Raphael Lake — Prisoner
***
— Ты скучала по мне? — в перерывах между поцелуями спрашивает Ник, прикусывая тонкую кожу на изящной шейке почти до крови. Он был, словно вампир. Питался её скрытыми желаниями и страхами, умело управлял каждым движением, как опытный кукловод и не отпускал от себя ни на шаг, как бы она не пыталась уйти. Каждый раз, когда он заходил в ее квартиру, он пытался сполна насытиться молоденьким телом, утолить свою жажду, но ее всегда было мало. Шарлотта для Ника — наркотик медленного действия, что не убивает его, а наоборот, тянет за собой, не давая и шагу ступить влево-вправо. Ее запах — темный шоколад, а волосы пахли кокосом. Боже правый, этот аромат незабываем, ни одна женщина не была такой пьянящей, как эта блондинка с зелёными, как весенняя трава, глазами. Розовые пухлые губки казались ещё более объемными от того количества поцелуев, которые они пережили, а Фоулеру всё мало. Он готов был целовать ее каждую секунду, прикусывать кожу до крови и изучать пальцами уже давно известные изгибы тела. При одном её виде, пусть она даже просто стоит, член стоял колом и больно упирался в шершавую ткань светлых штанов, а поэтому все их встречи заканчивались и начинались одинаково. Короткое приветствие, красноречивые взгляды, грубый секс, оральные ласки и выпивание нескольких чашек кофейного ликера. До недавно они пили исключительно кофе, а пару недель назад Ник смог найти в магазине неподалёку этот интересный напиток и с тех пор, это стало их маленькой традицией. Их слитие происходило всегда в разных местах. Кровать, к слову, они опробовали впервые совсем недавно. Обычно, где первый раз поцеловались, там и занялись сексом. Как Фоулер был приятно удивлён, когда узнал, что у них одинаковое любимое место для подобных вещей. Кухонный стол или пол — вполне удобное место, ещё лучше даже, чем обычная скучная, вдоль и поперёк изученная, кровать. Пару раз они занимались сексом в душе под самым невинным предлогом: просто смыть следы того, что произошло несколькими минутами ранее. А Шарлотта всегда соглашалась, словно не понимала, что последует за тем, как одежда покинет пределы ее тела. Должна признаться, одежда на ее теле всегда подолгу не задерживалась, когда в ее квартире находился Ник. И даже сейчас, когда он с таким остервенением терзает ее губы, ей кажется, что она просто потеряла голову, а от того и не противится его манипуляциям. Хотя на самом деле, она уже давно должна была оттолкнуть засранца, поставить на место и сказать, что она не такая. Но кто она такая, чтобы противится самому дьяволу искусителю? Впрочем, узнала Шарлотта об этом совсем недавно. Где-то месяц назад. Ник сам рассказал после очередного секс-марафона и это почти никак не оттолкнуло блондинку. Не то, чтобы эта информация их сблизила или наоборот развела в разные стороны. Скорее просто плюс один пункт в биографию о невероятно сексуальном брюнете. Из плюсов подобных встреч — никаких изменений. Они особо не обсуждали, что будет в том случае, если кто-то встретит любовь всей своей жизни или не дай Бог, кто-то из них влюбится в своего партнера. Дьявол и простая смертная? Разве такое возможно? Впрочем, Шарлотта всегда была слишком занята для того, чтобы всерьёз задуматься над своими чувствами к Нику. Да, он красивый, умный и невероятно страстный партнёр — мечта любой девушки, однако то, что он импульсивный и не постоянный отталкивало девушку, всё время возвращало на землю и било по голове, словно тупым концом молотка. Единственное, что не нравилось блондинке: волосы, подстриженные ёжиком. В том плане, что даже зацепиться нельзя, когда он вылизывает ее промежность досуха, остается лишь хватать себя же за грудь и кричать от удовольствия, чтобы он не останавливался. К слову, Фоулер никогда не прекращал свои движения, когда она уже была на грани. Он всегда так быстро убирал язык и заменял его своим членом, что подмену Шарлотта не всегда даже успевала заметить: только когда он начинал шептать на ухо разные пошлости, она начинала чувствовать каждую венку на его стволе и от этого стонать хотелось только громче. — Нет. Враньё. Она всегда ждёт его: осознанно или нет. Шарлотта никогда не признается, что начиная с шести вечера отсчитывает минуты до его прихода, сидя на кухне. А когда входная дверь хлопает, с сердца будто камень спадает. Между ног становится моментально мокро и всё, что остается блондинке, так это ждать, пока он подойдёт и как следует размяв ей плечи, поцелует в шею; проведёт мокрую дорожку поцелуев от ключицы до мочки уха, а потом прикусит ее же, горячим дыханием обжигая нежную кожу. Она медленно опускалась на колени, не разрывая зрительного контакта и игриво прикусывала нижнюю губу, представляя, что сейчас Фоулер сможет укусить ее за всю ту же губу, а потом старательно вылижет место укуса, чтобы оно не болело. Хватаясь пальцами за мужские бёдра, Шарлотта с каждым разом брала с первого раза всё глубже, чем всегда приятно поражала Ника и тут же заставляла громко рычать и материться от удовольствия. Ноги подкашивались, а от того ему приходилось упираться спиной в столешницу, хватаясь за ее края и снизу-вверх наблюдать за быстрыми движениями светлой макушки, ощущая, как ее язык вырисовывает узоры на головке, плавно переходя на темно-синие венки. Шарлотта действительно могла отсасывать так по-мастерски, что не сразу можно догадаться, делала она такое только с ним или другим тоже приходилось натянуть свой член на ее рот. С другой стороны, подобные мысли невероятно злили Ника. Дьявол, что сам по себе был невероятным собственником и ревнивцем — плевать, в каких отношениях они состоят с жертвой. Было противно от самой мысли, что это тело видел и трогал кто-то другой, что ей мог доставлять удовольствие и заставлять кричать кто-то другой. Дурные мысли, что невероятно раздражали и заставляли посмотреть на Шарлотту под другим углом. Иногда ему, к слову, хотелось убить ее и отправить за собой в ад, там-то точно никто заглядываться на эту красоту не будет; да и ходить никуда не придётся. Всё своё всегда под рукой, так сказать. И даже сейчас, когда она упирается лицом в мягкий матрас, хочется кричать, чтобы услышали все, как ей хорошо. Ник продолжал шептать на ухо, как она прекрасна и что бы он ещё сделал с этим телом и эти же слова только больше возбуждают девушку, заставляют течь смазку обильнее и стекать по бёдрам, подобно молоку или жидкой сметане. Она чувствовала, как с каждым толчком он становился грубее и жёстче, а значит конец был близок. Прикусывая губу буквально до крови, Шарлотта чувствовала, как останавливается Фоулер и открывает рот, чтобы вдохнуть как можно больше воздуха. Ему всегда будет мало её — этот урок они усвоили уже давно.***
— Как думаешь, я попаду в рай, не смотря на регулярный секс с тобой? — Дорогая, ты уже в Аду. Ты записала себя в это место в тот день, когда впервые раздвинула свои шикарные ножки передо мной.
***