Как выжить в море, если ты - цветок?

Размеренный шум волн, тихое, почти ленивое поскрипывание корабля, качающегося на воде… Эх, вот бы всегда так спокойно просыпаться… Впрочем, откуда-то издали, словно бы сквозь толщу воды, я слышала чьи-то радостные крики и какой-то непонятный шум. Кажется, я уже когда-то была в подобной ситуации… Или не была? Не помню… Хотя погодите! Какой, во имя Морских Королей, корабль?! Какой шум волн, если я точно помню, что буквально только что я была на свалке в Порт-Сальмоне, где мы должны были сфальсифицировать убийство Хоминга?! При воспоминании о простреленной голове моего, теперь уже бывшего, мужа, я почувствовала накативший приступ тошноты. Но кто? Кто убил Хоминга, если Дофламинго промазал, и я это видела собственными глазами? Мда… Теперь ещё и это. И это при всём том, что я даже не знаю, где и нахожусь, и какого, собственно, лешего, я нахожусь именно здесь, а не дома, попивая горячий чай со вкусняшками! Я открыла глаза. Мир шатался, но я, полностью успокоившись и сконцентрировавшись, выяснила, что дело не только во мне. Проблема была скорее в том, что я находилась в каком-то помещении, судя по всему, в трюме незнакомого мне корабля. А корабль прямо сейчас применялся по своему прямому назначению - куда-то плыл. Судя по тому, как ныли вывернутые за спиной запястья, за которые меня привязали к какому-то деревянному столбу, я уже не первый час нахожусь в подобном незавидном положении. Ну, хвала Морскому Дьяволу, хоть глаза не завязали. Хотя, и от этого мне не было особой пользы, потому как единственным источником освещения в трюме был лестничный проход наверх, вокруг которого где-то на метр в диаметре распространялся достаточно тусклый свет. Но это, если честно, было уже что-то, пусть расстояние от меня до лестницы было в несколько метров. Вдобавок, просто отвратительно воняло квашеной капустой и гнилью, да ещё и крысы, кажется, где-то неподалёку скреблись, иногда мерзко попискивая. Во рту была противная сухость, в ушах звенело. Тошнота никуда и никак не желала деваться, а наоборот, только усиливалась и набирала обороты от подобной картины. Единственное о чём мне оставалось молиться - так это то, чтобы мои дети оказались в относительной безопасности. - Дофламинго! Росинант! - негромко крикнула я, опасаясь, что они всё же тут, со мной. - Ма-а-а-а-ама!!! - одновременно в два голоса взвыли мальчишки. Судя по звуку, они находились где-то сзади. - Вы меня видите? - задала наводящий вопрос я. - Еле различаем, - коротко ответил Дофламинго, потом добавив: - по футболке, - а Росинант просто попытался что-то ответить, но я не смогла разобрать слова между всхлипами. А мою белую футболку действительно было неплохо видно в темноте, ну, по крайней мере, я её тоже различала, что уж говорить о детях, которые находились даже ближе к свету, чем я. Уперевшись ногами в какой-то ящик, стоявший как раз неподалёку, я поднялась на ноги, и - внезапно, даже хотела поблагодарить похитителей за то, что они меня привязали к столбу, ведь если бы не это, то я непременно бы рассталась со своим недавним (или уже давним? Сложный вопрос.) завтраком из-за неожиданно усилившегося головокружения. Постояв без движения ещё несколько минут, чтобы она уж наверняка, если не прошла полностью, то хотя бы ослабла до приемлемо-терпимого минимума, где я смогу не бояться при любом неосторожном движении распрощаться со всем содержимым моего желудка. Стоять так пришлось немало, но тошнота действительно несколько стихла, что, я думаю, в подобной ситуации, уже можно считать маленькой победой. Так, а теперь, пожалуй, перейдём к выводам. Итак, что мы имеем: голова раскалывается так, словно я всю неделю даже не то, что пила, а бухала по-чёрному вместе с Роксами, тошнота, головокружение при изменении положения, звон в ушах. Ну и плюсом к этому списку потеря сознания. И уж точно не кратковременная. Я, конечно, не медик, но в сухом остатке пока выходит сотрясение мозга. Мда, неблагоприятно пока обстоятельства складываются… Щёку неприятно жгло и будто бы стягивало плёнкой. Я дотянулась языком до места, где жжение начиналось, и облизнула, надеясь, что это всё же грязь. Ан нет, не повезло - я почувствовала на языке металлический вкус крови. Так, будем рассуждать логически. Если бы мне раскроили мою несчастную черепушку, то сейчас в трюме не решала бы, что со мной. Здесь валялась бы исключительно моя бренная тушка, а моя душа уже, как сказала бы какая-нибудь романтичная особа, пребывала в объятьях Аида. Ну или одной конкретной богини, с которой умудрилась заключить сделку. Так что, видимо, повреждения у меня были сугубо косметические, но отлично совместимые с жизнью. Но если на моём лице оставили шрам, то я буду мстить. И да помогут моим врагам местные боги. В конце-то концов, девушка я, или кто?! Мало ли, может у меня от сильного стресса просыпается та самая пресловутая внутренняя Богиня и “типичнодевчачье” поведение заодно? Утешив себя подобными мыслями, я собралась с силами и поползла - иначе не скажешь, привязали меня весьма и весьма достойно, ещё и Морскую Пену отобрали (а вот за свой кинжал точно - руки поотрываю и позасовываю им всем в задницы, уж извините за мой французский!) - по столбу приблизительно в ту сторону, откуда слышала голоса сыновей. Пыхтела я, должно быть, так, что слышно было метров так за сто, но это ещё ничего, главное то, что я всё же добралась, куда было нужно. Детей я тоже различила по светлой рубашке Росинанта. Эх, добраться бы ещё до них, убедиться бы, что с ними всё в порядке… Но это потом, если сейчас удастся то, что я задумала. Если нет - то только ждать, пока за нами придут. - Доффи, слушай меня внимательно, - я облизала пересохшие губы. Язык ворочался с трудом, да и всё тело ощущалось, словно чужое. - Тот Фрукт, который ты съел… Слышишь меня? - уточнила я и, дождавшись негромкого “да” в ответ, продолжила: - так вот, это был Ито Ито но Ми, парамеция, владельца которого называют Нитевым Человеком. Ты можешь создавать нити, которые способны разрезать всё, что ты пожелаешь. Сталь, бетон, метеорит - всё это для тебя теперь не ограничение. Я замолчала, ища в себе силы продолжить рассказ. - Поэтому, сын, я прошу тебя. Используй Фрукт, перережь верёвки, и мы сможем сбежать отсюда, - закончила я. - Я… Я попробую, мам… - ответил Дофламинго. Теперь пыхтение доносилось уже со стороны сына. Спустя где-то десять минут его попыток, я впервые услышала новый звук - словно кто-то скрёб древесный пол металлом. - Получается! - радостно воскликнул Росинант. - Получается, мам! - Доффи, ты ж мой молодец, - сказала я, чувствуя, как меня переполняет гордость за сына. Тот же Луффи сколько лет практиковался, чтобы у него хоть Гому Гому но Пистолет стал получаться так, как он задумывал. Однако, как мне кажется, умение управляться с Фруктом зависит ещё и от самого человека: гиперактивный главный герой, который заполучил Фрукт в семь лет, когда не мог провести и пяти минут, не влипая в новые проблемы, и Дофламинго, предпочитающий знания и упорядоченность - в общем, всё, что могло привести его к власти после изгнания из Мариджои. Я, если честно, даже не сомневалась, что сыну удастся овладеть силой Фрукта намного быстрее, чем Луффи. Царапанье пола продолжалось ещё где-то минут двадцать-тридцать. Я терпеливо ждала, не подгоняя сына. Наконец, прямо над ухом я услышала звук лопнувшей струны, и вслед за этим почувствовала, как верёвки освободили мои запястья. Теперь хоть можно было размять затёкшие части тела, чем я тут же и занялась. Мышцы неприятно тянуло, болело практически всё, да ещё и тошнота то и дело накатывала. Я уже заочно ненавижу того идиота, которому в голову пришла идея так меня связать. Вдоволь намахавшись руками, я прошла к детям, отметив огромное количество выскребленных полос-углублений на полу. Словно дикое животное взбесилось. Полосы, толщиной где-то с палец, все разной длины и глубины. Самая длинная - до моего столба, которая рассекла не только верёвки, а и сам столб где-то наполовину вглубь. Детей я развязала быстро. Пусть узел, удерживающий их у столба, и был крепким, но здесь верёвка была прогнившей как минимум на четверть, а поэтому разорвать её в некоторых местах труда не составило. Сыновей, видимо, посчитали недостаточно угрожающими, чтобы тратить на них и без того нужную вещь. А уже снять верёвку с самих запястий было легче лёгкого, сыновей всё же вязали, пока они были в сознании, да к тому же ещё и сопротивлялись, а поэтому сейчас, когда дети расслабили руки по моей указке, я легко их освободила. Пока сыновья разминались, я исследовала трюм. В основном ничего необычного не было. Мешки с продовольствием (бочек с квашеной капустой, кстати, было просто какое-то невероятное количество, я насчитала как минимум пятьдесят), порох, баклажки с питьевой водой, какие-то товары на продажу и просто ужасающее множество крыс. Почти из-за каждого мешка на меня злобно пищали эти мелкие тварюшки. Ну хоть не кидались, и на том спасибо. Спустя какое-то время к моим поискам присоединились и дети. Лестницу и островок света мы старались обходить по большой дуге, чтобы наши передвижения вдруг не заметил кто-то сверху. Я искала хоть какое-то оружие, Доффи, кажется, просто проводил инвентаризацию трюма, а Росинант зачем-то зарывался в мешки с головой. - Мам! - услышала я приглушённый Росинантов голос через какое-то время. - Иди посмотри! Со всей возможной осторожностью я перебралась к нему на другой конец трюма. А нашёл сынок ни много ни мало - довольно-таки крупный сейф с кодовым замком. - Молодец, Роси, - я обняла ребёнка и звучно чмокнула в рыжую макушку. Сын хихикнул. - А теперь приведи-ка сюда Доффи, - сын кивнул и умчался за братом. Я очень надеялась, что в сейфе есть оружие. Огнестрельное, холодное - не важно. Важно только то, что оно поможет нам сбежать отсюда. Нет, мы могли бы, конечно же, пробить в трюме дыру хоть сейчас, но Дофламинго больше не сможет плавать, это во-первых, а во-вторых, у меня нет ни малейшего понятия о том, насколько далеко мы сейчас находимся от суши. Грести же непонятно куда наугад - идея изначально идиотская, поскольку даже я, со всей своей физической подготовкой вряд ли доплыву… Да хоть куда. А о Росинанте с Дофламинго даже речи идти не может, они то уж точно не пловцы. Дофламинго долго пытался вскрыть сейф. Пыхтел, старался, но слетающая с его пальцев серебристая паутинка только царапала древесину вокруг металлического сейфа. Попытка максимум - срезала миниатюрную часть угла. - Сейчас, погодите, я, кажется, понял принцип, - выдал под конец Доффи, и принялся пробовать дальше. Он не солгал. Следующие его попытки создания нитей были намного удачнее. Но эти нити больше не были серебристыми, а стали почти синими. Хотя какое дело до цвета, если своё предназначение - разрезать металл, - нити выполняли просто на десять баллов из десяти возможных. А финальная попытка так и вообще - располовинила сейф, словно масло. - Я всё, - устало выдохнул Дофламинго, завалившись на мешки. - Отдыхай, сынок, ты замечательно справился, - я погладила его по щеке. Исследование остатков сейфа не дало мне, по сути, ничего полезного. В нём не было абсолютно никакого оружия, по крайней мере, в привычном для меня понимании. Зато было кое-что другое: деньги и Дьявольский Фрукт, сиротливо притулившийся в углу, окружённый со всех сторон толстыми пачками белли. Ну, деньги - это хорошо, они никогда лишними не бывают (но, вынуждена признать, я бы с гораздо большей радостью отнеслась к паре девяносто вторых “Беретт” или семнадцатых “Глоков”, хотя я даже не знала, производят ли в этом мире что-то подобное). Деньги были самыми обычными, по сто тысячных купюр в пачке. Дальнейший пересчёт я доверила Дофламинго, а сама занялась более подробным рассмотрением Фрукта. На первый взгляд он был больше всего похож на помидор. На второй тоже. Подобного фрукта я в оригинальных манге и аниме не видела, а значит определить способности, которые он даст, можно было только опытным путём. Росинанту бы Фрукт я не доверила, у Доффи уже был Ито Ито но Ми, а значит, оставалось только есть его самой. Да и, всё-таки, Дьявольские Фрукты - тоже в первую очередь оружие, может, мне и повезёт. Попадётся мне какой-нибудь мифический зоан грифона, и вперёд, в бой. Протерев на всякий случай этот завитушчатый помидор рукавом, я откусила от него кусок. Поначалу я даже не почувствовала вкуса, но вот потом… Это была какая-то непонятная мешанина из вкусов, причём весьма неприятных. Ненавидимая мною морская капуста, тёртая свёкла с майонезом, противный сироп от кашля, которым меня в детстве поила бабушка, прокисшее молоко, рыбий жир, заплесневелый хлеб, и это только вершина того, что я смогла различить. А ещё оставалось что-то совсем неуловимое, но, я уверена, тоже такое же отвратительное, как и остальные. Теперь понятно, что имелось в виду под “противными на вкус”. Ну неужели нельзя было сделать его каким-нибудь более приятным? Так как одного укуса было достаточно, остатки Фрукта я скормила крысам. Ну как, скормила, это слишком громко сказано. Я просто бросила надкушенный помидор туда, откуда слышался писк. Но в самой себе я никаких изменений не почувствовала, так что даже несколько разочаровалась. Однако, я была готова к любому результату (хотя за те вкусовые страдания, причинённые мне этим Фруктом, могли бы и отсыпать всяких плюшек). На всякий случай, я даже попыталась превратиться в какое-то животное, ну вдруг мне попался зоан. Но нет, ни гибридную, ни полностью звериную форму мне принять не удалось. А жаль. Но больше времени на раздумья мне не дали. Кто-то весьма целенаправленно шёл по направлению к лестнице. Я заметалась, пряча детей за мешки с ящиками, а когда неизвестный загрохотал уже по лестнице, юркнула за ближайший столб, который находился вне светлой зоны. Проблема была только в том, что шаги этого человека звучали чётко по направлению ко мне. Ну только этого мне ещё не хватало. Хотя… Как раз рядом со мной стоял ящик с вином, так что, возможно, неизвестный просто решил надраться втихаря от остальной команды. Не мне его судить. Как только этот идиот повернулся ко мне спиной, то ли выбирая бутылку, то ли делая ещё что-то, я изо всех сил залепила ему по шее сложенными лодочкой руками. Не убьёт, но крайне неприятная штука. - Э-э-э…! - выдал он крайне глубокомысленную фразу, и начал разворачиваться ко мне лицом. Он попытался, кажется, схватить меня за руку, но я не позволила ему этого сделать, залепив мужчине коленом по паху. Неизвестный согнулся, завывая от боли (силы-то вложенной в удар я не пожалела), и внезапно я заметила что-то необычное. Мужчина был мертвецки холоден. Поддавшись какому-то внутреннему порыву, я прикоснулась к нему, и он медленно осел. Я почувствовала, как из меня стремительно утекают силы и отдёрнула руку от неизвестного. Мужчина выглядел, словно ссохшийся труп. Это что же, у меня теперь убийственное прикосновение? Может, это логия ядов? Или какой-нибудь зоан вампира? - Чего это вдруг так жарко стало? - поинтересовался Дофламинго. - Жарко? Разве? - задала вопрос и я. - Не чувствую. Мальчишки выбрались из своих убежищ и подошли ко мне. - Ой, мам, да ты вся горишь! - воскликнул Росинант, прикоснувшись ко мне. - Что, правда, что-ли? - уточнила я, потому что никакого жара действительно не чувствовала. А вот мальчишкам, кажется, было совсем не по себе. Они оба выглядели так, словно только просидели в сауне часа два. Стоп… Им жарко, мне нет, на полу рядом валяется труп, который выглядит, как мумия… У меня есть несколько вариантов, но пока самым вероятным мне кажется тот, который предполагает, что мне досталась парамеция, позволяющая управлять температурой. Ох и не завидую я тогда этому невезучему незнакомцу. Я ведь, скорее всего, подняла его температуру тела настолько, что выкипели все жидкости. Мда, звучит жутко, такой смерти и врагу не пожелаешь. Но теперь бы мне детей не перегреть… - Скажете, когда будет нормально, - обратилась я к детям, после чего сосредоточилась. Ведь раз умею поднимать температуру, будет логично, если смогу и опускать её. Закрыв глаза, я очень сильно пожелала взглянуть внутрь себя. Вдох-выдох, вдох-выдох, счёт до десяти. На краткое мгновение, но я действительно будто бы увидела схему моего тела изнутри, очевидно применив Волю Наблюдения. Но только вот кроме всех сосудов, нервов и прочих внутренних трубок, я успела увидеть кое-что новое. Во-первых, что-то похожее на сердце, которое находилось зеркально настоящему, и множество ответвлений по всему телу, которые сияли ярко-красным. А во-вторых, вся эта прелесть не существовала внутри меня, а как бы накладывалась уже поверх тела. Но нащупать эту накладку в реальности я так и не смогла. Да и Воля Наблюдения предательски отказывалась работать снова. Увидев схему своего обновлённого тела, я рассудила, что новые образования появились из-за съеденного Фрукта, а значит, это может помочь мне с направлением сил. Я визуализировала в своём воображении только что увиденное, и представила, что вместо алого, по этим каналам начинает струиться синий. В моём воображении ассоциация горячего с красным и холодного с синим была просто очевидной, как и у любого человека, у которого был смеситель с цветовыми обозначениями температуры воды. Я всё ещё не чувствовала ровным счётом ничего, но Росинант подёргал меня за рукав, а Дофламинго сказал: - Достаточно, мама, - и я представила, как синь перестаёт течь по каналам, возвращаясь обратно ко второму сердцу, и закольцовываясь в нём. Теперь я хотя бы могла спокойно выдохнуть. Мда, очевидно, один из минусов того, что я управляю температурой - я сама перестаю её чувствовать. Другой минус - количество времени, которое я трачу на осознанную регуляцию температуры. Неосознанную - да хоть сто раз за две секунды, высохшее тело мужика тому примером. Но это отнюдь не то, что мне нужно, ведь с равноценным успехом в бою я могу поджарить как противников, так и союзников. Пока я видела единственный выход из ситуации: долгие тренировки. А то каждый раз так медитировать и представлять сине-красные сосуды - можно и с ума ведь сойти. - Эй, Корти, ты чего там застрял? - прокричал кто-то сверху. Я мысленно влепила себе затрещину за то, что погрузилась в мысли, когда, вообще-то, пора сбегать. - Спускайся сюда, братан, - крикнула я в ответ, подражая голосу убитого мною. - А ты чё, сам бухло найти не можешь, бро? - издевательски спросил ещё один неизвестный. - Чё, в хлам упился, да? - Да спускайся, говорю, - басом прокричала я, максимально быстро облапывая мумию на предмет вооружения. Раз уж этот неизвестный не мог отличить голос своего друга от моего подражания, то упился в хлам скорее он, чем погибший. Огнестрельного оружия у Корти не было, но зато были ножны с мачете, которое я и приватизировала. - Ща иду, - кинул мне в ответ друг мумии. Как только он спустился, я, не дав ему возможности заорать или сделать ещё что-то, быстрым движением перерезала ему глотку. Пират забулькал и безуспешно попытался зажать истекающее кровью горло. Как только второй перестал дёргаться, я обыскала и его. Теперь у меня был ещё и револьвер, но в барабане, к сожалению, было всего два патрона. Ну ничего, лишним не будет. На всякий случай я стянула с мумии его верхнюю одежду - серо-синее нечто, отдалённо напоминающее кафтан, и надела на себя. Потом отрезала от одного из найденных рулонов ткани треугольный кусок и повязала его на манер банданы, чтобы прикрыть свои ярко-рыжие волосы, ведь у мумии волосы были непонятно-мышиного цвета. Просто взять треуголку у скоропостижно почившего, честно сказать, я побрезговала. Мало ли, ещё вшей подхвачу. Маскировка, нужная чтобы пираты раньше нужного не подняли шум, я считаю, удалась. Оба тела я перетащила подальше от света. Мне не нужно было, чтобы их нашли слишком быстро. - Остаётесь тут, - жёстко скомандовала я, обращаясь к детям, - прячетесь там, где и раньше. Ждёте моего возвращения и никуда не высовываетесь, это вам ясно? Сыновья согласно кивнули. Я ласково потрепала их по макушкам и, наклонившись, крепко их обняла. - Дофламинго, - окликнула я сына, когда он уже собирался прятаться, - возьми это. На всякий случай, - и протянула ему найденный револьвер. Я заметила, как сын крупно вздрогнул, вспомнив казнь отца. Но уже спустя мгновение он выровнял спину, взглянул на меня, - ещё никогда я не видела в его глазах такой страшной решимости, - и кивнул. Его губы были плотно сжаты, а на щеках проступал неровный, почти нездоровый, лихорадочный румянец. Поддавшись сентиментальному порыву, я обняла его вновь и звонко, от души, чмокнула в лоб. - Люблю тебя, мелочь. - Я тоже тебя очень люблю, мам, - пробурчал он в ответ. Нет, я не прощалась. Я искренне надеялась, что то, что я собираюсь сейчас провернуть, хотя бы оставит меня в живых и, желательно бы, с максимальным количеством целых конечностей. Конечно, можно было бы засесть в трюме и убивать спускающихся по одному, но, во-первых, гарантий, что пираты не ломанутся скопом, почуяв неладное, нет совершенно. Во-вторых, из дальнобойного оружия для вот такой непредвиденной ситуации у нас только револьвер с двумя патронами, которые при не очень метком выстреле, так и вообще цель не убьют. В-третьих, постоянная напряжённость. Пираты на палубе, по всей вероятности сейчас пируют, это можно было легко понять по звукам пьянки, которых я наслушалась на корабле у Роксов. Да, тут пираты были поскромнее, пировали не с таким размахом, но это ничего. Те двое жмуриков, оставшихся в трюме, были, что называется, в доску. А значит, хоть какая-то часть команды может быть ровно в таком же состоянии, что уже значительно облегчит мне дело. Само судно, если смотреть по трюму, не очень-то и большое. Если трюм был в длину где-то метров тридцать-сорок, то и палуба будет не слишком больше. А значит и команда приблизительно в пределах восьмидесяти человек. Но пока это были всего лишь мои предположения. Поднявшись из трюма, я оказалась на твиндеке, где людей было не очень-то и много. Большинство подпирало стены, а кто-то даже вовсю храпел на полу. Убедившись, что до меня никому нет дела, я присела на корточки рядом с ближайшим спящим и проделала с ним тот же трюк, что и с мумией в трюме. Быстренько облапав и этого пирата на предмет оружия, я разжилась ещё и финкой. Следующего я тоже высушила, забрав у него ровно такую же финку, как и у предыдущего. Её заткнула за пояс и двинулась дальше. Третьего высушить полностью я не смогла (как бы не старалась с представлениями красных сосудов перед глазами), значит, сила Фрукта подходила к концу. Плохо. Впрочем, чтобы его убить у меня не ушло слишком много времени, и перерезав горло третьему, я двинулась дальше без промедлений. Рядом с парой болтающих о всякой ерунде пиратов я сделала вид, что запуталась в собственных ногах и привалилась к стене, чтобы послушать. Они, совершенно не обращая на меня внимания, продолжали свой разговор. Услышав: “Продадим эту шлюху в бордель, а её щенков на каменоломню”, - я решила, что этого будет достаточно. Нет, не то, чтобы я мучилась особыми угрызениями совести за убийство уже пятерых человек, но иметь дополнительный мотив, (и это кроме спасения семьи) всегда хорошо. Поэтому я сделала пару шагов в направлении говорящих, снова “запуталась” в своих ногах, привалилась к стене прямо между ними. Когда я выровнялась, эти двое уже валялись на полу с перерезанными глотками. Сразу после “традиционного” обыска тел напомнила о себе тошнота. Меня вырвало прямо на трупы, у которых я, кстати, не забрала ничего. Револьверов или пистолетов я у них не нашла, а холодного оружия мне больше и не нужно. Разве что я как Зоро, один нож возьму в зубы, по одному в каждую руку, и ещё один останется про запас. Кстати, при сотрясении мозга, вроде бы, нужен покой… Но покой нам только снится, как писал ещё Бродский. Нужно было идти дальше. Останавливаться теперь, после того, как я узнала, что меня и детей хотят продать, было бы просто преступлением. В коридоре твиндека оставалось ещё несколько спящих, с которыми я разобралась всё по той же схеме. Убийство-обыск-следующий, и так по кругу. А огнестрела я больше не нашла ни у кого. Быстренько (ну, я по крайней мере старалась, чтобы это было быстро, знаете, довольно трудно вообще-то бегать, когда перед глазами всё плывёт) пробежалась ещё и по каютам. В отличие от корабля Пиратов Рокса (единственного корабля, на котором я успела побывать в этом мире), здесь каюты скорее напоминали казармы. Многоярусные железные кровати, ну точь-в-точь тюремные нары. Один хлипкий шкаф на всю комнату. Я ограничивалась обыскиванием только шкафов, но но там не было ничего, кроме всякого мусора. Общажные правила - оставишь что-то в открытом доступе, значит не жалко, если сопрут. Логично было бы предположить, что всё более-менее ценное пираты хранили зашитым в постельное бельё или под матрасами, то есть в местах, где сохранялась хоть какая-то иллюзия приватности, но на их обыск у меня уже не было времени. Судя по количеству спальных мест, количество команды на корабле было почти таким же, как я и предполагала. Семьдесят шесть человек, ну и плюс ещё капитан, у которого, полагаю, есть своя каюта, итого - семьдесят семь. Учитывая уже убитую мной дюжину - шестьдесят пять в остатке. Эх, вот бы мне сюда Кайдо… Он бы одним своим видом перепугал всех на корабле. Но так как он сейчас где-то на Гранд Лайне (даже не представляю, где), то придётся, увы, справляться своими силами. В койках я нашла ещё троих спящих, и разделалась с ними тем же образом. Осталось шестьдесят два. Наскоро обшарив последнюю каюту, я направилась вверх, на палубу. Ох, как же было шумно… На улице было утро, но утро очень и очень раннее. Солнце уже начинало слабо проклёвываться из-за горизонта, но сумеречная завесь ещё и не думала отступать. Я прошмыгнула к носу корабля. Там стоял всего один человек. Он, пошатываясь, смотрел куда-то вдаль. - Эй, - я хлопнула его по спине, и он перевёл на меня мутный взгляд, - что, уже мечтаешь о деньгах? - А, Корти, засранец, это ты… - произнёс старик, возвращая свой взгляд к горизонту, - да-а-а… Деньги не помешают. Капитан сказал, что за эту девку выручим не меньше пятисот тысяч, а за её мелочь и вообще, - он понизил голос и сообщил шёпотом: - некоторые господа готовы и по миллиону отдать. Говорят, Тенрьюбито любят покупать пацанву для этого самого дела, - мужчина подмигнул мне и изобразил руками совершенно неприличный жест, - а тут хлопцы чистые, ухоженные, загляденье… Заодно и Треболу по носу щёлкнем, хе-хе, - хохотнув, он продолжил, - видно же, что эти из его своры. Будет знать, как нам дорогу переходить. Ах, так вот оно что, старый ты извращенец. Значит, у этой команды были разборки с Треболом, а мы просто оказались не в то время и не в том месте. Дед мне был больше не нужен, поэтому я без сожалений в очередной раз резанула мачете по горлу и вдобавок ещё и столкнула его вниз, сорвав с него ножны с саблей перед падением. Глядя в его непонимающее лицо я даже испытала некое подобие удовольствия. Этот был шестнадцатым, шестьдесят один остался. Следующие мои десять убийств были быстрыми и незаметными. Я применяла одну схему: шаталась по кораблю от носа до кормы, и всех убитых сталкивала в воду, чтобы было не так заметно. Счётчик в моей голове монотонно сменял цифры. Пятьдесят четыре, пятьдесят три, пятьдесят два, пятьдесят один. Впрочем, долго это не продлилось, к моему сожалению. - Эй, ты! - окликнул меня незнакомый мужской голос. - Да? - повернулась я к неизвестному, при этом всё ещё пародируя (вполне успешно, должна отметить) голос Корти. - Что, упился так, что капитана не узнаёшь, скот? - насмешливо спросил у меня мужчина. Он был немолод, но и не слишком стар. Длинные тёмные волосы, собранные в хвост, более-менее приличная одежда, а не то тряпьё, которое было на остальных на этом корабле, выразительные… Хм, выразительный зелёный глаз. Его внешность можно было бы назвать даже весьма привлекательной, если бы не огромный уродливый шрам от ожога, пересекавший его лицо наискось от лба до линии челюсти, и отсутствие правого глаза. - Молчишь? - ухмыльнулся, видимо, капитан. - Молчишь - значит стыдно. Давай-ка, идём со мной, - мужчина развернулся на каблуках и направился в сторону квартердека. Это он меня так в свою каюту хочет затащить, что-ли? Так, это ещё что такое? Не пойду - очевидно, получу от “моего капитана” по самое не балуй, пойду - а зачем? Если этому капитану по душе молодые парни, то со мной его будет ждать один весьма неожиданный сюрприз. И не уверена, что приятный. Ну что ж, выбора у меня, де-факто, нет, а значит, всё, что мне остаётся - молча следовать за мужчиной. Его каюта была удобной и в сравнение с жилплощадью матросов даже не шла. На твиндеке все жилые помещения были серыми, однообразными, а здесь же - буйство алого и золотого. Ну, капитан, сразу видно, настоящий гриффиндорец. Огромный книжный шкаф, письменный стол с разложенными на нём картами у окна, широкая кровать, резной комод, полки со всякой всячиной на стене и горка ящиков, стоящая у стены. Пахло табаком, ромом, и совсем немного - ладаном. Интересно, а этот капитан случайно не сбежавший со съёмок “Пиратов Карибского Моря”? - Чего стоишь? Раздевайся, - развеял мои сомнения капитан. А я заметила на одной из полок Морскую Пену. Мой кинжал валялся без дела, даже не на подставке. Ножны эти идиоты умудрились куда-то подевать, и фузетто, привыкший к бережному отношению с моей стороны, явно поник духом. Я, словно зачарованная, ступила к полке ближе. Протянула руку к Морской Пене, и… - Нравится? - мужчина ступил ближе ко мне, провёл крепкими руками по моим плечам, оглаживая. - Очень, - честно ответила я, не обращая на него внимания. Ещё бы, мой кинжал бы мне и не понравился! - В битве при Долине Богов я заполучил этот кинжал своими руками, - прошептал он, целуя мою шею, - я вырвал его у старика-Рокса. Хочешь узнать имя этого красавца? - Рокса? - невпопад спросила я, почти дотянувшись до кинжала. - Нет же, кинжала, - недовольно ответил капитан, стягивая с меня кафтан, - я назвал его Жёлтым Ужом. Мои пальцы наконец сомкнулись на рукояти Морской Пены и я почувствовала, как кинжал радостно трепещет, воссоединившись с хозяйкой. - Жёлтый Уж, ха? Его имя - Морская Пена, - и я с силой всадила кинжал в тыльную сторону ладони капитана, тут же выдёргивая оружие обратно. Мужчина заорал от боли. Морская Пена легла в мою руку так правильно, так, как и должно быть. - Что это? - прошипел капитан. - Бунт? - Можно и так сказать, - я усмехнулась, - дерись за свою жизнь, капитан-лгунишка. Я вновь сделала выпад вперёд, и на этот раз кинжал оказался воткнут как раз над ключицей. Быстро отпрянула. Капитан вытащил из ножен свою саблю и с угрожающим видом двинулся ко мне. Но держал он оружие как-то неуверенно, и до меня дошло - я поставила его в крайне невыгодное положение. Он был левшой, а я продырявила ему как раз левую ладонь. Отсутствие у него правого глаза тоже не играло ему на руку, поэтому я уходила всегда влево. Но одним кинжалом, к сожалению, против сабли не слишком-то и помашешь, поэтому я вытащила из закреплённых на поясе чужих ножен саблю того деда, который хотел меня с детьми продать. Звон стоял громкий, но пока я явно побеждала. Капитан, кажется, не сражался сам от слова “вообще”. Должно быть, за него всё всегда делала команда, а он просто разводил вид бурной деятельности. В его движениях не было упорядоченности или какой-то стратегии, да и к тому же он был подвыпившим, что тоже не добавляло особой координации, но вот энергии в нём было хоть отбавляй. Мне приходилось часто уворачиваться, и тошнота с головокружением возвращались с новыми силами. Как бы я ни старалась, мужчина смог от души полоснуть саблей меня по спине. Я сцепила зубы и изо всех сил сжала хватку на рукояти сабли, чтобы не заорать во весь голос от боли. В своё оправдание могу сказать, что мы оба уже еле стояли на ногах. Сил оставалось мало, что у него, что у меня, но мы всё ещё упорно продолжали драться. Я прислушалась к себе, и решила, что пора выкидывать последний туз из рукава. Сделала выпад вперёд, и капитан, пусть и с трудом, отразил его. Я вцепилась в одну из рук, которой он держал саблю, и пожелала поднять его температуру. Я почувствовала, как в моей груди разгорается пламя. Оно потекло по венам вперёд, переползая на моего соперника. Я смотрела на сверкающие алым нити, которые текли под чужой кожей, и чувствовала абсолютную пустоту. Капитан высыхал у меня на глазах, а мне, отчего-то, было холодно. После смерти капитана, я коротко осмотрела кабинет, борясь с желанием упасть на кровать и уснуть прямо здесь. Мышцы дико болели, да и к тому же прибавилась моральная усталость. Этот капитан неплохо так измотал меня, так что походка а-ля пьяный шатающийся пират выходила у меня теперь на десять баллов из десяти. Даже Станиславский бы сказал: “Верю”. Пошатываясь, я вышла из каюты капитана. Даже самые стойкие пираты уже еле ворочали языками, засыпая. Я просто отпустила свою Королевскую Волю, потому что сил на убийства больше не оставалось. Большая часть пиратов и так лежала кто где, но теперь я точно могла быть уверена, что они, если не мертвы, то точно в обмороке. Эх, как же я была бы сейчас рада Марко с его восстанавливающим огнём феникса… Но так оставалось надеяться, что хотя бы зашивать мою спину не придётся. Так, помечтали, а теперь снова за работу. Выбрасывать чужие тела за борт - не такая уж и лёгкая работа, скажу я вам. Вот честно - я просто мечтала о том, чтобы мне кто-то помог. Но детей приплетать к этому не хотелось, поэтому я делала всё сама. Страдала, пыхтела, но делала. У меня кружилась голова, шла носом кровь, меня даже пару раз стошнило прямо в море, но я всё равно продолжала убирать трупы (или просто спящих и бессознательных). Когда с палубой было покончено я обошла твиндек ещё раз - проверяла наличие выживших. Не найдя никого, кроме уже мёртвых, я несколько успокоилась. Потом, правда, пришлось поперетаскать и эти трупы, но это уже было делом относительно несложным. Вот уж не завидую тому, кто решил бы подслушать, о чём я бормотала, работая “носильщицей”. От таких трёхэтажных нецензурных конструкций у любого уши в трубочку свернулись бы. Когда я закончила окончательно (осталось только два трупа в трюме), солнце стояло уже высоко. Не в зените, но где-то близко. Корабль был пуст. Я устало опёрлась на перила и с чувством выполненного долга разрыдалась. Слёзы текли по моим щекам, застилая и без того шатающийся мир. Это был настоящий вой души. Размазывая по щекам кровь, пот и слёзы, я выла во весь голос. Я плакала, скорее, от накатившей так внезапно моральной усталости, чем от чего-либо ещё. Не хотелось делать больше ничего, только сесть, свесить с борта ноги, и смотреть на такое бескрайнее море. Успокоившись, я решила для начала хотя бы умыться, чтобы не волновать детей слишком сильно. Где были душевые на корабле, я уже знала, так что отправилась сразу к ним. По стеночке, медленно, но я вполне уверенно добралась до нужной комнаты на твиндеке и теперь смогла хоть взглянуть на себя. Мда, а шрам у меня на лице, кажется, всё-таки останется. Сейчас правую щёку пересекал разрез, начинающийся чуть выше губ, и заканчивающийся где-то на одном уровне с ухом, но не достающий до него самую малость. Ну, благо, хоть мыло на корабле было. Я быстро ополоснула лицо с мылом. Рану нещадно жгло, поэтому я решила найти аптечку сразу после встречи с детьми. Я сняла грязную бандану и выбросила её через иллюминатор в море. Покинув душевую, поспешила прямиком в трюм. - Доффи, Роси, вылезайте, - устало крикнула я. Ответа не последовало. Я, скажу честно, чертовски перепугалась. У меня открылось второе дыхание, посветлело перед глазами, вспомнилось, как меня называли в школе двужильной - в общем, я так припустила обыскивать все закутки трюма, что, наверное, Соник и Флэш, увидев мою скорость, удавились бы от зависти. Дети обнаружились спящими там, где я их и оставила, и я смогла с облегчением выдохнуть. С одной стороны - ужасно хотелось разбудить и настучать по голове за такую нервотрёпку для матери, видите-ли, спят они, пока я тут надрываюсь-кричу. С другой стороны - ну что им ещё делать? В нарды играть, что-ли? - Эх, счастье вы моё, - вздохнула я, поднимая детей на руки. Я перенесла детей в капитанскую каюту (ну не в бараки матросов же тащить) и уложила в одну постель. Они мирно сопели, обнимаясь во сне, и мой внутренний измеритель милашности просто взорвался от такого количества няшности. Нежность по отношению к сыновьям затопила меня, и я поцеловала их в щёчки, перед тем как отойти от них. Осмотрев капитанскую каюту я обнаружила Дэн-Дэн Муши, свою сумку через плечо и множество безделушек, как я поняла - трофеев. Ящики в углу каюты были полны алкоголя, а из разложенных на столе карт понять направление или что-либо ещё было невозможно, так как я не слишком-то и разбиралась в географии этого мира. Ну, впрочем, сейчас было не время отвлекаться на мелочи. Прихватив с собой сумку (нужно ведь будет переодеться, так как капитан мне разрезал что некогда бывшую белой футболку, что топ), я поковыляла в каюту, где было хоть какое-то медицинское оборудование. На палубе я замерла на краткий миг, согретая тёплыми лучами солнца. Шум волн успокаивал… Но стряхнув с себя этот мимолётный момент, я пошла вперёд. У меня было ещё много дел. Жизнь продолжалась.