Кто меня запрограммировал?

      Разумеется, Антон не стал рассказывать доктору про то, что вот так вот просто засосал пьяного начальника, у которого на столе было фото его двойника. Он ограничился лишь тем, что поцеловал мужчину. Потом добавил, что начальника, потому что это было важно для следующего случая, связанного с ногтями. Врач на этот случай никак сверх нормы не реагировал. Он лишь записывал факты в медкарту Шастуна, задавая уточняющие вопросы. Антону казалось, что доктор уже сложил некую картину у себя в голове, но почему-то не собирался делиться своей версией.       — Без дополнительных исследований сложно что-то сказать, Антон Андреевич. По словам нельзя однозначно сказать, но на разрыв связи с родственной душой это не очень похоже. Учитывая, что вы уже упоминали, как ваши ногти меняли цвет. Этот мужчина… ваш начальник, верно? Какого цвета его ногти?       — Я сначала подумал, что тёмно-серые, — признался Шаст. — Ну, когда всё это между нами произошло. Он просто упомянул человека, который… разбил ему сердце.       — Подумали? — нахмурился доктор.       — Да… он раньше носил перчатки. Но после одного случая перестал. И как назло этот случай связан со мной.       Мужчина вздохнул и принялся усиленно тереть кончиком ногтя ноготь на другой руке, словно старался подковырнуть лак. Только вот лака не было.       — Рассказывайте, — кивнул врач. — Или вы что-то другое хотели упомянуть?       — Нет, как раз об этом, — Антон грустно улыбнулся. — Дело в том, что я увидел сон…             

***

      В первый рабочий день 2020 года Антон неожиданно нашёл на столе коробку со своим именем. Видимо, его Тайным Сантой всё-таки оказался Арсений. В коробке был годовой абонемент в музей современного искусства. Шастун был готов пищать от восторга — на Васильевском острове он гулял ничтожно мало, это ли был не повод? Однако сам Арсений его открыто избегал и всё время сказывался чересчур занятым для личного разговора. Да и в принципе он стал выглядеть заметно хуже после новогодних праздников. Вечно усталый, лохматый, забывающий побриться, даже иногда повышающий голос на подчинённых. Резкий, грубоватый и снова усталый. Шаст даже не пытался поговорить, зная, что начальник тот вечер прекрасно помнил, иначе бы не сбегал.       Январь и февраль прошли в едином ритме. Приближалось пятое марта. Пусть Антон и не испытывал того, чем страдали люди, потерявшие родственную душу, каждую годовщину, но этот день всё равно не любил. Только в этом году он проснулся посреди ночи от кошмара. Такое было с ним впервые за все годы, что он щеголял с зелёными ногтями. Ощущения после сна были ужасными — немного тошнило, кружилась голова, а на душе стало так тоскливо, будто выхода из ситуации не существовало. Это удивляло, ведь в жизни Шастуна сейчас всё было более-менее спокойно, и он искренне не понимал, из чего он не может найти выход.       Уснуть не удавалось до самого утра. Перед глазами то и дело вспыхивали картинки из сна. Какая-то незнакомая улица. Он перебегал её под раздражённые гудки машин, не добравшись до ближайшего светофора. Серая многоэтажка. Лестница, вторая. Много лестниц. Он бежал наверх — прямиком на двенадцатый этаж. Почему не воспользовался лифтом? Он знал, что за ним рано или поздно побегут. Быть может, хотел, чтобы догнали? Чтобы успели спасти. Хотел, точно хотел. Дверь на крышу. Открытая. Хотел ли он, чтобы она оказалась заперта? Хотел, конечно, но, видимо, это был знак. Где-то внизу хлопнула подъездная дверь, послышался топот и гулкие проклятья в сторону лифта, который вечно болтается не там, где нужно. Крыша. Прекрасный вид на незнакомый, но почему-то такой родной город. Безысходность. Стук крови в ушах. Сбившееся дыхание. Шаг к краю. Второй. Третий. Так высоко, но не страшно. Хотя нет, страшно. Разворот. Безнадёжный взгляд на дверь, из которой только что вышел. Слёзы застилают глаза. Мужской силуэт в дверном проёме. Его крик. Отчаяние. Ненависть. Падение в пропасть. Треск и нестерпимая боль.       Антон чувствовал себя скверно, будто всё, что произошло во сне, произошло с ним наяву. Он даже хотел отпроситься с работы, но потом вспомнил, что именно сегодня они собирались поздравлять прекрасных дам с наступающим Женским днём. Павел Алексеевич разрешил женской половине коллектива отдохнуть в пятницу, поэтому поздравлять надо было именно в четверг. Часть подарков была у Шаста, и остаться дома он никак не мог. Наглотавшись таблеток от всего, что болело, Антон кое-как вывалился из дома и еле доплёлся до бизнес-центра, чуть не опоздав к началу рабочего дня.       Единственную девушку в отделе поздравили почти сразу, как все собрались. Правда, довольно долго ждать пришлось Арсения, который был то на совещании, то просто где-то бегал по своим начальническим делам. Антон ужаснулся, когда Попов всё-таки добрался до их кабинета. Начальник сегодня выглядел ещё хуже, чем он, а Шаст думал, что это невозможно. Арсений толкнул какую-то невнятную речь и вручил единственной даме цветы. Затем кто-то сунул ему в руки конфеты, которые тут же перекочевали к той, кому предназначались. Младшая сотрудница смущённо благодарила коллег, отчаянно краснея. Она ещё долго сидела потом в своём кресле, практически не шевелясь и широко улыбаясь.       К бухгалтерии мужчины решили завалиться после обеда. Не поздравить бухгалтерию — это выставить себя кончеными подонками. Всё-таки эти прекрасные дамы им деньги отсчитывали. А деньги — это как раз то, зачем они все здесь. Короче, бухгалтеров все почитали, будто они были кошками в Древнем Египте.       — Шаст, сходишь за Поповским? — спросил Дрон, когда настало время выдвигаться.       — Может, лучше Серёга? — уныло отозвался Антон. Идти за начальником не хотелось по многим причинам. В первую очередь, из-за плохого самочувствия, а потом уже из-за недомолвок, возникших между ними.       — Я бы с радостью, — тут Шастун заметил, что Сергей натягивает куртку, — но я уже убегаю. Давайте, счастливо. Передайте Елене Ивановне от меня лично огромный привет и поздравления. Кнопка, — он обратился девушке-программисту, продолжавшей пялиться куда-то вдаль и улыбаться, — с наступающим тебя ещё раз.       — Спасибо, Сергей, — еле слышно пискнула она из-за своих мониторов и помахала схемотехнику рукой вслед.       Шаст вздохнул. Отмазаться от посещения кабинета начальника не удалось, поэтому пришлось ползти туда из последних сил. Добравшись до нужной двери, Антон нерешительно постучал. Ответа не последовало. Он постучал громче, но из-за двери снова никто не отозвался. Мужчина дёрнул ручку, и та на удивление поддалась. В кабинете никого не было.       — Да что ж такое-то, — пробурчал Шастун себе под нос и набрал номер начальника. Телефон громко оповестил о своём присутствии. Это было странно — все знали, что Арсений со своим телефоном не расстаётся практически ни на миг. Антон пожал плечами и, окинув взглядом кабинет напоследок, собрался уже уходить, как вдруг… его внимание привлекла яркая баночка, валявшаяся на полу, что было слишком… неожиданным.       — Блядь… — прошептал Антон, вспомнив, где видел эту самую баночку. Федя — друг его юности с приближением марта всегда носил такую с собой. Видимо, упаковка за столько лет нисколько не изменилась. — Да что за… — тут мужчина обалдел ещё больше. Из-за стола торчала рука с угольно-чёрными ногтями, а рядом с ней лежала стянутая явно впопыхах чёрная тканевая перчатка.       — Арсений… — еле проговорил Шаст и бросился к столу. На полу действительно лежал его начальник, не подавая признаков жизни. Антон не знал, что делать. Звонить в скорую или звать на помощь кого-то из коллег? Это казалось самым здравым, но тогда все бы узнали секрет Попова, который он так тщательно скрывал. Позвонить Серёже, вдруг он ещё не успел далеко уехать? Но Матвиенко был вне зоны доступа. Шастун паниковал. Он проверил дыхание Арсения и попытался посчитать пульс, но от накатившего страха сам не понимал, что делает. Дыхание вроде было, но слабое.       — Арс, пожалуйста… я придумаю… я придумаю…       Антон запер дверь, чтобы никто случайно не зашёл, сбросил Дрону сообщение, чтобы шли без них, и принялся звонить единственному человеку, который сейчас мог помочь, кроме скорой помощи, — Феде.       После той случайной встречи в Эрмитаже, когда Шаст постеснялся подойти, он всё-таки нашёл старого друга в соцсетях. Пусть они выросли и стали слишком разными, но изредка перекидываться сообщениями могли. Номер же Антон достал там же — повезло, что Фёдор оставил его на своей странице.       — Кто? — раздался суровый голос Феди из трубки. Видимо, он не любил, когда ему звонил кто-то с незнакомого номера.       — Федя, пожалуйста, потом объясню, времени нет… — срывающимся от нервов голосом проревел в телефон мужчина.       — Тоха? Надо же, какие люди…       — Пожалуйста, Федь… — Антон попытался унять дрожь в голосе. Получалось очень плохо. — Что делать, если человек с помершим соулмейтом не успел принять вовремя таблетки и сейчас лежит без сознания? У тебя же было такое лет в шестнадцать…       — В скорую звони, дурень!       — Не могу. Он не простит.       — Да он сдохнет, скорее всего, если ты скорую ему не вызовешь! — прокричал Фёдор. — Тогда он тебе спасибо скажет, конечно. С того света тебе душа его прошепчет.       — Бля, Федя. Прошу, — взмолился Шастун, в очередной раз поднося руку к ноздрям начальника, чтобы проверить дыхание. — Даже если вызову… хуй знает, дотянет он или нет. Я в душе не ебу, сколько он тут без сознания лежит. Федя, пожалуйста, мне некого просить.       — Таблетки поблизости есть? — уточнил Фёдор.       — Да.       — Чудно. Три штуки раствори в воде и влей ему в рот. Ударная доза, должен в себя прийти. Потом обязательно в скорую звони. Тох, если всё так, как ты говоришь, то это пиздец.       — Полнейший. Прости, я потом перезвоню. Спасибо.       Антон поднял баночку таблеток с пола. Крышка была покрыта заводской плёнкой — видимо, Арсений не смог подцепить её перчатками, вспомнив про лекарство слишком поздно. Когда стало совсем плохо.       Необходимо было действовать и немедленно. Антон положил голову начальника к себе на колени. А то не хватало ещё, чтобы раствор пошёл куда-то не туда, и Арсений бы попросту захлебнулся. С трудом Шаст разжал его челюсти и влил лекарство в рот. Он не знал, что будет делать, если это не подействует, надеясь, что начальник хотя бы откроет глаза и сможет говорить. Антон просто сидел рядом с ним на полу, придерживая его голову на своих коленях одной рукой, и сжимал руку без перчатки другой. Пазл полностью сложился. Был Арсений, был его соулмейт Валера. И, видимо, Валеры пятнадцать лет назад не стало. Именно в этот день.       В голове Антона было ещё много разрозненных мыслей по этому поводу, это помогало ему окончательно не потерять голову. Было страшно. Мужчина несколько раз порывался вызвать скорую, но тут же отметал эту затею, успокаивая себя тем, что за пять минут могло и не подействовать.       — Арсений, не подведи… — шептал он, сжимая его ладонь крепче. В голове щёлкнуло, что если через пять минут ничего не изменится, то придётся вызывать врачей.       Но Попов действительно не подвёл. Ещё спустя пару минут он сделал глубокий вдох носом, а глаза под сомкнутыми веками забегали, как бывает, когда человек видит сны. Ещё минута, и из его груди вырвался болезненный стон, заставивший Антона вздрогнуть.       — Арсений, твою мать, не помирай только.       Тот еле заметно приоткрыл глаза и сделал ещё несколько глубоких вдохов уже ртом.       — Валера, — простонал Арсений, — ты пришёл меня забрать? Я не хочу. Отпусти. Ты сам хотел, чтобы я тебя оставил.       — В жопу твоего Валеру, — раздражённо ответил Шаст. Почему-то этот Валера и все его упоминания начинали дико бесить. — Антон я.       — Антон?! — Попов резко распахнул глаза и попытался сесть. Сесть не удалось, поэтому начальник плюхнулся обратно на колени Шастуна, а из ноздри показалась тоненькая струйка крови. Программист выругался. Про кровь из носа его никто не предупреждал.       — Ну куда ж вы так резко! — в голосе Антона прозвучали укоризненные нотки. — Вы потеряли сознание, видимо, не успели принять таблетки.       — Заработался…       — Арсений, я вызову вам скорую, — Шаст отпустил руку начальника и достал из кармана бумажный платок, чтобы вытереть кровь.       — Не смей! — Арсений резко перешёл на ты, перехватив платок. Ранее он позволял себе такие фамильярности, только в тот вечер, когда напился вместо новогоднего корпоратива. — Я сам могу. Нормально всё со мной, понятно?       Мужчина неуклюже старался вытереть лицо, но получилось только размазать кровь под носом, ведь рука его плохо слушалась. Зато он, похоже, осознал, что сейчас находится рядом с Антоном, а перчатки на той самой руке нет, поэтому снова резко дёрнулся, заставив Шаста в очередной раз перепугаться.       — Да что ж вас так мотает! — в сердцах воскликнул он. — И вообще давайте по-взрослому. Вас можно двигать в таком состоянии? Только честно. Иначе я сейчас возьмусь за гугл.       — Помоги мне добраться до дивана, — потребовал Попов.       Благо, кабинет был не такой уж и большой, поэтому Антон приказ начальника выполнил почти без особых усилий и плюхнулся рядом, позволив тому закинуть через себя ноги.       — Вы знаете, Арсений, — слова Фёдора о необходимости медицинской помощи так плотно засели у Шаста в голове, что он не оставлял попыток, — я… когда вас увидел без сознания, связался с человеком… моим другом. Он потерял родственную душу лет двадцать назад, когда был ещё совсем ребёнком. И первое, что он мне сказал, что вам нужна помощь врачей.       — Ты можешь идти, — пробубнил Арсений, закрыв лицо руками. — Я пробью тебе плюс к надбавке, если пообещаешь не распространяться о том, что ты здесь увидел.       — Блядь, да почему ты ведёшь себя, как неразумный пиздюк? — у Антона лопнуло терпение, и теперь уже он переступил границу соблюдения субординации. Мужчина скинул с колен ноги начальника и вскочил. — Мы идём ко мне. Десять минут пешком. Скорую вызову из дома, никто из наших не узнает, клянусь тебе. Не в деньгах дело, Арсений! — он тревожно посмотрел на настенные часы, которые показывали без двадцати два. — Я хоть в тебя и запихал аж три таблетки разом, но тебе всё равно скоро поплохеет, раз ты уже довёл себя до такого.       Попов недоверчиво перевёл взгляд на часы, висевшие над дверью, и нахмурился.       — Откуда ты знаешь? — спросил он, глядя то на подчинённого, то на фотографию Валеры, всё так же стоявшую на столе.       — Омск, 13:57 по нашему времени. 16:57 по местному.       — А, тебе Сергей, наверное, сказал? Вот ведь…       — Воронеж, — тем временем продолжал Антон, совершенно не думая отвечать на вопрос. — Пятое марта, 2005 год. Суббота. Седьмой класс, урок литературы. 13:57. Понимаете, да? — мужчина выставил вперёд руку, демонстрируя свои зелёные ногти. — Вот охуеть, конечно, будет, если это просто совпадение.       — Да уж… — Арсений закрыл глаза. Его лицо оставалось крайне сосредоточенным, было видно, что мужчина что-то усиленно обдумывал. — Антон, вы умеете водить? — он снова перешёл на вы. — Если да… отвезите меня, пожалуйста, домой.       — Зачем ехать, если до моей квартиры идти десять минут? Если нужны какие-то лекарства, так купим в аптеке внизу. Скорая приедет вне зависимости от адреса…       — Никакой скорой. Я позвоню своему врачу, попрошу приехать. Тогда вы успокоитесь, Антон? — хмыкнул начальник, специально выделив голосом его имя в конце вопроса. Шаст не ответил и протянул Арсению руку, чтобы помочь ему подняться.       Как назло охранник на проходной оказался тот же, что дежурил в день корпоратива, когда Антон с Сергеем выносили ужравшегося в дрова начальника до машины. Вот и сейчас Шастуну показалось, что этот дядечка странно на них покосился. Но, к счастью, сумел сдержать любопытство и лишних вопросов задавать не стал. Потому что на ответы попросту не было времени.       Впервые за долгое время Антону было настолько страшно. В голове всплыл приступ Феди, который ему пришлось наблюдать спустя год их знакомства. И если уж человека, который родственную душу не успел полюбить, так плющило, то как обычно влюблённый когда-то по уши и скучавший даже спустя пятнадцать лет Арсений встречал годовщину, Шаст даже и представить боялся.