Ты знал, что дом — это чувство?
Под его кроватью, за компакт-дисками и мангой, сложенными в стопку, лежит коробка, скрытая от посторонних глаз. На коробке не скопилось пыли, в отличие от всего остального, так как он привык вытаскивать её каждую ночь. Каждый раз, когда он приоткрывает её, взору предстает знакомый вид. Внутри аккуратно разложены различные фотографии, в окружении случайных вещей, собранных за весь прошедший год. В отдельном углу стоит бархатная черная коробочка поменьше. В конце второго месяца обучения в магическом техникуме, в то время, когда приходилось прятаться в подвале, он купил себе камеру, мгновенно печатающую фотографии. Оно того стоило, несмотря на то, что он потратил все свои деньги. Чтобы тебя помнили, ты должен создавать воспоминания, а чтобы создавать воспоминания, тебе нужно, чтобы было кому тебя помнить. Итадори Юджи знает об этом, как никто другой. Если заглянуть внутрь коробки, то в первую очередь можно заметить большое количество фотографий, случайных на первый взгляд. Сатору что-то помешивает в кастрюле. Сатору сидит на полу, пока вокруг него разбросаны компакт-диски. Сатору играет в дженгу, а его язык сосредоточенно высунут из уголка рта. Со временем, среди фотографий появлялись и его однокурсники, семпаи, Нанамин и некоторые сотрудники школы. Но количество фотографий Сатору тоже росло. Сатору целует его в лоб. Сатору фотографирует себя, пока Юджи спит у него на коленях. Сатору сидит на полу, его висок упирается в колени Юджи, а рука Итадори лежит на его голове — Нобара сама сделала эту фотографию. Оглядываясь назад, он недоумевает, как люди до сих пор не догадались об их отношениях. Привязанность проста, а любовь ещё проще. Но некоторые вещи не приходят на ум, пока ты не замечаешь их, поэтому эта мысль покидает его разум. Волна воспоминаний взрывается вспышкой боли в груди, и Юджи собирает вместе все фотографии. То, что было между ними, было настоящим, и то, что Сатору чувствовал к нему, было безошибочно. Доказательства здесь, и не было ничего в этом мире, что могло бы опровергнуть эту правду. Он достает из ящика блокнот, скотч и ручку. А затем начинает писать. «Привет, Сатору-сан.» — выводит он на бумаге, чувствуя себя немного неловко. Он не привык писать письма, но решает, что это почти то же самое, что и писать смс. Разве что почерк у него немного корявый. На первую страницу он приклеивает фотографию. На ней они оба с глазурью на носах. Нобара сделала фото без их ведома, в тот момент, когда Юджи отмахивал руку Сатору от своего лица. Они оба смеялись. «Ты потерял память, когда вернулся. Такой облом, но я всё равно счастлив, что ты здесь. По крайней мере, я снова могу видеть тебя, верно? Сегодня мы говорили о твоём любимом торте. Я тебе не рассказал, но ты отказывался есть чизкейки из магазинов, когда я начал печь его для тебя. Ты всегда говорил, что мой самый вкусный.» «Ты помнишь, как я испёк его во второй раз? Ты пытался мне помочь, но размазал карамель по всему столу». Всё вокруг было невероятно липким, так как Сатору случайно опрокинул контейнер с карамелью. В итоге у них были липкими все руки и пальцы. «Это было просто отвратительно! После этого нам пришлось сразу же принять ванну. Но было очень весело, ты невероятно милый, когда улыбаешься. Надеюсь, ты скоро вспомнишь меня, Сатору-сан.» Он мягко улыбается, медленно прикрывая глаза. «Трудно удержаться от прикосновений к тебе, когда ты так близко.» Он щелкает ручкой и еще минуту смотрит на фотографию. Он не знает, когда отдаст это Сатору, и отдаст ли вообще когда-нибудь. Но ему было приятно записывать свои мысли. Он должен был сделать это раньше, когда Сатору ещё принадлежал ему. Сатору бы понравилась эта идея. Он такой слащавый человек. Юджи кладет блокнот в коробку обратно и прячет ее под кроватью. Кровать прогибается и скрипит, когда он ложится. Он молится. Его дедушка всегда говорил ему делать это, даже если боги на самом деле его не слушают. Он закрывает глаза. Ему ничего не снится.*
— Может, хватит уже? Юджи чувствует, как вытягивается его лицо, являя рот Сукуны. Это всегда будет ему напоминанием о том, кто он есть. — Хватит «что»? — Ты пялишься на него сколько, несколько часов? Здесь уже идет дождь из лепестков сакуры. Он фыркает, вытирая пот тыльной стороной ладони. Сатору сидит на дереве, в то время как его ученики сражаются с проклятиями у школьных ворот. Солнце постепенно покидает их, но Юджи слишком занят борьбой с полутораметровым демоном, чтобы обращать на это внимание. Проклятия не дают им возможности насладиться закатом. — Прошло всего минут тридцать. И сейчас осень, вообще-то. —Жалкое зрелище. Разве не вы целовали ему ноги, за то что он должен был быть самым сильным среди вас всех? Как так вышло, что теперь он не помнит тебя? Честно говоря, я разочарован. — Ты никогда не усвоишь, о чём можно говорить, а о чём лучше заткнуться, да? — Какой же ты жалкий, так погряз в своей печали. Мне даже обидно, что я застрял в таком сосуде, как ты, — тянет Сукуна довольным голосом. — А что, если он не вернет себе память? Мы с тобой единственные во всём мире, кто знает о вас двоих, до тебя уже дошло? Вот оно. Этот вопрос нависал над его сознанием уже несколько дней, как тень, которую никто не замечает, но она всегда рядом, идет за ним по пятам. Проклятие делает выпад когтями по извилистой траектории, и он отпрыгивает назад, чтобы избежать столкновения. — Я знаю, знаю так же хорошо как и то, что Сатору вспомнит. Я доверяю ему. — Ты поразительный тупица. Если бы ты просто признался во всём, ты бы не таращился на него изо дня в день как идиот. — Думаешь, всё так просто? — он огрызается. Ветер усиливается, листок увязает между пальцами Сатору, когда он вновь оглядывается на него. Оранжевый, как и положено осени, и, согласно законам земли, он не должен находиться так близко с человеком, родившимся из снега. Однако Сатору не имеет ничего общего с простотой обыденности, и пока он размышляет об этом, Юджи получает удар по лицу. — Уф, — стонет он, поднимаясь с земли. Проклятие тут же бросается на него снова. Позади него Мегуми и Нобара отвлечены другим проклятием. — Это твоя вина, Сукуна. Отвали от меня. Он не скажет Сукуне, что было ещё кое-что, что его беспокоит. Что внутри него растёт страх того, что, может быть, может быть, Сатору скажет ему, что ему жаль, что он так и не смог его вспомнить, и тогда он навсегда останется вне его досягаемости. Потому что, зачем было бы Годжо Сатору встречаться со своим учеником? Кто бы мог подумать? Немыслимо. Он ничего не говорит, но Сукуна всё равно всё знает. — Ладно, я просто понаблюдаю. Это может быть интересно, — Сукуна возвращается в свои владения, но Юджи продолжает чувствовать его присутствие, как особенно назойливую аллергию. Он призывает проклятую энергию, спящую в его кровотоке, и старается не поворачиваться, чтобы взглянуть на стоящие сосульками волосы Сатору. Осенний сезон подходит к концу, и ветер становится холодным. Скоро наступит зима.