«С кем не бывает… Правда же?»
— Костя-а-а-а… — поднял брови Глеб, достав сигарету. Это означало, что он либо забыл, либо ему лень достать зажигалку. Костя протянул ему свою. Глеб знатно оброс, больше стал похож на одуванчик и убрал свои бакенбарды. Теперь уж и правда — мальчишка из табакерки. — Репетировать? Ребята кивнули, Саша и Котов зашли внутрь, за ними последовал и старший Самойлов, но застыл в проходе, обернувшись на младшего. — Мы, если что, наверху — Вадь, ну всяко вас найду и без констебля — капризничал Глеб. Вадик лучезарно улыбнулся и скрылся. — Как у вас дела? Глеб пожал плечами и поморщился, затягиваясь сильнее и сильнее. Дела были не такие радужные, какими хотелось бы. Всем рулил Вадим, стараясь уводить сокомандующих от этой стороны вопроса, дабы не случилось суеты. В этом весь он, каков есть — деловитый четкий парень, знающий свои шаги и контролирующий чужие. Были и радостные новости, писались песни, но по взгляду Глеба было ясно, что высоты не хватало. Костя перевёл тему, чтоб сгладить углы, собеседник быстро поддался и разговор о погоде быстро набрал обороты. — У зимы свои причуды, особенные. Даже темнота другая, будто звенит, как колокол — Костя смотрел вдаль, где самая темень. Освещение давал только не оттаявший снег. Глеб прижался спиной к стене, выдыхая дым. — Зимняя темнота привлекает к себе. Будто обрамленный светом вход куда-то — продолжил Костя. — Только это «куда-то» всё еще неизведанное. Значит, зимняя темнота более опасна, не находишь? Это будто… Ядовитый жук. Он яркий, он привлекает внимание, чудясь сладкой ягодой, а внутри ядовитый, как падаль — он говорил медленно, разбирая слова по кусочкам, будто пережевывая каждую букву. Он завораживал, опьянял своим голосом — низким и развязным, таким же холодным, как грядущая ночь. Он продолжал говорить, не умолкал, а на заданные собой же вопросы мгновенно отвечал. — Может, останешься на репу? Глотнём чаво-й? — предложил Глеб, наконец переведя взгляд на собеседника. Костя не думая ответил: — Давай. Где-то возле глаза задергался нерв. Он уже слышит Вику и её недовольство, но это такой шанс. Когда тебе еще такое предложится? Даже если и предложится, то сколько еще времени пройдет. Глеб докурил сигарету. — Пошли тогда. Конечно, Вика недовольствовала, но достаточно мягко. Костя выдохнул и продолжил сидеть на репетиции. Он не влезал в разговоры, старался быть незаметным, только глотал побольше слов и информации, которая рано или поздно точно ему поможет. С каждым словом он больше восхищался Вадиком и его умением концентрироваться и вести процесс. Не глядя на состояние, он просто руководил, даже если уже готовился конфликт. Благо, для этого, как многие рассказывали, был Козлов — мягкая сила, унимающая пыл братьев. Темная ночь улыбчиво приняла отрепетировавших музыкантов в свои нежные руки. Все вышли в зал, где никого не было — все понимали, где стоит находиться, а где нет. Красные стены выглядели уже не так страстно, а более жутко. Оставили гореть лишь один торшер для атмосферы. — На краю деревни… одинокий до-ом. Ни одн-а соб-а-ка… — вихлял языком Глеб, одурманенный спиртным. В какой-то момент он просто лёг на колени Вадика. Тот строгим взглядом попытался решить этот вопрос без физического вмешательство, но это помогло, от слова, совсем нет. Саша начинал проваливаться в сон и в скором времени ушел наверх, где были большие диваны. — Проконтролируй тут всё… Мне надо это. того — Андрей подмигнул Косте и так же, откровенно говоря, слился. Костя был самым вменяемым в зале, как и, к слову, Глеб. Он не был так пьян, как его брат и коллеги по «цеху», но позволял далеко больше. В наглую, он водил пальцем по подбородку брата, что-то нашептывая себе под нос. — Ва-адь… — он хитро улыбнулся, явно пытаясь вывести брата на эмоции. Тот крепко держался и молчал, глядя в бордовый потолок. Косте стало не по себе. Внутри будто что-то щелкнуло, заставив съежится и подумать, а стоит ли знать все эти тайны, которые есть?.. — Я покурить — Костя встал и вышел на улицу. Мороз заставил мозги проветриться. Время летело незаметно, сигарета даже не попала в руки. Лишь повод, чтоб обдумать происходящее. — Ладно, я просто дурак — наведенный пафос кружил голову и точно поворачивал мозги. Костя просто не понимал, почему ему так некомфортно, мыслей даже не было. Была пустота, пронзённая маленьким топориком, отчего точно пошла трещина. Когда Бекрев вернулся внутрь, там был уже один Вадик, допивающий остатки прямо с бутылки. Где Глеб, было страшно спрашивать. В темноте было видно плохо, но ощущался конфликт. Костя поднялся вверх по лестнице, почти наверху стоял Глеб. Он почти поднялся, но застыл у стены, глубоко задумавшись. — Что-то случилось? — волнительный тон взбодрил младшего Самойлова, он повернулся к Косте. — Я случился — холодным низким голосом ответил Глеб. Он продолжал смотреть на Костю сверху вниз, ожидая продолжения начавшегося разговора. — Мы можем поговорить, если… — Он сидит внизу? — оборвал предложение Глеб. Бекрев тут же кивнул, очевидно, речь о брате. Глеб закусил и тут же облизнул нижнюю губу. Глубоко выдохнув, он стал спускаться вниз. Костя решил оставить их одних и поднялся наверх, хотя внутренности просто просили подглядеть, что же такое случилось.«Может, хоть подслушать?»
Бекрев ненавидел свое любопытство, потому что оно побеждало всегда, как и в этот момент. Он остался на доступной высоте, чтоб оставаться незамеченным, и слушал. Попытка оказалась не такой удачной, говорили они очень тихо, но бурно. Была не была — пара шагов вниз. Костя видел их обоих, картина была действительно достойной внимания. Глеб обнимал Вадика целиком, буквально сидел на нем. Он крепко вцепился в брата, прижимаясь лицом к плечу Вадика. -…я не хочу, чтоб это кончалось — Глеб явно плакал. В голосе послышалось преддверие истерики. — Я тоже, но это кончится. Так не должно быть, это… — Еще раз скажешь, что это неправильно? — оторвался от плеча Глеб. Он смотрел прямо в глаза брату, Вадик сохранял должное спокойствие. — Да, так и скажу. И буду говорить всегда, так нельзя. — А вот так можно?! — повышал тон Глеб, Вадик чуть коснулся пальцем его губ, чтоб тот понизил его. Глеб повторил вопрос более сдержанно, старший брат закатил глаза и громко выдохнул. — Совсем скоро Таня станет моей женой. Хочешь ты или нет, но это будет так. — И что? На этом вопросе Костя едва не соскочил со ступени. Он смог удержаться и поднялся наверх, оставаться незамеченным так долго вряд ли было бы возможным. Костя зашел в гримерку, где уже спали Саша и Андрей, сам же разместился в своем уголке в кресле. Скоро он понял, что вовремя ушел наверх — послышались шаги. Бекрев притворился, что спит, но чуть подглядывал за происходящим. Глеб тихо захлебывался, что-то вытаскивая из большой сумки. Кажется, это были сигареты. Вадик подошел к нему со спины, Глеб вырвался. — Глебушка, прошу тебя… — Не называй меня так! — повернулся Глеб, остро глядя в глаза брату. Оба кричали шепотом — тихо, но настойчиво. — Мы ведь всё равно вместе и … — Ты просто берешь и бросаешь меня, а потом называешь «Глебушка»? Как это возможно… — Глеб крепко старался бросить брата в огромный бассейн с чувством вины. Он старался изо всех сил. — Я не бросаю тебя. Ты все еще мой брат, мой Глеб — он взял Глеба за щеки и поцеловал в лоб. Глеб сморщился, истекая слезами. — Я не смогу… — шмыгнул носом младший Самойлов. Серьезность и уверенность Вадика терялась, он быстро заражался состоянием младшего, еле сдерживая слезу. — Сможешь. Это должно было случиться — пожал плечами Вадик. Губа младшего только сильнее затряслась, грань истерики пробивалась все сильнее. Костя тихо хватал побольше воздуха, чтоб громко не охнуть от всего, что видел и понимал. Он хотел бы сейчас спать и видеть сны, а не действующую реальность. — Вадик… — умоляющий взгляд заставил Вадика оглянуться. Костя был в удачном месте, чтоб оставаться так же незаметным. Удостоверившись в том, что все вокруг спят, Вадик поправил кудри Глеба и поцеловал его. Этот поцелуй сбил дыхание Кости, тот вот-вот мог оказаться замеченным. Спас его громкий, смешанный с визгом и стоном, выдох Глеба. Он вцепился пальцами в ткань рубашки Вадика. Он чуть ли не срывал ее с плеч, а потом просто обнял, не давая этому закончится. Скоро, Вадим сам оборвал случившееся и прижал его голову к себе, успокаивающе поглаживая по кудрявой голове. — Всё, Глеб… — очень неохотно сказал Вадик, продолжая его успокаивать. Сбоку послышался голос Саши, тот спросонок испугался, услышав, как Глеб плачет и поинтересовался, даже не открывая глаз, что такое. Вряд ли он воспринял ответ Вадика, что младший просто чего-то сильно испугался. И ведь не соврал. Костя не смог заснуть до самого утра, переваривая полученную информацию. Он не осуждал, а лишь рисовал в голове картины и пытался сложить пазлы. Братья оказались другие уже в основе. С лучами солнца Костя уже не закрывал глаз, а просто смотрел на стену с плакатами разных иностранных групп. Саша встал первый, разбудил Андрея — довольствуясь компанией друг друга они пошли в сторону кухни. Стоило посмотреть на часы над входом, он увидел почти десять утра. Пора выдвигаться хотя бы вниз. Костя потянулся, спину сильно ломило от неудобства. Пока он все еще пытался вытянуться, нагрянул Глеб. Опухшее лицо и красные глаза не оказались чем-то удивительным. Бекреву пришлось играть в игру. — Доброе утро! — Ага… Пойдем, покурим? — Глеб очень мастерски скрывал свое положение и боль, которую ощущал. Говорил непринужденно, даже пытался как-то шутить. Он пытался поддаться словам Вадика и просто смириться, и начать решил, видимо, максимально сразу. В глазах был заметен поиск отвлечения внимания от тяжести своего положения, парень старался удержаться на плаву. Костя был удивлен тому, что Глеб в каком-то смысле, нашел отдушину именно в нём. С этого дня они разговаривали намного больше обычного, Бекрев просто не мог отпустить на самотёк Глеба, который действительно оказался в огромной луже.