Как выжить в море, если ты - цветок?

Было больно. Однако, жаловаться я могла только на себя. На мою неправильную формулировку просьб, точнее. Я у шетха просила что? Отнести меня и Фалькона в Эрумалу. Он отнёс? Домчал с ветерком. Мягкую посадку, при которой пассажиры, желательно, остаются живы, просила? Не просила. Вот и получай теперь - шетх, лихо извернувшись над шпилями Храма, сбросил нас со спины и улетел куда глаза глядят. Фалькона на спину подхватила Верблюдина, а я… Игни и сам по себе, без дополнительного груза, летел неуверенно, только пробуя ветер крыльями, а попробуй он вытащить меня, то мы ухнули бы вниз вдвоём. Логичный вывод напрашивался только один - спасение утопающего - дело рук самого утопающего, поэтому я сделала то единственное, что могла сделать в подобной ситуации - по максимуму укрепила тело Волей Вооружения и скрутилась в клубок. Приземляться было больно, но, по крайней мере, я была жива, а это главное. После падения с ТАКОЙ высоты уже нужно быть счастливым, что тебя не размазало в лепёшку, и именно это я и делала. Я, кажется, даже ничего себе не сломала, но всё тело ныло так, будто по мне проехался поезд. Пошатываясь, я поднялась, по достоинству оценив небольшой кратер, оставленный моим фееричным падением. Почти сразу ко мне спустился Игни, встревоженно пища, а за ним приземлились и Фалькон с Верблюдиной, причём они явно не ожидали того, что я буду в относительно целом и невредимом состоянии, но были этому рады. Не успела я и пискнуть, как меня подхватили на руки. - Ты в порядке? - о, а вот и Михоук! - Угу, - подтвердила я, - жить буду. Долго, если повезёт. - А если не повезёт? - нахмурился мечник. - А если не повезёт… - я улыбнулась ему, - у меня ведь всегда будешь ты, чтобы спасти меня! - Хм, - многозначительно хмыкнул Михоук, отвернувшись. (Я всё равно успела заметить его улыбку. Вот до чего мечников женщины доводят, хе-хе!) - КАК?! - задал всего один вопрос Фалькон, подбежав к нам. - Секрет, - подмигнула я, - но не это сейчас важно, - я взбрыкнула, намекая на то, что пора бы и опустить меня на землю. Михоук намёк понял, и я снова стояла на своих двух. - Отдай Йору! - потребовала я у Фалькона. - Гигантский меч? - пришлось пояснить мне в ответ на вопросительное молчание. - Дина, тащи железку! - крикнул, не оборачиваясь, парень. - Квю! - Верблюдина, как послушный шетх, принесла меч в зубах. В глазах Михоука загорелся неподдельный интерес. - Кхм-кхм! - я широко взмахнула рукой. - Позволь представить - Йору! Единственный чёрный клинок в мире, один из Сайдзё О Вадзамоно, Хранитель висячих садов Шетх! Мечник принял клинок из шетховой пасти и крупно вздрогнул, стоило ему взяться за рукоятку обеими руками. - Х-ха-а… - выдохнул он, довольно ухмыльнувшись, - своенравный… Пока Михоук обвыкался с новым оружием (кто я такая, чтобы осуждать мечника за странные повадки? Хорошо, что моего ещё на суицид не тянет, как Зоро с Сандай Китэцу), я заметила, что из Храма вышли двое. По мере приближения фигур к нам, я рассмотрела, что это были Бэллмере и подозрительно посеревший Крокодайл, которого она практически тащила на себе. А ещё… Рост в этом мире был прямо пропорционален силе, и даже взрослый человек мог начать расти, если становился сильнее - это была простая истина. И я была практически уверена, что я не уменьшилась (мои выстраданные на тренировках плюс пятнадцать сантиметров к росту так просто никуда бы не делись!), значит выше стал Крокодайл. Причём значительно выше, ведь если раньше я почти доставала ему до плеч, то теперь моя голова находилась бы где-то на уровне начала груди. Сантиметров тридцать он прибавил точно. Резкий скачок силы и посеревшее, совсем как в аниме, лицо, вместо приятного смуглого тона, который был у него несколько часов назад, когда мы разделились, могли свидетельствовать об одном: Крокодайл съел Дьявольский Фрукт. - Капитан! - полузадушено воскликнула Бэллмере. Ну да, такую громадину на себе тащить - не самое лёгкое занятие. Я приветственно помахала ей. Помочь с Крокодайлом, увы, не могла - меня и саму утяжелял Игни, обвившийся вокруг моих плеч, стоило Михоуку отпустить меня. А под весом Крокодайла я бы и вовсе сложилась, как карточный домик. Бэллмере справилась и сама - сгрузила парня под стенку, как раз в тень. - Крокодайл, - обратилась я, - скажи, в этих домах, - я обвела рукой здания, окружавшие храмовую площадь, - кто-то живёт? - Идиотов… Нет, - прохрипел молодой человек. - Превосходно! - я хлопнула в ладоши и развернулась к Михоуку. - Тогда… Ты можешь разрушить Храм? - Посмотрим, - мечник без труда перекинул Йору из руки в руку (и это несмотря на то, что клинок был больше него самого!) и оттолкнулся от земли. …Ох. Как же хорошо, что Михоук был моим союзником, а не врагом. Пусть моя первая встреча с ним и была чистой случайностью, это, без всяких сомнений, была самая счастливая случайность в моей жизни. Даже несмотря на то, что поначалу Михоука будто бы что-то сдерживало (со стороны выглядело так, словно он двигается в слоу-мо), его удары были даже сильнее чем обычно. Первый его удар располовинил Храм по горизонтали. Нет, я, конечно, помню, что в каком-то из фильмов Михоуку не составило труда разрезать огромный метеорит Фуджиторы, но всё же… В жизни это выглядело совсем по-другому. Абсолютно восхитительно! Всего один взмах меча, при этом мечнику даже не понадобилось касаться Храма - он запускал летающие режущие атаки. Я повторюсь, но как же хорошо, что Михоук на моей стороне! Мрамор разлетался огромными глыбами, обагрённый кровью. Михоук всё ускорялся и ускорялся, пока за движениями его рук больше невозможно было уследить. Знаете, что осталось от гигантского, семидесятиметрового (если не больше) Храма? Да практически ничего и не осталось! Мраморная крошка по всей площади, кое-где валялись куски стен, золото и трупы. Ну и, конечно же, довольный донельзя Михоук. - Ты невероятен, - без прелюдий сообщила я мечнику. - Вот спасибо, - фыркнул тот. - Я серьёзно! Это было… - я задумалась, пытаясь подобрать подходящее выражение всего моего восхищения, - великолепно? Невероятно? Восхитительно? Ты был изумителен!!! Михоук улыбнулся. - Как тебе меч? - поинтересовалась я. - Ни разу не видела тебя таким счастливым. Даже когда подарила тебе то дорогущее вино! - Йору, - Михоук перевёл взгляд на оружие в своих руках, - весьма и весьма строптив. С ним сложно поладить. - Ага… - поддакнула я, развесив уши. Мне до таких страстей было далеко - моя глефа была не более чем глефой и голоса не подавала вообще. С Морской Пеной чуть посложнее, но кинжал, в основном, только выражал желание хорошей драки или удовольствие от получения желаемого. А тут… Целая Санта-Барбара. - Но я не собираюсь позволить мечу вести меня, - неожиданно выдал Михоук. - Нет? Разве это не один из постулатов Амадео? - спросила я. - Что-то про: “Мечник выражает чувства меча”... - Да, - подтвердил Михоук, - но то, что работало для него, далеко не всегда будет работать и для меня, - он провёл рукой по лезвию Йору, поглаживая, - я склонен к иному мнению: меч - амбиции мечника, ведь без владельца даже легендарный клинок будет просто куском стали. - ТЫ, ЯЩЕР САНДОРЫ ТЕБЯ РАЗДЕРИ, ТОЛЬКО ЧТО РАСХЕРАЧИЛ ХРАМ!!! - завопил Фалькон. - КАКОГО ХРЕНА ТЫ ФИЛОСОФСТВУЕШЬ?! - А что мне ещё делать? - обернулся к нему мечник. - Я не знаю!!! - всё ещё возмущённо продолжил его кузен. - Ты мог бы вспомнить, что это - главная достопримечательность города?! Что этой штуке тысяча лет?! Нет, ничего не приходит в голову такого? А что насчёт совести?! - всерьёз насел на Михоука парень. - Я бы на твоём месте была аккуратнее с человеком, который оставил от Храма мраморную крошку, - посоветовала я, одобрительно кивнула мечнику и подошла к Бэллмере и Крокодайлу. - Это было пиздец как пугающе, - заговорщически сообщила мне Бэллмере, залихватски ухмыляясь. - Что с ним? - я кивнула на Крокодайла, который замер под стенкой с болезненной гримасой на лице. - Да кто его знает, - Бэллмере помрачнела и заложила руки за голову, - он почти весь сплошной ожог, но это только из того что увидела, а так - может у него там половина костей переломана к чертям. Я бы его к Гекате, но это уже тебе решать, капитан. - Почему бы не оставить его здешним врачам? - я прислонилась к стене рядом с Крокодайлом. - На весь город сто процентов найдётся кто-то, готовый лечить. - Да тут такое дело, - сказала девушка, - вот уж не знаю его мотивов, но он же был приближённым местного главаря, насколько я поняла. Это во-первых, а во-вторых, у врачей сейчас и без того будет работы выше крыши. Она была права. Освобождённые горожане были в ужасном состоянии - уж я-то за дорогу до висячих садов успела насмотреться. Анорексия, неправильно сросшиеся кости, гниющие раны… Кошмар. А если Крокодайл ещё и был на стороне бандитов… Пиши пропало. Даже у Гюрзы, которую большая часть населения воспринимала как великомученицу, была своя часть ненавистников, а тут… Мда. - Я… Не… Оглох… И не… Онемел… - выдавил из себя Крокодайл, приоткрыв глаза. Он бегло осмотрел Бэллмере, перевёл взгляд на меня. - Ладно, - согласилась я, - можешь тащить его на корабль. - Благодарю, - кивнула Бэллмере. Здесь мне было больше нечего делать. Я собиралась вернуться на “Adventure Galley”. Михоук захочет провести время с родственниками? Пожалуйста. Бэллмере решит, что ей позарез нужно дождаться выздоровления Крокодайла? Хоть сто порций. Я не была против того, чтобы задержаться, но сейчас мне хотелось только обнять своих детей. *** Когда Цуру открыла глаза, то увидела перед собой потрёпанный временем кирпичный потолок. Она попыталась встать, но чужая рука поперёк груди её остановила. - Лежи, не вставай. Голос был слишком знакомым. - Ты?! Бэллмере. Ребёнок, за взрослением которого Цуру наблюдала лично. Кошмар Дозора. - Я, - она усмехнулась, стряхивая пепел сигареты в глиняную чашку, - давно не виделись, товарищ лейтенант-коммандер. - Ты не имеешь права… - Да, знаю, - она подняла руки в сдающемся жесте, - твои помощники меня уже просветили о том, что будет, если я посмею тебя хоть пальцем тронуть. Цуру вздохнула и откинулась на подушки. Несносная девчонка! - Что ты здесь делаешь? - наконец спросила она. - Думала, ты захочешь увидеть кое-что, - ответила Бэллмере после краткого молчания. Она затушила сигарету, отставила чашку и принялась хлопать себя по карманам в поисках чего-то. Тихо ругнулась под нос. Вытащила небольшой тканевый прямоугольник - бирку с именем. Такие были на плаще каждого дозорного, которому было позволено носить этот элемент униформы. Бэллмере молча передала бирку Цуру. - Откуда?! - ахнула Исполняющая обязанности адмирала. - Он был главным здесь, - Бэллмере снова достала сигарету, - а теперь он мёртв. Не могу сказать, что незаслуженно… - девушка вытащила зажигалку. - Это же…! - Цуру попыталась выхватить вещь из рук девушки, но перед её глазами всё расплылось, и она не успела. - Чёрт… - Ага, - кивнула Бэллмере, - это его, - она покрутила зажигалку перед лицом Цуру. На одной из сторон была выгравирована небольшая картинка - четверо смеющихся друзей. На другой - четыре имени. Щёлкнула крышка зажигалки. Вонь дыма всегда бесила Цуру. - Чёрт… - повторила она, закрывая лицо руками, - что со мной, Морской Дьявол подери? - Михоук немного не рассчитал силу, - пожала плечами Бэллмере, - хотел тебя оглушить, а ты оказалась хрупковата. - Михоук? Один из твоих новых, - Цуру выплюнула последнее слово со всем презрением, на которое была способна: - накама? - Мхм, - спокойно согласилась Бэллмере. - Проваливай, - приказала Цуру, - иди, якшайся с пиратами и дальше! Давай, мы ведь так тебя воспитывали! - Слушай, мне не до твоих истерик, - перебила её девушка, - думаешь, мне так нравится находиться с тобой в одной комнате? - её расслабленно-благожелательное выражение лица вдруг стало злым. - Я пришла сюда, чтобы задать тебе один вопрос. Помолчали. - Кто из вас, - Бэллмере откинулась на хлипкую спинку деревянного стула, - подумал, что зашвырнуть ребёнка, который испытал войну в детстве, - она выдержала паузу, - на войну - хорошая идея? - Что? - не поняла Цуру. - Я спрашиваю, - рявкнула Бэллмере, поднимаясь, - кто из вас, блядь, приказал моему подразделению отправляться на Бастер Кол восемь лет назад?! - О чём ты говоришь?! - повысила тон Цуру. - Не строй из себя дуру! - глиняная чашка полетела в стену. Чайные листья расплылись по ней уродливым пятном. Цуру услышала всхлип. Бэллмере, уткнувшись лицом в локоть, рыдала. Слёзы ручьями текли по её щекам, капая на серую водолазку. - Он, - Бэллмере не глядя ткнула на бирку, которую Цуру сжимала, - сказал, что это был приказ кого-то из вас троих! Сэнгоку, Гарп, ты - кто?! КТО…?! - Ни один лейтенант-коммандер не имеет права голоса в том, кто будет исполнять приказ Бастер Кол, - тихо сказала Цуру, - но я, - она приглушила голос ещё больше, - я помню, что мы с Гарпом просили уберечь тебя. - Что? - Бэллмере открыла заплаканное лицо. Её глаза горели ненавистью. - Повтори! - потребовала она, хватая Цуру за ворот форменной рубашки. - Мы предлагали варианты! - покачала головой вице-адмирал. - Ты могла сломать ногу, или… Или тебе могли выписать отгул задним числом! Да в конце-концов, просто спрячь он тебя в своей каюте - никто бы не нашёл! - Так значит… - Бэллмере отшатнулась от Цуру, как от прокажённой. - Я никогда не думала, что он действительно потащит тебя на Бастер Кол, - сказала Цуру, - а потом… - А потом начались доклады о “монстре Дозора”, - невесело хохотнула пиратка. - Да, - кивнула Цуру, - “Неизвестная тварь, которая убила двадцать семь дозорных путём извлечения шейного отдела позвоночника”. - Но это ведь неправда, - Бэллмере снова села на стул, скрестив руки на груди. Неловкое молчание повисло снова. Спустя ещё несколько минут, Бэллмере затушила сигарету и поднялась с места, направляясь к двери. - Стой! - неожиданно громко воскликнула Цуру. Девушка обернулась: - Ты ещё можешь вернуться! Я могу восстановить тебя в звании, я могу… Хочешь быть коммандером? - отчаянно предложила она. - Нет, - Бэллмере покачала головой, - в Дозоре у меня больше нет званий. Пусть Бэллмере-дозорная умрёт на Амали, восемь лет назад. - Мы любили тебя! Я, Сэнгоку, Гарп! - предприняла последнюю попытку Цуру. - Вы любили маленькую девочку, которая верила в правосудие и надеялась, что мир можно изменить, - с горечью ответила девушка, - а монстр, который есть теперь, годится только в пираты. Хлопнула дверью. *** До корабля я добралась быстро - мне одолжили быстроногую утку. Сам Королевский Прокурор, благодаря присутствию Михоука (не последнюю роль сыграла и Верблюдина), вдруг решил расщедриться, сообщив, что генеральская утка - с гонцом, уже умчалась в Алубарну, а раз уж он застрял в Эрумалу надолго, то негоже будет утке простаивать без дела. Михоук и Бэллмере действительно оставались, но если мечник пообещал вернуться к вечеру, то девушка не сказала ничего. Распрощавшись, я взобралась на утку и двинулась к кораблю. Игни, пища и время от времени выдыхая струйки огня, резвился в воздухе, всегда находясь неподалёку от меня. К середине пути он утомился и, устроившись у меня на плечах, заснул. Утка была и впрямь быстрой, но большую часть пути я не торопила животное, наслаждаясь путешествием. Разок даже уснула на полчасика, убаюканная шелестом песка, но на утку это никак не повлияло - она продолжала бежать по известному ей пути. Не поездка, а прелесть, десять звёзд из пяти. Но когда берега Сандоры показались вдали, я вцепилась в поводья и сжала коленями бока утки, заставляя её ускориться - у причала стояли корабли Дозорных, взяв в тиски “Adventure Galley”. Корабли Дозорных на первый взгляд были пустыми - никого ни на палубе, ни на вороньем гнезде. А вот палуба моей шхуны… Вся в трупах. Меня охватила паника. Никого живого в обозримом пространстве не было, и я действительно занервничала. - Мелочь! Геката! Шардоне! - заорала я, сбегая на твиндек. - Э-эй! Ме-е-елочь!!! Геката стояла перед медотсеком, устало прислонившись к стене. Она устало выдохнула и хрипло попросила: - Не кричи. Вытащила из-за пояса свою трубку и начала над ней колдовать. - Что случилось? Что-то с детьми? - я подёргала её за рукав (уж куда доставала без особых усилий). - Нормально, - поморщилась русалка, - старший твой истерит. Убил кого-то, брата защищал, а теперь не успокоится никак. Сам вроде цел, но… - потом её взгляд скользнул на Игни: - Что за тварь ты притащила? - Шетх, местная фауна, - и я прошла в каюту, игнорируя дальнейшие вопросы. Дофламинго лежал на одной из коек, тихо всхлипывая. Росинант и Верго сидели на соседней. Роси держал брата за руку, что-то напевая, а Верго, обняв колени, мрачно смотрел в пустоту. - Мама…! - подскочил младший сын. - Я знаю, - кивнула я, - пожалуйста, оставьте нас. - Но… - заколебался Росинант. - Пойдём, - потянул его за собой Верго, - слово капитана - закон, - серьёзно кивнул он мне. - Я позову, - шепнула я детям. Дофламинго выглядел ужасно. Покрасневшие и опухшие от долгого плача глаза; неравномерный истеричный румянец, расползшийся по щекам некрасивыми пятнами; ребёнок дрожал и всхлипывал. - Эй, мелочь, - позвала я, садясь на его койку. На самом деле из нас двоих я была больше похожа на мелочь. Сравните - метр пятьдесят с кепкой и два сорок. И это Дофламинго ещё не закончил расти! Уже сейчас сын был выше всех на корабле (не учитывая только Шардоне, который вообще был за пять метров ввысь). - Чш-ш-ш, тише, тише, - попыталась успокоить сына я. Дофламинго неловко переполз ко мне на колени, и я принялась гладить его по голове. Он был горячим. Нужно будет проверить температуру… - Я убил человека, - вдруг начал сын, - дозорного, - зачем-то уточнил он. Я кивнула, подбадривая его продолжать. - Это не первое моё убийство, - сказал Дофламинго, - на Мариджое я убил трёх рабов. Даже не помню за что. Сын снова всхлипнул. - Почему? Почему, мама? Его убил не я, так почему, почему он является мне! Человек, которого я не хочу вспоминать, человек, который испортил нам жизнь…! - сын звучал до боли отчаянно. Человек, которого он не убивал… Хоминг, что-ли?! - Послушай, - я посмотрела сыну в глаза, - ты - ребёнок. Убийство живого существа оставляет след и на психике взрослого человека, что уж говорить о ребёнке! - Но я - Тенрьюбито! - ударил себя в грудь Дофламинго. - Меня не должны волновать чужие жизни! Почему…?! Я пожевала губы, не в силах подобрать слов. - Когда ты был, - я подчеркнула эти слова, - Тенрьюбито, ты рос, словно божество. Тебе можно было всё. Но даже не смотря на это! - я повысила тон, отбивая у сына всякое желание протестовать. - Ни одно убийство не прошло для тебя бесследно. Когда ты был сломан после изгнания, как раз в тот самый момент, когда ты был на самом дне - они вернулись. А когда оказалось, что ты у нас ещё и не чистокровный Тенрьюбито - думаешь, я не видела, как тяжело тебе было это принять? Всё то, что приносило тебе боль, стресс, или выделялось из привычной картины мира, скапливалось в огромный ком, только и выжидая нужного момента, чтобы разрушить твои защитные барьеры. Убийство Хоминга, пусть и не твоими руками, было для тебя травмирующим событием. Я… Я прошу прощения, за то, что заставила тебя пережить это. Он, хоть ты и пытаешься утвердить обратное, был для тебя важным человеком. Пусть дурачком, пусть презираемым, но он всегда был рядом с тобой. С самого рождения. Ты попросту привык к нему, как привыкают к новому дому. Он был удобен - неважно для чего. Ты мог винить его во всех бедах, мог пытаться отомстить, но Хоминг был с тобой. Думаешь, так легко вытащить ещё один кусок из уже и так расшатанной картины мира и ожидать что всё будет хорошо? Я замолчала. Дофламинго переваривал сказанное. - …Пиздец, - выдал он. - Да, - вздохнув, согласилась я. Решила позволить ему маленькую вольность в виде нецензурщины, хотя бы раз. - Но ты заставляешь убийства выглядеть так, будто это просто…! - произнёс сын. А ведь действительно. Я задумалась. То ли из-за рода моей деятельности в прошлом мире, то ли из-за того, что я чётко понимала, что в этом мире промедление может равняться смерти - я не чуралась убийств. - Слушай, - начала я, - я делаю всё ради одной цели: обеспечить безопасность моих близких людей. Я не говорю, что имея цель, нужно идти к её достижению исключительно по головам, или не то, чтобы наличие цели, пусть и самой добропорядочной, могло оправдать мои действия, но это моя главная цель в жизни, ради которой я сделаю всё, что угодно. Ты, - я ткнула его в грудь, - Росинант, Верго. Геката, Шардоне, Бэллмере, Михоук, вы - моя семья и моя команда. Даже если ценой за ваши жизни будет весь мир, я согласна заплатить её, потому что вы - самое дорогое что у меня было, есть и когда-либо будет. Да, это преступление, да, возможно, однажды Дозор настигнет нас, меня поймают и будут судить, но до тех пор, пока вы в безопасности, я буду согласна поставить на кон и свою жизнь, если того потребует ситуация. - А что если, - спустя некоторое время заговорил сын, - наше благополучие напрямую зависит от твоего? - Посмотрим, - я, улыбнувшись, взъерошила его волосы, с довольством отметив, что подросток прекратил плакать. Сандора хлюпала о борт. Вдали кричали чайки. - Позвать Верго и Росинанта? - спросила я. - Нет, - помотал головой Дофламинго, - я хочу побыть с тобой. - Хорошо, - легко согласилась я. Мы провели с сыном всё время до вечера. Я рассказывала ему истории, которые принесла за собой из прошлой жизни, он рассказывал мне о чём-то повседневном. Наш покой нарушили ворвавшиеся Геката, Бэллмере и Михоук. Михоук тащил на себе Крокодайла, Бэллмере шагала за ним, беседуя с Гекатой, которая плелась в хвосте необычной процессии. Влепив Бэллмере звучную затрещину, русалка почти подбежала ко мне. - У нас есть возможность заполучить логию в команду! - с горящими энтузиазмом глазами заявила она. - Мы просто обязаны не упустить её! - и, отвернувшись от меня, Геката зашикала на всех, кто ей мешал. То есть, просто на всех. - Я пойду, - поцеловав сына в лоб, я поднялась с его койки. - Я с тобой, - пробурчал он, пряча глаза, - разнылся непонятно почему, как идиот. Позорище. - Не говори глупостей, - я подала сыну руку, - эмоции - сложная штука. Росинант и Верго, взволнованные до невозможности, преданно ждали нас у каюты. Я ощутила укол вины за то, что заставила их прождать всё это время здесь. Обещала же позвать… Но дети не обижались на меня (уже хорошо, а то даже представить не могу, чем бы мне пришлось их задабривать ради прощения). За “спасение” Дофламинго меня поблагодарили, я обняла каждого из детей поочерёдно, потом мы свалились в кучу-малу, но в итоге я покинула дружную компанию мелочи. Хотелось есть. Нормального приёма пищи у меня не было… С прошлого утра, считай. Санд поила чаем, в саду Шетх я съела пару каких-то плодов, похожих на сливы, - вот и всё. На камбузе меня уже ждала мрачная Бэллмере. - Капитан, мне нужно кое в чём признаться. - Ну давай, - махнула рукой я, залезая в холодильник. М-м-м, жареная картошечка! *** Ты бежишь. Тебе страшно и больно. Дом на соседней улице разлетается от взрыва, а стоящие рядом строения складывает пополам взрывной волной. Тебя откидывает тоже. Ты глохнешь - или это всё вокруг потеряло звучание? Мир вокруг больше не цветной - остался только красный, кроваво-алый, тошнотворный цвет пламени, и чёрный - уголь, трупы и твои руки. Ты не знаешь, где ты испачкалась, но благодаришь Бога, что на твоих руках не кровь. Нога, которую ты подвернула, падая с лестницы, болит, но нужно идти. Мама и папа приказали тебе добраться до вашей лодки и плыть куда подальше когда прогремел первый взрыв. Спина болит тоже - ты приземлилась на кусок бетона, и ты плачешь. Ты не слышишь звука своего плача, не слышишь топота людей, которые сбивают тебя с ног, отталкивая с дороги. Ты сбиваешь коленки, и прокусываешь губу - теперь кровь - мерзкая, алая, - у тебя во рту. Взрывы доносятся до тебя сквозь толстый слой ваты, будто ты лежишь дома, закрыв уши подушкой. Но твоего дома больше нет. И подушки нет. И плюшевого жирафа Эдди, без которого ты не могла заснуть - он отгонял кошмары. Этот кошмар оказался слишком большим для Эдди. “Бастер Кол”, - называл его папа. Мама сказала, что ты должна запомнить это название. Сейчас ты даже не уверена, есть ли ещё мама и папа. Нет, - ты отгоняешь мысли, трясёшь головой, - нельзя так думать. Вы встретитесь: если не у лодки, то в море, на другом острове, на Рэд Лайне. Папа всегда находил тебя, где бы ты не пряталась. Он сможет и в этот раз! Мешочек, который родители повесили тебе на шею, жжётся и колется, но ты даже не можешь посмотреть, что же там - нельзя. Мама сказала, что это величайшее сокровище острова, а папа стал кричать, что это их ошибка. Ты сжалась в комочек от испуга, и родители перестали ссориться, обнимая тебя. Мама поцеловала тебя, а отец вытер слёзы. А потом ты побежала к лодке, выполняя их просьбу. Твоё зелёное платье теперь грязное, у него оборван подол и сорваны все кружева, которые тебе так нравились. Ты поднимаешься, прихрамывая и держась за рёбра, ковыляешь дальше - к пристани, к увитому виноградом гроту, где, спрятанная в тени, стоит ваша лодка. “Фортуна” - папа говорил, что на древнем языке это значит удача. Песок забивается всюду, гонимый ветром, выстрелами и взрывами. Твои тапочки вязнут в нём, и их приходится сбросить. Бежать по песку сложно, но до грота - вот-вот, всего ничего, - пара десятков метров. Дозорных на берегу почти нет, но тебе всё равно нужно быть внимательной, ведь родители строго-настрого приказали держаться от них подальше. Они - опасность. Они - те, кто пришёл уничтожить твой дом. Пещера встречает тебя сыростью и прохладой. И дозорным. Он реагирует на тебя медленно - тянется за ружьем, не сводя с тебя глаз, будто ты - тигр. Или лев. Страх стучит в колокол в твоей голове - ты бросаешься ему под ноги, сбивая. Дозорный ударяется затылком о камень и больше не двигается, но тебе нужно быть уверенной в том, что он не причинит тебе вреда. Твой перочинный ножик выпал из кармана платья ещё где-то в городе, и ты вгрызаешься зубами в чужую шею, словно в аппетитное яблоко. Кровь заполняет твой рот и ты тут же выплёвываешь её, пытаясь избавиться от алого, противного, металлического вкуса. Кровь брызжет на тебя фонтаном, и ты бросаешь дозорного в гроте, пытаясь сама выпихнуть лодку к морю. У тебя не хватает сил, дыхание сбивается, а лодка продвинулась всего на пару метров, еле высунувшись из пещеры. Ты устала. Когда ты открываешь глаза в следующий раз, дозорных перед тобой четверо. Трое мужчин и одна женщина. Они говорят о чём-то, смеются, а один из них держит тебя за шкирку. Ты пытаешься вырваться, но безрезультатно - тебя попросту перехватывают под мышку и несут куда-то. Следующие десять лет твоей жизни до омерзения однообразны: тренировки, совместное времяпровождение с твоим “спасителем” и его друзьями, зубрёжка Устава. Справедливость. Самая большая твоя ошибка - забыть слова “Бастер Кол”. Ты помнишь войну, ты помнишь всё, что было с тобой, но когда Вызов Пяти поступает на корабль вице-адмирала, в подчинении которого и твой приёмный отец, и ты, ты не пытаешься сбежать. Ваш корабль прибывает последним. Перед твоими глазами всё алое, алое-алое-алое, до боли, до рези в глазах. Пепел опускается с неба серыми хлопьями, и ты теряешь контроль. Ты бежишь. Тело дозорного в твоих руках хрупкое. Перегрызть горло легко, но этого тебе мало. Ты замахиваешься, и… *** Хрусь. Хр-ряп, хр-р-ряп! Хруст костей, описываемый Бэллмере, я услышала наяву. - Прошу прощения, - вежливо извинился Шардоне, снова вгрызаясь в кусок сырого мяса на кости, - продолжайте. - Не надо! - воскликнула я. Шардоне был наполовину рыбочеловеком, гибридом бойцовой рыбы, что легко объясняло все его особенности: и острые треугольные клыки, и витые белые рога, и пристрастие к сырому мясу. От последней его привычки меня воротило, как бы Геката ни пыталась утверждать, что от этой пищевой привычки в организме Шардоне ничего не меняется, а глистов и прочих болячек у него быть не может по причине каких-то особенностей строения. - Да в общем и продолжать некуда, - хмыкнула Бэллмере, - потом я очнулась, на меня повесили шестнадцать убийств. Дальше - корабль-тюрьму ограбили пираты, я плавала с ними… Ну и итог - я на Ки-Трише, а мой приёмный папка, - девушка фыркнула и потянулась за яблоком, - едет башкой и захватывает власть в Эрумалу. - В случившемся нет твоей вины, - я, вздохнув, помассировала виски, - ты была ребёнком, который внезапно оказался в кошмаре… - Не-не, капитан, - замахала руками Бэллмере, - не надо психологии, я уже была у Гекаты. Тема закрыта, жизнь живётся дальше, ну и такое. - Зачем тогда ты рассказала мне об этом? - спросила я. - Так, чтобы секретов не было, - девушка захрустела яблоком, - а то мало ли. Эй, здоровяк! - крикнула она Шардоне, который методично дожёвывал кусок говядины. - И ты делись секретами, что как не накама себя ведёшь! - Я сын Биг Мам, - не изменившись в лице сказал Шардоне, жуя кость. - Пф-ф, всего-то! - хохотнула Бэллмере. - А я уж думала, не знаю… Тишина нарушалась только хрустом кости и яблока. А у меня, между прочим, аппетит пропал! - СТОП, ЧТО?! - воскликнула Бэллмере, вскакивая. - ТЫ - СЫН БИГ МАМ?! Шардоне кивнул. - Не, погоди, - девушка выставила ладони перед собой, - ТОЙ Биг Мам? Огроменной? - она показала на себе габариты Йонко. - Той самой? У которой страна и куча детей, за которыми она следит, как сокол? Шардоне опять кивнул, отставляя пустую тарелку в сторону. - Тогда как ты тут оказался?! - Бэллмере обвинительно ткнула пальцем в него. - Не уследила, - меланхолично произнёс Шардоне, снова подбираясь к холодильнику. Завтра был четверг, а поэтому мне нужно было успеть кое-что сделать до прилёта Ньюс-Ку. Оставив Бэллмере и Шардоне разбираться друг с другом (мне там делать было нечего - ну сын Биг Мам и сын, что с того? Со всем можно разобраться завтра, после здорового, восьмичасового сна), я направилась в свою каюту. Я хотела написать письмо. Игни сполз с меня и устроился клубочком на моей кровати. Улыбнувшись, я взялась за ручку. Мда, давненько я не писала брату… “Здравствуй, Кайдо.”