Волк, что недостоин любви!

Чимин просыпается в чужом доме, он это прекрасно понимает, запах другой, атмосфера не та. Всё же дома у Мин Юнги было в миллион раз лучше. Открывать свои глаза он не спешит, не хочет. Та и сон свой вернуть желает. Может он не совсем проснулся, а может окончательно рехнулся. Ему снился Мин Юнги, не такой как всегда. Не злой. Он улыбался, приглашал на танец жизни. Интересно звучит, да? Смерть, приглашает на танец… Да такое только может приснится, и только Чимину, мать его. Чимин помнит образ Юнги, такой элегантный, такой… свой. Он смотрел на Чимина как принц, на принцессу с детских сказок. Вторую руку держал за спиной, проговаривая нежное: — Ваше высочество, Пак Чимин, позволите пригласить Вас на танец? Эти слова, звучали песней. Чимин ответил короткое "Да". Его обняли за талию, кружили в танце, словно никого не существовало, и в правду же, никого! День сиял, чистое небо улыбалось, а Чимин жил. Первый сон с Мин Юнги, что важнее ему жизни. Юнги живой и улыбается, так, словно Пак для него весь мир. Словно любит его больше жизни, а смотрит как на драгоценность. Останавливает танец, и проводит ладонью по лицу омеги, большим пальцем касаясь губ. Улыбается, нежно прикасается к чужим пухлым губам, отстраняясь шепчет: — Люблю. Но улыбка пропадает с его лица. Он смотрит на Чимина, Чимин слышит выстрел, один, второй, третий. Такой безжалостный Чимин, убирает руку с чужого плеча, и медленно касается чужой спины, также медленно её убирает и смотрит. Ладонь красная. Он поднимает взгляд, но перед ним никого. Поднимается сильный ветер, облака становятся чёрные над головой Чимина. На небе, которое несколько секунд назад было чистым, как зеркало. — Нееет, — кричит. Слёзы застилают глаза, и Чимин просыпается. Но совсем не хочет, не вовремя. Хочет найти его во сне или изменить ход событий. Хочет стоять на том месте где Юнги, хочет спасти его. Но не может. Сон не продолжается, как бы он не пытался уснуть. Всё закончилось. Чимин никогда не думал, что будет скучать по человеку который убил его отца. И хотеть его. — Забери меня отсюда. Не хочу здесь быть. Пожалуйста, спаси меня. Если ты жив… — мысленно просит Чимин. И слышит в голове голос, который пугает его. Потому-что не сон, а реальность. — Спасу, подожди немного, спасу, не теряй надежды. Чимин выдыхает. Точно крыша поехала, далеко. Но дай Бог не навсегда. *** Чимин сидит и смотрит в окно. Вид с окна не такой, некрасивый, скучный, хмурый. Он хочет вернуть тот, что в его комнате. Что гораздо красивее и живее. Хочет вернуться в тот дом. Там всё лучше! И не важно, что в первые дни он хотел умереть. Это не важно. Потому-что там чувствуется "Дома", а здесь… реально тюрьма, гораздо ужасней той где он был перед этим. — Чимин, за мной, — говорит какой-то мужик, и тянет его за собой. Не спрашивая разрешения сжимает его запястье, так, словно со всей силы. Больно. Помогите же кто нибудь!.. Его приводят в какую-то комнату, отпускают руку, а Чимин поднимает глаза. Чонгук сидит перед ним за столом, и пожирает его взглядом. Пак сжимается, хочет исчезнуть или стать настолько маленьким, что если спрячешься в щель его не найдут. — Выйди. Чимин вздрогнул от чужого голоса. Незнакомец покинул комнату, а Чонгук начал подходить ближе. Пока Чимин не упёрся в дверь. По его лицу проводят пальцами, пробираются под футболку, исследуют каждый сантиметр, жарко дышат. А Чимину противно и страшно. Чон проводит пальцами по рёбрам, наклоняется к шее и заставляет силой откинуть голову назад. Мерзко прикасаются к чужой шее и оставляют багровый цвет. Спускают край рукава футболки из плеча и оставляют там такой же след яркого цвета, облизывают ключицы и чуть ниже их оставляют такой же след. Руки блуждают по чужому телу, а это тело, напрягается, стискивает зубы. Чонгук замечает бледные следы на шее. — Ему позволял, а мне значит нет? — Чонгук больно кусает следы, которые оставил Юнги во время течки. — Не-надо, — скулит Пак, но его не отпускают. Кусают и зализывают укусы. А потом прикасаются к чужим губам, приказывая приоткрыть рот. Целуют глубоко, а Чимину противно. От чужой слюны в своем рту. Он чувствует чужое возбуждение и ему страшно. Сосок больно стискивают, Пак распахивает глаза и выдает стон, не потому-что приятно, а потому-что больно. Сделал бы это Юнги, он бы терпел, он бы отвечал на поцелуй, подавался бы вперёд. Лучше он чем этот. — Пустите! — Ну чего же ты, куколка. Терпи! Чимина перекосило от слова "куколка". Оно мерзкое, неприятно проникает в его уши. Чужая, другая рука, спускается по чужим бёдрам, поглаживает их. И снова целует. Болезненно долго и отвратительно. — Помоги, Юнги, — молит мысленно Пак. — Не могу солнышко. Потерпи, прошу потерпи, — слышит ответ в голове. А потом чувствует, как его отрывают от стенки и пихают на диван, рядом чужое колено прикасается к его паху. И Чимин снова выдает болезненный стон. И желает что не сдержался. Потому-что ему начинает казаться, что именно его стоны так возбуждают этого альфу. Чужая рука проводит по его животу и снова целуют. — Куколка, ты почему не возбуждаешься? Стонешь, но ничего нет. — Потому-что мне противно, — отвечает в безответный поцелуй, со своей стороны Чимин. — Ничего, я обещал ему, что ты будешь мучатся, — рука Чонгука прикасается к паху, проводит пальцами, больно нажимая. — Ах, — судорожно и хрипло отвечает Чимин. Лучше умереть, но не чувствовать этого. — Нравится? — спрашивают. — Нет! — А с Юнги бы понравилось? Чимин каменеет. Понравилось бы ему такое с Мин Юнги? Чонгук прикасается к чужому уху и шепчет, прикусывая. — Ну-у. Чимин молчит. Что ответить? Он не знает, но отвечает то, что первым пришло в голову. — С ним не было бы так противно, как с вами. — Вот как, — усмехается, и проводит языком по шее. Чимин хочет кричать, биться в истерике, потому что этот альфа не имеет права его трогать, даже само тело против. Появляется непреодолимое желание убить этого человека. Чимин хороший, такого никогда в жизни бы не сделал. Но сегодня, это исключение. Его снова целуют, а Чимин на сколько хватает сил и злости кусает чужую губу, с которой сразу же начинает идти кровь. Чонгук, смотрит на свою руку, которой вытер губу, и бьёт Чимина по лицу. Щека начинает краснеть, а на ней начинает расцветать отпечаток руки ненавистного Чимину человека. — Куколка, ещё раз так сделаешь - умрёшь. — А я смерти не боюсь, — прикасается Пак своей маленькой ладошкой к своей щеке. И смотрит с такой злобой, злостью и отвращением на этого человека, что борется с желанием плюнуть ему в лицо. Он обязательно это сделает когда-нибудь, точно, если будет жив. Альфа наклоняется ближе, хватает чужие ладошки в свою большую ладонь. — Я не буду с тобой играться как Юнги. Я возьму то, что нужно мне от тебя, и убью не раздумывая. Чимин замер, настолько его пугал этот взгляд, который говорил больше, нежели этот человек напротив. Таким злым, бешеным взглядом на него Юнги не смотрел. Он пугал словами, а в глаза почти никогда за всё время и не смотрел. Интересно почему? Чонгук приближаясь к чужому уху начал шипеть. — Я буду делать с тобой то, от чего ты сам будешь мучаться. Думаешь я не догадался про вашу связь с ним? Чимин молчал, прикусил губу и смотрел в сторону. — А ты знал, что эту связь можно разорвать интимным путем? Омега возвращает взгляд на альфу. Злой и шокированный. — Хм, не знал значит, — хмыкает Чон и кусает уголок своей губы. — Разорвать не хочешь эту связь? Она же тебе ни к чему. — Не с Вами! — Ха, — поднимает брови Чонгук, и кривит губы в подобии улыбки. — Не со мной? — Да, не с Вами, — повторил Чимин, пытаясь вырваться с чужой хватки. — Почему так уверен? — спрашивает альфа, приближаясь к губам. Но его перебивают. — Господин Чон, там важные документы принесли. — Иду, — отвечает Чонгук, и оставляет Чимина в покое. — Считай, что тебе повезло! — произнёс он Паку и вышел за дверь. И Чимин зарыдал.