше нечего было сказать. Когда никто ничего не говорил, Леон наконец почувствовал, что что-то выиграл. Это была невероятно маленькая победа, но в этот момент он был готов её принять! Это доказывало, что он не был настоящим убийцей и что должно к нему быть проявлено снисхождение, потому что он пытался спасти… «Да, да, что угодно! Это не меняет того факта, что Леон — запятнанный, и он убил Саяку! Давайте поторопимся и начнём наказание!» Высокий голос Монокумы прервал любую надежду, которая могла быть у Леона, паника и страх снова охватили его. — Но… но это был несчастный случай! Ты не можешь казнить меня за то, в чем я не виноват! — закричал Леон, в приступе отчаяния. Однако Монокума совершенно не обращал на него внимания, продолжая: «Это момент, которого все ждали! Наказание за нарушение спокойной школьной жизни!» С расширенными от ужаса глазами звезда бейсбола резко посмотрел на всех своих одноклассников и закричал: «Я вас умоляю! Пожалуйста, не делайте этого!» Он отчаянно смотрел на Макото, молча умоляя о помощи. К сожалению, счастливчик казался таким же потерянным, как и он сам, зная, что голосование завершено и что правила должны быть соблюдены. Тем не менее, казалось, что Макото пока не собирался сдаваться, когда его голова взлетела вверх, и он запротестовал: «Как ты можешь наказать его, если он не собирался совершать убийство?!» «Потому что таковы правила! Обстоятельства не имеют значения! Если ты убьешь кого-то, ты станешь запятнанным!» Монокума легко опроверг его слова, словно цитируя священное писание. — Кроме того, если бы твоя «подруга» Саяка не колебалась бы так, он бы всё равно был мертв! И тебя бы подставили! Так почему тебя это волнует?.. "Замолчи! Просто заткнись... Почти инстинктивно Макото сорвался со своего места и в бешенстве бросился по залу суда к нахальному медведю. Однако, прежде чем он успел пройти даже половину пути, перед ним выскочила рука в перчатке и крепко схватила его, рывком остановив. Счастливчику потребовалось мгновение, чтобы понять, что его остановили, прежде чем он яростно посмотрел на того, кто его держал. К его удивлению, именно Кёко удерживала его на месте, её хватка была железной, а глаза были суровыми и холодными, как сталь. Вид её остановил весь его импульс, и он поймал себя на том, что смотрит на неё с умоляющим выражением лица, как будто умоляя отпустить его, чтобы он мог хотя бы попытаться помочь своему однокласснику. Однако Кёко молча покачала головой, её действия говорили громче, чем любые слова, которые она могла бы произнести. Вынужденный признать, что он совершенно бессилен, Макото медленно опустил голову, пока не поник от стыда. Сначала Леон был в бешенстве, не понимая, почему она не позволяет ему хотя бы попытаться помочь. Однако он хорошо знал ответ. Его уже было не спасти, не сейчас. Никто ничего не мог сделать, чтобы остановить то, что грядет. И из-за этого последние остатки надежды, казалось, выскользнули из рук Леона, когда он ещё раз умолял: «Д-давай! Ты не можешь сделать это! Я тоже жертва!» Словно взбешенный его мольбами, Монокума бросил на него обвиняющий взгляд и ответил: «Больше никакого попрошайничества! Больше никаких оправданий! Ты должен заплатить штраф за нарушение правил! Общество требует этого!! «С-стоп! Пожалуйста!!" Леон снова умолял, всё ещё ища способ пережить это несправедливое решение. «Итак, я приготовил особое наказание для Леона Куваты , Абсолютной Звезды Бейсбола!!» — Нет… нет… нет, нет, нет, нет, нет, нет! «Давайте отдадим всё, что у нас есть! Это время наказания!! «НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!» Никакие крики не могли остановить Монокуму, когда его лапа схватила крошечный молоточек и сильно ударила им по красной кнопке, которая необъяснимым образом поднялась перед ним. На крошечном экране под кнопкой, 8-битное изображение Леона было внезапно перетащено 8-битной версией Монокумы. Пока Леон смотрел, как пиксельный медведь утаскивает его изображение с экрана, что-то холодное и металлическое внезапно обхватило его шею.***
Мукуро стиснула зубы и подавила мучительный крик, скользя вниз по тросу лифта. Она ожидала, что она окажется ниже, и повязки на её раненой руке стали развязываться. Маленькие розовые пятна крови окрашивали канат, пока она держалась за свою жизнь, не зная, когда она достигнет дна. «Черт возьми! Я не могу затормозить!» сказала она себе, зная, что это возможно, но так она нанесет ущерб своей миссии. Если она снизит скорость, то может не успеть, но если продолжит в том же темпе, то может потерять чувствительность в правой руке… навсегда! Как только она испугалась, что её рука потеряет хватку, она увидела намек на свет под собой. Её взгляд метнулся вниз, и она вздохнула с облегчением, когда увидела верхушку лифта. Однако увидев это, она столкнулась с новой дилеммой, которую она не учитывала. Если она спустится в лифт и её увидят одноклассники, ей придется объяснять, как она смогла так долго скользить по канату. Это покажет, что в ней было что-то подозрительное, если не сказать больше, и может даже раскрыть её личность. Если бы это случилось, она знала, что Джунко казнит её за «разрушение» игры. Однако, также, как и появилась, проблема почти мгновенно покинула её разум. Она должна была спасти покушавшегося на Саяку убийцу, даже если это стоило ей жизни. Она была в долгу перед всеми, и это было бы подходящим наказанием за её предательство. Но такие мысли пришлось отложить на потом, пока она подходила всё ближе и ближе к верхушке лифта. Поскольку она так быстро скользила вниз, она сильно ударилась о крышу и потеряла равновесие. Опрокинувшись на бок на холодный металл, её раненая правая рука с тошнотворным шлепком ударилась о поверхность. «РРРРХ!» — проворчала она, прижимая теперь обнаженную руку к груди. Медленно втягивая её, чтобы увидеть повреждения, она задохнулась, увидев зияющую дыру в своей ладони. Из него хлынула кровь, и она знала, что перевязать её уже нечем. Или так она думала! Слишком торопясь, она забыла о длинном шелковом галстуке, который был частью ее наряда, и увидела его только сейчас, потому что он был растянут перед ней. Не колеблясь, она сорвала с шеи длинную шелковую ткань и быстро обернула ею яростно кровоточащую рану. Используя зубы, чтобы завязать его, она беспокоилась, что этого может быть недостаточно, чтобы действительно остановить кровотечение. Но в данный момент это было для неё второстепенной задачей, поскольку она заставила себя вспомнить причину своего спуска. Избавившись от боли, она, как могла, искала люк, ведущий в лифт. Найдя его, она использовала здоровую руку, чтобы подняться и подползла к защелке. Быстрым рывком она открыла люк и спрыгнула в лифт. Умело приземлившись на корточки, её взгляд устремился вперед, ожидая, что её одноклассники будут смотреть на неё. К её удивлению, она увидела совершенно пустой зал суда. Это было бы облегчением, если бы не означало более ужасающее осознание. «Это может означать только то, что…!! Её глаза лихорадочно осматривали комнату, она увидела открытые двойные двери за трибунами. Маленькая табличка прямо над ней была ярко-красной, слова горели в её радужках: В ИСПОЛЬЗОВАНИИ Прежде чем она успела сообразить, что происходит, Мукуро бросилась бежать. Мгновенно миновав двойные двери, она увидела ещё одну дверь в самом дальнем конце коридора, мчащуюся к ним со скоростью гепарда. Всё это время она прижимала свой окровавленную конечность к груди и повторяла про себя: «Пожалуйста, не опоздай! Пожалуйста, не опоздай! Пожалуйста, не опоздай! Пожалуйста, не опоздай!!***
Леон застонал и стал бороться с металлическими ремнями, которые удерживали его тело, прижатым к шесту позади него. Подвешенный на ремнях над землей, он мог только с ужасом смотреть, как менее чем в тридцати футах от него из пола внезапно вырвалась машина для мячей. Только когда он услышал зловещий звук загружаемых бейсбольных мячей, его паника достигла апогея. «Нет… Нет… О Боже, ПОЖАЛУЙСТА, НЕТ!!!» Он извивался и дергался за ремни, но вскоре стало ясно, что спасения нет. Его собирались закидать бейсбольными мячами до смерти! За сетчатым забором, далеко за устройством для качки, он увидел всех своих одноклассников, уставившихся на него в абсолютном ужасе. Однако ни один из них не смел отвести взгляд по причинам, о которых он даже не хотел думать. Но не это было самой вызывающей отчаяние частью казни. Нет, это произошло в виде сумасшедшего медведя, появившегося на территории поля. Счастливо прыгая рядом с машиной, Монокума, одетый в бейсбольный шлем и размахивающий толстой металлической битой, насмешливо смеялся. Направив конец бейсбольной биты прямо на пленённого Леона, медведь произнес единственную фразу: «Отбивай!!!» В тот момент, когда эти слова сорвались с губ медведя, раздался глухой звук, когда из автомата вылетел первый мяч. С тошнотворным шлепком он врезался прямо в беззащитный живот Леона. «ХАХ!! Легкие Леона отчаянно пытались всосать воздух, но сочетание боли и шока удерживало его от этого. Вместо этого всё, что он мог сделать, это беспомощно открывать рот, когда он увидел, как следующий мяч вылетел из машины для подачи, на этот раз поразив его прямо в грудь. Безжалостный треск достиг его ушей всего за несколько секунд до того, как его пронзила боль, поскольку он чувствовал , как его ребра скручиваются, как минимум, от синяков из-за этого удара. «КРРАХ!!!» Леон снова запыхался, пытаясь вдохнуть, обнаружив, что не может думать или даже осознать силу боли, в которой он находился. Единственное, на что его разум, казалось, был способен, это заставить его открыть глаза, когда он уставился на машину для стрельбы по мячу, которая должна была быть его смертью. И казалось, что машина только начала пускаться в ход, как он увидел, как её ствол начал подниматься вверх, становясь вровень с его лицом. Если бы он был в состоянии, он бы ахнул, когда понял, что его жизнь вот-вот закончится. Однако боль была слишком сильной, и его разум не мог обработать эту информацию. Вместо этого он просто смотрел вперед, окаменевший страх искажал его черты. «Хватит практики!» он услышал упрёк Монокумы, когда медведь поднял биту. «Пора начинать игру по-настоящему !» В этот момент из-за спин его одноклассников поток света хлынул в комнату, когда дверь, через которую его протащили, внезапно распахнулась. Даже с такого большого расстояния Леон мог ясно видеть, что перед ним появился ангел с розовыми волосами. В то же время отчаянный, но решительный голос закричал: «ОСТАНОВИ КАЗНЬ!!!!»***
У Мукуро не было воздуха, и она почти почувствовала, как её легкие сжались, когда она выкрикивала свои требования. Неудивительно, что все присутствующие обернулись, чтобы посмотреть на неё, более чем озадаченные её присутствием. Тем не менее, никто не был более сбит с толку, чем Монокума, когда медведь опустил свою биту и позволил машине на мгновение остановиться, когда он повернулся к ней лицом. С той энергией, что у неё осталась, Мукуро уставилась на робота, её взгляд практически заставил медведя усомниться в своих действиях. И тут от медведя раздался вопрос! «Джунко! Как ты думаешь, что ты делаешь? Мало того, что ты очень опоздала на суд, так ещё и тупо требуешь, чтобы мы прекратили казнь запятнонного!» Щелчком безпалых лап Монокума снова активировал машину для мячей. К счастью, казалось, что пройдет ещё несколько секунд, прежде чем он снова будет готов к стрельбе. Это был последний шанс Мукуро спасти… Леона! Хотя она знала, что это должен быть он, часть её все еще была потрясена, увидев звезду бейсбола привязанным к шесту. Но это удивление было отложено, когда она восстановила самообладание и приготовилась говорить. Словно предвидя её, Монокума застонал и направил на неё биту, прежде чем продолжить: — Правила гласят, что мы должны наказать почерневших, убивших Саяку! Это правила! Я надеюсь, что у тебя есть очень… очень веская причина для…!» Не дав медведю закончить своё заявление, Мукуро сделала настолько глубокий вдох, насколько позволяло её тело, и закричала: «Саяка… не умерла !!!» Если раньше все удивились, то услышав это, они впали в состояние полного шока. Конечно, глаза Макото загорелись, когда до него дошли эти слова, и в нем быстро зародилась надежда. На лице Кёко, стоявшей рядом с ним, было смешанное выражение шока и недоумения, так как она была уверена, что айдол ушел из этой жизни. Бьякуя неподалеку тоже почувствовал удивление, но по другой причине; он проверил пульс, но не нашел его… как Саяка могла обмануть именно его из всех этих людей?! Хина посмотрела на Сакуру столь же противоречивым взглядом, как будто не была уверена, сможет ли она в это поверить, заработав в ответ смущенный взгляд мастера боевых искусств. Селеста скрыла свои эмоции за неловкой улыбкой, которая выдавала намек на стыд, но также и на легкое облегчение. Хифуми оглянулся на остальных, неуверенный в том, во что он мог поверить, и был ли он вообще в сознании, а не в своих странных мечтаниях! Теперь Хиро чувствовал себя более правым, чем когда-либо, в своем предсказании; в конце концов, он сказал, что никто не умрет… и до сих пор он был прав! Мондо, совершенно сбитый с толку этим моментом, решил просто порадоваться тому, что его одноклассник, возможно, жив. Рядом с ним Чихиро тихонько всхлипнула, по её лицу текли радостные слезы. Неподалеку Така тоже почувствовал, что впадает в замешательство, но изо всех сил старался скрыть это, хотя и безуспешно. Токо также была более чем озадачена таким поворотом событий, хотя она не могла отрицать, что было приятно слышать, что её одноклассник на самом деле не умер… так же, как главный герой её любовной истории возвращается во время эпилога… Но никто из них не мог понять полного конфликта радости, печали и вины, который поглотил разум Леона, когда эти чудесные, но невероятные слова достигли и его ушей. Однако слезы, внезапно струившиеся по его лицу, были самым явным признаком того, что он тоже хотел верить, что невозможное произошло. Казалось, целую вечность никто не произнес ни единого слова… ну, все, кроме Монокумы. «Ррррр! Не думай, что такой жалкой ложью ты сможешь остановить казнь! — бросил вызов медведь, более чем уверенный в своей позиции. «Позвольте вам знать, что я слежу за всеми камерами в школе и могу заверить вас, что…». — Тогда проверь кабинет медсестры, — ответила замаскированная Мукуро, её взгляд усилился, когда она посмотрела в роботизированные глаза медведя, словно глядя прямо на свою сестру. «Тебя ждет сюрприз…»***
Высоко над ними, сидя за панелью управления Монокумы, настоящая Джунко нерешительно вздрогнула. Она знала , что это должна быть уловка, что-то, что придумала её сестра, чтобы попытаться отомстить ей за то, что её бросили. Другого объяснения этому не было… это просто не могло быть правдой. — Я имею в виду, Саяка никак не могла… — начала было она, но потеряла самообладание. Вместо этого, почти рефлекторно, она встала со своего места, отошла в сторону и медленно подошла к двери позади неё. Толкнув её, она снова оказалась в комнате с мониторами, её ноги несли её к экрану, на котором отображался кабинет медсестры. Когда в поле зрения появилась комната, глаза Джунко лишь слегка расширились от того, что она увидела. Саяка действительно была в кабинете медсестры, пакет IV групы крови рядом с её кроватью, её грудь вздымалась и опускалась, что казалось было мирным сном. Вместо того, чтобы взорваться от ярости или заикаться от шока, как поступило бы большинство людей, Джунко просто в недоумении смотрела на экран ещё какое-то время. Её лицо было совершенно спокойно, ни малейшего намека на эмоции. Как будто ей нечего было по-настоящему чувствовать в этот момент времени. И с этим совершенно бесстрастным выражением лица она медленно повернулась и пошла к дальней стене. На полу, рядом с упомянутой стеной лежала неподвижная мягкая кукла Монокумы, которую она бросила ранее в тот же день. Постояв над ним какое-то время и глядя на него сверху вниз, она медленно наклонилась и взяла медведя одной рукой. Подняв его на уровне глаз, она почти целую минуту смотрела в глаза чучелу медведя. Внезапно она сжала свободную руку в кулак и резко ударила мягкую игрушку прямо по лицу. Она на мгновение остановилась, отдернула руку и, как ни в чем не бывало, посмотрела на медведя… прежде чем снова ударить его кулаком. Сначала удары были медленными, один следовал за другим, и с каждым мгновением всё быстрее и быстрее. Прежде чем она это осознала, Джунко безжалостно била пушистую игрушку Монокуму, её кулак двигался так быстро, что она была уверена, что он может соперничать даже с легендарной скоростью Сакуры. Казалось, что удары будут продолжаться вечно, когда внезапно её атаки прекратились, и она крепко сжала кулак для последнего удара. Легким движением запястья она подбросила плюшевого медведя в воздух, прежде чем ударить по нему кулаком в последний раз, разбив несчастную игрушку о стену прямо перед собой, её кулак вонзился ему в морду. Глубоко вздохнув, она не осознавала, что ей это нужно, Джунко убрала руку и позволила побитой игрушке упасть на пол. Не обращая на это никакого внимания, она развернулась на каблуках и направилась обратно в диспетчерскую Монокумы, её темп был удивительно ровным, а лицо заметно спокойным. Закрыв за собой дверь, она медленно прошла через стул перед панелью и снова заняла свое место. Снова взглянув глазами Монокумы, она не смогла сдержать отчаянно-эйфорическую ухмылку, которая скользнула по её губам. «Хорошо сыграно…«Джунко»!»***
«Тебя ждет сюрприз…» сказала Джунко с едва заметной ухмылкой, её розовые волосы взлохмачены, а одежда помята и запачкана кровью. Бьякуя не мог не нахмуриться, услышав насмешливый тон Джунко. Она казалась слишком уверенной в себе для человека, который всего несколько часов назад боязливо скулил за свою жизнь. Даже если она была явно истощена и выглядела совершенно растрепанной, она казалась более решительной, чем он её когда-либо видел. — Как будто она совсем другой человек… — размышлял он, всё ещё не оправившись от известия о том, что его одноклассница всё ещё жива. Одноклассник, которого, как он был уверен, сегодня утром нашел мертвым. И он был не единственным, кто не верил. Его расчетливые глаза сканировали лица всех, и, как он и подозревал, и Селеста, и Кёко затаили подозрение в своих взглядах. Однако, в отличие от него, как он отметил, они оба, похоже, с большей готовностью приняли это. Ему было противно, что люди с хорошим интеллектом так легко купились на мысль о том, что поп-идол всё ещё может быть жив. Опять же, не им не удалось найти пульс на окровавленном теле Саяки. Эта честь принадлежала исключительно ему… к его стыду и недовольству. Отложив это на мгновение, он взглянул на Монокуму и обнаружил, что медведь странно неподвижен, как будто в роботе не существует жизни. Вдохновитель, должно быть, проверял, говорила ли Джунко правду, и всё, что ему нужно было сделать, это дождаться, пока медведь возобновит свои функции, чтобы получить ответ. Даже если он не мог по-настоящему доверять словам кукловода, в данном случае он чувствовал, что кто бы это ни был, он не сможет солгать, чтобы выпутаться из этого. Это нарушило бы правила, которые они так рьяно защищал. Не говоря уже о том, что если кукловод решит отказаться от своих собственных правил и продолжит казнь, это лишит игру всего удовольствия. Эта идея больше, чем что-либо другое, удерживала внимание наследника. «Даже с таким развитием игра становится довольно интересной. И наличие большего количества игроков, безусловно, усложнит задачу… — размышлял Бьякуя, ожидая дальнейшего развития событий.***
«СС-Саяка… она жива?» Разум Макото едва осознавал это, пытаясь восстановить самообладание. Даже если она предала его и планировала обвинить в убийстве, облегчение, нахлынувшее на него, не могло остановить его, когда он радовался словам Джунко. Его единственный друг здесь, его помощница, которая была рядом с ним в эти первые ужасные дни… она не умерла… она не была холодным трупом, гниющим в его ванной. Счастливчик медленно приблизился к Джунко. Только сейчас он заметил её истощенное состояние и кровоточащую конечность… подождите, кровоточащую конечность!! Прежде чем он успел даже среагировать, оказалось, что последние силы Джунко иссякли, и она рухнула на колени, громко кряхтя и крепко сжимая раненую руку. «Джунко!» Макото мгновенно подбежал к ней, схватив её за плечи, чтобы она не упала. В тот момент, когда он это сделал, он заметил, что бинты на её руке были сорваны, а шелковый галстук занял их место и не годился в качестве замены. "Что с тобой случилось?! Почему твоя рука?.. — Неважно! — сказала она ему, заставив его замолчать, и подняла голову, чтобы посмотреть на него и на всех остальных. «Мы не можем позволить, чтобы Леона казнили! Он не запятнанный, потому что Саяка жива! — Да, ты уже говорила это. Но это то, чего мы не понимаем, — прервал её снисходительный тон Селесты, заработав взгляды, которые тут же были проигнорированы. «Как получилось, что Саяка всё ещё жива? Я думала, мы подтвердили, что она умерла». За её легким обвинительным комментарием последовал быстрый взгляд на Бьякую, который лишь сложил плечи и усмехнулся: — Она была мертва. У неё не было пульса, а кожа была ледяной». «П-правильно! Так и было!" Така согласился, пытаясь хоть как-то восстановить контроль над ситуацией. «И все стены и пол вокруг неё были в крови. Вполне логично, что мы думали…». — Ты хочешь сказать, что я лгу ?" - Внезапно прервала его Джунко, заставив замолчать неуверенного Таку и вернув всё внимание к ней. «Н-нет! Мы этого не говорили!» — настаивал Макото, пытаясь всех успокоить. — Да, мы нет… — тут же опровергла Селеста, устремив взгляд на раненую Модницу. «Нам нужно пойти и самим убедиться, действительно ли она…». "…Это так…" Все замерли, когда высокий голос Монокумы заставил их всех замолчать. Они обернулись и увидели, что робот медленно идёт, не переваливаясь, а действительно идет к ним с нейтральным выражением лица. И если его слова были недостаточно удивительны, то их всех потряс спокойный и почти подавленный тон голоса. — Ч-что ты с-сказал?.." - Токо попыталась задать вопрос, прежде чем поднятая лапа успокоила её. — Я сказал, и цитирую: «Это правда» … — повторил Монокума, подчеркнув предыдущие слова, чтобы их запомнили. — Похоже, Саяка действительно… жива и здорова… черт возьми. Почти у всех вырвался вздох, когда их мучитель подтвердил то, на что они все, тайно или нет, надеялись. Только Кёко и Джунко, казалось, могли сдерживать свои эмоции, но по совершенно разным причинам. И даже тогда это длилось недолго, поскольку Макото заметил, что Модница опустила голову и тяжело вздохнула с облегчением. «Э-Эй! Это правда?!!" Отчаянный голос с другой стороны пути внезапно закричал им, заставив каждого ученика повернуться к месту казни.***
Разум Леона метался, поскольку боль от его, казалось бы, отмененной казни побуждала его требовать ответов. Он не мог разобрать многого из того, что кто-то говорил, но он определенно слышал те первые слова, которые выкрикнула Джунко, когда ворвалась на место казни. С тех пор он сдерживал собственную агонию, отчаянно пытаясь подслушать их разговор. Однако он был слишком далеко, и все они говорили так тихо, что он едва мог их расслышать. Наконец, потеряв всякое подобие терпения, он стиснул зубы и закричал: «Э-Эй! Это правда?!!" из-за чего почти все повернулись и посмотрели на него: «С-Саяка!! Она действительно…!» Словно по сигналу, Монокума громко застонал и снова необъяснимым образом вытащил из-за спины мегафон. «У нас важная дискуссия! Пожалуйста, воздержитесь от дальнейших прерываний! Кроме того, я не буду повторяться только потому, что вы недостаточно внимательно слушали! Несмотря на свое нынешнее положение, Леон почувствовал, как его ярость закипает, и все страхи перед неминуемой казнью на мгновение прекратились, когда он бросил вызов сумасшедшему медведю. «Н-не шути со мной, проклятый медведь!!» Леон почти умолял, глядя на группу со своего места в центре комнаты. — Просто… Просто скажи мне, что случилось с…! «Она жива! Саяка жива ! Эти небесные слова нес тот самый розоволосый ангел, который остановил его незаконную казнь. И даже несмотря на то, что Джунко выглядела измученной и, по-видимому, снова раненой, ей всё же удалось одарить его обнадеживающей улыбкой через всю комнату. Словно огромный груз упал с его плеч, Леон почувствовал себя легче, чем когда-либо прежде. И впервые с прошлой ночи он смог вызвать в воображении образ улыбающегося лица Саяки, когда он закрыл глаза и улыбнулся. «Она… Саяка… Она действительно жива…! Я… я не… я не убийца! Я… мы оба… живы…! Горячие слезы текли по лицу бейсболиста, когда он открыто плакал на глазах у всех. Ему было все равно, как он выглядит, или если кто-то насмехался над ним. Ничто в этом мире не могло испортить его настроение, когда он посмотрел вверх и продолжал плакать, позволяя влаге с глаз очистить его совесть от остатков вины.***
— Мне уже скучно… — вдруг прокомментировал медведь, которому уже не доставляет удовольствия мучить Леона. «…Казнь отменена. Теперь вы, ублюдки, можете идти… делать все, что вы, ублюдки, делаете. У меня есть кое-что… о чем нужно позаботиться. Монокума бросил на Мукуро очень осуждающий взгляд, прежде чем полностью повернуться к ней спиной. Щелкнув лапами, робот внезапно исчез в дыре в полу, оставив Леона одного посреди импровизированного поля для игры в мяч. Ворота в зону казни скользнули в сторону, и, хотя бейсболист всё ещё был привязан к шесту, по крайней мере, казалось, что его кончина больше не является такой уж неизбежной. Никто из студентов не успел заговорить, прежде чем медведь скрылся в той же дыре, в которую погрузилась машина для тренировок, щели в полу закрылись в тот момент, когда медведь скрылся из виду. И хотя Мукуро знала, что её сестра не обойдёт это вмешательство стороной, сейчас всё казалось хорошо. — Мы должны пойти и проверить Саяку, — спокойный голос Кёко вернул всех к реальности. «Мы должны сами убедиться, насколько хорошо она себя чувствует». Между учениками поднялся ропот согласия, прежде чем Макото решил взять на себя ответственность. "Верно! И нам тоже нужно помочь Джунко, — сказал он, кивнув, протягивая руку Мукуро. "Ты можешь стоять? Мондо снова нужно нести тебя? Солдат подавил то, что могло быть либо смехом, либо вздохом, она не была уверена в этом. «По крайней мере, он заботливый», — размышляла она, прежде чем покачать головой и ответить: «Со мной всё будет в порядке. Давайте вернемся в кабинет медсестры и посмотрим, как дела у Саяки. Я начинаю волноваться». — Как я, — сказала Селеста, на её лице застыла обычная загадочная улыбка, — мне очень интересно услышать, как она смогла пережить такую рану. "Ага! Давайте выбираться из этого жуткого места!» Хина резко вмешалась, её энтузиазм полностью восстановился после услышанной радостной новости. «Хорошо! Давайте вернемся к лифту и поднимемся посмотреть, как дела у Саяки!!" - Така крикнул всем, возвращаясь к своему обычному твердолобому поведению , которого они заслуживали, но на самом деле не хотели прямо сейчас. — Ага, серьезно… — согласился Хиро, уже направляясь к двери. Восприняв его движение как знак того, что все могут уйти, ученики медленно начал двигаться к двустворчатой двери в дальнем конце комнаты. Когда некоторые из них уже собирались выйти из камеры казней, раздался отчаянный вопль в панике: «Э-Эй, подождите!! Вы, ребята, не можете просто оставить меня здесь!! Что, если Монокума вернется?!» Немного испугавшись, все обернулись и увидели Леона, всё ещё неспособного освободиться от ремней, извивающегося, пытаясь освободиться, но безрезультатно. Даже если он был оправдан в своих преступлениях, было более чем очевидно, что его страх перед одним только пребыванием в этом месте начал подавлять его. Мукуро чувствовала, как в ней растет раскаяние, зная, что это событие нанесло шрам не только ей, но и ему, и Саяке. И, нравится ей это или нет, она знала, ей придётся снять маскировку, особенно учитывая то, с чем ей придется столкнуться позже. «Джунко…» Покачав головой, чтобы восстановить самообладание, она посмотрела на своих одноклассников и сказала: «Ну? Неужели никто не поможет ему?» Сначала никто не шевельнулся, одни из беспокойства, другие из подозрения и презрения. Не то чтобы Мукуро винила кого-то из них… не после того, как она прошла через жестокий и неумолимый классный суд. Наконец, после долгого молчания, с легкой ухмылкой на лице, Кёко повернулась ко всем и сказала: «Думаю, нам лучше его развязать. Нам нужно следить за ним, по крайней мере, пока мы не увидим Саяку. "Согласен. Он слишком опасен, чтобы оставаться одному, — согласился Бьякуя, хотя и не по тем причинам, которых хотела Кёко. «Кто-нибудь, пожалуйста, угомоните дурака, пока его непрекращающийся крик не привлек медведя?» Мондо почесал затылок и сказал: «Думаю, я это сделаю. Я всё равно должен быть охранником…» Он развернулся и направился к пойманному в ловушку бейсболисту, но не раньше, чем крикнул: «Прекрати кричать, чувак! Я иду!" — Я помогу тебе, — предложила Сакура, отодвигаясь от Хины и следуя за ним. Решив этот вопрос, Мукуро попыталась подняться на ноги, но поморщилась от боли, поскольку ей это не удалось. А затем, несмотря на её предыдущую настойчивость, Макото наклонился к ней и сказала: «Вот, я помогу». Взяв её руку в свою, он положил её себе на плечо и медленно встал, помогая ей встать. Её лицо загорелось румянцем, и она уже собиралась оттолкнуть его, когда Макото обернулся и подарил ей одну из своих теплых улыбок. Совершенно бессильная против этого образа, солдат отвела взгляд и ничего не сказала, когда они повернулись и поковыляли к выходу. Они оба не знали, что аналитические и расчетливые аметистовые глаза Кёко внимательно задержались на них, прежде чем она последовала за ними.