намертво сшитые

      Наверно, я держусь только от мысли, что утро всегда настаёт. Как бы ночью не было тяжело, солнце освещает новый день. Или дождь, как сейчас. Грудь сдавливает крепкой хваткой тревоги, и я не в силах пошевелиться. Кошмар преследует, кажется, я вижу смерти каждую секунду. Каменные стены не впитывают эмоции, они отзеркаливают их, чтобы я сильнее задыхалась. Хочу молвить звуки, извергать жизнь, но внутренность — пропасть тоски, когда падаешь, вроде, стремительно, а, вроде, зависаешь на месте. Если бы моя душа стала человеком, люди бы обмерли на месте. Кто же не испугается столь побитого и надломленного? Глаза закатываются, тело — треснутая дуга. Вы умираете в моих снах раз за разом, но ты, Фред, всегда остаёшься на десерт, когда голос сорван от боли и остаётся только молча погибать вместе с тобой. Тело становится невесомым, я падаю, тянусь к тебе, но никогда не успеваю схватиться за руку. А ты, мой беспощадный, всегда отстраняешься, улыбаешься понимающе и печально, словно просишь жить дальше. А как мне жить? Я просыпаюсь в холодном поту, радуюсь, что это лишь сон, а после ненавижу судьбу за то, что не могу быть рядом. И тогда я срываюсь.       Боль души сильнее тела, второе можно вылечить разными способами. Для первой же попробуй найти исцеление… В такие моменты палочка в руках всегда дрожит, но мне хватает сил, чтобы произнести «секо» и направить чуть ниже сгиба локтя. Если мало, повторить действие для бёдер. Мне бы не простили самоубийство, и не в моём это характере, но боль тела притупляет то, что бушует внутри. Хватает нескольких мгновений или минут, чтобы прийти в себя после кошмара и залечить раны. Тогда я с новыми силами привожу себя в порядок и начинаю заново жить. День за днём. Искренне верю, что однажды эти действия мне не понадобятся, а пока я оставляю шрамы, как напоминание, что жива, что двигаюсь дальше и не собираюсь сдаваться. Я ведь смогу, правда? В конце концов, кто, если не я? В моих силах помочь не только себе, но и тем, кто остался без поддержки. Мы должны пережить войну. Обязательно.       Улыбайся, Гермиона! Вчера ты благополучно заселилась в новые комнаты, договорилась о «переговорах» после ужина, а еще подобрала нужные травы. И у тебя вполне есть время, чтобы найти наилучшее их соотношение и сделать первым подарком дальнейшего мира. Хороший сон — меньше поводов для ссор. Безупречное начало, теперь прекращай скулить, залечивай раны и приводи себя в порядок. До обеда и встречи с профессором следовало бы успеть немного поработать над рецептом. Возьму перекус на кухне, заодно извинюсь перед эльфами. Если они ещё сильнее не испугаются этого… Ох и стыдно же за былые годы! Не красней, Грейнджер! С другой стороны, магам все равно не помешало бы лучше относиться к этим преданным и старательным существам. Что за рабское отношение?! Со своим долголетием они застряли в средневековье. Да, похоже, это никогда не перестанет меня злить.       Так, Гермиона, волосы заплетай во французскую косу, на лице убирай все следы уставшего человека. По одежде пусть сегодня будет классическая юбка до колен орехового цвета, к ней белая блузка с треугольным вырезом и сверху кардиган на полтона светлее юбки. На финал — легкие черные броги. Поздравляю, милая, в тебе ничего не выдает сломанного человека, квест пройден. Палочка закреплена на руке, новенькая сумка боулер с расширенным пространством на плече, ничего не забыла, можешь идти. Ох, и откуда ощущение, что этот день подкинет мне сюрпризы? Интуиции стоит верить, значит…       — Грейнджер, ты рано, — лестница в гостиную осталась позади, и меня тут же настиг голос Малфоя из кресла рядом с камином. Что ж, привыкай, что общаться вы будете много.       — А ты следил за мной эти годы, коли знаешь, что для меня рано? — усмехаюсь в намёке на приветствие и продолжаю идти, не желая задерживаться. Чувствую его взгляд и растерянность.       — Для завтрака еще рано. Сообщаю это из чистой вежливости, а то вдруг ты забыла посмотреть на часы, — что не говори, но и его сарказм не дотягивает до нужного уровня. Смеюсь в ответ почти без натяжки.       — Я на кухню, дракончик, у занятых леди не всегда есть время для светского приёма на завтрак! Чего, конечно, не сказать об изнеженных юношах.       Его недовольное рычание становится идеальным финалом утренней встречи. Один-ноль в мою пользу. И еще немного заряда, чтобы прожить этот день. Интересно, что он вытворит, чтобы вывести счет в свою сторону? Предвкушаю любопытное взаимодействие. Какая же ты умничка, Гермиона, бесподобно справляешься. И молодец, что меняешься, новая жизнь — новая я. Прогрессивного человека определяет степень его изменений в лучшую сторону. Только развиваясь и подстраиваясь под меняющиеся условия, можно добиться успеха. Конечно, не изменяя самой себе, а то так и потеряться легко. Пока балансирую на грани, но всеми силами держусь от ухода в депрессию. Гарри в данном случае более эмоционален, но ничего, он никогда не будет один, мы выкарабкаемся.       Коридоры Хогвартса решительно быстро остались позади — огорченно фыркаю. Тяжелое дыхание объясняет это явление, как и то, что я опять будто спасалась от кого-то. Надо что-то с этим делать. Мне не нужно больше убегать и сражаться за жизнь, пора сознанию убрать эту функцию из фонового режима и отнести в папку воспоминаний. Щекочу грушу, чтобы решительно зайти на кухню, но замереть под обреченным взглядом десятков эльфов. Права была Трелони, что с эмоциями у меня совсем туго, не будь сейчас эмпатии, вряд ли бы я поняла, до какого ужаса довела этих созданий. Ладно, ошибки нужны, чтобы больше их не повторять. Бери себя в руки и говори четко.       — Я прошу вас выслушать меня! — голос разносится без дрожи, ушастые смотрят недоверчиво, но откладывают дела, прислушиваясь. — Я выросла в семье, где нет магии, где нет домашних эльфов. Придя в волшебный мир, я не потрудилась выяснить вашу суть, потому стала продвигать организацию, которая только причинила бы вам вред. Я извиняюсь за эту ошибку и больше не хочу отказываться от вашей помощи. Единственное, что сохранилось с тех времён, это желание, чтобы к вам относились лучше, ценили за всё, что вы совершаете для волшебников. И ничего более.       Наверно, я ждала их панику, желание наказать себя, но встретила мудрые глаза. Немного наивные из-за размеров и образа жизни, но очевидно знающие больше, чем хотят показать. Эльфы вернулись к работе, и только самый старый на вид подошел ближе. Посмотрел таким отеческим взглядом, что невольно почувствовала себя ребенком. Он изучал меня пару минут, что-то обдумывал, а я краснела и бледнела поочередно, не зная, ждёт ли он чего-то, или собирается с мыслями.       — Мы — создания магии, помощники для магов. Мы не испытываем боль в привычном понимании для человека, она есть только, когда нам не хватает магии для жизни. И ее мы берем от волшебников. Они выпускают гнев на нас, а вместе с тем магию, то же происходит и с другими эмоциями, как и с местами обитания. Всё это для нас хорошо. Однако, есть вкусная магия, а есть такая, что сложно переваривать. Добби оказался в семье с магией, которая совершенно ему не подходит, так и сходил с ума, оттого и рвался на свободу, потому и последовал за Гарри Поттером. Если вы, мисс, так желаете помогать, то только с тем, чтобы эльфы оказывались в семьях с подходящей магией. Тогда у них будет всё хорошо.       Молча отошла к одному из столиков в углу и присела на стул. Невероятно. Еще один прокол, Гермиона. Выяснила, что они не могут жить без магии, а в детали не заглядывала. И в чем дальше ты будешь совершать ошибки? Тебе повезло, что происходящее сейчас без грандиозных последствий. Почему ты так рвёшься до знаний, но не пытаешься детально выяснить, что из себя представляет волшебный мир? Ты ведьма, это не магловский мир, здесь другие реалии. Что-то привнести наверняка можно, но это должно не идти в разрез с устоями, с законами магии. Ты не первая маглорождённая, но почему-то никто не смог что-то поменять. Верно, действовали также грубо, как и ты. Ладно, великие цели достигаются маленькими шагами, главное — не стоять на месте. Ты признала провал, теперь достойно ответь.       — А есть ли среди вас кто-то, для кого моя магия идеально подходит? — напряженно смотрю в глаза старейшины, невольно ожидая отрицательной реакции, но он улыбается и довольно кивает, чем вырывает из моей груди удивлённый вздох. Опять забываю, что они мыслят не как люди и не будут припоминать мои ошибки.       — Бетси и Рикки. Они появились в Хогвартсе вместе. Хозяева освободили их, но не озаботились поиском нового места. В школе же много волшебников, магия для поддержания жизни всегда найдётся. Вы хотите привязать их к себе? Для них это будет честью, — он кивает на осторожно отделившихся из толпы эльфов. Внешне они были неотличимы: огромные повисшие уши, синие глаза, носы в форме картошки и белая простыня. И только у девочки имелся небольшой пучок черных волос, подвязанный бантиком в цвет глаз. Смотрю на них и хочется плакать, пока не понимаю, что это их эмоции счастья донеслись до меня. Столько надежды, радости, предвкушения и немного страха, что я откажусь. Перевожу взгляд на старейшину, киваю.       — Хочу, только я не знаю, что надо делать, — признаваться в досадном упущении оказалось легко, словно точно знаю, что меня не осудят, а помогут, направят в нужное русло. Что бы кто не говорил, но эльфы — удивительные создания. У них огромный опыт и знания.       — Ничего сложного. Нужно взять эльфов за руки и пропустить через них магию, одновременно произнося ритуальную фразу. «С сего момента и до будущих времён нарекаю тебя, Бетси, и тебя, Рикки, хранителями домашнего уюта. Верно служите мне и моей семье, а я за это обещаю делиться магией, чтобы жизнь ваша стала полной. Что было встарь, то будет так! Дарю семью, вы мне — очаг!»       Настраиваюсь на свою магию, несколько раз повторяю слова, чтобы ничего не спутать, и поворачиваюсь к уже почти своим эльфам. Те подпрыгивают от нетерпения и срываются с места, как только я киваю. Их ладошки такие маленькие, что боюсь повредить. Эмоции вливаются горным ручьём — заставляют задыхаться от такой гаммы восторга, благоговения и невообразимого счастья. Сбиваюсь с мыслей и выпускаю слёзы. Могла ли я предположить, что так скоро проживу эти светлые чувства после всего ужаса войны? Ни за что. Тогда я захлёбываюсь в ощущении благодарности и дарю самую нежную, самую сильную магию, чтобы этим показать, как важно было для моего несломленного еще духа прочувствовать столь потрясающие эмоции. Эльфы искрятся золотом, а я шепчу ритуальную фразу, с каждым словом повышая голос, чтобы происходящее сейчас врезалось в память намертво, послужило катализатором, стало еще одним воспоминанием для патронуса. Вокруг мерцает молчание, эльфы с гордостью внимают значимому моменту, но я же вижу только глаза Бетси и Рикки. Глаза тех, кто жизнь положат ради меня, если того потребует ситуация. Я смотрю в ответ и знаю, что сделаю всё для их счастливого существования. Наша связь, кажется, такая крепкая и искренняя, что я чувствую их на подсознательном уровне, будто на краю моего разума они выделили себе комнату, чтобы всегда быть поблизости. А под действием моего желания и магии эльфы стали меняться: вытянулись самую малость, кожа перестала быть чрезмерно бледной, глаза засияли силой и уверенностью, появилась гордая осанка. Вместо простыни у Бетси темно-синее платье в золотой горошек и бант на погустевших волосах, а Рикки в такой же расцветке, но в чем-то отдаленно напоминающем фрак. И все эти изменения ярче любых слов говорят о том, как важна искренняя связь волшебника и его домового эльфа. Магия яркой вспышкой оглашает финал ритуальной привязки, заставляя на какое-то время зажмуриться, но распахнуть глаза, когда эти маленькие, но сильные ручки обнимают меня. Когда я оказалась стоящей на коленях? Вокруг такая палитра восторженных эмоций, что я не выдерживаю и хохочу во всю мощь голоса, насыщаясь этим ощущением счастья, чтобы в минуты отчаянной скорби цепляться и выживать. Выплывать на поверхность вопреки всему. Гермиона Грейнджер, ты чертовый везунчик, не забывай это.       — Высшие силы увидели ваше искреннее желание помочь, мисс, вы смогли создать такую крепкую связь, что никакая магия или ее отсутствие не остановит домовиков на пути к вам. Они всегда будут рядом и всегда будут знать, чего вы желаете. И ваша магия будет самой сладкой и желанной для них. Цените это, мисс, а вы, Бетси и Рикки, верой и правдой служите вашей хозяйке, ибо второй такой никогда не будет, — старейшина смотрит счастливо, улыбается гордо, а после молча возвращается к своим обязанностям.       — Бетси очень рада, что мисс отказалась от прежних взглядов и приняла нас. Мы очень хотели вам служить! — ушастая активно кивает головой и смотрит с обожанием. — Благодаря связи мы знаем все ваши желания и нужды, вы можете не волноваться об этом. В свободное время, если позволите, мы будем помогать на кухне и в замке, пока вы еще учитесь здесь.       — Для начала обращайтесь ко мне по имени, мне так будет приятнее! — смотрю с нежностью, поднявшись таки на ноги. — Гермиона, будем знакомы. Второе: да, я не против, но делайте всё не во вред себе, вы мне нужны полные жизни. Третье: если вам недостаточно магии, говорите, я не знаю, сколько её необходимо, потому могу ошибаться. И последнее на данный момент: я хочу кушать.       Молчавший всё это время Рикки смотрит как-то понимающе иронично, отчего я вновь краснею, а он в ответ получает подзатыльник от Бетси. Эта парочка определенно стала смелее, отличная новость.       — Черный чай с мятой и несколько сэндвичей с курицей будут ждать вас в вашей комнате, Гермиона. Мы также озаботимся, чтобы вы не забыли об обеденном времени, потому можете спокойно погружаться в дела! — голос у Рикки спокойный, как шелест листвы, но чувствуется в нем какая-то житейская мудрость. В то же время я вновь удивляюсь возможностям магии, тому, что они действительно всё знают обо мне. Удивительно. И очень облегчает жизнь.       — Тогда мне остается вас поблагодарить и покинуть обитель.       Обратный путь прошел в тишине и с улыбкой на лице. Я определенно буду помнить эти минуты.

_____________

      Соединять магловские и магические растения в зельях опасаются. Они растут в разной среде, потому при смешивании могут дать необъяснимый эффект и полностью изменить суть приготовляемого. Обычно используют долгие расчёты, когда и как лучше вводить в рецепт, но куда проще — вырастить их под влиянием магии, чтобы было меньше различий в самих основах. Чай же или отвар не столь критичный и жесткий в приготовлении, допускает погрешности, потому позволяет экспериментировать. И получать прекрасный результат для успокоения нервной системы, укрепления иммунитета, улучшения аппетита и — самое важное! — безмятежного сна. Чтобы растения разных сред не вступали в конфликт, их лучше заготавливать вместе по схожим видам. Так сушеный корень имбиря мелко нарезать с корнем валерианы, а после растолочь до порошка. Листья мяты и лаванды использовать свежими и первыми заваривать в кипятке. Сушеный плод абиссинской смоковницы порезать и пропитать соком вишни одновременно с листьями того же дерева. После вместе просушить. И к этой смеси добавить порошок из корней, хорошенько перемешав. У полученного рассыпчатого чая не будет хватать одного ингредиента: осыпь с высушенных шишек хмеля, которую смело и добавляем. Таким образом, свежие растения завариваются в воде несколько минут, после к ним добавляется полученный сбор в размере 3 ложек на литр и сразу следом иван-чай для заземления этого колоритного букета. Остаётся перекрыть остаточную горечь небольшим количеством мёда обязательно с магической пасеки — свойств лечебных больше, да и организмами волшебников лучше воспринимается.       Вуаля! Ты создала чай, улучшающий качество сна и общее физическое здоровье. В таблице совместимости ингридиенты не конфликтуют, отлично дополняют друг друга и вкус имеют потрясающий. Ты гениальна, Гермиона, но проверить в сто первый раз не помешает. Рецепт записала, влияние каждого компонента на организм тоже, обоснования для структуры приготовления есть. А в финале окончательный вердикт, как он должен действовать и с какими недугами его следует принимать. Точно ли я ничего не забыла?       — Мисс Гермиона, если вы позволите… — легкий хлопок отвлекает от мыслей, и я замечаю Бетси, протягивающую какой-то мешочек. — Вы так погрузились в приготовление идеального чая, что совсем забыли о своем любимом растении. Здесь собраны сухие цветочные корзинки ромашки. Бетси кажется, что их можно добавить к основной смеси травяного чая.       — Ромашка! Как я могла забыть?! — подскакиваю, чтобы пересыпать их к главному сбору и тщательно перемешать. Следом также стремительно вернуться к домовушке и обнять ее, введя, кажется, в ступор и смущение. — Спасибо! Я всё думала, что же я упустила, а тут ты появляешься и завершаешь этот идеальный чай. Превосходно! Ты такая молодец, Бетси!       — Бетси всего лишь помнит то, что вы забыли из-за усталости, но обязательно помнили бы в ином случае. Это мисс Гермиона молодец, ваш отвар обязательно всем поможет! — голос звонкий и смущенный, местами запинается, но с каждым словом набирает больше уверенности. Ничего, милая, от дурных привычек мы тебя отучим, и похвалу ты научишься спокойно принимать. — Я пришла напомнить, что сейчас время обеда, вам следует пойти в большой зал. И возьмите с собой чай. Оценка мастера зелий даст больше весомости для приёма внутрь. Вы ведь после пойдёте к мистеру Снейпу? Поло́жите начало дружелюбных взаимоотношений. Тем более и ему отвар пригодится, он хороший человек. Тилли часто жалуется, что хозяин плохо спит, мучается от кошмаров и не может принимать часто зелье сна без снов. Выглядит болезненным и уставшим — люди такими быть не должны, им нужна энергия!       Молча киваю, дописывая необходимое, чтобы после скопировать пергаменты, сложить вместе со сбором в сумку и отправиться на обед. Не замечала в профессоре больше безжизненности, чем обычно, но, если домовики заметили, значит, так оно и есть. Надеюсь, что он согласится с рецептом и примет этот подарок. Звучит из области фантастики, но где наше не пропадало. Как-нибудь прорвусь. На обед я примчалась с опозданием и тут же словила многочисленные взгляды. Что удивительно, преподаватели тоже обратили внимание: кто улыбнулся, кто кивнул, а кто, в случае Снейпа, молча перевёл взгляд в тарелку. Что и следовало ожидать.       Гарри машет рукой и выглядит чуточку более живым. Вспоминаю сегодняшний день и стараюсь улыбаться как можно солнечнее, стремясь зарядить энергией. Присаживаюсь по левую руку, взъерошиваю его непослушную шевелюру и решительно придвигаю к себе суп. Гарри смотрит недоверчиво, и я мысленно ставлю галочку в пункте выглядеть безупречно и не заставлять волноваться. Находиться с ним рядом тяжело — безнадёга сжирает изнутри, оплетает лианами сожаления и хочет задушить всё жизнерадостное, что еще осталось. О Гарри, ты так жалеешь о мёртвых, хочешь занять их место, не считаешь себя достойным. Но ты достойнее всех других, без тебя всё закончилось бы трагичнее. Это неправильно, стоит жить в полную мощь и за себя, и за тех, кто этого не сможет. Ничего, друг, не волнуйся, мы позаботимся о твоём счастье. Уж я прослежу, чтобы всё было на высшем уровне.       — Ты сегодня очень жизнерадостна, Гермиона, — улыбаешься задумчиво и совсем забываешь о еде, вроде, смотря на меня, но и направляя взгляд куда-то в глубины сознания. Щелкаю по носу. — Эй, это еще за что?       — Пододвигай ближе рагу и сосредотачивайся на еде, а не безрадостных думах! — фыркаю недовольно, чтобы следом толкнуть в плечо и кивнуть на тарелку с остывающей едой. — Без хорошего питания не получится полноценно функционировать. И особенно — учиться! Хотел себя загнобить, ушел бы в аврорат, а здесь будь добр восполнять силы и тратить их на учёбу и восстановление после войны. Понял меня?       — Есть, мисс Грейнджер! Как пожелаете! — Гарри смеется, в шутку отдает честь и возвращается к еде. Кажется, поглощает ее с бо́льшим аппетитом, чем было до этого.       Тихонько улыбаюсь и перевожу взгляд на учительский стол, где натыкаюсь на взгляд. Что ж, вновь здравствуйте, профессор Снейп, надеюсь, вы чувствуете себя неплохо. Он выдерживает несколько секунд, и я успеваю уловить вибрации задумчивости, какой-то растерянности и чего-то неясного даже для него самого. Приподнимаю бровь в его стиле — в ответ получаю кивок в сторону двери. Хорошо-хорошо, сейчас закончу кушать и приду в класс. Стоит показать согласие, как он тут же стремительно встаёт и исчезает из зала. Знаете, профессор, ваша бегущая походка — прекрасный показатель одиночества, боли, попытки сбежать, оттолкнуть людей, а еще стремление всё успевать и держать под контролем, не позволяя расслабляться и просто наслаждаться окружающим. Так истину находим в мелочах и смысл замечаем по деталям… Да, Гермиона?       — У тебя какое-то дело к Снейпу? Вы весьма выразительно переглядывались… — Гарри смотрит ехидно, играет бровями, а мне хочется дать ему подзатыльника. Ишь чего, нашелся еще один такой внимательный на мою голову. В любом случае, попытки пошутить очень милые. Я вижу, что ты стараешься, не желая сдаваться.       — Напросилась быть помощницей в подготовке к урокам. Сейчас пойду как раз выяснять обязанности! — решительно киваю и, поднявшись, обнимаю друга на прощание. — Пожелай мне удачи и побольше душевных сил, чтобы выдержать этот ядовитый характер!       — Желаю всего перечисленого и даже больше! — Гарри смеется во весь голос, чем привлекает недоуменные взгляды всех, кроме гриффиндорцев, что прекрасно слышали меня и уже глядят сочувствующе. Или как на полоумную дуру. Не знаю, кто из них больше прав. — Ты в своем репертуаре, Гермиона, за знаниями двинешься даже в логово змея. Когда-нибудь я перестану этому удивляться. Давай уже, иди, не заставляй его ждать и злиться.       — А ты не забудь, — накидываю сумку на плечо, разворачиваясь, — что собираемся вечером в моих комнатах, чтобы решать вопрос отношений со Слизерином. Возьми всех, кто пожелает, но точно уверенных, что они не сорвут на эмоциях переговоры. А то я ведь найдусь, чем ответить на это безобразие. Или попрошу помощи Джинни с ее прекрасным сглазом.       В ответ слышу дружный стон Гриффиндора и победно улыбаюсь. Правильно, Гермиона, пусть знают, что с тобой шутки плохи. Спешу в подземелья.

__________

      Если что-то в этом мире есть вечное, то это кабинет зельеварения. Кажется, что Хогвартс рухнет, а он продолжит стоять непоколебимой стеной. Все такой же мрачный и столь же отталкивающий. Говорят, домашние животные похожи на своих хозяев, но в школе класс преподаватя куда яснее рассказывает о владельце. Не зря же мне сейчас так страшно постучать в дверь и, наконец-то, войти. О Мерлин, Грейнджер, профессор не съест тебя. Сколько лет ты его уже знаешь? Или тебе нужно признание, что ты до одури боишься, что он раскритикует твой чай и не согласится принять? Что ж, это логично после стольких лет унижений и слов о никудышности. Да, его одобрения очень не хватало, чтобы окончательно почувствовать себя своей в этом мире. Чужой быть неприятно, ведь так? Профессор добился признания и уважения сам, наверно, поэтому так хочется увидеть в этих холодных черных омутах хотя бы намек на гордость. Бери себя в руки, Грейнджер, ты героиня войны, ты доказала, что можешь существовать с магами. Впереди еще много трудностей, но твердую почву получилось заложить.       — Мисс Грейнджер, вы собираетесь уже войти или так и будете стоять? Если вы все-таки решили оставить меня в покое, то не тяните и скажите: порадуйте меня! — громкий голос приглушенно доносится из-за двери, а я чертыхаюсь, краснея до кончиков ушей. Как он вообще понял, что я здесь стою? — Ваше бурчание под нос только глухой не услышит.       Выдыхаю, замечая, что всё это время не контролировала мимику и речь. Браво, Грейнджер, ты идиотка. Научишься когда-нибудь скрывать эмоции или нет? Скорее второе, чем первое. Всё, хватит краснеть — собирайся с мыслями, поправляй кардиган, сумку на плече и спокойно входи. Класс без учеников выглядит еще неприглядней и напоминает склеп. Если судить по мрачному выражению лица профессора, то так оно и есть. Он сидит за столом, подпирает голову рукой и пристально смотрит. Стала замечать, что глаза его перестали выражать всепоглощающую ненависть к любому живому существу, но добавилось куда больше безразличия. Боюсь решать, что из этого хуже. Наверно, второе, ибо эмоции всегда лучше их полного отсутствия. С первым больнее, но так понимаешь, что человек жив, а со вторым, кажется, что он погибает. И в случае с войной эти слова набирают больше весомости. Что ж, не поддаемся его унынию и планомерно раздражаем. Скидываю сумку на парту и на нее же сажусь, беззаботно покачивая ногами в воздухе.       — Нет, профессор, так легко от меня не отделаться. В своей упёртости я достигаю намеченных целей. Вам ли не знать силу этого метода? — улыбаюсь совсем слегка, только обозначаю настроение, но уже чувствую ваше недовольство. Как и мгновенное преодоление раздражения. Достаю серебристый блокнот, ручку и приготавливаюсь писать. — Итак, мои обязанности.       — Вы выводите меня из себя одним своим видом! — выдыхает раздраженно, закатывает глаза, но откидывается на спинку стула и выглядят при этом более расслабленным. Что ж, понимаю, профессор, но до вашего уровня я не дотягиваю. — Соглашаюсь только до первой поблажки. Если вы сделаете что-то не то, малейшую ошибку, я с легкостью найду вам замену. Как только мы закончим, скопируйте планы уроков на ближайший месяц. По ним будете ориентироваться, что и когда надо заготавливать для зелий. Практика не идет друг за другом, так что, к счастью, встречаться мы будем не каждый день. Назначаю вторник, четверг и субботу сразу после ужина. По мере необходимости буду лично сообщать другие дни или время. Вам необходимо подготавливать для пустоголовых учеников игридиенты, которые добавляются только в свежем виде, а не заготовлены за энное время ранее. Проводить ревизию по количеству и по пригодности оставшегося в хранилище. Только к тому, к чему я вас допущу, опасным и ценным занимаюсь сам. Возможно, придётся приводить в порядок класс, если не будет штрафников. И я допускаю, что, может быть, будете помогать мне готовить зелья для больничного крыла. Только может! Не сверкайте таким предвкушением. Посмотрим еще на ваше поведение! И да, не ждите особого отношения и не пытайтесь что-либо украсть. Поверьте, я знаю всё.       — Знаете..? Ох, профессор, мне чертовски стыдно за тот идиотский случай. Мои импульсивность и желание доказать, что я чего-то стою, не знали предела и разума. Сейчас я бы ни за что так не поступила, честно! — кусаю губы из-за смущения, но смотрю твердо, не желая отводить взгляд. Сжимаю в руках нервно блокнот, но всей сутью стремлюсь показать раскаяние. Он глядит с долей высокомерия и здорового скепсиса. — Однако, если вы знали, почему же столько молчали? Да и, честно говоря, задумываясь сейчас о втором курсе, я не понимаю, как в тех туалетных условиях можно было приготовить что-то нормальное.       — А это никак бы не получилось, мисс Грейнджер. Молчание же — прямой приказ директора, но не переживайте, я еще тогда вам отомстил. Очень так показательно, — усмехается с явным наслаждением, вспоминая что-то, что однозначно поднимает настроение. Отомстили, говорите? Ох, точно! Тот дурацкий кошачий волос. Черт, это было изящно, профессор. Даже злиться не могу на сей вопиющий непрофессионализм, когда вижу эту тягучую раслабленность лица и тела. Что ж, ваша правда, один-один.       — Если это невозможно, то как получилось? И почему директор… — взмахиваю эмоционально руками, без слов обозначая полное отсутствие логики.       — А вы подумайте, мисс Грейнджер, покажите, что не впустую рекламировали свой мозг всё это время, — Снейп прикрывает глаза, явно наслаждается своим триумфом, но я чувствую, что внутри он недоволен. Вас ведь задевали действия директора? Вы не соглашались с его методами, но приходилось безвольно подчиняться. Раз за разом вам не оставляли выбора. Вряд ли кому-то такое понравится.       — Зелье, я так понимаю, было ваше. Не знаю только, в какой момент вы его заменили. Ближе к финалу, я думаю… — легкое разочарование, что я нашла окончательное подтверждение своим догадкам, проносится по лицу, но я безжалостно задавливаю эмоции задетой гордости. — А директор… Ну, он великий стратег, умеет подстраиваться под новые условия, как и продумывать шаги вперед. Думаю, что вы сообщили ему о том, что узнали, а он велел не наказывать и разоблачать, а помочь в нашем «гениальном» плане. Наверно, так в нас становилось больше самостоятельности, уверенности в своих силах, прибавлялось навыков в разгадывании загадок. В общем, добавлялись качества, которые хотел взрастить директор для главной миссии. Откровенно говоря, я иногда задумываюсь, какой бы я стала без этого влияния и толчков со стороны.       — Гриффиндорской всезнайкой вы бы точно не перестали быть, как и раздражать меня своим присутствием. Это в вашем характере точно неизменно, — недовольно оглядывает меня с ног до головы, но я ощущаю радость, что это точно мои качества, а не привитые чьим-то умелым влиянием. Тем более его молчание говорит о том, что я ни в чем не ошиблась. Ладно, Гермиона, вы всё обсудили, настало самое важное. Выдыхаю, осторожно достаю пергаменты и, подходя к столу, протягиваю в руки. Смотрит вопросительно, но принимает.       — Вы знаете мои познания в зельеварении… Я тут составила рецепт целебного чая, и на этих пергаментах расписаны все его нюансы. Не могли бы вы, как мастер зелий, глянуть и проверить, не отравлю ли я кого-либо? — поднятая бровь выражает столько недоверия, что я невольно сбиваюсь, краснею и опускаю взгляд в пол, ускоряя речь. — Конечно, вы не обязаны тратить на это свое время, я всё понимаю, но я была бы очень признательна. Не знаю, к кому еще обратиться, мне очень важен этот рецепт. Я не прошу говорить ошибки или еще что-то, просто скажите, пригоден ли он для употребления. Я…       Хочу продолжить уговаривать, но замечаю, что он не обращает на меня внимания, вчитываясь в строки. Замолкаю. Нервничаю. Секунды длятся слишком долго и приводят меня к желанию вырвать записи и позорно убежать. Держись, Гермиона, вспомни, что ты гриффиндорка, не позорь себя еще сильнее. Стараюсь отвлечься и нахожу интересный вариант: вглядываюсь в профессора, пристально рассматривая. Когда еще появится такая возможность? Он всегда сидит с идеальной осанкой, ни на секунду не расслабляя спину, но при этом голову опускает низко. Волосы падают следом, но он никогда их не поправляет, то ли они ему не мешают, то ли так инстинктивно можно закрыться от людей — при таком раскладе обзор на лицо и возможные эмоции действительно меньше. Одобрение или разочарование отображается еле заметным скривлением губ вверх или вниз. Правда, отрицательные моменты он позволяет себе и в глазах показывать, и на устах передавать. За последние дни я увидела на лице гораздо больше положительной реакции — значит ли это, что он отпускает себя, раскрываясь? Или же теряет то, что было, не зная, что теперь из себя представляет? С другой стороны, выраженное внешне редко совпадает с тем, что вы реально ощущаете. Про глаза ваши говорить не стоит. Смотреть в них всегда тяжело и не столько из-за того, что при контакте глаз вы можете проникнуть в чужое сознание, сколько из-за ощущения, что вглядываешься в бездну, а она смотрит на тебя. И так вот незаметно пропадаешь. Молли считает вас чрезмерно худощавым и слишком бледным, я склонна согласиться, но верю, что это из-за образа жизни и что со временем пункты могут склониться в лучшую сторону. А еще, будь вы музыкантом, я бы сказала, что у вас руки пианиста: очень длинные и изящные пальцы, кисти рук. Вот на них я заглядывалась часто, желая в точности повторить то, как легко вы справляетесь с ингридиентами, что становятся чуть ли не струнами души в ловких пальцах и уверенных движениях. Вы точно были рождены, чтобы стать великим зельеваром. Наверно, это здорово — наверняка знать свое призвание, жить этим, гореть. Не перестаю восторгаться. И верить, что однажды я тоже найду своё.       Продолжаю молча рассматривать, пока не натыкаюсь на тяжелый взгляд, понимая, что уже какое-то время он перестал читать и поймал меня с поличным. Черт, не красней, ты всего лишь рассматривала человека, а не совершала какое-то преступление. Его определенно забавляет видеть эту быструю смену эмоций, понимая, что заставил меня молчать, не прилагая никаких усилий. Ух, ну и змей же он! Все-таки беру себя в руки и вопросительно приподнимаю бровь. Кажется, этому жесту у него научилась вся школа.       — Так что вы скажете о рецепте? — стоит задать вопрос, как он вновь становится задумчивым, вглядывается в строки и проводит большим пальцем по губам. Не замечаю, как задерживаю дыхание от непонимания его реакции на мой вопрос.       — Вы можете это приготовить, —выдыхает с явным усилием и нежеланием.       — Подождите. То есть вы хотите сказать, что всё верно? — глупо переспрашиваю, страшась поверить, что это правда, что у меня действительно получилось. И в ответ ловлю недовольный взгляд из-под нахмуренных бровей.       — У вас со слухом проблемы, мисс Грейнджер? — он скрещивает руки на груди, поджимает губы, но я не замечаю этого недовольства, ибо как верить, когда внутри у вас плещется гордость, которую так старательно задавливаете? Улыбаюсь ярко, подпрыгивая на месте и в последний момент останавливая себя от того, чтобы обнять профессора. Пожалуй, он меня ядом зальёт, а я еще жить немного хочу. И оставить его в этом хорошем расположении духа. Подлетаю к сумке, достаю деревянную коробку шоколадного цвета с резными черными узорами и тремя отделениями, где в одном хранится лечебный сбор, в вдругом под чарами свежести — листья мяты и лаванды, а в третьем — иван чай. Точно такая же коробка, но в зеленых и серебристых цветах припасена для слизеринцев. Оборачиваюсь и молча протягиваю.       — Мисс Грейнджер, с моим сном всё отлично, я не нуждаюсь в этом чае и вашей подачке! — смотрит гневно и так сужает глаза, что хочется испугаться и поверить, но вы не на ту напали, профессор. Молча кладу коробку рядом с пергаментами, возвращаюсь к парте и накидываю сумку на плечо, убрав предварительно блокнот с записями и скопированным расписанием занятий.       — Естественно, он вам не нужен, я и не имела это ввиду. Считайте это подарком за то, что проверили рецепт и взяли меня в свои помощницы даже при условии того, как я вам не нравлюсь. Я действительно очень благодарна. Хорошего вам дня, профессор!       Улыбаюсь на прощание и скрываюсь за дверью. С такими нападениями легко справляться — стоит только показать, что в твоем жесте нет и намека того, что ты знаешь о чужой слабости. А профессор точно из тех людей, что никогда не покажет, что и он в чем-то, да не справляется. Поддерживаешь его образ абсолютной силы — можешь жить в мирном сосуществовании. Единственное, что во всем этом меня тревожит: на сколько он остается тем человеком, что когда-то был? Ладно, Гермиона, сегодняшний день складывается отлично, не омрачай его тяжелыми думами. Посмотрим, что даст вечер.