Мы еще увидимся, Майор.

      Даже находясь в тихом и спокойном поместье, Гарри могла ощутить страхи и волнения касаемо начинающейся войны. Родители Мари все чаще говорили о том, как комплектуется армия, как увеличились поборы на содержание солдат. Никто пока не мог помыслить чем грозит им будущие сражения. Битва за взгляды: здесь нет того, что кто-то прав, а кто-то нет. Есть только победитель.       Рано утром, двадцатого февраля, на пороге дома семьи Дункан показался всем знакомый Кэрри. Тот просил всего лишь один разговор с Мари. Гарри не знала, как себя вести. Стоили ли соглашаться на это. Однако, не без Люси, все-таки приняла предложение.       Кэрри завтра уезжал в центр штата, где собирали войска. Возможно, хоть так Гарриет сможет поддержать парня и извиниться за те два с лишним месяца, что не поддерживала общение. Гарри в который раз одернула себя, повторяя что делает она это еще и в память о Мари. Лишь одна прогулка. — Я рад, что ты не проявила безразличия ко мне, — сказал парень. Тот как-то устало окинул взглядом Мари, прежде чем сказать, — Сама на себя не похожа. Мне кажется, я потерял тебя навек. — Это все так же я, — пыталась убедить его Гарри, идя вслед за мистером Харрисоном. Тот вел ее к какому-то дому, вероятно своему родительскому поместью. Природа, окружающая их, цвела несмотря на засушливость и постепенно поднимающуюся температуру из-за палящего солнца. Влажность в Ливерпуле особенно была высокой в весенние месяцы. Но пока еще было терпимо. — Не хочу, чтобы ты обманывала хотя бы себя, — помотал головой Кэрри. — Мне по душе была другая Мари. Счастливая, яркая. Но и другая ты тоже в моем сердце. — Почему другая? Разве может быть две Мари? — Гарри посмеялась, однако смех оказался каким-то уж слишком ненастоящим. Гарриет боялась, что ее раскрыли. — Конечно, нет, — согласился Кэрри с Гарриет, отчего та облегченно выдохнула, — Но ты так сильно поменялась. Не знаю только, в хорошую или плохую сторону. Покатаешься со мной на лошадях?       Гарриет была благодарна парню, что тот решил поменять тему. Предложение было заманчивым, да вот только Гарриет совсем не умела кататься на лошадях. А быть может это даже проще, чем кататься на Гиппогрифе? — Я думаю, что платье мне не позволит прокатиться с ветерком, — озвучила свои мысли Гарри, поглядывая на уж слишком пышные юбки. Куда большим мучением казался корсет, который, по словам Люси, снова вошел в моду. И ей, как девушке из знатного рода, стоило носить такое. Но Гарри не была бы собой, если бы пошла на поводу у других. Такая одежда совсем не для Гарриет. Девушка искренне сочувствовала всем тем, кто натерпелся от моды этого века. — Я думаю, это не проблема, — отозвался Кэрри, — Мы можем вернуться, чтобы ты переоделась во что-то более легкое. — Откуда ты… — Гарри вовремя захлопнула себе рот. Кэрри и Мари не были бы друзьями, если бы не знали многое друг о друге. Гарриет знала, что в шкафу Мари есть штаны и легкая рубашка. Та могла себе позволить иногда такое надеть, но только дома. А родители могли иногда закрыть глаза, не удивляясь тому, что дочь хочет снять столь неудобные и тяжелый наряд, повседневный для многих дам. И вряд ли Харрисон предлагал прокатиться на лошадях Мари в первый раз, а значит знал, что у девушки могла иметься куда удобная одежда. — Я думаю, это хорошая идея, — поправила себя Гарри, улыбнувшись Кэрри.       В какой-то миг Гарриет позабыла свои волнения. Кэрри оказался хорошим парнем. И даже не навязчивым, хотя Гарри думала обратное. В любом случае, первое впечатление бывает всегда обманчиво. И только узнав человека, можно познать его суть.       Гарри было трудно признать, что в живую лошадь она видела впервые. В жизни девушки были фестралы, единороги, драконы и гиппогрифы, но никогда самого обычного коня.       Поттер старалась не показать своего любопытства, дабы не выдать себя. Девушка уверенно подошла к гнедой лошади, касаясь ее морды и осторожно поглаживая, пока Кэрри выводил из стойла еще одну. Чуть позже оказалось, что это был жеребец Катрон: Харрисон так обращался к нему. — Помочь? — спросил Кэрри, когда конь был подготовлен к прогулке. Гарри неуверенно взглянула на седло. Высоковато… — Да, — кажется, ее согласие не особо-то и нужно было. Харрисон уже предполагал, что поможет подруге. Во всяком случае, брюнет всегда так раньше делал. Катрон фыркнул, когда хозяин его погладил.       Гарри совершенно не ожидала того, что Кэрри просто возьмет ее на руки, чтобы помочь забраться на жеребца. Внезапный маневр дал возможность девушке оказаться на уровне спины Катрона. Гарри быстро перекинула ногу, чтобы не заставлять ждать Харрисона. И вот она уже оказалась на коне. Слишком уж неожиданно для всегда сдержанного Кэрри, который к тому же отличался немного старомодной речью даже по меркам этого века. Но не Гарри удивляться поведению парня, которого девушка и дня не знает.       Подождав, когда друг Мари оседлает второго жеребца, Гарри постаралась разобраться, как действовать дальше. Во всяком случае, она видела, как это делали в кино.

***

      Обычная одежда была удобнее пышных юбок. Гарри наслаждалась бескрайними полями, где простирались зеленые ковры. Где-то зелень пожелтела, где-то образовался засушливый участок. И все это смешалось в одну картину, за которой нельзя было уследить: конь мчался вперед, развивая свою скорость все больше. Свежий поток воздуха ласкал светлые волосы Гарри, обдувал лицо, не давая возможности лишний раз вздохнуть полной грудью. Но это чувство свободы Поттер не спутает ни с чем. Конь не может быть быстрее ее метлы, не может подняться также высоко, но даже это приносило радость. Это был первый раз, когда Гарриет смогла засмеяться. Счастливо и искренне.       Хотелось остановить время, запечатлеть этот момент, когда руки крепко хватаются за гриву лошади, ноги крепко-крепко сжимают бока зверя. Хочется навсегда запечатлеть это чувство спокойствия, разливающееся внутри. И никогда не забывать.       Но даже все хорошее сменяется плохим. Затишье превращается в бурю. И это нельзя остановить. Предлогом к войне стал захват порта Самтер. Так, двенадцатого апреля, началась Гражданская война.       Дни теперь тянулись куда медленнее. Над жителями Ливерпуля как будто нависла какая-то угнетающая атмосфера. Многие не хотели войны, но ее неизбежность предрешила все еще с самого начала. Многие переживали за солдат.       Отец Мари, будучи уж стар для войны, организовывал вместе с другими сбыт продовольствия. Техас являлся главным поставщиком провизии для армии. Теперь дом опустел еще на одного члена. Мать семейства постоянно была занята организацией домашних обязанностей. Одна из служанок покинула дом Дункан, что делало положение оставшихся двух тяжелее, но девушки не жаловались. Катрин, так звали мать Мари, в том числе взяла на себя руководство некоторыми плантациями. Техас все также продолжал поставлять хлопок в Европу.       В середине апреля их навестила Адалин. Та сопроводила своего сына на войну, после чего посчитала нужным приехать в Ливерпуль и повидать родственников. На лице женщины залегла печаль. Материнское сердце было не спокойно, страх за сына не давал покоя Адалин.       Однако, увидев Гарри, троюродная тетушка Мари позволила себе легкую улыбку. Поттер сразу поняла, что, возможно, старшая дочь Дункан была дорога для Адалин. Гарриет улыбнулась в ответ и на этом больше не говорила, лишь отвечая на некоторые вопросы тетушки. Гарриет совершенно не знала, как себя вести.       К удивлению весь ужин Люси тоже молчала: обычно девушка очень открыта и общительна. Бросалось в глаза и то, что тетушка как-то более благосклонна к Гарриет, нежели к Люсьене. Это не льстило, нет, нисколько. Скорее напрягало. Гарри не любила внимание. А сейчас девушка чувствовала какую-то вину перед Люси: Гарри чувствовала, что будто перетягивает одеяло на себя, хоть и не хочет этого. — Не хотела бы ты погостить у меня, Мари? — спросила Адалин, что больше всего насторожило Гарри. Та предложила это только Мари, позабыв о Люси. Гарриет перевела взгляд на сестру, та притихла еще сильнее. Это совершенно не было похоже на Люсьену. У той, казалось, и в глазах исчезли искры. — Да, наверное, — промямлила Гарри, последовав примеру Люси и уткнувшись в тарелку. Голод как рукой сняло. Гарриет не знала, что происходило, но чувствовала, что Люсьене не доставляет удовольствия этот ужин. Гарри поняла, что привыкла к своей названной семье, Поттер стало обидно за нее.       Через день Адалин уехала, оставляя приглашение открытым. Люсьена, казалось, вздохнула полной грудью. Гарриет понаблюдала за девочкой еще какое-то время, а потом оставила это.       — Я скучаю по Тоду, — в один из дней сказала Люси, говоря о сыне Адалин, однако Гарриет это не было известно. — Мне страшно за него. Мое сердце так болит.       Гарри не знала кто этот Тод, однако девочка подозревала, что речь о возлюбленном Люси. Безответность чувств, на первый взгляд, совершенно не вредила Люсьене. Но на самом деле это причиняло куда больше терзаний, чем Гарриет могла представить.       В связи с уходом одной из служанок и занятостью матери, сестры Дункан оказались предоставлены сами себе. Гарри все еще не могла смириться со своим положением, однако теперь все ее будни проходили чуточку веселее. В свободное время девушки занимали себя чтением. Люси только и делала, что показывала новинки книг. Гарри не составляло труда узнать в них литературные произведения, читаемые всем миром. Что-то она проходила в начальной школе, куда Поттер отправила тетка, что-то Гарри читала в Хогвартсе из скуки. Однако девушке было стыдно признать, как много произведений было ей не знакомо. Гарриет всегда считала классическую литературу чем-то скучным. Это мнение разделял и Рон.       Люсьена умела предлагать интересные книги, как показало время. Гарри помнила, как хотела отказаться от чтения. Не для нее это. Однако предложенную книгу все-таки приняла. Сначала Гарриет читала, чтобы скоротать время, чуть позже сюжет начал завлекать. Гарри и не заметила, как за прошедшую еще одну неделю в новом времени приняла вот уже пятую книгу из рук Люси. Та, посмеиваясь, вещала о том, как иногда прекрасно побывать в другом мире, представить себя на месте другого человека. — Совсем не прекрасно, — ворчала Гарри. Она и была вероятно тем персонажем, кто оказался на месте другого человека. И это совершенно не здорово, — Только представь, что ты не можешь вернуться в свою прежнюю жизнь. Ты бы не выдержала, Люси. — Я не говорю о том, чтобы навсегда. Лишь на денечек, — протянула Люси, мечтательно прикрыв свои небесного цвета глаза. — Если только на денечек, — согласилась Гарри, вновь уткнувшись в книгу. Видела бы ее Гермиона… — К слову, дорогая моя, сестрица, твой прежний акцент возвращается, — заметила Люси, наслаждаясь проскальзывающими нотками южного американского в говоре зеленоглазой. Гарри не сильно удивилась такой новости, она замечала, как перенимает слово за словом. В конце концов, находясь в новом обществе, велик шанс набраться от них новых слов и привычек.       Помимо чтения сестры коротали время обычными прогулками. Семья Дункан содержала цветущий сад, простирающийся на целых два акра. Растущие цветы и зелень были довольно приспособлены к высоким температурам и высокой влаге. Здесь в основном произрастали люпины ярко-синего цвета. Сколько себя помнили жители штата, такой цветок существовал в Техасе давно. И каждая семья считала нужным видеть люпин в своем саду. Особенно этих цветов много было в центре штата. Цветение этого растения созывало к себе и объединяло достаточно приезжих из других уголков Америки. — Вот увидишь, когда-нибудь люпин станет символом Техаса, — сказала как-то Люси. Гарриет подумала, что это почти как трилистник для Ирландии или сакура для Японии. Мысли потянуло куда-то далеко. Гарри подумала о семье Люпинов. А потом те плавно перешли на других родных людей. Их судьба предрешилась, когда те вступили в Орден Феникса и пошли за ней. Гарриет молила всевышнего лишь о том, чтобы у них все было хорошо, чтобы каждый оказался жив.       Но услышит ли ее всевышний?       Гарри сомневалась. Так много раз она просила господа помочь ей. И никогда девушка не получала ответа. Сидеть в чулане всегда было страшно, терпеть вспышки ярости от Вернона особенно. Но куда мучительнее видеть презрение в глазах тетки. И хоть Гарри простила их, хоть отношение к ней поменялось, в душе тяжелым грузом все еще висели воспоминания из детства.       К середине лета численность населения сократилась: многие отправились воевать к границам или в другие районы. Техас оказался одним из тех штатов, где боевых действий почти не было, оттого войска перераспределили. Над городом нависло какое-то неприятное чувство ожидания.       Дом опустел еще на одну служанку, но лишь на время. Та уговорила Катрин отпустить ее в другой штат повидать мужа. Гарриет, зная доброту матери Мари, даже и не думала, что ответ может быть отрицательным.       Спасаясь от летней жары, Гарриет исследовала дом. Тот оказался большим: здесь, помимо двух этажей, располагалось еще пять гостевых комнат. По крайней мере Гарри так ранее думала. Но, зайдя в одну из них, девушка поняла, что ошибалась.       Комната отличалась большим количеством картин: все они буквально закрывали стены. А в самом конце стояло пианино. Гарри подошла к инструменту, проводя рукой по клавишам. Девушка не умела играть совершенно. Обычное любопытство заставило ее сыграть недолгую мелодию, если можно было так сказать про несочетающийся набор звуков. — А я гадала, когда же ты зайдешь сюда, — раздался голос за спиной. Гарри развернулась, встречаясь с пронзительными глазами Люси. Та, с улыбкой на лице, внимательно следила за рукой Гарриет. Чуть погодя Люсьена прошла внутрь, садясь за инструмент.       Ее пальцы плавно перебирали по клавишам, рождая миру красивую, захватывающую сознание мелодию. Гарри прикрыла глаза, наслаждаясь звучностью. Легкая ненавязчивая мелодия перешла в быструю, напряженную. Пальцы Люсьены быстрее начали перебирать клавиши, будто кружась в яростном, диком танце. Все закончилось парой громких звуков, а после крышка инструмента закрылась. — Как тебе? — спросила Люси, взглянув на Гарри. — Красиво, — честно ответила волшебница. Умение Люси вызывало восхищение, подбивало на то, чтобы тоже научиться владеть инструментом в таком же совершенстве. — Я часто раньше играла. Сейчас это пианино стоит здесь в одиночестве. И хоть за ним ухаживают и периодически настраивают, мне все равно становится грустно за инструмент, — заговорила Люси, — Как думаешь, стоит возобновить игру на нем? — Я думаю, стоит, — ответила Гарри. Она не понимала, как можно забросить что-то, в чем ты так хорош. И верила в то, что Люси сможет теперь вновь практиковать свою игру дальше. Гарри задумалась настолько, что даже не заметила того, как внимательно смотрела на нее Люсьена.       На следующий день сестра предложила Гарри научиться играть на пианино. Гарриет не была уверена, что сможет сыграть хоть короткий отрывок какого-нибудь произведения, однако согласилась. Для Поттер инструмент казался слишком сложным. Гарри думала, что медведь наступил ей на ухо, сможет ли она вообще познать музыку? Сможет ли вообще извлечь из инструмента нечто прекрасное, как Люси? — Сможешь, — поддержала Люсьена, когда Гарри высказала свои опасения, — Ты принижаешь себя, Мари.       Гарри была благодарна Люси, совершенно не обратив внимание на то, как искусственно слетело ее имя из уст сестры.