Scenario

Равномерный стук доносился до Арми как сквозь толщу воды. Сначала он думал, что ему показалось, но, когда он начал повторяться все с большей скоростью ударов, он понял, что и правда что-то стучит, или кто-то, но что с этим делать он совершенно не понимал. Он же должен с этим что-то сделать, чтобы прекратить? И только когда дверь машины открылась и прохладный ночной воздух обдал его своей свежестью, он непонимающе уставился на человека снаружи. - Арми, с тобой все хорошо? - голос звучал обеспокоено. А как его успокоить? - Арми. Может быть, нужно что-то сказать? Но рот только открывался и закрывался, не произнося не звука. Как вытолкнуть хоть слово? Он точно под толщей воды и нем как рыба. - Арми! - его потрясли за плечо. Он почувствовал, как его тело податливо двигается вслед за чужими прикосновениями, но как-то медленно и тяжело. - Арми, да что с тобой?! Это что, отчаяние? С ним вроде бы все нормально, так зачем волноваться? Просто он немного устал и не совсем понимает, где он, и… Хлёсткий удар обжег щеку. Кожа загорелась огнем, и он, наконец, увидел человека перед собой. - Тимоти? - выдохнул он непонимающе. - Слава богу! - парень всплеснул руками, а на его лице читалось видимое облегчение. - Я уже не знал, как получить от тебя реакцию! Арми, что с тобой? Хаммер перевел взгляд на руль, который судорожно сжимали его ладони, и разжал их. Побелевшие от напряжения костяшки тут же полыхнули красным от притока крови. А что с ним? Он осмотрелся вокруг и понял, что сидит в своей машине на парковке около гостевого дома, а Тимоти стоит рядом, переминаясь с ноги на ногу, и кутается в огромную толстовку. - Не знаю, - честно ответил он. Руки на автомате выключили фары и заглушили мотор. - Я курил на балконе, когда ты подъехал. Ты резко остановился и стоял с фарами так долго, что я решил уточнить, все ли в порядке. Арми осмотрел салон еще раз. Он не мог понять, отчего его так кроет, словно он принял что-то. И где он был? Память как будто отключилась. Он взглянул на Тимоти и вдруг понял, что тот специально спустился сверху, чтобы спросить, все ли у него в порядке. А до этого еще и ждал на балконе наверняка достаточно долго. - Прости, что заставил тебя… - слова давались с трудом, как будто мозг спал или работал на минимуме, - дергаться и волноваться. - Ничего. Все нормально? - Наверное, - Арми вышел, наконец, из машины и захлопнул дверцу. Он ощупал свои карманы, но в них не было того, что он искал. - Есть курить? - Да, - Тимоти достал откуда-то из недр своей безразмерной кофты помятую пачку и протянул ему. - Спасибо, - он извлек сигарету и зажигалку, прикурил и вернул комплект владельцу, - ты же не курил раньше, ну так, чтобы постоянно. Это Арми помнил отлично, как и все остальное, что касалось этого человека, стоящего рядом с ним в темноте, куда не добивал ближайший фонарь. - Теперь курю, - Тимоти тоже прикурил и глубоко затянулся. Впалые щеки на вдохе только подчеркнули остроту его скул и худобу лица. – Давно, на самом деле. - Он замолчал, но потом зачем-то добавил: - С весны. Арми кивнул. Он все понял, но пока не знал, что на это ответить. Они молча приканчивали каждый свою сигарету, и это было так просто, хоть и непривычно, что не хотелось испортить момент каким-то неловким словом или фразой. В голове была звенящая пустота, а глаза болели, словно он открыл их, нырнув в соленый океан. Когда они докурили и явного смысла находиться рядом больше не было, Тимоти как-то неуверенно сказал: - Если все нормально, тогда я, наверное, пойду. Арми смотрел на него во все свои воспаленные глаза и, когда тот уже почти развернулся, не дождавшись ответа, он вдруг выдал: - Прости, что не рассказал тебе про сценарий сразу. Я не знаю, о чем тогда думал. Наверное, только о том, что хочу быть с тобой. Я боялся все испортить, но в итоге сделал все только хуже, - ему в миг стало просто жизненно важно сказать все это. Подействовало ли на него так волнение Тимоти или его забота, или его собственное ватное состояние, но слова вылетели сами собой, словно клетка, в которой они сидели, неожиданно распахнулась. Он не думал ни об уместности, ни о желании оппонента его услышать, кажется, вообще ни о чем. Тимоти замер на том же месте, где стоял, и медленно развернулся, взглянув Арми прямо в глаза. Арми продолжил: - До того, как мы встретились, я даже не допускал мысли, что между нами что-то может быть. А тогда… - Подожди, - его резко прервали, и он беззвучно закрыл рот, который готов был говорить и говорить, словно все предыдущие мгновения тишины копил слова и силы. - Иди к себе, я сейчас, - и тонкая высокая фигура в черных балахонистых вещах начала отдаляться. Арми не понял, что произошло, но, щелкнув брелоком от машины, послушно направился в свой номер. Что-то анализировать, да даже просто думать мозг отказывался. Было то, что он знал хорошо, то, что передумано тысячу раз, но текущая реальность ему не поддавалась. Он обогнул дом, нашарил в куртке ключи и открыл дверь в свой номер. Погладил сонно приветствующего его Арчи по плюшевой макушке, и когда тот вернулся в свою лежанку, он скинул куртку и, пройдя внутрь, включил лампу на маленьком столике у противоположной от кровати стены. Когда раздался стук снаружи, Арчи громко тявкнул, но Арми тут же на него шикнул: «Все хорошо». На пороге стоял Тимоти, в одной руке он держал початую бутылку с чем-то крепким, а в другой – два стакана. - Я подумал, нам обоим не помешает. Арми молча пропустил его внутрь и закрыл за ним дверь. Он воспринимал происходящее как данность и как будто бы ничего не чувствовал, но, когда он обернулся и увидел в пространстве своей комнаты кудрявую макушку, склонившуюся над стаканами, стоящими на столике рядом с лампой, его сердце дрогнуло. Все это не было похоже на правду. Тимоти налил им обоим на два пальца и, обернувшись, протянул один бокал Арми. Они опрокинули первую порцию одновременно, не сговариваясь, но если Тимоти весь сморщился и приложил кулак к губам, то Арми даже не почувствовал, что горло обожгло. Словно он выпил воду. Он протянул стакан обратно, и кивком головы попросил обновить. Сам же прошел к одному из кресел, стоящих по обеим сторонам от столика, и тяжело опустился в него. После второй порции внутри все же потеплело. - Я вел себя, как мудак, отказываясь тебя слушать, - нарушил тишину Тимоти и сел в другое кресло, подтянув к себе колени. - Но я был так зол и обижен, что не мог адекватно воспринимать информацию. Арми посмотрел на него и чуть отодвинул мешающую лампу. Стало гораздо лучше. Интимность момента и доверчивость в голосе Тимоти зашкаливали, Арми сам не заметил, как начал говорить. Он так часто проворачивал в голове этот разговор, что слова легко выстраивались во фразы и срывались с его языка без видимых усилий. Он ведь так этого ждал, и пусть он не испытывал ожидаемого трепета и волнения, ему как будто становилось легче от сбрасываемого балласта. Арми рассказывал с самого начала: со сценария, который хотел написать и не мог, с того вечера, когда увидел Тимоти по телевизору, с вдохновения, охватившего его, со встречи с продюсерами и выбора его в качестве актера, с уверенности, что ему откажут. Он не утаивал ничего, ни своих чувств, ни мыслей, ни переживаний. Больше не было смысла что-либо скрывать. О той вечеринке, на которой хотел лишь посмотреть, о том, как все перевернулось, когда сам Тимоти с ним заговорил и пошел на контакт. О своих внутренних противоречиях и метаниях, о своем балансировании между желанием и здравомыслием. О неспособности справляться с собой. Тимоти слушал его не перебивая, лишь изредка делая глотки из своего стакана. Арми видел только его профиль и то, лишь когда поворачивался убедиться, что он и в правду здесь, а он сам не сошел с ума, говоря с пустотой. Когда он дошел до их расставания в аэропорту, Тимоти неожиданно подал голос: - А ты бы мог поступить как Александр? Запереть меня у себя и не отпустить? – это было первое, что он сказал, с самого момента своего прихода. - Как бы мне ни хотелось быть с тобой и ни с кем тебя не делить, я бы никогда так не поступил, - ответил Арми, и их взгляды встретились. Прямой и долгий зрительный контакт, отнявший сил больше, чем весь предыдущий монолог, казалось не собирался прерываться. - Больше всего я испугался этого, когда прочитал сценарий, - честно ответил Тимоти и опустил глаза. Он покачал головой каким-то своим мыслям и продолжил: - А еще того, что ты хочешь разрушить мою карьеру и мою жизнь – все, что я имею. - Нет! – возразил Арми. - Я же пытался тогда тебе это сказать. У меня никогда не было никаких умыслов. Все, что я хотел потом, и почему искал встреч – это чтобы ты меня выслушал и сделал правильные выводы. И какие бы выводы ты ни сделал, я их приму. Ничего другого мне не остается. - Господи, как же я злился на тебя! – резко выдохнул Тимоти и откинулся на спинку кресла. – Первый человек, который мне по-настоящему понравился, оказался не тем, за кого себя выдавал. Наше общение началось со лжи. - Я бы сказал, с полуправды. Ну, я же не мог в первую встречу сразу вывалить на тебя: очень приятно, Тимоти, я Арми, и кстати, я написал сценарий под тебя, и ты будешь играть в этом фильме, и да, второй главный герой очень похож на меня, но это все случайное совпадение. - Но ты мог сказать позже, - возразил Тимоти и развернулся к нему всем корпусом, - помнишь, тогда в библиотеке? Я почувствовал, что ты хочешь что-то сказать, но ты промолчал. Арми кивнул: - Да, но было так хорошо, и я хотел продлить этот момент. Я знаю, что все это звучит глупо и неубедительно, но представь, что бы ты сделал, расскажи я тебе все тогда. Собрал бы вещи и улетел первым же рейсом? - Возможно, - подумав, ответил Тимоти, - а возможно и нет. Не знаю. - Нам в любом случае этого не узнать, - сказал Арми и замолчал. – Но как же я хотел задушить того мудака, с которым ты флиртовал тогда на вечеринке, когда я приехал второй раз поговорить. Тимоти уткнулся лицом в ладони: - Это было глупо, но мне надо было как-то от тебя спастись. Мне некогда было придумывать идею получше. Но ничего не было тогда, можешь быть спокоен. - Я бы предпочел не знать, даже если бы и было. Я чувствовал себя тогда идиотом, - Арми поджал губы, вернувшись воспоминаниями в то смутное время. Виски сдавливало все сильнее. – А когда я увидел новость о твоем публичном романе, я хотел задушить тебя. - Это фикция. - Я уже догадался. Она знает об этом? - Конечно, у нас подписан контракт, - легко пожал плечами Тимоти. - Как же это цинично. - Мне нужна была подушка безопасности, и Аманда убедила меня, что лучший вариант – обзавестись официальными отношениями. И это шоу-бизнес, Арми, здесь это нормально. - Аманда знает про нас? - Да. - Я так и подумал. - Почему? - Она слишком оценивающе и заинтересованно разглядывала меня на вечеринке в честь Хэллоуина. - Я просил ее не пялиться сильно. - То есть, вы обсуждали это? - Конечно! Не прошло и дня, чтобы я не думал о тебе и твоих мотивах, - на этих словах сердце Арми впервые за вечер взволнованно ускорилось. - Конечно, мы все обсуждали. Тем более, она единственная, кто в курсе. – Тимоти замолчал и отвернулся, потом вздохнул и продолжил: - Я думал, что успокоился где-то к концу лета, смирился со всем и морально готов был к съемкам, но потом увидел тебя, и все мои самовнушения полетели в пропасть. Я не понимал, почему ты не оставишь меня в покое. Арми посмотрел на него исподлобья и сказал: - Теперь оставлю. Мне всего лишь нужно было поговорить, и чтобы ты узнал правду. Тимоти резко повернул голову и вперил в него сверлящий неверием взгляд: - То есть все, чего ты хотел, просто поговорить? - Именно это я и пытался донести до тебя все это время. Голова Арми раскалывалась от боли, и он не мог понять, почему Тимоти смотрит на него с таким негодованием. Что он опять сделал не так? Рассказал же всю правду, признался во всех своих чувствах, буквально вывернул душу наизнанку. Арми поморщился и зажмурил глаза, виски пульсировали, и черепная коробка грозила взорваться изнутри. Да что с ним происходит? Он как будто не спал несколько суток. - Ну раз ты достиг своей цели, то я пойду, - Тимоти встал на ноги как-то слишком стремительно и направился в сторону выхода. - Нет, подожди, - Арми встал следом за ним, и мир слегка качнулся, он зажмурил глаза, пытаясь справиться с головокружением. – Подожди, - повторил он, вертолеты чуть отступили, и он даже подошел к своему собеседнику. – Тимоти, я не знаю, чем вызвана такая твоя реакция, я могу только догадываться, и если мои догадки верны, то… Я это сказал, чтобы ни к чему тебя не обязывать. А с тем, как я как тебе отношусь, мы вроде разобрались. Тимоти повернулся к нему, но головы не поднял, упорно смотрел на свои кеды и даже как будто что-то ковырял носком на полу. - Мне нужно переварить все, что ты мне сегодня рассказал, а тебе отдохнуть. Ты выглядишь измотанным. Поэтому в любом случае я лучше пойду. Я рад, что мы наконец поговорили, - на этих словах он вскинул взгляд, и Арми начало утягивать в темный омут. Плохое освещение не давало полноценно рассмотреть особенности цвета и микротрещинки на радужке, которые он помнил, но то, что они стояли так близко и смотрели друг другу в глаза, парализовало обоих. Желание сделать хоть что-то, чтобы продлить мгновение и оттянуть уход Тимоти нарастало и теснило все прочие мысли, но реакция Арми подвела и не успел он ничего предпринять, как услышал: - Доброй ночи. И дверь мягко щелкнула, закрывшись. Было жаль отпускать его вот так, но Арми действительно был ни на что не способен. Он стянул с себя свитер, скинул ботинки, не развязав шнурков, джинсы и, еле переставляя ноги, дошел до кровати. Едва его тело коснулось мягкой поверхности, он провалился в сон. *** Ему казалось, что он едва закрыл глаза, как что-то сверху его придавило и мокрый нос ткнулся ему в щеку. Он болезненно застонал и увернулся от холодного прикосновения. Но Арчи не планировал сдаваться, он заворчал на своём собачьем и лизнул его в заднюю поверхность шеи. Арми попытался сфокусироваться. Раз Арчи уже даже залез к нему в кровать, значит, времени было неприлично много. Он перевернулся на спину и прохрипел: - Встаю, сейчас. Глаза отказывались открываться, а обруч, сдавливавший виски вчера, снова напомнил о себе. Головная боль отступила лишь слегка, но не прошла окончательно. К ней еще добавилась неприятная ломота в теле. Арми медленно сел и оглянулся по сторонам: в не задернутое окно только начинало светить солнце, но это из-за расположения дома, вероятно, уже было около девяти, а на столике напротив кровати горела лампа, он так и не выключил ее вчера. Ополовиненная бутылка виски и два стакана рядом с ней тут же напомнили ему события вечера. Он потер лицо ладонями и встал. Чувствовал он себя откровенно плохо, и пока физические ощущения заглушали все остальное. Арми натянул вчерашние джинсы и свитер, валявшиеся рядом с кроватью прямо там, где он их бросил, нашел в куртке телефон, у которого видимо села батарея, раз тот был выключен, и посмотрел на настенные часы, о которых постоянно забывал. Время и правда было почти девять и, если он не поторопится, то пропустит завтрак. Но торопиться не было никаких сил, и выпустить Арчи на задний двор и следить за ним с крыльца – это все, на что он был способен. Лучше он уберет за ним позже, чем отправится хоть куда-то. Пока Арми наблюдал за своим псом, ежась от утренней прохлады в одном свитере, думал о том, как ему собраться и идти на съемки. Только одна эта мысль пугала его своим присутствием, не говоря уже о деле. События прошлой ночи были перед его глазами, но он все же не понимал, отчего ему так плохо. Решение пропустить съемочный день пришло само собой. Арми вернулся в комнату, поставил телефон на зарядку и удивился тому, что тот не был разряжен, – он был выключен. Не придав этому значения, он набрал Шаззеля и буквально в двух предложениях объяснил, что неважно себя чувствует и лучше ему день пропустить. Дэмьен спросил, не нужен ли ему врач, на что Арми ответил категорическим отказом. Заверив, что ничего серьезного, он извинился и попрощался. Убрав за Арчи, он вымыл руки и ужаснулся своему отражению в зеркале. Он выглядел помятым и отекшим, белки его глаз были красными от полопавшихся сосудов, под глазами залегли синюшные тени, а щетина как-то неопрятно торчала во все стороны. Он очень надеялся, что перед сном выглядел лучше. В одной из сумок он нашел таблетку обезболивающего, запил ее почти целой бутылкой воды и, раздевшись, снова упал на кровать. Ему все еще ужасно хотелось спать. В следующий раз его разбудил телефон, настойчиво вибрирующий где-то рядом. Сначала Арми решил не обращать на него внимания, но вызов повторился. Он нащупал аппарат, взглянул один глазом на экран и снова упал лицом в подушку. Но когда телефон завибрировал в третий раз, он все-таки снял трубку, промычав в нее что-то нечленораздельное. - Арми, дорогой, у тебя все в порядке? - голос матери звучал взволновано. Что-то слишком часто за последние сутки он слышит этот вопрос. Не дождавшись ответа, она продолжила: - Мне так жаль, что вчера все так вышло. Когда вы уже научитесь ладить? Арми нахмурился, силясь вспомнить, что было вчера, но кроме разговора с Тимоти ничего на ум не приходило. Он сел в постели и уперся спиной в изголовье. Спрашивать у матери, что произошло, он не хотел. Явно же он был непосредственным участником событий, о которых она говорила. - Арми? - позвала она. - Ты слышишь меня? - Да, я слышу, - ответил он. Хоть в чем-то он был уверен. - Отец очень жалеет, что наговорил тебе вчера всего этого, но, ты же знаешь, он не позвонит сам. Хотелось спросить, чего наговорил, но он не стал, надеясь все вспомнить собственными силами. - Я обязательно посмотрю твой фильм, когда он выйдет на экраны, хоть, наверное, это будет непросто. И тут Арми словно молния пронзила – память начала возвращаться. После съемок вчера он поехал на ужин к родителям. Они его встретили радушными объятиями, что было даже непривычно, усадили за стол, спрашивали, как у него дела, что происходит в жизни, рассказывали свои новости. И все было хорошо, наверное, так, как и должно быть во время общения родителей со взрослыми, самостоятельными детьми, но ровно до того момента, пока речь не зашла про фильм. Хорошо, что это не произошло в начале вечера. А к тому моменту они уже успели поужинать, и отец впервые в жизни предложил ему сигару, как знак полнейшего расположения. Арми не отказался, но попробовать так и не успел. Они насели на него с вопросами, и ему ничего не оставалось, как рассказать правду. Он мог бы, конечно, соврать или что-то приукрасить, но зачем, если, во-первых, они его уверяли, что будут в числе первых зрителей, а значит, он решил, что должны быть готовы, а во-вторых, Арми просто гордился своим сценарием, тем, как все складывалось и с какими профессионалами ему довелось работать. Ему нечего было стыдиться. Он рассказал, о чем фильм, как есть. Без подробностей, но доходчиво. Отец сразу побагровел, а мать схватилась за сердце. Фразы «ты несешь содомию в массы», «это безобразие надо прекращать, а не потакать ему», и контрольный в голову «я надеюсь, в титрах будет указан твой псевдоним, а не наша фамилия?» зазвучали в ушах, словно он услышал их снова. - Мам, мне некогда, я перезвоню, - выпалил Арми и отключился. Сердце бешено застучало в висках, а гнев снова начал возвращаться. Он не промолчал вчера, сказал все, что думает о подобном отношении к себе, о жизни без поддержки и в вечном осуждении, о том, что его никогда не принимали таким, какой он есть, вечно пытались выкрутить, слепить и загнать в рамки. Кажется, он никогда так не злился как вчера, и никогда не позволял себе подобного разговора с родителями, но и он уже давно не был мальчиком, которого можно обижать, как заблагорассудится, и тыкать носом в то, что просто не укладывалось в их головах. По итогу он снова хлопнул дверью и ушел, как и десять лет назад – ничего не изменилось. Арми отбросил трубку в сторону и уткнулся лицом в ладони. Он думал, что больнее ему не сделать, но оказывается, этому нет предела. Вчера ему было очень больно и обидно, а в груди все клокотало и тряслось, сейчас он отчетливо помнил, как задыхался от своих эмоций, но как он мог об этом забыть? Тут в его голову закралось подозрение, кажется, он слышал о таком раньше. От своего психотерапевта или просто где-то читал: при нервном срыве или сильнейшем стрессе мозг человека может сработать так, что заблокирует ненужные воспоминания во избежание саморазрушения. Долгосрочная память работает, а краткосрочная отключается в состоянии аффекта. Неужели с ним именно это и произошло? Раньше он бы не поверил, что такое возможно, но других объяснений своей временной амнезии у него не было. Как он еще умудрился добраться сюда в целости и сохранности, одному богу известно. И что с ним было бы, если бы Тимоти не полуночничал на своем балконе с сигаретой? Когда бы он пришел в себя? Не в силах сидеть на одном месте, Арми вскочил и отправился в душ. Смыть с себя весь негатив, все деструктивные эмоции, все лишнее и ненужное. Видимо, для его и так не совсем здоровой нервной системы последние события стали последней каплей: раздирающие душу воспоминания о Мартине, бессонная ночь, очередное неприятие от родителей и скандал – этого оказалось достаточно, чтобы он чуть не лишился рассудка. Арми сначала остервенело тер себя мочалкой, а потом некоторое время просто стоял под душем, чувствуя, как вода его успокаивает. Как же он устал от всего, что с ним происходит, а больше всего от себя самого. Ему точно надо что-то менять. Но менять что-то в жизни, не меняясь самому – самая провальная затея, об этом он знал. Куда бежать, если ты везде возьмешь себя с собой? Что делать, если ты снова сделаешь все так же? Он вылез из душа, вытерся и уставился на себя в зеркало. Он чувствовал себя потерянным, зависшим между прошлым и настоящим, но точно он понял одно, когда он вернется в свое уединение в Чарлстоне, именуя его спасительным, ничего на самом деле не изменится. Стук в дверь застал Арми за сборами. В отличие от утреннего пробуждения, сейчас он чувствовал себя физически гораздо лучше, если не считать голода, утоление которого резко стало задачей номер один. Он натянул толстовку, которую уже держал в руках, и поспешил к двери. - Привет, - на пороге стоял Тимоти, - как дела? - Привет, - ответил Арми, смотря на него как на восьмое чудо света, а не как на парня в плюшевой куртке с капюшоном толстовки на голове, - уже лучше, спасибо. - Дэмьен сказал, что тебе нездоровится, и я подумал: может тебе что-то надо? Принести поесть или, может, погулять с Арчи. Я могу если что. Тимоти поджал губы и засунул руки в передние карманы джинсов – складывалось впечатление, что его решительность таяла на глазах. - Я как раз собирался сделать и то, и другое, - сказал Арми и поспешил добавить: - Не хочешь составить компанию? Тимоти зачем-то осмотрелся по сторонам, качнулся с пяток на носки и обратно. - Я подумал, раз ты предлагаешь свои услуги, значит, не занят, - пояснил он в ответ на тишину. - Хорошо, пошли. Я тоже еще не ужинал, - наконец ответил Тимоти. - Арчи берешь с собой? - Да, посидит на улице, если что, - в этот момент Арми выдохнул и понял, как был напряжен последние пару минут. – Сейчас, я надену куртку и возьму поводок. Они шли вдоль улицы на чинном расстоянии друг от друга и молчали, а третьей спутницей между ними была неловкость – шла и присвистывала. Пожалуй, впервые с момента их знакомства Арми осязаемо ее ощущал. Та атмосфера доверия, что вчера развязала им обоим языки, бесследно исчезла, и теперь они словно незнакомцы, волей случая сведенные вместе, брели в неизвестном направлении. Надо было срочно это менять, не хватало, чтобы кто-то из них начал жалеть о происходящем. - Как прошли съемки сегодня? - спросил Арми, не придумав ничего лучше. - Нормально, - пожал плечами Тимоти, но потом добавил: - Дэмьен заставил нас повторять одну и ту же сцену шесть раз. Мне показалось, что без твоих советов он не мог определиться, как будет лучше. - Какую? - Разговор в постели. Арми отлично помнил, что это за сцена. В ней Александр убеждал Тео, что они созданы друг для друга, и им никто больше не нужен в целом мире. - Что ему не нравилось? - Мне казалось, что все: сначала свет, потом ракурс меняли несколько раз, Лиам был неубедителен, хотя по мне все было в порядке. Один дубль запорол звуковик – микрофон отвалился от стойки и упал прямо нам в ноги. Ох, видел бы ты Шаззеля, он готов был растерзать его прямо там. - Ни разу не видел его в настоящем гневе, - отозвался Арми. - Считай, что тебе повезло. Они остановились и подождали, пока Арчи обнюхает ближайшие кусты. - Мне повезло в принципе поработать с ним и вообще со всей командой. Еще год назад мне все это виделось только в фантазиях. Я до последнего не думал, что мой сценарий утвердят. - Они были бы дураками, если бы его упустили. Я серьезно, такие сценарии редко попадаются. - Спасибо. Мне очень лестно от тебя это слышать. - Я думаю, этот фильм ждет не одна награда. Если, конечно, на выходе не окажется, что мы с Лиамом запороли все своими неуклюжими попытками изобразить любовь. - Нет, точно нет. Вы оба постарались. Были моменты, когда я вам верил настолько… - Арми запнулся на полуслове, - вы были как ожившие картинки из моей головы. - Рад слышать. - Но в тебе я и не сомневался. - Зато я в себе сомневался. Арми посмотрел на Тимоти, но тот упорно разглядывал дорогу под своими ногами. Ему не нужно было что-то пояснять – все было и так понятно. - Какие проекты у тебя дальше? – спросил Арми, переводя тему. - После нового года будут съемки нового фильма. Мелодрама, комедия, хотя от комедии там совсем мало. Прости, больше пока ничего не могу рассказать. - Да, я все понимаю. - А практически сразу отсюда лечу в Европу на промо «Приближения апокалипсиса». У меня будет только пара дней отдыха. - Это тот ожидаемый фильм, где ты играешь принца из другой галактики? - Злого принца, - улыбнулся Тимоти и посмотрел заинтересованно, - интересуешься новостями кино? - Стараюсь быть в курсе событий, - пожал плечами Арми. - Как насчет того кафетерия? - спросил он, когда они наконец дошли до места, где были сосредоточены различные кафе и магазины. - Там обычно много народа, - отозвался Тимоти и натянул поглубже капюшон, выглядывающий из-под куртки. - Тут есть одно кафе, там можно сесть так, чтобы никто не помешал. Я обычно там ужинаю. - Да, конечно, - согласился Арми, - веди. Они прошли до конца улицы и свернули направо, где прямо за углом нашлась неприметная дверь с не менее неприметной вывеской сверху. - Надо придумать, где оставить Арчи, - заозирался по сторонам Арми. - Подожди, я сейчас, - Тимоти скрылся внутри и не прошло и минуты, как он выглянул из двери, - все ок, заходите. Разрешено с домашними животными. - Как ты только узнал об этом месте, - удивился Арми, когда они расположились за столиком, скрытым стеллажом с растениями. - Хозяин нашего дома посоветовал, вроде бы его друг здесь заведует. Им принесла меню приветливая официантка. - Закажете сразу? - спросила она, переводя взгляд с одного на другого. На Тимоти она задерживала его чуть дольше. - Тебе дать время? - спросил он у Арми, но тот отрицательно мотнул головой. Он был настолько голоден, что тратить много времени на выбор было выше его сил. - Мне ваш фирменный стейк, овощной салат, и посоветуйте какую-нибудь закуску, пока мы будем ждать, - попросил Арми, отложив меню. - Луковые кольца – сегодня блюдо дня, - отозвалась официантка, - две порции по цене одной. Арми вопросительно взглянул на Тимоти. - Отлично, и еще фри. И мне тоже стейк. - Напитки? - Я позже возьму кофе, - отозвался Арми. - Воды, - Тимоти улыбнулся девушке одними губами и тоже отложил меню. - А этому милому парню что-нибудь принести? - указала она на Арчи, устроившегося у них в ногах. - Нет, спасибо, - ответил Арми. Его вдруг накрыла такая волна тепла и уюта, что в груди что-то защемило, а на губы наползла предательская улыбка. Снова делать что-то такое незатейливое вместе было одним удовольствием. Когда официантка отошла, Тимоти спросил: - Что? - Ничего, - ответил Арми, но его губы поневоле расползлись еще шире. Тимоти чуть нахмурился, но улыбнулся в ответ. Оба, смутившись неожиданно нахлынувшим чувствам, отвернулись друг от друга в разные стороны и замолчали. - Я отойду помыть руки, - вдруг нарушил тишину Тимоти и встал из-за стола. Арми проводил его взглядом и посмотрел под стол на Арчи. - Все не так уж и плохо, да приятель? - спросил он. - Не так уж и плохо, - повторил он сам себе. Не так плохо, как было пару часов назад, не так плохо с Тимоти, раз они не то что могут просто спокойно разговаривать, а еще и ужинать вместе. Вдвоем. Арми постучал пальцами по столу, а другую руку, поставив на стол, прижал ладонью к губам. Он опасался, что, увидев Тимоти, снова не сможет сдержать эмоций, а выглядеть совсем уж по-идиотски он не хотел. В животе заурчало, и он тоскливо выдохнул, когда до его обоняния донеслись будоражащие запахи еды. Когда Тимоти вернулся, пришел черед Арми идти в уборную, а когда он закончил и подошел к столу, на нем уже стояли аппетитного вида закуски. - Я не ел с прошлого вечера, - прокомментировал он свой энтузиазм, с удовольствием поглощая фритюрную еду. Обычно он ее старался избегать. - Так что вчера произошло? Расскажешь? - как бы невзначай поинтересовался Тимоти. Арми посмотрел на него внимательно, раздумывая. Хотя думать было не о чем: он уже принял решение быть честным до конца. Умалчивание однажды не привело ни к чему хорошему, не приведет и теперь. И пускай это была не самая приятная тема, но в данный момент у него был мощный противовес, что сидел напротив. - Я был у родителей на ужине. У нас сложные отношения, мы не виделись много лет, - начал Арми и, уловив заинтересованность в взгляде своего собеседника, продолжил: - Я надеялся, все разногласия в прошлом, раз никто никому ничего не должен, и живем мы абсолютно автономно, но все же оказалось, что примириться друг с другом нам видимо не суждено. И дальше слова пошли сами собой: он рассказал об их реакции на тематику фильма, о сегодняшнем звонке, о некоторых прошлых обидах. Он не хотел жаловаться и выглядеть в глазах Тимоти слишком несчастным, но тот так внимательно слушал, что остановиться было сложно. Когда им принесли стейки, Арми прервал свой монолог, но, в общем-то, он успел выговориться, и ему даже стало несколько легче. Оказывается, быть откровенным было не так уж и страшно. Он принялся за мясо, в то время как Тимоти продолжал молча сидеть и смотреть на него. Внимательно, безотрывно и как-то с сожалением что ли – сложно было сказать. Арми вопросительно поднял брови, пока его рот был занят едой. Тимоти покачал головой и отвернулся, но к мясу так и не притронулся. Было видно, как мысли носятся в его голове, но он сдерживает их от выхода наружу. О чем он думал, Арми мог только догадываться, но ему стало как-то неловко жевать, пока Тимоти так лихорадило – он тоже отложил приборы. - Я, конечно, догадался о том, что у тебя все непросто, когда ты рассказывал про псевдоним, но я не думал, что все так, - наконец сказал он. - Как ты с этим живешь? Арми поймал его взгляд и пожал плечами: - Вариант не жить устраивает меня меньше. Ко всему привыкаешь. Но вчерашняя встреча конечно выбила меня из колеи, поэтому я был немного не в себе. И я не хочу давить на жалость или что-то подобное, но, когда тебя не принимают самые близкие люди, очень сложно понимать, что тебя примет кто-то другой, поэтому у меня всегда были проблемы с проявлением своих чувств и с открытостью перед людьми. Это ни в коей мере меня не оправдывает в нашей с тобой ситуации, но… просто чтобы ты знал. Тимоти стиснул челюсти и снова отвернулся: - Чувствую себя последней скотиной, - вдруг сказал он. - Нет, не надо. Мы оба с тобой наворотили дел, но заниматься самобичеванием не имеет никакого смысла. Просто, наверное, надо сделать выводы и идти дальше. - Я вел себя как гребанный эгоист, - Тимоти покачал головой. - А до этого так вел себя я, - ответил ему Арми. - Давай сменим тему? Поговорим о чем-нибудь другом? Я рад, что мы вообще говорим, если честно. И да, не хочется показаться навязчивым, но мясо остывает, - Арми чуть улыбнулся и снова взялся за приборы. - Хорошо, - согласился Тимоти, - давай сменим тему, но кое-что я тоже хочу сказать. Когда ты имеешь определенную популярность, ты готов к тому, что люди могут использовать тебя в своих целях. И очень сложно отделить искренность от чего-то подобного. - Я понимаю, - согласился Арми, - я прекрасно тебя понимаю. Надеюсь, мне удалось убедить тебя, что у меня никогда не было к тебе ничего подобного? Тимоти посмотрел на него пристально, не мигая: - Я хочу тебе верить. - Хорошо. Это уже прогресс. Только после этого они принялись за еду, и помолчав немного, наконец, сменили тему. Разговор о том, как Тимоти выдерживает свой напряженный график, как переключается с одного на другое, меняет локации и окружение, занял практически все оставшееся время их ужина, и чем больше они говорили и обсуждали, тем дальше на задний план уходило все ненужное, что мешало им прежде. В какой-то момент Арми заметил, что совсем перестал ощущать неловкость и напряжение. Они словно наконец встретившиеся, давно не видевшиеся друзья не могли наговориться. И складывалось ощущение, что каждый тянул время ухода, как мог. По крайней мере Арми так и делал, предлагая Тимоти то десерт, то дополнительную порцию кофе, то заводил новую тему, а тот и не возражал. Арчи вообще давно перестал копошиться и, кажется, задремал. Но сколько бы они ни тянули, время неумолимо бежало, и после того, как они остались за пустым столом, и официантка подошла к ним два раза спросить, не нужно ли им что-то еще, они поняли, что пора уходить. Весь обратный путь они о чем-то говорили, но все, за что зацепилось сознание Арми, - три дня до окончания съёмок. Три дня, и они разъедутся по своим делам, по разным сторонам. Три дня, и их выстраданный мост, который только начал приобретать очертания, так и останется висеть в воздухе. Несправедливо мало. Чем ближе они подходили к дому, тем сильнее замедлялся их шаг. Это было неосознанно, и Арми не сказал бы, кто первый это начал: он притормаживал или подстраивался под Тимоти, но под конец они шли совсем медленно. - Спасибо, что составил мне компанию, - сказал он, когда они почти подошли к дому. - Я отвлекся и вообще… хорошо провел время. - Без проблем, - коротко ответил Тимоти. Он выглядел задумчивым, а Арми все пытался сложить в голове ребус, уместно ли пригласить его к себе, или это будет слишком. Слишком нагло, откровенно, пошло? Но с другой стороны, у них так мало времени. - Не хочешь зайти? Там еще остался вчерашний виски, - когда они уже подошли к дому, все-таки предложил он, махнув на все сомнения. Тимоти пожевал губу, остановившись на месте, и не глядя ответил: - Уже поздно, да и не хочется дышать на Лиама алкогольными парами завтра. Ах да, Лиам, съемки, что вообще Арми о себе возомнил? Лезть с такими предложениями после первого же разговора. Хотя нет, второго. - Прости, - добавил Тимоти, наконец взглянув на него и видимо заметив выражение лица. Сейчас Арми не успел скрыться, да и не хотел. - Тогда спокойной ночи? - скорее спросил, чем сказал он, дав последний шанс передумать. - Спокойной ночи, - тихо отозвался Тимоти, и Арми, окликнув Арчи, пошел по направлению к дому. В голове была только мысль, что ему-то не с кем завтра целоваться, никому он алкогольным дыханием не помешает, значит, можно прикончить содержимое бутылки в одиночку. Что ему еще оставалось делать, чтобы скрасить нахождение наедине с собой? - Арми, - окликнули его и, когда он повернулся, то оказался нос к носу с обладателем заветного голоса. Тимоти, подняв лицо вверх, заглянул ему в глаза и мягко прикоснулся к губам. Аккуратно, Арми даже сказал бы нежно, и это ласка была столь приятна, сколько и неожиданна, и совершенно не похожа на их прошлый первый поцелуй, когда он еще несколько дней водил языком по ранке от собственных зубов на внутренней стороне губы. Арми ответил, осторожно прихватив его губы своими, его руки сами потянулись к лицу Тимоти, а большие пальцы огладили скулы – он не помнил, чтобы давал им такую команду. Их ласка была неспешна, чувственна и топила в море удовольствия, пока не закончилась так же внезапно, как и началась. - Спокойной ночи, - шепнул Тимоти, отстранившись, и, выскользнув из рук Арми, поспешил прочь. А тот стоял и улыбался в темноту, медленно приходя в себя и осознавая, что прямо сейчас произошло и что могло значить.