...однажды в баре "ДЭКА"

Костя понимал, что находится во сне. Сны ему снились очень редко, это оказывалось всегда, будто подарок. Особенно, если он запоминался. Этот же сон был адовым кошмаром по одному запаху и шуму в ушах. — Здесь кто-то есть? — по воспоминаниям из кино стал ориентироваться Костя. Он не понимал, где он, даже ощущал, что видел сам себя. Желание проснуться только усиливалось, внутри копилась паника. — Ау-у-у…- Бекрев не прекращал попытки достучаться хоть до кого-то, наделялся, что страх быстрее выпустит его из этого темного царства. — Ва-а-дька…- послышался стон Глеба. Страх перешёл в злое и опасное чувство. Он попытался побежать на звук, но ватные ноги едва позволяли хотя бы идти. — Глебушка, я никому не отдам тебя — Костя оказался в клубе красного дыма. Стоило его вдохнуть, то кислород оказался перекрыт. Выбежать оттуда не удалось — все доступное пространство было завоёвано кровавым облаком. Проходя через придуманные лабиринты, он дошёл до Самойловых, которые страстно целовались и как будто насмехались своей возможностью дышать ядом. Бекрев рухнул к их ногам. Оторвать от смерти во сне Костю смог только Глеб, который вытряхнул из него всю сонливость и разбудил. — Бекрев, твою мать! Просыпайся! — он тормошил тело со всей силы. По горящему лицу Костя так же понял, что его не один раз приложили. Он вскочил с постели и вбился спиной к стене, набирая побольше изолированного секунды назад кислорода. — Стой, спокойно. Дыши ровно, давай. Раз, два… Глеб задавал спокойный ритм, к которому Костя, приложив немалые усилия, вынужденно прильнул. Сердце перестало стучать в ритме чечетки, нормализуясь. — Вот, хорошо — Самойлов подобрался к Косте и взял того за плечи. Молодой музыкант смотрел в никуда. — Что тебе приснилось? Костя наотрез отказался рассказывать то, что видел. Он наперёд предугадывал все слова, которые прилетят ему, а слушать «забей на Вадика» не хотелось. Он ушёл на кухню за стаканом воды, тревожно заглядывая вперёд. Красный дым не отпускал. Вода лилась мимо рта по всему телу и прямиком на пол, но напиться Костя смог только с третьего стакана. В проходе на кухню стоял Глеб. Он обнимал себя и грелся. — Расскажи, что ты видел. — Зачем? — холодно ответил Костя. — Мне интересно, представь себе — Глеб хотел было сесть на табуретку, но тут же встал — холодное дерево морозило ноги. — Как будто ты бы стал рассказывать. — О, мальчик… Я рассказываю. Причём, не кому-то одному, а всем, если ты не понял — Глеб заметно задел Костю ещё сильнее. Тот сильно зажмурился, пытаясь заглушить все эти виды из снов. Картинка не уходила из головы. — Там, где ты был, болота не было? Тиной не захлебнулся? — бодрился Глеб. Бекрев вопросительно взглянул на друга. Тот пожал плечами. — Пятый круг Ада?.. ладно, кончай так на меня смотреть. Что тебе приснилось, сукин ты сын! — Глеб точно сердился от незнания. Хлебнув ещё один большой глоток воды Костя поделился нелицеприятной композицией. Самойлов улыбнулся. — Извращенец ты, Бекрев — бросил шутку Глеб. Костя недовольно выдохнул и закатил глаза. — Это я то? — Костя взглянул в голубые хитрые глаза, они были всё ближе и ближе. В конце концов, он подошёл к нему вплотную, прижав к тумбе. — Забей на Вадика, Костян. Костя просмеялся в себя. Хоть где-то его дальновидность была точна, причём, на все сто процентов. — Я сейчас у тебя дома, а не у Вадика… — иноземно шептал Глеб, начиная касаться кожи на шее хозяина квартиры — … я целую твою шею, а не Вадика…- руки заползали по постоянно поднимающейся грудине — … я спал с тобой. Не с Вадиком — подытожил Глеб. Напряжение переходило уже в иное, незаконченность предыдущего вечера настигла быстрее скорости ветра. — Я часто бываю в таких… положениях. Знаю один способ, как снять напряжение. М? — Глеб зацепился указательным пальцем за резинку трусов Кости и потянул за собой. В постели они сели друг напротив друга. Костя разваливался изнутри от этих громких дыханий носом и блуждающего по телу взгляду. Глеб уложил того на лопатки и решительно коснулся чужих трусов, планируя их снять. Костя накрыл глаза собственными руками. Скажи он сам себе добрых пол года назад, что ему будет делать минет Глеб Самойлов — он бы тут же уволился с этой планеты. Хотя, именно такие романтичные позывы вызывал Глеб с тех самых пор, как они друг-другу объяснились. Убраться туда, где никого нет. Самойлов обхватил член Бекрева рукой, тот содрогнулся. Напряжение и долгое отсутствие разрядки от чужих рук даже не буквально давало свою реакцию. Все ощущалось слишком остро, переводя мозг в режим «выкл». — Боже мой…- Глеб был обходителен и виртуозен в том, что делал, но тянул убийственно долго. Он медленно водил языком по всей длине члена, иногда задерживаясь на яичках. Костя хватался за простынь, не желая перекрывать своими звуками чужую хрипоту. Он начинал поддаваться бёдрами в такт, хотелось вбиться в Глеба, нарушив всю этику и благородство. — Молчун…- бросил словцо Глеб, едва на секунду отвлекшись от процесса. Костя бросил взгляд на Самойлова и только ахнул. Всё естество Самойлова источало беспрерывную жажду, выводило на голод в любом его понимании. Пока Глеб продолжал мучать Костю, ходя языком и губами вокруг да около, одной рукой он помогал и себе. — Сука — Костя немного выгнулся, по телу бежала волна дикого наслаждения. — Ой, поверь. Я та ещё кобелина — Костя не мог снова не взглянуть на Глеба. Тот опустил голову вбок и дрочил, немного «отпустив» ситуацию с партнером. — Иди сюда. Теперь же они лежали друг напротив друга и помогали руками. Глеб оказался весь истёкший соком, рука Кости скользила по члену Самойлова настолько уверенно, будто он делал это всегда. В ушах, как колокол, гремели стоны обоих. Они смешивались, как апельсиновый сок и вермут, а сквозь вены бил сильный ток. — Поцелуй меня! — Глеб схватился за Костины волосы и впился, как будто в последний раз. Он жадно целовал Бекрева, выдирая некоторые волосы. Костя не останавливался, а только ускорился, заставив Самойлова громко кончить. — Блять! А-а-агх.! — Глеб оторвался от обкусанных губ и рухнул на спину. Вся рука Бекрева и часть живота оказалась в свежей сперме младшего Самойлова. Увиденная сцена радовала глаз и всё, что должно было радовать. — Господь Бог — Бекрев хотел сейчас отдать всё за возможность остановить время и провести все доступные часы в этой постели вместе с ним. Откровенность от кончиков пальцев до закатившихся глаз влюбляла в себя без права на выбор. — Это ты вовремя Всевышнего припомнил. Товарищ Константин, это кощунство — просмеялся Глеб. Он отдернул мешавшие видеть кудри и повернулся лицом к Косте. Тот немного недовольно, но все же, рассматривал чужое тело. — Что? — Да я немного… — А… бляха. Извини — Глеб понял, что оставил Бекрева без обещанного. — Лишить оргазма, как лишить конфетки. Будет исправлено — Самойлов снова поцеловал Бекрева и стал дрочить, уничтожая и без того в хлам Бекрева. Тот шипел, отрывался от чужих губ. — Соленый…- Глеб стал слизывать чужой пот, меняя темп и играя на нервах. — Глебка, я почти… Парень не стал ждать. Он опустился ниже и вобрал чужой член в рот. — Глеб… Глебушка… Что ж ты… Сука… — он морощился и ожидал своего финиша. Самойлов не стеснялся, он вбирал такую длину, какую мог, теперь уже, только ускоряясь. — А-ах! — Костя выгнулся и кончил тому прямо в рот. Он лежал раздавленный и выжатый, испытывая свою способность дышать. — Что ты, блять, такое?! — на грани истерики крикнул Костя. Он немного приподнялся на локтях и посмотрел на довольного, как кот, Глеба. — М? — Ты не с этой планеты? Ты из космоса?..- он подтянул его поближе к себе и стал касаться пышного кудрявого облака. — Мы все из космоса. Просто он у всех разный… Парни томно дышали и выравнивали дыхание, глядя друг-другу в глаза. — …ты любишь Вадика? Глеб поджал губы, но не отвернулся. — Он мой брат. Я всегда буду его любить, так или иначе. Даже если буду ненавидеть. — Не находишь, что ненависть это слишком громко? — Костя очень хотел разгадать загадку. Ту самую загадку, о которой забыл в попытках согласовать свою зависимость от Глеба со своим разумом. Любопытство впервые завело его настолько далеко. — Настолько же, насколько и любовь. Это такие же побратимы, неизменно рядом, хоть и смотрят в разные стороны. *…* — Ты охуел? — Костя ворвался в гримерку в баре именно с этой четкой фразой после прослушивания «Маленького Фрица». Глеб застыл с гитарой в руках и немного опешил. Остальные агатовцы были внизу, Вадик что-то разъяснял ребятам и ругал Глеба за его дизорганизованность. — Чё я сделал-то опять? — включил сознание Самойлов. Костя мгновенно расставил по полочкам все свои аргументы, забив того вусмерть. — …почему я не знал? Глеб, это бомба. Причём, атомная! — Бекрев продолжал стоять в проходе, параллельно задевая рукой дверь, пока жестикулировал. Глеб продолжил перебирать струны. — У всего есть причина — сейчас Костя заметил серьёзный, даже смурной тон. Тот точно было далеко не в настроении. Бекрев тихо закрыл дверь и сел рядом с ним. — Что-то случилось? Глеб молча наигрывал «Опиум», медленно, без привычного дефилирования. — Глеб? Молчание продолжилось. Парень был далеко отсюда, глубоко в себе. Немного с обидой, но все-таки Костя вышел из гримерки и спустился вниз, оставив того наедине со своими мыслями. — …завтра на интервью, так что всю бодрость духа включаем сразу, как проснемся. — Это будет четыре утра. Как раз для этого времени и бережём эту бодрость — хохотнул Саша. Парни повернулись к Косте и помахали ему. — Кость, подойти сюда — болтнул Вадик. Бекрев ускорил шаг и сел рядом с ними. — Слушай, у нас к тебе деловое предложение — начал Саша. Костя повернул рычаг в сторону внимательности. — Поехали с нами в тур? — своим вопросом Вадик выстрелил, как надо. Предложение быть ассистентом техников оказалось весьма добротным. К тому же, финансовая поддержка была так же достойная. Бекрев не стал дослушивает всё до конца и дал свой ответ. — Я согласен. На этой ноте со второго этажа спустился Глеб. Настроение было написано на лице. — Всё, твой друг оприходован! — крикнул Андрей. Глеб поднял глаза на них и медленно зашуршал ногами по полу в их сторону. — Чего? — грубо и тихо вопросил Глеб. — Я теперь твой коллега! — радостно воскликнул Костя. Самойлов-младший стал ещё темнее, чем был. Он взглянул на старшего брата, как бык на тореадора. Вадик недовольно встал и принялся уводить его из зала, чтоб поговорить наедине. — Вадик, блять… — послышалось вдалеке. Они ушли на улицу. Саша стал щёлкать пальцами, глядя парням вслед. — Началось… — выдохнул Андрей. Они были постоянными участниками конфликтов, Саша переживал сильнее всех. Козлов не раз порывался пойти за ними, но Котов тут же тормозил его. — Чай, не маленькие. Пусть сами разберутся, это не уже не Агатовские разборки. — Они и есть Агата, Андрюх. Как бы мы не хотели. А если они так и продолжат. — Это настолько постоянно происходит? — включился в разговор Костя. Те только переглянулись. — Особенно, в последние недели — Козлов поделился громкими разборками братьев на репетиции и последней записи. Их было не остановить, а смысловая составляющая дискуссии осталась только в их головках. — Не, сейчас Вадик правильно поступил, что ушёл вместе с ним. Хоть не среди нас это всё. — Этого не должно быть. Всё вот это — Саша ткнул пальцем к выходу — отражается и на выступлениях. Бекрев внимательно ловил каждое слово, подпитывая свою тревогу. Дверь с улицы приоткрылась, братья вошли внутрь, Вадик затолкал брата наверх, пока тот многоэтажно возмущался. — Тебе Глебка ничего не говорил? Почему это всё? Костя отрицательно замотал головой. — Если уж он вам не говорит, то я то… Саша устало выдохнул. Он был очень расстроен. — Ну может Вадик прав, с новой кровью всё разбавится — Андрей так же переживал, только внутри. Словами он только пытался успокоить общие волнения и страхи. Костя зацепился за последние слова. Вадик намеренно затянул Костю в это, не с организаторской точки зрения, а на Глебову просьбу это было совсем не похоже. Расчётливость и инженерное мышление Вадима здесь играло на полную катушку. Волнение Саши сбавилось, когда намного более бодрые Самойловы спускались вниз. В бар приехала ещё какая-то группа и поприветствовала ребят. — А Клён здесь? — спросил один из молодых музыкантов. Из неоткуда выполз администратор и увёл их, куда следует. — Ну что, Костян. Мои поздравления! — Глеб обошёл того сзади и положил руки на его плечи. Хватка была очень сильной, но Костя не подал виду, что было несколько больновато. -…когда проставляешься? — Андрей улыбчиво внёс ноту позитива в общий казус. Все выглядело мирно, а Глеб и Вадик прятали глаза, скрывая свою явную нетрезвость мысли. Окончательно убедиться в том, что они употребляют пришлось в поезде. Поездка оказалась весьма занимательной — от самых пошлых анекдотов от некоторых из технической группы до философии цвета от Саши Козлова. Тот вообще неожиданно начинал говорить, так же неожиданно, как и замолкал. У всех в глазах были торчащие зрачки. Костя вышел из купе в коридор и застыл у окна. Философия Саши пробила на обдумывания существующего дня. Внутри не было и капли сожаления о том, чем он занимается и где находится, скорее обратное. Но никто не отменял человеческий страх неизвестности, коей жизнь рок-музыкантов была преисполнена. Рядом очутился и Глеб. Как долго он находился рядом, Бекрев так и не понял. — Тебе надо колокольчик повесить — Костя ткнул того в грудину пальцем. Глеб раскосо улыбнулся. — Тебе стрёмно среди нас? Костя отвернул лицо, наблюдая пролетающий мимо лес. — Поделишься? — шепнул Костя, развернувшись обратно к собеседнику. Сначала Глеб не понял сути вопроса. После небольшой игры в «крокодила», до него дошло. — … это ж насколько тебе с нами стрёмно-то… — прищурил глаза Самойлов. Он попытался отговорить друга от сие развлечения. Бекрев был серьёзен в своих намерениях и ждал скорого ответа. Глеб молча юркнул в купе и быстро вышел. — Пойдём — так же шепотом проговорил он. Занюхать дорожку в туалете советского поезда оказалось плохой идеей, но выполнимой. Глеб не стал лишний раз давать никаких инструкций, а просто продемонстрировал. Бекрев ждал любых изменений. Ранее он мог их только читать или наблюдать в кино. Едва прошедшие минуты успели помассировать мозг. — Ну что? Намарафетился? -… теперь мне насрать, что тут очень тесно — дал оценку Костя. Стук колёс поезда стал эхом отдаваться внутри головы. Эффект оказался головокружительным. Глеб открыл дверь наружу и вытянул оттуда словившего кайф Бекрева. Парни подошли к двери в купе с основным составом, бухающим под гитару. — Бля, я в следующий раз с тебя его снюхаю — Глеб потянул ворот футболки Кости вниз, обнажая ключицы. Бекрев задержал руки Глеба, глядя в обдолбанные глаза. Будто во сне, ощущались любые тактильные приключения. Тело казалось облаком. — Прогуляйся до меня в гостинице. Я тебя ча-а-ем напою — бредил Глеб, подходя ближе к двери в купе и дополнил: — И молчать будешь только тогда, когда я скажу. — Ты сначала разговори меня, пупсик! Муа! Громкий смех заставил вылезти из купе Вадика. Карие глаза стреляли дальше, чем видели. Только кокаин держал Костю от «обосраться». Он сердито затянул обоих внутрь, что-то пробормотав под нос. Костя понадеялся, что это всего лишь организаторские возмущения. Глеб мастерски ворвался в общую наработанную атмосферу и включился в разговор, хлопнув в ладоши: — Рубрика «Анекдот»…