***
Лифт медленно поднимался по шахте, и единственным звуком, который можно было услышать, было гудение двигателя. После того, как Леон отцепился с шеста, его повели к лифту по его собственному настоянию, отчаянно желая увидеть Саяку и убедиться в правде для себя. Мондо стоял рядом с ним, поддерживая бейсболиста, перекинув руку последнего через плечо. Позади них обоих торжественно стояла Сакура, скрестив руки на груди и закрыв глаза в глубоких раздумьях. Тишина между ними была почти оглушительной, и вскоре Мондо почувствовал, что ему это надоело. "Проклятие. Это длилось целую вечность, — прокомментировал Мондо, переместив свой вес, чтобы лучше поддерживать травмированного Леона. «Тот, кто построил эту штуку, действительно не хотел, чтобы ты отцепился от неё!» В тот момент, когда эти слова сорвались с его губ, он захлопнул ся, поняв, что непреднамеренно имел в виду. Он действительно хотел пошутить, но отсутствие такта только усугубило молчание. Он думал о том, чтобы извиниться за свою глупость, но потом услышал, как Сакура громко откашлялась. Он оглянулся через плечо и увидел, что она смотрит на него сверху вниз, качая головой. Это был не первый раз, когда его безмолвно ругали, и байкер действительно хотел возразить, что он не пытался кого-то оскорбить. Но как только он открыл рот, лифт внезапно остановился, металлические двери раздвинулись и привели их обратно в школьную зону. «Мы должны поторопиться в кабинет медсестры», — сказала Сакура, идя впереди мальчиков, толкая большие красные двойные двери и удерживая их открытыми. «Все ждут нас». Стремясь сбросить груз со своих плеч разными способами, Мондо кивнул и ответил: «Правильно. Давай, чувак. Пойдем, убедимся, что ты не убийца. Сакура хотела посмотреть ему в лицо, но решила закатить глаза на бесчувственное замечание байкера, которое сам Мондо, похоже, не воспринял как оскорбительное. Однако ни один из них не мог знать, что Леон даже не пытался их слушать. Все его мысли были сконцентрированы на одной, которая, как он умолял, должна быть правдой: «Пожалуйста, пусть она будет жива…»***
Почти как один, весь класс переступил с ноги на ногу и посмотрел на Мукуро. — Почему они все пялятся? — подумала она, поскольку почти все они, казалось, задавали ей один и тот же вопрос. Едва она успела приподнять бровь, как Бьякуя шагнул вперед. «Должен признать, это довольно впечатляюще. Эти бинты эффективны и наложены профессионально, а применение капельниц и пакетов с кровью кажется почти безупречным, — фальшиво похвалил наследник, привлекая суровые взгляды остальных. Словно улавливая его наблюдения, Селеста также вмешалась: «Не говоря уже о скорости, с которой тебе, должно быть, приходилось работать, чтобы добраться до суда до вынесения приговора. Могу я спросить, как ты вообще смогла так быстро туда спуститься? Мукуро нахмурилась в ответ на их преднамеренные и прямые вопросы, не боясь показать, что она недовольна тем, что её действия вызывают вопросы. «Я ехала на лифте. Как ещё я могла бы спуститься туда?» — ответила она как ни в чем не бывало, вызвав у азартного игрока быстрое разочарование. Если Селеста и была обескуражена ответом, она не показала и намека на это, кивнув в знак согласия. «Понятно…» — вот и всё, что она сказала, но взгляд её оставался непоколебимым. — Хм… Думаю, пока что я могу в это поверить." - Бьякуя резко прервал разговор, тоже, похоже, немного обиженный прерыванием Селесты. — Как я уже говорил, это ошеломляет, что ты смог спасти Саяку от смерти. Так скажи мне, как именно ты смог определить, что Саяка все еще жива?.. «Она этого не сделала!» — резко закричал Хифуми, принимая позу и поднимая очки, когда все обратили на него внимание. «Понимаете, мисс Майзоно, должно быть, действительно мертва! Вот так нас всех одурачили! Но потом мисс Эношима придумала, как ее спасти! Собрав семь мистических шаров, она смогла призвать исполняющее желания дра-!! — П-не мог бы ты помолчать, п-извращенный мешок с салом?! Все были потрясены, услышав и увидев Токо, вылетевшую из-за занавески, обвиняюще указывая на создателя фанфика. «Н-никто не перебивает Маста — я имею в виду, мистер Тогами!! Ты н-должен просто заткнуть свою толстую морду! она продолжала кричать, каждые несколько секунд ее взгляд мельком переводился на Бьякую. Как будто он не воспринял ее слова как оскорбление, Хифуми позволил тревожной ухмылке овладеть им, когда ответил: «О, прочь мои уши обманывают меня, или я только что слышал, как вы называете мистера Тогами своей мачтой…». — Не могли бы вы, два простака, помолчать? Бьякуя сурово протестовал, свирепо глядя на них и заставляя их обоих замолчать. И Токо, и Хифуми слегка сжались, когда богатое потомство повернулось к ним спиной и вместо этого сосредоточило свой пытливый взгляд на Мукуро. — На этот раз я не буду ходить вокруг да около, — резко продолжил он, поправляя очки. — Объясните мне, как вы узнали, что Саяка жива, и, что более важно… как вы, Абсолютная Модница, узнали об этом? как перевязать раны и организовать переливание крови?» Густая и тяжелая тишина воцарилась в комнате, когда все узнали о намерениях Бьякуи. Даже те, кто раньше не был уверен в том, что он имел в виду, теперь поняли причины его вопросов. Шестеренки крутились у всех в голове, и только сейчас некоторые из них поняли, что вещи просто не складываются. Мукуро не сводила с нее глаз, даже когда все смотрели на нее в поисках ответов. В груди у нее сжалось, когда она знала, что от этого разговора ей не уйти… по крайней мере, если она скажет правду. «Я знал, что это должно было произойти, но я никогда не думал, что это произойдет так скоро после нашего возвращения. Я надеялся, что успею что-нибудь придумать, но… Почувствовав, как тяжесть их требовательных взглядов тяжелеет на ней, Мукуро уже собиралась открыть рот, когда снова кто-то решил вмешаться. — Д-это действительно имеет значение? — раздался сзади голос Макото, все повернулись и увидели, что он стоит у постели Саяки. — Я имею в виду, она спасла Саяку и… «Не будь таким наивным». Макото заметно вздрогнул, когда Бьякуя перебил его, лишь мельком взглянув на своего оптимистичного одноклассника. — Даже ты должен понимать, что это подозрительно. Она освобождается от суда, чудесным образом оживляет Саяку и прибывает как раз вовремя, чтобы остановить казнь. Все это кажется мне слишком удобным. — Ну да, немного, но…! Макото попытался возразить, прежде чем на его плече появилась рука в перчатке. Он повернулся и увидел, что Кёко снова удерживает его. Но на этот раз, однако, она предложила объяснение. «Она должна рассказать нам, что именно произошло. Иначе как мы можем доверять ей в будущем?» — сказала Кёко прямо, но мягко, явно пытаясь его успокоить. На мгновение показалось, что Макото собирался возразить, но, как и раньше, мысль застряла у него в горле. Ему все еще было явно некомфортно из-за происходящего, но, по крайней мере, он, казалось, понимал необходимость этого. "Ладно. Джунко, расскажи, пожалуйста, что произошло после того, как мы ушли на суд? — осторожно сказал он, желая убедиться, что он не требователен или что-то в этом роде. Мукуро почувствовала смесь радости и печали, увидев это. Доволная тем, что он продолжал защищать её, но обескуражена тем фактом, что пострадал за это. Это была ещё одна причина, по которой она должна была следить за тем, чтобы она сохраняла свою маскировку и не выделялась слишком сильно. Раскрытие привело бы к тому, что Макото подверг бы себя опасности из-за неё, как он уже делал несколько раз до этого. С новой силой она издала громкий смешок, чтобы привлечь внимание, прежде чем начала объяснять: «После того, как Макото и Хина ушли, я действительно не знала, что мне делать. Честно говоря, мне было очень больно, и я не знала, что думать. Именно тогда появился Монокума…». — Медведь пришел к тебе?" - Бьякуя прервал её, подняв бровь. «Да, я сначала немного испугалась, но всё, что он сказал, это то, что мне не нужно было приходить на суд. У меня не было возможности спросить, почему… да и не хотелось. Я была рада, что мне не нужно было идти, но тогда я действительно чувствовала себя потерянной». Она говорила мягко, но твердо, не желая, чтобы кто-нибудь заподозрил, почему она действительно чувствовала себя потерянной в то время. Казалось, это сработало, потому что никто больше не прерывал её, вместо этого позволив ей продолжить. «Мне не хотелось просто сидеть без дела, поэтому я пошла немного прогуляться. Когда я это делала, я думала о многих вещах, например, о том, что меня чуть не проткнули и… я умерла бы. И прежде чем я это поняла, я оказалась в комнате Макото. Я подумала, что должна хотя бы отдать дань уважения Саяке… учитывая все обстоятельства. Она украдкой взглянула на спящего айдола и украсилась легкой улыбкой, которая озарила ей. «Именно тогда я услышала её кряхтение и проверила пульс. Он был действительно слаб, но я…». — Тебе удалось найти пульс?" - Бьякуя снова вмешался, недоверчиво нахмурив брови. — Я нахожу это крайне маловероятным, особенно если учесть, что я лично проверял её пульс и не смог уловить даже намека на него. Мукуро нахмурилась в ответ на его эгоистичный и благочестивый комментарий, но знала, что спор с ним только вызовет у него подозрения. Поэтому она решила использовать свои сильные стороны, просто пожала плечами и сказала: «Должно быть, мне повезло. Я действительно не могу сказать, как и почему я смогла, а ты нет. Она знала, что намекать на такие вещи было не очень эффективно, но это было единственное оправдание, которое она могла придумать в такой короткий срок. Сначала она не знала, поверил ли он ей, но быстро поняла, что это не имеет особого значения, потому что он просто усмехнулся и сказал: «Я полагаю, это не главное. Расскажи мне, как тебе удалось донести Саяку до кабинета медсестры. Сдерживая собственную усмешку, в основном из-за того, что ублюдок пытался взять под контроль разговор, солдат решила, что уступить ему не повредит, тем более что ей придется меньше объяснять. Хотя она знала, что самая трудная часть истории была впереди. «Это было нелегко… Я многое могу вам сказать. У меня не было ничего, чтобы нести её, поэтому я была вынуждена взять её на руки и нести всю дорогу сюда…». — О, это, должно быть, было ужасно сложно, — вмешалась Селеста в разговор. «Я даже не могу себе представить, как сильно это должно было повредить твою раненую руку. Она всё ещё кровоточила?» Ласково потирая ладонь, Мукуро перевела взгляд на азартного игрока и ответила: «Да, было чертовски больно, и я думала, что потеряю сознание от боли. Но учитывая, что Саяка умирала прямо у меня на глазах, я сделала всё возможное, чтобы забыть о ней и привести Саяку сюда. Несколько секунд все молчали. Не только из-за последствий того, что произошло, но и из того, что на них только что излила «Джунко». Мукуро знала, что её сестра на самом деле скажет это, и решила, что сейчас самое подходящее время показать им, что «Джунко» не такая хрупкая, как они думали. Делая это, она надеялась, что сможет вести себя более похоже на себя, вместо того, чтобы постоянно важничать. Она ожидала, что по крайней мере один человек задаст ей вопрос, но вместо этого получила совершенно другой. «Твоя рана всё ещё кровоточила? Даже с этими бинтами?" - Ко всеобщему удивлению, Кёко наконец высказалась, вопросительным жестом положив руку на подбородок. Однако через мгновение она опустила руку и кивнула сама себе. "Я понимаю. Тогда всё это имеет смысл сейчас…» — Что именно ты имеешь в виду, Кёко? — спросил Така, тоже пытаясь быть более вовлеченным в этот вопрос. — Какое отношение её кровотечение из раны имеет к тому, что произошло? Пурпурные глаза Кёко медленно повернулись к двери, заставив всех проследить за её взглядом. С полной уверенностью она сказала: «Если вы посмотрите в холл, на этаж, ведущий отсюда в общежитие, вы увидите это». Быстрее, чем кто-либо другой, Така подбежал и открыл дверь, выглянув в коридор, прежде чем издать слышимый вздох. «К-Кровь! На полу кровь! Похоже, она идет со стороны общежития!» — Вот именно, — объяснила Кёко, не позволяя никому прерывать её. — По этому кровавому следу мы можем заключить, что Саяку сюда принесла Джунко. Была ли кровь от них обоих или только от Джунко, не имеет значения. И, судя по количеству испачканного пола, это должно было быть довольно болезненно для них обоих. Мукуро с трудом могла поверить в то, что услышала. Кёко на самом деле заметила то, чего не могли разглядеть другие, и использовала это, чтобы скрыть правду, даже если детектив, страдающий амнезией, не знала, что она делает. Это удивило солдата ещё больше, потому что за всё время, что она была знакома с Абсолютным Детективом, они ни разу толком не разговаривали. Даже тогда, когда все они были студентами академии, они никогда не сходились во взглядах. Если не считать случайных кивков, проходя по коридору, они практически ничего не сказали друг другу с момента первой встречи. Просто не было причин, поэтому они этого не сделали. Её сестра Джунко разговаривала с Кёко несколько раз, но в основном потому, что любящая отчаяние девушка хотела получить от неё больше информации о директоре Джине. Джунко уважала её таланты, но в остальном списала её со счетов, так что Мукуро тоже поступила так же. Вот почему, даже зная, насколько умной и талантливой была Кёко, солдат увидела иронию в том, что детектив изо всех сил старается защитить её. Особенно учитывая то, что она с Джунко сделали с её отцом… — Хорошо, тогда я сочту возможным, что ты смогла отнести Саяку в кабинет медсестры, — нетерпеливые слова Бьякуи прервали ход её мыслей. — Но это не объясняет, как ты смогла перевязать её и сделать переливание крови. В конце концов, это не то, что человек твоего положения обычно умеет делать. К счастью для Мукуро, настойчивость Бьякуи вернула её к реальности, и она решила пока отложить свои чувства по поводу помощи Кёко. У неё будет время разобраться с этим после того, как она избавится от подозрений. Взгляд Мукуро переместился на Бьякую, она нахмурила брови и снова начала: — И много ли ты знаешь о моем положении, богатый мальчик? И снова некоторые ученики были застигнуты врасплох её резким комментарием, не более чем Бьякуя, чей взгляд с каждым моментом становился всё более и более угрожающим. Однако она не дала ни ему, ни кому-либо из них времени, чтобы расспросить её, прежде чем она сделала глубокий вдох, просто чтобы очень громко вздохнуть. «Не совсем то, о чём мне нравиться рассказывать, но… я на самом деле жила на улице, когда была моложе. Это было до того, как меня обнаружил разведчик талантов, когда… «Эй, подожди, подожди, подожди!» Хина резко закричала: «Ты говоришь, что раньше была бездомной! Не может быть!" На это Мукуро просто подняла бровь и ответила: «Да ладно, из всего, что я сказала, именно в это ты не можешь поверить?» Её тон заставил девушку-пловчиху на секунду отшатнуться, прежде чем восстановить силы: «Ну, да! Я понимаю, как ты несешь раненого и все такое, но быть бездомной?! Как мог человек, оказавшийся в Абсолютной Модницей, быть бездомным ?! Даже зная, что это вызовет скептицизм, Мукуро чувствовала, что Хина каким-то образом довела это до оскорбительного уровня, даже если пловец и не пытался этого делать. Или, по крайней мере, она так думала, пока Хифуми не вмешался: «Мисс Асахина права! Ваш персонаж и сюжетная линия совершенно не соответствуют такому фону!» «И к тому же… ты выглядишь слишком избалованной, чтобы когда-либо быть бездомной». Хиро, как ни странно, согласился, прежде чем повесить голову. — Поверь мне… я знаю… Изо всех сил Мукуро сопротивлялась желанию ударить неповрежденной ладонью по лицу. Вместо этого она просто застонала и сказала: « Вот почему я не люблю поднимать эту тему. Мой менеджер прошел через ад, чтобы никто не узнал об этом. В любом случае, сейчас это не важно, так что могу я просто вернуться к объяснению того, как я знаю, как оказывать первую помощь? Её разочарованный тон, казалось, передал сообщение, чему она была очень рада, и потребовалось некоторое время, чтобы кто-то ответил. — Да, конечно, пожалуйста, продолжай. Мукуро была немного удивлена тем, что именно Селеста настаивала на том, чтобы она продолжала, учитывая, что Бьякуя подталкивал её до этого момента. Однако она предпочла проигнорировать это и сделала, как было велено. «Итак, однажды я попала в небольшую войну за территорию между мной и другим парнем — только не начинайте!» — немедленно возразила она, прежде чем кто-либо из них успел спросить об этом. «В любом случае, я была изрядно побита во время всего этого инцидента, и мне повезло, что полиция была там. Мне вызвали скорую помощь, и меня отвезли в больницу…». «Я удивлена, что полиция вообще поступила так. Обычно они просто оставят тебя умирать… — прокомментировала Селеста более чем скептически. Взглянув на неё, Мукуро продолжил: «Вокруг было много людей. Они, вероятно, чувствовали давление, чтобы что-то сделать с девочкой-подростком, истекающей кровью на тротуаре». «Независимо от этого, как ты оказалась в больнице?» — осторожно спросила Кёко, явно пытаясь подтолкнуть рассказ. Благодарна за то, что снова ей помогли, солдат позволила ей лицу смягчиться, когда она сказала: «Да. Когда я очнулась, меня подключили к капельнице и делали переливание крови. Мои раны были обработаны, и мне сказали, что мои счета были покрыты какой-то субсидией, полученной больницей или чем-то еще. И это всё…» После ее слов последовала короткая тишина, когда все почти мгновенно сложили два и два. — Итак, подожди… — медленно начал Макото, всё ещё пытаясь полностью понять. — ты говоришь, что научилась делать переливание крови и накладывать бинты?.. «От того, что я сделал это с собой сама, да». Она знала, что это обычная ложь, но, честно говоря, это было лучшее, что она могла придумать на месте. И что удивительно, это не было полной неправдой. Она действительно жила на улице несколько лет, прежде чем присоединиться к Фенриру. Она попала в неприятную битву за территорию с группой парней, но, в отличие от её истории, скорую вызвали для них, а не для неё. Кроме того, это правда, что она научилась делать переливание крови и перевязывать бинты, просто наблюдая как это делали другие, просто это не было на ней лично. Раздались недоверчивые смешки, и все повернулись, чтобы увидеть, как Бьякуя свирепо хмурится. — Ты же не можешь честно ожидать, что мы поверим во всё это, не так ли? — открыто издевался он, щурясь на неё. — Даже если всё это было правдой, это не значит, что мы действительно можем тебе доверять. Даже если бы она точно знала, почему Бьякуя продолжал ей не доверять, от этого у неё всё равно было тяжело в груди. Ни у кого не было абсолютно никакой возможности узнать настоящую правду… тот факт, что она теперь была такой же, как они, игроком в убийственной игре. Она связала с ними свою судьбу, и хотя в основном это было сделано для того, чтобы спасти себя от чувства вины, сегодня она спасла две жизни. Это должно было что-то значить, верно? Из-за этого, несмотря на опасность, которую это могло принести ей, она хотела, чтобы они знали, что она на их стороне! Она уже собиралась возразить, когда Макото подошел к Бьякуе и сердито спросил: — Как ты можешь такое говорить?! Она рисковала своей жизнью, чтобы помочь… «САЯКА!!»***
Все услышали крик и обернулись. Дверь в кабинет медсестры была распахнута настежь, и в дверях стоял Леон, поддерживаемый плечом Мондо. Он явно испытывал сильную боль, держась за живот там, где в него попал бейсбольный мяч. Его дыхание было затруднено, и казалось, что ему было трудно просто стоять. Тем не менее, всё это время он не сводил глаз со спящего айдола, лежавшего на больничной койке напротив. — Это… это правда! — пробормотал он, резко оттолкнувшись от Мондо, прежде чем потерять равновесие и рухнуть на пол. Когда он жестко приземлился на линолеум, поддерживавший его байкер щелкнул зубами. «Ты чертов идиот! О чем, черт возьми, ты думаешь?! Ты даже сам встать не можешь! «З-заткнись!» Леон крикнул ему в ответ, заставляя себя встать на колени. С огромным усилием он поднялся на ноги и поковылял к постели Саяки. Пока все смотрели, как он пытается подобраться к ней, Мондо фыркнул и уже собирался подойти и помочь ему, когда большая мускулистая рука схватила его за плечо. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто это. — Не беспокойся, — сказала ему Сакура, глядя вперед, пока Леон шел к своей цели. «Это то, что он должен сделать для себя». «Сакура! Ты вернулась!" — крикнула Хина, махнув рукой своей подруге. Мастер боевых искусств утвердительно кивнула ей, прежде чем дать знак пловцу посмотреть на Леона. Когда она это сделала, Хина была почти в шоке от того, что бейсболист каким-то образом добрался до кровати Саяки. Оттуда он сделал то, что было одновременно ожидаемо и неожиданно. Леон Кувата упал на колени, игнорируя любую боль, которую он чувствовал, и медленно потянулся, чтобы коснуться руки Саяки. Схватив её пальцы, он почувствовал, что они уже не такие холодные, как несколько часов назад. Словно внутри него снялся барьер, его глаза наполнились слезами, прежде чем они начали течь по его щекам. «Э-это не… шутка… верно?! Она... она действительно...! Когда он выдавил эти слова, кто-то положил руку ему на плечо. Немного потрясенный, Леон поднял голову и увидел, что никто иной, как Макото, улыбается ему сверху, слезы текут по его лицу. "Ага! Саяка жива!! — заверил его счастливчик. — Значит, я… я не убийца!" - Леон запнулся, почти не в силах поверить в это сам. — Я… я не убивал Саяку! Не в силах больше ничего сказать, Макото просто твердо кивнул ему, а затем посмотрел на Саяку с новой надеждой в глазах. И вот тогда действительно произошло нечто чудесное. «Э-э… Э-э… А-а…»***
Тепло окружало её, защищая от тьмы, которая пыталась поглотить её. Медленно она почувствовала, как её сознание начинает возвращаться, словно поднимаясь из глубокого моря. Мягкий стон сорвался с губ Саяки, а её глаза слабо затрепетали. У неё всё ещё было очень мало сил, и её тело казалось сделанным из свинца. И всё же ей хотелось проснуться, ей хотелось открыть глаза и еще раз увидеть мир. И когда она это сделала, она увидела двух людей, которых хотела увидеть больше, чем кого-либо другого, прямо перед своими глазами.***
Леон и Макото громко ахнули, когда голубые глаза Саяки медленно открылись. Это было зрелище, которое они оба когда-то думали, что больше никогда не увидят, и оно принесло с собой волну радостных эмоций. «С-Саяка!!» — закричали они оба, заставив едва находящегося в сознании айдола вздрогнуть от их чрезмерной громкости. — Полегче, вы двое!" - Хина выругала их. — Она только проснулась, а вы уже двое на неё кричите! — Хина, может, тебе тоже стоит говорить потише? — предложила Сакура, пытаясь быть вежливой. Осознав свою ошибку, рука Хины взлетела вверх и закрыла ей рот, прежде чем она тихо ответила: «…правильно…извини…» Её извинения почти не были услышаны двумя мальчиками, склонившимися рядом с раненой Саякой, так как они были слишком заняты её чудесной поправкой. «Тебе что-нибудь нужно? Вода? Еда? Ещё одна подушка? — мягко спросил Макото, готовый сделать всё, что ей нужно в данный момент. Он никак не мог знать, что его бесконечные вопросы совсем не помогают, несмотря на его добрые намерения. Однако он быстро замолчал, когда посмотрел вниз и увидел, что Леон смотрит на неё. Лицо звезды бейсбола было искажено виной и ненавистью к себе, из-за чего он не мог произнести ни единого слова, хотя, очевидно, ему нужно было многое объяснить. И как только ему показалось, что он собирается оттолкнуться от её кровати, он почувствовал, как Саяка резко ответила тем же крепким пожатием, которым он держал её руку. Её пальцы крепко сжали его собственные, и Леон вдруг почувствовал, что не может оторваться от того места, где он сидел. Прежде чем он успел придумать ответ на это, они наконец услышали её голос. — …Ле-он…Ма-ко-то… — выдавила она сухим и хриплым голосом из-за стольких часов обезвоживания и бездействия. Казалось, ей даже больно просто произносить их имена. Почти мгновенно Леон снова обрел голос, мягко сжал её руку и сказал: «Эй, эй, не пытайся сейчас говорить! Ты только…! Он замолчал, когда Саяка сжала его пальцы так сильно, как только могла, заставив его замолчать. Сначала Леон повернулся к Макото за советом, не зная, что делать теперь, но обнаружил, что везучий студент смотрит на Саяку широко раскрытыми глазами. И когда звезда бейсбола повернулся, чтобы посмотреть, в чем дело, он почувствовал, что что-то внутри него остановилось. Саяка смотрела на них обоих с чистым выражением печали. В её глазах было больше вины, чем когда-либо было у Леона, когда по её щекам потекли слезы. И тогда, несмотря на очевидную боль, которую она должна была заставить себя терпеть, она открыла рот и заговорила с ними самым печальным тоном. — …Мне…мне… так… жаль… В этот момент все присутствующие поняли, что больше сказать было абсолютно нечего. Слова Саяки заполнили комнату, и впервые за целую вечность, класс снова стал единым целым. В последнее время ребята чувствовали себя настолько разделенными, некоторые не желали доверять другим, и немногие желали даже работать вместе во время кризиса. Однако, независимо от того, как они относились к своему положению, никто из них не мог отрицать, что в тот момент… в каждом из них жила надежда. Ведь все они были там, и все они были живы.***
«Ладно, хватит этого сопливого дерьма…» пробормотала некая любящая отчаяние девушка, глядя на мониторы в комнате охраны. Возбуждение Джунко уже начало рассеиваться. Она рассчитывала, что отчаяние от того, что чуть не казнила своего бывшего одноклассника, продлится дольше часа, но опять же, она уже прошла через пять стадий горя. Ей не следовало ожидать многого, учитывая, что все её одноклассники всё ещё были живы, а она, по сути, потеряла Мукуро… хотя и не так, как она предполагала. «Похоже, нам с Джунко придется поболтать… но это может подождать. Полагаю, мне следует подготовить их всех к следующему этапу, — тихо сказала она себе, медленно поднимаясь на ноги, цокая каблуками по полу и направляясь в диспетчерскую Монокумы. После того, как она ушла, всё, что осталось, это груда конвертов, лежащих прямо перед тем местом, где она была, и на каждом было написано имя.***
— Попробуй немного поспать, — настаивал Макото, всё ещё очень беспокоясь о истощенной Саяке. — Мы будем прямо здесь, если понадобимся. "Ага! Мы никуда не уйдём!» Леон тут же добавил, увидев, что айдолу было очень трудно просто держать глаза открытыми. Не в силах ответить из-за нехватки энергии, Саяка просто кратко кивнула, прежде чем закрыть тяжелые веки. Почти мгновенно она, казалось, снова погрузилась в мирный сон, её хватка на руке Леона ослабла, а собственное ритмичное дыхание унесло её в состояние блаженства. Как только они убедились, что она спит, Макото и Леон с сожалением встали, причем бейсболисту практически пришлось вырвать руку из пальцев спящего кумира. Обернувшись вместе, они заметили, что все смотрят на них. Нервно почесав затылок, его лицо слегка покраснело, и Леон решил спросить: «Итак… что нам теперь делать?» Это был простой и в то же время сложный вопрос, и на секунду казалось, что на него нет четкого ответа. Так было до тех пор, пока Кёко не откашлялась, чтобы привлечь всеобщее внимание. — Первое, что нам нужно сделать, это решить, как позаботиться о Саяке, — сказала она спокойно, положив руку на подбородок. "Эй! Что ты имеешь в виду, позаботься о ней?! — сердито возразил Мондо, хрустя костяшками пальцев, так как считал её слова более зловещими, чем они были на самом деле. Удостоверившись, что байкер не может расшифровать её слова, она вместо этого уточнила: «Всё, что я имела в виду, это то, что мы должны решить, кто останется с Саякой, пока она выздоравливает». "О верно. Извини за это, — извинился байкер, опустив кулаки. «Думаю, я всё ещё немного на взводе… после всего, что произошло». — Мы все такие, — утешительно сказал Макото, глядя на всех, пока говорил. «Сегодня многое произошло, и мы все довольно устали, но я думаю, что Кёко права. Нам нужно что-то сделать для Саяки. — Согласна, — решила вмешаться Селеста, делая шаг к ним. «В этом состоянии Саяка совершенно беззащитна. Любой мог просто положить ей на голову подушку и задушить…». — Н-не говори так! — запротестовала расстроенная Чихиро, в её глазах уже появились слезы страха. «Нужно мыслить позитивно! Мы не можем позволить себе…». — Я просто констатировала факт, — оборвала её азартный игрок, заставив маленького программиста замолчать. «Сейчас Саяка очень уязвима. Нам нужен кто-то, кто присмотрит за ней, пока она выздоравливает. Я предлагаю использовать ту же тактику, которую мы использовали для охраны места преступления». — Ты имеешь в виду, что два человека должны стоять на страже, чтобы избежать каких-либо подозрений? — спросил Бьякуя, приподняв бровь. В ответ Селеста сложила руку под подбородком и улыбнулась, когда ответила: «Именно. Это лучший способ убедиться, что никто не наделает глупостей. Все ли с этим согласны?» Оглядев комнату, Макото обнаружил, что все, включая его самого, похоже, согласны с этим обращением, поэтому он сказал: «Хорошо, тогда нам просто нужно решить…». *Дин Дон Бин Бонг* Резкий звук школьного звонка напугал их всех, их разум заставил осознать, что они всё ещё находятся в плену, и пришло время для еще одного объявления. Почти рефлекторно подняв глаза, каждый из них уставился на монитор, когда в поле зрения появилось изображение их мучителя, Монокумы. «Хм! Это школьное объявление. Сейчас 10 вечера. Таким образом, это официально ночное время. Скоро двери в столовую будут…» Всех охватило легкое облегчение, когда они поняли, что это всего лишь одно из тех автоматических сообщений, которые сообщают о времени суток. То есть до тех пор, пока медведь не издал слегка нахальный смех, которого обычно не было слышен. — Уп-у-у-у… Между прочим, очевидно, что вы пытаетесь сделать друг другу лучше, зализывая друг другу раны… это отвратительно! Хотя бы обеззараживайте их! Эйахахахахаха!» Сразу же атмосфера в комнате сменилась разочарованием, которое у некоторых переросло в откровенный гнев. Тем не менее, пленники, которыми они были, должны были молчать, пока медведь продолжал обращаться к ним. «Но я отвлекся. Я чувствую необходимость напомнить всем, что, несмотря на то, что кто-то серьезно ранен, вы все должны соблюдать правила. В частности, правило номер 3». Некоторые ученики, такие как Хиро и Хина, потянулись к своим электронным справочникам, но не успели они их проверить, как раздался строгий голос. — Он имеют в виду правило, согласно которому спать можно только в наших комнатах в общежитии, — объяснила Кёко, избавляясь от всякой необходимости искать правило. Никто из её одноклассников не был очень удивлен тем, что она выучила правила, и никто из них не задавался вопросом, правда это или нет, поскольку Кёко показала себя суровой и в то же время честной, когда ситуация была серьезной. Тем не менее, это не остановило ужасное осознание, охватившее их всех. — Подожди, значит, Саяке тоже нельзя здесь оставаться!" - Хина озвучивала мысли их всех, усиливая враждебность, которую все испытывали к сумасшедшему медведю и его правилам. И хотя все они чувствовали, как по их венам течет гнев, никто из них не был так взбешен, как Леон. «Эй, ублюдок! Как, черт возьми, ей должно стать лучше, если она не может остаться здесь?! — яростно закричал бейсболист на монитор, его прежние страхи перед медведем, казалось, исчезли, когда он защищал спящую поп-звезду. Даже зная, что бросать вызов Монокуме было безрассудно, учитывая наказание, которое, как они знали, их могло ожидать, Леон стоял на своем и не отступал от этого несправедливого правила. И независимо от того, говорили они это или нет, все чувствовали одно и то же, не желая подвергать своего одноклассника опасности из-за несправедливого правила. "Ага! Это полная хрень!" Мондо резко согласился, подошел и махнул кулаком в сторону экрана. "Согласен!" Така неожиданно согласился: «Несмотря на то, что правила должны соблюдаться в абсолютном порядке, конечно, есть исключения! Особенно для ошибочных правил, таких как это! В основном потому, что не учитывались травмы!» — Ч-что, если её состояние неожиданно изменится! Ей нужно позволить остаться здесь, пока она не поправится! – вмешалась Чихиро, встав между Мондо и Така, прежде чем она успела сообразить, что происходит. Словно стена, они стояли позади Леона, готовые поддержать Леона против правил Монокумы. Они были странным трио, но когда они стояли вместе, объединенные желанием помочь своему однокласснику, они казались сильнее, чем когда-либо прежде. А затем, почти как один, остальные ученики подняли глаза и с вызовом уставились на монитор, впервые с тех пор, как все прибыли, объединившись в согласии. Даже Бьякуя в своей снисходительной манере, казалось, поддержал это решение, угрожающе глядя на экран, как будто он действительно имел право отменить это решение. За их дерзкими действиями последовала тишина, и никто не был уверен, что Монокума действительно мог их слышать, поскольку он никогда не отвечал на угрозы, исходившие с другой стороны мониторов. И на какое-то мгновение никто не думал, что медведь ответит, пока его злорадное кудахтанье не вернулось. «Упупупупу! Выражение ваших лиц бесценно! Жаль, что у меня не было попкорна, чтобы насладиться шоу! О, подождите! Есть!" Из-за его спины Монокума вытащил огромную пачку с попкорном. Подняв его лапой, медведь раздавил несколько маслянистых зернышек себе о морду, а остатки попкорна с грохотом упали на пол. В любой другой ситуации это могло быть комично, но прямо сейчас это была одна из самых оскорбительных вещей, которые когда-либо видели студенты. "Черт тебя подери!!" Леон закричал, и ему казалось, что он вот-вот бросится на экран. Прежде чем он успел сделать даже шаг, суровая рука схватила его за руку. Мгновенно остановившись, бейсболист резко обернулся и увидел, что Сакура держит его одной рукой. «Не делай не обдуманные поступки. Нам всем нужно сохранять спокойствие». Когда слова Сакуры вторглись в его уши, Леон вернулся к событиям прошлой ночи, когда его благонамеренное, но опрометчивое поведение чуть не убило Саяку. Это было отрезвляющее воспоминание, и простое размышление об этом помогло ему вернуться к более спокойному состоянию ума. — Д-да… ты права. Услышав это, Сакура улыбнулась и кивнула ему, прежде чем также поднять свой свирепый взгляд на монитор. Когда она смотрела ему в спину, Леон почувствовал прилив сил, пока все ждали когда Монокума продолжит. И им не пришлось долго ждать, когда медведь слегка усмехнулся, отшвырнул остатки попкорна и махнул лапой. «Конечно, я не такой бессердечный! Так что, в качестве особого исключения из правил, я позволю Саяке Майзоно «отдохнуть» здесь, пока она не сможет ходить. В этот момент она будет принудительно отстранена». Даже если это была лишь небольшая хорошая новость, все одноклассники почувствовали легкое облегчение, которое длилось только до тех пор, пока медведь не продолжил. «Что же касается остальных из вас… в медицинском кабинете спать нельзя! Нарушение этого правила приведет к наказанию множеством острых предметов и, возможно, бешеной собакой!» Хотели они того или нет, но все они вспомнили о том, как Джунко топнула ногой, а сама Модница крепко сжала свою раненую руку, когда эти слова были сказаны. Не дав им много времени обдумать это, снова вмешался медведь. «Хорошо, тогда всем сладких снов! Спокойной ночи! Не позволяйте постельным клопам — о, точно! Чуть не забыл. Макото, твоя комната сегодня закрыта для генеральной уборки! Наказание ждет каждого, кто попытается войти во время уборки! Получайте удовольствие от этого!!” "Чего?!" Не успел Абсолютный Счастливчик возразить, как монитор резко погас, оставив его в замешательстве, а всех остальных — в недоумении - что имел в виду медведь. Однако одна ученица позволила улыбке скользнуть по губам, когда ей пришла в голову замечательная идея. — Ну, тогда, я полагаю, поскольку Макото не может войти в свою комнату сегодня ночью, он будет одним из двух дежурных, верно?" - Селеста сделала всем предложение, её ухмылка стала шире, когда везунчик развернулся и уставился на неё. «Э-Эй! Как мы должны следить за ней, если мы не можем?.. «Правило гласит, что мы не можем спать нигде, кроме общежития. Там ничего не говорилось о бодрствовании и наблюдении за ней, — неожиданно присоединилась Кёко, не вставая на защиту Макото так сильно, как ему бы хотелось. — Н-но это не!.. — попытался он сказать, прежде чем его прервали. — Ты хочешь сказать, что не хочешь быть одним из тех, кто защищает твою драгоценную Саяку? — фальшиво спросила азартный игрок. «Н-нет! Я не против!.. Изящно улыбаясь, Селеста усмехнулась и оборвала его: — Значит, всё решено, не так ли? Макото будет одним из двух, кто будет присматривать за Саякой. — Но откуда мы вообще знаем, что Монокума говорит правду?! — настаивал счастливчик. К его крайнему разочарованию, снова заговорила Кёко: «Монокума сказал, что идет уборка, скорее всего, имея в виду, что твоя комната очищается от места преступления. Тогда это имело бы смысл, учитывая всё, что там произошло. Как бы Макото ни хотел опровергнуть это, не соглашаться с этим было слишком неразумно. И казалось, что нет никакого способа проверить это, учитывая, что Монокума накажет любого, кто достаточно глуп, чтобы попытаться подтвердить это. Казалось, у него не было выбора. Чувствуя себя побежденным, Макото глубоко вздохнул, прежде чем ответить: — …Полагаю, тогда я первый. Но как насчет второго?» Из дальнего конца комнаты Джунко крикнула: «Поскольку это я её перевязала, я не возражаю…». — Нет, не ты. Хотя все уже должны были к этому привыкнуть, все замерли, когда Бьякуя снова решил высказать свое мнение. Однако, в отличие от предыдущего, Джунко не уклонилась от его комментария, бросив в его сторону устрашающий взгляд. — И почему же? — спросила она, задавая вопрос, на который все остальные хотели получить ответ. — Хм, разве это не очевидно? Тебе нельзя доверять, — сообщил ей Бьякуя, сверля её своим взглядом, прежде чем повернуться лицом к остальным. «Позвольте мне спросить вас обо всем этом; если Саяку снова убьют… кого из нас мы меньше всего подозреваем? Это был тяжелый вопрос, которого никто из них не ожидал, и он поверг большинство из них в шок. Однако это, похоже, не сильно повлияло на Хиро, поскольку он прямо ответил: «Возможно, сейчас это Джунко или Леон». — …Именно, — согласился состоятельный наследник, немного шокированный, что ответ прозвучал от Хиро. Тем не менее, он продолжил: «На данный момент Леон и Джунко кажутся наиболее подозрительными, и поэтому им нельзя доверять. Или ты забыл, как Саяка чуть не обманула всех нас, заставив думать, что она жертва? "Эй! Не втягивай её в это!» — закричал Леон, едва сдерживая себя. — Ей нечего…! — Но она хотела, — перебил его Бьякуя, сложив руки на груди и медленно подойдя ближе к звезде бейсбола. «Откуда мы знаем, что это не тщательно продуманная ловушка, расставленная тобой или Джунко, чтобы найти способ выиграть игру? Насколько нам известно, твои слезы могли быть фальшивыми… — Заткнись, проклятый ублюдок! — закричал Леон, прежде чем сократить расстояние между ними и схватить Бьякую за воротник. Но затем произошло нечто совершенно неожиданное. Даже если это было всего на мгновение, Бьякуя, казалось, потерял самообладание и, используя только одну руку, без усилий оттолкнул руки Леона и оттолкнул его назад. «Не смей снова называть меня так, убийца …» сказал богатый наследник, повышая голос, когда он наполнился крайней яростью. Одного только услышанного из уст Бьякуи обвинений было достаточно, чтобы Леон впал в бешенство, и он уже собирался снова броситься на ублюдка, когда между ними двумя внезапно вспыхнуло белое пятно. "ХВАТИТ!" Ко всеобщему удивлению, Така бросился в драку и протянул обе руки, чтобы остановить их обоих. Мало того, тон его голоса был еще строже и дисциплинированнее, чем кто-либо из учеников слышал раньше. И если этого было недостаточно, его глаза почти горели, когда он смотрел на них двух. Сначала Така повернулся к богатому наследнику и сказал: «Мы все понимаем твою точку зрения, Бьякуя. Но это не дает тебе права решать, кому мы можем доверять, а кому нет!» Затем он перевел взгляд на звезду бейсбола и сказал: «И Леон, хотя я и не виню тебя за то, что ты разозлился на такое оскорбление, насилие ничего не решит! Ты должен знать это лучше, чем я! Не дав им времени опровергнуть его, Абсолютный Дежурный продолжил: «Сейчас не время конфликтовать! Особенно, когда у нас здесь два раненых одноклассника!» На это и Бьякуя, и Леон погрузились в полную тишину, отводя взгляд от всех, звезда бейсбола повесил голову, а наследник скрестил руки на груди и уставился вверх. Когда стало ясно, что ни один из них не собирается говорить, Така решил продолжить: «Мы всё ещё не оправились от того, что произошло сегодня. Я говорю, что мы спокойно решим, кто останется с Макото присматривать за Саякой, потом возвращаемся в свои комнаты и отдыхаем. Все согласны?" Несколько мгновений никто не чувствовал себя в состоянии говорить. Это был не первый раз, когда Така поддерживал порядок среди своих одноклассников, но это был первый раз, когда он добился полного успеха. Возможно, испытание пробудило какой-то инстинкт, который сделал его ещё более свирепым, чем раньше, или, возможно, он просто устал. В любом случае, его слова были полны логики, и никто не мог и не хотел их опровергать. Вместо этого он нашел волонтера. — Я останусь и присмотрю за Саякой вместе с Макото, — нарушил тишину спокойный голос Кёко, её суровый взгляд был устремлен на Таку. — Мы можем обсудить график кто будет охранять Саяку, утром, после того, как вы все немного отдохнете. На сегодня нас двоих будет достаточно. "Ты уверена? Я бы тоже с удовольствием осталась, — предложила обеспокоенная Сакура. «Нет, нам может понадобиться, чтобы ты заменила нас с Макото утром, — вежливо отказалась Кёко, — не говоря уже о том, что ты уже охраняли место преступления, было бы несправедливо, если бы ты или Мондо дежурили всю ночь. Кроме того, у меня есть некоторые знания в оказании первой помощи, и я могу хорошо действовать в стрессовых ситуациях, если её состояние изменится. «Это правда…» согласился Мондо; явно рад тому, что ему не пришлось оставаться там на всю ночь. — И она неплохо себя вела во время суда, — согласился Така, не видя никаких причин отвергнуть её предложение. Услышав это, Бьякуя усмехнулся, но не смог ничего сказать, поскольку его прервала Кёко. «Я считаю, что это должно положить конец нашим возражениям, даже если это только на одну ночь», сказала она с легкой ухмылкой, наслаждаясь тем фактом, что он не контролировал ситуацию в данный момент. Стараясь изо всех сил казаться незатронутым, богатый наследник усмехнулся и ответил: «Делай, что хочешь. Но не прибегай ко мне, когда тебя ударят ножом в спину. Не дожидаясь, пока кто-нибудь возразит, Бьякуя направился к двери и быстро удалился, не в силах больше терпеть идиотизм своих одноклассников. — Хорошо, — сказал Така всем оставшимся ученикам, — Макото и Кёко будут присматривать за Саякой всю ночь, а мы все снова соберемся в столовой за завтраком, как обычно! Вольно!» Макото наблюдал, как его одноклассники медленно начали уходить, опустошая комнату, зевая и протирая усталые глаза. Повернувшись спиной в поисках табурета или чего-нибудь, на чем можно было бы сесть, счастливчик удивился, когда его кто-то окликнул. — Эй, Макото. Оглянувшись через плечо, он увидел, что на него смотрит не кто иная, как Джунко. Она сжимала свою раненую руку и имела на удивление нервное выражение лица. Макото не мог понять, почему она так нервничает, поэтому он повернулся к ней лицом и вежливо ответил: «Да, что случилось?» — Я… э… так и не поблагодарила тебя за то, что ты спас мне жизнь. Так что спасибо…" К его большому шоку, она резко поклонилась ему, лишив его дара речи на мгновение. Только когда она выпрямилась, он поймал себя на том, что нервно почесал затылок и ответил: «Н-ну… я имею в виду, ты бы сделала то же самое для меня, верно?» Словно ей в сердце вонзили нож, Джунко вздрогнула от его слов и отвела взгляд. — Д-да… может быть. Она не казалась слишком уверенной в себе, и это немного смутило Макото, но у него не было времени подумать об этом, прежде чем она сказала: — В любом случае, позаботься о Саяке… и если тебе понадобится моя помощь, не стесняйся. Я рядом." Широко улыбаясь, услышав эти слова, Макото твердо кивнул и сказал: «Я так и сделаю. Спасибо, Джунко… за всё. К его шоку , Макото был ошеломлен, когда его слова вызвали искреннюю улыбку на губах Джунко. Это была не её обычная улыбка или ухмылка, а совершенно естественная улыбка, в которой было много благодарности. Это был первый раз, когда он видел такое прекрасное зрелище от модницы, и это вселило в него надежду, что они все смогут пережить это ужасное событие. Но так же быстро, как и появилась, улыбка исчезла, когда Джунко развернулась и направилась к двери, оставив его наедине в комнате с Кёко, чтобы наблюдать за спящей Саякой.***
«Черт возьми, почему я не могла просто сказать «да», — ругала себя Мукуро, направляясь к своей комнате, всё ещё покрасневшая после разговора с Макото. К сожалению, она уже знала ответ на свой вопрос, и именно поэтому она не могла солгать ему. Даже выдумав эту громадную историю о том, как она узнала о лечении раненых, она просто не могла заставить себя солгать ему. Не тогда, когда он улыбался ей… той улыбкой, которая заставляла её чувствовать… как свою. «Но я не… я не принадлежу им», — пришлось ей напомнить себе, нахмурив брови на ходу. «Я предала его… предала их всех. Я даже думала убить Макото, просто чтобы доставить удовольствие сестре. И теперь я тоже не принадлежу ей. Я имею в виду, даже если бы я прошела через это, кто сказал, что Джунко всё равно бы не избавилась от меня? В конце концов, я уверена, что она хотела бы испытать отчаяние от убийства члена семьи… она никогда раньше этого не делала… Подойдя к своей комнате, она поняла, что всё ещё сжимает только что перевязанную руку. Остановившись прямо перед своей дверью, она посмотрела на свою руку и согнула её, лишь слегка поморщившись от боли. Её движения всё ещё были скованными, и потребуется время, чтобы полностью восстановиться… по крайней мере, физически. Почти сразу после того, как её ладонь была пронзена, она поняла, что эта рана останется у неё навсегда. Не только как первая настоящая травма, которую она когда-либо получила, но и как постоянное напоминание о том, что, как она предала своих одноклассников, Джунко впоследствии предала её. Дырка в её руке всегда будет служить доказательством того, как мало она на самом деле значила для этого мира… или, по крайней мере, она так думала в то время. Прежде чем она это осознала, эта травма начала приобретать совершенно новый смысл. Это было доказательством того, что она выжила, показало, что Макото достаточно ценит её, чтобы спасти ей жизнь, и напоминанием о том, что она всё ещё жива… и всё ещё может что-то для него сделать. Даже если она не была уверена, что именно ей следует делать, по крайней мере одно было ясно: «Что бы это ни стоило… я отплачу ему!» — тихо выругалась она, снова чувствуя необходимость поставить перед собой цель существования. Чувствуя себя слегка по-новому, она открыла свою комнату и вошла внутрь, щелкнув выключателем на входе. Однако, как только она оказалась внутри, что-то было не так. Ничто особенно не казалось странным… и это то, что чувствовалось не так. Она вспомнила, как в то утро убегала в спешке; в её комнате должен был быть беспорядок из-за этого. Вместо этого все выглядело слишком чистым… как будто кто-то был тут, чтобы…! Глаза Мукуро расширились, и она быстро подошла к своему гардеробу. Схватившись за ручки, она распахнула дверь и ахнула от того, что увидела… точнее, не увидела. «М-моё оружие…» Всё огнестрельное оружие, ножи и взрывчатые вещества были полностью убраны из шкафа, вместо этого они были заменены множеством различных дизайнерских вещей! Стиснув зубы, она бросилась в свою спальню и подняла матрас, только чтобы обнаружить, что запасные обоймы и патроны, которые она там прятала, тоже пропали! Практически швырнув матрац, она схватила подушку и встряхнула её, взбешенная тем, что миниатюрный пистолет размером с ладонь, с которым она всегда спала, тоже пропал! Инстинктивно рука солдата скользнула к ней под блузку, и она схватила боевой нож, спрятанный под одеждой. Легкое чувство комфорта охватило её, когда она схватилась за рукоять лезвия, зная, что она не совсем безоружна. Однако именно тогда до её ушей донесся смешок, и она точно поняла, что произошло. Глядя через плечо, Мукуро заметила радостно ухмыляющегося Монокуму, стоящего прямо у её двери. Он продолжал хихикать сам с собой, всё время сохраняя свой жеманный медвежий голос. «Огнестрельное оружие в школе запрещено! А наличие всех этих опасных ножей вредно для здоровья! Хорошо, что я нашел их и избавился от них для тебя… чтобы ты не была за это наказана. Солдат стиснула зубы и неловко зарычала. Медведь, вероятно, был там всё это время, просто она была слишком занята поиском своего оружия, чтобы заметить его! Медленно вытащив из ножен боевой нож и вытащив его из-под блузки, Мукуро повернулась лицом к тому, чего она боялась. — Я полагала, что ты придешь за мной… рано или поздно, — произнесла она, приняв атакующую стойку и направив лезвие прямо на робота. Она думала о том, чтобы сделать первый шаг, но прежде чем она успела разработать стратегию, голос Монокумы пропал… перейдя на знакомый тон её сестры. «На самом деле, я здесь только для того, чтобы задать тебе простой вопрос», — голос Джунко сменился обычным голосом медведя. Откашлявшись, любящая отчаяние девушка прямо спросила: — Так… какого черта, Мукуро? Сначала солдат была немного поражена вопросом, но сразу поняла, о чем её сестра спрашивает. Она спрашивала, почему она вмешалась, изменила игру и отдала преимущество ученикам, по крайней мере, на данный момент. Это был сложный вопрос, но Мукуро была более чем готова ответить. Понимая, что её сестра, скорее всего, была здесь не для того, чтобы причинить ей вред, она лишь слегка расслабилась и ухмыльнулась: «Ты сказала мне, что я могу играть в игру, как захочу, если я не раскрою свою истинную личность. Ну… вот как я играю в эту игру». Монокума склонил голову набок, когда Джунко ответила сквозь него: — Но это часть «какого черта». На самом деле ты не играешь в игру, потому что ты никого не убиваешь . Одна вещь, в которой ты была лучше всего, и ты решаете сделать прямо противоположное. Это просто не сходится, Мукуро…». «Теперь уже дважды…» — Хм?" - Джунко ответила, став тем, кто будет сбит с толку. Глаза Мукуро сузились, когда она ответила: «Уже дважды… ты назвала меня Мукуро. Но разве не ты говорила, что Мукуро Икусаба мертва? Как странно с твоей стороны совершить такую ошибку… Её слова тяжело повисли в воздухе, когда их поглотила тишина. Джунко редко ошибалась в чем-либо, это было даром и проклятием, которое она когда-то сказала. Но ещё реже кто-то, особенно Мукуро, поправлял её, когда это случалось. За этим обычно следовало либо остроумное замечание, либо яростный взрыв гнева. Мукуро задавалась вопросом, что она получит за своё неповиновение, и была потрясена, когда в ответ на её комментарий из медведя вырвался радостный смех Джунко, эхом отдающийся в маленькой комнате. Солдат почти ослабила бдительность, когда услышала то, что действительно казалось искренним смехом, исходящим от робота, который передавал голос её сестры. «Хахахаха!» — завыла любящая отчаяние девушка, едва способная говорить сквозь смех, — К-когда ты научился возражать?! О, я так люблю это!!” По мере того, как кудахтанье Джунко продолжало звучать в комнате, Мукуро становилась всё более и более нетерпеливой. Она не ожидала, что сестра снова навестит её после разрыва с ней связей. И хотя потерять оружие было прискорбно, она могла выжить в игре и без него. По правде говоря, она должна была ожидать этого. Не было никакой возможности, чтобы «Вдохновитель» допустил бы такое несправедливое преимущество, особенно когда солдат уже одержала верх имела преимущество над своими одноклассниками, просто сохранив свои воспоминания о них. Тем не менее, она была совершенно ошеломлена тем, как обрадовалась её сестра этому комментарию. Словно она очень долго ждала этого момента… Внезапно смех Джунко прекратился, и её голос обрел свой обычный жестокий тон: «Знаешь, я действительно должна конфисковать и этот нож, который ты держишь… это ведь запрещено». Просто услышав эти слова, Мукуро заметно вздрогнула и инстинктивно приняла агрессивную боевую стойку. Её глаза горели яростью, но в них было отчаяние, и её сестра слишком хорошо знала, почему. "Ой? Куда вдруг делась вся эта энергия? Ты не беспокоился об этом секунду назад. Почему ты теперь молчишь? — упрекнула её Джунко, и солдат практически могла видеть ухмылку её сестры за экраном управления. «Интересно, это потому, что это последнее оружие, которое у тебя есть… или, может быть, это единственный предмет, который у тебя остался, чтобы напомнить тебе о старых добрых временах в Фенрире?» — Заткнись… — закипела Мукуро, каким-то образом набравшись смелости снова бросить вызов сестре. «Хм, в этом действительно есть смысл», не унимаясь, продолжала Джунко, явно воодушевленная реакцией своей сестры. «Я имею в виду, что после того, как твоя уродливая татуировка исчезла, у тебя не осталось ничего, что могло бы связать тебя с теми днями, когда ты была по-настоящему счастлива… я права?» — Я сказала, заткнись!! — закричала Мукуро, схватив нож обеими руками, готовясь к атаке. Однако не успела она сделать и шага, как услышала, как сестра победоносно рассмеялась, широко раскинув руки медведя, как бы побуждая её к нападению. «Давай тогда… сделай это!» Джунко соблазняла её еще больше, её голос дрожал от того, что можно было описать только как отчаянно ужасающую эйфорию. Стиснув зубы так сильно, что казалось, они вот-вот треснут, Мукуро устояла на своем и сумела сдержать свой гнев… с трудом. Было очевидно, что Джунко хотела, чтобы она набросилась и напала; это дало бы любящей отчаяние девушке веский предлог казнить её. Но даже зная это, это не помогло подавить ярость, которую солдат испытывала. Когда она почувствовала, что теряет контроль, её глаза метнулись к забинтованной конечности. В отчаянной попытке успокоиться, она сосредоточила свои мысли на образе Макото, пришедшего ей на помощь и перевязывающий её, когда всё закончилось. Она вспомнила тепло его рук и то, каким нежным он был, когда заботился о ней. И как, если она выйдет из себя сейчас, у неё никогда не будет возможности отплатить ему… и её не будет рядом, чтобы защитить его! Одна только эта мысль приносила ощущение спокойствия среди ненавистных комментариев сестры. Разжав челюсти и делая медленные, но глубокие вдохи, она постепенно начала контролировать свой гнев. Осторожно, Мукуро расслабила свою стойку и позволила рукам опуститься по бокам, но всё ещё сжимала нож в качестве утешения. Сделав ещё более глубокий очищающий вдох, солдат посмотрела на Монокуму и сказала: — На этот раз я не позволю тебе победить. В этом можешь быть уверенной. Только немного потрясенная тем, что её план разозлить Мукуро не сработал, любящая отчаяние девушка склонила голову Монокумы набок, когда увидела решительное лицо сестры. "Ой? Это так?" — насмешливо ответила Джунко, слегка усмехнувшись. «Допустим, тебе удалось победить. Что тогда? Тебе некуда вернуться…». — Я знаю об этом, — оборвала её солдат, медленно поднимая нож и снова направляя его на медведя. «Но кто сказал, что я буду играть для себя?» Услышав это, робот, через который говорила Джунко, внезапно изобразил разочарование, его лицо повернулось и посмотрело на солдата. «О, давай! Ты же не думаешь, что сможешь?.." - Джунко попыталась сказать, прежде чем её снова прервали. «Я больше не позволю игре идти так, как ты хочешь! Моя цель не в том, чтобы выжить в этой игре, — вызывающе объяснила Мукуро, не позволяя сестре больше прерывать её. — Как ты сказала, я знаю, что меня ждет за этими стенами. Я знаю, что меня уже не спасти… эта школа станет моей могилой. Однако я планирую сделать всё, что в моих силах, чтобы убить тебя… и освободить моих одноклассников из этого ада, в который мы их загнали!» Настало время Мукуро ухмыльнуться, ясно изложив свою позицию. Она играла в игру не для того, чтобы спасти себя, и не для искупления. Она была загнанным в угол животным, которое набрасывалось на того, кто поставил их в такое положение… нет, скорее как мать, решившая защитить своих детенышей. В данный момент ей не пришла в голову правильная метафора, но ей было все равно. Впервые в жизни она противостояла Джунко. И хотя она чувствовала, как дрожат её ноги, когда она решила восстать против сестры, в глубине души она знала, что наконец-то сделала что-то правильное для разнообразия… и это было её собственный выбор! Она более чем ожидала, что её сестра снова начнет смеяться над ней, насмехаясь над тем, что она сделала такой самоубийственный выбор. Однако, к её удивлению, её сестра была совершенно тиха… как будто она даже не предполагала, что Мукуро когда-либо скажет ей такие вещи. Как только солдат подумала, что Джунко, возможно, заснула или просто проигнорировала её, Монокума внезапно вернулся к своему обычному виду, торжественно стоя и просто глядя на неё. — Впечатляет, — внезапно произнесла Джунко сквозь медведя ровным и стойким голосом. — Думаю, тогда я могу позволить тебе оставить этот нож. Он тебе обязательно понадобится, если ты планируешь меня убить. Почему-то было неприятно слышать, как Джунко так небрежно упомянула о собственной смерти. Она всегда настаивала на том, что её нельзя убить, что её смерть должна быть наполнена до краев отчаянием, прежде чем она даже подумает о том, чтобы позволить себе покинуть этот мир. И именно в этот момент Мукуро до ней дошло. — Джунко, ты… ты пришла сюда не для того, чтобы убить меня… не так ли? — спросила она, удивившись, что сама это поняла. Вместо ответа Монокума медленно переступил с ноги на ногу и обернулся. Не говоря ни слова, медведь подковылял к двери и стал тянуться к ручке. Увидев это, Мукуро не смогла сдержаться и сделала шаг вперед, зовя сестру. "Стой! Зачем ты пришла сюда, Джунко?! — почти в отчаянии спросила солдат, совершенно не в силах понять, зачем вообще пришла её сестра. Незадолго до того, как Монокума открыл дверь, он оглянулся через плечо, и через него мягко прозвучал голос Джунко. — Это был последний раз, когда мы так разговаривали… Прощай. Мягкий, почти с сожалением тон голоса её сестры напугал Мукуро, и она обнаружила, что застыла в шоке, глядя на робота, который медленно повернул голову и открыл дверь. Ей хотелось окликнуть сестру, спросить, что она имела в виду, говоря «прощай»… но она уже знала. Её выбор был сделан… её сестра фактически приняла её решение играть в игру так, как она считала нужным. И из-за этого обе сестры знали, что только одна из них выживет в игре. Когда Монокума выскользнул в коридор и закрыл за собой дверь, Мукуро опустила голову и почувствовала, как одинокая слеза скатилась по её щеке. — …Прощай…Джунко… Подняв руку, она быстро вытерла влагу с глаз и успокоилась. Подойдя к комоду, она сняла парик и надела его на форму для парика. Проведя неповрежденной рукой по вспотевшим черным кудрям, она села и посмотрела на своё отражение. Улыбка скользнула по её лицу, когда она поняла, что человек, смотрящий на неё, был не тем, кого она видела утром в зеркале. В её глазах был огонь, и, как бы иронично это ни было, она почувствовала, как в ней начинает зарождаться надежда. И что ещё более удивительно… ей это понравилось. … … … Глава 1: КОНЕЦ Еще двое студентов потеряли волю к убийству: - Леон Кувата- -Саяка Майзоно- 12 студентов «осталось»