Никогда не говори никогда

«Не могу дождаться, когда увижу выражение лица Таки, когда всё будет готово!» Мукуро чуть ли не шла в припрыжку, когда она шла по коридору общежития, неся Селе… кхм… завтрак для Таэко. Конечно, он немного остыл, но теплая еда лучше, чем холодная! Кроме того, учитывая сделку, которую она только что заключила с Хифуми, это стоило любых жалоб опозоренного игрока. Хифуми был довольно любезен, согласившись на предложенный ею проект без особой убедительности. С другой стороны, он переживал тот же кризис, что и она, когда Джунко бросила её, и она знала, на что это похоже. Он хотел… нет, ему нужно было что-то, чтобы отвлечься от собственного предательства, и проект фальшивой модницы казался как раз тем самым «билетом»! Она усмехнулась своему собственному каламбуру, зная, что розовые листочки в её кармане станут частью большего дела! Но это на потом… сейчас ей нужно было решить, как именно поступить с Таэко. Игрок была полностью заперта в своей комнате благодаря замку, который они установили снаружи комнаты. Но был ещё один замок, о котором другие не подумали. Вполне возможно, что пристыженная игрок закроется и откажется от любого, кто попытается принести ей еду! В то же время Мукуро сильно сомневалась в этом. Девушка, когда-то известная как Селестия Люденберг, была гордой… даже в своем опозоренном состоянии. Ей не удалось заставить Монокуму казнить её во время суда, благодаря быстрому вмешательству Сакуры, и у неё явно не было воли к чему-то столь экстремальному, как самоубийство. Как бы она ни пыталась это скрыть, Мукуро знала, что Таэко хочет жить… это было движущей силой её попытки убийства. Это была причина, по которой она так старалась совершить идеальное преступление, потому что она хотела сбежать из этой жалкой школы и жить жизнью мечты, о которой всегда мечтала. Однако теперь, когда такая мечта была навсегда вне её досягаемости, знала она об этом или нет, Мукуро подозревала, что она сделает одну из двух вещей; либо она продолжит пытаться сбежать, чего бы это ни стоило… или она сломается и просто станет пустой оболочкой девушки, которой когда-то была. «Хотя я не очень-то жду, когда увижу, что это такое…» — прошептала она себе под нос, подойдя к двери игрока. Протянув руку и отпирая замок снаружи, замаскированная солдат проверила дверную ручку… она была открыта, к её большому удивлению. Не желая смотреть дареному коню в зубы, солдат повернула ручку и приоткрыла дверь. — Эй, э… Таэко? У меня есть еда для тебя. Ты идёшь? — спросила она громко, практически крича через маленькое отверстие. «Надеюсь, ты любишь яйца и бекон, потому что это всё, что у меня есть для тебя!» Она подождала мгновение, ожидая шутки или удара от заключенного в тюрьму игрока… но после почти пятнадцати секунд последовательного молчания солдат почувствовала, что её волосы встали дыбом. Таэко была неуравновешенной, это было несомненно, но была ли склонна она к самоубийству? Солдат не думала, что это так. Помимо того, что игрок не была казнена Монокумой, она активно лгала себе, чтобы оставаться в здравом уме… или, по крайней мере, Мукуро так поверила! — …Она не могла…! — прошептала Мукуро сама себе, внезапная паника охватила её. «Таэко!! Чуть не бросив тарелку с едой, переодетая солдат протаранила дверь плечом, отчего она распахнулась и с грохотом ударилась о стену. Практически вбежав в комнату, глаза Мукуро расширились, когда она наконец мельком увидела… лицо Таэко. У Абсолютного Азартного Игрока была отвисла челюсть, она прислонилась спиной к изголовью кровати, на её лице, особенно вокруг рта, были размазаны странные ярко-оранжевые пятна с пятнами того же цвета, по-видимому, стертыми тонкими пальцами, разбросанными по всему полу, и такая же белая футболка, которую она носила… футболка с надписью «В мою защиту – меня оставили – без присмотра»… секундочку… — …Что, черт возьми, это было? Мгновенно разум Мукуро вернулся к реальности, только сейчас поняв, что сцена была не такой ужасной, как она сначала представляла. Таэко Ясухиро сидела на кровати, прислонившись к спинке кровати и вытянув ноги перед собой. Её лицо было испачкано чем-то вроде пятен от еды… большая коробочка с сырными шариками стояла рядом с игроком, разгадывающим тайну пятен. Подождите... сырные шарики? Откуда они у неё? Больше её никто не выпускал… и она была почти уверена, что не должно быть никакого способа отпереть замок снаружи, по крайней мере, изнутри. Но это было не единственным сюрпризом для Мукуро. Нет… дело было ещё и в том, как просто была одета игрок! Обычно готическая Селестия Люденберг отказалась от единственного платья, пережившего чистку, и теперь была одета в ранее отмеченную футболку с оранжевыми пятнами… в сопровождении штанов для йоги! Штаны для йоги! Очень удобные штаны для йоги, но всё же! Не говоря уже о том, что она шла полностью естественно, не нанеся ни намека ни на макияж, ни на тональный крем! Кроме того, на ней НЕ БЫЛО абсолютно никаких аксессуаров! Никаких сережек, браслетов, заколок… ничего! Даже ногти, которые она всегда носила, исчезли! А без прядей для волос она выглядела почти совсем другим человеком! Кроме того, вырванный туф волос был болезненно виден! Как будто она не пыталась скрыть это или что-то в этом роде! Солдат и представить себе не могла, что когда - нибудь увидит Селе… эээ, Таэко одевается как… как… нормальный человек! "Эй!" явно раздраженный голос Таэко пронзил солдату барабанные перепонки, заставив её слегка покачать головой, чтобы сосредоточиться. Всё это время Таэко смотрела на неё, приподняв бровь. Затем, как ни странно, игрок вздохнула и сказала: «Послушай, у меня был набит рот, и я не могла ответить, но это не значит, что ты должна ломать мою чертову дверь». Мукуро попыталась всё переварить, почти забыв, зачем пришла сюда. Но когда всё встало на свои места, солдат поняв, что она слишком остро отреагировала, быстро притворился лучшим, на что была способена. — Откуда у тебя эти сырные шарики? — практически потребовала она, осознав резкость своего тона только после того, как это было сказано. Таэко фыркнула и сунула ейсебе в рот ещё один сырный шарик, когда она ответила: — Очевидно, в кладовой. Сдерживая стон, солдат продолжала настаивать: «А когда это ты успела утащить их в свою комнату?» Несмотря на явное раздражение от приставаний, Таэко всё же решила ответить: «В ночь после открытия кладовой. Это была единственная коробочка, и я хотела их взять, поэтому тайком протащила их в свою комнату. Я удивлена, что никто не нашел их вчера, но, эх, тем лучше для меня, я думаю… Она снова засунула в рот ещё одну, прежде чем поднять крышку и закрыть коробочку. Затем она поставила его с другой стороны кровати, как можно дальше от замаскированного солдата, не слишком тонкий намек. «Я не знала, придет ли кто-нибудь накормить меня, поэтому решила покормить себя. Хорошо, что я не съела слишком много, у меня всё ещё есть аппетит к настоящей еде». Она остановилась и взглянула на распахнутую дверь, прежде чем закатить глаза. «Тебе всё же пришлось пройти через дверь? Если бы ты подождала ещё секунду, я бы тебе ответила. Пока она слушала, Мукуро была удивлена ​​тем, что на протяжении всего их разговора тон игрока был довольно небрежным, если не сказать немного циничным. Солдат не ожидала прямого ответа от «Королевы лжецов». Опять же, прямо сейчас она просто разговаривала с Таэко, а не с Селестией Люденберг. Так ли на самом деле действовала картёжница до того, как придумала свою личность? Это было вполне возможно, учитывая, что Мукуро практически не видела, чтобы Таэко вела себя так, как она сама, за всё время, что они провели в школе. Даже после «Трагедии» игрок использовала образ Селестии, чтобы не сломаться. Это был идеальный механизм преодоления: лгать самой себе, чтобы сохранить рассудок… не желая признать тот факт, что её мечта… никогда не сбудется. Даже учитывая то, что Таэко чуть не сделала вчера, Мукуро не могла её винить. Она была пешкой в ​​злонамеренной игре Джунко... ею можно было легко манипулировать, если дать правильный стимул. Честно говоря, она хотела быть более мстительной… но какая-то часть её говорила ей попытаться зарыть топор войны… какой бы сумасшедшей ни была эта идея. - Ну да, после всего, через что ты вчера прошла, скажем так, я не исключала возможности твоего "творчества" с простынями, - неловко ответила она, подходя к столу в центре комнаты и поставив завтрак игрока. Чувствуя себя так, как будто она значительно скрыла своё странное поведение, Мукуро уже собиралась извиниться, когда Таэко дала необычный ответ. — Вау… это было довольно больно, — прокомментировала опозоренная игрок, её тон был более серьезным, чем привыкла слышать Мукуро. Подняв рубашку, обнажив при этом живот, Таэко вытерла немного сырных пятен с лица, прежде чем перекинуть ноги и спрыгнуть с кровати, направляясь к столу. «Если бы у меня хватило смелости покончить с собой, я бы сделала это прошлой ночью. Думала об этом несколько раз… но у меня не было способа сделать это быстро и безболезненно. Я не садистка, знаешь ли. Даже не взглянув в её сторону, Таэко села и посмотрела на яйца и бекон, прежде чем нахмуриться. Солдат сразу же приготовилась к жалобам, которые, как она знала , должны были поступить. Она приготовилась к таким комментариям, как «Яйца с беконом? Я что, маленькая? или «Я хотела традиционный азиатский завтрак, а не западный». Сделай что-нибудь другое». Но после нескольких мгновений молчания солдат была удивлена, когда Таэко медленно взглянула на неё, и в красных глазах игрока не было ничего, кроме мелкой досады. «Из любопытства, буду ли я вынуждена есть всю еду руками? Или ожидать столовых приборов слишком глупо?» — усмехнулась она, прежде чем взять кусок бекона и разорвать его зубами. В разгар громкого жевания игрок проворчала: «С другой стороны, учитывая твой ответ только что, ты, вероятно, думаешь, что я попытаюсь выколоть себе глаза ими». Это, конечно, была жалоба… но обоснованная, которая сумела смутить замаскированную модницу. Она совершенно забыла о столовых приборах, когда готовила еду, и хотя Мукуро хотела выпустить язвительный комментарий, поскольку это была её собственная ошибка, это выглядело бы лишь мелочью. Злобная часть её почти хотела посмотреть, сдержит ли Таэко свое слово и действительно съест яйца руками. Однако, когда игрок доела бекон, желание солдата узнать исход этой ставки перевесило её собственное смущение. — Я принесу тебе вилку или что-нибудь ещё. Или ты предпочитаешь палочки для еды?" - её тон был случайным, но с примесью шутки. Она полностью ожидала, что Таэко плюнет в неё ядом, как обычно… но была удивлена, когда игрок просто скрестила ноги и, казалось, терпеливо ждала. — Как хочешь… — ответила заключенный игрок, прервав разговор даже без остроумного возражения. Затем, снова к удивлению Мукуро, Таэко предпочла сидеть молча и ждать. Шли секунды, и в любой момент солдат ожидала, что игрок огрызнется на неё, требуя приборов. Однако Мукуро начала нервничать, когда Таэко продолжала сидеть и терпеливо ждать… хотя еда явно начала остывать. « Что… здесь происходит? — размышлялапереодетый солдат, совершенно сбитая с толку действиями игрока. « Обычно она бы уже кричала и требовала чего-то… » Мукуро знала, что Таэко сильно отличается от Селесты, но это было за гранью! Она думала, что поняла, кто такая «Таэко», после того, как увидела её вспышки во время классного суда, но… возможно ли, что это тоже не её «настоящее» «я»? В конце концов, каждый действует по-разному, когда злится или находится под давлением. Возможно, именно такой обычно была «Таэко»? Вопреки её здравому смыслу, солдат надела своё лучшее лицо «Джунко» и спросила: «Хорошо, что с тобой? Обычно ты бы уже огрызнулась на меня. В чем дело?" Когда она закончила, её собственный голос эхом отозвался в ушах, вопрос повис в воздухе без ответа. Как только тишина стала почти оглушающей, Таэко очень медленно перевела взгляд на «модницу». К удивлению солдата… за малиновыми глазами Таэко не скрывалось злого умысла, и на мгновение она почти подумала, что ей не дадут ответа. — Ничего особенного, — прямо ответила Таэко, и это звучало почти скучно. Поставив локоть на стол, игрок положила голову на ладонь, закрыла глаза и выглядела почти спокойной. Мукуро уже собирался позвать её, когда дверь Таэко внезапно распахнулась. — Я просто не хочу доставлять тебе удовольствие, вот и всё. "…Удовольствие?" — спросила солдат, не понимая, что она имеет в виду. "О чем ты говоришь? Какое «удовольствие»?» В ответ Таэко подняла голову с ладони, повернулась на стуле и спокойно пояснила: «Удовольствие от того, что ты кого-то «спасла». Что-то ещё?" Почти сразу же мир Мукуро на мгновение закрылся… настолько, что она чуть не выпустила свою маску «Джунко». Едва сумев скрыть шок, она вместо этого сосредоточилась на нарастающем разочаровании и попыталась возразить: «Я не получаю удовольствие от…» «Ты должна получить удовольствие от этого… не так ли, Джунко?» — вмешалась игрок ровным и спокойным голосом. «После каждого судебного разбирательства ты налетаешь и «утешаешь» того, кто был «нападавшим». Ты говоришь им, что это не их вина. Что они не виноваты в своих действиях. — Это всё проделки Вдохновителя, потому что нас держат здесь против нашей воли. Всё верно? По иронии судьбы, хотя это должен был быть риторический вопрос… Тон Таэко говорил о том, что она действительно хотела получить ответ. Но в то же время было очевидно, что ей всё равно… и это сбило Мукуро с толку. — Дело не в удовольствии, — настаивала солдат, встретившись взглядом с игроком. «Я просто делаю то, что могу, как и все остальные». На это Таэко явно скептически подняла бровь. «Опять твоя крылатая фраза, а? «Просто делаю, что могу»? Это самая глупая фраза, которую я когда-либо слышала. К этому моменту Мукуро крепко сжала кулаки, не оценив того, что над ней открыто насмехались за то, что она считала единственным естественным подходом к их ситуации. Но была действительно озадачена её спокойным характером, который олицетворяла игрок! Она должна была быть гораздо более самодовольной из-за этих комментариев… но вместо этого она казалась почти… скучающей. И прежде чем она успела возразить, Таэко громко и раздраженно подала знак. «Ну, ты знаешь, как говорят: «один раз — случайность, два раза — совпадение, три раза — закономерность». И Джунко, давай просто скажем, что твой «шаблон» установлен. И снова Мукуро была потрясена тем, как… прирученная Таэко вела себя. Где обычная злоба и язвительные комментарии? Конечно, она открыто высмеивала «броскую фразу» Мукуро, но в её комментариях не было запала! Её унылый и безжизненный тон нервировал больше, чем её обычное резкое поведение! Ничего из этого не имело смысла! Не говоря уже о том, что, честно говоря, солдат даже не подумала о том, чтобы попытаться «утешить» Таэко… потому что она никогда намеренно не собиралась утешать… кого-либо ! Леон был неудачным предлогом, чтобы попытаться найти секретную комнату в туалете мальчика, Саяка была, потому что случайно увидела, как она борется за пределами кафетерия, ненависть Мондо к себе только усугублялась, а Хифуми был, потому что он хотел работать в том проекте «мести» с неё. Всё это было чередой случайностей или несчастных случаев… верно? Конечно, она гордилась тем, что ей удалось помочь своим одноклассникам в трудную минуту, но она не искала этого… по крайней мере, намеренно. Опять же, Таэко была права. Это случалось слишком много раз, чтобы считать это простым совпадением. Значит ли это, что… она подсознательно хотела помочь своим одноклассникам? Конечно, она сделала сознательный выбор, но она просто… делала то, что могла … вот и всё. — Если это займет так много времени, не утруждай себя столовыми приборами, — резко прервала её мысли Таэко, возвращая солдата к реальности. Затем, к своему большому шоку, Таэко погрузила пальцы в чуть теплые яйца, зачерпнула часть их руками и практически запихнула себе в рот! Такое неблаговидное поведение женщины, ранее известной как Селестия Люденберг, было немыслимо! И она была ошеломлена ещё больше, когда игрок подняла тарелку, поднесла край к её открытому рту и сгребла остатки завтрака в её зияющую пасть! Она даже не стала спокойно жевать или что-то в этом роде! Какая-то часть Мукуро хотела сказать, что Таэко, должно быть, голодала… но, помня сырные шарики, это явно было не так! Таэко активно пыталась её напугать? Или она действительно так вела себя, когда была вынуждена постоянно оставаться самим собой? Прежде чем она успела подумать дальше, Таэко сунула ей тарелку обратно, едва не попав ею в грудь. Едва сумев сфокусировать свои мысли, Мукуро медленно взяла тарелку из её протянутой руки. В тот момент, когда она это сделала, игрок облизнула пальцы, прежде чем вытереть их о рубашку, немного жира от яиц оставило видимые пятна. — Полагаю, кто-нибудь позже принесет ещё еды? Я получу обед? Или только завтрак и ужин? Её вопрос казался безобидным… но её тон продолжал беспокоить замаскированного солдата. «Ужин обязательно. Я думаю палачи не разрешат тебе обедать, но мы, вероятно, могли бы что-нибудь раздобыть… или ты могла бы просто перекусить украденными сырными шариками, — съязвила Мукуро, почти пытаясь расстроить игрока. — Я не увидела на них ничьего имени, когда нашла их, — возразила Таэко, вставая и направляясь обратно к своей кровати. Почти рассеянно она вернулась в своё прежнее положение, прислонившись спиной к изголовью, а ноги растянулись по всей длине кровати. Даже не взглянув в сторону Мукуро, она спросила: — Кстати, могла бы ты принести мне книгу или что-то в этом роде? Скучно просто сидеть здесь весь день…» — …Посмотрю, что я могу сделать, — ответила Мукуро, чувствуя себя всё более и более беспокойной с каждым диалогом, который они разделяли. Такая сердечная… слишком сердечная. Таэко вела себя более сердечно, чем должна была! Конечно, она была немного властной, но всё, что она просила, не было чем-то из ряда вон выходящим! Где бурлящая ярость?! Необоснованные требования?! Огонь, который обычно горел в глазах Селесты!.. « О… это всё? — задалась вопросом Мукуро, только собирая кусочки воедино. « Была ли я неправа, думая, что Таэко похожа на подпитываемого яростью монстра, которого мы видели вчера? Был ли её гнев… ещё одним проявлением Селестии Люденберг или…? ” — Если ты не возражаешь, я была бы признателена за уединение, — внезапно заговорила Таэко, ещё раз прервав мысли солдата. «Если ты не хочешь принести мне эту книгу или что-то еще, чтобы занять меня…» Хотя Мукуро всё ещё была смущена поведением Таэко, она знала, что простое стояние здесь только усугубит ситуацию. — Э-э, конечно, я проверю и посмотрю, нет ли… журнала… или чего-нибудь… для тебя, чтобы смогла почитать, — выдавила она, разворачиваясь и направляясь к двери. Однако, прежде чем она достигла дверного проема, её любопытство взяло верх над ней… и она обернулась. Оглянувшись на Таэко, которая не сдвинулась со своего места на кровати, замаскированный солдат решила последовать своиму чутью и задать вопрос, над которым она размышляла уже несколько минут. — Вообще-то я немного шокирована. Я полагала, что ты разозлишься из-за всего, что произошло, — усмехнулась Мукуро, зная, что сейчас она активно дразнит игрока. Несколько мгновений ни один из них не двигался. Таэко неподвижно лежала на кровати, а Мукуро терпеливо стояла в дверях. Игрок даже не взглянула в её сторону, просто смотрела прямо перед собой… почти безжизненно. Это было более чем тревожно… видеть кого-то столь яркого и харизматичного, как «Селеста», доведенного до такого жалкого состояния. Словно пропала сама её душа, и осталась только безжизненная оболочка на автопилоте. Но затем, как только Мукуро смирилась с тем, что она не получит ответа… игрок заговорила. «О… поверь мне, я просто в ярости », — ответила Таэко, повернувшись всем телом к ​​«моднице». Ещё раз сдвинув ноги с края кровати, опозеренный игрок встала и посмотрела прямо на Мукуро, их взгляды встретились. Затем с совершенно нейтральным лицом Таэко продолжила: «Но, как я уже говорила…» Именно тогда Мукуро увидела это… искру… нет, тлеющий уголь! Вспышка ярости… скрытая глубоко, глубоко, за малиновыми глазами игрока. Похоронена так глубоко, что до этого момента солдат не могла даже ощутить его. И хотя он был маленьким, сильный гнев, исходивший от этого крошечного уголька, горел даже горячее, чем само солнце! — …Я не хочу доставлять тебе удовольствие , — объяснила Таэко, и только выражение ярости в её глазах выдавало её слова. «…Удовольствие от того, что я выхожу из себя… ты того не стоишь». Холодок пробежал по спине Мукуро, когда она впитала слова игрока… и начала понимать. Таэко намеренно сдерживала свой гнев, не позволяя себе поддаться ярости, которая, должно быть, булькала прямо под поверхностью. Извращенным способом это был способ отомстить Мукуро… хотя она не была уверена, почему игрок выделила её среди остальных в классе. В конце концов, именно выводы Кёко решили её судьбу. Тем не менее, Таэко каким-то образом пришла к выводу, что «Джунко» нравилось помогать людям подниматься с их самой низкой точки… и игроку это не нравилось. Её малиновые глаза сияли неповиновением… которое могло бросить вызов даже Монокуме. Теперь стало понятно, как Таэко выжила в подпольном мире азартных игр. С такой решимостью и силой воли ничто, кроме лобового столкновения, не могло её остановить. Во многом Мукуро огорчило то, что игрок никогда не проявляла такого неповиновения своему похитителю. Возможно, если бы игрок была более честна с собой, она бы не повернула на такую темную тропу… но сейчас всё это не имело значения. Мукуро знала, что мало чем может помочь Таэко. До тех пор, пока игроку самой не понадобится помощь, она категорически откажет в ней кому бы то ни было. Даже если Хине каким-то чудом удастся простить её, солдат сомневалась, что даже тогда Таэко когда-нибудь искренне раскается в своих преступлениях. Тем не менее, это не означало, что Мукуро хотела отказаться от неё. В конце концов, если она, безжалостная убийца, могла каким-то образом искупить свою вину, то и покушавшийся на убийство тоже мог. Возможно, она просто надеялась вопреки всему… но она, по крайней мере, хотела дать Таэко шанс. Но с этим придется подождать. Не желая ещё больше усугублять ситуацию, Мукуро решила отступить. — …Ладно, сегодня я принесу ещё еды. И если я найду журнал или что-то в этом роде, я подсуну его под твою дверь. Таэко слегка наклонила голову, явно недовольная тем, что её слова минуту назад не возымели должного эффекта. Тем не менее, она возобновила своё нейтральное выражение лица и ответила: «Как хочешь, просто убирайся и оставь меня в покое». Поколебавшись лишь мгновение, Мукуро повернулась и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Чего она никогда не знала, так это того, что в тот момент, когда она ушла… Таэко издала полный ярости крик, который был полностью приглушен звуконепроницаемой комнатой.

***

"Круто! Мы сорвали джекпот, Сакура!» Хина чуть не подпрыгнула от радости, когда они с Сакурой нашли большой запас протеинового порошка вместе с другими пищевыми добавками в химической лаборатории. Среди этих добавок был бог всех протеиновых смесей… Протеинзима-Икс! Немедленно схватив его, пловчиха спрятала его за спину, а сама помчалась к подруге, готовая удивить её открытием. «Ты не поверишь, что я нашла! Мать всего… белкового… порошка…» Хина замолчала, когда приблизилась к мускулистой женщине, и её волнение спало, когда она заметила, что брови Сакуры нахмурены в суровом взгляде. Абсолютный Мастер боевых искусств открыла шкаф на противоположной стороне и уставилась на бутылки в нем. Почти полностью забыв о божественном протеиновом порошке, Хина обошла открытую дверцу шкафа и заглянула внутрь. Прежде чем она успела как следует проанализировать его содержимое, Сакура заговорила. «К сожалению, эта сторона очень опасна». Сунув внутрь массивную руку, Сакура выудила зеленую бутылку. «Здесь всё — смертельный яд… некоторые даже занесены в список без запаха и вкуса…» Против своей воли Хина почувствовала, как её тело начало дрожать. Было трудно даже удержать за спиной маленькую бутылочку с протеиновым порошком. Она едва могла поднять взгляд туда, где хранились яды. «С тех пор, как они теперь доступны для всех… кому-то станет труднее доверять друг другу», — тихо сказала Сакура, закрывая дверцу шкафа, её мрачное отражение смотрело на неё из стекла. «Когда мы снова встретимся со всеми, мы должны сообщить им об этом. Тогда мы сможем обсудить, стоит ли нам пытаться избавиться от этих химикатов». Когда Сакура повернулась к ней лицом, Хина сделала всё возможное, чтобы перестать трястись, но потерпела неудачу. Полностью отведя взгляд от шкафа, пловчиха зажмурилась… пока теплая рука не легла ей на плечо. — Не волнуйся, Хина. Я уверена, что если мы все будем работать вместе, мы сможем найти решение. И, если возникнет необходимость, я готов стоять на страже, чтобы гарантировать, что никто не попытается сделать что-то подобное». "Почему…?" Хина мягко прошептала… Бутылка Протеинзима-Икс упала на пол, когда она наконец потеряла хватку. На мгновение отвлеченная шумом, Сакура была ошеломлена, когда заплаканное лицо Хины поднялось и закричало: «Почему ты всегда ставишь всех выше себя?!» От внезапного обвинения Сакура вздрогнула и непреднамеренно убрала руку. Прежде чем она успела сформулировать ответ, Хина продолжила: «Почему ты больше не думаешь о себе?! Почему ты всегда чувствуешь необходимость подвергать себя опасности?! По мере того как она ругала свою подругу, пловчиха чувствовала растущее отвращение к себе. Она всегда восхищалась тем, как Сакура так охотно подвергала себя опасности, чтобы защитить своих друзей. Но теперь… всё было иначе. С момента их вчерашнего разговора…

***

Вчера вечером… — …Сакура… нет… это… это не может быть правдой… Аой Асахина, глаза которой расширились от внезапного ужаса и осознания, стояла перед Сакурой, единственной свидетельницей её предательства. Монокума только что ушел, оставив их двоих наедине. Внезапно мастер боевых искусств ощутила всю свою храбрость… силу воли, чтобы встретиться лицом к лицу с Монокумой… силу, которую ей удавалось удерживать до этого момента… полностью растворилась в небытии. Единственный человек, от которого она надеялась уберечь себя от обмана… был теперь на переднем крае её предательства. Боль…замешательство…ужас…всё это было видно в ярко-голубых глазах Хины, когда она смотрела на свою подругу, по её щекам текли слезы. Сакуре хотелось протянуть руку… и вытереть эти слезы… но она знала, что теперь это навсегда выходит за рамки её возможностей. Не было слов. Сакура не могла даже заставить себя перевести дух, когда вся её вина и отчаяние начали приближаться к ней. То есть… пока кто-то другой не открыл дверь, ведущую в спортзал. Сразу же Хина и Сакура переместились и увидели, как Макото Наэги вошел в дверь с озадаченным, но несколько облегченным выражением лица. — М-Макото?! Что ты здесь делаешь?!" Хина резко запнулась, его присутствие добавило в ситуацию ещё больше замешательства и ужаса. Сакура вздрогнула, признав, что её обнаружила не только Хина, но теперь и Макото. И хотя она очень уважала и доверяла счастливчику, особенно учитывая его стремление уберечь всех от убийства друг друга, это не предотвратило ледяной холод ужаса, покалывающий её позвоночник. С вопросом, повисшим в воздухе, счастливчик заметно помедлил, словно размышляя о том, солгать или просто уйти от вопроса. Макото не умел лгать. Он был из тех людей, которым физически некомфортно каждый раз, когда он не был до конца честен. Что делало его ещё более нервным, пока две женщины ждали его ответа. В конце концов, он удивил их обоих. — Я… проводил небольшое расследование, проверяя потайную комнату в туалете для мальчиков, о которой упоминал Монокума… когда я услышал что-то похожее на драку, — объяснил он, без усилий встретив их взгляды. «Я подумал, что у кого-то могут быть проблемы, поэтому прибежал… но, похоже, теперь всё кончено. Если не возражаете, что именно произошло? Его вопрос был невинным… и разумным, но на него почти невозможно было ответить. Он был явно сбит с толку, и не похоже было, чтобы он точно знал, что обнаружил. В конце концов, только Хина был свидетелем её предательства, он просто расследовал беспорядки. Но несмотря ни на что, Сакура не чувствовала необходимости скрывать от него правду… или, по крайней мере, так она намеревалась сделать до того, как Хина заговорила. «Я попросила Сакуру научить меня боевым приемам!» — резко крикнула она; её голос почти сорвался. Сильно натянутая улыбка скользнула по её губам, когда она откровенно солгала: «Я хотела стать сильнее, чтобы меня не больше… никто… не обманывал». Сакура не могла удержаться от того, чтобы глаза не расширились, когда слова Хины эхом раздались вокруг неё. Сакура ожидала ненависти… она ожидала, что Хина будет кипеть и плеваться ядом так же, как она это сделала, когда Селеста предала её. Но… этого не произошло. Вместо этого Аой Асахина… девушка, которая всего несколько часов назад страдала от боли и агонии предательства… лгала, чтобы защитить её. Даже после того, как она стала свидетелем её предательства, даже после того, как признала, что её «лучшая подруга» добровольно отвернулась не только от неё, но и от всего класса… она все равно решила защищать её. К сожалению, вместо того, чтобы чувствовать благодарность за такое действие… Сакура могла чувствовать только боль. Глубокая резонирующая боль начала пронзать её, когда она с немым ужасом наблюдала, как Хина добровольно связала свою судьбу с предателем. "Ой? Так и есть?" — ответил счастливчик, всё ещё сбитый с толку, но выглядевший гораздо спокойнее. «Боже, вы, ребята, действительно напугали меня на секунду! Я думал, что на кого-то напали или что-то в этом роде!» "Н-нет! Просто… спарринг и всё такое!" - Хина тут же накрылась, её улыбка дрожала. Если бы их нашел кто-то, кроме Макото, он, без сомнения, поставил бы под сомнение каждый аспект ситуации. Сакура даже не хотела думать о том, насколько ужасным это было бы, если бы их обнаружил кто-то вроде Бьякуи… но, в конце концов, не имело значения , кто их нашел. Смотреть, как Хина лжет… просто чтобы защитить её, почему-то было даже больнее, чем тяжесть её предательства. Хотя это могло быть и непреднамеренно, Сакура чувствовала, что вынуждает свою лучшую подругу предать своих одноклассников… просто чтобы сохранить свой секрет. И это… это то, чего никогда не мог вынести мастер боевых искусств! — Понятно, почему вы тогда пришли в спортзал, — продолжил Макото в блаженном неведении. «Думаю, это лучшее место, если вы хотите заниматься боевыми искусствами и прочим!» Почти отчаянно кивая, Хина согласилась: «Д-да! Именно! Видишь ли, Сакура предложила научить… — Хина… хватит. Сакура поймала себя на том, что говорит, почти не осознавая этого. Ей было невыносимо смотреть, как её лучшая подруга лжет ради неё… даже на одну секунду! И хотя теперь она была вынуждена терпеть болезненное выражение лица пловца, она взяла себя в руки и шагнула к Макото, взглянув на него с полнейшим стыдом в глазах. Правда была раскрыта, и Сакура не могла больше хранить секрет… как бы она ни ценила жертву Хины. Пришло время ей столкнуться с последствиями своих действий. Это то, что нужно было сделать. И хотя её наполняло радостью знание того, что даже обнаружив её предательство, Хина всё ещё верила в неё, она не могла позволить своей подруге пойти по такому пути. Это был её путь искупления… и она пойдет по нему одна . «Я готова ответить за свои ошибки… за своё предательство». Слезы снова потекли по лицу Хины, а у Макото появилось озадаченное выражение. Он встретился взглядом с Сакурой, и почему-то она заподозрила, что он уже в чем-то разобрался. Как бы то ни было, ей нужно было произнести это вслух, больше для себя и для всех остальных. "Как и предполагал Бьякуя, среди нас есть предатель… и этот предатель… я." - Она сделала паузу, ожидая, пока шок и ужас отразится на лице счастливчика. Как только он, казалось, прошел первоначальный шок, она продолжила: «Монокума подошел ко мне перед первым… инцидентом. Он сделал предложение, от которого я не смогла отказаться… и я начала прислуживать ему…». «Она не могла отказаться!» Внезапно закричала Хина, схватив Сакуру за руку и потянув за неё. «Я всё слышала! Ты только пыталась сохранить свою семью!.. «Независимо от обстоятельств, факт остается фактом: я добровольно предала своих одноклассников… своих друзей. И это нельзя отменить». "Но но-!" – практически завопила пловец, крепче сжимая руку мастера боевых искусств. Горячие слезы, до краев наполненные отчаянием и болью, стекали по её щекам. Она покачала головой, словно пытаясь отрицать суровую реальность, и теплые капли брызнули на мускулистый бицепс Сакуры. Всё это время Сакура стояла на месте, чувствуя себя совершенно неспособной утешить свою самую дорогую подругу. Ей отчаянно хотелось погладить пловца по голове… прошептать, что всё будет хорошо… но она знала, что это не так. Теперь, когда о её предательстве стало известно, хотя и только двум её одноклассникам, было бы только вопросом времени, когда она будет вынуждена сообщить об этом остальным ученикам… и понести наказание. — Ладно… подожди секунду, — резко сказал Макото, его тон был немного нерешительным, но всё же твердым. — Значит, Монокума заставил тебя шпионить за нами, взяв в заложники твою семью, верно? — …Независимо от обстоятельств, я всё же выбрала сторону Монокумы, — настаивала Сакура, не желая оправдываться. «Мне даже приказали совершить убийство, если никто другой не проявит инициативу…» — Но… ты никогда этого не делала? Я имею в виду, что ещё никто не умер, и ты до сих пор никому не пыталась навредить, — заметил счастливчик. Часть Сакуры почувствовала малейшее облегчение от выбора слов Макото. Он почти наверняка предпочел сказать «навредить кому-либо», а не «убить кого-либо». Его сострадание казалось почти безграничным, но, несмотря на его уклончивые слова, Сакура не могла избежать чувства вины за то, что она чуть не сделала. «Это потому, что после того, как была создана система судебных разбирательств по издевательствам, Монокума сказал мне подождать. Казалось, что он сделал это почти по прихоти, но… "Видишь! Она никому не причинила вреда!» Вмешалась Хина, пытаясь спасти ситуацию, как могла. — Сакура только что разорвала отношения с вдохновителем! Я слышала, как она сказала, что больше не будет ему помогать!.. — Как бы то ни было, — сказала Сакура своей подруге, её чувство вины усиливалось с каждой попыткой Хины уменьшить её предательство. «Я не буду отрицать это какое-то время, я думала об убийстве, если это означало спасение моей семьи… и за это не может быть прощения». "Это не правда!" — настаивала Хина, сжимая её руку почти как защищающая. "Все совершают ошибки! Саяка, Леон, Мондо и даже Така! Каждый из них чуть не стал убийцей! Но это была не их вина! И это тоже не твоя вина! Это был тот проклятый плюшевый мишка! Я простила их, и я прощяю и тебя тоже! Хотя Сакура не могла отрицать, что ей очень хотелось услышать эти слова, особенно от Хины… прощение не могло стереть совершенное ею преступление. И сверх всего этого, даже если каким -то образом все её одноклассники найдут в своем сердце желание простить её… она никогда не простит себя. И из-за этого… из-за того, что теперь она знала, что Хина будет защищать её до последнего вздоха… у неё не было выбора, кроме как вмешаться. Глядя прямо в водянисто-голубые глаза Хины, мастер боевых искусств твердо сказала: «…Мне очень жаль, но теперь, когда я повернулась против вдохновителя, это только вопрос времени, когда он отомстит мне». Хина снова начала качать головой, но Сакура каким-то образом справилась и закончила: «Рано или поздно… я понесу наказание за свои действия. Будь то от рук вдохновителя… или дорогих друзей, которых я предала…». Внезапно Хина вырвала руки и вместо этого вцепилась в воротник униформы Сакуры, отчаянно дергая и умоляя. "Нет! Пожалуйста… пожалуйста, не делай этого! Ты не должна никому говорить! Я сохраню твой секрет, клянусь!" - Она повернула своё заплаканное лицо к Макото и умоляла: «Пожалуйста… Макото, ПОЖАЛУЙСТА! Умоляю тебя… никому об этом не говори! Я… я не могу… я не могу потерять ещё одного друга! На мгновение Сакура почувствовала, что её решимость ослабла. Зная, что её решение причинило Хине столько мучений… это было почти невыносимо. Но в то же время отчаянные мольбы Хины, хоть и из лучших побуждений, только ещё больше усиливали её вину. Мало того, Сакура знала, что если она позволит Хине сохранить этот секрет, это только утащит её подругу в глубины отчаяния вместе с ней. Завтра утром Монокума, скорее всего, объявит о её предательстве, бросив её на растерзание пресловутым волкам, которые были её одноклассниками. И после наблюдения за тем, как класс справился с предательством Селесты, она могла только представить, насколько невыносимым будет суждение Бьякуи, когда подтвердится, что он всё это время был прав насчет шпиона. Прежде чем она смогла попытаться объяснить это Хине, счастливчик решил вмешаться. — Сакура… ты действительно в этом уверена? — сказал Макото, его карие глаза каким-то образом смогли встретиться с ней взглядом. — Потому что если да, то я не буду тебя останавливать… «Макото!» Хина всхлипнула, прежде чем он одарил её улыбкой… той самой улыбкой надежды, которая, казалось, напугала её. Повернув свою улыбку к Сакуре, счастливчик продолжил: «Но я думаю, тебе следует подождать ещё немного, прежде чем рассказывать об этом всем остальным». Озадаченная его предложением, мастер боевых искусств спросила: «Но почему?» — Потому что, если ты прямо сейчас расскажешь всем, что была шпионом вдохновителя, после всего, что случилось с Селе — я имею в виду, Таэко… может быть, лучше подождать, пока у всех прояснится голова. Сакура внутренне вздрогнула от его предложения. Он сделал правильное замечание. После суда над Таэко все всё ещё были в напряжении, и если она вскоре после этого объявит о своем предательстве, это приведет только к глубокому расколу между всеми. В то же время она ненавидела идею откладывать признание своей вины… и была ещё одна проблема. — Ты действительно веришь, что Монокума не разоблачит мое предательство раньше? — указала она, наблюдая, как выражение лица Макото стало угрюмым. «В конце концов, кукловод может слышать всё, что мы говорим, прямо сейчас. И у него нет причин предоставлять мне такое утешение. — Это правда… — согласился Макото, казалось, собираясь смягчиться. Однако он шокировал её, когда вместо этого сказал: «Но если вдохновитель не упомянет об этом… ты не против подождать? Хоть немного?» Немного скептически мастер боевых искусств ответила: «Мне очень жаль, но я должна спросить, почему ты предпочитаешь, чтобы я подождала. В нынешнем виде я бы предпочла, чтобы мои преступления были раскрыты как можно скорее. Я лгала своим друзьям достаточно долго…» Макото явно чувствовал её трепет, но даже не вздрогнул, когда предложил: — Я подумал, что мы могли бы попытаться найти способ лучше сообщить всем эту новость. Я ничего не могу придумать прямо сейчас, но если у нас будет немного больше времени, может быть, мы сможем найти способ облегчить часть твоей вины? Знаешь… обсудить это и попробывать вместе найти лучшее решение». При этих словах голова Хины выскочила, слабый проблеск надежды вернулся в её глаза. «Д-да! Я имею в виду… по крайней мере, мы можем сделать это вместе! Это лучше, чем... заставлять тебя делать всё в одиночку... И Сакура, и Макото видели, что Хина приближается к своему пределу, и ни один из них не хотел давить на неё прямо сейчас. Она могла говорить только между рыданиями и постоянно вытирала свежие слезы, которые не прекращали литься. Не потребуется много времени, чтобы подтолкнуть её к краю. Кроме того, логика Макото была твердой. Не то чтобы Сакура планировала сегодня разбудить всех своих одноклассников и распространить новости сегодня вечером. Она, несомненно, хотела бы сделать это завтра… но сейчас она не была так уверена. И снова Сакура заколебалась, прежде чем ответить: «Я очень сомневаюсь, что вдохновитель позволил бы мне такое утешение, но… если бы это было так…» Она сделала паузу, посмотрела то на Хину, то на Макото, оба с нетерпением ждали её решения. Наконец, после нескольких мучительных мгновений молчания, она заговорила: «…Я живу с чувством вины за своё предательство уже несколько недель… Я полагаю, что ещё один день не будет иметь большого значения». Выражение лица Хины тут же изменилось. Наконец, её глаза, казалось, начали проясняться, когда она вытерла слезы в последний раз. Нервная, но полная надежды улыбка настигла её, и она тут же обняла Сакуру. — …Спасибо, Сакура…! Спасибо…!" — воскликнула она, отказываясь ослабить свою железную хватку на подруге. "Я обещаю тебе; мы что-нибудь придумаем! Я не позволю тебе умереть! Клянусь!" Несмотря на то, что Сакура была признательна за слова подруги, она не могла остановить приступ боли в груди. К сожалению, мастер боевых искусств никак не могла убедить себя в надежде. Она была готова умереть за своё предательство, и она всё ещё была готова. Рано или поздно, будь то рука Монокумы или чья-то ещё, её жизнь внезапно оборвется. От этой реальности никуда не деться. Тем не менее, она решила позволить себе минутку покоя, когда ответила на объятия Хины. Тепло от подруги дало ей силы ещё некоторое время продолжать лгать… но она знала, что это был только вопрос времени, когда её совесть взяла верх над ней, и она призналась остальным своим одноклассникам. Отстранившись от подруги, Хина повернулась и направила взгляд на счастливчика. — Теперь твоя очередь, Макото. Обещай мне, что сохранишь это в секрете, — настаивала она, выражение её лица стало жестче. — Верно… Обещаю вам обоим, что никому об этом не скажу. — Ты клянешься? — строго спросила Хина. — Клянусь, — без колебаний ответил он. "Даже если Кёко спросит тебя об этом! Ты бы солгал ей, чтобы сдержать своё обещание?!" - пловец вдруг обвинил его, одновременно удивив его, от чего у него покраснели щёки. "П-при чем тут Кёко?!" - Макото не мог удержаться от вопроса. — Просто ответь на вопрос! — потребовала Хина сильно, но не сердито. "Я обещаю! Даже если… Кёко спросит меня об этом, я не скажу ей… пока Сакура не будет готова рассказать всем!" Хина немного нахмурилась, затем вздохнула, по-видимому, удовлетворенная. "Хорошо я верю тебе. Тем не менее, Макото…" К удивлению Сакуры и Макото, лицо Хины внезапно потемнело… почти зловеще. Голосом более мстительным, чем любой из них мог себе представить, она сказала: — Если ты предашь Сакуру… каким-либо образом… Клянусь, я заставлю тебя пожалеть об этом. Запомни это». Сказать, что Сакура и Макото были ошеломлены, было преуменьшением. Ни один из них не был готов к такому заявлению. — Х-Хина… — начала Сакура, прежде чем её оборвал одноклассник. — Н-ну, тогда мне лучше сдержать обещание! Ха-ха…” В истинном стиле Макото счастливчик каким-то образом удалось стряхнуть это смертельное предупреждение с нервным смехом. Сакура, всё ещё очень обеспокоенная поведением Хины, попыталась заговорить, но снова оказалась слишком медленной. — Хорошо… я рассчитываю на тебя, — сказала ему Хина, прежде чем повернуться к озадаченной Сакуре. — Наверное, нам следует вернуться в наши комнаты. У людей возникнут подозрения, если они увидят нас троих вместе в это время ночи. Всё ещё немного потрясенная мстительным отношением своей подруги минуту назад, всё, что Сакура могла сделать, это кивнуть в знак согласия. — Да… может быть, это и к лучшему, — почти автоматически ответила она. — Тогда я сначала вернусь, — предложил Макото, казалось, не задетый действиями Хины минуту назад. «Таким образом, если кто-то заметит меня, он не узнает, что это имеет какое-то отношение к вам двоим». — Хорошая идея, — согласилась пловчиха, по-видимому, вернувшись к своему обычному состоянию. — Мы немного подождем, а потом вернемся в комнату Сакуры на ночь. То есть… если мы ещё сможем провести ночь вместе? Хотя её поведение всего несколько минут назад всё ещё беспокоило её, Сакура поймала себя на том, что улыбается, когда ответила: «Конечно. Ты можешь оставаться со мной столько, сколько захочешь». Услышав это, на лице Хины появилась яркая улыбка. «Спасибо, Сакура…» Несмотря на беспокойство, вызванное агрессивными замечаниями Хины Макото, в глубине души Сакура знала, что всё это было сделано от отчаяния. Она не могла не провести параллели между собой и своей лучшей подругой. Они оба были готовы делать… невыразимые вещи, если это означало спасение тех, о ком они заботились. Это было горькое осознание, но ни один из них не мог игнорировать его. Когда Макото ушел первым, помахав им на ходу, Сакура повернулась к своей подруге и сказала: «Хина… если можно, я хотела…». — Я знаю, что ты собираешься сказать… — сказала ей Хина, выглядя немного пристыженной. Тем не менее, она выпрямилась, черты её лица стали жестче, когда она сказала: «Ты хочешь, чтобы я доверяла Макото… и, честно говоря… я действительно хочу… но после того, что… сделала Селеста… я не могу полностью доверять никому». Было больно слышать эти слова от лучшей подруги, и хотя она сказала себе, что не будет, Сакура мысленно прокляла Селесту за то, что она так повлияла на Хину. Однако это также было вызвано тем, что она была недостаточно сильна, чтобы противостоять влиянию вдохновителя. Точно так же она была виновата в трансформации Хины. — Никто… Кроме тебя, — продолжила Хина, улыбаясь Сакуре. «Я знаю, что могу доверять тебе… потому что я видела это. Я видела, что ты решила предать вдохновителя… подвергая опасности свою семью… потому что ты знала, что это правильный поступок. Я знаю, как сильно тебе должно быть больно прямо сейчас… волнуешься, будет ли с твоей семьей всё в порядке… но тебе не о чем беспокоиться… на этот раз я буду тем, кто защитит тебя!» Слова Хины должны были наполнить её теплом и восхищением… но почему-то что-то в её тоне испугало Сакуру. Несмотря на то, что её лучшая подруга простила её и была готова сохранить её секрет, чтобы защитить её… что-то было не так… но Сакура не могла понять, что именно. "Ладно, нам пора идти!" - Сказала ей Хина, направляясь к двери. Незадолго до того, как Сакура начала двигаться за ней, пловец обернулась и сказала ей: «Мы справимся с этим… вместе. Обещаю." По неизвестной причине… У Сакуры сложилось впечатление, что она не включает своих одноклассников в это заявление.

***

Пока ночные события прокручивались в их головах, Хина продолжала говорить. "Мы обязательно должны рассказать остальным о ядах, но вам не нужно стараться изо всех сил, чтобы сохранить их в безопасности! Я говорю, что мы просто выбросим их всех прямо сейчас!" Когда она потянулась к стеклянной дверце шкафа, рука Сакуры схватила её за руку, остановив, не причинив ей вреда. В шоке глядя на свою подругу, пловчиха уже собиралась задать ей вопрос, когда Сакура заговорила. — Мы не можем этого сделать, Хина. "И почему же нет?!" — запротестовала она, сердито глядя на смертельные примеси. — Монокума может счесть это нарушением правил, «уничтожением школьного имущества», — объяснила Сакура, показывая, что она уже рассматривала этот вариант. — И даже если это не считалось нарушением, нет никакой гарантии, что кукловод просто не заменит их. Самый безопасный вариант — рассказать об этом нашим друзьям и спланировать, что делать дальше». Несколько мгновений ни один из них не двигался. Хина уставилась на шкаф, а Сакура удерживала её на месте. Наконец, спустя, казалось, целую вечность, пловец вздохнула и сказала: «Ты права… извините». Отпустив руку, Сакура увидела, как Хина отпустила её, побежденная. Затем она взглянула на пролитую бутылку Протеинзима-Икс позади них. Подойдя, нагнувшись и зачерпнув бутылку, она с радостью обнаружила, что большая часть смеси уцелела при падении. Часть пролилась на пол, но её было легко убрать. "Нам повезло, большая часть ещё пригодна для использования. Прекрасная находка, Хина." Это, наконец, вызвало у пловца улыбку, пусть и длившуюся всего несколько мгновений. — Да… извини, что уронила. — В шкафу есть ещё? — спросила Сакура, глядя в сторону с добавками. «Э-э, я видела ещё как минимум три», — ответила Хина, подходя и снова открывая шкаф. Сосчитав их, она обернулась и сказала: «Всего четыре! Четыре бутылки божественного протеина!» Подойдя к ней, Сакура посмотрела на них и сказала: «Я не думаю, что наши друзья будут возражать против того, чтобы мы взяли их с собой, а ты? И если они спросят о них, мы всегда можем поделиться». Хина немного усмехнулась, приветственный звук для ушей мастера боевых искусств, прежде чем ответить: «Никому не говори, но я взяла немного конфет со склада сразу после его открытия… Я прятала их в своей комнате! Меня можно уговорить дать тебе немного, если ты хорошо попросишь! Я не дам, если ты не скажешь! Детская игривость предложения Хины успокоила Сакуру. Возможно, её опасения по поводу изменения личности Хины были не такими ужасными, как она себе представляла. «Действительно, это звучит прекрасно». "Круто!" — весело сказала Хина… прежде чем её черты резко затвердели. — Теперь, когда наше расследование почти закончено, мы должны найти Макото. Ошеломленная внезапной настойчивостью, Сакура заставила себя отогнать тревогу, сказав: «В последний раз, когда я видела его, он направлялся в музыкальную комнату. Я полагаю, что он вел расследование вместе с Кёко. «Хорошо, как только у нас будет немного времени, нам троим нужно поговорить… о прошлой ночи». Сакура напряглась, борясь с беспокойством, угрожающим настигнуть её. К сожалению, она не смогла скрыть своего дискомфорта, который Хина сразу же заметила. — Я просто хочу убедиться, что мы обо всем поговорим вместе, — настаивала пловчиха, пытаясь развеять беспокойство подруги. Оглядевшись, будучи настолько уверенной, что никто из её одноклассников не подслушивает, она прошептала: — Я… всё ещё против того, чтобы ты рассказывал всем о… ты знаешь о чем. Я думаю, будет лучше, если это останется только между нами тремя. — Хина… как я уже говорила тебе… *ДИН*ДОН*БИН*БОНГ* Прежде чем Сакура успела возразить, раздалось школьное объявление. Взгляды Сакуры и Хины устремились к ближайшему монитору, тревожно уставившись на него, он вкючился…

***

Тем временем… «…Это должно сработать! Все комнаты на этом этаже были тщательно исследованы! Победоносный тон Таки эхом разнесся по коридору четвертого этажа, когда он, Мондо и Чихиро закончили свои поиски. Они только что вышли из химической лаборатории, отметив все опасные вещества, находящиеся рядом с добавками, и уже планировали объявить об этом во время предстоящей встречи. Чихиро вздохнула с облегчением, счастливая, что наконец закончила исследовать. Предстояло многое открыть… ну, вроде того. Кабинет директора и компьютерный класс были заперты, без сомнения, вдохновителем. И хотя Мондо предложил выломать двери, Така напомнил ему, что это не только не соответствует правилам школьного этикета, но и предполагает уничтожение школьного имущества, что повлечет за собой «наказание». Как бы это ни было неприятно, им нужно пока оставить эту область в покое. Классы были как всегда пусты, если не считать загадочных каракулей на доске. Но больше всего Чихиро беспокоила… учительская. Цветы на всех столах не смутили ни Мондо, ни Таку, но Чихиро не могла сопротивляться печали, которую испытала, глядя на происходящее. Даже если это был, скорее всего, жестокий трюк вдохновителя, вид мемориальных цветов в память о кончине всего персонала пробрал программиста до костей. «Хорошо, тогда я считаю, что это идеальное время, чтобы попрактиковаться в ответной речи, Чихиро!» — резко предложил Така, хлопнув программиста по плечу и испугав её. Она тихонько вздохнула, но в остальном просто смотрела на него снизу вверх. Обнадеживающе улыбнувшись ему, Чихиро сделала несколько глубоких вдохов, борясь с нервозностью. Она знала, что это произойдет, но надеялась отсрочить это ещё на какое-то время. Речи не были её сильной стороной, и хотя она хотела лучше руководить классом и решать вопросы самостоятельно, она чувствовала, что читать подготовленную речь было… неискренним. И всё же она недостаточно доверяла себе, чтобы не замереть и не заикаться… как она сделала ранее этим утром. Тем не менее… если практика речи поможет уменьшить её социальную тревожность, в конце концов, это того стоило. «П-правильно, мне нужно предупредить всех о том, что мы нашли…» наконец ответила она, пытаясь звучать уверенно. Однако она, должно быть, потерпела неудачу, потому что Мондо тут же нахмурился, вынул руки из карманов и сжал кулаки. — И не беспокойся о том, что кто-то осудит тебя. Если кто-то попытается, я обязательно поставлю его на место!» Чихиро немного поморщилась, но оценила его энтузиазм. К сожалению, Така не был так восприимчив к его демонстрации силы. «Бро, я ценю твою… смелость, но физическое запугивание никогда не приветствуется в школьной среде!» — настаивал Абсолютный Дежурный, отворачиваясь от Чихиро и глядя на своего Бро. — И хотя я уверен, что Чихиро ценит это чувство, любой акт насилия в отношении другого ученика только ослабит её шансы на объединение класса! Пока он говорил, Мондо внимательно слушал, слегка кивая головой… по крайней мере, пока Така не закончил. «Но что, если кто-то попытается броситься на Чихиро с ножом или чем-то ещё? Я не собираюсь просто стоять и позволять кому-то резать Чихиро на мелкие кусочки! — настаивал байкер, не понимая, что своей идеей он заставил программиста вздрогнуть. — Я предлагаю отвести Чихиро в мужскую раздевалку и начать её накачивать! Осторожность не помешает!» На мгновение Така остановился, чтобы обдумать предложение своего Бро. «…Хотя политическое убийство маловероятно, особенно если учесть, что большинство наших одноклассников отвернулись от убийственной игры, оно всегда возможно! В конце концов, кто знает, что может сделать кукловод, если Чихиро получит больше влияния! "Это то, о чем я говорю!" Мондо согласился; его кулаки сжались в гневе. «Что, если мы закончим тем, что разозлим вдохновителя, и он отправится за ней, а не за нами! Мы должны быть готовы, если этот ублюдочный медведь попытается что-нибудь сделать!» «Прекрасное замечание, Бро!» дежурный согласился. «Мы будем обязаны обеспечить безопасность нашего подопечного, пока она реформирует школу!» Чихиро громко сглотнула, поскольку они становились всё более и более страстными… даже не вовлекая её. Их голоса были такими громкими, беззаботно разносясь эхом по коридорам. Они погрузились в обсуждение того, что нужно сделать, чтобы превратить её в идеального лидера. И хотя большинство их предложений имело смысл, Чихиро не могла не колебаться по поводу всего, что они обсуждали, особенно возвращения к тому месту, где на неё… напали. Она знала, что её друзья просто хотели помочь ей стать сильнее, и ценила это, но в данный момент… казалось, что на самом деле они делают это не для неё . Пока эти мысли кружились в её голове, она не замечала быстро приближающихся шагов сзади… пока не стало слишком поздно. «Понятно, значит, это ваших рук дело». Чихиро замерла, когда сзади раздался леденящий душу властный голос. С беззвучным вздохом она обернулась и увидела самого ублюдка, Бьякую Тогами, стоящего прямо за ней. Однако, к её большому шоку, он даже не взглянул в её сторону. Нет, его взгляд был сосредоточен исключительно на Мондо и Таке, когда они повернулись и уставились на него. Ладони Чихиро внезапно вспотели, когда богатый наследник посмотрело на неё сверху вниз… отвратительная ухмылка появилась на его лице. "Как тебе?" — прямо спросил он, наслаждаясь её замешательством, прежде чем уточнить. — Я имею в виду игру в подставное лицо. Каково это быть пешкой в ​​игре, о которой ты даже не подозревала?» «П-пешкой?» Чихиро протиснулась, всё ещё чувствуя себя некомфортно рядом с наследником Тогами. Ей хотелось бороться со страхом, который возникал всякий раз, когда он говорил, но всё, что ей удавалось, это дрожать. Даже не моргнув, Бьякуя уточнил: — Фигура. Пешка. Суфлёр. Шёстерка. Марионетка. Мне нужно продолжать? "Как ты её назвал?!" - Мондо агрессивно закричал, с силой встав между программистом и наследником Тогами и непреднамеренно оттолкнув программиста назад. К счастью, Така был рядом, чтобы поддержать её, и они подняли головы как раз вовремя, чтобы увидеть, как Мондо схватил Бьякую за воротник, кулак байкера занесло назад. — Ты не имеешь права называть её так после того дерьма, через которое ты еёзаставил… — Не делай этого, Бро! — крикнул Така, с тревогой наблюдая, как байкер держит кулак на месте. Слабо улыбнувшись Чихиро, дежурный обошел её, осторожно подошел к Мондо и положил руку на кулак байкера. — Его слова — это всё, что у него есть, чтобы вызвать у тебя отвращение. Если ты просто подумаешь о них как о бессмысленном воздухе, то он теряет над тобой всякую власть. Не дай ему победить!» Лицо Мондо исказилось от ярости, когда он увидел, как выражение лица Бьякуи стало самодовольным. Его кулак трясся, явно желая лишь сбросить это самодовольное выражение с красивого лица… но вместо этого он медленно опустил руку и отпустил наследника Тогами. Поправляя костюм, Бьякуя весело фыркнул. «Вам повезло, что у тебя есть такие хладнокровные союзники», — провозгласил богатый наследник таким же самодовольным тоном, как и раньше. — Если бы он тебя не остановил, вполне возможно, что ты потерял бы руку. Вена вздулась, когда Мондо взревел: «Что, черт возьми, это должно…!» «ОО-отойди от Господина!» Взгляды троицы метнулись за спину Бьякуи, их глаза расширились, когда они увидели Токо с горстью перца в руках, сердито смотрящую на них троих. «Я знаю-знаю, как это использовать! Н-не думай, что я не буду! — воскликнула она, готовая в любой момент облить себя вызывающим чих порошком. «Мне п-плевать, как сильно я н-ненавижу давать ей к-контроль! Я н-не позволю вам н-навредить Господину! Атмосфера этого разговора быстро накалилась, когда Мондо, Така и Чихиро инстинктивно попятились, когда она приблизилась. Однако, к их большому шоку, как только она посягнула на Бьякую, наследник Тогами поднял руку, мгновенно останавливая её. Затем та же самая рука шевельнулась и ущипнула его за нос, после чего последовало ворчание с отвращением. — Кажется, я приказал тебе молчать и не ходить за мной повсюду, — жестоко сказал он, заставив Токо вздрогнуть. Её глаза расширились, когда она вспомнила его утренний приказ замолчать, и на её лице появилось стыдливое выражение. Но на этом словесные оскорбления не закончились. «Мне не нужно твоё присутствие, и уж точно я не потерплю этой тошнотворной вони, исходящей от тебя, как от помойки. Иди умойся. Сейчас же." Токо, теперь замолчавшая, тут же начала кивать, её лицо раскраснелось, несмотря на мучения. На протяжении всего их разговора Чихиро, наблюдавшая из-за двух своих защитников, была странно очарована поведением Бьякуи. Он был так уверен в себе… собран, даже в сейчас. Известная серийная убийца за его спиной и взбешенный байкер, готовый врезать ему в лицо… и всё же он не выказывал страха. Да, серийная убийца была фанатично влюблена в него, но вместо того, чтобы съежиться от такой перспективы, привык обеспечивать свою безопасность! У него даже хватило смелости приказать упомянутой серийной убийце, даже глазом не моргнув! И хотя это было несправедливо по отношению к Токо или её кровожадной второй половине, Чихиро не могла не быть… «впечатленной» — не то слово, или, по крайней мере, она не хотела быть впечатленной ходом мыслей жестокого наследника. В то же время, программист не могла удержаться от того, чтобы немного позавидовать решимости Бьякуи… « Если бы у меня была хотя бы частичка его уверенности… тогда, может быть, я бы смогла… » В разгар её размышлений казалось, что Бьякуя почти обеспокоился внезапной уступчивостью Токо. Глядя на неё сверху вниз, он сказал: — И брось перец. Я не хочу, чтобы ты «случайно» вдохнула его и заставила меня дважды объяснять мои приказы. Перец разлетелся по земле быстрее, чем кто-либо из троицы успел увидеть. Не прошло и секунды, как наследник Тогами глубоко и раздраженно вздохнул. "Чего ты ждешь? Не мешкай, иди своей дорогой". Резкий тон Бьякуи, казалось, ещё больше увлек Токо, которая, схватив рукой свою… нижнюю область, бросилась прочь, предположительно, чтобы сделать то, что ей сказали. Однако до того, как она ушла далеко… "Т-Ты не должен так с ней обращаться!" - Чихиро поймала себя на том, что кричит, не зная, откуда взялась сила. Не колеблясь, она продолжила: «Токо… она просто хочет сделать тебя счастливым. Почему ты не можешь хотя бы относиться к ней чуточку лучше? "Хорошо сказано, Чихиро!" - Така резко присоединился к ней, обвиняюще ткнув пальцем в Бьякую. «Твоё отношение к нашим однокурсникам просто чудовищно! Тебе должно быть стыдно за себя!" Бьякуя дернулся, не привыкший к ругани. Чихиро была уверена, что в любой момент он рассмеется и отругает их за то, что они осмелились задавать ему вопросы. Но вместо этого он просто взглянул на них через плечо необычайно холодным взглядом. "Мусор вроде неё должен знать своё место. Что-то, чему вы все могли бы научиться." - От его жестокого тона у программистки задрожали ноги, но каким-то образом ей удалось удержаться на ногах, пока ругань продолжалась. «Кроме того, если ты не заметила, она вполне довольна тем, что выполняет мои приказы. Это дает ей цель, которой иначе у неё не было бы». Пока его слова обрушивались на неё, Чихиро изо всех сил старалась возродить пламенную страсть, которую она проявила прошлой ночью. Она попыталась разыграть ярость, которую испытала, когда Альтер Эго угрожали, зайдя так далеко, что представила Токо своей любимой программой искусственного интеллекта. Она взглянула на Мондо, который увидел, как она начала подключаться к внутреннему огню, и увидел, как байкер улыбается и кивает ей, словно разрешая ей рассердиться. Чувствуя себя вдохновленной учением Таки и мужеством Мондо, миниатюрная программистка выступила перед ними, собравшись с духом, и встретилась взглядом со своим мучителем. «Нехорошо так относиться к людям! Тебе не стыдно за себя?» — выстрелила она в ответ, преодолевая свой страх провидческим гневом. — Разве ты не видишь, что использовать Токо как собаку — это… — Именно то, что она хочет. Чихиро тут же замолчала, когда холодные слова Бьякуи прервали её. Наследник Тогами усмехнулся и взглянул на Токо, заставив Чихиро сделать то же самое. То, что она увидела, поразило её. Токо Фукава кипела от ярости; зубы стиснуты, ноздри раздуваются, глаза горят неукротимой яростью. И всё это было направлено… на Чихиро. Когда сила гнева Токо захлестнула её, Чихиро почувствовала, как её тело похолодело, и она потеряла равновесие, падая на пол. Однако взгляд программиста не отрывался от вида разъяренной писательницы… она была слишком напуганной, чтобы сказать хоть слово. «Настоящий лидер… должен уметь понимать людей». Холодный тон Бьякуи прорезал дымку, парализовавшую Чихиро, и всё, что она могла сделать, это слушать его проповедь. «Хотя может показаться, что я жесток к ней, я просто удовлетворяю её желание… и поэтому она умиротворена». Абсолютно Наследник обратил свой суровый взгляд на Токо, которая сразу же прекратила свою враждебную натуру, как только заметила его. На самом деле выражение стыда отразилось на её лице, когда Бьякуя резко выдохнул. «Прочь отсюда. Я больше ничего не скажу». И с этими несколькими словами Токо развернулась и побежала прочь, поглощенная мыслью о том, чтобы следовать приказам своего Господина. Когда её шаги эхом разнеслись по коридору, наследник Тогами снова посмотрел на дрожащую Чихиро. «Лидерами рождаются, а не становятся. Как бы овцы ни вели себя как львы, это не меняет того факта, что они родились беспомощными и слабыми». Он сделал паузу, наблюдая, как Мондо и Така окружили её с обеих сторон, встав на колени, чтобы помочь ей. Насмехаясь над богатым наследникос, он продолжил: «Давай, продолжай свой фарс, если тебе так хочется. Тем не менее, мы оба знаем, что ты никогда не будешь эффективным лидером… по крайней мере, до тех пор, пока ты будешь полагаться на этих двоих, которые будут поднимать тебя каждый раз, когда ты падаешь. Прежде чем она успела осознать, что это происходит, Мондо и Така выступили перед ней, их лица исказила защищающая ярость. — Заткнись, мудак! — закричал Мондо, ударив кулаком по стене, чтобы не ударить наследника Тогами. «Я согласен, но с меньшей вульгарностью!» Така присоединился, чудом не отругав байкера за его острый язык. «Лидерство — это не единственный курс! Любой, у кого есть страсть и драйв, может стать лидером! Настаивать на том, что твой стиль «лидерства» является единственно жизнеспособным, — верх бездарности!» Пыхтя, как будто их слова даже не воспринимались им, Бьякуя повернулся спиной и сказал: — Ты прав, что есть разные «типы» лидеров, большинство из которых вводят своих людей в заблуждение. Тем не менее, у меня нет ни времени, ни терпения, чтобы попытаться объяснить очевидное. Делайте вс`, что хотите. В конце концов, это не будет иметь значения. Рано или поздно начнется убийственная игра … вопрос в том, когда , а не если. Глядя на них через плечо, его глаза были сосредоточены исключительно на Чихиро, его взгляд заставлял её слушать. «Если ты даже не можешь противостоять мне… как ты можешь надеяться защитить кого-то от вдохновителя?» Не дожидаясь протеста защитников, Бьякуя Тогами ушел, направляясь к лестнице, ведущей на нижний этаж. Когда он ушел, Така и Мондо усмехнулись, прежде чем повернуться к Чихиро с обеспокоенными, но позитивными словами. — Не позволяй этому ублюдку добраться до тебя, Чихиро. Он просто в бешенстве из-за того, что так быстро потерял власть! — заверил её Мондо, похлопав по плечу. "Верно! Очевидно, он пытается запугать тебя, чтобы ты вернула ему место!» Така согласился, уверенно улыбаясь. — Но пока мы с Мондо с тобой, мы не позволим этому случиться! Верь в нас!» "Да, вы правы." Чихиро одарила их своей лучшей улыбкой и кивнула, её дрожь начала утихать. — Н-нам, наверное, пора возвращаться; к настоящему времени все должны закончить расследование… *ДИН*ДОН*БИН*БОНГ* Все трое замерли, когда прозвенел школьный звонок. Не говоря ни слова, они посмотрели на ближайший монитор. Ревя от статики, монитор вскоре прояснился, и на своем обычном месте, потягивая вино, сидел Монокума. «Внимание, студенты! Я знаю, что вы усердно работаете, исследуя, но я просто не мог больше ждать! Все ученики… и я имею в виду ВСЕ УЧЕНИКИ, должны явиться в спортзал как можно скорее! Включая тех, кто прячется или сидит в своих комнатах! Тот, кто не придёт...» Монокума перерезал горло когтями. Все они знали, что если они не подчинятся, медведь без колебаний убьет их. Даже если бы они хотели рискнуть, основываясь на том факте, что вдохновитель ещё никого не «наказал», это был слишком большой риск. "Так что ноги в руки и вперёд в спортзал! И не спрашивайте «почему?»! Вы все уже знаете упражнение! У вас есть десять минут, чтобы прийти!" Так же внезапно, как и ожил, монитор выключился. Отражение лиц Чихиро, Мондо и Таки. Их лица стали мрачными, и они знали, что у них нет другого выбора, кроме как согласиться. — Пошли в спортзал… — сокрушенно сказал Така. «Я уверен, что остальные наши одноклассники поступят так же». Хотя Мондо неохотно согласился: «Д-да, это, наверное…». "Подождите! А как насчет Селесты… ну, я имею в виду Таэко?! — резко спросила Чихиро, по её спине начал катиться пот. «Н-нам нужно убедиться, что кто-то пойдет и заберет ее!» «О-о, верно! Это… вызывает беспокойство, — Така на мгновение запнулся, явно смущенный тем, что он действительно забыл о заключенной в тюрьму игроке. — Как только мы поднимемся на первый этаж, спросим у всех, кого увидим, не привели ли они её, а если нет, то я приведу… её… сам… Уверенность в его голосе упала. Чихиро могла сказать, что он имел в виду каждое слово, но до всех быстро дошло, насколько неудобным и, возможно, разрушительным может быть для Таки из всех людей попытка заставить Таэко что-то сделать. «Ни за что, Бро! Не надо!" — внезапно возразил Мондо, опасно сузив глаза. — Мы не можем доверять этой лживой суке! Я говорю, что мы позволим кому-то другому привести её, а если никто этого не сделает… «М-Мондо! Как ты можешь?!" Дежурный зашипел от шока и отвращения. Протянув руку и схватив байкера за воротник, Така продолжал кричать: «Независимо от её преступлений, мы не можем бросить её умирать вот так! Это было бы то же самое, что убить её самим! Несмотря на то, что он был ошеломлен темпераментом своего Бро, Мондо быстро снова обрел голос и сказал: «Кто сказал что-нибудь о том, чтобы оставить её умирать?! Я говорил, что «ты» не должен тащить её сюда!» Вздрогнув, Така медленно отпустил своего друга и сказал: — Но… ты сказал это!.. Хлопнув его по плечу, Мондо посмотрел ему в глаза и закончил: «Я пытался сказать, что если никто другой не пойдет и не потащит её задницу в спортзал, я сделаю это сам! Это всё!" Очевидно, смущенный, Така пробормотал: «О-о, понятно! Кажется, я неправильно понял! Тогда очень хорошо! Давай пока отправимся в спортзал…». «Нет, я собираюсь привести её… прямо сейчас!» Пара была потрясена, когда Чихиро внезапно вызвалась добровольцем. И прежде чем они успели её остановить, она бросилась к лестнице, обернувшись, только чтобы крикнуть: «У нас мало времени! Встретимся в спортзале с Таэко!» «Чихиро! Подожди!" — Постой, черт возьми! Несмотря на то, как это было трудно, Чихиро полностью проигнорировала их протесты. Подойдя к лестнице, миниатюрная программистка не могла перестать слышать предупреждение Бьякуи в своей голове. "Настоящий лидер… должен уметь понимать людей. ” Честно говоря, она действительно не понимала Селе — Таэко… раньше она даже не пыталась. Наверняка была причина, по которой Таэко стала такой, какая она есть. Но… никто не удосужился спросить. Они довольствовались тем, что просто запирали её, обращаясь с ней как с проблемой. И хотя её ситуация была совершенно другой… она знала боль вынужденной изоляции из-за того, кто ты есть. Кроме того, каким бы придурком ни был Бьякуя, Чихиро всё же увидела хотя бы намек на мудрость в том, что он сказал. В то же время она не была уверена, сможет ли вообще помочь. Кто-то мог уже вытащить игрока из её комнаты… но это не имело значения. Она должна была убедиться в этом сама. « Таэко… могла убить меня ещё в лазарете, но не сделала этого! Неважны почему, она предпочла этого не делать, так что меньшее, что я могу сделать, это убедиться, что её не казнят без причины! ” Не зная, сколько времени у неё есть, чтобы добраться до Таэко и привести её в спортзал, Чихиро побежала так быстро, как только могла, завернув за угол прямо наверху лестницы, ведущей вниз. Именно тогда она случайно споткнулась о собственные ноги… потеряла равновесие и скатилась по лестнице…