Жди меня, я вернусь

— Чан должен об этом знать. Остаток пути Хенджин лишь глубоко дышал, не говоря ни слова и напряжённо глядя прямо перед собой. То, как он каждые пару секунд закусывал губу, сиреной кричало: один вопрос — и у блондина пойдёт дым из ушей. Вскоре машина припарковалась около университета Хенджина. Мимо грязно-белых стен огромного многоэтажного здания сновали студенты и сотрудники, прогуливались и с любопытством глазели на них другие жители Сеула. В этой престижно-интеллектуальной тусовке Хан чувствовал себя, как эскортница в элитном ресторане — ты здесь, потому что с тобой проводник, но все всё понимают. — Мы к Чану или за бумажками твоими? — спросил Джисон, как только блондин заблокировал двери авто. — Увидишь, — кратко ответил тот и, убрав ключи в карман джинсов, слегка подтолкнул друга к зданию. — Это у вас мода такая — на вопросы не отвечать? Вопрос снова остался без ответа. Впрочем, Хан задавал его скорее самому себе. Он понемногу утверждался во мнении, что в этой их с Минхо службе новых хранителей в первую очередь учат загадочно увиливать от неудобных тем. Открыв тяжёлые монументальные двери, они вошли внутрь. Слава богу, на каникулах университет был полупустой, только прохаживались работники и пришедшие по каким-то сторонним делам студенты. Пара минут в просторном фойе, пара этажей вверх по широкой каменной лестнице, ещё секунд десять по почти безлюдному коридору мимо однообразных дверей кабинетов, и двое остановились около высокой, из темного дерева, двери с позолоченной табличкой «315». Хенджин прикрыл глаза, сделал глубокий вдох, затем резкий выдох, как школьник перед визитом к директору, и легонько постучал по двери. Из кабинета донеслось вкрадчивое «входите». Блондин надавил на угловатую ручку, и дверь отворилась, открывая взору Джисона небольшой кабинет с полом из темного паркета, несколькими основательными компьютерными столами и парой кожаных диванчиков. Тяжёлые шторы до пола были плотно собраны по краям окон, и в помещение проникало такое количество солнечного света, что Хан после полутемных коридоров болезненно сощурил глаза. В кабинете находился только один человек — молодой мужчина, на вид едва ли старше двоих посетителей, с темно-синими волосами и пирсингом в ухе. Он, в застегнутой до последней пуговицы белой рубашке и серых брюках, сидел за столом в конце кабинета и внимательно читал какую-то бумагу. Время от времени он прокашливался и поправлял аккуратно завязанный чёрный галстук. — Вы по какому вопросу? — не поднимая головы, низким голосом произнёс этот… сотрудник? Профессор? Секретарь? — Мы по вопросу бытия, — ответил Хенджин, шагая к столу молодого человека. — Что первично: дух или материя? — он плюхнулся в кресло около стола, развалившись в нем, как дома. Джисон последовать его примеру не решился. — Что вы… — начал было раздражённым тоном этот сотрудник, нервно сжав в руках документ, но наконец додумался взглянуть на пришедших. Когда взор зацепился за Хенджина, складка между его бровей сразу расправилась: — Ух ты. Возвращение блудного сына, не иначе. Секунду спустя он заметил Джисона, который пытался спрятаться за спиной блондина. — А этого зачем с собой притащил? — он не моргая смотрел прямо на Хана, но обращался к Хенджину. Ну охуеть. В службе все такие индюки? Опешив от такого обращения, брюнет вклинился в этот милый разговор: — Меня зовут Джисон. Очень приятно, — резко ответил он вместо друга. Собеседник на мгновение замер, внимательно вглядываясь своими неестественно темными глазами в, похоже, единственного человека в этой комнате, но тут же отложил бумажки в сторону и вежливо улыбнулся: — В курсе. Я Чан. Ты присаживайся, — он плавным жестом показал на второе кресло у стола, и брюнет послушался. В отличие от Хенджина, он не чувствовал себя свободно. Он словно пришёл на приём к какому-то серьёзному перцу и теперь вынужден держать лицо, чтобы не выставить себя лохом. Желудок неприятно скрутило. Последний раз это ощущение скованности, этой идиотской нервозности одолевало Джисона, когда он защищал университетский проект на конкурсе, где в жюри были главы нескольких крупных фирм. Сидит кучка серьезных дяденек, а ты, зелёный и почти падающий в обморок от волнения, скачешь перед ними в попытках их впечатлить чуть больше, чем двадцать твоих конкурентов. Чан закатал рукава рубашки, открыв взору покрытые татуировками руки с выступающими венами, и с выдохом навалился локтями на глянцевый стол. — Что случилось? — он выжидающе поднял брови и переводил взгляд то на почти лежащего в кресле Хенджина, то на примостившегося на самом краю Хана. — Джисон видел, как кадровик убил какого-то салагу, — ответил блондин. Он говорил спокойно, даже расслабленно. Все бы хорошо, если бы не мелко дрожащие руки, вцепившиеся в подлокотники. Синеволосый напряжённо сжал губы и повернулся к Хану. — Значит, ты знаешь про службу? — задал он скорее риторический вопрос с интонацией, в которой сквозило усталое «какого черта». Джисон кивнул. — Откуда? Вопрос был ожидаемым, но когда Хан услышал его, сердце пропустило удар. Не прошло и пары часов, как его уже поставили перед моральным выбором. Он замялся, не зная, какой из неудачных ответов дать: подставлять Минхо не хотелось, врать не хотелось ещё больше, тем более, что этот татуированный хрен враз его раскусит. — Минхо открылся, — ответил за него Хенджин. Увидев, как Джисон метнул на него злобный взгляд, он тут же предостерегающе поднял руку: — Чану можно доверять, он свой. — «Свой»? — Хан вскинул бровь. — Да, секретики не выдаю, — сказал Чан, откинувшись на спинку кресла. Из-под стола выглянули его ноги в чёрных лаковых лоферах. — Твоего бодигарда никто не тронет. — Его сохранность меня не волнует, — бросил Джисон. — Я дал обещание. Новый знакомый мягко засмеялся: — А он интересный. Кажется, это опять было адресовано Хенджину. Кровь понемногу вскипала. — Может, перестанешь говорить обо мне в третьем лице и скажешь, что мне делать с этим супергеройским зрением? — повысив голос, выпалил Хан, пока хватало смелости. Он снова увидел на себе этот пристальный, с прищуром, взгляд Чана, выражавший то ли уважение, то ли неумолимое приближение фонаря под глазом. Ещё и глаза эти, настолько чёрные, что зрачки едва можно было отличить от радужки. Этот парень не угрожал — отнюдь, он вёл себя намного дружелюбнее, чем Минхо — но один его вид уже говорил, что с ним явно лучше не ссориться. — Джисон… — ошалело начал блондин, но Чан перебил его: — Во-первых — не трепать языком. Это ты и без меня знаешь. Во-вторых — не пытаться все решить самостоятельно. Инструкция простая. Брови сами собой поползли наверх в саркастично-удивленной гримасе: — Не пытаться решить самостоятельно? А как вы будете это решать? Чан пожал мощными плечами: — Придумаем. Хан съехал вниз в кресле, устало запрокинув голову на спинку: — За-е-бись. «Никому не говори, ничего не делай, мы все решим. Как — мы не знаем, но мы, конечно, все решим». Происходящее напоминало те самые ситуации в школе, когда ребёнку, которого регулярно окунают головой в унитаз, велят не давать сдачи обидчикам и предоставить все взрослым. А взрослые не делают примерно ничего, кроме воспитательных бесед. Извините-простите, но воспитательные беседы не помогают, если тебя тычут лицом в дерьмо. Джисон глубоко вздохнул в попытках успокоиться и унять нарастающую панику вперемежку со злостью от бессилия. Остальные двое молчали, видимо, ожидая, что он выдаст дальше. Наконец он поднял голову, скрестив руки на груди: — Иными словами, вы понятия не имеете, что со мной происходит. Я прав? — Если бы я знал, что с тобой, я бы тебя сюда не повёз, — подал голос Хенджин. — У Чана и так проблем хватает. И ради Бога, убавь свой скептицизм, — он осуждающе глянул на друга, а потом вдруг уставился куда-то на стол Чана: — Кстати, есть сигареты? Проследив за его взглядом, Хан увидел лежащую на столе полуоткрытую красную пачку с заветными сигаретами. — Зачем тебе? — Чан вскинул бровь, хотя прекрасно понимал, зачем. Скорее давал шанс исправиться. — Закурить, наверное, — усмехнулся блондин. — С каких это пор ты куришь? От этого угрожающего отцовского тона даже у Джисона голова автоматически вжалась в плечи. Он готов был и сигареты отдать, и весь спрятанный алкоголь, и переписку в телефоне показать, лишь бы больше не слышать этот тон. — В последнее время стресс стал моим вторым именем. Так дашь закурить? — Нет, — железным тоном произнёс Чан, быстрым движением убрав пачку в карман брюк. — Поищи другие методы снятия стресса, правую руку можешь потренировать. Теперь ты, — он повернул голову к Хану и сделал пару коротких выдохов перед тем, как вновь вернуть себе нормальный вид и бархатный голос. — Давно у тебя эти способности, или как это назвать? Или просто до двадцатника ничего не смущало? — Раньше я такого не замечал, — Джисон посмотрел куда-то вправо и вниз, скрестив руки на груди. — Сегодня вот впервые увидел. Синеволосый задумчиво потёр шею руками: — Любопы-ытно, — протянул он. — Точно ничего подобного не было? — Точно, — брюнет утвердительно кивнул. — Я бы запомнил. Со вздохом Чан поднялся из кресла и подошел к окну. В нос ударил терпкий запах табака и сандала — ровно то, чего следовало ожидать от такого человека. От него за километр веяло киношной крутизной, как от героя дорогого блокбастера. Он распахнул окно настежь и достал из кармана сигарету с зажигалкой, прислонившись спиной к подоконнику. — Видишь ли, — заговорил Чан, чиркая зажигалкой. — Человек, который видит души — это плохо, но не ужас какая редкость. Такие дети рождаются от связи человека и хранителя. Среди нас их называют бракованными, и, по-хорошему, их надо устранять. Внутри все похолодело. Джисон вжался в кресло. — Но ты, — Чан сделал затяжку. — Ты — если, конечно, ты говоришь правду — к ним не относишься. Ты начал видеть всю эту галиматью гораздо позже. Он отвернулся к окну и выдохнул дым на улицу. — Таких случаев в моей практике не было. — Что и требовалось доказать, — Джисон развёл руками и взглянул на блондина. — Что ты там говорил про скептицизм? Чан, еще раз затянувшись, кивнул: — В целом ты прав — ни я, ни, тем более, Хенджин, в душе не представляем, что делать. Но мы разберёмся. — В смысле «тем более, Хенджин»? — раздался обиженный голос из правого кресла. — Хватит уже кичиться своим стажем! Выпустив ещё одну порцию дыма в университетский двор — Хан был уверен, что это запрещено — синеволосый снисходительно улыбнулся Хенджину: — У тебя, лапочка, сколько знаков в годе рождения? Четыре? У меня на один меньше, поэтому, полагаю, опыт у меня чуть побогаче. Тот закатил глаза и демонстративно уставился в свой телефон, сложив ногу на ногу — на хенджиновском это был знак поражения. Хан застыл с открытым ртом. Надо сказать, Чан неплохо сохранился. Для своих-то годков. Страшно было представить возраст этих двоих, но что-то подсказывало Джисону, что речь идёт не об одной сотне лет. — У всех одна и та же реакция, — усмехнулся Чан, указывая рукой с сигаретой на брюнета. — В общем, ты не паникуй. Я со всем разберусь. — Уже не «мы», уже «я»?! — снова вскрикнула уязвлённая гордость блондина. Хан сидел прямо на пути потоков холодного февральского воздуха, и время от времени его пробирала мелкая дрожь. Он все чаще жалел о том, что не надел какой-нибудь толстый пуховик или хотя бы шарф. А ещё о том, что вообще вышел из дома. Затушив сигарету о дно пустой стеклянной пепельницы, стоявшей на подоконнике рядом с его задницей, Чан сложил туда окурок и вернулся за стол. Потом заметил уже съежившегося от холода Джисона и снова отошёл, чтобы закрыть окно. Слава богу. Не успел синеволосый опустить свою пятую точку в кресло, как скрипнула дверь. Все трое синхронно повернулись ко входу. Внутрь кабинета шагнул худенький парень в узких джинсах и большом розовом жилете поверх такой же большой футболки. В руках он держал чёрную куртку, а на осветлённых волосах, видимо, для красоты, располагалась черная шапка. Парень, увидев шесть глаз, уставившихся на него, и из них четыре незнакомых, так и застыл в дверном проеме с ошалелым лицом. — Профессор Бан?.. — неуверенно начал он. — Я… я скоро освобожусь, подожди меня немного, хорошо? Можешь идти к машине, — тут же запинаясь ответил Чан. Повернув к нему голову, Джисон увидел, как тот, весь красный, судорожно поправляет галстук. Паренёк быстро кивнул, а может, едва заметно поклонился, и вылетел из кабинета. Синеволосый все ещё не знал, куда себя деть. Он заметил на лицах Хана и Хенджина немой вопрос и, глубоко вздохнув, заключил: — Подопечный. — М-м, — губы блондина растянулись в сахарной улыбке. — А это, часом, не нарушает отношения «преподаватель-студент»? — Я не преподаю на его факультете, — Чан пожал плечом, вставая на ноги. — Рад был вас видеть, но боюсь, Чонин замёрзнет. Он резво зашагал к высокому шкафу на другом конце кабинета. Было очевидно, что Джисону с Хенджином уже пора. — Мы пойдём, — произнёс блондин, тоже поднимаясь с кресла и зачем-то отряхивая и так чистые джинсы. — Да-да, до встречи, — коротко бросил через плечо синеволосый, надевая длинное темное пальто. *** — Он совсем древний? Это было первым, что сказал Джисон, как только они с блондином сели в его авто. Хенджин, поправлявший укладку в зеркале заднего вида, прыснул от смеха: — Древнее, чем ты думаешь. Он один из первых хранителей. Говорят, он ещё Древний Рим застал — не знаю, правда ли это, но звучит круто. Зато смотри, как запал на этого мальчика, — он кивнул куда-то направо, на окно со стороны Хана. Повернувшись в ту же сторону, Хан почувствовал, как от умиления уголки губ сами собой поползли вверх. Через несколько парковочных мест от них стоял чёрный внедорожник с насмерть затонированными окнами. Там же переминался с ноги на ногу, поглядывая то на двери университета, то на экран мобильника, тот самый паренёк в розовом жилете — Чонин, кажется. Он оглядел парковку и встретился взглядом с Джисоном. Пару секунд он, прищурившись, вглядывался в окно — видимо, удостоверялся, того ли человека видел в кабинете рядом с профессором Баном — а потом неловко отвел глаза. «Мальчик» — кажется, это было самым подходящим словом. Если бы Хан не знал, что он студент, то принял бы его за школьника. Через всю парковку к нему быстрым шагом подошел, почти подбежал, Чан, и точеное лицо младшего будто засветилось. Обхватив его розовые от холода щеки ладонями, Чан поцеловал его в макушку, а потом по-джентльменски открыл дверь переднего пассажирского сиденья, пропуская туда Чонина. Сам синеволосый обошёл машину и сел на место водителя. — Готов поклясться, он сейчас выкрутил на полную обогреватель, потому что у Чонина замёрзло личико, — захихикал Хенджин, аккуратно выезжая с парковочного места и проезжая мимо внедорожника Чана. — Слушай… — Хенджин, а сколько тебе лет? — выпалил Джисон. Блондин секунду помолчал, как будто задумался: — Пятьдесят пять… или шесть… я не помню. Ты меня с мысли сбил, — он глубоко вздохнул и продолжил неожиданно серьёзным тоном: — Так вот, послушай меня внимательно. Внимательно слушаешь? — он обернулся к другу, краем глаза следя за направлением движения авто. Тот, закатив глаза, кивнул. Это было защитной реакцией, потому что сейчас все внутренние органы Джисона в ужасе сжались. Хенджин молчал, выжидая момент, когда плотный поток машин прервётся и можно будет завернуть с парковки на дорогу. Несколько мучительно долгих секунд напряжённую тишину прерывали лишь тихое щелканье поворотника да ритмичное постукивание изящных пальцев блондина по рулю. И бешеное сердцебиение Джисона. — Чан — шишка серьёзная, он понимает в этой хранительской системе больше, чем ты думаешь. Если он сказал что-то сделать — хоть убейся, но это надо сделать. Ясно? — Хенджин ещё раз бросил по-учительски строгий взгляд на Джисона, удостоверяясь, что инструкция дошла до адресата. — Да понял, понял. Сижу дома и не дергаюсь, — тихо выдохнул брюнет. *** Только нога Джисона ступила за порог родной светлой квартиры, как на него лавиной обрушилось все, что случилось с ним за день. Он и не представлял, насколько устал, пока не приземлился на многострадальный диван в гостиной и не почувствовал, как по телу разливается ощущение полного расслабления. Мышцы будто залило патокой, гравитация, казалось, стала давить с новой силой. Все, чего хотелось сейчас — прилечь и релаксировать до самой ночи, а потом передислоцироваться на кровать и релаксировать там до утра. К черту ваши оргазмы, когда есть это. Джисон закрыл глаза, вдыхая легкий цитрусовый аромат. Этот уже осевший на подкорке запах мгновенно успокаивал — как пушистый плед, как тёплый душ, как объятия любимого человека. Или как мягкие лапки, которые с убедительным «мяу» только что приземлились к нему на колени. Хан вслепую нащупал голову обладателя лапок и почесал за ушком. Мистер отозвался довольным мурчанием. По руке прошлась приятная вибрация, исходившая от этого клубочка шерсти, длинные усы легко защекотали запястье. Котик стал завершающей деталью в паззле, собрав который, Джисон смог наконец уверенно сказать: — Я дома. Он выдохнул эти два заветных слова куда-то в стену, и они, отрикошетив, отправились в путешествие по квартире — отлетели на кухню, завернули за угол и улетели в полутёмный коридор, а затем скрылись в небольшой спальне. Джисон обвёл взглядом гостиную. Пол все так же блистал чистотой, даже несмотря на валяющиеся кое-где рыжие шерстинки — а что поделать, когда дома живет пушистый сосед. Если бы не Хенджин, пришлось бы убирать последствия вчерашнего армагеддона самому. Блестел даже стеклянный журнальный столик перед диваном, который Хан не протирал уже давно. Ровно посередине лежал ноутбук. Ноутбук. Усталость ушла как по волшебству. Рука сама собой открыла гаджет и набрала в строке поиска одно-единственное слово «хранители». Первой же строчкой вышла статья: «Хранители: легенда или реальность?». Любопытство, волной взлетевшее где-то в глубине души, заставило немедленно кликнуть на эту ссылку. Серо-белый сайт, похоже, весь был посвящён хранителям и всему, что с ними связано. Справа от статьи, в колонке «Новости», заглавными буквами значилось «СРОЧНО! УБИЙСТВО ХРАНИТЕЛЯ В ЦЕНТРЕ СЕУЛА!», а сразу под этими словами — фотография со знакомой фигурой. По телу пробежал холодок. Это был тот самый парень, которого застрелили, когда Джисон ехал в университет. Дрожащим пальцем Хан нажал на левую кнопку мыши — из-за тремора он случайно кликнул раза три — и открыл страницу с новостью. В самом тексте не было ничего особенного — лишь очень эмоциональное и слегка приукрашенное описание убийства того паренька. Джисон быстро пролистнул сразу к комментариям. «Какой это хранитель, просто застрелили пацана. Хватит разводить панику.» «Мне надоели фейковые новости.» «Заблокируйте их кто-нибудь…» Сотни лайков под каждым из таких ответов. Ладно, это успокаивало. Даже смешило. Людям буквально под нос суют реальные новости, а они отказываются верить. Ещё в средней школе Джисон в шутку одолжил у одноклассницы книжку про вампиров. Вернее, одолжили они с друзьями: они хотели постебаться над тупой девчачьей мелодрамой. Сначала они презрительно посмеивались над ванильными сценами, но и сами не заметили, как начали собираться вечерами и читать вслух главы одну за другой — один читал, а оставшиеся четверо слушали, затаив дыхание. А потом они, вооружившись шоколадками, дружно пошли к этой однокласснице за второй частью. В этой книжке Хан вычитал одну интересную мысль. Вампир — неземной красавец, как принято в таких историях — рассказал главной героине, что скрывать существование клыкастых тысячелетиями невозможно, и поэтому они медленно и планомерно создавали вокруг себя флер романтичной таинственности, сделали из вампиров мифических персонажей, чтобы любая реальная информация о них была воспринята, как очередная сказка. Что, если хранители сделали то же самое? Никогда бы не подумал, что мне пригодится информация из подростковой романтики. В потоке мыслей Джисон не заметил, как начал в который раз кусать нижнюю губу. Кожа на ней уже была покрыта болезненными ранками, и он постоянно себя контролировал, чтобы не сделать ещё хуже, наносил какие-то крема и бальзамы, но одна нервотрёпка — и все идёт насмарку. Хан вернулся на страницу со статьей. Интересно, чего он ещё не знал о хранителях? «В сети можно найти много информации об этих загадочных людях — если их можно так назвать. Вот лишь малая часть…» Что ж, посмотрим. «1. Хранителям под страхом смерти запрещено рассказывать о своей работе.» Это было очевидно. «2. Хранители могут вклиниваться в мысли подопечных. 3. Хранителям запрещено испытывать романтические чувства к подопечным.» Джисон усмехнулся, вспомнив о Чане и Чонине. Да, у этих двоих исключительно рабочие отношения. «Многие, однако, нарушают этот запрет — кто проконтролирует? 4. Хранители могут телепортироваться при необходимости. 5. Хранители умеют летать. 6. Хранители…» Дальше статья скатывалась в откровенный бред. Умеют летать, а ещё у них крылья от бабочек и хвосты от русалок. Как там называлось превращение Винкс, которое позволяло летать под водой? «15. Хранителей всегда можно узнать по глазам — они очень светлые, как знак отсутствия в них жизни.» Перед глазами возник образ Чана. Татуировки, пирсинг — собирательный образ профессора, разве что серьезный взгляд мешает. Взгляд чёрных глаз. Не кристально-серых, а чернющих, как сама жизнь. Интересно. Хенджин сказал, что он какой-то древний, один из первых. А ещё Джисона старательно уверяли, что Чан со всем разберётся. Как он собрался разбираться? У него больше полномочий? Выше звание? Не лейтенант, скажем, а генерал ангельской армии? У них вообще есть служебная иерархия? Что, если он и правда знает больше, чем Хенджин — больше, чем говорит? Что я несу? Не колеблясь, Джисон закрыл ноутбук и отложил его на стол. Он осторожно переложил уснувшего Мистера с колен на диван — тот недовольно мяукнул, но с места не сдвинулся. Хан стряхнул с джинсов прилипшую шерсть. По-хорошему бы нужно пройтись по ним липким роликом, но на это нет времени. Нюх уловил мимолетный аромат кофе, все ещё доносившийся с кухни. Интересно, что бы сейчас сказал Хенджин, узнав, что собирается сделать его друг? Вряд ли погладил бы по голове. Его позиция была вполне ясна: «сдохни, но сделай, как сказал Чан». По правде говоря, Джисон бы сейчас сам себе накостылял. Уже через несколько минут он сидел в такси. Опять забыл надеть что-то теплее пиджака. Через узкую щель между стеклом и корпусом автомобиля со свистом залетал ледяной воздух, вызывая волны мелкой дрожи. Так и заболеть недолго. Ну и пофиг. Почему у Чана чёрные глаза? Эта мысль не давала покоя, как Джисон ни старался угомонить разум. Что, если он и не хранитель вовсе, а ещё какое сверхъестественное существо? Сейчас он был готов поверить даже в волшебных фей и эльфов, лишь бы найти объяснение тому, что происходит с его жизнью. — На парковке нет мест, молодой человек. Не против, если я вас чуть пораньше высажу? Густой прокуренный голос вырвал Хана из раздумий. — Точно нет? — отозвался он. Водитель, мужчина лет сорока, прищурившись посмотрел через правое окно на парковку у Сеульского Национального, и недовольно покачал головой: — Совсем нет, к сожалению. Можете выйти здесь, — он остановился у автобусной остановки метрах в ста от университета. Судя по всему, искать парковочное место он даже не собирался, хотя свободные ячейки там явно были. Скорее водителю было просто лень выезжать из этого лабиринта Минотавра. Джисон, вздохнув, попрощался с таксистом и вышел из машины. Уже вечерело, и солнце понемногу пряталось за горизонтом, оставляя кроваво-красную полосу на небе. В любой другой момент Хан бы остановился, чтобы полюбоваться завораживающим пейзажем — может, даже сфоткал бы его, чтобы выложить в сторис, — но сейчас без солнца было совсем зябко. Единственное, чего хотелось, это побыстрее дойти до здания университета и отогреться в отапливаемом помещении. Хан, быстро переставляя ноги, зашагал к университету. Такси поехало дальше. Мимо на высокой скорости проносились автомобили, создавая ненавистный ветер. Девяносто восемь, девяносто девять. Ровно на сотый шаг взгляду Джисона открылась та самая парковка, на которой не было мест, но на которой он сейчас видел минимум семь свободных слотов. И это только беглым взглядом. В душе он проклинал таксиста за то, что он заставил его идти лишнюю сотню метров по такому собачьему холоду. В голове всплыла сегодняшняя сцена встречи Чана и Чонина. Этот таинственный босс на первый взгляд кажется таким устрашающим, но то, как он обращается со своим то ли просто подопечным, то ли парнем, заставляет крепко призадуматься о правильности своих догадок. Как Чан мило поцеловал Чонина в макушку, как он галантно открыл перед ним дверь в машину… В машину. В машину. — Блять! — громко выругался Джисон, останавливаясь посреди улицы. Чан уже уехал из университета, как он мог забыть?! Какая-то женщина в возрасте осуждающе обернулась на него, смерила строгим взглядом и пошла дальше. Если бы ты так лоханулась, тоже бы выругалась. Вот и что теперь прикажете делать? Джисон ещё какое-то время шёл вперёд, чтобы не замёрзнуть окончательно. Самый разумный вариант сейчас — вызвать такси домой, вернуться в свою берлогу и сидеть там на попе ровно, пока взрослые дяди действительно со всем не разберутся — жалкие потуги Хана уже вызывали даже не смех, а сочувствие. Вообще-то, этот вариант был единственным. Не ждать же Чана под дверью всю ночь. Джисон онемевшими на холоде пальцами кое-как нажал на иконку приложения такси на экране смартфона. «Ближайшая машина будет на месте через 20 минут» — говорила надпись над списком тарифов. Сука, сейчас же час-пик. За двадцать минут проще будет вызвать сразу похоронную службу, чтобы забирала окоченевший труп. Автобус, если и придёт раньше такси, явно будет набит людьми до отказа — оттуда будут увозить труп раздавленный. Все-таки, когда все спешат с работы домой, лучше в эту гонку на выживание уже греть лапки дома. Остаётся лишь один вариант. Джисон несколько раз сжал и расслабил пальцы, чтобы вернуть им хоть какую-то подвижность, и нашёл в списке контактов строку «Минхо-скрытная-сволочь». Мама бы сейчас точно влепила ему подзатыльник за такой аутфит в феврале — в детстве ему влетало даже за отсутствие шапки, не то что за легкий пиджак. Тишину в голове прервал длинный гудок. — Ли Минхо, — раздался в трубке знакомый ровный голос, не успел первый гудок закончиться. — Привет, это Джисон, — еле шевеля губами, которые тоже начали неметь от холода, выговорил Хан. — Ты не занят? На том конце отдаленно прозвучал сигнал автомобиля. Значит, где-то разъезжает. — Мне очень не хочется это говорить, но для тебя я всегда свободен, — вздохнул Минхо. — Что-то случилось? «Всегда свободен»? А, ну да. Он же хранитель, наверное, он должен в любой момент броситься на помощь своему клиенту — или как их там называют? — Ты не в курсе, что случилось? Разве в твои обязанности не входит постоянно присматривать за мной? — Хан отошёл подальше от середины тротуара, ближе к зданиям, чтобы не мешать толпе спешащих людей. — А ещё в мои обязанности входит смотреть на дорогу, когда я за рулем, — резко парировали на том конце провода. — Тебе не пять лет, кажется, ты в состоянии прожить пару часов без родительского контроля. Или я ошибаюсь? В душе поднялась волна обиды. Тебе, ленивое создание, дали шанс остаться среди живых, потому что, видите ли, ты что-то там ещё хотел сделать, но взамен обязали выполнять простейшую работу — помогать человеку. Ты даже этого делать не можешь. — Нет, не ошибаешься. Всего хорошего, — бросил Джисон и сбросил вызов, а затем сразу вызвал такси. Раз от хранителя помощи, как от козла молока, будем ждать другую машинку. Двадцать минут. На холоде. В пиджаке. От одной мысли об этом застучали зубы. Через пару минут Хан начал завидовать всем, кто проходил мимо него в тёплой одежде. Ещё через пару он очень захотел зайти в уже закрывающийся университет. Ещё несколько минут томительного ожидания, и он задумался, а не зря ли он послал Минхо. Иногда стоит засунуть свою гордость куда подальше, чтобы попа была в тепле. С другой стороны, согласится ли этот индюк приехать за ним? Он, вообще-то, не говорил, что не будет помогать Джисону в принципе, даже, вон, спросил, что случилось. Долгую секунду гордость боролась с дрожью в теле. Хан достал из кармана телефон, чтобы перезвонить Минхо. Он снова открыл список контактов, и раздался уже знакомый оглушительный выстрел. Джисон рефлекторно поднял голову на звук — по ту сторону улицы валялся ещё один хранитель — вернее, то, что от него осталось, плюс струйки характерного чёрного дыма. Внутренние органы беспокойно сжались от мысли, что где-то совсем рядом ходит кадровик с его страшным пистолетиком — Хан, вроде бы, ничего плохого не делал, но осознавать это все равно было страшновато. Он завороженно смотрел на дым, витиеватыми завитками поднимающийся к небу. Конечно, к телу этой женщины уже сбежались люди, кто-то вызвал полицию, прохожие в ужасе смотрели на труп — ничего удивительного. — Ты тоже это видишь? — прозвучал низкий бархатный голос прямо рядом с Джисоном. Тот чуть вздрогнул и повернулся к обладателю голоса. Это был молодой парень — наверное, ровесник Чонина — с желтоватыми волосами и забавными веснушками. Хан сразу обратил внимание на его глаза — карие, как у большинства корейцев. Стало быть, он либо человек, либо какой-то особенный, наподобие Чана. — Я человек, — поспешно уточнил парень, видя, как брюнет пялится в его глаза. — Меня зовут Феликс. — Джисон, — кивнул тот, все ещё рассматривая собеседника. Если этот Феликс видит все то же, что и он, то, стало быть, он… бракованный? Так ведь Чан их назвал? Паренёк что-то быстро напечатал на своём смартфоне и так же оперативно убрал его в карман пуховика цыплячьего желтого цвета. — Ты тоже человек, как я понимаю, — продолжил новый знакомый, снова подняв взгляд на Хана. — Как ты выжил? — Чего? — переспросил Хан, и тут же понял, чего. Феликс непонимающе нахмурился, будто задавал вопрос о чем-то ясном, как белый день: — Ты же бракованный. Таких убивают. — Я не… — Джисон начал было объяснять, в какой ситуации оказался. Так, стоп. «Во-первых — не трепать языком.» Хан Джисон, тебя попросили об элементарной вещи, а ты сейчас даже это провалишь. — Не знаю, — выдохнул Хан. — Впрочем, не важно. Жить тебе осталось недолго, если твой ангелок об этом проведает. Я могу тебе помочь. — И как же? — Хан с недоверием смерил Феликса взглядом. Едва ли он производил впечатление серьезного человека, который может что-то противопоставить целой службе хранителей — он скорее походил на обычного подростка, у которого недавно сломался голос, а мордашка еще оставалась детской. — Есть хорошие люди — вернее, люди и хранители, — Феликс чуть улыбнулся. — Они спасают таких, как ты, от произвола службы. Ты не заслуживаешь смерти. Джисон нахмурился: — А таких, как ты, они спасают? Подросток тихо засмеялся: — Подловил. Я тоже бракованный. Мой хранитель хотел донести на меня, но мне… помогли. Ситуация становится все интереснее и интереснее. — Помогли? Это как? — Хан поднял бровь. — Я не могу тебе все выложить, Джисон, — Феликс покачал головой. — Иначе поставлю всех нас под угрозу. Не обессудь, — он, оправдываясь, поднял ладонь. — Но я не могу тебе доверять. Пока что. Что ж там за организация такая, что они боятся о себе рассказывать? Иллюминаты, не иначе. Шестое чувство подсказывало, что с этим Феликсом нужно быть осторожнее. Один бог знает, что он скрывает под своим цыплячьим пуховиком. Позади послышалось шуршание шин. Обернувшись на звук, Джисон увидел у тротуара синий седан, почему-то без номеров. На водительском месте сидел какой-то мужчина в возрасте, вальяжно положивший руку на руль и смотревший прямо на Джисона и Феликса. Что-то в душе тревожно ёкнуло. — Кто это? — с трудом сдерживая дрожь в голосе и медленно поворачиваясь к Феликсу, спросил Хан. Сейчас он был готов оказаться с ножом у глотки, но парень просто продолжал расслабленно стоять рядом, только достал электронную сигарету. Он проследил за перепуганной реакцией Джисона и, усмехнувшись, ответил: — Это, если угодно, представители. Если вдруг ты захочешь спасти свою задницу от службы, то велком, обсудим условия. — Условия? — переспросил брюнет. Феликс утвердительно кивнул: — Да. Я тебя ни к чему не обязываю, — он пожал плечами. — Не устроит — просто уйдёшь восвояси, доживать свои пару дней, пока за тобой не придут из отдела кадров, — блондин кивнул на другую сторону улицы, и взглянув туда же, Хан сразу заметил высокого мужчину с длинными тёмными волосами и в полностью белой одежде: пальто, брюки, ботинки — все было белым. Он бы принял этого человека за какого-нибудь богача, если бы не причудливой формы револьвер, который он прятал куда-то в пальто. Поздравляю, Джисон, ты увидел первого монстра в своей жизни. Перспектива быть застреленным из этого оружия выглядела, конечно, очень поэтично, но все же совершенно не нравилась Хану. Он нерешительно взглянул на синий седан, водитель которого не сводил с него глаз, а затем снова на Феликса — он тоже смотрел своими по-детски большими глазами прямо на Джисона, ожидая ответа. — Мне в машину садиться? — наконец заговорил Хан. — А сам как думаешь, — парень улыбнулся, и на щеках появились милые ямочки. Удивительно, как это очаровательное создание говорит так, что по коже мурашки идут от страха. Не дожидаясь ответа, Феликс зашагал по мокрому тротуару к машине. Он все это время не подавал виду, но, кажется, тоже замёрз — судя по тому, как усердно он прятал руки в карманы куртки. Джисону ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Блондин открыл заднюю правую дверь, пропуская Хана на сиденье, и сделал приглашающий жест рукой. Чувствую себя, как проститутка на вызове. Брюнет послушно сел. По правде говоря, он был готов сесть в какую угодно и в чью угодно машину, лишь бы согреться, а тут ещё и выяснить что-то интересное можно — приятное с полезным, так сказать. Он не был уверен, что выйдет из авто целым и невредимым, но любопытство и обморожение были более вескими аргументами, чем страх за собственную жизнь. Опустившись на бежевое кожаное сиденье, Джисон поднёс ладони к лицу и сделал несколько долгих выдохов ртом, чувствуя, как по рукам разливается тёплый воздух, а пальцы постепенно возвращают подвижность. — Сделайте обогрев посильнее, пожалуйста, — прозвучал мягкий тихий голос слева от Хана. Водитель тут же сделал что-то на панели управления, и в салоне авто стало заметно теплее. Кто бы это ни был, Джисону он уже нравился. Он повернулся влево, и увидел, как на сиденье, сложив на ногу и прислонившись к двери, развалился ещё один мужчина, одетый в полностью черный костюм. Вот, кому в пиджаке точно не холодно. В последнее время в моей жизни появилось слишком много новых мужиков. — Согрелся? — все тем же тихим голосом спросил он. Пока что обстановка в таинственном синем авто не предвещала ничего плохого. Джисон молча кивнул, глядя на мужчину в ожидании ещё каких-то реплик. И заодно рассматривал его внешность — даже строгий костюм не смог скрыть внушительную мышечную массу, делавшую его похожим на что-то между боссом мафиози и его огромным телохранителем. — Феликс сказал, ты бракованный. — Да, — Хан снова кивнул. — Как выжил? Одни и те же вопросы. — Я уже пытался выведать, — подал голос Феликс с переднего сиденья, развернувшись к ним корпусом, и выдохнул пар от электронной сигареты, от чего мужчина недовольно поморщился. — Он не знает. Но он так пялился на мёртвого хранителя и на кадровика, что его по-любому заметили. Чем дольше говорил Феликс, тем больше Джисон верил в то, что у него мало шансов выжить. — Мы можем тебе помочь, — продолжил мужчина, помахивая перед лицом ладонью, чтобы развеять пар. — «Мы» — это кто? Феликс, — Хан кивнул на блондина. — Сказал, что вы просто хорошие люди. Эта неопределённость порядком подбешивала. Джисон чувствовал себя так, будто оказался в машине то ли сектантов, то ли дистрибьюторов дешёвой косметики. Учитывая очень небедный вид всех троих, от которого Хану становилось стыдно за себя, и явно недешёвый автомобиль — скорее первое. На лице собеседника мелькнула легкая улыбка: — Вроде того. Мы просто общество людей и хранителей, спасающихся от службы. — Организованное общество, так ведь? Мужчина медленно кивнул: — Все верно. Без организации долго не протянуть. Феликс, выдыхай эти токсины куда-нибудь подальше от меня, — он мельком глянул на блондина, и тот сразу же убрал сигарету в карман куртки, приоткрыв окно со своей стороны. — А почему машина без номеров? Боитесь, что служба отследит? Собеседник секунду помолчал, поджав губы, а затем ответил: — Да. Только ли служба? Хотелось задать очень много вопросов, но что-то подсказывало, что сидя в чужой машине с тремя непонятными мужиками, стоит вести себя чуть аккуратнее. — Но довольно вопросов, — сказал мужчина. — Я предлагаю тебе помощь. — Бесплатный сыр только в мышеловке, меня мама научила. Феликс говорил о каких-то условиях, — вспомнил Джисон, и блондин, глянув на главного, кратко кивнул. — Каких? — Мне нравится твой настрой, — собеседник снова изобразил на лице доброжелательную улыбку. — Мы все — одна большая система. Семья, если угодно. Чтобы семья выживала, каждый должен выполнять определённую функцию. Если ты захочешь стать частью нашей семьи, тебе тоже придётся что-то делать. Он взял в руки стеклянную бутылку с водой, стоявшую в отверстии на подлокотнике. Когда он начал откручивать крышку, на кистях чуть вздулись вены. — Что конкретно-то? — устало выдохнул Хан. От того, как внаглую его забрасывали потоками общих фраз, он начинал чувствовать себя идиотом. — Смотря чем будешь полезен, — мужчина пожал плечами и неспешно отпил воды из бутылки. — Может, устроим тебя на работу, дальше будем давать задания. Многие хранители занимаются чем-то земным — в основном чтобы быть ближе к подопечным. Знаешь же? — Да, наподобие Чана с Чонином, — кивнул Джисон. Мужчина и Феликс переглянулись. На их лицах мелькнуло странное напряжение. — Да… да, вроде того, — ещё тише, чем раньше, произнёс собеседник. — Ты… — начал было Феликс, но второй поднял руку, как бы приказывая тому заткнуться. — Джисон, откуда ты знаешь Чана? — мягко спросил он. Сердце тревожно кольнуло. Слова Хана о Чане с Чонином вызвали нездоровый интерес у таинственных собеседников, даже водитель теперь неотрывно смотрел на него через зеркало заднего вида. — Нас познакомили, — кратко ответил Хан. Выкладывать всю информацию о знакомых ему хранителях — тем более о Хенджине — точно не входило в его планы. Телефон издал громкое «дзынь», возвращая в реальность. Взглянув на экран, Джисон увидел уведомление от приложения такси — водитель подъехал. — Я должен идти, — он открыл дверь, собираясь выйти, но его крепко схватил за руку мужчина в костюме: — Если хочешь быть с нами, приходи сюда же завтра. В то же время. Очень советую тебе подумать, — впервые за все время Джисон увидел его лицо так близко — достаточно близко, чтобы увидеть шрам над бровью и уже знакомые почти белые глаза. Ещё один хранитель, сука. Произнеся последнее слово, он разжал пальцы и отодвинулся обратно к левой двери. За те секунды, что его рука была в хватке этого мафиози, Джисон успел несколько раз попрощаться с жизнью. — Ага, — рассеянно ответил он, выходя на улицу. Как только дверь за ним закрылась, машина тронулась с места и рванула по улице куда-то вдаль. Перед ним стояла небольшая серая «тойота» — кажется, такси. Джисон зашагал к ней, кутаясь в пиджак от ледяного ветра. За спиной раздался громкий гудок, от которого Хан подскочил и машинально обернулся на звук. За лобовым стеклом чёрного седана в паре метров позади него виднелась физиономия Минхо. Очень недобро глядевшая на него физиономия Минхо. Хранитель чуть качнул головой, недвусмысленно подзывая Джисона сесть в машину. Ещё чего, за мной уже такси приехало. Хан демонстративно отвернулся, показав Минхо средний палец, и быстро сел в «тойоту». Закрывая за собой дверь, он услышал ещё один протяжный гудок — кажется, это было «какого хрена». Водитель, дедушка с чёрными волосами — впрочем, кое-где краска уже смылась, открывая седину, — непонимающе посмотрел через зеркало заднего вида сначала на машину Минхо, а затем на Джисона, недовольно сложившего руки на груди и уставившегося в окно. — Где моя молодость… — мечтательно протянул водитель, выезжая на дорогу. Отвечать ему Хан не стал, хотя в душе поднялась волна возмущения. Ещё с дедом сегодня поспорить не хватало. Он устало съехал вниз по сиденью. Это, конечно, не та элитная машина сектантов, но здесь тоже тепло и относительно удобно — если не считать, что колени упирались в спинку переднего кресла. В последние дни — вернее, один день — в его жизни происходит слишком много странного. Настолько много, что странными стали казаться ранее обычные вещи, вроде спокойной поездки домой на такси под тихое мурлыканье радио. Все время кажется, что вот-вот произойдёт ещё что-нибудь, что вышибет из-под Джисона очередную опору. Прищурившись, Хан посмотрел в боковое зеркало. В нем отражалась все та же чёрная машина. И на кой черт он едет за мной? Кто Чан на самом деле? Почему, услышав его имя, эти таинственные ребята так оживились? Какие задания ждут Джисона, если он согласится перейти под их крылышко? Столько вопросов и ни одного ответа. Полная неопределённость постепенно становилась привычной. Глаза слипались. От монотонного жужжания двигателя клонило в сон. Мысли в голове смешивались в неразборчивую кашу. К черту это все. *** — Приехали. Хриплый голос водителя вырвал Хана из царства Морфея. Действительно, в окне виднелись родные бежевые стены. Джисон, опираясь на руки, поднялся обратно на сиденье — за время короткого сна он прилично съехал вниз — и, вежливо попрощавшись с таксистом, вышел из авто. Шагая на затёкших ногах к подъезду, он вяло тер все ещё слипавшиеся глаза. Ещё никогда его так сильно не клонило в сон в семь часов вечера. Зайду домой — и сразу спать. С хлопком входной двери в квартиру будто остались где-то в подъезде все проблемы, и сонливость совсем свалилась на него, замедляя каждое движение. — Не хочешь объяснить, какого хрена это было? Сон как рукой сняло. Хан мгновенно поднял голову в сторону гостиной. На подлокотнике дивана, изящно вытянув вперёд ноги и скрестив руки на груди, сидел Минхо.