***
С одной стороны, Юсуфу нравилось на «Октябре» – не так далеко, как в Ватутинках, можно поспать подольше, с другой стороны, там было меньше оборудования и не такой арсенал тренажеров, как на базе. Конечно, для разогрева этого хватало, но у него с «Урала» из-за болей в спине в приоритете были именно лечебные процедуры, поэтому перед игрой с «Химками» там работали без него, а вот сегодня разрешили приехать вместе со всеми. – Но только в облегченном режиме! – говорил Макс. – Не в общей группе. Мы рассчитываем, что ты сыграешь в субботу, но придется всю неделю восстанавливаться. А там посмотрим. Если все будет хорошо, то в Уфу полетишь. – Окей, я понял, – и Юсуф опустил голову на кушетку. Массажист снова принялся за дело. С командой гораздо веселее. Играет озорная музычка с мягким воркующим женским вокалом, и все русские смеются и громко подпевают, особенно молодежь, их на тренировке много, вратарей аж четыре штуки. У Магнуссона растерянное выражение лица, видимо, это не самый обычный для ЦСКА движ, Марио Фернандес, напротив, очень доволен. Опять Ильзат свой прейлист приволок, что ли? Карраскаль и Медина внимательно прислушиваются, Джи-Пи пританцовывает. Юсуф пытается разобрать слова, кажется, даже получается. – Экстаз? – удивленно спрашивает он у Дзагоева на соседней кушетке. – Ecstasy? – Йес, бро! – хохочет Алан и быстро-быстро повторяет вслед за певицей рефрен, наполненный непроизносимой смесью из буквосочетания «тос» и «кос». – Макс! Максим переводит строчку на английский и рассказывает, что это юмористическая песня, которую футбольные фанаты на чемпионате мира в шутку пели как бы про тогдашнего тренера сборной России. – Эта фраза означает что-то типа «Ты – супер, ты – самый лучший», а Стас – короткая форма от имени Станислав. – А почему «космос»? – Ну, тут аналогия, что чем выше, тем лучше, а если совсем высоко, то это уже космос. – Неа! – вклинивается пробегающий мимо вратаренок Тороп. – Это потому что двенадцатое апреля – День космонавтики, это большой праздник в России. Полет Юрия Гагарина в космос! Do you know? In nineteen sixty-one. – А, да, я знаю, спасибо. Юсуф улыбается. Космос, надо же. Вот почему русские так радостно поют – это вдвойне приятная для них песня. Из тренерского кабинета что-то проорал один из Березуцких. Русские возмущенно загалдели. Юсуф снова вопросительно посмотрел на Макса, прося объяснений. – «Не пойте, это мешает правильно дышать». Яка Бийол, отлично понимающий и русский оригинал, и английский перевод, двусмысленно поиграл бровями, показывая, что Максим убрал сопроводительные матюки, и продолжил тягать штангу. На поле Юсуф вышел со всеми футболистами, выслушал установку, но занимался по сути отдельно. Ну как, занимался, до мяча его толком не допустили. Погода была не ахти – небо чистое, но не солнечно и достаточно ветрено, хотя снега уже не было. В Ватутинках под елками вчера еще лежали серые сугробы, но в огромном городе теплее, и газон в неплохом состоянии. О дополнительных штрафных и речи не шло, это был непозволительный риск, да и Алексей был вздрюченный и суровый, к нему даже подойти было страшно с такой просьбой. Сегодня Юсуф не может развлечь его разговорами, как он осмеливается в красные дни. Главный тренер избегал его в интимном плане, но Юсуфу удавалось после занятий побеседовать с ним, попинать мячик или пошататься вместе на свежем воздухе, имитируя щадящий режим. Он подмечал, когда Алексей посмотрит на часы ближе к концу тренировки, и подходил якобы сообщить, как идет у него восстановительный процесс. Это Алексей не мог проигнорировать, потому что это было важно для команды. Затем Юсуф перескакивал на какой-нибудь дурацкий вопрос и, едва Березуцкий успевал отшутиться, низким проникновенным голосом говорил: «Please, talk to me, boss, I feel so lonely today without the teammates», и Алексей только вздыхал: «Окей». Это был приемлемый способ отработать расписание и не смущать его своими приставаниями. Попытки более тесного контакта Алексей неуклонно пресекал, убирал его руки и замыкался в себе. «Что я делаю не так?» черной грозовой тучей маячило в воздухе, и Юсуфа тяготила вина. Разочарованная Джемреназ, тщательно скрывающая от него свою обиду на то, что так и не попала к нему на матч, скучала в компании Адема. Юсуф не вылезал от врачей, и удалось лишь разок выбраться погулять в ГУМ и в ресторан на романтический ужин. А ей уже послезавтра улетать. Москва, понятное дело, девушке не понравилась. Получается, он все всем испортил. Было глупо думать, что все обойдется и разрулится само собой. Спина эта еще так некстати, наказание какое-то. Нельзя одновременно усидеть на двух стульях, а уж тем более на трех... – Хердюр, что с боссом? – украдкой спросил Юсуф у Магнуссона как у самого опытного из легионеров. – По-моему, он злой. Говорят, ему надо платить в Федерацию штраф, я краем уха слышал. То ли арбитра в жопу послал, то ли за границы технической зоны вышел. – Конечно, злой, – сказал Хесус Медина. – Его, наверно, после прошлой игры к руководству вызывали. И явно не для того, чтобы похвалить. Пока Василий носился по полю и командовал, то и дело свистя в свисток и подбадривая футболистов, Алексей стоял в сторонке, пожевывая жвачку. Кепка была надвинута на глаза, куда он смотрит и что думает при этом, не разобрать. – Ну да, – Юсуф вспомнил матч с «Химками» и то, какой Алексей был тогда убитый. – У нас все разладилось. – As angry as in «Angry birds», – насупился Гбамен. – Es triste, – возразил Хорхе Карраскаль. – Melancolico. Он грустит. – Аngry horse! – предложил Хердюр. – Но не такой злой, как тренер «Химок» в перерыв. Тот так вопил, что стены тряслись. – Ну да, если б наш так на нас кричал, мы б тоже три гола за тайм отыграли, – поежился Хесус. – Там от неожиданности забил бы даже Акинфеев. С перепуга. – Я уже привык, что он спокойный, – Юсуф почесал бровь. – Как будто он уверен в том, что мы все сделаем хорошо. – А мы вот что-то не очень, – вздохнул Хердюр. Юсуф отметил, что после тренировки Алексей быстро покинул стадион, и, когда Василий показал ему глазами, мол, потом заходи, пообщаемся, чуть-чуть смухлевал, но нашел момент, чтобы узнать у него про брата. Здесь в кабинете был небольшой диванчик, Василий аккуратно, чтоб не навредить многострадальной спине, уложил на него Юсуфа, а сам навис сверху. Юсуф потянулся к нему, нетерпеливо открывая рот. Поцелуй был глубоким и головокружительно сладким. Девушки целуют по-другому. От поцелуев с девушкой не становится жутко из-за ощущения потаенной сдерживаемой мощи, подразумевающей, что если что-то пойдет не туда, то тебе откусят нос и вывихнут челюсть. Целоваться с мужчиной – это как целоваться с огнем. Ну, по крайней мере, с Василием было так. – Можно спросить? – Юсуф еле-еле пошевелил языком. – Мммм? – Василий расстегивал его олимпийку. – Босс злится на меня? – Нет, нет. – Но он злится? – Он волнуется. – Василий задрал на нем футболку и скользнул губами по животу. – Why? – простонал Юсуф. Внутри все трепетало от предвкушения. Сегодня его ждет что-то особенное. – У главного тренера много не самых приятных обязанностей, – Василий стягивает с него штаны. Это слишком уклончиво. – Почему он волнуется? – допытывается Юсуф, пока Василий окончательно избавляет его от одежды. Ответа нет. – Tell me why!.. – Юсуф бьет пяткой по подлокотнику. – Он целует тебя? – спрашивает Василий. Его руки замирают на резинке трусов. – Нет... – Он трахает тебя? – Нет. – Дрочит тебе? А ты ему? На Юсуфе остаются лишь носки. Голая задница елозит по слегка ребристой ткани обивки. – Нет! И я хочу знать, почему он не делает со мной то же, что и ты! – Что ты еще хочешь? – Пальцы сжимают возбужденный член в кольцо у основания. – Хочу знать, кто из вас пришел тогда ко мне в душевую! – Как у Юсуфа хватило сил это выговорить в такой ситуации, для него загадка. Мозг плавился и тек. – Забудь об этом. Забудь обо всем. – Это нечестно, босс... – ахает Юсуф. Губы нежно смыкаются на головке, а потом Василий ныряет к паху, и член наполовину погружается во влажную тесноту его рта. Юсуф рефлекторно подается тазом навстречу, но Березуцкий жестко придерживает его бедра, не давая напирать. Да-да-да, это Юсуф зря, но он все понял и больше не будет двигаться, только бы откровенные ласки не прекратились. Мерих в свое время на такое не решился. С ним. Зато с кем-то другим, кажется, пробовал. С кем – и не намекнул. А тут тренер. Хотя и не главный. – Это неважно, – тихо говорит Василий. – Алексей ушел пораньше, ему нужно в парикмахерскую. Завтра он должен провести ежегодный праздничный вечер для VIP-болельщиков на ВЭБ-Арене. А он не любит официальные мероприятия, к тому же это для него первый раз, надо подготовиться. И он волнуется из-за этого. – Пауза. Кончик языка обводит уздечку. – Все, сейчас я тебя заставлю забыть о нем. Сегодня все-таки мой день. У Юсуфа было такое чувство, словно он возносится высоко-высоко над землей и парит в невесомости. В глазах потемнело от восторга, даже дышать трудно. Добро пожаловать в космос.***
Алексей, сидящий за столом перед ноутбуком, потер веки. – Больше всего меня бесит то, что лидер гонки бомбардиров – Агаларов, – Василий откинулся на спинку кресла и отодвинул штору. – Блять, дождь льет и льет. Представляю, в каком состоянии будет искусственное поле «Нефтяника». – Лучше не думай об этом, – поморщился Леша. – Ты о погоде или об Агаларове? – Да в целом, и о том, и о другом. – Как считаешь, догоним? – Агаларова? – Леша зевнул и, поведя мышкой, открыл нужный файл. – У него шестнадцать мячей, у Дзюбы, Смолова и Полоза по десять. – И у Языджи восемь. Леша засопел и продолжил озвучивать статистику: – Забил в трех предыдущих матчах, в том числе два пенальти... – Юсуф тоже. Даже три. Почему «Уфу» не вывозит лучший форвард лиги? Они ведь в этих последних трех матчах один раз проиграли, один раз выиграли, и еще была ничья, правильно? – Да. – Тебе это никого не напоминает? – Напоминает! – рявкнул Леша. – Между прочим, «Уфа» неплохо играет дома. Им стены помогают. – Ты хотел сказать – газон. – Я хотел сказать, не факт, что мы, точнее, Юсуф, догоним Агаларова. Всего шесть туров осталось. Думаю, стоит об этом забыть. – Но «Уфа» на дне таблицы, вдруг дублем разживемся? – Недавно на дне был «Урал». А мы с ними еле-еле ничью выгрызли. А «Химки» так вообще... – Ну, дай помечтать, – улыбнулся Вася. – Завтра синий день. Может, это как-то мотивирует нашего мальчика? – Только попробуй его подталкивать в эту сторону! – пригрозил Леша. – Пусть все идет естественным путем, не надо гнать коней, тем более на таком дерьмовом поле, как здесь! Если я узнаю, что ты... – Ты не узнаешь. – Вася, еклмн, у него и так со спиной проблемы. – Где ты был неделю назад, когда нужно было дать ему паузу?! – Он просил! Он уверял, что способен сыграть, – оправдывался Леша. – К «Уфе» он готов гораздо лучше, чем к «Химкам», – Вася понимал, что причина их споров по поводу Языджи состоит в том, что если твой день по расписанию выпадает на день матча, здравый смысл наглухо отказывает, и не мог этого простить ни себе, ни брату. Когда Юсуф бежит к тебе, чтоб отпраздновать свой гол, это... это перекрывает все. – Обещай, что не будешь рассказывать ему про гипотетическую возможность возглавить гонку бомбардиров! – настаивал Леша. – Достаточно того, что ему кто-то брякнул про рекордную серию голов в первых матчах РПЛ, и он сейчас одержим идеей наколотить десять и рвет кишки, чтоб забивать в каждой игре. – Но если Агаларов больше не забьет, а Юсуф продолжит в том же ду... – Не слышу! – Обещаю, – нехотя проговорил Вася. – Теперь я могу спать спокойно. – Леша, еще не зная, что как раз ему поспать спокойно сегодня ночью не удастся. – Мне не нравится его зацикленность на голах. И ты не должен ее поощрять! На телефоне щелкнуло сообщение WhatsApp, и Леша, нахмурившись, прочел вслух: – «May I come to you? Are you sleeping?» – Что случилось? Кому там не спится? – Не поверишь, Языджи, – будучи немного в шоке, рассеянно пробормотал Леша. По статусу «в сети» было видно, что Юсуф остается в приложении и ждет от него ответа. – Не поверю. Он там что, с кровати упал? Юсуф педантично придерживается режима сна и в такое время обычно уже дрыхнет без задних ног. – Ты откуда знаешь? – Леша поднялся из-за стола и направился к дверям. – Ты куда? – окликнул его Вася. Если бы Леша в этот момент действовал не на автопилоте, а хоть что-то соображал, то он сказал бы, что собирается поглядеть, что там у Юсуфа, и при необходимости поставить на уши всех, но далеко идти не пришлось. Едва он распахнул дверь, как обнаружил Юсуфа на пороге. На турке были надеты тренировочные штаны, теплая серая толстовка с капюшоном и шлепанцы на босу ногу. Образ завершали солнечные очки на носу. – Hello, boss. Леша осмотрелся – в коридоре никого не было. В принципе, посторонних здесь и не должно быть, ЦСКА со своей «клубной» бронью занимает весь этаж с отдельной гостиной, конференц-залом, тренажеркой и рестораном, что было идеально для подготовки к матчу. Но в данной ситуации любой «свой» был столь же опасен, как и чужой, если не больше. У человека со стороны вряд ли возникнет вопрос, какого хрена Языджи приперся к тренерам в начале двенадцатого, а у члена команды – запросто. Леша цапнул Юсуфа за натянутый на глаза капюшон, затащил в номер и запер дверь. – Hello, boss, – Юсуф помахал Васе телефоном. – Hello, – невозмутимо ответил тот. – What happened? – встревоженно спросил Леша. Юсуф слегка опустил очки, убедился, что не горит яркий свет, и снял капюшон. Оказалось, что волосы у него распущены, и Лешу тут же затопило желание зарыться в них пальцами и, притянув его к себе, засосать в поцелуй. Он был такой домашний и мягкий на вид. – I can’t sleep, – пожаловался Юсуф, прошел в комнату, уселся на ближайшую кровать и устало поморгал, глядя на Лешу снизу вверх. – «Can’t sleep»? – тупо повторил за ним Леша и наконец выцепил подходящее слово. – Insomnia? – потом поковырялся в памяти еще и добавил: – Sleeplessness? Do you need any pills? – Нет, мне не нужны таблетки, – Юсуф зябко дернул плечами и отложил телефон и очки на тумбочку. – Мне нужна тишина. Я не могу спать, босс. В соседнем номере очень шумно. – В соседнем номере? – удивился Леша. – Кто-то из наших, получается? В FIFA рубятся? – Любопытно, – сказал Вася по-русски. – Единственный пятизвездочный отель в республике Башкортостан, а звукоизоляция херовая. – Кто там у него в соседнем номере? Вась, ты не помнишь? – Я и его номер не назову, – отмахнулся Вася. – А что, я должен? – Какой номер комнаты? – строго спросил Юсуфа Леша. – Я сейчас им... Юсуф подскочил с кровати и схватил его за руку: – No, boss, don’t go there! – Что там происходит? Почему шумят? Кто там? – Boss, please, – Юсуф даже немножко покраснел. – Там... там... Там секс. Очень громкий. – Здрасьте, приехали, – закашлялся Вася. – Секс? У наших парней? С кем-то из одноклубников, что ли? – Да, – кивнул Юсуф. – Но вы ничего не знаете. Пусть они любят друг друга. Хердюр спит и ничего не слышит. Леша ушел в аут от таких новостей. – Пожалуйста, босс, не ходи туда, – Юсуф гладит его по груди самым бесстыжим образом, понимая, что так может вить из него веревки. – Let them be together. And I will be together with you here. – Why do you не... Блять! Сядь! – А какая кровать твоя? – невинно осведомился Юсуф. – А какая разница? – Красный день еще пятьдесят минут. Макс сказал, тут плюс два часа к Москве. I belong to you till midnight. – Какой послушный мальчик! – Вася театрально приложил ладони к щекам, изображая восхищение. – Хотел бы я, чтоб Вовка был таким же послушным. Но, к сожалению или к счастью, сын унаследовал от меня тягу к безалаберности. Come here, it is the bed of Alex, – с этими словами он похлопал по койке, которая стояла ближе к окну. Юсуф деловито переложил свои очки и телефон на другую тумбочку, задвинул шлепанцы под кровать и плюхнулся на нее: – I will sleep with you tonight. – And the blue time? – уточнил Вася. – А после полуночи там, – Юсуф указал подбородком на другую постель. – Ну тогда ладно. – Да вы с ума сошли! – ахнул Леша. – У команды есть номер, куда медики свое барахло сгрузили. Надо попросить у них ключ-карту и... – И что ты им скажешь? Зачем? Как свою просьбу объяснишь? – А мне нужно разрешение? Я главный тренер! – Ну, Леш, тебе жалко, что ли? Пусть побудет здесь, скрасит нам вечер. Языджи, как будто поняв Васины слова, поправил под головой подушки и устроился поудобнее. – Можно взять еще один ключ на ресепшене... – предположил Леша. – Ага, осталось только назвать номер. Через три двери или через четыре? Леша старательно припоминал. Кажется, когда они шли на ужин, по правой стороне дверь была открыта, и Эдик чем-то там шуровал над Аланом... – А ты сходи, сходи, постучи, – потешается Вася. – Во все подряд. Где не отзовутся, там, значит, и свободно. – Жеваный карась! – ругнулся Леша. – И че делать? – Я буду просто тихонько лежать, – пообещал Юсуф. – Не обращайте на меня внимания. Говорите, как будто меня нет. – Легко сказать, – рассмеялся Вася. – Леш, там в шкафу нет какого-нибудь пледика? Он босиком, а покрывала тут тонкие. Пледов не было. Леша подкорректировал температуру кондиционера и посмотрел на Юсуфа: – Хорошо, но мы не хотим, чтоб ты простыл, поэтому накройся одеялом, – и добавил по-русски: – Разброд в команде. И разврат. Юсуф радостно скинул покрывало на пол, на глазах у окаменевшего от этой бесцеремонности Алексея снял штаны и толстовку, уложил их на любезно пододвинутый Васей круглый пуфик, и улегся в Лешиной постели, словно всегда там и лежал. – Спасибо, босс. – Ну вот, все и уладили, – подытожил Вася. – Садись, давай дальше поболтаем. Леша прошел обратно за стол. – Выключи лампу, тебе же мешает, – велел он. – Oh, great, thank you very much, – Юсуф выключил лампу и повернулся, чтобы лучше его видеть. Теперь комната оказалась освещена только экраном ноутбука и светом из приоткрытой ванной. – А о чем поболтать? – спросил Леша. – Завтрашний матч вроде обговорили... – О чем-нибудь нефутбольном, – предложил Вася. – Завалиться спать сейчас было бы преступлением. Все равно ж не уснем с таким подарочком под боком. – Это да, – у Леши в животе все сжималось при мысли о том, чтобы лечь в нагретую горячим турком постель, не говоря уж о том, чтобы коснуться его обнаженной кожи на изящных лодыжках или накачанного пресса. От одних фантазий кровь вскипала. – Интересно, у кого там оргия. Будем разбираться. – Делать тебе нечего, – легкомысленно сказал Вася. – У нас же не было запрета на трах накануне игры. Да и вообще как-то мы это не регулировали раньше. – А надо бы, пожалуй, ввести. Команда все больше синяя, чем красная. – Ну, не преувеличивай. Просто они берут пример со своих тренеров. И в хорошем, и в плохом. Или ты им завидуешь? И сам не трахаешься, и другим не даешь. Вредина ты, Леха. – Я думаю, – протянул Леша. – Что как раз тебе не стоит ныть про дефицит ебли. А насчет matchday, мне кажется, это логичное взвешенное решение. Не забываем, что мы на работе. Нам нужно держать это в голове. Две игры уже черти что творится на поле. Если еще и вне поля дисциплина хромает... – Закручивать гайки, чтоб наш красавчик меньше тусил со своей бабой? – И больше с тобой? – перешел в контрнаступление Леша. – Пусть так, – пожал плечами Вася. – А тебе что мешает с ним ... тусить? Леша молчит. – Это всего лишь фотка, – равнодушно-успокаивающим тоном говорит Вася. – Ничего особенного. Никакой трагедии. Вот я понимаю, был бы скандал, если б наши фото с Игоряном из того отпуска на Бали с утерянного фотоаппарата всплыли, а тут-то все прилично. – Давай, я сам для себя решу, что прилично, а что неприлично. – И все-таки ревность... – Вась, это совершенно не твое дело. – Ошибаешься. Это входит в мои должностные обязанности. – С каких это пор? – офонарел Леша. – С самого первого дня, как я вернулся в ЦСКА. Моя задача заключается в координации взаимоотношений с игроками. То, что неловко обсуждать с главным тренером, можно обсудить с его помощником в неформальной обстановке. Коммуникабельность, открытость, взаимодействие с живыми людьми, общение, настроение коллектива. – И? – Вот я тебе и рассказываю то, что у игрока не получается донести до тебя напрямую. – Я не понимаю... – Леха, как ты дожил до своих лет с таким уровнем восприятия внешнего мира? – Вася наклоняется вперед и тихо, но четко произносит: – Он. Тебя. Хочет. Леша прикусывает губу и опускает глаза на клавиатуру: там с левой стороны крайняя кнопка с буквой Я, а с правой – с буквой Ю, как будто инициалы – «Языджи Юсуф». Если сменить раскладку, то слева окажется колючая и царапучая Z, от которой второй месяц трясет всю Европу, объявленная вне закона буква. А справа тогда ... вопросительный знак? Полная неизвестность. Или там точка – все, конец, стоп. Нет, точка – это в русской раскладке. В латинской там значок «/», косая черта, по-английски она еще называется «slash». Это в каком-то смысле «разделение». Забавное слово. Его можно понимать и как «разделить математически», например, единицу на две равных половинки, и как «отделить одну часть от другой», то же разделение власти, сфер влияния, разделение функций церкви и государства... Ну, или разделение Чехословакии. Вася продолжает: – Он хочет, чтоб ты его трахнул. Он приходит к тебе поздно вечером. Он в твоей кровати. Практически голый. Глядит на тебя и облизывается. Если ты сейчас велишь ему снять трусы и встать на четвереньки, он снимет и встанет. От возникшей перед глазами картины сердце начинает биться быстрее и становится жарковато. Леша набирает воздуха в легкие и медленно выдыхает. Чтобы остыть, он открывает на ноутбуке несколько графиков с показаниями датчиков и таблицы от медиков. Монитор заполоняют цифры и линии. – Почему ты этого не делаешь? – ехидно спрашивает Вася. – Ты же тоже хочешь его. Леша отворачивается от ноутбука и смотрит на Языджи. Тот лежит, подсунув кулак под щеку, и с едва заметной улыбкой наблюдает за братьями. – Допустим, – со вздохом говорит Леша. – Что значит «допустим»? Леха, ты сам себя слышишь? Какое, нахер, «допустим», себе хотя бы не ври! – Окей! Хорошо! Да! – Леша отодвигается от стола и складывает руки на груди. – Да! Я его хочу! Все, тебе полегчало?! – Да при чем тут я? – трагично вопрошает Вася. – Ответь лучше, тебе когда полегчает и при каких условиях? Что нам сделать, чтоб ты перестал выебываться и выебал его? Найти четырехлистный клевер на газоне «Нефтяника»? Сбросить в полнолуние в жерло вулкана кенгуру? Чего тебе еще не хватает? – Вась, заткнись, умоляю. – А че сразу Вася? Ты не мне это должен сказать, а ему! – Я думаю, он и так понимает, – смущенно признается Леша. – Мне кажется, это видно всем вокруг, и мне от этого очень не по себе. Мне страшно от собственных чувств. Я не знаю, что мне делать с ними... с ним... с собой... Ты тут, блять, еще... – Давай я выйду в коридор? – Глаза у Васи какие-то больные. – Там есть где посидеть. Я выйду и не зайду обратно до полуночи. У тебя почти сорок минут. Сделай с ним все, что хочешь. Скажи ему, что ты его... – Нет! Не надо никуда уходить, Вася, пожалуйста! Братья несколько секунд сверлят друг друга взглядами. Первым сдается Василий: – Ну ладно, я не настаиваю... Ты уж сам решай, пока еще твой день. Леша усилием воли поборол эмоции и предложил: – Может быть, вернемся к футбольному? – Если у тебя есть что сказать. Последнее, о чем я говорил по работе, был Агаларов. Внезапно подает голос Языджи: – You said «Agalarov», right? He is the best scorer of the League now, isn’t he? – Я тебя убью! – прошипел Леша Васе и принялся выпытывать у Юсуфа: – Откуда ты знаешь про лучшего бомбардира? – Спросил у Заболотного. А мой агент говорит, у него шестнадцать голов. – Видишь, я вообще ни при чем! – вставил Вася. – Что ты еще о нем знаешь? – уточнил у Юсуфа Леша. – На установке же про него видосы были, девятый номер... Мой агент думает, что он не сможет забить нам завтра. – Почему? – удивились Березуцкие. – Сейчас сложнее всего, – жалобно сказал Юсуф. – Чисто физически. Рамадан же... – Тааааак, – Вася выразительно посмотрел на Лешу. – А вот и тему нам подкинули. – Ты обещал молчать! – показал пальцем на Юсуфа Леша. – Sorry, boss, я молчу, молчу... – А ведь действительно, что-то мы про Рамадан подзабыли, – Вася жевал губы. – У нас трое постящихся – Ильза, Баха и этот наш перец, а что у «Уфы»? У них больше? Леша полез в таблицы и данные и через пару минут огласил вердикт: – Так, навскидку – Агаларов и Урунов. – Урунов – это курам на смех, а вот Агаларов реально важен, – сделал вывод Вася. – А мы как-то прохлопали про соблюдающих мусульманский пост у соперников, следили только за своими. Кажется, этот приставучий агент прав. – Он может оказаться прав, – Леша интонацией подчеркнул слово «может». – А может и нет. Мы не знаем деталей по Агаларову. – Да мы и об этом посте не очень много знаем, если честно. – Ну, главное, насколько я понимаю, не пить и не есть при свете дня. В день матча наши делают себе какие-то поблажки, по крайней мере, с Бахой все в порядке, да и этот, как ты говоришь, наш перец, справляется. Я за его спину больше боюсь. – Меня самого беспокоит то, что он никак не долечится, – Вася потянулся за телефоном. – Давай-ка разберемся с этим постом. – Давай. Пока Вася отвлекся, Леша поглядел, что там вытворяет Языджи. Турок лежал с закрытыми глазами, пряча лицо в глубокую тень, скорее всего, старался заснуть, но наверняка еще не спал и разобрал бы среди их беседы на русском свое имя и «Рамадан». Надо следить за своими словами для конспирации. Впрочем, это было привычное для Леши, перманентное состояние. За последние десять месяцев, с момента назначения и.о. главного тренера ЦСКА, Леша трижды думал, прежде чем что-то произнести, даже если это касалось того, что он хочет на завтрак, чай или кофе. А уж если это «хотеть» как-то касалось Юсуфа, то вообще лучше промолчать, ибо все, что он скажет, будет использовано против него с изощренным коварством, Василий об этом позаботится. – В этом году с первого апреля по первое мая, – Вася так же предусмотрительно вырезал из речи все интернациональное. – Официально начался после захода солнца первого апреля. – А закончится тоже с заходом солнца? – Это как-то смутно написано, – ответил Вася. – Поконкретнее спрошу «Когда закончится – ну ты понял что – в 2022 году». – Понял, понял. – Оу! – Вася хихикнул. – «В этот период верующие люди должны отказаться от пищи, питья, курения и половой близости в дневное время суток». А я и не подозревал! Век живи – век лечись. – Значит, мы сейчас в самой середине... – Леша вспоминает, как Языджи сидит у него на коленях и ласкает себя, громко дыша широко открытым ртом. Это было утром первого апреля, задолго до захода солнца, ничего запрещенного и грешного – еще ничего. – Ты на что намекаешь? – Вася уловил что-то в его голосе и теперь будет докапываться до второго пришествия. Ну, или как минимум до окончания Рамадана. – Ни на что, просто констатирую факт. – Вот тебе другой факт: первого мая у нас матч в Грозном. – Не знаю, что и сказать... Это хорошо или плохо? – растерялся Леша. – Во-первых, А – это неоспоримый факт, Б – его надо учесть при формировании стартового состава. Ну и на засыпку В – думать над ним будешь ты, ты же у нас главный. – А тебе весело, можно ни о чем не думать, да? – Я, – гордо объявил Вася, – как раз со всей ответственностью собираюсь подумать про особенности времяпрепровождения в синие дни, чтоб, видите ли, ничего не нарушить, – и продолжил возиться в телефоне. Леша поглядел на этот мусульманский ликбез и, запустив браузер на ноутбуке, вбил в поиск фразу «Что нельзя делать в Рамадан», а Google уже сам дописал к этому «мужчинам». Леша согласился на поправку и принялся читать, как нужно поститься: «воздерживаться от еды и питья, запрет на курение и нюханье табака, вдыхание дыма или пара (курение кальяна), употребление алкоголя, интимные отношения, преднамеренное употребление лекарств, а также попадание лекарств в организм через нос и уши» и т.д. – Лекарства-то за что? – возмутился Вася. Судя по всему, он изучал аналогичный список. – Наверно, базовый принцип запретов – все, что через рот, нос и уши, – сориентировался Леша. – Про ширяться герычем по вене, заметь, ни слова. – Похоже, так и есть, вот еще «преднамеренное проглатывание мокроты и жидкостей, которые попали в ротовую полость, например, во время приема душа». Березуцкие обменялись многозначительными ухмылками. – Преднамеренное! – Вася поднял вверх палец. – То есть по предварительному сговору! – Это в начале марта было, – возразил Леша. – Я просто напоминаю. – Мы же договорились об этом забыть, как будто ничего не было. – Мы-то с тобой да, – покачал головой Василий. – Как бы еще сделать так, чтоб он тоже забыл? Потому что наш сладкий мальчик не в курсе, что ему нельзя про это спрашивать. – И о чем же он спрашивает? – залился румянцем Леша. – Кое о чем, – Вася кокетливо повел плечом. – Если бы ты так активно не избегал его в красные дни, думаю, он уже нашел бы ответ на свой главный вопрос, кто из нас был с ним тогда после матча. Его нервирует эта тайна. Мне кажется, он тщательно сравнивает свои ощущения и впечатления от того раза, и теперь ему не хватает только данных о том, как ведешь себя ты ... в такие моменты. – Прекрати. – Не, ну мне любопытно, есть же у тебя какие-то причины... – Есть, – отрезал Леша. – Но я не буду их обсуждать с тобой. – Да лично мне на них как-то перпендикулярно, а вот мальчик тревожится, что делает что-то не так... – Дело не в нем. – Ну, разумеется. Повторяй это себе почаще. Не понимаю, правда, чего ты добиваешься, – сказал Вася и сменил тему. – Ты не знаешь, что там ему от спины дают? Таблетки? Мазь? – Уколы. Скорее всего, в задницу. Не в уши. – В его роскошную мягкую задницу, – пропел себе под нос Вася и вернулся к списку запретов. – Хотелось бы более подробного разъяснения насчет ротовой полости и преднамеренного проглатывания. Выходит, минет отменяется? Или достаточно просто не глотать? – Ты ему можешь сделать, он тебе нет, – язвит Алексей, пытаясь не представлять, как Юсуф, стоя на коленях, берет в рот, впуская член глубоко, и позволяет перебирать свои волосы. Интересно, Вася трахал его орально? Юсуф сам откликнулся на эту идею, или ему пришлось через силу, давясь рвотным рефлексом?.. Не дай бог, Вася догадается, о чем Леша сейчас думает. – В четыре утра, вероломно, без предупреждения... отсосать... – Вася с упреком поглядел на него, затем на часы и обернулся к Юсуфу, но тот лежал без движения, кажется, уже задремал. – Вааааась... До игры – нет. – Я не говорю, что это будет завтрашнее утро. Так, неопределенные перспективы в будущем. В понедельник? – Тебе все мало, – и Леша снова переключился на религиозные заморочки. – Еще запрещен просмотр фильмов и телепередач неприличного содержания. – До захода солнца? – Наверное, тотально весь месяц, – поскреб в затылке Леша. На каждый пункт требовались уточнения, чтоб разобраться, что имеется в виду. Не проще ли при случае у Зайнутдинова узнать? Ага, про секс самое то, вот бедолага охренеет от таких расспросов тренера... – А мы как назло игрокам нарезку матча с «Химками» показывали, – цокнул языком Вася. – Там же порнография чистой воды, особенно третий гол. – Кстати, о порнографии... Кто же это у нас там такой шумный, что человек аж к нам сбежал от соблазна? – Смотреть нельзя, про слушать ничего не сказано. Но явно не Батека с Ильзатом. Парни вне подозрения. Кто из наших поорать любит? – Акинфей?! – вытаращился на брата Леша. Вася пару секунд переваривал эту версию, потом робко проговорил: – Ну не, это уж слишком... Короче, мы с тобой прошли курс молодого правоверного и теперь знаем, чего делать нельзя. – Как будто это на что-то влияет, – закатил глаза Леша. – Абсолютно ни на что, просто принять к сведению. Для общего интеллектуального и культурного развития. Леша зачитал: – «Нарушение поста без важной причины считается грехом. Тот, кто нарушил пост, обязан покаяться и впредь совершать лишь благие дела, а пропущенный день поста восполнить позже, заплатить определенную сумму нуждающимся или продуктами». – Какими продуктами? Лапша с ушей подойдет? – Насколько я понимаю, не подойдет свинина. – Конину! – ляпнул Вася. – По итогу этого месяца он должен будет пожертвовать вагон бабла за несоблюдение поста. – А все из-за тебя. Так он за грехи не расплатится. Придется почку продавать. – Кончай завидовать и присоединяйся. Вместе грешить веселее. Леша медленно опустил крышку ноутбука, переводя его в спящий режим: – Все на сегодня. Осталось разобраться с ночевкой. – Пусть он ко мне в постель перебирается? – спросил Вася. – Кто способен разбудить спящего, тот способен на любую подлость. Не будем его трогать. Дай парню поспать, он мне на игре нужен отдохнувшим и полным сил. – Можем сдвинуть кровати, тогда места хватит на троих. Они широкие. – Я не горю желанием тоже сорвать спину, – Леша засомневался. – Смотри, какая здоровенная койка. Мы вдвоем не справимся, а на помощь никого не позвать. – Не думаю, что она тяжелая. Да и тащить ее не придется, здесь полметра, не больше. Подтолкнуть как следует... – Тут ковер такой ворсистый, вряд ли дотолкаем. – А что ты предлагаешь? В кресле дрыхнуть или на полу? – Я могу вызвонить врачей и попросить ключ от медицинского номера. Совру, что ты храпишь и не даешь мне выспаться. – Леш, – вздохнул Вася с нотками безнадежности. – Не усложняй. В таких номерах кровать обычно легко трансформируется из двойной в две одинарных и наоборот. У нас нет другого выхода. Передвинули кровать они действительно быстро и без проблем. – Ложись посередине, уже заполночь, – сказал Васе Леша. – А я в душ. Зайдя в ванную комнату, Леша ощутил себя одиноким и очень уязвимым. Это чувство притупилось, когда он запер дверь на щеколду – давно так не делал, на выездах он жил либо с Васей, как сейчас, либо один, и в этом не было нужды, но присутствие Языджи меняло мировосприятие, и провести четкую границу между собой и остальными в номере показалось необходимым. Чистя зубы, Леша размышлял: отрезвляющий холодный душ или расслабляющий теплый? На ночь глядя лучше теплый, но слишком велик соблазн подрочить. Хотя солнце, конечно, село, да и вообще, ему не запрещено, ему же не нужно соблюдать Рамадан... По идее Алексей может заниматься сексом когда угодно. А в реальности у него расписание, и в те дни, когда выпадает его очередь трахать человека, которого хочется отлюбить во все дырки, он выдумывает тысячу и еще одну причину не подходить к нему – то аналитика, то встреча с арендующими VIP-ложи на ВЭБ-Арене, то «у тебя ведь восстановительные процедуры, иди к врачам, тебе нельзя перенапрягаться». Когда приятные струи заскользили по телу, Леша сказал себе: «Нет, я – здравомыслящий и ответственный тренер, я не буду, это аморально». В какой-то момент в шорохе текущей воды послышалось, что кто-то пытается открыть дверь ванной, но он решил, что ему просто показалось. Зачем Васе к нему ломиться, он же через пять минут отсюда выйдет? А Юсуф... Юсуф... здесь, в этой белоснежной душевой с замутненной стеклянной стенкой... мокрый, голый, горячий, покорный... Леша взял себя в руки, фигурально выражаясь, а не буквально, и переключил кран на холодную. Когда он вышел из ванной, Вася сидел на середине кровати и копался в телефоне. – Подушки у нас две, можно еще что-то подложить, чтоб было удобнее, я вот свитер засунул, а одеяло разделим по-братски, – едва слышно сказал он. – Надеюсь, мы за него не подеремся, – ответил Леша и подошел к окну посмотреть погоду. Юсуф лежал почти в той же позе, что и раньше, только выставил локоть. Ветер немного поутих, но дождь капал. – Если что, я спихну тебя на пол. Леша достал из чемодана чистые штаны: – Тогда, чтоб не рисковать здоровьем главного тренера, я буду спать в одежде и под покрывалом. Думаю, если сложить его вдвое, то я не замерзну. – Возьми в ванной халат, сваргань себе подушку повыше, – посоветовал Вася. В целом, получилось неплохо, и Леша пристроился с относительным комфортом. – Ты как? – спросил он Васю. – Не тесно тебе между нами? – Терпимо, – усмехнулся Вася и отдал ему свой телефон. – Положи на тумбочку, а то я не дотянусь. Не хочу класть под подушку, вдруг напугаем нашего мальчика с утра дикими звуками. – Ты на сколько будильник поставил? – На восемь. Полчаса же нам хватит до начала завтрака? – Нормально, – Леша улегся на бок спиной к брату. – Спокойной ночи. – Знаешь, Леш, – прошептал Вася. – Так странно... – Съел что-то не то за ужином? – буркнул Леша. – Да ну тебя в пень! – кровать легонько затряслась от смеха, и Вася приобнял его: – Трах трахом, но вот так провести ночь рядом друг с другом – это тоже очень волнительно. Серьезно. Не знаю, как объяснить. Я рад, что он здесь. Какая-то нежность в душе ... булькает. – Вась, – проговорил пересохшими губами Леша. – Ты кончал в него? – Если я отвечу, ты же не уснешь. Я лучше помолчу. – Это да, верно. Не отвечай, правильно, не надо. Вася сполз с Лешиной спины и сказал: – Спокойной ночи.