Кто меня запрограммировал?

      Дома было невыносимо. Антон мысленно снова и снова возвращался к моменту, когда его рука случайно коснулась руки Ирины. И этот момент казался ему всё более приятным. Как бы ему хотелось ощутить подобное, но не с ней, а с Арсением, но это было уже невозможно. Не Арс был предназначен ему судьбой. Да, безусловно, они были как-то связаны, но чем больше Антон об этом думал, тем больше понимал, что эта связь — лишь результат какой-то ошибки, произошедшей где-то на небесах в момент смерти Валеры. И это приводило в отчаяние.       Одиночество в квартире Арса, почему-то ставшей в одночасье чужой, душило, заставляя мужчину беспокойно метаться из одного её конца в другой. Ни один из таких родных ранее уголков не казался больше уютным. Невозможно было просто сидеть на месте, хотелось убежать, и эта мысль всё громче стучала в ушах, забивая все остальные. Всё вокруг было чужим. Абсолютно всё, на что бы ни упал хаотично прыгавший из стороны в сторону взгляд.       Внезапно зазвонил телефон. Шаст испуганно дёрнулся и несколько секунд стоял, практически не дыша, прежде чем просто посмотреть, кому он понадобился. К счастью, звонил Арсений. Только облегчения это почему-то не добавило. Шастун дрожащей рукой взял телефон и принял вызов.       — Арс… — практически провыл в трубку Антон. Эмоции валили через край, и сдерживаться становилось всё труднее.       — Шаст, ты… всё в порядке? — голос Арса звучал обеспокоенно.       — Нет, — признался мужчина, хватаясь за голову свободной рукой. — Вообще не в порядке. Арс, мне очень плохо.       — Я сейчас к тебе приеду, ты где вообще?       — У тебя дома, — Шаст сел на пол у кровати, прижав колени к груди.       — У нас дома, Антош, — укоризненно поправил его Арсений. Антон сморщился, словно эти слова пробили чётко ему под рёбра. Почему-то он больше не мог считать эту квартиру своим домом. — Не уходи никуда, я приеду. И скорую тебе вызову, ты сможешь дверь открыть, если они раньше меня приедут?       — Не надо вызывать, Арс, мне плохо не физически. Вряд ли это можно поправить простым уколом. И я боюсь, Арсюш…       — Чего ты боишься? Расскажи, — на фоне стало шумно. Видимо, Попов вышел на улицу. Антон словно почувствовал холодный воздух на коже, словно был на морозе рядом с ним.       — Что меня опять запрут в больнице. Опять будут докапываться и изучать, словно я подопытная крыса. Мне хватило этого семнадцать лет назад. Больше не хочу. Я просто встретил соулмейта. Да, я поломанный. Но меня не починили за семнадцать лет, не перепрошили. Это всё так давит. Что бы я ни сделал, кто-то будет страдать, понимаешь? Ты, я, она или мы все втроём. Я так не могу. Арс… Я не вижу выхода.       — Антош, — Шаст почувствовал, как Арсений на том конце провода напрягся. И, кажется, понял из-за чего, ведь почти повторил слова Валеры в тот роковой день. — Просто никуда не уходи, я…       Антон сбросил вызов, не дав Попову договорить. У него внутри разгоралась самая настоящая борьба. Образ Иры был таким ярким и манящим, но от этого сразу тошнило. Точнее, тошнило не от Ирины. Ира была вполне привлекательна, и что-то в голове подначивало как-то найти её в соцсетях и начать общение. Плохо Антону было от одной только мысли, что он мог быть заинтересован кем-то, кроме Арса. Впрочем, противно было уже и от воспоминаний об Арсении, которые одновременно с отторжением отзывались в сердце теплом. Шаст не понимал, его словно рвало на части. И выхода из ситуации он никакого не видел. Никакого, кроме одного — сбежать. Да, так страдать будут абсолютно все, но в этом была и доля эгоизма. Вдруг это бы помогло.       — Какой, блядь, я могу сделать выбор, пока меня так штырит? — пробурчал он, неуверенно вставая на ноги. Мужчина старался не думать. От мыслей становилось только хуже. Антон начинал понимать, что чем дольше он будет оставаться у Арса, тем быстрее сойдёт с ума. На автомате он кидал в сумку вещи, надеясь, что успеет свалить до приезда Арсения, видеть которого и хотелось, и не хотелось одновременно. Да и квартира, в которой Шаст прожил полтора года, уже не казалась родной и способной защитить. Здесь всё было чужим. Не его. Не для него. Это не его жизнь.       Вещи были собраны очень быстро, номер Арса полетел в блок, как и номера других коллег. На столе осталась лишь написанная дрожащей рукой записка.              «Прости меня…»             

***

             Около месяца Антон мотался по съёмным квартирам. Номер телефона он в итоге сменил, удалился из всех соцсетей, чтобы никто не смог его найти. Впрочем, кто мог его искать, кроме Арса? Для всех остальных коллег он был в отпуске по каким-то своим причинам. Шаст боялся, что Арсений, выпросив информацию в отделе кадров, станет звонить по месту прописки в Воронеже. Он даже предупредил маму, что всё хорошо, а если позвонят с бывшей работы, то пусть ответит, что Антон уже обустроился в Москве. Только это не понадобилось — мама несколько раз в течение пары недель спрашивала, а когда же будут звонить, но никто не звонил. Будто Арсений и не искал вовсе.       Шастун много гулял по зимнему Петербургу, стараясь очистить мысли, но удавалось с трудом. Он любовался мостами, замёрзшей водной гладью, во время снегопадов ловил укутанными толстыми перчатками ладонями крупные снежинки. Город вокруг жил своей жизнью, и Антон тоже хотел так же. Жить своей жизнью. Только вот где была его настоящая жизнь? Он не знал, но почему-то где-то в самом укромном уголке души надеялся, что не с Ирой, хотя тут же эти мысли отметал. Потому что понимал прекрасно, что если бы не то, из-за чего он стал много лет назад ходячей аномалией, то именно с Кузнецовой бы сейчас и коротал вечера, а на работе бы ненавязчиво заглядывал в приёмную директора на чашечку чая или кофе.       От прогулок порой становилось больно, ведь ноги сами заносили Шастуна в те закоулки исторического центра, где они с Арсением любили бывать вдвоём. Арс, хоть и жил в Петербурге значительно меньшую часть своей жизни по сравнению с тем же Омском, но всё равно мог ненавязчиво вставить в разговор какой-нибудь интересный факт, связанный с тем или иным местом, где они гуляли. Были ли эти факты правдивы, или же Попов выдумывал их на ходу… Антону было это не так уж и важно. Важнее было то, что Арс тогда был рядом и рассказывал всё это специально для него. Да и звучало всё так складно, что хотелось слушать до бесконечности.       Душа как будто раскололась на две части, одна из которых тосковала по Ирине, потому что так было надо, а вторая требовала увидеться с Арсением. Эти половинки души ежедневно сцеплялись в жестокой схватке, заставляя бедного Шаста буквально выть бессонными ночами, пока он смотрел на свои зелёно-фиолетовые ногти. Никакой выбор он действительно сделать не мог, ведь каждая «сторона конфликта» в голове была сильна и не собиралась отступать в схватке, от которой напрямую зависела дальнейшая жизнь сразу трёх людей.       Иногда Шасту казалось, что его прямо тянет в каком-то определённом направлении. Раньше он такого не испытывал, но мог только подозревать, что это было что-то типа детектора родственной души. Тогда мужчина разворачивался в обратную сторону и резко возвращался домой, даже если только вышел из дома и вообще собирался в магазин. Очень уж не хотелось столкнуться с Ирой. Хотя и было странно, ведь гулять он выходил в основном в рабочее время. Неужели Кузнецова уволилась, не проработав и месяца… Что же это было за чувство на самом деле?       Из одной квартиры в другую Шастун переезжал тоже крайне часто. И если нечто, похожее на зов родственной души, пусть напрягало, но не очень сильно, то было ещё кое-что. Антону стало казаться, что Арс его преследует. Впервые они чуть не столкнулись неподалёку от бизнес-центра. Шаст тогда списал всё на свою оплошность. И зачем только пошёл гулять у своей работы… Но когда он увидел кого-то, кто слишком сильно напоминал Арсения, в «Пятёрочке» у дома, стало страшно. Антон решил переехать в первый раз, сменив маленькую однушку на юге города на ещё меньшую, но хотя бы не такую убитую студию в новостройке, что была в примыкающем к Питеру городке. Но если бы этого было достаточно…       Он менял место жительства, как только видел знакомую макушку где-то неподалёку от дома, пусть даже и не был уверен до конца, что видел именно Попова. Менялись квартиры, менялись районы, но Арсений неизменно мерещился Антону буквально повсюду. Это уже было больше похоже на манию преследования, и Шастун всерьёз стал задумываться, не обратиться ли к врачам за помощью, ведь с каждым днём противостояния в голове были всё мощнее. А образы Арсения во всех людных местах проявлялись всё чаще.       Шаст понял, что с этим всем пора завязывать, пока не увидел Арса, стоящего чётко под его окнами и глядящего наверх. Антон при этом снимал квартиру аж в Сосновом Бору, что, на минуточку, было в ста километрах от Петербурга. Нервы не выдерживали, а сердце стучало так, словно было готово вывалиться из груди и убежать куда-нибудь подальше своим ходом. Мужчина, стараясь унять дрожь в руках, медленно отошёл от окна и прижался к противоположной стене, словно только так Арсений не мог его увидеть.       — Да выйди к нему, чего ты! — раздался голос в районе правого уха. Антон дёрнулся. Рядом с ним к стене прижимался парнишка ростом где-то чуть ниже его плеча. Такой же кудрявый, как и он сейчас. С такой же родинкой на кончике носа и абсолютно такими же уставшими зелёными глазами.       — Блядь, вот тебя тут не хватало ещё! — выпалил Шастун, подвинувшись по стене в противоположную сторону, пока место не закончилось. — Себе жизнь испортил, так ещё и мне портить пришёл?       — Правильно, нечего его слушать, — со стороны двери раздался другой голос. Антон испуганно вытаращился туда, откуда он шёл, и увидел себя. Другого себя. Коротко подстриженного, брутального и даже немного жёсткого. Такого, каким он бы мог быть, не случись с ним почти семнадцать лет назад та самая аномалия. — Не думай выходить. Оставь человека в покое. Не он тебе предназначен.       — Предназначен, не предназначен… какая разница? — усмехнулся Валера, встрепав свои кудряшки. — Из-за меня он уже один раз с ума чуть не сошёл. Тупо не хочу ему больше вредить.       — И поэтому так нагло влез сюда? — фыркнул Шаст-каким-он-мог-быть. — Сам проебал свою жизнь, ещё и Антона за собой тянешь уже сколько лет. Ну ты и охуевшая мразь.       — Блядь, да пиздуйте отсюда оба! — закричал Шастун, зажмурившись, заткнув уши и отчаянно мотая головой. Когда он открыл глаза спустя несколько мгновений, комната была пуста. Эти двое впервые явились ему вот так, и Антон успел пожалеть, что не сдал себя врачам ещё месяц назад. Возможно, до этого бы и не дошло.       За окном уже стемнело, когда мужчина отважился выглянуть на улицу. Изрядно замёрзший начальник всё ещё стоял на месте и с надеждой смотрел чётко в окна квартиры Антона. Тогда, плюнув на все принципы и мысленные бойни, Шаст, натянув куртку и ботинки, побежал вниз. Он знал, что если Арсений до сих пор не ушёл, то теперь уйдёт, если только замёрзнет насмерть, и его унесут.       — Мать твою, Арс, ты же весь продрог! — выпалил Антон, в пару шагов оказавшись рядом с начальником. Тот ничего не сказал, но перестал смотреть на окна и грустно улыбнулся. — Пошли, будем тебя греть, чудовище.       Шастун схватил Арсения за руку и потащил в парадную, попутно думая, как же его отогревать. Арс доверчиво прижимался к нему в лифте, и Антон чувствовал, насколько же тот замёрз. Он сжал руки начальника своими и растирал их, попутно злясь, что этот балда простоял столько времени на морозе без перчаток. Но стоило мужчинам переступить порог квартиры, как Попов резко переменился. Он толкнул Антона в противоположную стену и навалился на него сам, впившись своими ледяными губами в его губы. И этот холод невероятно обжигал. Шаст вдруг резко позабыл, как собирался согревать Арсения. В голове в такт сердцебиению стучала только одна мысль о том, как же сильно он соскучился по Арсу, его телу, их совместным вечерам. Как же сильно он хотел, чтобы этот миг не заканчивался.       Одежда довольно быстро оказалась на полу, а прикосновения больше не обжигали холодом. Наоборот, Антон буквально пылал от каждого мимолётного и не очень касания. Сходил с ума, когда Арсений перебирал руками его кудри, пока Шаст целовал множество родинок на его теле. И это было невероятно.       — Ааарс, — простонал Антон, когда Попов прикусил мочку его уха, — пойдём… пойдём в душ.       Арсений не был против, и мужчины, не отпуская друг друга из объятий, переместились в сторону ванной. Горячие струи не распаляли, а наоборот немного успокаивали, но Шастун всё равно горел. Он мучительно сгорал от всего, что происходило в тесной душевой кабине. Плавился, глядя снизу вверх на стонущего с закрытыми глазами Арса. Затем полыхал, уже твёрдо стоя на ногах и любуясь такой идеальной спиной, что выгибалась от каждого движения. Шасту было хорошо. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.       Антон вышел из ванной первым, пообещав принести Арсению полотенце. Ноги подкашивались от нахлынувших ощущений и эмоций. Мужчина понимал, как же глупо он поступил, бросив Арса одного. Просто убежал от проблем, но сейчас-то он точно не мог такого допустить. Всего-то надо извиниться, поговорить по душам, вместе искать выход...       — Я уже начала думать, что не дождусь тебя, — опустил Шастуна с небес на землю женский голос. Антон заглянул в спальню и обомлел. На кровати лежала Ирина в красивом белье. Её высветленные волосы довольно эстетично лежали на подушке. Девушка хитро прищурилась и поманила Антона пальцем.       — Ира, я… — Шаст нервно сглотнул, не зная, что ответить. Он вообще не представлял, как девушка могла попасть в его квартиру. — Как ты…       — Антош, что-то не так? — в глазах Иры читалось беспокойство. Она поднялась с кровати, чтобы подойти к Шасту, но тот жестом её остановил. Мужчина недоумевал, почему его родственная душа вела себя так, ведь они толком даже не успели познакомиться. — Ты в душе перегрелся? Может, тебе просто надо отдохнуть?       — Может, тебе просто пора перестать дурить мне голову? — раздался раздражённый голос не дождавшегося полотенца и почему-то полностью одетого Арсения из-за спины. — Да я лучше бы замёрз там к херам, чем узнал, какая ты мразота.       — Антон, что это вообще значит? — Ирина тут же накинула лежавший у кровати халатик на плечи. — Почему… Арсений Сергеевич…       — Блядь, — прошипел Антон, почувствовав резкую головную боль в районе затылка. Он уже не мог обращать внимание ни на Арса, ни на Иру. Эта боль заполонила собой всё, заставив мужчину доползти до кровати и рухнуть на неё в беспамятстве.       Шаст открыл глаза в практически полной темноте. В комнату проникал слабый свет ночной улицы. Рядом никого не было. Адски болела голова. Антон лежал на полу, неудобно скрючившись у той самой стены, к которой прижимался, прячась от стоявшего под окнами Арсения, пока ещё было светло.       — Почудилось что ли… — простонал мужчина, массируя виски. От осознания, что всё это ему лишь привиделось, стало одновременно так легко, так грустно и так страшно. Он понял, что безумно скучал по Арсению. Скучал он и по Ире, которую пусть и не успел узнать, но явно был не прочь узнать получше. А вот сгенерированные воспалённым от душевных метаний мозгом образы Валеры и самого себя заставили хорошенько задуматься о посещении врача. Единственное, что пугало, — так это то, что его реально могли упечь в психушку на принудительное лечение и использовать в качестве подопытного кролика, изучая его зелёно-фиолетовые ногти.       Но дома, как известно, и стены помогают. Да и месяц отпуска за свой счёт подходил к концу… Антон решил на работу не возвращаться, поэтому отправил заявление на увольнение начальнику по почте, чтобы тот подписал и отдал, куда следует. По закону он должен был отработать две недели, но был уверен, что его отпустят и так, поэтому купил билет в Воронеж. Билет в один конец. Туда, где никакой Арс его при всём желании не достанет.       До самого вылета Шаст не выходил из квартиры и не подходил к окнам. Хозяйку о своём выезде он предупредил, ключи по её указанию оставил у соседки, а в подъехавшее к парадной такси практически влетел, стараясь не оглядываться по сторонам. Боялся, что Арсений мог оказаться рядом и всё испортить. Ехать было час с небольшим, и даже двух тысяч рублей было не жалко на то, чтобы доехать до пункта назначения, не имея возможности столкнуться с Поповым, как могло произойти, выбери Шаст электричку или автобус.       Покидать Северную столицу было жаль. Этот город Антон полюбил всем сердцем, несмотря на мерзкий климат и порой достаточно унылое окружение. В Пулково была какая-то особая атмосфера, захватывавшая дух мужчины каждый раз, когда он оказывался в этом аэропорту. Но сейчас было просто тревожно. Шаст, стараясь не смотреть по сторонам, буквально летел к стойке паспортного контроля перед зоной досмотра. Благо, он зарегистрировался заранее, а в съёмной квартире был принтер, на котором он распечатал талон.       У стойки, где проверяли документы, была небольшая очередь, и Антон, встав за последним человеком в ней, невольно обернулся назад, чтобы мысленно попрощаться с городом, подарившим ему и счастье, и страдания. Он тут же столкнулся с печальным, но понимающим взглядом голубых глаз. Таких родных и ненавистных одновременно. Шаст несколько раз моргнул, но видение никуда не исчезло — на него выжидающе сквозь толпу смотрел Арсений. Тут же захотелось сорваться с места, забить на этот чёртов самолёт и остаться в Питере рядом с любимым человеком, но ноги не слушались, замерев на месте, словно вкопанные.       — Молодой человек, не задерживайте очередь! — возмутилась какая-то дама из хвоста очереди, заставив Антона вздрогнуть, скомканно извиниться и подойти к стойке. Перед тем, как подать документы, мужчина снова обернулся, но Арса на том месте уже не было. Шастун грустно вздохнул и протянул свой паспорт с вложенным посадочным талоном девушке за стойкой. Путь к отступлению в лице Арса исчез, словно был очередным видением. А видений Антон больше наблюдать не хотел.