Как выжить в море, если ты - цветок?

- Сразись со мной. Михоук всегда жил сражением. Его мать была пираткой, а отец - дозорным, так что даже если бы они не избавились от него, сплавив деду, его жизнь, как ему представлялось, не слишком бы изменилась. Что так, что так - постоянно приходилось бы драться. Дед был настоящим гением в области битв, но настолько же ужасным преподавателем, когда дело доходило до передачи опыта. А ещё старый чёрт был до ужаса заносчив, и больше всего Михоука выводило из себя то, что дед мог себе это позволить. Даже несмотря на уже преклонный возраст, Амадео всё ещё умудрялся быть сильнейшим мечником мира. Одна его репутация отпугивала от их городка тонны дозорных и охотников за наградами, и никто на Михоуковой памяти ещё не осмеливался сказать деду что-то против. Его слова всегда имели вес, неважно, будь-то действительно нужный совет или просто очередная из его придирок. Однако, сколько бы плюсов не имела репутация сильнейшего мечника, у неё был огромный, жирный минус - она привлекала других “мастеров” меча. Некоторые из них были по-настоящему сильны, но подавляющее большинство всё же состояло либо из совсем уж двинутого на голову сброда, либо из наивных юнцов, которые пару раз победили кого-нибудь в своём захолустье и возомнили себя чуть ли не божествами войны. В любом случае, Михоука всегда было достаточно, чтобы разобраться со всеми: будь то “единственный наследник утраченного искусства меча Дрожащая Стрела” или генерал империи с Гранд Лайна. С того самого возраста, когда Михоук впервые взял в руки меч, ему приходилось отбиваться от сотен таких посетителей. Они все были слишком просты, поэтому вовсе не удивительно, что Амадео даже не удостаивал их своего взгляда. “Забавно”, - думал Михоук: “Заявиться, ожидая победы в бою с великим мечником, а проиграть ребёнку. Это, должно быть, сильно ударит по их самолюбию”. Когда они проигрывали ему, Михоук имел удовольствие наблюдать за всей гаммой эмоций, мелькающей на их лицах. Ярость, горе, непонимание, боль. Это было логично. Это было правильно. Лишь однажды он увидел веселье на чужом лице. Незнакомец заразительно хохотал, оказавшись на земле, без меча, что Михоуку даже показалось, что его противник сошёл с ума. Такое уже бывало, увы, не раз. Но мужчина смеялся до слёз на глазах, словно их битва была не более, чем шуткой для него. В конце-концов он поднялся, утёр тыльной стороной ладони глаза и сказал, что, видимо, ему ещё есть чему поучиться. Потом попросил позаботиться о его мече. Напоследок он искренне, не так, как это из уважения делали другие, поблагодарил Михоука и ушёл, насвистывая какую-то простенькую мелодию. Дракуль забрал его меч, его честь, но неизвестному было плевать. Возможно, этот мужчина стал последней каплей в чаше терпения молодого человека. Возможно ею стало что-то другое, но факт был фактом - в день своего совершеннолетия Михоук впервые осмелился бросить вызов Амадео. Дед наслаждался вином, и в любой другой день Михоук вряд ли смог бы найти в себе силы потревожить его в этот почти священный момент, но сегодня он чувствовал себя всемогущим достаточно, чтобы быть уверенным в своей победе. Когда он проиграл, должно быть, его лицо было таким же, как у тех назойливых мечников. - Какое разочарование, - сказал Амадео, бережно убирая свой меч в ножны. Михоук ненавидел его. Михоук ненавидел сражения и мечи отчаяннее, чем добыча ненавидит охотника. Он мучался с четырёх лет, взяв в руки меч раньше, чем научился читать. Пока соседские дети играли в игрушки, он практиковал правильную стойку и хват меча, уничтожая тренировочные соломенные чучела одно за другим, чтобы потом слышать, как ему повезло учиться у такого невероятного человека, как Амадео Дракуль. Меч был всем, что он знал. Он был выражением его чувств, высшим проявлением его воли. - Я стану величайшим мечником в мире! - крикнул Михоук в спину уходящему Амадео. Каждая мышца в его теле болела. Он лежал на брусчатке их дворика, тихо всхлипывая, до тех пор, пока не взошла луна. Впервые позволив себе выразить чувства самостоятельно, а не с помощью меча, Михоук в очередной раз понял, что Амадео и в этом был прав - мечник никогда не должен позволять эмоциям взять верх над собой. Его новая капитанша была… Хм, правильнее всего было бы сказать, что она не была достойна его меча, а значит, и его преданности. Лучшим, но одновременно и ужаснейшим в его жизни стало наблюдение за тем, как дед срывался на Магнолию. Лучшим - потому что теперь мучился не один он. Самым смешным было, когда Верго, один из её детей, восхвалял Амадео после его многочасовой тренировки с Магнолией и Михоуком, а капитанша еле сдерживалась, чтобы не сказать чего-то, что не подходило бы для детских ушей, поэтому ей приходилось соглашаться со словами мальчика. Но худшим в этом всём было то, что на недостойных, по его мнению, мечников, Амадео не стал бы тратить и секунды своего драгоценного внимания, не то что проявлять такие сильные эмоции как злость и гнев. Внутренний голос Михоука шептал ему, что в глазах деда он такой же. Недостойный. Разочарование. И за это молодой человек ненавидел Амадео ещё больше. Он не слеп. Он видел, какие отношения у Магнолии с детьми. Она бы никогда не позволила себе такое обращение даже с наглым приёмышем Верго, что уж говорить о её родных детях… Это было больно. Особенно, если учитывать то, что Амадео внезапно тоже стал заботиться об этих детях. С его-то эмоциональным спектром уровня чуть выше табуретки… Но мальчикам, как ни странно, нравилось. “Дети, которые не знали трудностей”, - подумал Михоук: “Вот кто они”. Хуже всего во всём этом было то, что Магнолия опекала его почти так же, как и собственных детей. Он не понимал причин её поступков, ведь она, мало того, что была его соперницей, так ещё и капитаном. Михоук до сих пор помнил свой иррациональный, совершенно ненужный испуг за неё на том острове. Всё, что он помнил - то, как он лежал на берегу болота, а в следующий момент он открыл глаза, найдя рядом тело Магнолии. Особенно пугающим был момент, когда она беззвучно закричала, а её рубашка внезапно окрасилась кровью. Но она очнулась, улыбаясь ему слишком ласково, наталкивая на мысли совершенно не того характера, которые возникают у людей при взгляде на соперника, но, скорее, на человека, который приходится по нраву. Амадео умер неожиданно и незаслуженно тихо. Просто в один из дней не проснулся. В его возрасте это не должно было стать сюрпризом, однако… Михоук уже привык, что он делает всё, чтобы доказать себя деду. Теперь же… Он развернул письмо, которое старик оставил подле себя. “Михоук, Должно быть, я никогда не был лучшим дедушкой для тебя. С самого момента твоего рождения я всегда думал, что однажды тебе придётся защищать себя самому. Ты был слишком тихим и спокойным, чтобы я когда-либо смог по-настоящему тебя понять, и за это я прошу прощения. С годами моё зрение становится всё хуже, но не мой ум. Я понимал, что твоя ненависть ко мне исходит из искусства меча, которому я тебя обучил. Ты, стоило полагать, предпочёл бы, как и другие дети, игрушки, однако их ситуация была в корне отлична от твоей. Я приложил все усилия, чтобы ты мог сразиться за свою жизнь и выйти победителем, неважно кем будет твой противник. Всё, что я делал, я делал в попытках защитить тебя. Однако, я ошибался, полагая, что если у тебя не будет близких людей, то не будет и фатальных слабостей. Что уж взять со старого человека. Я всегда высоко оценивал твою целеустремлённость, поэтому - если хочешь победить, защищай своего капитана до последнего вздоха, и в этом ты превзойдёшь меня. И, полагаю, ты не откажешь старику в его последней просьбе. Я хочу, чтобы ты нашёл нашу родню (ты ведь помнишь троюродную тётушку Санд?) в Арабасте и рассказал им о моей смерти. Твой любящий дедушка, Амадео Дракуль.” Ч-чёрт! Михоук сжал лист бумаги в ладони. Да как он только посмел писать ему всё это! Ненавидеть его было просто, но теперь, оказывается, он его “защитить пытался”. Да пошёл бы ты к Морскому Дьяволу, старый хрен! Михоук не собирался прощать все свои обиды из-за одной слезливой записочки. Ровно так же и не собирался следовать указаниям деда. Вот поэтому он сейчас и стоял напротив капитанши, требуя битвы. - А? Я? - она выглядела удивлённой. - Хорошо, только не сейчас, мне нужно… - Прямо сейчас, - сказал Михоук, чувствуя бурлящие внутри эмоции. - М-м-м, какие-то ограничения? - задала Магнолия привычный для их сражений вопрос. - Воля, Фрукт? Может, мне стоит использовать меч? - Никаких, - Михоук собирался уничтожить её, так что ему было плевать. У искусства меча, которому его учил Амадео, было три принципа. Первый - отточи своё тело так же, как и свой меч. Не позволяй себе неуважение к противнику, выходя к нему с тупым оружием, равно так же, как в неподходящем к бою состоянии. Михоук сделал первый выпад, от которого Магнолия увернулась. Она всегда полагалась на свою ловкость. Что ж, почему бы не обратить это в её слабость? Михоук ухмыльнулся, стараясь не смотреть на бинты, которыми её руки были замотаны по плечо. - Дава-а-ай, мама, давай! Вперёд! - кричала маленькая группа поддержки капитана, состоявшая из Дофламинго, Росинанта и, как ни странно, дерева, что она притащила. Она называла её хозяйкой, а не матерью, вот и вся разница в кричалках. Сталь зазвенела, столкнувшись со сталью. Глефа тут же ушла в сторону, и Михоук ударил туда, где сейчас должна была оказаться Магнолия. Промазал. Она редко бьёт в лицо, скорее со спины… Резкий разворот, есть! Он задел её руку. Женщина болезненно скривилась, но промолчала. Разрезанные бинты медленно упали с её руки. Михоук на мгновение задержал взгляд на её новом ранении. Рука и без того выглядела ужасно, теперь же её ещё и пересекала длинная рана, начинавшаяся на ладонь выше локтя и заканчивающаяся у большого пальца. Она была в ярости, просто прекрасно! Михоук почти физически мог ощущать на себе её злость. Он пропустил удар. С мерзким хлюпаньем глефа воткнулась чуть ниже правой ключицы. Боль отрезвляла. Боль была ему привычна, проста и понятна. Второе правило - не смей унижать своего врага неточным ударом или ударом дрожащей рукой. Будь уверен, что сразишь противника чётко и непоколебимо. Вот чёрт. Михоук был правшой. Перебросив меч в левую руку он на пробу сделал выпад, даже не ожидая попасть. Магнолия вошла в раж, нанося удары один за другим с молниеносной скоростью, и Михоук еле поспевал за ней. Только-только он блокирует её удар спереди, как она уже атакует слева. Справа… Снова спереди… Сзади… Погодите, она всё ещё спереди! Михоук встряхнул головой и ударил туда, где сейчас должна была оказаться Магнолия. Странное видение его не подвело, и меч высоко и тревожно зазвенел, столкнувшись с рукой, покрытой Волей Вооружения. Михоук ударил вперёд, и ещё раз, и ещё, заставляя Магнолию отступать, пока она не прислонилась спиной к фок-мачте. Лезвие его меча рассекает кожу на чужом боку, заставляя соперницу вскрикнуть от боли. Вот, сейчас он, наконец, сможет признать себя победителем…! Но неожиданно для него, женщина схватилась за одну из лиан, которая тут же дёрнулась вверх. Почти сразу она отпустила её, приземлившись за спиной Михоука. Удар ногой в спину, который он столько раз наблюдал со стороны, оказался действительно сильным. Дыхание перехватило… Только бы не упасть на палубу! Он уже видел это движение, которое чаще всего становилось финальным для многих оппонентов капитанши. Если сейчас он упадёт, то всё кончено. Нет, он не может себе позволить закончить так рано. Правило третье - не позволь гневу отравить ясность твоих суждений, ибо в бою мечник лишь выражает волю меча. Михоук разворачивается и отвечает капитанше ударом в живот. Она не успевает ни уклониться, ни покрыть себя Волей, поэтому её скручивает от резкой боли. Однако женщина не даёт Дракулю большой передышки, почти сразу возвращаясь в прежнюю боевую стойку. Магнолия дрожит, и Михоук ухмыляется. Ну конечно же, она устала. Впрочем, он ещё не закончил. Но как же раззадорить её на продолжение? О, он знает один восхитительный способ, после которого путь назад ему точно отрезан! “Настоящая львица”, - восхищённо думает Михоук, когда соперница одним ударом отбрасывает его на противоположную сторону палубы. Он неправильно расценил её дрожание - это была настоящая, с трудом сдерживаемая ярость, но никак не страх. Возможно, поднять оружие на детей было не самым лучшим из его решений, но зато это значительно оживило Магнолию, считай подарило ей второе дыхание. В одной из книг Михоук читал о необычном племени в Вест Блю, кажется, они называли себя берсерками. Воины, чью волю невозможно сломить и чья сила только увеличивается во время боя. Она была в какой-то степени похожа на них сейчас. Но вот на дальнейшие раздумья у него явно не хватило бы времени. Он увернулся, но не вовремя, и остриё одного из лезвий глефы настигло его левую ногу, рассекая кожу от середины бедра. Михоук неловко, прихрамывая на раненую конечность, отскакивает. Его кровь стекает на палубу, перемешиваясь с кровью капитанши. Магнолия приближается к нему с глефой наготове. Нет, Михоук совсем не готов умирать сегодня. Он не отступает, как от него ожидают, совсем наоборот, заставляя соперницу защищаться. Однако даже несмотря на интенсивность его атак, женщина не уходит в глухую защиту, каким-то чудом находя и для себя возможность ответного нападения. И снова: Михоук может предугадать её действия. Он не знает, что это за видения, но должен признать, что это удобно. Сверху, слева, сверху, спереди, слева, сзади - он успевает не только заблокировать, но и парировать чужие атаки. Удача сопутствует смелым. Он бьёт снова и снова, чувствуя, как на место разгорячённости боем приходит боль. Вкладывая все силы в последний удар, Михоук ни на что не надеется. Он слышит звон металла о палубу. Ему удалось выбить глефу из чужих рук. Подволакивая ногу, Дракуль ковыляет к отброшенной ударом Магнолии. Он собирается добить её. Заносит меч для удара. - Лилз, - слышит он хриплый голос капитанши. В ту же секунду лианы крепко пеленают его, заодно подвешивая в воздухе, делая его не опаснее чайки. Опираясь на перила, встаёт Магнолия. - Мам, аккуратнее! - тут же выскакивает непонятно откуда один из её чертят. Второй следует за братом молча, нахмуренный. Откуда-то сверху спрыгивает злющий Верго. Магнолия что-то негромко говорит детям и, с помощью младшего сына, ковыляет к Михоуку. Она подходит так близко, что Михоук остро чувствует запах её крови. Капля пота стекает по её шее. - Убей меня, - шепчет Дракуль, издевательски добавляя в конце: - капитан. - Нет, - качает головой она, - не-е-ет. Для начала, я хочу тебе кое-что напомнить, - отброшенная в сторону глефа вновь оказывается в её руках, и она отходит на пару шагов, чтобы направить её остриё на горло Михоука, - когда ты ступил на мой корабль, ты признал меня своим капитаном, - её рука дрогнула, и парень почувствовал холод металла, - так как ты смеешь идти против меня теперь? Она говорит спокойно, словно это ничего для неё не значит, но Михоук чувствует нарастающее с каждой секундой давление её Королевской Воли. В её глазах он видит сожаление. *** - Ну и что мы будем с ним делать? - спрашивает Магнолия, затягивая бинты на руке покрепче. - Будем медленно ломать ему кости, пока не помрёт, - буркнул сердитый Верго. - Верго, фу, - отвечает ему Доффи, прикрывая Росинанту уши, поэтому дальнейшей перепалки брата и друга он не слышит. - Я, вообще-то, имела в виду, стоит ли нам оставить его, или лучше высадить на ближайшем острове, - Магнолия поднимается, завязывая бинты на боку в узелок, и болезненно ойкает, хватаясь за живот. Верго подходит к ним ближе. - Нужно уговорить её бросить Михоука в воду, - шепчет он так, чтобы слышали братья, но не капитан, - он ранен, так что его быстренько схавают акулы. - М-м-м, звучит неплохо, но я думаю, что это слишком быстрая смерть для такого, как он, - частично соглашается старший брат. Росинант думает, что ему бы не очень хотелось убивать Михоука. Но он совершил ошибку, напав на маму, так что причинить ему боль в ответ кажется логичным решением. - Погодите, - говорит он, и взгляды двух других мальчишек тут же устремляются на него, - а что, если мы оставим его здесь, и… - Буэ, - высунул язык Верго, показывая своё отношение к этой идее. - Росинька, дорогой, а ты случайно головой нигде не ударялся в последнее время? - ласково пропел Дофламинго. - Да подождите, я не договорил! - возмутился Росинант. - Всё-всё, слушаем и молчим, - покивал Доффи. - Так вот, - он сделал паузу, чтобы убедиться в том, что его действительно слушают, - мы оставим его на корабле, и поверьте, мне тоже не нравится эта часть! - выпаливает он, прежде чем его снова перебьют, - но мы превратим его жизнь в ад, так что он решит сбежать сам! - Мило, - улыбается Дофламинго, гладя младшего брата по голове, - но мало. - Я всё ещё настаиваю на ломании костей, - кровожадно усмехается Верго. - Дети, ничего не хочу сказать, но кости ломать никто не будет, - тактично покашливая, вмешалась Магнолия, - и акулы тоже останутся голодными. - Ну кэ-э-эп, - недовольно протянул Верго, - так ведь неинтересно! - Слушай, - хлопнул друга по плечу Дофламинго, - а я вот подумал: вариант Роси не такой уж и плохой. - Обложили, гады, - фыркнул Верго, скривившись. - В крайнем случае, мы всегда можем спихнуть его с корабля, - подмигивает ему Доффи, - или отравить. - Никто не будет его убивать, мелочь! - уже твёрже говорит Магнолия. - Или это бунт против капитана? - хитро щурится она. - Да, - кивает Верго, - я хочу сместить тебя и занять твоё место. - Эй, это была моя реплика! - возмущается Дофламинго, отвешивая другу несильную затрещину. - Ведь только я, Дофламинго Донкихот, первый своего имени, величайший из пиратов и… И… - он задумывается, - и просто самый красивый, имею право управлять этим кораблём! - Ого, - улыбается Магнолия, - да с таким человеком я даже соперничать не стану. Она поднимает аптечку и уходит к фок-мачте. - Когда решите - сообщите! - кричит женщина. Верго и Дофламинго обсуждают различные предложения весьма напряжённо. Особенно забавно выглядел Доффи, с его активной жестикуляцией. Пару раз Росинант даже тихо хихикает, смотря, как отчаянно брат пытается что-то доказать Верго. Впрочем, тот тоже не слишком-то и отстаёт от друга, гримасничая в ответ на любое предложение, которое его не устроит. В общем, как сказала бы Магнолия: “Цирк уехал, а клоуны остались”. Росинант почти не влезает в чужую перепалку, потому что всё ещё считает свой вариант наиболее подходящим, но несколько раз всё же приходится встрять, чтобы увести тему спора от совсем уж кровожадных предложений, которые то и дело поступали от обоих оппонентов. - Ладно, - вздохнул Дофламинго спустя некоторое время, - я думаю, что соглашусь с Роси. Раз уж мама всё равно не разрешает убить этого гада, то я считаю, мы должны его хорошенько помучить. - Ну вообще, - Верго почесал макушку, - наверное, да. Но пусть он только попробует что-то выкинуть, я клянусь, вылетит с корабля мгновенно. - Угу, угу, - важно покивал Росинант, соглашаясь. Он ужасно не хотел, чтобы Михоук причинил маме боль ещё раз. - А как мы хоть издеваться-то над ним будем? - спросил Дофламинго. - Я, эм… - замялся Росинант, - не совсем продумал эту часть плана, если честно. Думал, вы поможете. - Ну для начала мы можем… - начал Верго, и Доффи снова пришлось закрывать младшему брату уши, потому что друг внезапно решил вспомнить своё прошлое в банде Требола. - В итоге из достойных идей у нас: подбросить крысу ему в постель, - суммировал Дофламинго, утихомирив Верго и отпустив Росинанта, - выбросить в море все его кофты, сломать меч, заменить все его белли на фальшивые, что ещё? - Как насчёт… Постоянно перчить его вино? - предложил Росинант. - Ох, мелочь, - покровительственно ухмыльнулся Верго, - когда-то и я был таким… Маленьким, неразумным… - Эй! Ты всего на три года старше меня! - воскликнул Донкихот-младший. - Это почти не считается! - А я думаю, что это неплохая идея, - задумчиво сказал Дофламинго, - добавить пару деталей - вообще идеальная. - Издеваешься? Да даже пятилетка придумает лучше! - надулся Верго, явно недовольный тем, что все его задумки забраковали. - Не-не, ты послушай, - и Дофламинго что-то яростно зашептал другу на ухо. Росинант мог слышать только отдельные слишком уж экспрессивные реплики брата, - ну как тебе? - спросил Доффи, сияя как начищенный белли. - Ну если повернуть это так, - Верго задумчиво подсчитал что-то на пальцах, - то более-менее. - Значит, решено! - Дофламинго подскочил с места, попутно цепляя с собой брата и друга. - Оставляем мечника! *** Жизнь на “Adventure Galley” никогда не была спокойной, но в последнее время, Михоук бы описал её, как просто невыносимую. И без того оставшись на корабле, что называется, на птичьих правах, всё, чего он хотел - спокойствия. Ну и спарринги с Магнолией тоже бы не помешали. В конце-то концов, он ведь сам, (почти) добровольно ограничил свою свободу, дав ей клятву верности, признавая Лавлэйс своим капитаном. Две недели назад он чуть не умер от кровопотери (по крайней мере, по словам капитанши, сам он не слишком-то и почувствовал разницу, так как был в отключке). Когда он очнулся на палубе тогда, замотанный бинтами, считай, по самое не могу (так его ещё и надоедливые лианы дополнительно удерживали, как будто он смог бы чем-то навредить кому-либо), Магнолия была рядом. Устало прислонившись к фок-мачте рядом, плечо к плечу с ним, она создавала впечатление мирно спящего человека. Лилз, её дерево, бережно поддерживало женщину в удобном положении. Влажные волосы капитанши пахли водяной лилией, но даже недавний душ не смог перекрыть металлическую вонь крови. От Магнолии несло кровью едва ли слабее, чем от Михоука. Впрочем, долго спящей она не осталась. Стоило Михоуку только попытаться шевельнуться, как относительно расслабленные лианы, обвивавшие его, сдавили грудную клетку сильнее, заставляя его невольно застонать от боли. Магнолия тут же открыла глаза и поднялась с импровизированного лежака из лиан. Михоук окинул её оценивающим взглядом. Над перевязками женщины тоже кто-то заморочился - либо она сама, либо этот чертёныш Верго, самый способный из вертящейся под ногами мелочи. - Ты очнулся быстрее, чем я думала, - отметила Магнолия, аккуратно потягиваясь, чтобы не потревожить свежие раны. - А ты теперь что, будешь вечно держать меня на привязи? - спрашивает Михоук, облизывая сложенные в наглую ухмылку пересохшие губы. - Решила завести сторожевого пёсика? - Не вечно, а всего лишь до тех пор, пока ты не поклянешься мне в верности, - ответила Магнолия, особенно подчеркнув "всего лишь", - дети настояли на сохранении твоей жизни, не хочу с ними спорить. - М-м-хм, - хмыкнул Михоук, - а с чего бы мне это делать? - Ну, первая причина: здравый смысл. Если тебе нравится сидеть, замотанным в лианы по макушку, то пожалуйста, без проблем. Правда ведь, Лилз? - капитанша похлопала по стволу дерева, и то согласно отозвалось. - Во-вторых, по пиратским законам ты обязан мне жизнью. А Долг Жизни я могу стребовать в любом проявлении. - Я, - Михоук пнул Лилз, надеясь ослабить лианы, - не пират. Зачем мне следовать их законам? - Ты плывешь на пиратском корабле - и не пират. Кто же ты тогда? - вопросительно наклонила голову к плечу Магнолия. - Пожалуй, сдаюсь, - ответил Михоук, прекращая попытки выпутаться. - Лилз, отпусти его, - повелительно махнула рукой женщина. Дерево что-то недовольно пророкотало в ответ, - да, дальше я сама. Он мне не навредит, честное слово. Ну вот насчёт этого сам Михоук не был бы так уверен, однако такое доверие, почему-то, было приятно. Лианы отпустили его, но всё ещё оставались на страже, не теряя бдительности, готовые вернуться в прежнее положение в любую секунду. Михоук вздохнул. На самом деле, перспектива остаться на “Adventure Galley” его более чем устраивала. В их родном городе его никто не ждал, единственные родственники (да и то, дальние), были разбросаны по миру, и имён большинства Дракуль бы даже не вспомнил. Здесь хотя бы не было скучно. Да и, к тому же, останься он на Ред Лайне, искать новые сражения ему стало бы в разы труднее. У него, увы, репутации деда пока не было, а значит, и приплывать бы к нему никто не стал. Можно было бы, конечно, какое-то время обманывать людей, но Михоук был уверен, что долго он это проворачивать не сможет. В конце-концов, Мировая Экономическая Газета каким-то образом была способна засунуть свой длинный клюв куда угодно и когда угодно. А ещё… Теперь на его пути к становлению величайшим мечником мира стояла ещё и Магнолия Лавлэйс. Проще ведь, когда она, считай, в шаговой доступности, чем когда она шляется Морской Дьявол знает где. - Ладно, - вздохнул Михоук, - давай сюда свою клятву, - и протянул руку. - Давай лучше так, - лицо Магнолии выражало непонятные эмоции, - своими словами. - Что, у тебя даже листочка с текстом нет? - Есть, - это, оказывается, была смесь стыда и веселья, - дети написали, - она протянула ему вырванный из блокнота листок. - Я, Михоук, идиот-мечник… - начал читать написанное вслух он. - Нет-нет, оно же зачёркнутое, это читать не надо, - Магнолия прикрыла рот рукой, пытаясь сдержать смех. - Кхм, так вот, я, Михоук, клянусь в верности наилучшепрекраснесравненнейшей? - вопросительно поднял бровь Михоук. - Могущественной леди-капитану Магнолии Лавлэйс. Магнолия уже не сдерживаясь хохотала. Михоук был готов поклясться, что видел, как вдали промелькнула рыжая макушка одного из чертят. - Клянусь быть корабельным мечником до скончания своих, - он подавляет желание прочесть зачёркнутое “или корабля”, - дней. Также клянусь ни в коем случае не ухаживать за Магнолией Лавлэйс, - и зачёркнутая приписка: “Нам пока второй папка не нужен”. Магнолия, отсмеявшись, протянула руку за листком. - Я это оставлю на память, - сказала она, зловредно улыбаясь, - напомню им, лет так через десять. - Мда уж, - глубокомысленно произнёс Михоук, протягивая листок, - действительно, своими словами лучше. - Если серьёзно, то просто пообещай не предавать меня, - посерьёзнела Магнолия, - большего мне не нужно. - Хорошо, - ответил Михоук, - я клянусь, что никогда не пойду против твоей воли… Капитан. - Оу, - Магнолия удивилась, - я думала, что на это у тебя уйдёт больше времени. - Что, уже была готова опять связать меня? - Михоук попытался подняться на ноги, но хлёсткая шипастая лиана в мгновение ока возникла у самого его горла. - Лилз, успокойся! - погладила ствол дерева женщина. - Я понимаю, что у тебя шипы режутся, но это далеко не повод угрожать ими моему мечнику. - Хозяйка-а, эта думает, что он опасен! Он обманет хозяйку!!! - отчаянно завопило дерево. - Эй, я только что поклялся ей в верности! - воскликнул Михоук, почему-то оскорблённый. И ровно на этом моменте закончилась его спокойная жизнь. С того самого дня, единственными спокойными моментами в его жизни были его дежурства на кухне. Утром все ещё спали, кроме Магнолии, которая всё ещё выполняла роль кипятильника и печки, днём и вечером дети были заняты, и только капитанша появлялась на камбузе. Магнолия, кажется, осталась единственной адекватной на корабле. Все остальные словно взбесились. Даже дерево пыталось втихую, пока капитанша не видела, хлестнуть его лианами, на которых совсем недавно выросли шипы. Они, к слову, были ещё и ядовитыми - Михоук как-то раз увидел, как Лилз прицельным ударом сбивает маленькую птичку, пролетавшую мимо. Птичка умерла через пару минут. Михоук, слава богу, был достаточно ловким, чтобы каждый раз уворачиваться от лиан и настолько же гордым, чтобы молча противостоять Лилз в одиночку. Теперь в его каюте даже лежал трофей - высушенный цветок, который ему удалось отрубить раньше, чем шипы успели его настигнуть. О детях же и говорить нечего. К примеру, всё вино на корабле внезапно стало перчёным настолько, что становилось тошно от одного только запаха. У Михоука была аллергия на перец, поэтому он теперь был вынужденным трезвенником. И ужасно от этого страдал, если честно. Но на одном вине всё не закончилось. Следующей была невесть откуда взявшаяся крыса в его постели. Впрочем, Михоук смог извлечь выгоду и из этой ситуации - он начал дрессировать животное. Животное сопротивлялось, но недолго - через пару дней оно героически пало жертвой одной из лиан. Потом с корабля пропал весь шоколад. Его любимый шоколад, что немаловажно. После этого целую неделю было тихо, и Михоук даже успел несколько расслабиться. Но дети затаились, готовясь к следующим проказам, ещё более разрушительным. Их четвёртая “шутка” была такой: кто-то неизвестный (Михоук был готов дать голову на отсечение, что это был Дофламинго, ведь он был самым зловредным) вырезал на большинстве его штанов сердечки на заднице. Избежавшие этой участи штаны тянулись за кораблём по воде, поэтому злому, как чёрт, Михоуку, пришлось нырять за ними ровно три часа. Спасти удалось не так уж и много предметов одежды, но зато не пришлось бы ходить по палубе в нижнем белье. Магнолия же ни о чём не знала. Или просто очень хорошо делала вид, спуская всё детям с рук. До этого Михоук сдерживался, убеждая себя, что он выше отмщения каким-то детям, но это уже переходило все границы. Ну ничего, Дракуль прекрасно знал, как им отомстить. Что там в их клятве было про запрет отношений с капитаншей? Он собирался всё нарушить. В конце-то концов, она была женщиной красивой, умной, и главное - хорошо дралась. - Слушай, - спустя некоторое время сказала ему Магнолия, устало вздыхая, когда он вручил ей очередной полухищный букет из лиан и цветов Лилз и каких-то фиолетовых цветочков из кают-компании, - я, конечно, всё понимаю, но тебе не кажется, что твоя месть слишком далеко зашла? - она украдкой указала на выглядывающих из-за угла детей. Двое старших смотрели на него с ненавистью, а младший - с обидой. - Так ты знала? - удивлённо спросил Михоук. Неудобно получалось. - Это мой корабль, - она приложила руку к лицу, - я знаю обо всём, что здесь происходит. И мне правда жаль твои штаны, - хихикнула женщина, - особенно те, широкие в полосочку. Не волнуйся, я отчитала детей за это. - Остров! Я вижу остров впереди! - внезапно заорал Верго так, словно его режут. Михоук даже и не знал: правда ли там была земля, или Верго просто решил помешать их разговору. - Кстати, не уничтожай, пожалуйста, Лилз, - попросила Магнолия, вставая, - она ужасно расстраивается. - Ур-ра-а-а!!! - вопили её сыновья, носясь по палубе. - Остров! - Тише, дети, - ласково рассмеялась Магнолия, - тише. Вы что, в первый раз видите землю? - Ты не понимаешь, мам, - ответил ей младший сын. - Ну конечно, - легко согласилась женщина, - Михоук, на швартовы! - тут же прикрикнула она. - Есть, капитан, - ответил он. На душе было легко. Он вдохнул солёный морской ветер поглубже. Теперь он верил, что достоин меча того самого неизвестного.