* * *
Вы когда-нибудь видели мензурки времён Менделеева? А плакаты, по которым ещё сам Сталин изучал мышцы и кости? Шастун вот тоже до момента этих уборок их не видел. Они мудохались в лаборантских по три часа, разбирая доисторический хлам, который по-хорошему, конечно, ещё лет сто назад надо было выкинуть, но учителя просили просто протереть от пыли этот мезозой и положить на место. Вообще, всё это было даже немножко весело. Особенно когда они, разбирая всякие химические реактивы, пролили серную кислоту на стол, а потом минут двадцать слушали истории Родригеза о том, что в универе он чуть не взорвал лабораторию. С Ахмедовой было, конечно, не так весело, она в основном просто молча сидела и следила, чтобы ребята ничего не порвали и не сломали. Близился момент, когда надо было идти к Арсению, и от самого факта у Шастуна тряслись коленки. Попов, конечно, взрослый человек и всё должен правильно понять, но всё равно было волнительно. Как он отреагирует, когда они с Эдиком придут к нему? Что скажет? Как посмотрит? Будут ли они потом это как-то обсуждать? Шаст решил, что он эти два дня будет спокойно убираться в обществе Эдика, полностью игнорируя существование парня. Перед тем как пойти в кабинет, он скурил три сигареты подряд, выслушал ободряющую речь Позова и на деревянных ногах поплёлся к кабинету физики. Эдик уже мялся около двери, стреляя глазами на лестницу ожидая Шастуна. — Привет, — поздоровался парень, но Антон даже не кивнул в ответ, проходя мимо и делая вид, что Выграновского вообще не существует. Они вошли в кабинет, предварительно постучав, и вот тут Шастуна накрыло паникой, он даже слова вымолвить не мог. Ну, вы представьте себе эту картину: они с Выграновским вдвоём после уроков заходят к Арсению, молчат, смотрят на него как идиоты… Арсений окинул их взглядом и ухмыльнулся. У Шастуна остановилось сердце. — Здравствуйте, уважаемые, — поздоровался учитель, вставая из-за стола. — Мы это… ну, как бы… — замямлил Антон и тут же отвесил себе мысленный подзатыльник за такое. Он книг за свою жизнь прочитал кучу, а изъяснялся как Выграновский, может и хуже. — Да-да, Вячеслав Зарлыканович предупредил, что вы придёте в лаборантской убираться, меня не это интересует, — Арсений засунул руки в карманы брюк и, сощурившись, подошёл очень близко к ребятам. — Эдуард, скажите пожалуйста, а как вы объясните своё месячное отсутствие на моих занятиях? Выграновский молчал, смотрел куда-то в сторону, как будто и не слышал, что сказал Попов. А Антон, кажется, и вовсе выглядел очень растерянно. Он по-тупому глядел то на Арсения, то на Эдика, хлопал глазами и не понимал, что происходит. — Мне повторить свой вопрос? — в голосе Арсения слышались нотки раздражения и гнева. Поэтому Антон предпочёл молча стоять и не мешаться. — У меня тренировки, — фыркнул парень. — Ляйсан Альбертовна сказала, что у тебя нет тренировок во время наших занятий. — Вы че хотите-то? — Хочу понять, что я должен тебе ставить за четверть. — Что хотите ставьте, — фыркнул Эдик. — Идите, — кивнул Арсений на лаборантскую, а сам вернулся к своему столу. Шаст мало что понял, но, кажется, Эдик после Нового года не ходил на уроки Попова. Не то чтобы его это волновало, просто Антон не ожидал такого поворота событий. Шастун бросил беглый взгляд на напряжённую спину парня. Он казался каким-то сгустком нервов, атомным реактором, который только тронь — тут же взорвётся; и по-хорошему бы не лезть в это болото, но… — Почему ты не ходишь к нему? — чуть слышно спросил Антон, тут же проклиная сам себя, что открыл рот. Он пообещал себе игнорировать Выграновского. Не получилось. Не фартануло. — А сам-то как думаешь? — не отвлекаясь от перебирания каких-то пособий по физике, фыркнул парень. Антон не стал ничего отвечать, он просто тяжело вздохнул и, забравшись на стол, стал аккуратно протирать электрофорные машины. Их было целых пять, и отличались они только количеством пыли. Эдик бросил обратно методички в шкаф и подошёл к столу. Антон старался не смотреть вниз на парня, пока тот не коснулся рукой его бедра. — Ты что творишь? — зашипел Шастун. — Не хочу, чтобы ты оттуда свалился, — проговорил Эдик и положил вторую ладонь на бедро парня, аккуратно придерживая его. — Отойди от меня, — стараясь говорить тише, прохрипел парень и завилял бедрами, пытаясь вывернуться из хватки Эда. — Ты не помогаешь, — усмехнулся Выграновский и сжал бедра Антона крепче. Шастун махнул на него мокрой тряпкой, но Эдик быстро увернулся и рассмеялся: — Ещё одна попытка. — Я вам не мешаю? — облокотившись на дверной косяк и сложив руки на груди, спросил Арсений. У Антона спёрло дыхание. А Эдик, кажется, наоборот оживился. — А мы ничего противоправного не делаем, — ухмыльнулся парень. — Кажется, вас сюда послали в качестве наказания за что-то подобное, а не для продолжения банкета. Выграновский, отпусти его, — впервые в жизни голос Арсения звучал в приказном тоне, и Эдик, кажется, тоже это оценил, потому что нехотя всё-таки убрал руки и отошёл на пару шагов от Антона. Шастун как идиот продолжал стоять на столе, нервно теребя тряпку в руках, а Арсений спокойно прошёл в лаборантскую, нажал кнопку на чайнике и, достав из шкафчика кружку, принялся делать себе кофе. Неловкая пауза, повисшая в помещении, давила, кажется, не только на Шастуна, а на всех троих. Выграновский, как бык, громко и размашисто выдыхал, а Арсений с таким остервенением размешивал кофе в кружке, что, казалось, она вот-вот развалится у него в руках. — Ну и что встали-то? Продолжайте, — фыркнул мужчина и вышел из лаборантской, даже не закрыва за собой дверь. — Значит, всё-таки он, — проговорил шёпотом Выграновский. — Что? — Антон бросил на парня встревоженный взгляд и, если бы Эдик не понял всё до сего момента, по этому взгляду всё было ясно как день. — Вернул всё-таки Сергеича. Поздравляю, но не от всего сердца. — Не говори чепухи, — фыркнул Антон и продолжил протирать полки стеллажа. — Чепуха мой милый, это то, что Кузнецова на полном серьёзе хочет с ним переспать, а то, что я говорю — это факты. — Эдик, иди в жопу. — Как скажешь, родной, когда и где тебе удобно? Антон от этого пришёл в ярость. Он покраснел, запыхтел как паровоз и, кажется, даже прокусил губу, но ничего не ответил, решил, что лучше вообще никак не обращать внимание на парня. У Попова они убирались дольше всех. Всякого хлама и мусора тут меньше, чем у Ахмедовой, но почему-то это совершенно не влияло на скорость их работы. — Мы всё, — проговорил Антон, выходя вместе с Эдиком из лаборантской и нервно теребя плечико рюкзака. — Хорошо, я передам Вячеславу Зарлыкановичу, что вы закончили. Антон продолжал стоять как истукан, тупо пялясь на мужчину, а вместе с ним и Эдик. — Что-то ещё? — демонстративно развернувшись на кресле, спросил учитель, но Антон лишь помотал на это головой, потому что говорить что-то при Эдике это тупо. — Тогда не смею вас задерживать. Они вышли на улицу. Антон молчал, потому что крутил в голове колкость фраз и взглядов Арсения на себе и Выграновском, а Эдик… ну, он скорее всего просто не придумал, что ещё сказать. Антон прикурил, глубоко, до боли в лёгких вдыхая сигаретный дым и с наслаждением струйкой выдохнул его. — Ты сейчас на работу? — наконец подал голос Эд, и Антон даже немного дёрнулся от неожиданности. — Ты это, не бойся меня так, — шмыгнул носом парень и потянулся к Шастуну рукой. — А я и не боюсь, — фыркнул Антон и отшатнулся от ладони Эдика. — У меня до тренировки ещё полтора часа. Можно я тебя провожу? — Нет, — резко, как отрезал, сказал Антон и, развернувшись, побрёл в сторону кофейни. Но Эдик не отставал, он тут же появился рядом и, подстроившись, пошёл даже в ногу с Шастом. — Я же сказал, что меня не нужно провожать. — А я это… кофе хочу, так что нам по пути. — Эдик, ты что, забыл? Я не хочу с тобой общаться! — Я помню, но просто… Ну, нас же никто не заставляет опять встречаться. Мы можем просто дружить. — Выграновский, тебе опять на тренировке сотряс организовали? Мы не будем дружить! — Почему? Ты же раньше хотел. — А теперь не хочу. Ты сам всё испортил, чего теперь добиваешься? — Это не я всё испортил, а физик твой, — пробурчал себе под нос Выграновский. — Ты реально думаешь, что проблема в нём? — Антон даже остановился и уставился на парня как на конченного идиота. — Ты сам всё испортил, я вообще-то реально любил тебя, а ты это не ценил, постоянно кидал меня, ругался со мной, а я всё это терпел, думал, что ты поменяешься, мы будем счастливы, а сейчас, когда я где-то на помойке наконец-то нашёл свою гордость, ты решил, что я отшиваю тебя из-за Попова? Эдик, это всё из-за тебя! Только ты в этом виноват и никто другой. — А я поменялся, — быстро выпалил парень, но ничего кроме приступа смеха этими словами он у Антона не вызвал. — Ты мне не веришь, а я тебе докажу! — Нет, пожалуйста, не надо. У меня только-только после твоих последних доказательств след от ремня на шее окончательно зажил. — Я больше не буду так, обещаю. — Пожалуйста, не нужно мне ничего обещать. Мне всё это не нужно. Оставь меня просто в покое и занимайся своей жизнью, спортивной карьерой, построй новые отношения, но, пожалуйста, избавь меня от всего этого. Меня больше не должно быть в твоей жизни и тебя в моей. Антон выпалил это на одном дыхании и, желая поскорее скрыться от Выграновского, в два раза быстрее пошёл на работу. Он всегда знал, что Эдик упёртый и просто так не сдаётся, но всё это уже походило больше на одержимость, чем на влюблённость. Когда-то Матвиеныч сказал, что для Выграновского Антон просто очередной кубок, трофей, очередное первое место, которое он не может не получить. Потому что олимпийская школа сделала из него своеобразного робота, нацеленного только на результат и неважно, какими способами он придёт к финишу, главное — победа.* * *
Знаете, раньше был сериал — «Бедная Настя», так вот, Надя бы очень сильно посоревновалась с этой Настей, потому что Шаст в очередной раз вынес ей весь мозг. Арсений после работы кофе пить не пришёл, а поэтому паника Антона к концу рабочего дня достигла своего апогея, и он чуть ли не растирал сопли по свитеру девушки. Прицепился к ней и бормотал что-то про то, что он опять всё испортил. Надя сначала раз сто повторила, что Арсению не пять лет и он всё понимает, но Антон даже не обращал на это внимания, поэтому она бросила эту бессмысленную попытку вразумить парня и просто таскалась по кофейне с этим всхлипывающим банным листом. Антон одевался очень медленно, как маленькие дети, когда отвлекаются на мультик по телевизору. Надя сначала подгоняла его, а потом забила и, развалившись на стуле, просто смотрела на это депрессивно настроенное существо. — Надь, вот ты мне скажи, почему всё так? — Антоша, как так? Ничего страшного не произошло, нормально твой принц ко всему отнесётся, вот поверь. — На-а-адь… — простонал Антон, облокотившись на панорамное окно, пока девушка закрывала дверь кофейни. — А давай сегодня нажрёмся? — Антоша, ты что, офонарел? Середина недели, тебе завтра на учёбу, мне на работу. — Да и пофиг. — Шаст, а давай я с тобой выпью. Антон даже подпрыгнул от неожиданности и больно ударился головой о стекло, никак он не ожидал вновь сегодня услышать голос Выграновского. — Эд, ты что тут делаешь? — зашипел Антон, потирая ушибленное место. — Да я вот… ну, это самое… короче, с тренировки захотел за тобой зайти. Подумал, поздно уже, ну и, проводить тебя решил. — Спасибо, конечно, — влезла Надя перед Антоном, — но он обойдётся без провожатых. — А ты вообще кто такая? — похрипел Выграновский, смотря на девушку с нескрываемой злостью. — Я вообще-то его друг, а вот ты — тот, кого он не хочет видеть, слышать, а тем более пить с тобой. — Я у тебя не спрашиваю, — фыркнул парень. — И вообще-то он хочет, просто хуйнёй страдает. — Эди-ик! — Антон уже просто не вывозил это всё. — Ты что, правда не понимаешь, что мне всё это не нужно? Оставь ты меня уже в покое. — Шаст, не ори, — прикрикнул парень, и Антон даже сделал шаг назад. — Ой прости, я не хотел. Я правда пришёл просто проводить тебя до дома. Давай не будем ругаться и… — Я же сказала, что Антон взрослый мальчик и сам дойдёт, — вновь зашипела Надя. — Да? А я приехал его подвезти. Все дружно обернулись, за спиной Антона стоял мужчина в тёмном капюшоне, и, в момент, когда он сбросил его с головы, Антон с Надей резко, выдохнули. Перед ним стоял Арсений Сергеевич, недовольно поглядывая на Выграновского. — Ну что, Антон, давай я тебя подвезу? — Попов неуверенно сглотнул, всё ещё косясь на Эдика. — Угу, — кивнул Шаст и шагнул в сторону мужчины. — Арсений Сергеевич, а вы чё, бессмертный? — прикуривая, произнёс Эдик, довольно ухмыляясь. — Совсем не боитесь, что вас кто-нибудь увидит с учеником? Могут же подумать чего-то не то и уволить вас. — Знаешь, я готов пожертвовать своей должностью, чтобы он не находился в обществе таких личностей как ты, — фыркнул мужчина и, схватив Антона за руку, потащил к машине, даже не попрощавшись с Надей. Они ехали в полной тишине. Антон боялся поднять взгляд на мужчину. Почему? Он себе ответить на этот вопрос не мог. Изредка только стрелял глазами на руки, крепко держащие руль, до побеления пальцев. Как ни странно, но Арсений отвёз Антона не домой, а в центр. Он остановился на парковке около мака, где они частенько виделись, и громко выдохнул, заставляя наконец Антон поднять на него взгляд. Мужчина прикрыл глаза и откинул голову на подголовник сидения. Он размеренно дышал, периодически сглатывая слюну, отчего кадык ходил красивым бугорком под кожей. В свете уличного фонаря это смотрелось очень эстетично. Шастун даже захотел это сфотографировать, но почему-то не решился достать телефон и включить камеру. — Вы злитесь? — наконец-то нашёлся Антон. — Не на тебя, — спокойно произнёс Арсений и, наконец открыв глаза, посмотрел на парня. — Я злюсь на себя. Я не должен был встревать в эту перепалку с Эдиком. Нужно было просто увезти тебя молча, а я… — он вновь закинул голову и тяжело вздохнул. — Вы боитесь, что он кому-нибудь расскажет? — Антон закусил губу. Это было действительно страшно. Ведь что на уме у Выграновского, не знал, кажется, даже сам Выграновский, но из-за него у Арсения могли бы быть действительно большие проблемы. — Знаешь, — Арсений усмехнулся и вновь повернулся к Антону. Он смотрел на него с какой-то нежностью, от этого взгляда у Антона внутри запорхали бабочки, — вообще не боюсь. Даже если он кому-то скажет, у него нет доказательств, ему вряд ли кто-то поверит. Так что нам не о чем переживать. — Но вы всё равно злитесь. Почему? — Потому что… Знаешь, когда я сегодня зашёл в лаборантскую и увидел, как он тебя… держит, мне захотелось оторвать ему руки, а потом голову и… Я еле сдержался, понимая, что это неправильно, что он ученик, но ничего не мог с собой сделать. — Вы опять ревновали? — теперь Антон задавал этот вопрос без былого восхищения, с опаской и даже неким страхом. — Да, прости меня за это, — улыбнулся Попов. — Я обязательно научусь контролировать свои эмоции. Просто его руки на твоих бёдрах, и я… Арсений не успел договорить, потому что Антон схватил руку мужчину и положил на своё бедро. — Тош, — прохрипел Арсений, смотря на свою ладонь, которая уже мирно лежала на ноге парня. — Вы же этого хотите, — проговорил Антон. — И даже не говорите, что это не так, вас глаза выдают. Арсений испуганно посмотрел на Шастуна и тут же убрал руку. — Антон, это не то, о чём ты думаешь, — замотал головой Арсений. — Я вам не нравлюсь, не привлекаю вас в этом плане? — Нет, что ты, ты очень… сексуальный. Просто ты не должен думать, что только это меня в тебе интересует. — Но вы хотите меня? — Антон! — Арсений вытаращился на парня так сильно, что его прекрасные голубые глаза чуть не выпали. — Ну что «Антон»? Хотите или нет? — Хочу, — буркнул мужчина, опуская глаза, как школьник ей богу. — Тогда, — Антон потянулся и вернул руку Попова себе на бедро, — оставьте её здесь. — Вообще-то я думал, что мы просто вместе поужинаем. — А давайте просто посидим, вот так. — Хорошо. — улыбнулся мужчина и еле ощутимо сжал бедро Антона.* * *
Знаете, что такое закон подлости? Конечно знаете, и Антон тоже знал, но не думал, что этот самый закон настигнет его так не вовремя. Честно говоря, он вообще не собирался сегодня идти на уроки, только к Попову на допы, и лучше бы не пошёл, потому что тогда всё было бы нормально и спокойно, но тогда это не была бы жизнь Антона, у него всегда всё не как у людей. На третьем уроке в кабинет биологии залетел раскрасневшийся Харламов и, с присущей ему отдышкой, объявил, что он снимает некоторых учеников с последнего урока и они едут в какую-то школу в хуево-кукуево на соревнования по баскетболу. Как вы можете догадаться, Шастун был в списке этих некоторых. Антон любил играть в баскетбол, но не в тот день, когда он всю ночь готовился к допам по физике, на которые теперь не попадает. И не в тот день, когда Светлаков просил не опаздывать на работу, потому что он устроит очередное собрание, так как ходил по разным кафешкам и теперь полон решимости вводить новые «классные» идеи в работу. Вообще ни Антон, ни кто-то другой из их класса не должен был ехать. Харламов к этим соревнованиям несколько месяцев готовил десятиклассников, но Шеминов с присущей ему мразотностью поставил десятиклассникам, большинство из которых и занимались с физруком, какую-то невъебически важную контрольную по геометрии, которую нельзя было пропускать или переносить. Почему Станислав Владимирович до сих пор работал в этой школе, не понимал никто. Его ненавидели абсолютно все: и ученики, и учителя, и, кажется, даже директор. Скорее всего, в вопросах алгебры и геометрии он был по меньшей мере богом, потому что в противном случае его бы быстренько выкинули за все его выкрутасы. Как только прозвенел звонок на перемену, Антон вышел из класса, набрал Светлакова, обрисовал ему ситуацию, а потом долго слушал тяжёлые вздохи в трубке, очень долго слушал их, и всё для того, чтобы Светлаков ему сказал: «Ладно, хрен с тобой, Надя тебе потом всё расскажет». Звонить Попову он, естественно, не собирался, до него он мог спокойно дойти на следующей перемене. И можно было бы конечно не напрягаться и написать ему, а силы поберечь для соревнований, потому что даже проходка по лестнице в два этажа могла высосать из парня последнюю энергию, но ему просто необходимо было увидеть Попова. Точнее, необходимо было, чтобы Попов его увидел. Антон на учёбу собирался с трёх часов ночи. Он перетряс весь шкаф в поисках чего-нибудь этакого. Не то что бы он хотел как-то раззадорить Попова… Хотя нет, хотел, очень хотел. Он эту руку на своём бедре чувствовал до сих пор и тот взгляд Арсения тоже. Мужчина смотрел на него не как Эдик, во взгляде парня всегда была только страсть, всеразрушающая и всепоглощающая, а глаза Арсения искрились нежностью и желанием. Антону нравилось. Он, честно, уже и позабыл, когда наряжался вот так; последний раз, кажется, для Эдика, перед их первой ночью. Теперь, вот, для Попова. Когда утром Антон вышел из дома, Димка с Матвиенычем даже челюсти уронили, настолько он выглядел потрясно. Хотя Серёга и обозвал его лук «очень блядовым», может быть оно и так было, но Шасту нравилось. Антон бы назвал этот образ немного по-другому — он выглядел в меру феминно, сексуально и возбуждающе. Кружевная портупея, надетая на голое тело, была затянутая на его шее так сильно, что Антон даже немного сипел, когда говорил, она уходила лентами вниз под ворот и должна была вызывать желание раздеть Шаста прямо здесь и сейчас, чёрные кожаные штаны, плотно облегающие его ноги и сильно обтягивающие тощую задницу, что, кажется, от одного взгляда на неё их хотелось сорвать, а объёмный свитер с широким горлом, который постоянно перекатывался по плечам, открывая то одну, то другую острую ключицы, сводили с ума. А ещё он целый час укладывал свои непослушные волосы, кстати, до этого дня он думал, что подаренные Надей маленькие щипцы ему никогда не пригодятся, но, как оказалось, ему очень идут небольшие аккуратные кудряшки и чисто для разнообразия можно на них менять его осиное гнездо на голове. На уроках он конечно же не так сидел, вряд ли бы кому-то из учителей понравился этот образ этакой сучки, поэтому перед тем, как зайти в школу, он повязал большой плотный шарф, скрывающий шею и ключицы, и постоянно оттягивал свитер вниз, пряча задницу. Короче, Антон был серьёзно настроен на сегодняшние дополнительные. Он, конечно, не думал, что Арсений возьмёт его прямо в кабинете под старым портретом Эйнштейна, нет, он правда так не думал, но на то, что тот оценит его наряд, надеялся, может быть даже скажет ему какой-нибудь комплимент, потому что Антон старался, правда старался, не всё же Кузнецовой выделываться перед Поповым, сегодня очередь Антона. Была. Но он её, кажется проебал, спасибо Шеминову с Харламовым. Поэтому, чтобы всё это было хотя бы не зря, он решил именно прийти к Попову и лично сказать о причинах своего отсутствия на дополнительных. Со второго урока биологии Ахмедова отпустила их пораньше. Ну, как отпустила: им нужно было написать контрольную, на которую отводится целый урок, и они могли были быть свободны, а так как у Шаста с Позовым был один вариант, закончил он списывать за двадцать минут до окончания урока. Парень сбегал покурить, потом в туалет к девчонкам на втором этаже, единственный туалет, где было зеркало, долго крутился перед ним, встряхивая головой, распределяя кудряшки, освежил на себе аромат духов, снял бесячий шарф, поправил портупею и воротник свитера и прямо перед звонком с урока подошёл к дверям кабинета физики. Ладошки потели, коленки тряслись, Антон волновался. Он постучал и после еле слышного, из-за гула, «войдите» зашёл. В кабинете сидел то ли седьмой, то ли восьмой класс. Все были увлечены сами собой, поэтому на Шаста никто из учеников и внимания не обратил, как, кстати, и Попов. Мужчина сидел за своим столом и вчитывался в то, что было написано в чьей-то тетрадке. Его чёлка была смешно зализана на одну сторону, видимо он неосознанно прошёлся по волосам рукой, и она застыла в таком положении, он морщил нос в попытке разобрать что-то в непонятном подчерке и закусывал кончик ручки. Антон тихонько прошёл и встал прямо около мужчины. — Здравствуйте, Арсений Сергеевич, — тихо промурлыкал парень, желая привлечь внимание мужчины. — Привет, Антош, — поставив в тетрадке тройку, проговорил Попов и наконец поднял голову на парня. Антон улыбнулся и закусил губу, довольно подмечая, как зрачки мужчины расширились, практически скрывая радужку, как кадык медленно опустился вниз и так же медленно поднялся обратно совершенно, не скрывая того, как он сглотнул. — Я пришёл сказать, — начал Антон, поправляя ворот свитера, специально проводя пальцами по ключице, — меня Харламов сегодня забирает на соревнования по баскету, и я не смогу прийти к вам на дополнительные. Антон ждал, что мужчина хоть слово скажет, но тот просто пялился на Антона, быстро бегая глазами по его телу и сжимал ручку в руке настолько сильно, что в какой-то момент разломил её и пара осколков разлетелись по кабинету. Только это и вывело Попова из ступора, и он отвёл глаза, скидывая куски пластика в урну под своим столом. — Хорошо, — кивнул мужчина, — пойдём в лаборантскую, я дам тебе материалы для подготовки к следующему занятию, —голос его был хриплым, как будто ком подкатил к самой глотке и не давал словам выходить. Антон проследовал за мужчиной, победно отмечая, что тот явно в восторге от такого Антона. Дверь в лаборантскую только успела закрыться, как мужчина моментально подлетел к парню максимально близко, так, что Антон чувствовал, как его оголенные ключицы обдает жаром дыхания Арсения. — Ну вот и что ты со мной делаешь? — тяжело вдыхая, спросил Арсений. — Я старался, вам нравится? — Антон знал, что нравится, но это хотелось услышать. — Очень. Ты знал, что у нас пропадет сегодня занятие? В том смысле, что ты сегодня пришёл так, потому что у нас занятие? Или просто чтобы подразнить меня? — Нет, не знал, Харламов на прошлом уроке только объявил. Так что вы сегодня только с Кузнецовой, — Антон специально выделил последнее, потому что этот факт парню сильно не нравился. — Это хорошо. — Хорошо? — Конечно, я бы не смог заниматься спокойно, если бы вот такой ты сидел передо мной, — мужчина потянулся и кончиками пальцев провёл по ключице, пуская по телу Антона табун мурашек, но это прикосновение было мимолётным импульсивным порывом, поэтому мужчина тут же убрал руку в карман брюк. — Я перенесу занятие, чтобы ты не переживал. — Спасибо, — Антон потянулся в желании поцеловать Арсения, но тот сделал шаг назад. — Антон, мы в школе, — опустив глаза в пол, проговорил мужчина и тяжело вздохнул. Антон тоже тяжело вздохнул, потому что реакция мужчины была понятна, но всё равно на душе сделалось тоскливо. — Ты после своих этих соревнований домой? — На работу, — буркнул парень, стараясь казаться не особо расстроенным. — Я заеду за тобой. Сегодня собрание, не знаю, насколько затянется, поэтому, наверное, успею только к закрытию. — Хорошо, — кивнул Антон, опуская голову. — Эй, — мужчина вновь сделал шаг к Антону и аккуратно подцепил его подбородок горячими пальцами, прося посмотреть себе в глаза, — ты очень красивый, ты всегда очень красивый, а сегодня так вообще… — он сглотнул и сделал вновь шаг назад, давая воздуху между ними разрядиться. — Идём, — мужчина сделал глубокий вдох и потянулся к ручке двери. — А материалы для занятия? — Я вечером привезу.* * *
Небольшой микроавтобус, который директор выделил Харламову для поездки на соревнования, уже набивался учениками. Шаст, Матвиенко и Позов стояли поодаль и курили. Дима не ехал с ними; он, конечно, не плохо играл в баскетбол, но из их троицы, Игорь Юрьевич почему-то выбрал только Антона и Серёжу. Парни одними из последних вошли в автобус и плюхнулись на задние сидения, которые были как будто специально пусты для них. Харламов ещё стоял на улице, о чём-то беседуя с Волей, и это бесило Антона. Ему бы поскорее со всем этим покончить, прибежать быстро на смену, так же быстро её отработать и уже сесть в уютную машину Арсения. Потому что спать хотелось, есть хотелось под влюблённый взгляд Попова, а не вот это вот всё. Антон надел наушники и положил голову на плечо Матвиеныча, который, прижавшись носом к окну, махал Позову. Шаст даже не дёрнулся, когда почувствовал, что рядом с ним кто-то сел, пока этот кто-то не подцепил пальцами его руку сжимая её. Антон открыл глаза, недовольно повернулся и тут же резко подпрыгнул, впечатывая Серёжу в стекло ещё сильнее. Рядом с ним сидел и довольно улыбался Выграновский. — Ты что тут делаешь? — зашипел Антон, выдёргивая один наушник. — Не поверишь, я езжу на все соревнования от школы. Ты забыл, что я в сборной? Антон забыл. Он вообще предпочитал забыть всё, что связанно с Эдиком, но тот, как по закону той самой подлости, всячески напоминал о себе, постоянно всплывая в его жизни. — А что ты тут уселся? Тебе места мало? — дрожащим голосом проговорил Антон, кивая на свободное место рядом с Булаткиным. — Ну, во-первых, я всегда сижу сзади; во-вторых, я хочу сидеть тут с тобой. Антон натянул повыше куртку, чт бы Эдик не видел того, во что сегодня одет Антон, это могло закончиться плохо и придвинулся максимально близко к Серёже. Тот может быть и хотел сказать, что ему неудобно, но уже понял, что не в этот раз он будет заботится о своём удобстве, сейчас он недовольно смотрел на Скруджи. — Давай поменяемся местами, — проговорил Матвиенко, и Антон, быстро кивнув, пересел к окну. — Да вы чё, прикалываетесь? — рассмеялся Эдик, но Серёжа бросил на него недовольный взгляд и быстро повернул голову обратно в окно, кивая Позову, что, мол, всё будет нормально, не переживай. Потому что Дима там уже явно переживал, видя в окне макушку Выграновского и испуганный взгляд Шаста. Они практически час ехали в школу и, если изначально рассчитывал проспать всю дорогу, теперь же Антон просто пялился в окно, периодически бросая взгляд на Эдика, который не сводил с него глаз. Это напрягало, сильно, но не более, наверное, потому что Шастун старался абстрагироваться. Школа, в которой проходили соревнования, была сильно похожа на их школу. Особенно спортзал и раздевалки — такие же большие помещения с высокими потолками и криво крашенными стенами. Антон переоделся последний, потому что, во-первых, покурить было явно в приоритете, а во-вторых, не стоило никому видеть сегодняшний образ Антона, никому кроме Арсения, а ему он его уже показал. Команда по баскетболу из той школы, в которую они приехали, больше напоминала быков, которым показали красную тряпку, они и играли так же. Огромные мужики, даже и не скажешь, что школьники, скакали по залу как в последний раз. А из их команды на такое был способен только Выграновский. Кстати, впервые за долгое время Антон был счастлив, что с ними был Эдик, потому что в противном случае его бы точно там убили мячом или затоптали. Эд постоянно тёрся около Антона, практически не давая подходить к нему никому. Спасибо ему, конечно, но выглядело это так, будто Антон — принцесса в башне, а Эдик — дракон, который его охраняет, и только самый достойный получит главный приз в лице Фионы Шастун. В голове Выграновского этим самым достойным конечно же был он сам, но хотя бы не Кирилл, который одним свирепым взглядом, кажется мог, бы нагнул раком парня. Он даже пару раз попытался; не нагнуть конечно, скорее сбить или увести мяч, но Выграновский тут же встревал между ними, и Антон благодаря этому даже пару раз смог попасть в кольцо. Выиграть они конечно не выиграли, надеяться на что-то другое было глупо, но хотя бы не опозорились. Закончили игру со счётом шестьдесят пять семьдесят два. Харламов был доволен, поставил им всем пятёрки, а Антону большего и не надо. Хотя, честно говоря, ему вообще ничего не надо было, ему бы домой спать или под тёплое крылышко Арсения. Он одним из первых забежал в душ, чтобы смыть с себя аромат соревнований, ему-то в отличии всех остальных ещё на работу, да и мыться с незнакомыми людьми ему совершенно не хотелось. Повязав полотенце на бёдра, он шмыгнул обратно в раздевалку, где сильно пахло потом и стоял гул и шум, созданный ребятами. Его, конечно, никто не заметил, всем было пофиг, но Антон знал, что одни чёрные глаза точно смотрели на него, поэтому, пока Эдик умотал курить, нужно было быстро одеться и свалить пока не поздно. Он натянул на ещё мокрое тело бельё и, сняв полотенце, быстро накинул свитер, ибо, чтобы влезть в кожаные штаны, ему нужно было прям высохнуть, иначе он бы очень долго мучился с этим. Гул стих, потому что все огромной толпой попёрлись в душ, и Антон наконец то смог выдохнуть. Он открыл окно, чтобы немного сбить свежим воздухом едкий запах подросткового пота, и открыл в телефоне приложение такси. Ждать всех ему было некогда, поэтому он в момент выставил точку кафе и, оценив, что эти соревнования обошлись ему немного дороже, чем он ожидал, взял брюки. Антона прострелило молнией, когда ледяные руки скользнули под свитер проходясь по горячему животу. Он обернулся — Выграновский. Антон попытался оттолкнуть его, но парень крепко сжал его в своих объятиях. — Эдик, отвали! — зашипел Антон. — Мне нравится этот свитер на тебе сегодня, — прошептал Выграновский на ухо Антону, обжигая горячим дыханием. Было неприятно. — Эдик, пожалуйста, отпусти меня, — строго проговорил Антон, борясь внутри с желанием закричать. — Неужели ты ничего не чувствуешь? — Эдик провёл рукой по животу вниз и через бельё сжал член Антона. — Нет, — зашипел Антон, стараясь убрать руку Эдика с паха. — А я чувствую, — вновь прошептал парень. — Отсосёшь мне? — Выграновский, ты вообще дебил? — взвыл Антон. Ему было так обидно и неприятно, что он готов был заплакать. — Ладно, прости, я обещал, просто не смог удержаться, — Эд сделал шаг назад, по-собственнически осматривая Антона с ног до головы. Он остановился взглядом на его бёдрах и закусил губу. — Если бы ты знал, каких усилий мне стоит, чтобы не выебать тебя прямо здесь, ты бы поставил мне памятник. — Это вряд ли, — быстро натягивая брюки, фыркнул Антон. — Кожаные? Шаст, ты точно не хочешь, чтобы я тебя… Стоп, это не я должен тебя раком поставить, да? — Выграновский, это просто штаны. — Ага. А это? — он быстро прижал Антона к стене, подцепляя ворот свитера и оттягивая его ещё сильнее, чуть ли не до соска. Шаст в этот момент сто раз похвалил себя за то, что не стал надевать портупею, потому что тогда бы ему было несдобровать. — Это просто свитер, — сглатывая и прижимаясь ещё больше к стене, проговорил Антон. — Скруджи, ты чё, офонарел? — из душа, смеясь, вышли Матвиенко и Крид; и первый был сильно недоволен происходящем в раздевалке. — Спокойно, «косичка», я себя контролирую. — Ага, я вижу, отойди от него. Эдик дёрнул бровью, ещё раз осматривая испуганное лицо Антона, и, резко схватив с лавки своё полотенце, вылетел в душевые. — Ты в порядке? — спросил Серёжа, подходя к обувающемуся Антону. — В порядке ли он? — захрипел Егор. — Матвиеныч, ты чё? Ты вообще посмотри, что он со Скруджи делает. Была бы моя воля… — Шаст, иди, — кивнул ему Серёжа, и Антон, быстро схватив рюкзак и куртку, вылетел из раздевалки. Шастун быстро прыгнул в подъехавшее такси; и только когда машина двинулась с места, парень смог выдохнуть. Эдик сходил с ума — это факт; и как от этого скрыться, Антон не знал. Наверное, ему нужно просто потерпеть, до конца школы осталось не так много, а потом всё закончится, они не будут пересекаться и станет легче и Антону, и Эдику. А сейчас терпеть… Антон терпел свою жизнь почти восемнадцать лет, поэтому несколько месяцев потерпеть агрессивно возбуждённого в сторону Антона парня — это пустяки.* * *
Когда Надя закрыла кафе и пошла сводить кассу Антон вновь надел на себя портупею, взлохматил волосы и, накинув куртку на плечи, вышел с чёрного входа покурить. Он быстро бросил взгляд на парковку, куда только-только заезжал чёрный автомобиль Арсения, и улыбнулся. Скурив сигарету буквально за три затяжки, он выкинул бычок в урну и вернулся в помещение. Надя, привыкшая за последние полчаса к тому, как Антон крутиться около зеркала, даже и бровью не повела, когда парень вновь вырос перед гладкой поверхностью, пристально рассматривая свое отражение. — На-а-адь, — протянул парень, аккуратно проводя пальцем по искусанным и обветренным губам, — а у тебя есть блеск? — У меня шика и блеска хоть отбавляй, — монотонно проговорила Надя, вбивая на компьютере сегодняшнюю выручку. — Да не, блеск для губ есть? — Антоша, ты с ума сошёл? — Надя подняла голову на парня и заметила кружевную полоску, которая обвивала его шею. — Это ещё что за набор БДСМ-щика? — Просто портупея, — фыркнул Антон. — Ну есть блеск? — Есть гигиеничка, сойдёт? Антон вновь провёл пальцами по колючим губам и решительно ответил: — Вполне. Арсений выглядел очень мило, топчась около закрытых дверей кофейни. Он переминался с ноги на ногу, мотал головой из стороны в сторону и поднимал плечи, стараясь спрятать шею в воротнике чёрного строгого пальто. — Здравствуйте, Арсений, — выходя из кофейни, громко привлекла внимание мужчины Надя. — Добрый вечер, Надежда. Вы как всегда неотразимы, — мужчина улыбнулся девушке, но тут же перевёл восторженный взгляд на Антона. Этот комплимент в адрес подруги Шаст предпочёл пропустить мимо ушей. Надя Арсения не интересует, а он не интересует Надю, не стоит зацикливаться на всякой фигне, ему и не всякой хватало. — Может быть вас подвезти? — Арсений окинул взглядом большой пакет с грязной формой, которую Надя специально запаковала, чтобы постирать. — Нет, нет, не стоит, там Антоша губы гигиеничкой уже намазал, не хочу вам мешать, — усмехнулась Надя, а у Антона от этого заявления запылали уши и щёки. — Ну, раз губы, то тогда конечно, — усмехнулся мужчина и взял Антона за руку. Он легонько сжал ладонь, как будто в знак приветствия, но не отпустил, продолжая держать. — Ну, мы тогда пойдём. До свидания, Надежда, — Попов кивнул и, развернувшись в сторону парковки, они пошли, продолжая держаться за руки. У Шаста дыхание закончилось ещё тогда, когда он увидел Арсения около кафе. Мужчина помнил образ Антона, ну, Шастун надеялся, что помнил, именно поэтому он выперся из кофейни даже не удосужившись застегнуть куртку, потому что для усиления эффекта нужно было, чтобы мужчина ещё разок взглянул на него вот такого. Так сказать, нужно было напомнить ему о том, от чего он отказался сегодня, ещё в школе. Как только они сели в машину, Арсений развернулся к Антону, и его прикованный взгляд к кружеву можно было увидеть даже в этой ночной темноте салона автомобиля. — Антон, нам нужно поговорить, — всё так же пристально смотря на парня, проговорил Арсений. — Да-да, — Антон, честно говоря, разговаривать не особо хотел; он хотел, чтобы Арсений его просто поцеловал, ну так, для начала, потому что они вроде как встречаются. Люди они взрослые, так что нужно делать шаги вперед, хватит уже топтаться на одном месте; как говорится, на одних дополнительных по физике далеко не уедешь. — Антош, я надеюсь, что ты меня правильно поймёшь и… — Арсений опустил голову, наконец отрывая взгляд от парня, а у Шаста сердце как-то больно сжалось — никакие хорошие разговоры так не начинаются. — Я всё-таки вам не нравлюсь? — Нет, что ты, — замотал головой Попов. — Очень, ты мне очень нравишься, но пока нам лучше повременить со всем этим, хорошо? — Я вас не понимаю. — Антон, ты ещё несовершеннолетний, и я… — Вы же прекрасно знаете, что я не девственник. — Дело не в этом. Пойми, нам правда пока лучше повременить. До твоих восемнадцати… до окончания школы. — До окончания школы? — Антон даже привстал от такого заявления. — Да, Антон, мне тоже очень сложно, особенно сейчас, — он вновь бросил беглый взгляд на блестящие губы Антона, на кружевную портупею, которая красиво обрамляла его шею, и ленты, которые уходили под свитер; он скользнул на ключицы. — Но так будет правильнее. Я много сегодня думал и… — Я так и знал, что вы за это время себе всякого надумаете, — вообще, Антон об этом даже и не подозревал, но сказать так очень хотелось. — Антош, — Арсений потянулся и, еле касаясь, провёл тыльной стороной ладони по щеке парня, — обещаю тебе, что как только мы не будем скованы никакими рамками, я тебя очень крепко поцелую. — Только поцелуете? — Антон придвинулся ближе и коснулся своим лбом лба мужчины. — Не только, — смотря парню в глаза, прошептал Попов. — Обещаете? — Обещаю. — Теперь я хочу закончить школу ещё быстрее, — усмехнулся Антон, вплетая пальцы в пальцы мужчины, зажимая ладонь в замок. — Я тоже, — усмехнулся Арсений. — Но пока мы не можем… Можно тебя попросить не одеваться так в школу? — В смысле? — Я не хочу, чтобы кто-то, кроме меня, тебя такого видел и… — мужчина закусил губу, но всё же продолжил: — И я тоже. Мне так сильно захотелось тебя поцеловать, — свободной рукой он опять провёл кончиками пальцев по открытой ключице, — касаться тебя… мне сложно так вести уроки. — Арсений Сергеевич, а у вас были парни? — Антон не знал, почему он это спросил и почему сейчас, но он просто хотел знать это. Раз их сегодняшний разговор вот такой откровенный, почему бы нет? — Были, — кивнул мужчина. — А вы их любили? — Не так как тебя. — Вы?.. — Антон отпрянул и вытаращился на Попова. — Тс-с, — успокоил его мужчина. — Давай просто посидим. — Давайте.