Quiproquo

Никогда раньше не считала себя параноиком, но благодаря доктору Крейну, который по идее должен был избавить меня от психологических недугов, я готова была поклясться: список моих проблем пополнялся пропорционально пройденным сеансам. Подаренную Джонатаном статуэтку ворона я отнесла в комнату Софии и пристально наблюдала за состоянием кузины несколько дней. Но как назло — ничего. Сестрица не жаловалась ни на сон, ни на здоровье в целом. А на мой внезапный вопрос: «Как самочувствие», отражённый в мобильнике, она только недоуменно уставилась на экран и ответила: «Вроде бы нормально, а почему ты спрашиваешь?» Духами я тоже больше не пользовалась. За одним исключением, когда подкралась к Виктору перед тренировкой и брызнула терпким ароматом прямо ему в лицо, как перцовым баллончиком. От неожиданности от только резко отступил и взмахнул рукой, рассеивая облачко, а я, сузив глаза, задала самый логичный для себя, но не для моего телохранителя вопрос: — Тебе страшно? — Эм, нет… — растерянно ответил Виктор, пытаясь рассмотреть, что у меня в руках. Я брызнула ему в лицо духами еще раз. И Виктор чихнул. — А сейчас что-нибудь пугает? — Если только вы, мисс Фальконе, — ответил Виктор, перехватывая мою руку, чтобы отобрать духи. Вынуждена признать: проверка на токсичность провалилась. Отказ ехать на следующий сеанс к Крейну я мотивировала нагретым в чае градусником. Меня оставили в постели, завернутой в одеяльный кокон, и обещали прислать врача, который позже не нашел у меня никаких признаков вирусов-инфекций, но посоветовал денек-другой полежать, а то что-то «мисс Фальконе бледная и вялая». Бледной и вялой я была из-за отсутствия сна, которого лишила саму себя из-за бесконечной вереницы мыслей и главное — волнений. Мне предстояло сбежать из дома, сесть в бэтмобиль к человеку, который спит и видит всю мою семью за решеткой, и отправиться в Айсберг Лаундж. По меркам моей размеренно-спокойной жизни этот стресс сопоставим похищению. Благодаря ранее изученной территории для ограбления дядюшки я знала все слепые зоны и возможные пути для побега из особняка. Заблаговременно поколдовала с системой безопасности, где надо заменив запись камер с онлайн на офлайн. Распихала под одеяло как можно больше вещей, придав им очертания фигуры. Выбрала себе наряд, в котором удобно и по крышам лазить и в клубе не стыдно показаться: кожаные брюки, атласное розовое боди и чёрные берцы. Сверху накинула бомбер темнее на пару оттенков самого боди. По карманам разложила джентльменский набор из электрошокера и перцового баллончика, к последнему приложив двойной талисман удачи. Волосы Пугало и доктора Крейна. Поначалу я думала отдать волосы на экспертизу Бэтмену, но… Темный Рыцарь капает под твою семью так же, как под Марони и Пингвина. И не поскупиться при удобном случае и тебя за решётку упечь за соучастие. Да, но я могу прикинуться жертвой. Я никому лично ничего плохого не делала. Свалю в конце концов из Готэма. Интересно куда? Думаешь, тебя оставят в живых после всего? Как ситуацию не крути подобно калейдоскопу, ни один из узоров тебе не подходит. Просто не вмешивайся. Выбрось волосы и сиди дома. Нет-нет, мне просто нужен менее заинтересованный человек. Более беспристрастный. Корыстный. Преследующий только личную выгоду. И этот кто-то был на примете. Наконец, закончив макияж из блестящего смоки айса, я выбралась из особняка: спокойно вышла из комнаты, прошла на оранжерею, вышла во двор и, посеменив как ни в чем не бывало через сад, добралась до дворика, где жила прислуга. Там я поднялась по хозяйственной лестнице на крышу и уже оттуда проскочила через ворота на улицу. И как модель под лунным светом продефилировала два километра, пока не обнаружила припаркованный у обочины бэтмобиль. Вот так просто? Постучала в бронированное стекло, и дверь поднялась фантастическим образом. Из салона на меня уставилось недовольное — думаю, оно было недовольным, — лицо Темного рыцаря. — Долго. Очень лаконично, но по делу. Хотя что я понимаю в «долго-вовремя», никто в здравом уме никогда не торопит Фальконе. Вовремя наступает тогда, когда приходят сами Фальконе. Я пожала плечами и забралась в салон на заднее сиденье, удивившись его существованию. Наверное, оно было установлено специально для пойманных преступников. Как в полицейских машинах. Мой не особо разговорчивый спутник пустил свой супер-опупенно-навороченный бэтмобиль в путь. Я с опаской оглядывалась на панели вокруг себя, чувствуя себя внутри космического корабля. Бэтмен молчал. Мы серьезно всю дорогу провели в тишине. А когда автомобиль остановился, зажатый между кирпичными многоэтажками, Бэтмен обернулся ко мне и критично оглядел мой лук. — Ты слишком выделяешься. — Это хорошо или плохо? Ничего не ответив, Бэтмен достал из «бардачка» чёрный чехол и протянул мне, внутри лежал сиреневый парик. — То есть, чтобы не выделяться, мне нужно стать еще более яркой? — Ты продумала, как проникнешь на нижний уровень? — Кажется, все мои вопросы автоматически списывались в риторические. — Ну да. Я просто скажу, что я Виттория Фальконе. — Ты издеваешься? — Нисколько. Бэтмен отвернулся. В какой-то момент мне показалось, что сейчас меня точно выгонят или отвезут обратно домой, но вместо этого верхняя часть машины полностью открылась, и Темный рыцарь выбрался наружу. Я решила последовать за ним. — Я просто сделаю вид, что пришла в тайне немного оттянуться. Что тут такого? Официально я не под домашним арестом. Мои ровесницы вовсю оттягиваются в клубах. Почему мне нельзя? Вы так не думаете? Если у Бэтмена и имелось мнение по поводу кутежа мне подобных, то он благоразумно промолчал. — Впервые вижу, чтобы мыши эксплуатировали котят, — прозвучал насмешливый голос из темноты. От неожиданности я юркнула за спину Темного Рыцаря, в отличие от меня он неожиданному гостю не удивился, только констатировал хладнокровным тоном: — Кошка. Из-под покрова ночи нам навстречу вышла Женщина-кошка. Но не в своем привычном обличии, нет, я бы и не узнала её среди прохожих — не озвучь Бэтмен её супергеройское — или злодейское? — имя. Женщина была одета в темно-фиолетовый элегантный комбинезон, облегающий поджарое тело и открывающий гордо выпрямленную спину. Эксцентричности её образу придавал перламутровый парик цвета розовой жвачки. Кошка быстро семенила по тротуару, точно собиралась пройти мимо нас. Однако ей пришлось остановиться — меня буквально вынесло ей навстречу, и с довольным криком, не ожидав от самой себя подобного порыва, я заключила её в объятья. Кошка замерла. — Какая ты тактильная. — Сконфуженно пошевелившись в моих объятиях, Селина потрепала меня по плечу. — Ты пришла нам помочь! — довольно провозгласила я. — Я знала, знала, что ты придешь! — Хм, ну если вы так просите… — загадочно промурлыкала Селина. Я проследила за её дерзким взглядом, обращенным к Бэтмену. Нижняя часть мужчины была напряжена — он сжал челюсть и гордо возразил: — Никто не просит. Между ними определенно чувствовалось напряжение, — в воздухе так и витала пороховая пыльца, готовая подорвать нас троих на искрах неизвестного мне конфликта. Я взяла Кошку под руку и отвела в сторонку — на достаточное расстояние, чтобы мои слова остались только между нами. — Селина, могу я снова попросить тебя о ма-а-леньком одолжении? Совсем крохотном? — Не припомню, когда делала тебе одолжения, — высокомерно промычала женщина, щёлкнув меня по носу. — Информация о… ну ты помнишь. — Это был справедливый обмен по честной цене, котенок, — напомнила Селина, скрестив руки. Я вытащила из кармана брюк заранее расфасованные в два маленьких целлофановых пакетика волосы и незаметно вложила их в ладонь Кошки, быстро сжав её пальчики. — Пожалуйста, я никому не могу доверять кроме тебя. Ты единственное бескорыстно-корыстное лицо. — И как понимать этот каламбур? — Тебе плевать на всех в Готэме кроме себя! Окажи мне маленькую услугу, а за мной должок не останется, — зашептала я, едва сдерживаясь от желания запрыгать на месте. Кошка посмотрела на меня с удивлением. Раскрыла ладонь и выгнула едва заметную под редкой челкой бровь. А я пояснила без вопроса: — Мне нужно знать идентичны ли эти волосы. Принадлежат ли они одному и тому же человеку. Понимаешь? Кошка понимала так же, как не понимала я, что именно она украла в сейфе дяди. По правде говоря, мне нечего было предложить ей взамен. Пока. Кроме выпрашивающего взгляда и молитвенно сложенных рук. — Котенок, я похожа на фрилансера твоих утех? — Ну пожалуйста. Это очень-очень важно, от этого зависит моя жизнь! — Думаешь, мне есть дело до твоей жизни? — Но ты ведь сама вызвалась пойти со мной к Айсберг Лаундж! — Если кошка проходит мимо мышки, это не значит, что она собирается загнать её в угол, — покачивая зажатыми меж пальцев вещдоками, резонно заметила Селина. — Я не верю в совпадения, — возразила я, нервно вдавливая мысок ботинка в пыльный асфальт. — У всего есть причинно-следственные связи. И по какой-то причине ты здесь. — Хм… Я обернулась проверить — не стоит ли за мной тень грозы Готэма. Но Бэтмен оставался возле бэтмобиля. — Что между вами произошло? — неожиданно спросила я. — Вы друзья, враги, напарники? Никак не пойму природу ваших отношений. — Все сразу и ничего конкретного. — Селина спрятала за чашечкой комбинезона мои талисманы, — даже я не догадалась носить их в таком укромном месте. — Мышка обиделась, что я немного увлеклась с развлечением. — А это развлечение попадает под уголовную статью? Ответом мне послужила таинственная улыбка. Мы вернулись к бэтмобилю, Селина ясно дала понять, что остаётся с нами. Темный рыцарь дотронулся до броне-пластины на правом предплечье, в котором открылось своеобразное окошечко, откуда он достал нечто неприметное и миниатюрное, протянув нам с Кошкой. Ими оказались две контактные линзы и микронаушники. — С помощью них вы станете моими глазами и ушами в клубе. Я закинула микронаушники в ушные каналы, а после не с первой попытки установила контактные линзы. В последний раз я пользовалась ими несколько лет назад на Хэллоуин, чтобы придать глазам «кошачий облик». — Мешаются, — недовольно прокомментировала я. За месяцы заточения — будь то дом дядюшки или квартира Пугала — я и забыла, что такое шум веселья. Огни диско-шара слепили подобно фотовспышкам назойливых папарацци. Мне понадобилось время, пройдя рука об руку с Кошкой, чтобы открыть глаза и привыкнуть к сверхновым на закрытом небосводе. Все кругом светилось и сверкало — софиты, украшения, одежда, улыбки, бокалы. Я невольно начала двигаться в такт музыке, пока мы пробирались сквозь пеструю публику, — я и забыла, что Готэм может выглядеть так ярко. Селина обернулась, когда моя рука скользнула по её предплечью, исчезнув. Я остановилась в центре танцпола, пригляделась к коллективному настроению, к чужим движениям и осторожно повела сначала плечами, затем бедрами, пока мое тело не поймало ритм. Селина неодобрительно покачала головой и хотела поймать меня за запястье, но я вывернулась и продолжила двигаться в такт динамичной, разрывающей барабанные перепонки музыке. Я подняла руки и закружилась вокруг оси, прикрыв глаза. Кто сказал, что полезное нельзя совмещать с приятным? Как раз очень даже наоборот. Кошка сдалась. Не зря говорят, что слово Фальконе не прихоть, а — закон. Она остановилась напротив меня, нехотя, с ленивой грацией присоединившись к танцу, но я видела — в её глазах сверкали задорные чертики. «Что вы делаете?» Завизжав, я подпрыгнула на месте, поджав в воздухе колени, и вцепилась в плечи Кошки. Не ожидала, что голос Бэтмена в моей голове сможет перекрыть даже громкую музыку. Селина рассмеялась вместе со мной. — Мы сливаемся с обстановкой, — ответила Кошка, подмигнув мне. «Не забывайте, зачем вы здесь. Не теряйте время напрасно». — Он всегда такой занудный? — прокричала я на ухо Селине, а та только развела руками. Я почти забыла, как выглядит Кошка без маски. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как она уволокла меня в комнату Марони, где стащила украшения его жены, открыв мне свое лицо. Удивительная дерзость. Сейчас я видела, что по возрасту она была не старше Софии — около тридцати. И в её чертах было нечто адриатическое. Почти итальянское. Бэтмен не переставал заменять нам голос разума, напоминая, чтобы мы поторапливались. На что мы почти синхронно закатывали глаза. Почти так же синхронно мы дважды отшили клеящихся к нам студентов. Натанцевавшись до головокружения и порядком истрепав нервы нашему куратору, мы отправились исполнять долг. В нише, спрятанной за бисерной кисеёй, располагалась неприметная дверь, у которой дежурили два классически здоровенных амбала. На двери располагалось электронное табло, меня это удивило, — я не ожидала такой серьезной системы безопасности. Я настолько растерялась, что едва не развернулась, чтобы сбежать, но Селина уверенно потянула меня к охранникам, которым подарила дерзкую кокетливую улыбку. Я не шевелилась, вцепившись в её запястье. Не уверена, что мой план со звуков трех пафосных слогов «Фаль-ко-не» подобно «Сим-сим-откройся» откроет этот ящик Пандоры. Но Селина меня удивила. Она извлекла из скрытого кармана электронную карту и приложила её к табло, который издал благосклонный звук, отворяющий врата в страну чудес. И мы проникли в эту кроличью нору — крутых ступеней вниз, что привели нас к нижнему уровню Айсберг Лауджа. К темной, спокойной, но тяжелой атмосфере таинства. Публика здесь была иная: в деловых костюмах и платьях из каталогов знаменитых кутюрье. Вместо эпилептического безумия диско-шара зал накрывал бордовый приглушенный свет. Никто не танцевал, но музыка играла, чтобы скрывать высокопоставленные тайны. Кто-то сидел у барной стойки, а кто-то стайками сбился у столиков на мягких диванах. Разговоры, объятья, смех. Мужчины с деловито облысевшими макушками закапывали глаза, пока девушки, совсем молоденькие, мои ровесницы, наглаживали их в пристойных и не очень местах. «Здесь половина судейского и полицейского аппарата», — прокомментировал Бэтмен, и я переглянулась с Кошкой, услышавшей те же слова. — Откуда у тебя электронный пропуск? — осторожно спросила я, до сих пор не выпуская руки Кошки. — Когда-то давно я работала в этом клубе официанткой. Я окинула её неверящим взглядом, а Селина расплылась в насмешливой улыбке. — Пингвин хранил в клубе одну ценную безделушку, хвалясь ею перед конкурентами. Яйцо-Фаберже из Королевской коллекции, купленное на подпольном аукционе. Оно ненадолго задержалось на его полке. — Подожди-подожди, — возбужденно зашептала я, и сердце моё волнительно забилось. — Я слышала эту историю от отца: знаменитая кража, два года назад! У нас её даже за столом всей семьёй обсуждали! Отец был в восторге, что кто-то утер нос этой выскочке, как он выражался! Личность вора так и осталась неизвестной… Так значит! Я экспрессивно хлопнула в ладоши, словно все это время дело было подконтрольно мне, и вот оно — открытие тайны! Селина, сама скромность, опустила подбородок к плечу, как бы приговаривая: «Благодарю за лестную оценку». — А что ты делаешь с украденными вещами? — Мое восторженное любопытство было не остановить. — То есть: ты сдаешь их в ломбард или коллекционируешь в каком-нибудь дом-музее? — Много будешь знать — заработаешь морщинки на своем милом личике. Или шрамы, — доброжелательным тоном предостерегла меня Кошка, присев за барную стойку. — Ой. — До меня запоздало дошло, что Бэтмен нас слышит, когда в голове прошелестел его тяжёлый вздох. Неловко вышло. — Я вкладываюсь в благотворительность — скупаю корм для приютов бездомных кошек, — продолжила Кошка, поманив пальцем бармена. И я не удивилась бы — будь это правдой. Вскоре по указанию Бэтмена мы с Кошкой разделились, чтобы ускорить сбор информации. Видимо, наши каналы связи были рассоединены, я не слышала, что Бэтмен говорил Селине, но периодически я оставалась наедине со своими мыслями и коктейлями, то и дело завязывая аккуратные беседы. Ко мне подходили и мужчины, и женщины с предложением угостить коктейлем, присесть за столик, уединиться, но я старалась вести игру на своих правилах, не отходя от барной стойки. Бэтмен периодически появлялся в моей голове, подобно слуховой галлюцинации, вслушиваясь в пока что бестолковую болтовню, от которой меня начинало клонить в сон, — и только бесконечные маргариты поддерживали во мне жизненные силы. — А кем ты работаешь? — спросил очередной кавалер, представившийся адвокатом; даже роскошную ламинированную визитку вручил. — Я продаю картины, брокер в картинной галерее. — Разрешишь угостить тебя коктейлем? — Ты хоть разбираешься в искусстве? Вдруг он спросит что-то по теме? — засуетился Темный Рыцарь в моих мыслях. — Угу, — одновременно ответила я и адвокату, и Бэтмену. Я помешивала зонтиком очередную маргариту и во все глаза смотрела на своего собеседника, изображая неприкрытую заинтересованность его адвокатскими историями о бракоразводном процессе судейской семьи, разделившей пополам даже мебель. В сумерках ночного клуба сложно было разобрать возраст моего ухажера, но он был молод и самоуверен. Застегнутый в бизнес-доспехи, как и множество его коллег по расслаблению, он явно чувствовал себя хозяином положения. Я отвечала односложными восклицаниями и периодически кивала, слушая, но не вслушиваясь, из-за чего едва не пропустила собственную фамилию. — Дело будет горяченьким, не завидую никому, кто будет участвовать в процессе Фальконе против Марони. Мы с коллегами сделали ставки, на какой день процесса убьют адвоката Марони. Я поставил на первый же день, но на убийство прокурора! Я выпустила воздух через трубочку, вызвав рой пузырей, и с силой сцепила зубы на пластике. — Да, — неопределенно протянула я. — Не удивлюсь, если весь город будет следить за судом как за ток-шоу. В последние годы и не отличишь одного от другого. — Зависит от того, будет заседание открытым или закрытым, — продолжал самодовольным тоном мистер «я спасаю ублюдков от электрического стула». — Дент требует, естественно, гласности. Но адвокаты Марони вопят о конфиденциальности. У него двенадцать адвокатов! Представляешь? Двенадцать! Его защите позавидовал бы сам Джеймс Симпсон! — восклицал мой собеседник, жестикулируя с такой силой, что перевернул коктейль, разлившейся кислотно-зеленой жижей по барной стойке. — И каков же прогноз? Кто выиграет? — А это не скажет даже сам Дьявол! Здесь сложно что-то прогнозировать: кто даст больше взятку, кто сильнее запугает судью. Возьмет в заложники прокурорскую любовницу. Одно точно: крови будет немало. Некоторые коллеги в окружном суде собираются взять отпуска — боятся, что суд могут поднять на воздух. Это исторический момент. Поверь, о нем будут слагать легенды! — Не сомневаюсь. — И что удивительно, такой длительный сложный конфликт обострился из-за беременной Фальконе. Я подавилась — да так сильно, что пришлось стучать кулаком по груди. — Эм, беременной Фальконе? — Да, той самой, которую похитили. Племянница Кармайна, — скучающим тоном ответил адвокат, роясь в карманах пиджака. — Виттория. Говорят, она залетела от сына Марони, и обе стороны были не в восторге от подобного расклада. — Мужчина запрокинул голову, поднес к глазам маленький прозрачный тюбик и, надавив на него, прокапал сначала левый, а затем второй глаз. И встряхнул головой, издав взбудораженный возглас, точно выпил залпом острый соус. — Хочешь «болтушку»? — Он протянул мне капли — точно такие же, что были в руках многих гостей клуба. Местный наркотик. Мать тоже была капельщицей, в чьём организме побывали все виды наркотиков; про её кровь буквально можно было выразиться «чище, чем наркотики». Но в последнее время она сидела на каплях, и кто знает не было ли это дело рук Пингвина. — Благодарю, я уже приняла, мне на сегодня хватит, — солгала я, вежливо отведя капли пальчиком от своего лица. — Ты уверен? О беременности Фальконе? Звучит как клише из бразильских сериалов. — Так вся наша жизнь сплошное клише. Так по крайней мере говорят. Её и похитили, то ли чтобы сделать аборт, то ли наоборот, чтобы от него спасти. Этих мафиози не поймёшь. Я отвела взгляд, прошлась по публике, в которой Бэтмен признал половину чиновничьего аппарата, судейско-полицейского гнезда и высших сливок общества. А мой болтливый компаньон по распитию алкогольных напитков, не удовлетворившись каплями, высыпал прямо на барную стойку белый порошок, в лучшем клише криминальных фильмов, выстроив его в три тонких ряда своей визиткой. — Болтушка слишком слаба для тебя? — осторожно спросила я, а мужчина втянул через стодолларовую купюру кокаиновую стружку. — Синий мак вызывает постепенное привыкание. — Синий мак? — Один из компонентов капель. Растение такое, растет в средней Азии. «Синий мак — компонент наркотика, который был найден в твоей крови, если верить официальным анализам», — прокомментировал голос Бэтмена в моей голове. Ещё после нескольких таких бесед я чувствовала, что начинаю пьянеть. Меня распирал глупый смех, а последнему ухажеру я и вовсе выдала настоящее имя. Благо он мне не поверил, а я быстро ретировалась, сославшись, что нужно припудрить носик. — Вы получили достаточно информации? Где Селина? Мы можем уходить? — устало ныла я, еле перебирая ногами. И все-таки это стресс для моей праздной жизни. «Прекрати разговаривать, кругом люди, — предостерёг меня голосом разума. — Ты привлекаешь внимание странным поведением, тебя могут заподозрить». — Ну, официально я немного того — разговаривать с самой собой для таких, как я, должно быть в порядке вещей, — резонно заметила я, но все же к замечанию прислушалась. На меня, и правда, подозрительно косились. — Виттория? Я чуть не подпрыгнула. Мало ли Витторий в клубе… Или немало… Оглянулась, испугалась, застыла. Черт. Маленькие глазенки на заплывшем жире лице впились в меня подобно острым дротикам. Пытаться капитулировать — поздно, и я, натянув на лицо невинную хмельную улыбку, остановилась, подняв приветственно руку. Пингвин, собственной персоной, ковылял ко мне, быстро, тяжело дыша, боясь, что я ускользну. Но я терпеливым и спокойным поведением дала понять, что не собираюсь скрываться. — Ваш дядя не говорил, что взял вас с собой, — с подозрительным смешком проговорил Кобблпот, поравнявшись со мной. Очень близко. Мне пришлось отступить на шаг, чтобы не упираться в его живот. Его заявление заставило все мои мышцы напрячься, а голосу в голове затихнуть, — гроза Готэма притаился по душу преступного воротилы. Выходит, дядя находился в Айсберг Лаудже, Пингвин засек меня, и выпутаться из сетей клуба незамеченный станет настоящим испытанием. С другой стороны… — Дядя тоже здесь? — разразилась я ответным невротически смешком и кокетливо поправила парик. — Вот уж не думала, что мир так тесен. Фамилия Фальконе преследует меня на каждом углу и не дает спокойно напиться. — Надо же, мисс Фальконе, сегодня день чудес. Вы не только почтили мой клуб своим присутствием, но еще и позволили услышать ваш голос, — нарочито удивленно воскликнул Кобблпот, а я опасливо оглянулась, боясь привлечь внимание слишком часто повторяемой фамилией — Я разговариваю, но очень редко. Мой психиатр посоветовал сменить обстановку, чтобы и хорошенько выработать адреналин, который послужит отличным толчком для выздоровления. Если вы понимаете, о чем я. — Хотя я и сама не понимала, о чем я. — Вот как, — протянул Кобблпот, подозрительно оглядев меня оценивающим взглядом. С ног до головы. От его скользкого недвусмысленного взгляда мне стало не по себе, но я продолжила пьяную песню. — Вы ведь не скажете дяде? Я пришла с подругой из универа, нас привел её ухажер. Мне правда нужно было развеяться, мистер Кобблпот, вы ведь понимаете? Дело молодое, а дядя чересчур опекает меня. А опека не всегда идет на пользу молодому организму. — Конечно. Конечно! — повторил он, воскликнув, и неожиданно обнял меня за талию, поведя за собой. — Дело молодое, бурное, понимаю. Но вы, мисс Фальконе, должны мне пообещать, что поделитесь новостью с дядей о вашем чудесном излечении! Порадуйте своего старика. Он так переживает за вас! «Будь осторожна в ответах», — предупредил меня голос Бэтмена, — «Не пытайся его разговорить, он уже уличил тебя во лжи. Уходи немедленно». — Да, конечно, вы правы, господин мэр. Кобблпот злостно усмехнулся на мое обращение, почувствовав в нем неискренность. — Кстати, об этом. Почему бы вам феерично не заявить публике о своем выздоровлении, выступив на моей предвыборной кампании? Только послушайте, это гениальная идея: «Я обрела голос, чтобы отдать его будущему мэру Освальду Кобблпоту». Пресса любит каламбуры, они неплохо разряжают обстановку. Эдвард — мой спичрайтер, попрошу его написать и вам речь. Мы сделаем главной ставкой в нашей компании отправку Марони в Блэкгейт. Я обеспечу вашему похитителю худшую из камер, будьте уверены! Посодействовав полиции, я докажу искренние намерения, став первым мэром, при котором посадили главу преступного синдиката! Как вам? — Чудесный план. И я с радостью посодействую его воплощению. — Думается, ваш отец бы вами гордился! А мне думалось, что я иду рука об руку с убийцей моей семьи, вынужденная снова улыбаться и кивать. Бэтмен прав: пора уходить. — Мистер Кобблпот, мой дядя ещё в клубе? Кажется, я переоценила свои возможности после длительного лечения. Последний коктейль был лишним. Возможно, мне стоит вернуться домой вместе с дядей… — вслух рассуждала я, откровенно блефуя и замедляя шаг. — Хотя, думаю, он будет зол на меня. И точно запретит выходить из дома. Даже на предвыборную кампанию. Может, вызовите мне такси? «Неплохо», — похвалили меня два голоса — мой и Бэтмена. — К сожалению, ваш дядя уже покинул клуб. Пингвин скосил на меня взгляд и остановился — пытался понять мой ход, может, даже разгадал, натренированный шарадами своего преступного загадочного друга. Но не обнаружил ничего подозрительного. Да и мне не приходилось притворяться пьяной, так что уже через десять минут меня вручили адвокату, которого я представила как ухажера подруги, — Пингвин быстро признал в нем доверенное лицо, а потому расслабился, по-отечески наказав не забыть утром принять щипучку от похмелья. Дымная прохлада ночного Готэма встретила нас сыростью и ветром. Я глубоко вдохнула, почувствовав одновременно отвращение от гнилого душка, словно ветер нес тлен убитых за ночь жертв, и облегчение от ласковых холодных пальцев ветра, касающихся открытой кожи. Отделаться от собеседничка пришлось не просто. Но благо он был пьян не меньше меня, а ногами владел и того хуже. И уже через пять минут я спасительно грелась в салоне бэтмобиля. — А Селина? Мы будем ждать её? — Селина давно выбралась в одиночку, потеряв то, что искала. — С этой загадочной фразой Темный рыцарь закрыл двери бэтмобиля. Мне как никому другому известны прелести молчания в любой его вариации от комфортного до неловкого. Тишину в Бэтмобиле идентифицировать было крайне сложно. Что-то среднее между «А может нам поговорить о погоде» и «Да нет, лучше пафосно помолчим». А рядом с Бэтменом даже молчание казалось пафосным, густым и очень выразительным. Я блуждала взглядом по панелям, многочисленным кнопкам, тумблерам, экранам и все больше убеждалась, что это не машина, а космический корабль. Я бы без инструкции под носом точно не смогла ею управлять. Интересно, а она летает? Может, это как раз то, что стоит спросить, чтобы нарушить молчание? Это даже забавно, думаю, в бэтмобиле я ехала второй раз. Ведь каким-то образом Темный рыцарь доставил меня в полицию, когда нашел в Нэрроуз. Я любопытно провела кончиками пальцев по горящей синим светом панели и дотронулась до хромированного тумблера. — Ничего не трогай, — грозно приказал Бэтмена. Я резко убрала руку. У него что на затылке глаза? Всевидящее око. Но вместо того, чтобы послушать мышь, я глупо улыбнулась и, не выдержав, ткнула наугад кнопку слева. Под машиной что-то тревожно щелкнуло, но Бэтмен быстро отключил это «что-то» через свою панель и, не поворачиваясь в мою сторону, снова пробасил, едва сдерживаясь от крика: — Я же просил ничего не трогать. Посмотрела бы я на него, будь он самым что ни наесть нормальнейшим человеком, которого посадили в бэтмобиль — руки так и чесались! Я правда сидела тихо-мирно, ничего не трогала, сложив ручки на коленях, и боролось с собой. Отчаянно боролась! То поднимала, то опускала руки, но, в конце, концов, — во всем виноват алкоголь! — не выдержала и внезапно положила ледяные от волнения ладошки на рога маски. Сжала. Да так и замерла. Немая сцена. Тишина стала еще выразительнее. Многогранной. Бэтмен медленно, с моими руками на свои «рогах», обернулся ко мне и посмотрел так, словно я была представительницей всего человеческого рода, в котором Темный рыцарь безвозвратно утратил веру. Примерно так на меня смотрел Пугало, когда я его обнюхала. Я медленно разжала пальцы и подняла руки точно пойманная преступница. — Ничего не трогать. — То ли вопрос, то ли утверждение. — Простите-извините, соблазн был велик. Бэтмен отвернулся, никак не прокомментировав мою выходку. Автомобиль подобно дракону скользил над асфальтированной рекой. Мимо нас мелькали сотни неоновых вывесок. А меня одолевало безудержное желание почесать языками. — А это правда, что вы живёте в пещере и спите вверх ногами? Молчание. — Я читала один фанфик, там писали, что вас укусила мышь, и вы мутировали. Ну знаете, совсем как Человек-паук. Молчание. — Есть даже фанфики про вас с Джокером, — не унималась я, расслабленно скатившись по спинке кресла и смачно зевнув. Молчание. — А вы не слишком разговорчивы, — грустно заметила я, теребя заусеницу на большом пальце. — Ты по идее — должна быть тоже, — хладнокровно парировал Темный рыцарь, сворачивая на другую улицу. Я вздохнула и, в конец обнаглев, забралась на сидение с ногами, приняв полулежачую позу. Хочу сказать, не так уж и удобно сидеть в бэтмобиле — на мой взгляд панели управления занимали слишком много пространства. — А почему вы никогда не убиваете? Ведь с проблемой как — хлопнул и проблема решена. — Это противоречит моему кодексу, — лаконично ответил Бэтмен. Я застыла взглядом на его торчащих из-за автомобильного кресла рогах и задумчиво промычала. — Но зачем все усложнять? Город бы вам спасибо только сказал — избавь вы его от того же Джокера. — Должна быть черта, за которую нельзя переступать, — то, что отличает добро от зла. — Я тоже за это частенько заморачиваюсь. Но в последнее время мне кажется нет никакого добра и зла. Мы сами создали закон, чтобы его нарушать. Мир не может быть чёрным или белым. Он скорее серый. С различными оттенками. Мы все слишком по-разному смотрим на решение проблем Готэма. — То, о чем ты говоришь, похоже на анархию. И ей придерживается половина пациентов Аркхема. — Нечто грустное, пропитанное меланхоличной усталостью, слышалось в непреклонном тоне Темного рыцаря. — Ну знаете, я тоже пациентка Аркхема. В каком-то смысле, — прочистив горло, неловко напомнила я. Пока я чесала щеку, покрытую толстым слоем хайлайтера, мой локоть нечаянно уперся в красную кнопку сбоку. Я сильно испугалась, решив, что активировала опасную ракету, способную разнести полрайона, но каково было мое удивление, когда неожиданно салон наполнился музыкой и знакомым голосом, который не раз звучал в моих наушниках.

Yeah yeah yeah yeah yeah Yeah yeah yeah yeah yeah yeah I think I did it again I made you believe we're more than just friends Oh baby It might seem like a crush But it doesn't mean that I'm serious 'Cause to lose all my senses That is just so typically me Oh baby, baby Oops, I did it again I played with your heart, got lost in the game Oh baby, baby

Пальцы Бэтмена быстро запорхали над неосязаемыми кнопками сенсорной панели, и салон снова накрыло тишиной. — Бритни Спирс? — спросила я таким удивленным тоном, каким не спросила бы о наличии трупа в багажнике Виктора Зсасза. Молчание. А после подозрительно банальный ответ: — Это было радио. — Как-то слишком ровненько самое начало включилось для радио. Слишком идеально для совпадения. — На моих губах растянулась уличительная улыбка, а Бэтмен все молчал. Теперь я понимала, как раздражала окружающих своим молчанием. Однако остановить меня было уже невозможно, наклонившись вперед и приобняв переднее кресло, я высунула голову, очень важно заговорив заплетающимся языком: — Да бросьте, Бритни Спирс — все равно, что классика. Вот увидите: через лет так триста, toxic будут слушать истинные гурманы, как мы сейчас Седьмую симфонию Бетховена. Нет ничего зазорного, если вы преследуете преступников под «Oops, I did it again». По мне так очень атмосферно. Упс, я сделал это снова: поймал плохого парня! Но моего энтузиазма Бэтмен не разделял, его плечи и грудная клетка, спрятанные под бронированным костюмом, тяжело вздымались. А ведь там трепещет самое обычное сердце, которое радуется таким же простым мелочам, как и любой среднестатистический готэмчанин. Даже Бритни Спирс. Забавно. Я вернулась на место и важно скрестила руки. — Знаете, мистер… хм, Бэтмен, вы не против, если я так и буду вас называть? Если вы посадите моего дядю, ничего не изменится. Система останется той же. Кто виноват, что в городе нет достойно оплачиваемых рабочих мест? Люди вынуждены работать на итальянскую мафию, которая хорошо платит. Почему бы вам не побороться, не знаю, с мэрией? Или другими богачами, которые порождают бедность? С Брюсом Уэйном, например. Слышала, он от уплаты налогов уклоняется. — Я возмутительно цокнула языком, покачав головой. — Или хотя бы с коррумпированным судом для начала. Закон в этом городе забыл, что должен охранять людей. — Не закон охраняет людей, а люди — закон. Да он просто генератор случайных пафосных фраз. Сложно спорить с его позицией. Бэтмен зашевелился, чем заставил меня инстинктивно ухватиться за перцовый баллончик. — К слову о дяде. Вы не забыли о нашем уговоре? — совершенно невзначай напомнила я. — Вы нашли в клубе достаточно интересующей вас информации? Вы убедились, что мой дядя ни при чем и теперь оставите нас в покое? Бэтмен по-прежнему раздражающе молчал. Я скривила губы с такой силой, что у меня заболела нижняя часть лица. Терпи. Ты не со своей охраной разговариваешь, а с человеком, который пинком под зад отправляет подобных твоему дяде в Блэкгейт. Неожиданно машина замедлила ход, я выглянула в окно, — мы проезжали спальный район с двухэтажными домишками. Спальный в прямом смысле. Район дремал, освещенный только редкими фонарными столбами. Где-то недалеко лаяла сторожевая собака. Бэтмен припарковался у пешеходной дороги, щелкнул невидимой кнопкой на предплечье, на котором в сторону сдвинулась черная пластика. Не говоря ни слова, Темный рыцарь вытащил две прозрачные контактные линзы — совсем как те, что ранее отдал нам с Селиной, — и протянул их мне. Я взяла их и вопросительно взглянула на суровый профиль. — Надень их. — Снова? — устало выдохнула я; не прошло и получаса как я избавилась от линз, но забыла вытащить микронаушники. — Мы приехали к дому какого-нибудь наркобарона, и вы отправите меня к нему под видом бойскаута? А не поздновато ли? — Никуда идти не нужно. Просто надень их. Удобнее устроившись в кресле, не с первой попытки я снова установила контактные линзы, запрокинув голову. Неприятное инородное чувство вернулась, я поморгала несколько раз и перед глазами сверху вниз пробежал голубоватый сноп искр. Картина исказилась, в ушах, где еще лежали микронаушники, зашипели помехи. Я поморщилась и сжала голову, зажмурившись. А когда открыла глаза, вздрогнула от испуга. Передо мной предстал не автомобильный салон с замудренными панелями, а кабинет. Вот только угол обзора был непривычен — как будто я смотрела ролик с экшн-камеры, чей обладатель снимал обзор с высокой позиции над комнатой. Не сразу я различила в кабинете несколько фигур, причем отлично мне знакомых: дядю, Пингвина и даже своего охранника — Виктора Зсасза. Но они были не одни. Еще два незнакомца. Некая девушка сидела на стуле, но, как только я — А точнее тот, кто видел это изначально, — присмотрелась лучше, то поняла, что девушка к стулу привязана, а рот её залеплен. Второй человек — некий мужчина — лежал на полу, а сверху него сидел Виктор, который орудовал над его лицо бритвой, как если бы сбривал лезвием бороду. Вот только у мужчины не было лица, и сбривали ему не бороду — а кожу, срезая кусочек за кусочком. Меня затошнило. Затошнило еще сильнее, когда в моей голове появился звук: истошный вопль, заставивший все мое нутро сжаться и затрепетать. Я инстинктивно схватилась за что-то — и не только я. Человек, чьи глазами я наблюдала самые настоящие пытки, тоже схватился за поручень. По женской руке я поняла, что это была Селина, проникшая на верхний ярус кабинета Пингвина. Кармайн Фальконе и Освальд Кобблпот наблюдали за происходящим с праздной скукой и потягивали алкоголь из граненых стаканов, как будто стояли на светском рауте. Ни вопли лежащего на полу мужчины, ни Виктор — причина этих воплей — их нисколько не занимали. В один момент мужчина перестал вопить, лицо его представляло страшное зрелище: залитое кровью, с обнаженным кусками мяса и сухожилий. Рядом с его головой лежали куски кожи, которые Зсасз складывал все это время так аккуратно, как если бы сортировал носовые платки. — Кажется, он все, — заключил Зсасз сожалеющим тоном. Но сожаление это заключалось явно не состоянием несчастного. — Или он крепкий орешек, или правда ничего не знал. — Меня это начинает утомлять. Почему процесс длится так долго? Ещё даже не назначен день суда, а Марони уже разгуливает по Готэму, выйдя под залог. — Коршуном дядя кружил вокруг распластавшегося трупа и эмоционально жестикулировал — часть алкоголя выплеснулась на покорёженное лицо. — У них все еще нет подозреваемого на роль Пугала, который подтвердил бы причастность Марони, — ответил Пингвин, отодвигая в сторону свою неуклюжую тушку, пока Виктор оттаскивал труп в сторону, оставляя за ним кровавую полосу. — Так найдите, в чем проблема? В городе резко закончился бесполезный балласт? — жестоко усмехнулся Кармайн. — Заплатите, запугайте, дайте им Пугало в конце концов! — Проблемы из-за Дента. Ублюдок проводит проверки к каждому следственному делу, ища подлог. Это тормозит дело, — сокрушался Пингвин, разводя руками. Дядя залпом осушил стакан, поставил его на круглый столик, где лежал инструментарий для пыток, и с силой сдёрнул скотч с лица привязанной к стулу девушки. — П-пожалуйста, я сделала все, как вы просили, я подбросила наркотики в дом Марони. Я не знаю ни о каких списках! Не я подбросила их телохранителю Сали! Я не сдавала вас Денту! Это не я! — Да, конечно, мы все понимаем. Я понимаю, — очень спокойным, дипломатичным тоном говорил дядя, придерживая рыдающую в голос женщину за плечо. — Но вы двое — проститутка и коп — сваливаете друг на друга страшный грех. Стукачество. Все знают, как я не люблю крыс, приносящих куски сыра не мне. Женщина задрожала сильнее и наклонила голову вбок, когда дядя смочив пальцы в стакане Пингвина, сжал её правую мочку. Виктор поднес к её уху провода, тянувшиеся от электрического аппарата на столе, и зацепил прищепкой смоченную мочку. Со вторым ухом они проделали то же самое. А после кабинет наполнился новым истошным воплем. Я подпрыгнула на месте и попыталась отклониться назад, чтобы не видеть, как женщину бьет током. Но Селина, с силой сжимая перила, напротив — дернулась вперед. — «Не делай глупостей. Тебя убьют. Их больше и они на своей территории», — услышала я в голове голос Бэтмена, предостерегавший Селину в прошлом. — «Ты ничем не можешь ей помочь». — Мне угрожали сроком. Дент угрожал подбросить мне в сумку пачку кокаина. У меня не было выбора, простите. — Когда подача тока прекратилась, женщина заговорила через силу, стуча зубами и сильно дрожа. Её все еще колотило, и речь сильно сводило: я с трудом разобрала, что она говорит. — Я только сказала, что оказывала Марони интимные услуги весной и что работаю в этом клубе. Больше ничего, клянусь! — Конечно, конечно, — успокаивающим тоном проговаривал дядя, по-отечески хлопая проститутку по бледной щеке. — Мы все понимаем. Давай я помогу тебе встать. Не нервничай и прекращай скулить. Не терплю женских истерик. — Вы правда отпустите меня? — проскулила несчастная, захлебываясь слезами. — Да, конечно, смотри, мы уже разрезаем твои веревки. Даже меня подкупил этот абсолютно миролюбивый тон. Виктор разрезал веревки на её запястьях, и женщина тут же принялась судорожно растирать покрасневшую кожу. Она все смотрела на Кармайна снизу вверх, подозрительно и неуверенно, пока дядя гладил её по голове. Но внезапно Римлянин залепил ей пощечину, сбившую женщину со стула. Она упала на пол, и Кармайн оседлал её, придавив всем телом. Он обхватил её шею обеими руками. И не отпускал все время, пока несчастная дергалась под ним, хрипела, мычала, брыкалась, пытаясь расцарапать его руки и лицо. Но дядя держал достаточную дистанцию, чтобы её ногти не дотянулись до его выхолощенного лица. Виктор и Пингвин просто стояли и смотрели. Наверное, так дети смотрят на извивавшегося на земле дождевого червя. Отвратительная душегубительная картина не вызывала в них эмоций. Когда ноги проститутки перестали дергаться, а её руки, обмякнув, сползли с рук дяди, Кармайн отпустил её шею, поднялся, вытер руки о принесенное Пингвином полотенце и облегчённо выдохнул, будто только что завершил приятную сделку. — Эта сука расцарапала мне руки. — У вас есть противостолбнячная прививка? — неожиданно спросил Пингвин. Дядя застыл, недоуменно уставившись на Кобблпота. — Ну знаете, противостолбнячная прививка, — повторил будущий господин мэр, раскуривая сигару. — Я бы на вашем месте был поосторожнее с такими близкими контактами. Мало ли. Принести вам антисептик? Дядя неопределенно качнул головой, то ли таким образом отвечая на вопрос, то ли удивляясь затронутой теме. Он вытер рукавом пиджака взмокший лоб и щелкнул пальцами, вытянув в конце указательный, показывая на бутылку виски. Пингвин тут же захлопотал. — София была права, легче избавиться от проблемы, чем решать её. Стоило отправить Марони на день рождения цианидовый торт. — При всем моём уважении, мистер Фальконе, мне не нужна гора трупов у порога предвыборной кампании, — мягко возразил Кобблпот, протягивая дяде наполненный стакан с виски, и заискивающе улыбнулся. — Вы выбрали неудачное время для вендетты. Мы найдём добровольца на роль Пугала. Главное, чтобы с судебно-психиатрической экспертизой вопрос был решен. — Виктор, что там с Виттой? Виктор сидел на кресле Кобблпота и, высоко закатав рукав рубашки, присматривался к нетронутым участкам кожи, примеряясь кончиком ножа. — Ну, как сказать, болтает с доком потихоньку. С этим Крейном странные у них отношения. Не могу сказать, что они любовники, но кажется близки к этому. — Опять она за свое, — раздраженно процедил дядя — часть виски расплескалось на труп проститутки, попав на её разинутый рот. — Не ту игрушку с витрины выбрала! Не хватало ещё, чтобы Крейн запудрил ей мозги и настроил против меня! Пора и с ним заканчивать. Как только выполнит свою задачу с экспертизой, отправьте его в бессрочный отпуск. — А как же Аркхем? Нам нужен свой человек, — всполошился Кобблпот, от волнения даже за брюхо схватившись вместо сердца. — Мне не нравится его подпольная деятельность в Аркхеме, не нравится, что он делает с нашими наркотиками. Мне не нужны обвинения еще и в опытах над людьми. И мне не нравятся игры, которые он затеял с моей племянницей. Это плевок в лицо Фальконе. С этого выскочки пора сбить спесь. — Понял-принял, — осклабился Виктор, вырезая новую душу на правом предплечье. Внезапно картина перед глазами зарябила, голоса исчезли. Меня оглушило собственное учащенное сердцебиение. Как будто отсоединили кабель от телевизора — картинка резко пропала, и перед глазами снова предстал салон бэтмобиля. Я плохо ориентировалась в пространстве и времени, руками хваталась за все попало: панель, сидение, Бэтмена. Все вокруг смешалось, голова закружилась, а желудок нехорошо запульсировал, к горлу подкатывал горький ком тошноты. Я застучала куда-то в дверь, не в силах даже заговорить. Щелчок. Дверь поддалась вверх, в салон проскользнул затхлый ночной воздух. Я резко высунулась из машины, перегнулась, и из меня толчком начала выходить рвота. Пока меня рвало, Бэтмен держал меня буквально за шкирку бомбера, чтобы я не упала. Я так обессилила, что в конце просто повисла в его руке, как нашкодивший котенок; с губ тянулась нитка слюны и желчного сока. А я таращилась вниз и ничего не видела. Ничего кроме кусков кожи, лежащих рядом с головой мужчины. И задушенной проститутки у ног дяди. Меня резко потянули назад, и я поняла, что это конец. Полный конец.