Жди меня, я вернусь

— Я уже здесь, хватит изображать попытку суицида. Джисона стальной хваткой взяли за плечо и оттащили назад раньше, чем он успел издать хоть какой-то звук. Таким же быстрым движением его развернули на 180 градусов, и он увидел перед собой ровно того, кого ждал — вчерашнего гостя. Он молча сверлил Хана взглядом, будто ожидая объяснений. Тот просто ошалело глядел в ответ — он все ещё не верил, что у него получилось вот так просто призвать этого таинственного духа. Сбоку противными порывами бил ледяной ветер, но, кажется, гостю было на это плевать — он, в отличие от Джисона, даже не дрожал в своём чёрном пальто. С улицы доносился блеклый шум Сеула, сейчас звучавший будто под водой. — Так и будешь молчать? — незнакомец вопросительно вскинул бровь. — Я? А… — Джисон вдруг заметил, что все это время рука парня всё ещё лежала на его плече, и дёрнулся — скорее, испуганно вздрогнул, сбрасывая руку. — Я хотел познакомиться. Чего? Парень пару раз моргнул и непонимающе взглянул на Джисона, прямо как родитель, когда ребёнок случайно ругнулся матом при нем — «ты уверен, что ты это имел в виду?». Вообще-то Хан планировал наехать на этого бандита, а заодно узнать, кто он такой и зачем вчера припёрся, но он растерялся, и все пошло слегка не по сценарию. — Познакомиться? — после паузы медленно и вкрадчиво переспросил собеседник, давая последний шанс исправиться. Джисон кивнул. А что ещё ему было делать? Да, знакомство в какой-то степени тоже входило в его планы. Парень чуть прищурил глаза и заинтересованно склонил голову набок: — Ну давай познакомимся, Хан Джисон. На голову будто вылили ведро холодной воды. От лица резко отошла вся кровь, и Джисон был уверен, что сейчас он был белее бумаги. — От-откуда вы знаете мое имя? — голос предательски задрожал. Что он такое? Хан на ватных ногах шагнул назад, планируя отойти подальше от него — черт его знает, что там ещё ему известно — но тот моментально снова схватил его за плечо и грубо удержал на месте: — Если хочешь уйти — то уходи через лестницу, окей? — раздраженно процедил он и отпустил плечо, встряхнув кисть. — Тебя не должно интересовать, откуда мне известно твое имя. Джисон обернулся, и сердце пропустило удар — он понял, что только что пытался шагнуть прямиком с края крыши. Что-то в животе больно сжалось от ужаса. Он повернулся обратно к незнакомцу, который утвердительно кивнул — в глазах словно бегущей строкой читалось «да, ты сказочный идиот». — Ладно, проехали, — выдохнул Джисон. — Вас-то как зовут? На лице собеседника мелькнула полуулыбка: — Мы как будто в песочнице знакомимся. Минхо. Минхо, значит. — Кто вы такой? — продолжил допрос Хан. — Это тебя тоже не должно интересовать, — невозмутимо произнёс он, как сотрудник колл-центра, проговаривавший заученную и тысячи раз повторенную фразу. Так и запишем — скрытная сволочь. — Я могу хоть что-то про вас узнать? — Нет. Он без всякого смущения смотрел прямо в глаза Джисону, чуть прищурив свои по-кошачьи вытянутые глаза, будто насмехался над ним. Если бы они были в фильме, это была бы одна из тех самых сцен, которые идут без саундтрека на фоне, чтобы ничего не отвлекало зрителя от тупости происходящего. Когда смотришь такую сцену, если прислушаться, можно заметить тихий-тихий звук в своей голове — это здравый смысл робко говорит «что это, блять, такое?». — Совсем ничего? Джисон и сам не понимал, в какой момент он начал почти умоляюще глядеть на Минхо и упрашивать его рассказать хоть-что нибудь о себе, хоть крупицу информации. — Совсем. И ещё кое-что, — он сложил руки в просторные карманы пальто. Замёрз всё-таки. — Больше не пытайся меня искать или как-то ещё звать. Так будет лучше для нас обоих. Идёт? Хан, нахмурившись, прожигал его взглядом. — Нет, не идёт. Не сказав ни слова, Минхо схватил его запястье и подтащил к краю. Джисон не успел хоть что-то понять, как оказался подвешенным прямо над пропастью Сеула. Ребра сразу же стянуло колючей проволокой, он бессмысленно хватал ртом воздух. От ужаса к лицу прилила, казалось, вся кровь, находившаяся в теле, и вдруг стало невыносимо жарко. Он безуспешно пытался дотянуться свободной рукой до парня, но тот был слишком далеко. Ноги Хана беспомощно болтались в воздухе, и единственным, что останавливало его от фееричного падения мёртвым грузом прямо на крышу чьего-то авто, была рука Минхо, крепко сжимавшая его холодное запястье через рукав пиджака. Новый знакомый неотрывно смотрел на него. Его рука, державшая Джисона, была поднята вверх, и ему было будто бы вообще не тяжело держать его — в глазах не мелькнуло ни капли напряжения. — Отпусти меня, ебанутый! — крикнул Джисон, слыша сумасшедшее биение своего же сердца. Голос предательски сорвался. Минхо вскинул бровь: — Уверен? Сердце моментально ушло в пятки, когда Хан понял, что только что ляпнул: — Нет! Нет-нет-нет! Поставь! — Пообещай, что не будешь пытаться связаться со мной. — Нет. Это слово слетело с уст само собой. Жить надоело?! — Тогда я, так уж и быть, отпущу тебя, — Минхо пожал свободным плечом и едва ощутимо расслабил пальцы на запястье Джисона. Тот сполз вниз на пару сантиметров, но этого с лихвой хватило, чтобы он задёргался: — Стой! Пальцы снова крепко сжались. Собеседник выжидающе взглянул на него, и в этих глазах как чёрным по белому читалось «ну и зачем выпендривался?». Хан опустил голову на грудь, глубоко дыша. Когда он вновь поднял взор на Минхо, в нем не было ни капли прошлой паники — она уступила место жуткой усталости и раздражению: — Ты… ты серьезно думаешь, что если я вчера готов был лишиться жизни добровольно, то сейчас я буду за неё бороться? Минхо вздрогнул, но на лице не шевельнулся ни один мускул. Он не моргая смотрел в глаза второго и не говорил ни слова, будто ждал, что сейчас тот засмеётся и скажет, что это была шутка. Несколько секунд оба слышали лишь монотонный противный свист ветра. Потоки холодного воздуха трепали волосы, беспорядочно раздували полы пальто и пиджака, больно хлестали по и без того обветренной коже, будто раз за разом давая пощёчину. Наконец, он вздохнул и поставил Джисона на твёрдую поверхность крыши, и тот тут же упал на колени, уперевшись ладонями в серый шероховатый бетон. Тиски, все это время все крепче обвивавшие грудную клетку, исчезли, и в легкие поступило враз слишком много воздуха. Голову пронзило острой болью. Мир перед глазами беспорядочно поплыл. Джисон чувствовал, как его покачивает из стороны в сторону — он не понимал, упал ли он уже или все еще держится на коленях. На плечо легла рука, помогая ему не свалиться на бок. Он медленно поднял тяжелую голову. Расфокусированный взгляд наткнулся на Минхо, сидящего перед ним на корточках. Полы чёрного пальто подметали крышу, но ему, кажется, было на это плевать. Он хмуро разглядывал лицо брюнета, словно врач на осмотре. — Ты как? — мягко спросил он. — Как я? Ты ещё спрашиваешь, как я? — дрожащим голосом произнёс Джисон. — Ты только что чуть не убил меня… Его перебил очередной телефонный звонок. Мелодия разрезала воздух, как что-то совершенно инородное. Минхо не колеблясь запустил руку в карман его пиджака и, достав телефон, ответил: — Да? Все в порядке, он со мной. Не волнуйся. Я отвезу его, можешь ехать с Сынмином. Хорошо отдохнуть, — с усмешкой произнеся последние слова, он завершил звонок. Телефон издал характерный короткий гудок, а затем Минхо опустил его обратно в карман Джисону. «Да, все в порядке, мы на крыше, я чуть не убил его, а так все хорошо. Развлекайся, дорогой». Он окончательно перестал понимать, что за чертовщина происходит. — Какого черта? — процедил Хан, сверля взглядом Минхо. — Пойдём, — сказал тот, оставив вопрос без ответа. Он встал, отряхивая посеревшие от бетонной пыли полы пальто, и протянул Джисону руку. Тот демонстративно отвернулся и поднялся на ноги самостоятельно. От слишком резкой смены положения его опять повело вбок. Он бы точно упал в обморок, если бы новый знакомый не подхватил его за талию. Немного опомнившись, Джисон вывернулся из его рук и отошёл на пару шагов: — Куда это ты меня поведёшь? Минхо закатил глаза: — Как минимум, в помещение. Ты так простынешь. Мог бы и пальто своё дать, как истинный герой девчачьей книжки. Сказав это, он повернулся к Хану спиной и, открыв дверь, вошёл на лестничную площадку. Джисону не осталось ничего другого, кроме как последовать за ним. Они вышли во все так же пустой холл 74-го этажа и проследовали к лифту. Минхо нажал кнопку с надписью «31» и прислонился спиной к задней стене металлической коробки. Его руки были скрещены на груди, глаза то и дело поглядывали на Джисона, который стоял, теребя пальцами рукава пиджака и чуть дрожа от холода. — Замёрз? — спросил он. Очевидно, вопрос был чисто риторическим — просто для того, чтобы разрядить напряженное молчание. Тот кивнул. — Сейчас согреешься. В здании теплее. Спасибо, не знал. Снова характерный плавный звук, снова чуть придавило к полу от остановки лифта, снова открывающиеся двери. Минхо шагнул в холл и направился в коридор направо, Джисон — за ним. Он уже не спрашивал, куда они идут — не то, чтобы ему было все равно, просто он прекрасно понимал, что ответа на этот вопрос раньше времени не получит. В отличие от последнего этажа, здесь было немало людей, и далеко не все из них были похожи на офисных сотрудников. Иногда встречались нелепо одетые подростки, иногда — парочки. Откуда-то издалека доносилась тихая спокойная музыка. Минхо остановился перед высокими дверями в конце коридора. Около входа стояла доброжелательно улыбающаяся светловолосая девушка в белой рубашке и чёрной длинной юбке. На груди красовался бейджик с бледно-зелёным логотипом, который Джисон затем увидел и над дверью, и с именем — Ким Миён. — Добрый день! — высоким девичьим голосом обратилась она к пришедшим. Минхо ответил той же фразой, Джисон растерянно кивнул. — Следуйте за мной. Она распахнула дверь и шагнула в зал. Опять кофейня. Слава богу, народу было чуть меньше, чем в заведении, куда они приехали с Хенджином. Дыши, Джисон, ты это уже проходил. Ресторанчик был весь выполнен в коричневых и фисташковых тонах — таких же, как на логотипе. Он выглядел не так модно, как первое за сегодня кафе, зато с порога окутывал необъяснимым ощущением уюта. Может быть, Джисону так показалось, потому что в кофейне было очень тепло и едва уловимо пахло булочками с корицей — прямо как в его квартире в те дни, когда у него хватало сил на домашние хлопоты. Администратор подвела их к небольшому квадратному столику из темного дерева в центре зала и положила с двух противоположных сторон столика меню. На самом видном месте. Хан напряжённо закусил губу. Минхо повернулся к нему. По тому, как он устало вздохнул, Джисон понял, что у него на лице было написано все. — Извините, а можно столик где-то подальше? — обратился Минхо к администратору, и та, сначала недоуменно взглянув на него, кивнула: — Да, конечно, — она быстро собрала меню и повела их дальше, к концу зала. Наконец, Миён остановилась у самого последнего стола, находившегося около панорамного окна, через которое открывался живописный вид на Сеул. — Такой подойдёт? — В самый раз, — ответил Минхо. Он, сняв пальто, занял место за столом и начал изучать меню. Джисон последовал его примеру. Когда девушка отошла на достаточное расстояние, чтобы не слышать их разговор, новый знакомый поднял глаза на Хана: — Социальная тревожность? Тот старательно делал вид, что изучает меню, чтобы не видеть внимательный, почти изучающий взгляд собеседника: — Да, вроде того. — Давно она у тебя? — Ага. Началась после одного неприятного события. Минхо не стал уточнять. Джисон бы и не ответил — слишком личное для того, чтобы говорить об этом с едва знакомым мужиком. Повисло молчание, прерываемое периодическим шелестом ламинированных страниц. Алкогольные напитки, безалкогольные, горячие, двадцать четыре вида кофе, десерты… от красочных изображений еды Джисона начало подташнивать, и пришлось прикрыть глаза на несколько секунд. Последние пару дней его психика постоянно находилась в состоянии стресса, да она из него и не вышла до сих пор — какая уж тут еда. Пару минут спустя Хан с хлопком закрыл меню, откинувшись на деревянную спинку стула. Второй, все ещё рассматривавший раздел с горячими напитками, исподлобья взглянул на него: — Что будешь заказывать? — Ничего. Кусок в горло не лезет. Тот вздохнул и вернулся к списку блюд. Почему рядом со мной все постоянно вздыхают?! Брюнет задумчиво смотрел в окно, на город. Где-то внизу, на парковке прямо около здания, должно быть, садятся в машину Хенджин и Сынмин… а может, они уже куда-то уехали. Он уже сбился со счету, со сколькими блондин уезжал сразу после первого свидания, а потом звонил ему, радостно хихикая: «Ты не представляешь, что было!» Джисон всегда представлял. Даже знал заранее. А ещё он заранее знал, что через несколько дней, может, если повезёт, пару недель, Хенджин приедет либо к нему с бутылкой коньяка, либо в клуб — с другом или в одиночку. В любом из этих случаев он сначала под градусом пустит скупую мужскую слезу, а потом скажет «ебись оно все конем» и вернётся домой зигзагами. А потом цепочка событий пойдёт сначала. Сможет ли Сынмин сломать порочный круг — Джисон не знал. Но на каждого из новых партнеров Хенджина он возлагал какую-то призрачную надежду — его друг был достоин искренней и сильной любви больше, чем кто-либо еще. Он одаривал заботой всех, кого осмеливался подпустить близко к сердцу, но едва ли получал ее взамен, и всегда оказывался совершенно опустошенным. Из размышлений Хана вырвал бархатный голос Минхо, обращённый к подошедшему официанту — молодому парню с окрашенными в розовый волосами: — Два латте с карамельным сиропом… и чизкейк. И сразу счёт. Пожалуйста. Официант записал заказ и с легким поклоном удалился. Минхо повернулся к брюнету: — Ты очень поэтично смотришь в окно, но давай к делу. Того от этих слов будто дёрнуло. Он моментально подобрался и сделал внимательный вид. — Так вот, меня зовут Ли Минхо. Я твой хранитель. Что?.. — Э… отлично. Тебя Бог послал? — недоуменно вскинув брови, произнёс Джисон. — Не ангел-хранитель. Просто хранитель. — Значит, тебя наняли, чтобы защищать меня? — Хан очень старался связать то, что говорил собеседник, хоть с чем-то уже известным ему, но у него это не выходило от слова «совсем». — Не телохранитель, — устало выдохнул Минхо, подперев рукой подбородок. — Служба хранителей не связана ни с религиозной чушью, ни с человеческими организациями. Человеческими? А ты тогда кто? Эдвард Каллен? — Значит, вас там целая служба, — протянул Джисон, скрестив руки не груди. — Чем вы занимаетесь? — Защищаем людей. От несчастных случаев, собственной тупости и чужого сумасшествия. Конкретно тебя, — хранитель изящно указал пальцем на собеседника. — только от твоей тупости. Хан попытался сделать оскорбленное лицо, но тому было абсолютно все равно на это — он лишь пожал плечами, будто говоря «да, я так и сказал». — И как много этих хранителей? — Достаточно. — Я не видел ни одного. — Думаешь, у нас это на лбу написано? Ты вообще меня за вора принял. Минхо прервался — подошёл официант, чтобы принести заказ. Он без слов расставил чашки и тарелку по столу, на что оба ответили кратким «спасибо», а затем положил небольшой терминал напротив Минхо. Тот приложил к нему банковскую карточку, и официант быстро ушёл. Хранитель подвинул тарелку с чизкейком к Джисону и поправил широкий вырез на своём бордовом лонгсливе. — Я же сказал, что ничего не буду заказывать, — раздраженно произнёс Хан. — Я заказал. Ешь, пока я не забрал, — Минхо недвусмысленно кивнул на тарелку. Джисон, закатив глаза, отломил небольшой кусок от чизкейка и положил его в рот. Тошнота как по волшебству пропала, как только по вкусовым рецепторам разлился сладковатый вкус торта. Хранитель, наблюдая за довольной физиономией еще недавно выпендривавшегося Хана, почти улыбнулся, но тут же вернул серьезное выражение лица: — Так вот. Хранители выглядят, как обычные люди. Многие предпочитают быть ближе к подопечным — набиваются к ним в друзья, например. Кто-то вообще с подопечным в браке. Да и… — он на секунду призадумался. — Воздействовать на мысли или сдвинуть падающий провод под напряжением — это прекрасно, но иногда гораздо проще взять человека за руку и увести из подозрительного места. Я понимаю все меньше и меньше. — И ты так и сделал? — Да. Ты уже вязал петлю, а ехать было недалеко. Решил принять крайние меры. А ты мне в благодарность, — Минхо коснулся пластыря на бледной скуле, где ещё недавно был свежий порез, — Лицо покромсал. Джисон стыдливо потупил взгляд: — Прости. Я был в панике. — Я не упрекаю, — усмехнулся собеседник. — Уже привыкаю к тебе, если честно. — «Привыкаю»? — повторил Хан, вскинув бровь. То, как его постепенно и методично унижали, выводило из себя. Хранитель невозмутимо кивнул. Ожидаемо. Джисон втянул носом воздух, успокаивая себя, и продолжил: — И много у вас тамагочи на каждого? — У кого как, — Минхо пожал плечом, снимая ложкой пену с латте. — Обычно человека по четыре. Кто-то может остаться вообще без хранителя на время, особо проблемных могут опекать сразу несколько. — А у тебя сколько? — Ты один. Когда было трое, работы было в разы меньше. Остряк, блять. — Может, хватит язвить? — Джисон, похоже, сказал это чуть громче, чем надо было — хранитель, опешив, так и завис с чашкой на полпути ко рту. Уже через секунду он принял свой нормальный невозмутимый вид: — Я не виноват, что ты такой проблемный. Хан поперхнулся латте. «Проблемный». Это звучало, как диагноз в медицинской карточке. — Бог с тобой. Как в эту вашу банду попасть? — откашлявшись, сказал он. Он сказал «банда» специально — чтобы увидеть, как Минхо недовольно морщит нос. — Умереть. Снова поперхнулся. — То есть… — То есть я мёртв. Все верно. Хранитель сказал это так обыденно, будто покупал хлеб в магазине или здоровался с соседом. Форма вообще не сочеталась с содержанием. То, что последние несколько минут выдавал Минхо, не соответствовало никаким законам логики, но почему-то Хан поверил ему без всякой задней мысли. Что-то внутри него настойчиво твердило ему, что тот не лжёт. — А как ты… ну… умер? — Джисон вдруг почувствовал себя неловко, как только задал этот вопрос. Нормально ли спрашивать у человека о его смерти? Может, это причиняет ему боль? Черт, Джисон, ты можешь хотя бы иногда думать головой? — Я не помню, — хранитель пожал плечами. — Нам стирают все воспоминания о жизни, как только мы даём согласие работать в службе. — А можно не согласиться? — Многие предпочитают покой. Мне хотелось вернуться в мир смертных, — Минхо аккуратно поставил пустую чашку на темно-коричневую скатерть, будто ставя точку в разговоре. — Хватит с тебя. Я и так рассказал тебе слишком много. Допивай кофе и пойдём. Джисон как по команде принялся быстро пить оставшийся в чашке латте — чизкейк он, слава богу, уже доел. В компании этого парня было не то, чтобы совсем плохо, но если появилась возможность свалить, надо сделать это как можно быстрее. На дне скопилось слишком много карамельного сиропа, от приторности неприятно свело зубы. Хранитель в это время активно с кем-то переписывался в телефоне, и непрерывные звуки уведомлений уже начинали серьезно раздражать Джисона. Хочешь поболтать с бабой — ставь свою пиликалку на беззвучный. — Джисон, — тихо сказал Минхо. — Да? — ответил брюнет, по примеру собеседника поставив чашку на стол. — Запиши мой номер. Не надо имитировать суицид, чтобы позвать меня, это крайне опасно. — Опасно? И чем же тебе это грозит? — Увольнением, очевидно, — бросил хранитель, вставая из-за стола и снимая с вешалки пальто. — Что значит «увольнением»? — недоуменно спросил Джисон, не спеша подниматься со стула. — В службе есть отдел кадров. Это мы их так называем, официально они именуются как-то по-умному. Фактически они просто устанавливают слежку за сотрудниками и убивают облажавшихся хранителей. Тех, кто не уберёг подопечных, или тех, кто открылся. Рассказал о своей работе в службе, то есть. У них есть такие пистолеты необычные, душу уничтожают. Тело хранителя не убить, оно и так мертво, — он на мгновение прервался, чтобы опять мельком взглянуть на экран телефона. — Поэтому они убивают душу. Минхо лениво присел на угол стола, сложив руки в карманы и выжидающе глядя на второго. — Ты же открылся мне, так? — медленно произнёс Хан, в уме связывая А и Б. — Все верно, — парень вкрадчиво кивнул, как учитель, когда школьник давал правильный ответ на очевидный вопрос. — Но не надейся от меня так просто отвязаться. Видишь ли, ребята из отдела кадров обычно следят за подозрительными сотрудниками или за новенькими. Я не отношусь ни к тем, ни к другим. Плюс, — он набрал в легкие ещё воздуха. — хранители не всемогущие. Ни один из нас не видит сквозь стены или типа того, мы лишь можем заглянуть в сознание своего подопечного, отследить его состояние или посмотреть на мир его глазами. Кадровики — не исключение. Пока они своими глазами, вживую, не увидят, как хранитель косячит, или им не донесут, они ни о чем не узнают. — Как сложно, — выдохнул Джисон. Новая информация беспорядочно перемешивалась друг с другом. — Значит, мне нельзя никому говорить? — Да. Не будешь держать рот на замке — меня уволят. Но, поверь на слово, в таком случае ты умрешь гораздо раньше. — Это все круто, конечно, — Хан наконец-то тоже поднялся со стула и прислонился спиной к белой декоративной колонне позади себя. — Но какого лешего ты мне все это рассказал, если тебя из-за этого могут уволить? Минхо комично расширил глаза, чуть склонив голову набок, как будто Джисон выдал что-то невообразимо глупое, и тому вдруг стало очень неловко: — Да-а?! Ты отказался оставить меня в покое, даже болтая ножками на высоте нескольких сотен метров. Если бы я тебе ничего не рассказал, Хан Джисон, ты бы так и шастал от крыши к петле и обратно, и однажды тебе бы не повезло, — после этих слов он подошел почти вплотную, уставившись, казалось, прямо в душу, и у Хана по коже пробежали мурашки. — Как думаешь, что со мной сделают в службе, если узнают, что подопечный совершил десять попыток суицида, а я не принял меры и позволил ему умереть? Нет, спасибо, я лучше возьму ситуацию в свои руки. Он говорил быстро и тихо, и это звучало слишком уж угрожающе, чтобы пытаться с ним спорить. Не добавлял уверенности и тот факт, что Минхо, вообще-то, был прав. — Ладно-ладно, — брюнет закатил глаза от его серьезной интонации. — Я буду молчать. А ты не хочешь поведать мне, откуда ты знаком с Хенджином? На точеном лице Минхо вдруг вместо плохо скрываемой агрессии появилась хитрая улыбка: — Если Джинни захочет — он сам тебе все расскажет. Идём, — он махнул рукой, приглашая Хана идти вслед за ним на выход из кофейни. *** Через несколько минут они оба вышли из бизнес-центра. Джисон тут же поёжился — за то время, что он провёл в кафе, на улице конкретно похолодало, даже начал накрапывать дождь. Даже со своим неважным зрением он увидел на парковке чёрный седан Хенджина. Значит, не уехал. А где он сам? Все вопросы отпали сами собой, когда он вдруг оказался в крепких — вернее, удушающих — объятиях блондина. Хан попятился назад, чтобы не потерять равновесие. Тот что-то тихо ворчал, расположив подбородок на макушке Джисона, но слова сливались в неразборчивое воркование — брюнет расслышал только «мог бы, мудила, хоть на один звонок ответить». Минхо с показной отстранённостью рассматривал пейзажи Хондэ и не бросал на этих двоих даже беглый взгляд. За полминуты он трижды посмотрел на наручные часы, пять раз — на экран телефона, и бессчетное количество раз оглянулся вокруг. — Лино-хён, все поняли, что ты бесишься, — подал голос Хенджин, и тот вздрогнул от неожиданности. Джисон отстранился от друга и увидел, что тот, с доброй насмешкой сощурив изящно подведенные глаза, наблюдает за хранителем. Что-то ему подсказывало, что он ещё очень многого не знает. — Не хотел вас прерывать, — сухо ответил Минхо. — С Сынмином не сложилось? Блондин опустил глаза в пол: — Сказал, что появились срочные дела, — выдохнул он. Хван Хенджин определённо не привык к тому, чтобы кто-то отказывал ему на первом свидании, а Сынмин, судя по тому, что видел Джисон, его зацепил. Понятное дело, для блондина это было ударом по самолюбию. — О, как, — на лице Лино было крайнее удивление. — Прямо так и сказал? — Ага, — тихо ответил Хенджин. Как-то слишком быстро он помрачнел. — Ну… — он с глубоким вдохом выпрямился и несколько раз моргнул, приобретая привычный бодрый вид. — Джисон, Минхо, какие планы? В голосе прозвучал какой-то опасный авантюристский подтон. Первое правило общения с Хенджином: слышишь этот подтон — беги, потому что он явно что-то задумал. Прежде, чем Хан успел произнести единственное слово «домой», хранитель сказал: — У меня тоже срочные дела. Прошу меня извинить, — он достал из кармана ключи от машины со значком в виде бело-синего круга, вежливо кивнул обоим оставшимся и, вальяжно откинув полы пальто, быстро зашагал куда-то вглубь парковки. Хенджин долго смотрел ему вслед то ли с досадой, то ли с обидой, а затем повернулся к другу: — Доедешь со мной в университет? Кое-что забрать надо. Получив обречённый кивок, он за руку потащил Джисона к машине. Когда оба сели внутрь и авто выехало с парковки бизнес-центра, пропустив перед собой компанию пестро одетой молодежи, он вновь заговорил: — По лицу вижу, у тебя ко мне много вопросов. Дерзай. Тот молчал, не уверенный, стоит ли вообще поднимать эту тему. — Давай-давай, — подогнал его Хенджин. — Окей, — кивнул Хан. — Откуда ты знаешь Минхо? Он сказал, ты все расскажешь, если захочешь. Блондин хохотнул, глядя в зеркало заднего вида: — «Если захочу»? Как будто ты от меня просто так отстанешь. Где-то я эту фразу уже слышал. Хенджин краем глаза посмотрел на брюнета, который всем своим видом показывал, что ждёт продолжения монолога, и, вздохнув, продолжил: — Что, реально не отстанешь, да? Мы с ним близкие друзья. — Насколько близкие? — Джисон прищурился. — Очень, — тон Хенджина не вызывал сомнений в правдивости слов. Интересно. — Который это по счету из них? — А? — он с непонимающим видом повернул голову к другу. — А-а, — затем с видом более понимающим нарочито медленно поднял брови. — Мы друзья и ничего более. — Давно вы друзья? — уточнил Джисон, передразнивая серьезную интонацию и выражение лица друга. — Мы… — блондин кашлянул, как будто сдерживая себя от неправильных реплик. — Встретились на работе. — В службе, да? Автомобиль резко остановился на светофоре, и Джисон чуть не приложился лбом о панель управления. Раздался оглушительный скрип тормозов, воздух разрезали гневные гудки машин позади. Побледневший Хенджин уставился на руль, который сейчас судорожно сжимали его тонкие пальцы. — Отсюда поподробнее, — хрипло произнёс он. Снова череда настойчивых гудков. Уже загорелся зеленый, но блондин этого не заметил. Кто-то особенно торопливый орал из окна о том, куда надо пойти Хенджину. Он рассеянно поднял глаза на лобовое стекло, чуть помотал головой, и авто поехало дальше. — Минхо мне открылся, — Джисон ответил ему с самой повседневной интонацией из всех доступных. — Ничего более. Автомобиль плавно заворачивал на улицу, битком наполненную исключительно пестрыми кафе, ресторанами и ночными клубами. — «Ничего более»? Ты вообще в курсе, что с ним будет, если кадровики узнают? — в голосе Хенджина слышалась плохо скрываемая дрожь. Пальцы ритмично барабанили по рулю при каждой, даже секундной, остановке авто. — В курсе, — утвердительно кивнул Джисон. — Он… Брюнет не договорил — Хенджин глядел куда-то в левое окно, в сторону тротуара, и Хан, проследив за направлением взгляда, заметил компанию молодых людей около какой-то машины у тротуара. Двое крупных парней зачем-то пытались силой посадить отчаянно кричащую и зовущую на помощь девушку на заднее сиденье автомобиля, а ещё один парень, явно менее подготовленный к бою, пытался договориться с двумя предыдущими. Тот, что покрепче, замахнулся для удара. Третий парень что-то прокричал — Джисон не услышал из-за закрытых окон — и внезапно в него прилетела пуля. Прямо в сердце, если верить знаниям Джисона по биологии. Тело безвольно упало, а из дыры, оставшейся после выстрела, вылетел тонкой струёй какой-то густой чёрный дым. Амбалы растерянно озирались по сторонам в поисках стрелка. Через пару секунд они все же опомнились и ринулись в машину. Кто-то из прохожих, размахивая руками, подбежал к бездыханному телу. Он проверил пульс и в ужасе схватился за голову. Потом подошел ещё один. Толпа становилась все больше, скорее всего, кто-то уже вызвал «скорую», но Джисон прекрасно понимал, что это было бессмысленно. — Это с ним будет? — поинтересовался Хан. Хенджин заметно напрягся: — С чего ты взял? — Минхо рассказал. Из тела этого бедолаги вылетела разрушенная душа. Это был хранитель, так? Блондин нахмурился, внимательно глядя в глаза другу: — По-моему, ты сам себя в этом убедил. Ничего такого не было, — вкрадчиво произнёс он, как психиатр на приеме. — Я видел, — раздраженно закатив глаза, бросил Джисон. — Не надо выставлять меня идиотом. Я прекрасно видел этот чёрный дым. Казалось, Хенджин пытался убедить в том, что другу показалось, не столько его, сколько самого себя. Его взор все более нервно бегал по салону авто. — Джисон, люди этого не видят. Если ты сейчас врешь… — Не вру, — громко заткнул его брюнет. — Хочешь, мизинчиком поклянусь? — он демонстративно протянул руку с оттопыренным мизинцем. Хана порядком подбешивало наблюдать за этим цирком. Друг ещё пару мгновений неверяще смотрел на него, а затем с громким выдохом сполз вниз по спинке сиденья. Авто подъехало к очередному светофору, и Хенджин, как только машина остановилась, закрыл лицо руками. Второй не осмеливался ничего говорить — один бог знает, какую ещё реакцию вызовут у блондина его слова. Хану было все более некомфортно не то, что сидеть рядом с Хенджином, а вообще существовать. В последнее время от каждого его действия окружающие делали такой драматичный вид умирающего лебедя, что возникало острое желание лечь пластом и ничего не делать, лишь бы в мире восстановился баланс. Сейчас он чувствовал себя так, будто совершил нечто ужасное и непоправимое — словно это он убил того тощего хранителя и парочку человеческих детей впридачу. Когда водитель отлепил мелко дрожащие ладони от лица, он, не поворачиваясь к Джисону, решительно сказал: — Чан должен об этом знать.