Волк, что недостоин любви!

Юнги и Чимин вышли с чужого, гадкого для Пака дома, и подошли к машине Мина. Чимин задержал дыхание. Неужели Мин Юнги его спас, чтобы вернуть в ад или он будет лучше к нему относится? Ерунда, ничего подобного. Мин Юнги и Пак Чимин, ни любить, ни что-то подобное, не имеют права чувствовать. Они разные, очень разные, и Мин Юнги доверять нельзя. Хрен пойми, что взбредёт ему в голову, вот сейчас милый и хороший, а потом что? Злой демон? — Садись, — Юнги открыл заднюю дверь автомобиля, успокаивая свой голос и разглядывая Чимина, на шее которого виднелся багровый след и не один. Как Юнги его сразу не заметил? Вот он, цветёт и пахнет, самым отвратительным запахом Чон Чонгука. Юнги хочется зубами вырвать этот след, и стереть этот запах с его омеги. Истинного омеги. И поставить на том месте свой след. — Не бойся, — говорит спокойно Мин. Но никто даже не догадывается, каких невероятных усилий ему это стоит. Но вот взгляд свой Юнги не смог скрыть за спокойным голосом. Этот взгляд никуда не девался и на секунду не оставлял шею Чимина. Чимин сглотнув всё же сел. Пусть и его сердце билось сто ударов в секунду. Что с этим Юнги стало за несколько дней? Юнги кивнув сам себе, сел за руль, медленно заводя большую чёрную машину. — Я Вам нравлюсь? — спрашивает Чимин, когда они уже отъехали далеко от проклятого дома, пропитанного похотью и сексом, где находится и вправду невозможно. Аромат омег пропитывал собой одежду и кожу, неприятно, незаметными нотками пробирался в нос. Как же в этой машине Чимину сейчас хорошо с этим монстром, пусть он боится в этом признаться самому себе. — Что? — спросил Юнги, не ожидая такого вопроса в лоб, и заглянул в зеркало заднего вида сталкиваясь глазами с Чимином. По нему было видно, что Чимин о чём-то думает. Юнги тихо сглотнув, быстро отводя их. — Спрашиваю, нравлюсь ли я Вам? Чувствуете ли Вы ко мне хоть какие то трепетные чувства? — Чимин, я... — Юнги снова посмотрел в зеркало, но также быстро, как и в первый раз отводит взгляд. — Почему... Почему вы не смотрите мне в глаза? Я настолько страшный, да? — Нет, Чимин, ты не страшный. — Тогда почему? Раньше же смотрели. Когда я только пришёл не по своей воле в Ваш дом. Что изменилось? Объясните! — Просто в тебя Чимин, можна влюбится, даже если просто посмотришь тебе в глаза, —  Юнги поднял взгляд на парня и уже не убирал, и не отводил его. Не прятал где-то по углам. Теперь и Миново сердце забилось быстрее, в разы чем сердце Чимина. А Пак захлопал глазами, поджал губы и сам отвёл взгляд. А за ним и Юнги, вдыхая и выдыхая, успокаивая своё сердце. — Что это значит? — спросил Чимин, теребя футболку и кусая больно губы. — Догадайся. Ты не маленький мальчик, пусть таким и кажешься. Сердце парня сзади пропустило удар, а потом с бешеной скоростью, словно он пробежал несколько сотен километров забилось. Глаза бегали по всей машине, мозг парня говорил ему очевидное и простое. — Он тебя любит. Оно, для кого-то и в правду казалось простым. Но в их ситуации, никак нет. Ведь не может же, монстр, который его ненавидел, взять и вот так просто влюбиться. Это невозможно. Поэтому эти три коротких слова - чушь собачья! — Чимин, не думай о том, что было так давно, — произнёс Мин, увидев лицо Чимина. — Человек меняется и его взгляды на жизнь. Если в ней появляется кто-то кто станет важнее всех людей в этом мире, он будет делать всё, чтобы тот кто живёт в его сердце и не покидает душу, был счастлив. Или может быть, тоже его полюбил, даже если это невозможно вопреки всему. Живи так как хочешь, люби того кого хочешь, и не думай ни о чём и не о ком. Будь собой и плюнь на чужое мнение, ты человек, а не марионетка в чужих руках. Ты волен делать то, что считаешь нужным и правильным. — А убивать людей это тоже правильно? — спросил Чимин, с ноткой недопонимания и злости в голосе. — Нет, это неправильно. Но иногда лучше поступить так, если человек угрожает твоей жизни, — ответил спокойно Мин смотря на дорогу. — Моего отца не нужно было убивать. Он не мог убить Хосока. Он не такой. — Чимин, я поступил так, как мне тогда велело сердце, я бы и тебя убил, на эмоциях. Но не смог. Тем более он не твой отец. Ты не виновен в его грехах. Ты же об этом знаешь, — начал раздражаться Юнги, но всё ещё пытался быть хоть немного спокойным. — Вот поэтому вы меня и не убили. Ибо, что вы получили бы пролив мою кровь? Ничего, потому-что она другая, не как у отца, — повысил голос Пак. — Поэтому я и влюбился в тебя, — громко ответил Мин. — Потому-что, в тебе не течёт его кровь. Ты не такой как он. Ты не убил бы человека. А он тот, кого ты считаешь отцом и невинной овечкой, убил больше людей нежели я. Ты говоришь не мог бы. Ты ошибаешься. . Ты ничего не знаешь. Ты не знаешь, как сложно жить в таком мире, где на на каждом шагу, тебя могут убить. И вот, что я тебе скажу - если бы я не убил тех из-за которых меня считают монстром и кровожадным убийцей, который не знает, что такое любовь, добро и тому подобное. Если бы я их не убил... — повторяется Юнги. — Тогда убили бы меня. Бей первым если хочешь выжить. Так водилось всегда в чёртовой мафии. Но в моём случае - убей, чтобы мучительно жить. Хотя нет, не жить, а выживать в стае, которая тебя не ненавидит. Меня называют волком без стаи, я один на весь этот мир. У меня никого нет. А если появится человек которого я полюблю, то его жестоко убьют. Да я волк, волк который не достоин любви. Я понял это когда влюбился в Хосока. Поэтому мне страшно любить, и вообще жить. Я не такой бесстрашный, как ты себе это думаешь и представляешь. Поверь, одиноким людям сложно в этом мире. Ты как никто другой это понимаешь. Чимин прикусил губу, жалея, что начал этот разговор. Он не знал о том, как таким людям как Мин Юнги живётся. Что они чувствуют, и как они стали такими. Та и все слова, что Юнги ему сказал, были правдой. Такой, что душила за горло, что заставляла тебя, мысленно содрогаться, лишь от мысли о ком-то кто тебе понравился, а если уж так получилось, что ты влюбился, пиши пропало. Пропало всё. Чимин никогда ни с кем не дружил, его боялись, хотя нет, не так, боялись его отца. Теперь Чимин понял, почему всю свою жалкую, ничтожную жизнь был один. Сначала он был ребёнком, с которым не делились игрушками, его обзывали и прогоняли. Потом подростком, с которым никто не говорил, даже одного единственного и простого «привет». Да что там, в его сторону боялись посмотреть, сесть рядом. Вы что, высший сорт безумия. Ведь все тогда знали, кто и кем является отец Чимина. А сам Чимин, лишь сейчас понял, что «отец» его никогда не любил. А если бы и да (что практически невозможно), он бы отправил Чимина куда-нибудь. Он бы всеми силами пытался бы это сделать, уберечь, защитить. Но не любил, не оберегал. Поэтому и отдал его Юнги, который в десятки раз лучше отца. Он бы Чимина не спас, не рискнул бы. Ведь не его дитя! Зачем стараться? А что ведь Чонгук, ему сделал бы? Убил? Покалечил? Изнасиловал? Последнее Чимин помнит, и это произошло. А ещё он помнит «Я люблю тебя, спасу», и всё, а Чимин на него так накинулся, из-за чего Паку стало ой как стыдно. — Прости меня, я не должен был. — Ты глупый Чимин, очень глупый. Ты как маленький котёнок, который ничего не знает про жестокий мир. Эта чистота в тебе и хорошо и плохо одновременно. Я её, эту твою чистоту и искренность и детскую наивность люблю. Но в жизни тебе с ней очень трудно будет дальше быть. Стань взрослее, и пойми, что ты не в сказке, где всегда будет побеждать добро. В нашем реальном мире этого добра нет совсем. Его бесполезно искать и создавать. Потому-что добрые и светлые люди умирают здесь первыми, как бы это грустно не прозвучало. — Я не добрый и не светлый. Ты меня не знаешь. Юнги облизнув губы, посмотрел на Чимина, а тот испуганно спрятал взгляд. — Поверь, твои действия говорят больше чем ты. Ты другой и на меня совсем не похож, и знаешь, это хорошо. Мы как Инь и Янь. Если бы я тебя не знал, в тот день я взял бы две пули. И ты знаешь, что тогда могло б произойти. — Ты не собирался меня убивать? — спрашивает парень. Он в этом не уверен, но этот вопрос сам собой вырвался с него, и Чимин даже не заметил, как начал говорить «ты». Он об этом подумает, наругает себя. Но это будет потом, и кажется, Юнги не против, раз на "ты" не реагирует. — Ну, была мысль. Я хотел куда-то деть злость, та и ты был под рукой. Но я не смог. Может потому-что вы с Хосоком похожи были. От вас энергетика исходила похожая, и это мне позволило почувствовать, что он рядом. Вот только я совсем быстро осознал, что вы разные. Непохожие. Ни внешне ни внутри. И я потерялся в своих чувствах к тебе. Я никогда не влюблялся, Хосок был первым и я думал единственным. Но кажется я ошибался. Точно также как ошибался в том, что никого больше кроме него не полюблю. Но полюбил. Юнги грустно улыбнулся. А Чимин залип на этом движении. Он никогда не видел улыбки этого монстра. Его глаза излучали зло и ещё что-то, только сейчас Пак понял, что это было. А его губы расплывались только в оскале и ухмылке, но в них не было ни намёка на улыбку. А сейчас она такая красивая, такая нежная и хрупкая, такая человеческая, кажется, что, одно неровное движение и она может рассыпаться на маленькие осколки. Чимин завороженно смотрел на неё, а в голове не покидала одна единственная мысль, что это сон. — Я всех уволил, теперь там новые работники, — сообщил Юнги, когда подъехал к дому. — Только Намджун и Сокджин ,мне кажется ты к этому врачу привык, — и его едва заметная улыбка исчезла, также быстро как и появилась. Будто её и не было на чужом лице. — Теперь, Чимин, тебя никто не сможет запугать или заставить делать их работу. И ты не думай, я их не убивал. — Я так и не думал, — ответил тихо Пак. — Врёшь. Чимин промолчал. Юнги встал, захлопывая за собой дверь, подходя к задней и открывая её Чимину. — Выходи, — это было сказано так мягко и нежно, что Чимин потерял дар речи, застыв с открытым ртом. — Не смотри так, тебе всё-равно некуда идти. У Пака запирало дыхание, ему точно это снится. Мин Юнги не может говорить так, не может говорить, что полюбил его. Он не может. Юнги подал Чимину руку. И вот этого делать тоже не может. — Давай, — не меняя тон речи, повторил мин. — Выходи. Ну же, Чимин. Пак поднял на него глаза, а на Миновом лице расцвела мягкая улыбка. Едва заметная, но такая нежная, которую Чимину хочется запомнить навсегда когда проснётся. Чимин смотрит в чужие глаза, прикусывая губу, не выдыхая, и берёт чужую руку. Сразу чувствуется нежная кожа. Длинные пальцы, что сжимали его маленькую и пухлую ручку, совсем не напоминали противных прикосновений Чонгука. Юнги нежно, как показалось Чимину, случайно проводит большим пальцем по его руке. Эти прикосновения отзываются мурашками по телу Пака, покалыванием в сердце. Сон, точно сон. По другому и быть не может. Юнги закрывает дверь, не отпуская руку Чимина, они проходят в особняк. К ним сразу подбегают Сокджин и Намджун. Намджун нервно переводил взгляд с Господина, на Чимина. Мысленно говоря: — Блять, но невозможно же. Ну ведь точно нет. Господин и этот Чимин. Та ну нет, Господин не влюбился. — Джун, что-то случилось? Чего побледнел? — спросил Юнги с ухмылкой, нежной и настоящей, без оскала. Странно, он так мил. Тогда почему пугал своим злым взглядом и губами, что одним видом говорил «убью»? Чтобы наделать побольше страха и паники? Чтобы его боялись и называли монстром? Тогда, что случилось сейчас? Почему он снял маску и надел более живую, и ту, что действительно показывает кто он? Не монстра, а Юнги. — Мг, нет Господин Мин. Ничего, всё в порядке. Чимин, с возвращением, — пролепетал Джун. — Спасибо, — ответил Чимин, сдерживая смех. Выражение Намджуна, это отдельный вид искусства. Сфотографировать и поставить бы в рамочку, и долго смеяться над забавным выражением и мимикой. Но всё равно смог ответить тихо-тихо. Чимин понимал, что это не его дом, а встречают будто он тоже Господин. И что с него не издеваются, и этот особняк частично и его. Но ведь это не так! — Боже, Чимин, как я рад. Ты в порядке? Что с тобой сделал тот идиот, а Чиминка? Юнги кашлянул, потирая висок, тоже пытаясь не заржать с Сокджина, что бегал вокруг Чимина, осматривая его со всех сторон. — Гад, — выпаливает Джин. — За мной Чимин, — хватая парня за руку, Сокджин поволок его за собой, в его комнату. — Нам надо поговорить. Всё обсудить, и тебе всё объяснить, — сказал врач. А Чимин лишь хотел закричать "Помогите". Но не мог, лишь покорно бежал за Джином, несколько раз спотыкаясь на лестнице. Но всё же доходя до комнаты. Врач запирает её, и беспокойным голосом как у отца спрашивает: — Что между вами. Почему он тебе руку подал? — Ничего, — ответил Пак. А с его губ едва не вылетает с улыбкой «Пап». Но он вовремя останавливается. Врач хватает его за плечи. — Чимин, если он в тебя влюбился, так просто не отстанет. — Я не знаю, он не говорил и не намекал, — соврал Пак. Он точно также ответил бы и своему отцу, которого уже нет. Хотя, а смог бы ответить? — Ооой, не ври. Он бы тебя не спасал, если бы не любил. — Сокджин хён. НЕ ВОЛНУЙТЕСЬ, Я НЕ РЕБЁНОК! — Ага, я вижу, — ответил врач. — А теперь мой дорогой, рассказывай мне всё, что произошло в том доме! — Не хочу. — Захочешь. Давай, даже если тебе это неприятно говорить. Я должен знать, что с тобой произошло, и не разорвалась ли связь. Я прекрасно знаю, что он влюбился в тебя, и рано или поздно сознается, как и ты, мой маленький мальчик. — Ладно, — выдохнул Чимин, и начал всё рассказывать с самого начала и до этого момента. *** — Господин Мин Юнги. — Что? Джун захлопнул рот, смотря на Мина, что повернулся к нему лицом. — Господин, — повторяет. — Что такое, говори? Что-то произошло, раз ты вошёл?. Это тебя интересует, да? — поднял Юнги бровь, без какой либо злости. — Да, — кивнул головой Джун. — Господин, пообещайте, что не уволите меня. — Уволю, говори. — Ладно, хоть жив останусь, а то Сокджин за такие вопросы убьёт. Кхм, — прокашлялся Ким скрывая свой шёпот. — Господин, вы и правда в него влюбились? Юнги поднял бровь. — Время покажет. Если он испытывает ко мне что-то похожее, тогда может и влюбился. А что? — Ничего. Но знайте, я буду рад любому вашему выбору, лишь бы вы были счастливы! — Ой прекрати, этот приступ милоты тебе не идёт. — Понял. Но знайте, что я буду только рад, как ваш единственный недодруг. — Понял. Пошли, дела ждут. Недодруг монстра.