Штаты: Запертые в фэнтези мире / America Stranded In A Fantasy World

Тысячелетняя геенна безъязыковая

26 июня 2040 г, авиабаза Йокота. Лейтенант Мэтью Роджерс пробирался по извилистым коридорам к одному из многочисленных кабинетов психиатра, получив приказ высшего командования решить свои проблемы или быть уволенным за «проступок». Сказать, будто он был заинтересован в работе с психиатром, было бы откровенной ложью, однако у него, как у солдата, жившего своим ремеслом, не было иного выбора, кроме как взять себя в руки и хотя бы попытаться. — Где эта гребаная комната ? — Мэтью, не слишком уверенный в своем местоположении, словно страдая топографическим кретинизмом, вытащил лист бумаги из кармана своей камуфляжной куртки и с немалой долей радости заметил - он оказался недалеко от комнаты, в которой должен был находиться. Дойдя до двери и постучавшись, он вошел. Его взгляд тут же лег на одну из самых роскошных комнат, какие он видел на авиабазе. Лейтенант обратил внимание на то, что здесь было несколько книжных полок, заполненных всевозможными произведениями, в основном медицинской литературой. Классический диван и кресло, стоявшие в центре рядышком, и сам психиатр, словно вписанный в интерьер по фэншую, - он стоял в стороне в своем сером пиджаке и белой рубашке. Будучи гипертрофированно доброжелательным и словно бы забывчивым, мужчина охнул при виде вошедшего Мэтью и с широкой улыбкой обратился к нему, — Вы, должно быть, мистер Роджерс. — По ушам прошелся сильный немецкий акцент. Повернувшись в сторону раздавшегося голоса, он встретился взглядом с хозяином кабинета. — Один момент, мы скоро приступим, только нужно закончить это, — мужчина протянул короткое “э”, задумавшись, а затем наскоро добавил, — эту бумажную работу. — Затем он поднял бумаги, лежавшие на его столе. — Без проблем, док. — Мэтью позволил себе удовольствие устроиться на диване после длительных блужданий по лабиринтам коридоров и уложить голову на спинку лицом к безупречно белому потолку. — Вы планировали воссоздать эпоху девяностых ? — прокомментировал лейтенант интерьер. — Идея была. — польщенный наблюдением, не без улыбки ответил он. — Я обнаружил в своем исследовании, что иметь больше… - о, как вы говорите это на английском ? - klassisch… — Задумавшись и сморщив лоб, психиатр несколько раз щелкнул пальцами. — Классического ? — предположил лейтенант. — Да, спасибо. Иметь больше классического стиля, подобно этому, помогает моим посетителям ощутить комфорт и скорее расслабиться — мужчина кивнул, отложил документы и взял блокнот, сев в кресло напротив дивана.— Теперь мы можем начать. Я Леон Стрэтч. — Леон протянул руку своему пациенту. Мэтью пожал руку Леона, — Приятно познакомиться. — Итак, мы здесь сегодня из-за случая, произошедшего несколькими днями ранее, не так ли ? — Леон видел, как лицо Мэтью исказилось, словно от зубной боли. — Увы. Думаю, вы и сами знаете о том, что произошло. — Мэтью даже не взглянул на доктора, продолжая сверлить глазами потолок, ощущая себя неуютно лишь от мысли посмотреть в глаза Леона. — Только из доклада, переданного генералом Вольфом. Но я не слышал вашей версии событий - ключевой части нашего сегодняшнего разговора. — Леон растянул губы в доброжелательной улыбке. — Справедливое замечание, но я даже не знаю, с чего начать. Все превратилось в дерьмовое шоу, когда мы заметили конвой. Нам удалось нейтрализовать солдат, однако у нас не было времени, чтобы спасти всех. — Мэтью сжал кулаки, прислушиваясь к шуршанию карандаша по бумаге. — А что случилось потом ? — спросил Леон, но был встречен тяжелым молчанием. Подняв глаза от бумаги, он увидел, что Мэтью изо всех старался сохранить самообладание, но было видно невооруженным глазом, что у него это не очень хорошо получалось. — Если вы не расскажете мне всю историю, я не смогу вам помочь, мистер Роджерс. Начните с самого начала, и мы пройдем через это вместе. 23 июня 2040 г: Неопределенное местоположение, на грунтовой дороге. К тому часу конвой ехал уже несколько дней в надежде добраться до авиабазы ​​Йокота. Надежда эта таяла со скоростью сгорающего топлива. Начав с тридцатью единиц техники, они едва сумели сохранить двенадцать из них. Экономя топливо, им приходилось бросать одну машину за другой. «Брэдли», «страйкеры», а затем грузовики - все шло в утиль. Слава богу, у них был только один танк. Сигаретка - так его звали. Половина тела Мэтью торчала как раз из командирского люка этой Сигаретки. Будучи ведущим транспортным средством, он следил за окружением, предупреждая любые сюрпризы на пути. — Есть что-нибудь интересное, лейтенант? — спросил стрелок, поднимая из своего кресла красные от недосыпа глаза. — Ну, закрыв глаза на небо, холмики, травку и грунтовку, а также на нашу достопримечательность - адское пожарище в лесу, — лейтенант взглянул по правую сторону, убеждаясь, что клубы черного дыма на краю их видимости все еще не унесло ветром, и вернулся к разговору, — чисто. — Похоже, наши крылатые друзья неплохо оторвались. Есть идеи почему, командующий ? — Зак, до того со скукой провожающий далекий лес, отвел взгляд от Мэтью и огня. — Черт меня подери, да хрен его знает ! Уверен, твои идеи по поводу этого не лучше моих. Андрей, ты что думаешь ? — их взгляды скрестились на заряжающем. — Что я думаю ? — задумался он, поглядывая на расширяющееся черное полотнище над землей, — Начальству сильно не понравилось то, что они там нашли. Может, решили, чтоб лучше оно исчезло так же, как и появилось ? Наверное, группа каких-нибудь троллей. — Андрей остановился, раздумывая над собственной версией вместе с остальными членами экипажа. — Разве это не маленькие зеленые уродцы ? — переспросил их водитель Джим. — Ты о гоблинах ? Не, тролли, как правило, массивные ублюдки, использующие деревья в качестве своих дубин. Представь, целую березку ! — Андрей, оставаясь единственным в танке, кто не был “в танке” относительно общепринятых в фэнтези концепций, фанатично принялся разбирать устройство этой гуманоидной расы. — Да, неудивительно, что пригодилась авиация. Но не переборщили ли они ? — Ну, я думаю, это оправдано, если это означает, что мне не придется беспокоится о жирном тролле под окном. Тролль-бекю - с глаз долой, из сердца вон, так сказать.— Зак дерзко ухмыльнулся Мэтью, который мог только вскинуть голову, сдерживая смех. — Мне не следовало учить тебя этой поговорке. — пробормотал Мэтью, улыбаясь тому, как его товарищ применял выражение ко всему, что в голову взбредет. Конвой продолжал двигаться по дороге, и каждый, кто обладал глазами, взирал на стены дыма и мерцания огня, наблюдая за единственным, что представляло хоть какой-то интерес. Атмосфера наполнялась все возрастающим унынием, перемешиваясь с покалыванием страха. В этот момент до большинства стало доходить, что это больше не Земля, и теперь они во власти чуждых и непонятных законов. Некоторые солдаты начали писать письма своим близким или друзьям только для того, чтобы в последний момент осознать - нет уже тех, кто не был американцем, и близкие, любимые, дорогие люди… их больше нет. Глядя в оптику, Зак начал медленно осматривать широкие просторы лугов. Он пытался отвлечься от гнетущего его ощущения переменившейся атмосферы. Если не рычание работающих машин, их окружала бы непробиваемая тишина. — Убил бы за возможность пострелять. — пробормотал Зак, когда внезапно его вялое сканирование земли на предмет какой-нибудь жизни не дало свои плоды. Сфокусировавшись, он заметил вдали облако пыли, что не было ни лесным пожаром, ни холмами, ни лугами, ни грязью на линзе. Зак оторвал голову от оптического прицела, прежде чем снова взглянуть и осознать увиденное, — Командир ! Облако пыли пеленг три-пять-семь ! — Вижу. Сигаретка, продолжать движение. Имейте в виду, впереди неопознанный объект, и приготовьтесь к контакту. Как приняли ? — Мэтью оглянулся и увидел, что несколько ошкошек и бронеавтомобилей MRAP с пулеметами начинают проверять состояние вооружения. — Принято, Сигаретка, Убийцы остерегающихся готова оказать помощь. Конец Связи. — ближайший MRAP слегка отклонился вправо и нацелился на объект в стороне от танка. Когда Сигаретка достигла вершины следующего холма, на горизонте показалось множество движущихся точек. Зак увеличил масштаб на прицеле, вздрогнув. Там, сквозь пыль, поднимаемую идущими, двигалась колонна повозок с пехотинцами по бокам, облаченных во что-то вроде кольчуги и вооруженных, как понял солдат, короткими мечами. Как раз в тот момент, когда он собирался доложить, из задней части последней повозки на землю был выброшен получеловек собакоподобного вида. Его тело, коснувшись земли и беспощадно проехав еще несколько мгновений по каменистой земле и разодрав до мяса кожу, тут же обмякло, и более не подавало признаков какой-либо жизни. Он или она - этот зверолюд был там, за всей колонной, лежал на земле без движений. — Командир, впереди конвой рабов, приказ ? — Не думая и секунды, Зак повернулся к Джиму и заявил это во всеуслышание, чтоб каждый сквозь рокот моторов мог услышать его. Лицо водителя тут же окрасилось красным, от гнева на лбу его стремительно набухли вены и, казалось, из рта пойдет пена. — Зак… — останавливая его от дальнейших слов, Мэтью крикнул в рацию, — Сообщаем всем подразделениям: впереди конвой с рабами. Оружие наготове, повторяю, оружие наготове. Конец связи. — Закончив передачу, Мэтью обратил внимание на Джима. — Садись за пулемет, мы не имеем права навредить гражданским. Когда они оказались ближе, рабовладельцам не потребовалось много времени, чтобы осознать присутствие незваных гостей позади себя. Не испытывая особых надежд на доброжелательность приставших к колонне американцев, пехотинцы верно расценили намерения и побежали в тыл, чтобы защитить его и, как то было в циничной картине мира, рабов в качестве имущества. — Убийца остерегающихся Сигратке, обладаю прямой видимостью. Разрешите вступить в бой ? — Мэтью посмотрел направо и увидел, что водитель автомобиля MRAP нажал на педаль газа и двинулся рядом с ними по траве, подпрыгивая из-за неровностей бездорожья. — Убийца, оружие на изготовку ! — секундой позже, когда Мэтью почувствовал внутреннюю решимость, он прокомандовал — Огонь ! Не прошло и краткого момента, который можно было бы заметить невооруженным глазом, как из пулемет Убийц затрещал свирепым рокотом отмщения за загубленные рабовладельцами жизни и ошпарил неготовый к тому воздух, протыкая его целым звездопадом ярко мерцающих раскаленным металлом пуль. Этот треск преодоления звукового барьера, скоро наполнил все видимое пространство, войдя в единую симфонию рокота американской бронетехники, разносясь на многих километры вокруг. Джим вместе с наводчиком MRAP проявлял особую осторожность, избегая повозок и оценивая возможности рикошета, что мог бы покалечить или в худшем случае даже убить беззащитных людей. Спустившись обратно в танк и используя систему CROWS, Мэтью наблюдал за битвой или побоищем, как стоило бы назвать разворачивающееся перед ним представление . Пули вполне ожидаемо без проблем разрывали деревянные щиты и кольчужные доспехи, оставляя противника, еще недавно шедшего к ним с уверенностью хоть какого-никакого опытного солдата, в недоумении. От ужаса и шока, от безысходности человек, облаченный в голубые одежды, высунул голову из шедшей в колонне повозки и бегающими глазами стал наскоро, скороговоркой, словно сойдя с ума, что-то бормотать. Затем, опомнившись, он до белых пальцев сжал книгу и выставил ее пред собой. Сотрясаясь, он освободил одну из рук и указывал своей дрожащей рукой на Сигаретку. В решении, которое могло бы выглядеть поспешным для любого из жителей этого мира, он приготовился к чему-то по-настоящему угрожающему. — Блять ! Магия ! В этом мире есть гребанная магия ! Сейчас же, уберите его ! — Мэтью закричал по связи, пока Джим, славный стрелок, осторожно целился по магу своим добротным пулеметом. Мгновенье и он выстрелил, однако неожиданно как для Джима, так и для Мэтью перед магом появился желтый круг с нечитаемой кашей символов и рун. В ответ на этот шаг беспрецедентной грубости маг увеличил магический круг и тот окрасился в оранжево-коричневые краски подобно застывающей лаве, после чего из этой расписной голограммы стремительно вытянулся огненный шар и полетел к танку. — Ебать ! Приготовиться к контакту, держаться ! — весь экипаж внутри танка внутренне и внешне сжался, хватаясь за распорки и молясь, чтоб от неведомой силы спасла святая наука… и то ли действительно наука была святой, то ли промахнулись, но на деле ничего не произошло. — Контакт был ? — Зак огляделся внутри танка, пораженный отсутствием заметных перемен, прежде чем, наконец, взглянуть в прицел и разглядеть ошарашенного мага, излучающего всем своим выражением лица шок. — Плевать ! загрузить сабо ! Я хочу видеть дыру с лицо в голове этой суки ! — Мэтью рявкнул, Джим же в это время зарядил пушку в рекордно короткие сроки. — Готов ! — крикнул он, быстро переключаясь на коаксиал, чтобы сделать несколько выстрелов по оставшимся пехотинцам. — Огонь ! — крикнул лейтенант, используя прицел командира, дабы увидеть как маг, к счастью, отошел достаточно далеко от повозок, чтобы не причинить ущерба тем, ради кого вообще все это затевалось. — В процессе… — сконцентрировано произнес Зак сквозь зубы, а затем облегченно опустошил зарядник, выпустив снаряд прямиком в голуборясого человека. С тем вольфрамовая стрела пронзила воздушные потоки и встретилась с вызванным магическими силами голуборясого желтым расписным щитом. Впрочем он был немедленно разрушен, когда подкалиберный снаряд, даже не ощутив препятствия, почти проник непосредственно в исчезнувшего за мгновение до контакта мага, грозя полностью снести ему глуповатое лицо, продолжив лететь по траектории, прежде чем был остановлен грунтом, где так и застрял. — Боже мой, он испарился ! — Андрея слегка затрясло от сюрреалистичности увиденного. Он встряхнул головой из-под оптики, наполовину потрясенный и ошеломленный тем, что только что произошло. — Продолжай следить. — Мэтью и сам был не менее шокирован произошедшим, но отдавал приказы механически, не задумываясь, — Джим, садись обратно за свой пулемет и подчищай всех отставших. — продолжал он, открывая командирский люк. Взяв под контроль дополнительный MG, он начал вырубать всех, кто только осмелился подумать о сопротивлении. В этот момент Убийцы остерегающихся подошли к краю колонны, чтобы пронестись между повозками и окончательно взять варваров-поработителей в тиски. Всего через десять минут боя оставшиеся в живых воины либо в ужасе бежали к холмам, либо бросили свои мечи и щиты, чтоб от отчаяния и экзистенциального ужаса смерти сдаться на волю победителей. Бросив быстрый взгляд назад, Мэтью увидел, как одни американские солдаты на MRAP и грузовых автомобилях рассредоточились, чтобы обезопасить территорию и местных пленных с бывшими рабами, в то время как медики и другие их сослуживцы помогали гражданским из числа невольников. Припарковав танк за давно стоявшей среди трупов колонне, Мэтью вышел из Сигаретки и осмотрел подвернувшуюся магической атаке технику. И действительно, огненный шар попал в цель, но оставил только черное пятно копоти на толстых листах брони. — Что же, могло быть и хуже. — Не без улыбки размышлял про себя лейтенант. Затем переведя взгляд и обратив внимание на повозки, в которых перевозились в полнейшей антисанитарии, в адский и жесточайших условиях ни в чем неповинные люди, он заметил совсем маленького, хрупкого и худенького мальчишку, который в силу своего возраста даже не был бы школьником. Не старше семи лет, в его глазах уже отражалась пустота, отчаяние, смирение и глубокая, неизлечимая скорбь. Он был столь мал, столь слаб, но продолжал жить, сам не зная почему. И он, продолжая это инертное движение, шагнул или, вернее, споткнулся, жестко приземлившись на грунтовую дорогу, до крови разодрав локти и колени. — Эй, малыш, ты в порядке ? — Едва сдерживая слезы, подбежал к нему Мэтью и, словно бы стараясь не навредить ему больше, избегал прикосновений. Без всякой помощи дитя поднялось и село, пошатываясь и едва держа свой собственный позвоночник. И не было ни слез, ни криков, ребенок молчал, не выражая ничего, кроме уже виденной лейтенантом пустоты в его глазах. — Эй, привет, малыш ! — голос Мэтью дрожал. Уже не способный сдерживаться от распирающих его чувств, он плакал… плакал и звал паренька, но ответа вновь не последовало. Он осторожно перевернул мальчика на спину и приложил два пальца к его шее, обнаружив очень медленный и слабый пульс, граничащий с его полным отсутствием и смертью. Беспомощно смотря в бледное лицо находящемуся при смерти ребенку, лейтенант закричал, — МНЕ НУЖЕН МЕДИК, СЕЙЧАС ЖЕ, БЛЯТЬ ! — Мэтью повернулся к своим людям, в глазах его читалась настоящая ярость, лицо его ежесекундно загоралось то белым, то красным от искреннего страха и распирающей его ненависти, потом снова, потерянный, он навис над мальчиком. Схватив свою фляжку, он отвинтил крышку, прежде чем осторожно, дрожащими и налившимися свинцом руками поднять голову этого мальчика и с особой осторожностью налил ему сквозь потрескавшиеся губы воды, страшась каждую божию секунду удушить его излишне большим потоком воды. — Давай, малыш, не уходи, — пробормотал Мэтью. Глаза мальчика, мутные от недостатка витамина, медленно открылись, зрачки, казалось, хотя и дрожали от слабости, наконец, показали что-то кроме пустоты. На краткий миг, лишь на мгновение. Он был безумно близок к смерти. С теми силами, которые у него остались, мальчик медленно открыл рот и на грани слышимости произнес, — С-спасибо… — это было все. Затем, повинуясь законам природы, краткий миг ясности его взгляда померк. Он сказал все, что он мог, что было в его силах сказать, а затем его тело обмякло. То немногое, то доброе, светлое, что осталось в его взгляде, угасло уже навсегда. — Нет… нет ! НЕТ ! СУКА, БЛЯТЬ ! Мальчик ! Ладно, малыш, держись — Мэтью с угасающей надеждой взглянул на свою товарищей и с невероятной силой сквозь зубы процеди— ГДЕ БЛЯДСКИХ ДОКТОР ! — Мэтью, со все возрастающим чувством беспомощности, повернулся к своему конвою, наконец, увидев медика, выбегающего из грузовика. Но когда медик добрался до мальчика, он уже знал, что было слишком поздно. — Простите, сэр, но… он ушел. — Медик с сожалением опустил взгляд, не желая видеть того, как Мэтью уставился на него ничего не выражающим, пустым, как некогда у этого самого ребенка, взглядом, а затем им же на безжизненное, но все еще теплое тело, которое он держал своими руками. — Н… но он… я… должно быть что-то, что ты можешь сделать. — Отрицая ситуацию, Мэтью в отчаянии посмотрел на медика. — Сэр, ничего не изменить. Они были далеко, мы бы не успели все равно… —. С этими словами, чувствуя ту же скорбь, что и лейтенант, медик ушел лечить других, стараясь думать о тех жизнях, которые он все еще был в силах спасти. Мир же вокруг Мэтью, словно покрылся эрозией, зачерствел, покрылся сажей прошедшего давным-давно пожара, погрузился во тьму и вечный холод. Озноб осознания прошелся по всему телу и сказался в виде неостановимой дрожи, беспощадной лихорадки, которая захватила все его тело. — Отпустите меня, дикари ! — выйдя из транса, Мэтью оторвался от мальчика и увидел двух американских солдат, которые держали под стражей людей, что походили на рыцарей. — Ты, сука нискородная, хотя бы понимаешь своим ничтожным умишком кто я ? — плюясь огромные хлопьями вспенившейся слюны, свиньей вопил мужчина солдату, который в ответ ударил того ногой по мягкому месту за коленом, заставив его опуститься обратно. После увиденного никто и думать не смел об ином обращении. Да и это было верхом гуманизма. — Да хоть пуп земли. Заткнулся, пока я тебе твое гнилое хлебало скотчем не заклеил. — сказал один из солдат, не чувствуя ни малейшей эмпатии. Рыцарь заметил, что Мэтью смотрит на происходящее и как-то понял, что лейтенант - человек здесь важный и, возможно, даже непростой. — Боже, да вы же все здесь чистокровные, носители крови истинной расы, но сражаетесь, чтобы защитить этих животных ? — его голос перескочил под конец на высокие тона. Он искренне не понимал, а что плохого они сотворили ? Что злого в том, что со скотом обращаются по-скотски ? Неужели кто-то в здравом уме может покрывать этих недолюдей ?! — Вы должны быть благодарны за то, что Церковь Пуроя прощает тех, кто раскаивается в своих грехах. — он перешел на шепот, восторженно, в трепете благоговения, почти забыв о том, как к нему недавно обращались, говоря о Пурое, — Покайтесь ! Покайтесь ! Мы ведь братья ! Мы чистокровные люди, любимцы нашего Господа ! Покайтесь и вас простят ! — последнее он говорил, прикрыв глаза в экстазе. Чувствуя биение сердца в горле, Мэтью осторожно уложил мальчика, прежде чем подойти к рыцарю. Постояв перед ним несколько секунд, Мэтью выхватил пистолет и направил его в левое легкое рыцаря. — Бог осудит тебя за твои грехи, и не сомневайся, для такого дерьма он не оставит ни йоты своей милости… — ответил Мэтью, прежде чем пуля пробила грудь. Тот сразу же закашлялся кровью, выброшенной рыбой стараясь вдохнуть хоть один глоточек чистого воздуха. Но лишь кровь бурлила в его бронхах. Не в силах противостоять более гравитации, его тяжелое и грязное тело пало навзничь - к земле, в которую тот никогда не будет погребен, будучи не удостоенным быть похороненным как человек. В глазах Мэтью, в его черных, бесчувственных, садистких зрачках отражалось искривленное в адских муках испуганного ничтожества, что медленно и мучительно гибло, изрыгая лишь хрипы и бурлящие красной жидкостью стоны. — Лейтенант! Какого хрена? — ближайший солдат ошеломленно уставился на своего командира, ошеломленно и не без содрогания взирая на умирающего. — Достойная смерть для этого животного. — все, что было сказано американцам, стоявшим в стороне и не думавшим ни остановить своего командира, ни выразить несогласие с ним и его словам. Словно пример, в луже собственных крови, мочи и фекалий перед ними лежал один из ответственных за смерти, за мучения и лишения несчастных и подневольных людей, бывших рабов только по факту своего рождения в “не той” расе.