То, что нас определяет

Вы научитесь терпеть. Ведь любовь — это во многом терпение, научитесь прощать, научитесь говорить, научитесь молчать. Научитесь любить. «Время жить» — Василий Дмитрук и Юрий Моисеев

Мерлин ушёл, но оставил за собой целый список вопросов. Эггзи не позволял сомнениям заполнять свою голову. Сейчас просто было не время для этого. Если бы он решил что-то… Возможно, пришлось бы переехать или сообщить о своём будущем переезде, а Эггзи был пока слишком уязвим для этого и нуждался в помощи (а ещё в нормальной ванне!). Здоровый эгоизм, вот как бы назвал это Гарри. И был бы прав. Эггзи должен был подумать о себе и о безопасности своих близких, когда он был так слаб. И Гарри был бы первым, кто поддержал его размышления. Мир не вращался вокруг влюбленности и потенциально разбитого сердца. Гарри появился как обычно, вечером, когда Эггзи уже успел трижды погулять с Джей Би, вытерпеть поцелуи Джей Би и знаменитую на весь Кингсмэн слюну Джей Би (её только вручную оттирать, Галахад! Мне дать Вам тряпку в зубы, чтобы Вы его сюда не притаскивали?!). Джей Би вообще-то был крайне хорошим мальчиком. Умным, ленивым, храбрым, бракованным щенком Баргеста. Да-да, дальним (очень!) родственником Персиваля, точнее его животной формы. Обратиться в человека Джей Би не мог, зато обладал сообразительностью куда более высокой, чем у обычных собак. Эггзи позволял себе думать, что два бракованных щенка, которые оказались в чём-то даже лучше своих чистокровных собратьев, просто обязаны были встретиться. Гарри, который и протащил отбраковку помёта на испытания новичков, возможно, считал также. Ну или был восхитительным засранцем, который просто хотел выбесить Артура ещё больше. Эггзи был практически уверен, что оба варианта верны. Возвращаясь к Джей Би: был у этого маленького комочка энергии и актерского таланта один недостаток. Его слюна обладала антимагическим эффектом. Это буквально означало, что магия на неё не действовала. Соответственно, стандартные для Кингсмэн заклятия уборки, которые стояли по всему особняку, тоже не действовали. Восхитительно, правда? Маленький недо-мопс победил вековую магию особняка. Обслуживающий персонал, следивший за порядком в здании, почему-то этого мнения не разделял, но возразить не мог. Рыцарям (точнее их штанинам), которым не посчастливилось столкнуться с любовью (злорадством) Джей Би, тоже не казалось это восхитительным, но они выражали свои эмоции в более активной форме. Гарри же, когда понял, что Джей Би представляет из себя маленького монстра по уничтожению порядка и чужой гордости (нужно быть минимум Мерлином, чтобы оставаться гордым аристократом в заляпанных слюной брюках), пришёл в восторг и периодически забирал пса с собой (видимо для пыток провинившихся). Зная всё это, Эггзи всё равно сглупил, когда позволил себе задремать в гостиной. Его хвост вошёл в завершающую стадию формирования и теперь оттягивал куда больше энергии. Конечно же, Джей Би не упустил шанса излизать шевелюру своего хозяина. Умная, маленькая, злорадная псина! Поэтому Эггзи ожидал этого: — Решил сменить парикмахера, мальчик мой? — абсолютно серьёзно спросил Гарри, входя в гостинную. Ни один мускул на лице демона не дрогнул, голос был ровным, будто он спрашивал коллегу, решившего немного сменить причёску, а не протеже, волосы которого были зализаны на одну сторону и стояли торчком, едва поблёскивая. Эггзи был абсолютно готов. — Не понимаю о чём ты, — также ровно и спокойно ответил Эггзи, намереваясь выйти победителем из этой игры в невозмутимость. — Возможно, имидж? — продолжил Гарри. — В твоём возрасте это абсолютно нормальное и частое явление. Все мы искали себя в юности и поддавались веяниям моды. Даже такой… экспрессивной. «Сукин сын!». У Эггизи дернулся глаз. — Купались в крови девственниц, Гарри? — Нет, всегда предпочитал более вульгарные цветы, которые бы знали что делать и как заставить партнёра стонать, — пожал плечами Гарри, не меняясь в лице. — Впрочем, иногда можно сделать и исключение, не так ли, Эггзи? Чёрт (не тот!), Эггзи выбрал плохое поле для победы. Он был хорош, даже очень, в словесных баталиях, но Гарри играл в эти игры дольше, чем малышка Лиззи сидела на троне. Эггзи хотел придушить уважаемого Артура в такие моменты. Или дать по морде. Одно из двух. Никаких слащавых вариантов с поцелуями и сексом — суровый, плебейский мордобой. — А как же рыцарские принципы, Артур? — Эггзи не собирался сдавать позиции так просто. — Выбор правильной жены? Та самая дева в беде, красивая, юная, скромная… женщина. Эггзи знал, что подобная шпилька могла бы ранить человека. До слияния двух миров у людей было все весьма плохо с толерантностью к не-гетеро ориентациям. Сейчас тоже оставались проблемы, но миры слишком сильно друг на друга влияли. А магики, особенно демоны, не считали когда-либо нужным отказывать себе в удовольствии и сексе. Поэтому для демона, для которого пансексуальность была такой же естественной частью натуры, как рога и хвост, это было скорее легким поддразнивание, чем колючим уколом. — Если что-то совершенно — нужно создать небольшой изъян, чтобы не оскорблять богов, — самодовольно ответил Гарри. — А в действительности, мне куда более приятная твоя улыбка, мальчик мой, чем какая-то женщина. Эггзи громко сглотнул. Победа, как же! Гарри было известно содержание разговора с Мерлином. Так что наверняка он вытряс из Морганы всё, что она разболтала Эггзи. Баловство фейри против упёртости демонов — классическое противостояние. Поэтому теперь Гарри позволял себе подобные комплименты и замечания (всякий раз оставляя Эггзи в дураках), но не переступал невидимую черту. Он всегда оставлял пространство для маневров: возможность отступить и перевести всё в шутку. Эггзи хотелось думать, что он достаточно хорошо изучил Харта, чтобы понимать его мотивы. Гарри знал, что при плохом варианте развития событий, Эггзи скорее предпочтет уйти отсюда (из-под демонической опеки), слабый и уязвимый, чем останется и смирится. В таком случае ожидание было важнее слепого желания получить своё. И от этого на душе становилось теплее. — Что ж, я думаю, нам лучше переместиться в ванну, чтобы я мог отмыть тебя от любви Джей Би, — предложил Гарри, вставая и снимая пиджак. — Не сдерживайся, Гарри, смейся, я знаю, что ты в восторге, — махнул рукой Эггзи, мысленно принимая поражение. — Просто я всегда считал его способным псом, и он подтвердил это снова. В карих глазах Гарри плясали смешинки, как солнечные зайчики в стакане коньяка. Харт улыбался едва заметно, чуть щурясь, собирая морщинки в уголках глаз, но Эггзи не мог отвести зачарованного взгляда. — Я переоденусь и присоединюсь к тебе через десять минут в ванной, Эггзи, — сообщил Гарри и оставил его одного в гостиной. Эггзи сидел ещё пару минут, пытаясь унять бешеное сердцебиение. И вроде бы он уже не был сопливым подростком и вышел из возраста, когда гормоны били в голову, превращая влюбленность в американские горки с эйфорией и депрессией, но всё повторялось. Сердце сбивалось с ритма, было трудно дышать и хотелось-хотелось не просто быть рядом с этим человеком, а сделать его счастливым. Это было больше, сильнее, ярче. В этом больше не было подростковой легкости — только тяжелое принятие. Любить было сложно, но Эггзи старался. Гарри даже дома придерживался брюк и рубашек. Чёртов аристократ. В ванной он закатал рукава и присел на обычную табуретку. Эггзи получил своё водоотталкивающее заклятие на всё тело, кроме шеи и головы, и покорно забрался в ванну, понимая, что сам и правда не справится с таким противником. Слюна Джей Би была ядерной штучкой. — Точно хочешь вернуться к старому стилю? — не удержался от шпильки Гарри. — Потому что ты должен знать: мы с Мерлином принимаем тебя таким, какой ты есть. У Эггзи не получилось обидеться на это или съязвить в ответ: приходилось бороться с глупой улыбкой. — Наклони, пожалуйста, голову. Гарри осторожно и мягко прикасался к волосам, расчесывая и поливая из душа. — Не горячо? — Нет. Эггзи пытался думать о детстве, о сценах купания с родителями, но ничего не шло на ум. Он в очередной раз убеждался, что не ассоциировал Гарри и его заботу с родительской. И от этого было немного легче, но с тем же горше. Такой вариант мог бы всё упростить. — Ты слишком много думаешь, Эггзи, — заметил Гарри, отправляя взмахом душ в сторону и беря с полки шампунь. Эггзи фыркнул: — Вы с Мерлином определитесь уже: мало или много. А то сами себе противоречите. — Значит, Мерлина ты всё-таки слушаешь? — слегка издеваясь спросил Гарри. — Закрой глаза, пожалуйста. Эггзи последовал просьбе, не успевая возразить. В ванной запахло сиренью. Эггзи не знал, где Гарри достал такой шампунь, а главное зачем, с учетом того, что демон предпочитал всё без отдушек из-за демонического обоняния. Драконье же наоборот могло менять чувствительность, поэтому Эггзи наслаждался запахом цветов. Это было приятно. Сирень почему-то напоминала Эггзи о детстве, обо всём хорошем, что было с ним связано. Это дарило чувство защищенности и спокойствия. Запах из воспоминаний заставлял улыбаться сам по себе. — Твой отец любил сирень, — неожиданно глухо выдохнул Гарри, — покупал шампунь с её запахом. Или добавлял аромамасла сам. Эггзи замолк на несколько долгих минут, что Гарри намыливал его волосы, тщательно вычесывая из волос вязкую и липкую слюну. Было тяжело дышать. В груди пылало. Потом вспомнились васильки, которые любил он сам, и постельное белье, ими пахнувшее. Забота Гарри была не очевидна, ненавязчива. И потому, стоило её заметить, как притворяться слепым больше не получалось. Хотелось плакать от нежности. Вопросы сами рвались с языка, жгли раздвоенный кончик. Но Эггзи задал лишь один: — Как ты смог телепортировать меня из Набии в Англию? Гарри замер на секунду, прежде чем Эггзи расслышал рваный вдох. — Гарри, — повторил Эггзи. Харт не любил ему лгать. Иногда работа обязывала. Все они знали, на что идут. Если бы Гарри остался Галахадом, у новоявленного Ланселота тоже имелись бы секреты от него. Но сейчас речь была только о них. Без всяких рыцарских лат. Гарри тихо фыркнул и покачал головой, судя по перемещениям ауры. Эггзи всё ещё не мог видеть его лицо и не пытался открыть глаза, предоставляя Харту больше пространства. — Я всё думал, когда ты спросишь. Придумывал, что ответить, но в голову так ничего и не пришло. Гарри хрипло рассмеялся, и что-то внутри Эггзи болезненно сжалось. — Это было чудо, как сказала Моргана, — несмело вставил Эггзи. — Она ни черта не знает. Фейри и магия — это всё равно, что эльфы и покорность — очень интересно, но никто их никогда не видел вместе, — зло и резко ответил Гарри, не пытаясь удержать образ джентльмена. Никто всё равно не узнает. — Перед тем, как улететь в Кентукки, я не удержался, Эггзи. Ты был пьян и полез целоваться. Не вспомнил ничего на утро, но того поцелуя мне хватило, чтобы установить связь. Между моей и твоей душой, которую ты так доверчиво предлагал. Эггзи застыл на секунду. Ну, конечно, необычный демонический контракт. Опасная связь, в которую не впутываются без полного доверия. Нельзя было убедить душу, что кто-то достоин доверия. Ты либо всепоглощающе полностью и пугающе доверял демону, либо связь не устанавливалась. Пейнит мира контрактов. Выходит, Эггзи ещё тогда открылся? И… Гарри просто воспользовался этим? — Благодаря этому я так быстро смог вернуться из Ада. Нить твоей души не дала мне потеряться и сбиться с пути. Ты стал моей Путеводной звездой, Эггзи. Гарри был честен и открыт перед ним. Готовый принять гнев, недовольство, злость и крики. Он заслуживал всего этого. Действительно заслуживал, потому что просто воспользовался случаем, а после так ничего и не рассказал. Возможно, поэтому он так противился, чтобы кто-то что-то узнал. Случись это всего пару дней назад, и Эггзи ушёл бы, хлопнув дверью. Сейчас Эггзи мог думать только о том, что сказал ему перед уходом Мерлин: «Он поставил свою душу на кон, Эггзи. И всё равно это того стоило». Гарри Харт был самодовольным мудаком, любящим выводить людей из себя, при этом оставаясь настоящим джентльменом. Это мог сказать каждый, кто работал с ним достаточно давно. Он использовал свою душу, чтобы дотянуться до тебя и притянуть обратно, и если бы на пути нашёлся достаточно мощный защитный артефакт, душа Гарри была бы уничтожена. Вот что сказал Мерлин. Эггзи был жив благодаря эгоизму и… любви этого невыносимого демона. — Смой пену, пожалуйста. Ему нужно было увидеть его глаза. Прямо сейчас. Эггзи должен был видеть, как меняются эмоции за чужой маской, должен был говорить с Гарри, а не созданным образом. Гарри прикрывал рукой его глаза, чтобы вода не заливала их, и, мягко массируя, смывал шампунь. Эггзи мог бы часами так лежать в ванной и наслаждаться ласковыми прикосновениями, заботой, скользящей в каждом движении. Волна магии избавила его от лишней влаги, и Эггзи наконец-то посмотрел на Харта. Гарри не пытался увиливать, не прятался за знаменитой дьявольской усмешкой. Коньяк и малиновый мармелад. Странное сочетание, тем более если добавить сюда шотландский виски. Но… Эггзи нравилось. Он не желал ничего иного. В глазах Гарри сейчас была чистая, искренняя уязвимость. Он был открыт, здесь и сейчас, для удара. И не боялся — только улыбался так мягко и знакомо. Эггзи не мог не улыбнуться в ответ. — Я злюсь на тебя, — прошептал он, едва слышно, так, будто делился самой сокровенной тайной. — Но я здесь и я не хочу уходить, Гарри. — И не надо, — облегченно выдохнул Харт. Он слегка качнулся вперед, и они соприкоснулись лбами, впервые находясь так волнительно близко. Их губы разделяло всего пару сантиметров, и Эггзи солгал бы, если бы сказал, что никогда не думал: каково это будет целоваться с Гарри Хартом? Он предпочитает вести в поцелуе, как в жизни, не оставляя тебе и шанса сбежать? Или любит нежность, любит, когда его лица ласково касаются? А может наоборот — когда жестко и страстно оттягивают за волосы, вынуждая запрокинуть голову и оставить шею на растерзание? Эггзи знал, что получит ответы на все свои вопросы, но позже. Сейчас было не время. — Ещё пара недель, Эггзи, — прошептал Гарри. Его глаза горели потусторонним огнём, а хвост за спиной чуть нервно покачивался. Эггзи знал это чувство. Желание обладать. Хартом владело то же, что и им. Но он был прав. Всего пара недель до возвращения в строй. Ожидание было подобно пикантной приправе — завершало блюдо и оставляло особое послевкусие. Ради этого Эггзи готов был подождать.