***
«Diablo! Вот же кретин! Она развела тебя, как ребёнка!» — пронеслось в голове. Однако Данте, точно парализованный, сидел и продолжал смотреть вслед девушке, что так легко обвела его вокруг пальца. Уже у самого порога Хейзел обернулась и, как хозяин великодушно бросающий кость голодному псу, одарила мужчину улыбкой. Навряд ли это вообще что-то означало, и ещё с меньшей вероятностью это значило «Догони меня», однако почти сразу после того, как девушка исчезла с поля зрения, Данте поднялся со своего места и направился за ней. «Зачем? Что ты собираешься делать? Оставь ты её в покое!» — сопротивлялся голос разума. Но Данте его не слышал, ведомый лишь одним необъяснимым желанием — догнать девушку. Выскочив из амбара, Данте принялся озираться по сторонам. Где она? Не могла же она так быстро уйти. Неподалёку от импровизированной столовой стояла кучка людей. Данте оббежал их взглядом, но всё не то. И вот впереди он заметил знакомую фигурку в широкой джинсовой куртке. — Хейзел! Девушка обернулась и замерла, удивлённо изогнув бровь. Данте шагнул навстречу, однако путь ему тут же преградили. — Привет, Данте! Мужчина вздрогнул и невольно отшагнул. Сверкая белоснежной улыбкой, перед ним, точно демон пробившийся сквозь пучины ада, стояла Шайлин. Или Шейла? А может, Шелли? Данте не помнил точно, пришлось действовать наугад. — Шайлин! — натянуто улыбнулся мужчина, надеясь, что его голос прозвучал удивлённо, а не с раздражением. Девушка засмеялась, опустив глаза, а палец её начал игриво накручивать прядь высветленных блондинистых волос. — Надо же, на пятый раз ты запомнил, — хихикнула Шайлин, бросив на мужчину кокетливый взгляд из-под пышных ресниц. Данте сдержано улыбнулся. Взгляд его невольно скользнул ниже и… Да, как и каждый раз. Создавалось впечатление, что Шайлин ненавидит одежду, ненавидит эти сковывающие тряпки, которые стараются спрятать то, чем наградила её природа. Как только спали мартовские холода, Шайлин тут же выпрыгнула из футболок с рукавом и начала носить исключительно майки, причём чем глубже декольте, чем больше кожи она оголяет, тем лучше. А ещё джинсы клёш на низкой посадке или юбку, но только такую, чтобы едва-едва прикрывала округлую задницу. Взгляд невольно скользнул за плечо девушки, туда, где уже с хитрющей улыбкой на лице поджидала Хейзел. Словно почуяв, что мужчина попал в ловушку, Хейзел не спешила уйти. Зачем, когда у неё есть редкая возможность добить страдающего? Поймав взгляд Данте, Хейзел игриво подмигнула, повела плечом, с которого как бы случайно спала куртка, поманила пальцем. Данте невольно потянулся навстречу. От такой засады хотелось заскулить. — А вообще я хотела сказать тебе спасибо. Неестественно тоненький голосок Шайлин прошёлся безжалостной бензопилой, что обрубила канат к заветному и безжалостно осадила мужчину в реальность. Данте непонимающе моргнул, вернув взгляд к Шайлин. — За что? Шайлин терпеливо улыбнулась и сделала шаг вперёд, кокетливо пожав плечами. — Ну, как за что? За то, что ты такой чуткий и внимательный, за твой профессионализм… Шайлин говорила так медленно, с лёгким придыханием, растягивая слова и явно на что-то намекая, хлопая своими голубыми глазами из-под пышных ресниц, однако Данте не понимал. Мужчина вновь бросил взгляд на Хейзел, что продолжала исполнять номера за спиной девушки. Хейзел то изображала томные вздохи, то театрально вскидывала руки, как древнегреческие актёры, то начинала флиртовать, подмигивая и посылая воздушные поцелуи. Данте не мог сдержать улыбки. Да, Шайлин была хороша, чертовски хороша, да и на контакт шла куда легче, но что-то в груди теплилось и тянуло именно к той, что кривлялась за спиной и бесстыже насмехалась над ним. — К тому же, я так и не отблагодарила тебя за то, что ты вылечил Родни… Ты буквально спас нас, Данте, — улыбнулась Шайлин и сжала руки перед собой, отчего её грудь слегка выпятилась вперёд. Словно опомнившись, Данте наконец оторвал взгляд от хохочущей Хейзел. — Да брось, это была обычная простуда, — отмахнулся он и тут же прикусил язык. До него наконец дошло, что же пытается донести ему Шайлин. Понемногу теряя былой запал, девушка пожала плечами. Улыбка её чуть погасла. Шайлин сделала ещё шаг, оказавшись почти вплотную к мужчине, так, что Данте мог почувствовать аромат её духов с запахом клубники. — Всё равно. Знаешь, я попросила Оливию присмотреть за Родни до вечера и буду дома совершенно одна, — Шайлин перешла на полушёпот. — Заходи, если будет время. С этими словами Шайлин прислонила палец к его груди и ноготком провела, спускаясь вниз, до самого живота. Данте судорожно вздохнул. Всё внутри скрутилось в тугой узел и сделало тройное сальто. На секунду мужчина бросил взгляд за плечо девушке. Хейзел перестала дурачиться. Рядом с ней стоял Дэрил и что-то ей говорил, отчего девушка неожиданно посерьёзнела. Однако жгучее желание и напряжение в штанах заставили сосредоточиться на другом. Данте слегка наклонился вперёд и, вкладывая всю нежность в этот жест, заправил выпавшую прядь за ухо Шайлин, чуть задержав палец на щеке девушки. — И я обязательно зайду, mi bella, — в тон девушке прошептал Данте. Шайлин хихикнула и, игриво подмигнув, направилась прочь, не преминув коснуться мужчины бедром, проходя мимо, точно остальных намёков и прямых подтекстов было недостаточно. Данте потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Мужчина принялся оглядываться по сторонам, ища ту, ради которой и пришёл сюда изначально. Однако Хейзел уже и след простыл.***
— Хейзел! Данте выдохнул с облегчением, застав девушку на лестнице второго этажа. Ему пришлось обойти всю общину прежде, чем наконец догадаться поискать её дома. Хейзел вздрогнула от неожиданности. За спиной у девушки прятался холщовый рюкзак. — Ты куда-то собираешься? — тут же сообразил Данте. На секунду Хейзел растерялась, не понимая, то ли ей оправдываться, то ли врать. Однако девушка быстро взяла себя в руки и натянула на лицо маску невозмутимости. — Да, придётся уехать на пару дней, — спокойно отозвалась Хейзел и продолжила спускаться. И всё же у первого этажа пришлось вновь остановиться. Замеревший у начала лестницы Данте оперся одной рукой о стену, а другую оставил на поручне, полностью преграждая собой путь. Хейзел остановилась на ступени перед ним и недовольно скрестила руки на груди, но мужчина и не шелохнулся. — Это ещё зачем? Несколько секунд прошло в тягостном молчании и неловких гляделках. Каждый ожидал, что другой уступит. Наконец Хейзел, поняв, что Данте тоже не собирается отступать так просто, пошла другим путём. Вздохнув с драматичностью актрисы Бродвейского театра, девушка отвела взгляд. Данте отозвался незамедлительно. — Хейзел, а как же наш вечер кино? Мужчина шагнул вперёд и мягко взял девушку за руку, заставив её расцепить броню. Хейзел на удивление не стала сопротивляться. Позволив расцепить свои руки, она даже не стала возражать, когда Данте оказался почти вплотную и, накрыв хрупкие ладони девушки своими, переплёл их пальцы. От такой близости голову начало кружить. Данте чувствовал запах яблок, исходящий от вьющихся волос девушки, видел, как подрагивают её ресницы, сжимал изящные ладошки, которые так легко легли в его руки, точно были созданы для этого. И кажется, вся эта искрящаяся гамма чувств слишком вскружила голову. Чуть подавшись вперёд, Данте наклонился, желая коснуться кончиком носа щеки девушки. Однако Хейзел тут же встрепенулась, будто опомнившись, и высвободила ладони, сделав шаг назад. — Можем перенести, — пожала она плечами. Заметив, как обиженно насупился Данте, Хейзел улыбнулась и по-дружески толкнула мужчину в плечо. — Ну прости, я не знала, что так получится. Данте открыл было рот, собираясь ответить, как тут скрипнула входная дверь. — Хейз, ты идёшь? — раздался знакомый голос. Всё встало на свои места. Услышав голос Дэрила, Хейзел вытянулась по струнке, а в глазах её просиял такой блеск, что Данте невольно отступил, почувствовав укол ревности. «Тебе никогда с ним не сравниться» — пронеслось в голове. Словно в подтверждение этих мыслей, Хейзел сбежала с последних ступеней, даже не взглянув на него, и поспешила к выходу. Данте проследовал за девушкой мрачной тенью. На пороге их дома стоял реднек. Всё такой же патлатый, в потрепанной кожаной жилетке. Завидев Данте, взгляд его стал ещё более прищуренным, но говорить он ничего не стал, лишь коротко кивнул. Данте ответил тем же. Лишь у самого порога Хейзел остановилась. Бросив на Данте быстрый взгляд, девушка повернулась к Дэрилу. В груди снова что-то неприятно заёрзало. Они понимали друг друга без лишних слов. Хейзел чуть склонила голову вбок, скорчив моську, и Дэрил понимающе кивнул. Одними глазами указав в сторону ворот, мужчина удалился, оставив их наедине. Хейзел обернулась, но, видимо, все бушующие внутри эмоции слишком явно отразились на лице мужчины, и она не смогла сдержать жалостливой улыбки. — Прости, Данте, но мне правда надо ехать. Мужчина дёрнул плечами, пытаясь сделать вид, что ему всё равно, но вышло как-то раздражённо. — И ты даже не скажешь куда и зачем? — как бы невзначай спросил Данте, но и голос его подвёл, пропустив в слова детскую обиду. Хейзел усмехнулась. — Как-то я упустила момент, когда стала должна перед тобой отчитываться. Данте поднял взгляд, гадая, ждёт ли его праведный гнев или это просто упрёк, но Хейзел улыбалась, и улыбалась с такой теплотой, что мужчина и сам оттаял. И правда, что это он там себе напридумывал? — Ладно, справедливо, — отозвался Данте, скомкано улыбнувшись. Чуть подумав, мужчина широко расставил руки, приглашая девушку в объятия. Хейзел заколебалась на секунду, но тут же улыбнулась и прижалась к его мощной груди. И так хорошо, так тепло сделалось в этот момент, будто наконец-то всё в жизни встало на свои места. Где-то на подкорке гнусный червь сомнений начал пытаться протиснуть свои гнусные зачатки — «Это всё не твоё» и «Ты что, и правда влюбился?» -, но Данте задвинул эти мысли подальше. Хотелось простоять так всю оставшуюся жизнь, вдыхая аромат любимых волос и прижимая к себе такое хрупкое тело. Хейзел чуть отстранилась. — Ну всё, мне пора. — Иди, я тебя не держу, — улыбнулся Данте, продолжая прижимать девушку к себе. Хейзел фыркнула и закатила глаза. Данте рассмеялся, но отпускать девушку не спешил. Было ещё одно, что обязательно нужно сделать, прежде чем отпустить её, пусть даже на пару дней. Данте чуть подался вперёд, но Хейзел тут же отклонилась, будто он попытался приложить к ней раскаленную кочергу. Что-то внутри и правда ошпарило кипятком. «Да хватит лезть к ней! Не видишь, её уже тошнит от тебя!» Однако Данте пропустил этот голос мимо ушей и предпринял ещё одну попытку. Взглянув девушке в глаза, Данте медленно подался вперёд. Не спеша и внимательно наблюдая за реакцией Хейзел, так обычно протягивают ладонь, подзывая дикое животное, чтобы не спугнуть его. Вот и Данте не хотел снова оттолкнуть девушку своей настойчивостью. Заметив, что мужчина тянется не к её губам, Хейзел чуть смягчилась. Девушка прикрыла глаза и подставила лицо, в глубине души предчувствуя, что ещё пожалеет о секундной слабине. К удивлению Хейзел, Данте и правда не стал нарушать негласный договор. Поцеловав девушку в висок, мужчина вновь прижал её к сердцу, совершенно не желая отпускать. И столько отчаяния, столько неподдельной нежности было в этих объятиях, будто прощались они не на пару дней, а навсегда. Совесть неприятно кольнула. Хейзел ведь знала правду, специально слукавила, чтобы не нарываться на новый виток препираний, а Данте с ней так искренен. Вон как переживает. Может, ей всё это показалось? Вся та лживость и насмешливость, с которой он проявляет свой интерес? Может, он просто не умеет по-другому? А она его едва ли не в дьяволы записала… Наконец разомкнув объятия, Хейзел взглянула в тёмные, полные тоски, глаза Данте. Казалось, он уже скучает, хотя они ещё даже не расстались. Последние сомнения растаяли. Приподнявшись на носочках, Хейзел наспех чмокнула мужчину в щетинистую щеку. Воспользовавшись секундным замешательством, Хейзел выскользнула из чужих рук и, помахав на прощанье, покинула дом под заворожённый взгляд Данте.***
Рёв мотора наконец затих. Мотоцикл чуть качнуло вперёд по инерции, но Дэрил в ту же секунду тормознул, оперевшись ногой о землю. С лёгким разочарованием Хейзел пришлось расцепить руки и отпустить мужчину, к которому она прижималась весь путь. Сколько бы времени ни прошло и как бы девушка не была уверена в водительских навыках Дэрила, эта адская машина на двух колёсах никогда не внушала ей доверия. В ушах всё ещё немного гудело, а после целого часа безумного свиста ветра и рёва мотора тишина леса казалась просто оглушительной, как будто все звуки разом пропали. Спрыгнув с мотоцикла, Хейзел отошла на пару шагов, позволив мужчине поудобнее припарковать транспорт. Хейзел поразмяла шею и, прикрыв глаза, вдохнула полной грудью, пытаясь сосредоточиться на других ощущениях. Под ногами мягко пружинит мох, влажный воздух пахнет морской солью и зеленью, солнце с трудом пробивается сквозь многолетние кроны и его слабые лучи едва ощутимо щекочут кожу своим теплом. А если совсем прислушаться, то даже отсюда можно уловить шум набегающих волн. — Ну что, пойдём? Хейзел обернулась на голос мужчины и с трудом сдержала вздох разочарования. За спиной Дэрила виднелся потрёпанный временем деревянный забор, табличка над которым гласила: «Оушенсайд». Оттуда с постов за гостями наблюдали две вооружённые женщины, а звон металла и гомон голосов, слившихся в единый шум, глушили звуки леса. Что-то в груди неприятно царапнуло железными когтями. Опять она засмотрелась не туда… Но что поделать, если последнее время тошнит от людей? Хейзел пожала плечами и двинулась следом. — Я думала, ты сразу в Хиллтоп поедешь. — Мишонн просила поговорить с Рейчел, — отозвался Дэрил, — чтобы не поднимали панику раньше времени. Хейзел не сдержалась и фыркнула. — А чего ждать? Думаешь, они нам приветственную телеграмму напишут? «Здравствуйте, мы вернулись»? — Хейзел! Дэрил одарил её странным взглядом, в котором невероятным образом смешались осуждение и жалость. Хейзел поспешно отвернулась. Не нужно ей ни одного, ни другого. Они прошли сквозь ворота, где гостей тут же встретила Рейчел, кудрявая девушка с глазами как две лагуны. Перекинувшись парой дежурных фраз, их пропустили и дальше — на пляж, к океану. В основном разговаривал Дэрил. Несмотря на свою нелюдимость, он справлялся с этим куда лучше, чем Хейзел, решившая притворяться, будто её не существует. За весь путь девушка не проронила ни слова. Ни на кого не глядя, скрестив руки на груди, она мрачной тенью следовала за Дэрилом по пятам. Хейзел бы, может, и хотела проявить дружелюбность, улыбнуться и показать себя, но те взгляды, которыми сопровождали её жители Оушенсайда, быстро напомнили девушке: она не в Александрии. Это александрийцы смогли смириться с её соседством, простить и принять в свою общину, и то весьма относительно, но вот что в Хиллтопе, что в Оушенсайде люди по-прежнему видели в девушке былую Спасительницу. Да и сама Хейзел, точно специально подливая масла в огонь, за все эти годы так и не сменила стиль одежды, хотя ей ни раз на это намекали. Широкая джинсовка, что так напоминала кожаную куртку Нигана, чёрные джинсы, берцы — всё это вызывало в людях слишком свежие воспоминания о тирании Спасителей и об участии в этом самой Хейзел. И только оказавшись у океана Хейзел смогла расцепить броню скрещенных рук и вздохнуть полной грудью. Солоноватый ветер ласкал лицо, донося лёгкие брызги с воды, где-то вдалеке кричали чайки, а величественные волны вели свою чехарду, то набегая друг на друга, то разбиваясь у самого берега. Хейзел сама не заметила, как губы её тронула тень улыбки. — Маску нашли на берегу, — неожиданно заговорил Дэрил. — Можешь начинать поиски отсюда или как тебе удобнее. Я договорился с Рэйчел, мешать тебе никто не будет. — То есть при виде меня все будут разбегаться с дикими воплями? — спросила девушка, едко ухмыльнувшись. Дэрил устало вздохнул, точно отец, объясняющий своему недалёкому ребёнку в сотый раз, что нельзя бить других детей лопаткой по голове. — Хейзел, никто тут не считает тебя врагом. Хейзел презрительно фыркнула и перевела взгляд на океан, чтобы отвлечься и удержать язык за зубами. Какой смысл что-либо объяснять? Этот диалог повторялся уже сотню раз, и что? Каждый раз всё завершалось тем, что каждый оставался при своём и только пропасть непонимания разрасталась между ними. — Ладно, проехали, — отмахнулась Хейзел, не отрывая взгляда от бегущих волн. Наверное, именно поэтому их отношения и не задались. Дэрил не мог подобрать нужных слов, Хейзел не умела уступать, а вместе им никогда не хватало духу, чтобы сесть и честно обсудить друг с другом всё, что творится у каждого на душе. Несмотря на колючесть девушки, Дэрил не спешил убегать. Стоя в тишине, они оба смотрели на океан. — Если хочешь, я могу заехать за тобой завтра, — предложил Дэрил и осторожно взглянул на девушку. Ветер трепал её волосы цвета жжёной карамели, а бледная кожа и каре-зелёные глаза так гармонично сочетались с песчаными дюнами пляжа и хребтами леса за спиной девушки, что, казалось, она была рождена для подобного места. Какая ей Александрия с одинаковыми, будто кукольными, домиками и фальшивыми улыбками, когда она сама как восточный ветер Атлантического океана? Хейзел улыбнулась. Впервые за всё время их поездки лицо её выглядело по-настоящему расслабленным. — Нет, спасибо. Я свяжусь с Мишонн как закончу, да и пойду куда-нибудь. Прогуляюсь. Дэрил понимающе кивнул. Она всегда говорила так, когда хотела побыть одна. — А куда пойдёшь? Хейзел пожала плечами и обернулась к мужчине. На губах её застыла блаженствующая улыбка. — Не знаю. Дэрил прикусил язык, чтобы не задать другой вопрос — «А когда вернёшься?». Наверняка ответ был бы таким же. И в глубине души ему хотелось настоять, проявить заботу, но ей ведь это не нужно. И Дэрил промолчал, лишь понимающе промычав в ответ.***
Постучавшись в дверь, но так и не дождавшись ответа, Данте без лишних церемоний вошёл в лазарет. — Шеф? Дом отозвался угнетающим молчанием. Данте насторожился. В лазарете никогда не бывает тихо, только не в этой общине. У кого-то то и дело болит голова или крутит живот, у кого-то руки не из того места, ну а некоторые индивиды и вовсе могут покалечиться на ровном месте. А уж тем более не может быть тихо в послеобеденное время. — Сиддик? Ау! Есть кто живой? — проголосил Данте, проходя вглубь гостиной. Кушетки выстроены ровными рядами, на столике у окна царит идеальный порядок — ингалятор покоится на месте, не стоит ни одной лишней колбочки, ни пылинки. А Сиддик всё не отзывается. Последнее время из пациентов на втором этаже только старушка Жаннин, у которой отказывает печень, но навряд ли с ней можно так долго возиться, да и Сиддик всё равно услышал бы его. «Que está pasando aqui?» Данте полдня занимал себя как мог: трижды обошёл всю общину, целую вечность — как ему казалось — общался с местными, перемыл дома всю посуду, но прошло лишь несколько часов, а больше придумать себе развлечений он так и не смог. Конечно, был ещё вариант пойти к Шайлин, но ноги почему-то принесли Данте на работу вместо этого. Пройдя через гостиную, Данте так и замер на пороге прилегающей комнаты. Все слова встали комом в горле. Сиддик сидел на просторном диване, прямо перед ним стоял журнальный столик, горел торшер в углу. В отличии от первой комнаты, здесь почти ничего не напоминало о том, что некогда жилой дом превратили в лазарет. Здесь не было кушеток, не было шкафов с медикаментами и всяких приборов, эту комнату даже можно было назвать уютной, однако в тот момент она больше напоминала камеру пыток. Вытянув перед собой окровавленную ладонь, Сиддик весь покрылся испариной. Кучерявые волосы растрепались, превратившись в воронье гнездо, ворот кофты взмок, а в глазах застыл такой ужас, что Данте невольно почувствовал укол давно забытой совести. Этот взгляд, тяжёлое дыхание и дрожь, пробивающую тело крупной дробью, он ни с чем не спутает. — Хэй, дружище, — мягко окликнул Сиддика Данте и подошёл поближе. Парень вздрогнул, точно проснувшись от долгого кошмара, и рассеянно захлопал своими пышными ресницами. — Д-Данте? Что… Что ты тут делаешь? Сиддик встрепенулся и принялся суетиться. Сомкнув ладонь с порезом, Сиддик подскочил с дивана и принялся осматриваться по сторонам, высматривать что-то на полу. Ничего не найдя, он плюхнулся обратно, но продолжал всячески избегать глазами Данте. Как одинокий рыбак отчаянно пытающийся заткнуть брешь в дырявой лодке, он изо всех сил старался сделать вид, что совсем не тонет. — Сиддик, — уже чуть более требовательно позвал Данте. Парень вздрогнул и нехотя поднял на мужчину потерянный взгляд. — Я знаю, что это такое. Я могу помочь. В ту же секунду Сиддик вновь подскочил с дивана и отчаянно замотал головой. Кажется, понемногу к нему возвращался самоконтроль, а вместе с тем восточная гордость, не позволяющая просить и принимать помощи. — Нет-нет, всё хорошо. Просто я порезался, когда измельчал травы, и эта кровь… — Сиддик резко замолчал, судорожно вздохнул. «…напомнила тебе о том проклятом амбаре» — закончил за него мысленно Данте. И снова этот болезненный укол. Это его вина. Это Данте был там. Он держал его, заставлял смотреть. Он заставил ни в чём неповинного юношу пройти то, что когда-то прошёл и сам. «Чудовище…» — отозвался голос из самых тёмных глубин, но его тут же заткнул другой. «Хватит трепаться, уходи! Что, если он узнает тебя? Ты ведь знаешь, в приступе всплывает всё до мелочей. Нам не нужны такие риски. Оставь его!» И Данте бы и хотел послушаться, подчиниться этому голосу, но зов вины оказался сильнее. — Я просто устал. Всё в порядке, — добавил Сиддик и поднял взгляд на мужчину. Данте шагнул вперёд. — Сиддик, давай я останусь? Я могу помочь, — с нажимом повторил Данте. — Мне не сложно, правда. Сиддик отшатнулся, а взгляд его изучающе забегал по лицу Данте. Сомнений не осталось: сам того не осознавая, Сиддик узнаёт его. То ли глаза, то ли губы, форма лица — что-то точно выдавало Данте с потрохами. Проморгавшись, точно отогнав неприятное видение, Сиддик отвернулся. — Спасибо за заботу, Данте, но я справлюсь. Ты иди, я… пойду промою рану. Поджав губы, Сиддик скомкано кивнул и, будто с опаской, обошёл Данте стороной, направляясь в ванну на втором этаже. Данте мысленно выругался. Постепенно он начинал ненавидеть вообще всё: эту общину, Шепчущих, себя. «Чудовище…» — вновь эхом отозвался внутренний голос.***
Шумно вздохнув, Данте откинулся на подушки и прикрыл глаза. Вот он — миг блаженства! Сердце ещё колотится, как сумасшедшее, разгоняя горячую кровь по венам, дыхание сбито, а все мышцы ноют от усталости, но до чего хорошо! И никаких тяжёлых мыслей в голове, и так легко и сладко, что хочется закупорить это чувство где-то глубоко в сердце. Однако вся идиллия момента разбилась вдребезги, впиваясь осколками раздражения, когда женская ладонь легла на его грудь. Данте поморщился, не желая открывать глаза. — Не надо. Жарко, — буркнул он, скинув с себя чужую руку. Шайлин вздохнула, но спорить не стала. Приподнявшись на локте, девушка принялась с нежностью перебирать его волосы. Лёгкая морщинка недовольства на лбу мужчины не разгладилась, но и замечаний делать Данте не стал, а потому Шайлин продолжила. То зачёсывая, то поглаживая, пропуская сквозь пальцы густые волосы мужчины, Шайлин пристально изучала каждую чёрточку его лица. Тонкий островатый нос, точёная линия подбородка, чуть подрагивающие ресницы, дорожка маленьких родинок на шее, точно места поцелуев из прошлой жизни, — всё в нём казалось девушке таким прекрасным, что хотелось запечатлеть их в памяти на подольше. — Почему ты пришёл так поздно? — спросила Шайлин, стараясь, чтобы нотки досады в её голосе не вызвали в мужчине новую волну раздражения. — Я был занят, — отозвался Данте, по-прежнему не глядя на девушку. — Чем? — удивлённо захлопала Шайлин глазами и замерла. — Мне тебе отчёт составить? Данте открыл глаза и взглянул на Шайлин, на губах его заиграла едва уловимая улыбка, отчего девушка расслабилась. На самом же деле, Данте невольно вспомнил, как утром у них состоялся похожий разговор с Хейзел, только тогда он унижался и выпрашивал внимания, как теперь это делала Шайлин. От этой мысли улыбка на лице мужчины стала более явной. Шайлин восприняла это на свой счёт и вновь принялась поглаживать мужчину. Девушка скользнула под одеялом и закинула ногу на бедро мужчины, игриво ведя её выше. — Может, ещё разок? Дыхание Шайлин обожгло шею, а губы девушки сомкнулись на мочке уха. Однако и такой удар не попал в цель. Данте поморщился и отодвинулся, оказавшись почти на самом краю постели. — Позже. Шайлин разочарованно обмякла. Ей хотелось любви, хотелось его тепла, чтобы он смотрел на неё и не замечал целый мир. На языке крутился ещё один вопрос — останется ли он на ночь? -, но озвучить его Шайлин не решалась, боясь вновь наткнуться на стену холодной отрешенности. «Видимо, я снова сделала что-то не так» — мысленно вздохнула девушка. Неожиданно Шайлин осенило. Девушка резко села и взглянула на мужчину с такой лучезарной улыбкой, что Данте опасливо отшатнулся. — Я знаю, что тебе понравится! — воскликнула Шайлин. Девушка склонилась над прикроватной тумбочкой и принялась копаться в ящике. Данте приподнялся на локте, настороженно наблюдая за Шайлин. Перед ним открывался прекрасный вид. Тонкие изгибы талии, бледная бархатная кожа спины, из-под одеяла выглядывают упругие ягодицы, на которых до сих пор горят отпечатки безжалостных мужских рук, а белокурые волосы так удачно спадают на лицо, что можно представить любое другое, более желанное. «Интересно, а Хейзел со спины выглядит так же? Нет, она наверняка ещё тоньше. Да и грудь не такая большая. А как она пахнет? Как стонет и выгибается?» Данте с трудом отогнал подобные мысли, а последнее время они возникали всё чаще, и сосредоточил внимание на маленьких свёртках бумаги в руках Шайлин. — Что это? Шайлин улыбнулась и протянула одну самокрутку мужчине. — Лекарство для настроения. Данте принял подобие сигареты и осторожно поднёс к носу. Брови невольно поползли вверх. — Это травка? Шайлин загадочно улыбнулась и пожала плечами, протягивая зажигалку. Данте довольно хмыкнул. Щёлкнув зажигалкой, он поднёс пляшущий огонёк к девушке, затем поджёг свой косяк. Конечно, травка не могла подействовать так моментально, но от сладковатого аромата в комнате, от самого осознания, что столько лет спустя он снова держит в руке самокрутку с зелёненьким, на душе разлилось приятное тепло. Усевшись поудобнее у изголовья кровати, Данте в порыве благодарности похлопал рукой возле себя. Шайлин с лучезарной улыбкой тотчас придвинулась поближе и положила голову на грудь мужчины. — Откуда у тебя это, если не секрет? — улыбнулся Данте и приобнял девушку, делая первую затяжку. Шайлин взглянула на мужчину искоса. — А ты никому не скажешь? Данте красноречиво фыркнул. Кому, а главное зачем ему об этом рассказывать? Шайлин такой ответ вполне устроил и она продолжила: — Не уверена, насколько это запрещается или допускается в общине, но я выращиваю в подвале пару кустиков. Не подумай, что я вечно хожу обдолбанная, но иногда очень хочется просто отпустить все мысли из головы, понимаешь? — спросила Шайлин, снова взглянув на мужчину из-под пышных ресниц. Данте лишь понимающе хмыкнул в ответ. Уж он прекрасно понимал о чём говорила Шайлин. В самые лихие дни до Падения, он мог не просыхать неделями и искренне недоумевал и злился, когда жена или друзья называли это пристрастие к расслаблению зависимостью. На какое-то время повисла тишина. Ветер колыхал дурацкие занавески в цветочек, ночной холодный воздух разбавлял дым в комнате и одновременно с тем дарил приятную прохладу, что помогала голове не затуманиться полностью. Данте прикрыл глаза, желая впитать кожей каждый миг этого момента, как Шайлин вновь заговорила: — Люди такие смешные, — неожиданно выдала она. Данте, не сдержавшись, усмехнулся на такое заявление. — Правда? И почему же? Шайлин выдохнула облачко сизого дыма и замолчала на секунду, будто пытаясь собрать в предложение разбегающиеся мысли. — Мы как магниты, нас всегда тянет к тому, в ком есть что-то, чего не хватает нам самим. Данте взглянул на девушку уже откровенно насмехаясь. — И чего же тебе не хватало, если ты выбрала меня? «Саморазрушения?» — хотелось добавить, но Данте задержал мысль на кончике языка. Шайлин, казалось, совсем не замечала насмешливого взгляда. Сделав очередную затяжку, девушка всерьёз задумалась. — Силы. Да, пожалуй, именно твоей силы, — чуть подумав, отозвалась Шайлин. — Знаешь, ты всегда такой спокойный, весёлый, даже местами самоуверенный. Я так не умею. Наверное, я всегда слишком концентрируюсь на мыслях о том, что точно у меня не получится, и не замечаю хорошего даже там, где оно есть. А ты другой, — задумчиво протянула девушка. — У тебя так легко не выбить почву из-под ног. Данте не спешил с ответом, да и не знал, а что говорить на такое? Броситься разубеждать Шайлин? Сказать, что он самый обыкновенный шарлатан, которому проще притворяться и отыгрывать роль, чем проживать свою жизнь? Данте вдохнул поглубже, надеясь, что это поможет и сладковатому дыму проникнуть дальше, чтобы вытеснить эти лишние, неприятные мысли из головы. — А ты? — спросила Шайлин. — Почему ты выбираешь Хейзел? Данте аж поперхнулся. — Чего? Я не выбираю Хейзел! Мы с ней… Да между нами вообще ничего нет! Шайлин отстранилась и с неожиданной для неё серьёзностью взглянула в глаза Данте. На губах её застыла печальная улыбка. — Но ведь это правда. — Девушка слабо усмехнулась. — Брось, Данте, я же вижу, как ты на неё смотришь, и вижу, как она улыбается рядом с тобой. Такое не скрыть и не подделать. В груди что-то неприятно кольнуло, и Данте поспешно отвёл взгляд. Неужели всё и правда так плохо? Если уж даже Шайлин заметила, то дело явно дрянь. Это опасная и очень тонкая черта между флиртом и настоящей влюблённостью. Данте стал прислушиваться к своим ощущениям, пытаясь нащупать — действительно ли он её пересёк или ещё не всё потеряно? — Так что? — спросила Шайлин уже более требовательно. Данте затянулся. Невольно вспомнилась улыбка девушки, её искренний смех, решительность и сила, граничащая с безрассудством, как тогда на поляне, вспомнил, как с материнской нежностью Хейзел обнимает Лидию, расчёсывает ей волосы, как однажды едва не устроила драку, когда кто-то неудачно пошутил про дочь Альфы. Данте нахмурился. Эта девчонка — сплошной комок противоречий, что в ней может быть такого, чего бы не хватало Данте? Уж куда логичнее выглядит мысль о том, что теория Шайлин — полная ерунда, а Данте просто любитель острых ощущений. Данте и хотел бы ответить «Не знаю» или сказать что-нибудь банальное, просто для галочки, чтобы Шайлин успокоилась, однако едкое чувство, встревоженное такими опасными вопросами, уже взъелось и не могло не уколоть девушку за это. — Наверное, потому, что она красивая, — беспечно отозвался Данте, по-прежнему не глядя на Шайлин. Боковым зрением мужчина заметил, как от этих слов девушка отшатнулась точно от пощёчины. Данте готов был ставить что угодно на то, что низкая самооценка Шайлин перевела ей это как «Ты недостаточно хороша для меня». Шайлин судорожно вздохнула, едва сдерживая слёзы, но Данте никак не отреагировал. Он знал, что ей всё равно некуда деваться и в поисках тепла и одобрения она опять нырнёт ему в руки, готовая вытерпеть что угодно, лишь бы заслужить хоть крохи его любви. Шайлин как раз собиралась сесть обратно, укрыться его рукой как щитом от осуждения, но тут ночную тишь прорезал детский плач. — Мама! Мама! Видимо, Родни приснился кошмар. Данте непроизвольно скривился, точно этот звук доставлял ему почти физическую боль. — Твой ребёнок плачет, иди успокой его, — небрежно махнул он рукой. Шайлин устало вздохнула и, потушив косяк о край стеклянной пепельницы на тумбочке, поднялась с кровати. По пути к двери девушка подняла вещи, которые так и остались валяться на полу. Данте настороженным взглядом проследил за своей рубашкой. Проследил, затаив дыхание, как Шайлин подняла её с пола вместе с джинсами и положила на комод. Только когда вещи оказались на новом месте, а ничего лишнего не выпало из кармана, Данте смог вздохнуть полной грудью. Ведь в переднем кармане рубашки он по глупости оставил записку, которую этим днём нашёл в лесу. Острым почерком Альфы там было выведено всего два слова: «Пора начинать»