Кто меня запрограммировал?

      С тех пор их общение стало ещё более странным. Теперь Антон стал сторониться своего начальника. Шаст всё больше осознавал, что Арсений ему нравится, но на сближение пойти не мог по двум причинам. Первая: ещё в тот пьяный предновогодний вечер Арс сказал, что влюблён. Вторая: если вдруг он влюблён в Шастуна, то не из-за того ли, что тот как две капли воды похож на покинувшего его соулмейта? А такой любви ему было не надо. Да даже если нет, Антон всё равно боялся, что если Арсений направит свою разрушительную и всепоглощающую любовь в его сторону, то он, как и Валера, рано или поздно в ней задохнётся.       Шаста мотало от одного к другому, будто в нём сражались два совершенно разных человека. Один подначивал признаться начальнику в своих чувствах, как-то подкатить или, может, даже повторить новогодний корпоратив, а точнее, то, что у них вместо него было. Второй заставлял шугаться, быстро прятаться, если Арс возникал в поле зрения, и как можно больше сокращать время пребывания в кабинете начальника. Голова просто пухла от этих баталий, и мужчине казалось, что он скорее сам себя задушит этими мыслями, чем Арсений со своей потенциальной влюблённостью.       Он пребывал в таком состоянии аж до середины июня. Март, апрель и май пронеслись абсолютно незаметно. Антон жил и действовал как будто на автомате, не замечая ничего и никого вокруг. А если и замечал, то сильно раздражался, что все вокруг какие-то слишком жизнерадостные. Только люди в таком же состоянии, что и у него, вызывали если не сострадание, то хотя бы не бесили. Как же он удивился, когда однажды в столовой увидел свою подчинённую с ещё более унылым видом, чем у него. Кнопка бездумно ковырялась вилкой в тарелке, почему-то держа её левой рукой, а сама печально смотрела на правую.       — Кнопка, к тебе можно подсесть? — Антон даже передумал покупать себе обед. Сначала ему нужно было выяснить, что не так с девушкой. Вдруг что случилось, а она слишком тихая и скромная, чтобы попросить помощи.       — Д-да… конечно, садитесь, — Кнопка переложила сумку со стула на колени и жестом пригласила Шаста сесть. — Что-то случилось, Антон?       — Да нет, с чего ты взяла? — слишком наигранно удивился мужчина.       — Просто вы, если видите кого-то другого из нашего отдела, обычно подсаживаетесь к нему, а ко мне… ни разу. И садитесь один, если больше никого из наших нет. Просто наблюдения, я не жалуюсь.       — А, правда? — Антон неловко рассмеялся и чуть не уронил со стола вазочку с овощным салатом. — Прости. Да просто думал, зачем тебе старпёрские мужицкие бредни слушать…       — Не думали, Антон, не думали, — покачала головой девушка. — Так… что-то случилось?       — Да. Я хотел узнать… Что с тобой, Кнопка? Ты какая-то унылая сегодня. Что-то беспокоит?       — Если честно, — Кнопка вздохнула и нервно заправила мешавшуюся прядь волос за ухо, — беспокоит. Я ровно через месяц… выхожу замуж.       — Так это же прекрасно! — искренне улыбнулся Шаст, глядя на её красные ногти с долей зависти. — Можно тебя поздравить, выходит. Значит, скоро покинешь нас, да?       — С чего бы? — растерянность на лице девушки уступила место удивлению с примесью негодования. Кажется, она поняла, что мог иметь в виду её начальник. — Да вы что! Господи, Антон, вы что такое говорите?!       — Прости… — Антон понял, как оконфузился. Неловкая беседа стала ещё более неловкой. — Я просто подумал… ну сейчас многие… иначе не видят смысла… Ну понимаешь, да?       — Понимаю. Не скажу, что я так же думала, но смысла тоже особо не вижу…       — Тогда почему ты так расстроена? — Шастун тронул её за плечо, отчего Кнопка дёрнулась и перепуганно уставилась на мужчину.       — Я не хочу, — она выглядела так, словно собиралась расплакаться, но почему-то ещё держалась. — Не хочу… — повторила девушка одними губами.       — Кнопка, ну ты чего? — Антон был сам готов запаниковать, ведь успокаивать чужие истерики он не умел. А тут ещё и довольно скрытная особа, с которой он работал больше года, но так ничего о ней не знал. Даже с тем же скрытным Арсением было проще разобраться.       Шаст освободил руку Кнопки от вилки и положил на свою ладонь. Девушке, видимо, было уже всё равно, потому что она не дёргалась и никак не выражала недовольство. Она часто моргала и смотрела на начальника бешеным взглядом, слишком уж широко раскрыв глаза.       — Ну вот смотри, — Шастун улыбнулся и кивнул на её руку, — твои ногти красные. Вы с женихом любите друг друга, ваши души связаны навеки. В чём проблема?       — Я не знаю… — еле слышно прошептала Кнопка. — Это… как будто… заставит меня повзрослеть.       Антону дико хотелось рассмеяться, но он старался выглядеть максимально доброжелательным. Обижать тихую и еле заметную сотрудницу хотелось меньше всего.       — Ну что за глупости! — произнёс мужчина. — Тебе сколько, если не секрет?       — Двадцать пять…       — Надо же, я думал, меньше, — искренне удивился Шаст и накрыл её руку своей. — Вот смотри, с тобой всё понятно. Твоё будущее прекрасно. Да, немного предсказуемо, но это и прекрасно тоже. Тебе двадцать пять, ногти красные, впереди целая жизнь с человеком, которого ты любишь. А теперь взгляни на мои ногти…       Где-то в дальнем конце столовой послышался грохот посуды, а затем мимо столика, за которым сидели программисты, пронёсся раздражённый донельзя Арсений, который сносил всё на своём пути.       — Приятного аппетита, — сквозь зубы бросил он и скрылся за дверью. Его подчинённые удивлённо переглянулись, но продолжили диалог, как ни в чём не бывало, хотя состояние Арса Шастуна заинтересовало. Но сначала надо было разобраться с Кнопкой. Всё-таки она была его подчинённой, и Антон чувствовал какую-никакую ответственность.       — Так вот, Кнопка, посмотри на меня, — мужчина включил всё своё обаяние, чтобы вызвать доверие. — Двадцать девять лет, зелёные ногти и хрен знает, что там дальше. Ты же просто боишься перемен. Но поверь, это вовсе не те перемены, которых надо бояться. Ты же ведь согласилась выйти замуж…       — Два года назад, — девушка всхлипнула и тут же вытерла глаза. — И мы решили пожениться сейчас, ну… потому что вроде бы уже пора… И всё назначено, но я… так боюсь.       — Ну перестань, — Антон сжал её руку сильнее. — Мне кажется, вам стоит просто поговорить. Вообще знаешь, очень важно говорить с человеком, если что-то не нравится или не устраивает. Уверен, твой жених тебя поймёт, если ты расскажешь о своих опасениях. Вы же соулмейты, ё-моё! Просто поговори с ним, вам обоим легче будет.       — Но вы же с Арсением никак не поговорите, — Кнопка вдруг резко успокоилась и сочувствующе посмотрела на начальника. — Это не моё дело, но мы все не слепые, Антон. Извините.       — Да, ты права… — Шаст нервно рассмеялся. — Как говорится, свой совет себе сначала посоветуй. А судя по тому, как наш строгий начальник «радостно» мимо нас промчался, кому-то из нас, думаю, есть, что ему сказать. Короче, Кнопка, я понимаю, тебе, может, и тяжело, но люди вокруг не поймут ничего, пока ты им прямо не скажешь.       — То есть если я скажу, что мне не нравится, как вы меня называете, вы больше не будете этого делать?       — Блин, так тебе всё это время не нравилось? — Антон был в недоумении. Мужчина не понимал, как можно больше года терпеть обращение, которое не по душе. Для него это было, как если бы его имя стали рифмовать с неофициальным названием резинового изделия №2. А за такое и в глаз дать можно.       — Не нравилось, — девушка вздохнула. — И я говорила… Но меня услышал только Арсений. Смысл стучаться в закрытую дверь, если никому до тебя нет дела?       Шаст пообещал больше Кнопку Кнопкой не звать и вышел из столовой. Обедать он передумал — уж больно его забеспокоила реакция Арсения. Расстроил его кто, или это была ревность, что само по себе было странно… Антон решил действительно последовать своему же совету и поговорить с начальником по душам. Вроде бы в день, который для обоих был знаковым, у них неплохо так получалось. Радовало, что, если верить словам Кнопки, Арс научился не просто слышать и слушать, а именно прислушиваться к пожеланиям людей, касающихся их личных границ.       Когда Шастун влетел в свой кабинет, чтобы заглушить урчащий от голода живот хоть чашкой чая, Сергей довольно выразительно пялился в пустоту, слушая, что ему говорят в трубку.       — Кого тебе позвать? — Матвиенко аж сморщился. — Поповский, ты там совсем с дуба рухнул? Какую ещё Дарью Артёмовну? — мужчина непонимающе уставился на вошедшего в кабинет Антона. — Шаст, слышь, Дарья Артёмовна — это кто вообще?       — Кнопка… — неуверенно ответил Антон, попутно вспоминая, так ли зовут его подчинённую. — Точно. Она обедает пока.       — Арс, ты про нашу Кнопку что ли? — переспросил Серёжа уже в трубку. — Нафиг она тебе сдалась? Ладно, понял, молчу… Ест она. Придёт — передам.       — Что Арсению надо от Кно… в смысле, от Даши? — поинтересовался Шастун, одним махом осушая кружку с остывшим чаем. — Кстати, Серёж, она просила её Кнопкой не называть, ей неприятно.       — А, да? — удивился схемотехник. — У неё просто нос такой забавный… ну и само вырвалось, когда я случайно её имя забыл. Серьёзно, ей неприятно?       — Серёж, ты видел вообще, какая она? Сказала раз, а мы не поняли. Ладно. Так что там Арсу надо?       — Хочет, чтобы Кнопка к нему пришла. Злющий, капец. Ты на неё ему не жаловался? — Сергей подозрительно изогнул бровь.       — Блядь, Серёж, тут другое… — Антон слишком резко поставил чашку на стол, и все остальные обитатели кабинета подпрыгнули от громкого звука. — Я разберусь. И чтобы никто Даше о звонке Арсения не говорил, когда она вернётся, усекли?       Коллеги одновременно закивали головами. Спорить с нетипично серьёзным и взволнованным ведущим программистом никто не хотел. Антон же уже нёсся по хорошо знакомым лестницам до кабинета своего начальника. По дороге он чуть не сшиб собиравшегося покурить Поза и пару дам из бухгалтерии, которые вальяжно прогуливались в сторону столовой. В кабинет Попова Шаст ворвался без стука, открыв дверь почти с пинка. Арсений, яростно меривший шагами кабинет, аж подскочил.       — Мне кажется, или я звал не тебя? — спросил он, поправив очки, из-под которых его взгляд казался ещё более зловещим.       — Ты звал мою подчинённую. За неё отвечаю я, так что обсуди сначала со мной, если это касается её работы, будь добр.       — Это личное, — отрезал Арсений и развернулся к окну. — Можешь идти.       — У тебя с ней ничего личного быть не может, — настойчиво продолжал Антон. Покидать кабинет он и не собирался. Шаст нагло развалился на диване, ожидая, когда начальник повернётся и продолжит свою речь. Но тот смотрел в окно, обиженно скрестив руки на груди.       — У тебя тоже, — после затянувшейся паузы сказал Арс, стиснув зубы, и развернулся. Шастун улыбнулся — у него прямо камень с души упал. Значит, он всё понял верно. Или же не понял абсолютно ничего и мог бы всё испортить, но всё равно решил рискнуть.       — Ты такой дурак, честное слово! — мужчина вскочил с дивана и, бросившись к двери, резко провернул торчащий из замка ключ. Арсений продолжал недоумённо наблюдать за его действиями, совершенно не шевелясь. — Арс, нам надо поговорить.       — Покинь мой кабинет, — голос начальника потерял всякую твёрдость, хотя Арс пытался успокоиться, как мог. Антон снова плюхнулся на диван и похлопал рукой рядом с собой, приглашая Попова сесть рядом.       — Арс, ну ты такой дурак, — повторил Шаст, широко улыбаясь. — Наша Дарья Артёмовна через месяц выходит замуж, ты её краснющие ногти видел вообще? Что за сцены ревности ты тут устраиваешь? Просто Дашу эта свадьба капец угнетает, можешь сам с ней поговорить, тем более, по её словам, оказалось, что ты единственный в нашем коллективе, кто умеет слушать.       — Так я и собирался! — возмутился Арсений. — Погоди, она сказала, что я умею слушать? Серьёзно? Это… так странно слышать.       — Ты единственный понял, что ей не нравится, когда её Кнопкой зовут.       — То есть вы звали её Кнопкой всё это время? — мужчина вздохнул и наконец-то сел на диван. — Какие ж вы тупицы, я не могу. Ладно… Так о чём ты хотел поговорить?       Шастун просто сидел и глупо моргал, глядя на начальника. Все нужные слова, которые он прокручивал в голове на повторе, будто в один момент испарились. Арсений смотрел на него с плохо скрываемым любопытством, а Антон просто понимал, что тонет в его голубых глазах.       — Поговорить? — переспросил Шаст с тупой улыбкой. — Я хотел?       — Шаст, ну не коси под дурачка, — рука Попова легонько коснулась его руки. — Я же понял, что ты не только Дашу от увольнения спасать примчался.       Антон кивнул. Слова всё ещё не хотели складываться хоть во что-то, что имело смысл. Рука Арсения лежала на его руке уже неприлично долго, и мужчина вдруг осознал, что это прикосновение — прикосновение кожи к коже, а не тёмной ткани перчаток, как бывало раньше. Шастун изумлённо распахнул глаза и опустил взгляд, чтобы точно убедиться. Арс был без перчаток, совершенно не скрывая свои чёрные ногти.       — Арс, ты… ты помнишь вечер новогоднего корпоратива? — Шаст чуть не прикусил себе язык, ведь собирался он сказать совсем не это, но слова будто сами вырвались из его рта. Словно кто-то заставил его сказать именно так.       Попов заметно помрачнел и даже спустил очки на кончик носа, продолжая тяжело глядеть на подчинённого поверх них. Эта тяжесть заставила программиста поёжиться.       — К сожалению, да. Прекрасно помню, — холодно отчеканил Арс. — Я, кажется, так и не извинился перед тобой за всё, что натворил?       — Да я сам был хорош, — отмахнулся Антон и издал нервный смешок. — Я не об этом. Ты и тогда, и в день… приступа… говорил, что готов отпустить Валеру.       — Как видишь, отпустил, — Арсений кивнул в сторону рабочего стола, на котором уже не было рамки с фотографией. — И перчатки уже месяца три не ношу. Ты об этом поговорить хотел?       — Не совсем… Блядь, как тяжело сформулировать! — Шастун откинулся на спинку дивана и уставился в потолок, надеясь, что это поможет собраться. — Нравишься ты мне, короче. Да, я знаю, что ты там влюблён в кого-то…       — А если в тебя? — подмигнул ему Арс. — Ты такой вариант не рассматривал?       — Так в этом тоже есть проблема, — мужчина вздохнул и жалобно посмотрел начальнику в глаза. — Если это действительно так… и если только из-за того, что я выгляжу, как Валера…       — Вовсе нет! — горячо возразил Арсений и сжал руку Шаста крепче.       — Пожалуйста, не перебивай, — скривил губы Антон. Каждое следующее слово словно проходило кастинг внутри головы. В присутствии Арсения он впервые начал осознавать то, что беспокоило его долгие годы. — На самом деле… мне кажется, у меня проблемы, Арс. Я ведь… я ведь никогда не любил театр, программирование, архитектуру… А это всё так похоже на то, чем жил Валера. И в моей жизни всё возникло так спонтанно. Будто кто-то переписывал меня на ходу. Кто меня запрограммировал так, блядь? Будто взяли программатор и обновили прошивку несколько раз.       — Ты боишься, что твои чувства ко мне — совсем не твои?       — Я боюсь, что скоро совсем потеряю себя. Или уже потерял. Просто… ну не бывает так много совпадений. Мои ногти резко зеленеют в ту же секунду, что умирает твой соулмейт. А потом я постепенно начинаю любить то, что для меня раньше было совсем чужим. А, ну и да, мы с ним внешне словно близнецы, только он на пять лет старше.       — Антон, я обещаю тебе, что бы там ни было, мы вместе найдём настоящего тебя, — Попов хитро прищурился, будто пытался разглядеть в подчинённом его истинную сущность. — Знаешь, так забавно… Я ведь мог пошутить, но ты так серьёзно уцепился…       — Значит, влюблён ты не в меня? — вздохнул Шаст, поразившись тому, как сам совершил подмену понятий. Может, это была и вовсе не она, но мужчина в своей голове решил охарактеризовать это именно так.       — Вот что тебе скажу, — Арсений снял очки и закрепил их на нагрудном кармане пиджака, — если мои ногти будут адски гореть снова, как в тот декабрьский вечер, я готов. Да даже если я весь целиком буду так гореть, как и мои ногти тогда, я буду только рад.       Антон не успел даже спросить, что начальник имел в виду, потому что ощутил лёгкий, почти невесомый поцелуй на губах. Он инстинктивно потянулся вперёд за продолжением, но Арс отстранился и с широкой улыбкой предложил:       — А пошли гулять!       — Арс, час дня, ещё часа четыре пахать, — Шаст вопросительно изогнул брови. — Какое «гулять»?       — Антон Андреевич, не забывайте, что я ваш начальник! — с напускной строгостью сказал Арсений и подмигнул. — Отправляю вас в местную командировку в «Эрарту». Быстро собирайтесь, возражения не принимаются.       — Я кое-что должен закончить, Арсений Сергеевич! — Антон улыбнулся и поцеловал Арса в ответ. На душе было лишь спокойствие, а ногти больше не болели.             

***

      — Значит, у вас стали изменяться интересы… — задумчиво произнёс врач. — Есть у меня подозрение, Антон Андреевич, и скажу вам, что обследование тут ничего не выявит. Но на всякий случай пройдите. Нам важно исключить изменение цвета ваших ногтей по другим причинам.       Антон в душе ликовал — от вопроса доктора удалось отвлечь, заинтересовав другим фактом. Только вот самому ему было не легче, ведь воспоминания больно резанули по сердцу.       — Да, это меня пугало. И я пытался вспоминать прежнего себя всё это время. Знаете, даже получалось.       — Хорошо. Знаете, Антон Андреевич, — мужчина тревожно посмотрел на часы, — у меня сейчас следующая запись. У пациента сегодня годовщина, сами понимаете…       — Надо же, тоже сегодня, — вздохнул Антон. — Я так и не рассказал вам про то, из-за чего ногти изменили цвет.       — Да, именно поэтому я прошу вас погулять где-нибудь минут пятнадцать. Потом я смогу вас дослушать.       — Хорошо, — Шастун поднялся на ноги. — Я могу покурить? Это не помешает?       — Можете, — кивнул доктор и открыл дверь в коридор, приглашая Шаста выйти, — жду вас через пятнадцать минут.