Пеплом по ветру

Душевное онемение, оглушённость. Дыхание затруднено, не ритмично. Чувство пустоты в желудке, стеснение в груди, ком в горле. Её охватывает ощущение пустоты и бессмысленности, отчаяние, чувство одиночества, злость на весь мир, в особенности на себя, что не может спасти, защитить, что сама подвергла своего ангела на эти муки. Вина, страх, тревога и беспомощность. Это событие рвёт её жизнь на «до» и «после». Она видела Эмму. Её страх в изумрудных глазах, мольбу в помощи, но не могла даже ощутить тепло её щёк, лишь дотронулась до них и ничего не почувствовала. Реджина корила себя за то, что влезла в сознание девушки, но не сделав бы этого, Эмма продолжила бы мучиться в ужасном кошмаре. Кошмар, где они видятся в последний раз. Где одна из них умирает и приходит конец их истории. Реджину трясёт, вода из стакана выплёскивается на пол, а в следующую секунду сосуд летит в стену, осколки стекла разлетаются в разные стороны с громким звуком. Она не плачет, она воет. Воет так, что сил стоять больше нет. Женщина падает на пол и отчаянный рёв заполняет весь дом. Она не ест, спать нормально не удаётся, ведь в это время сон должен снимать напряжение, но у неё же иначе. Для неё это сумасшествие, с которым трудно справиться. Каждый раз она теряет близкого человека. Поэтому большую часть ночи она сидит, прижав к себе подушку и смотрит в одну точку, пока глаза не начнёт щипать от слёз. Из-за нехватки сил её магия угасает. У неё нет сил почти ни на что, всё время она проводит в своей комнате, даже не открывая окон. Реджина не видит солнца, дождя, заката или рассвета, закрытые шторы не позволяют. Она и не собирается их открывать, поскольку не видит смысла в этом. Жизнь течёт, но она сидит и не собирается подстраиваться под ритм жизни. Этой никчёмной жизни без Эммы Свон. «Эмма, прости», каждый раз она шепчет себе под нос, когда снова и снова пытается вселиться в сознание девушки, но у неё не получается, поскольку её фаза острого горя перекрывает весь доступ хоть к какой-то магии. Реджина сильно похудела, цвет кожи обрёл бледный, нездоровый оттенок. Она заставляла себя есть, пить, умываться, вернуться к состоянию жизни «до» до происходящего. Женщина делала это только ради Эммы, но ей было поистине тяжело. Прошло несколько дней. Миллс знала, что ей необходимо что-то предпринимать. Магия играла с ней злую шутку, единственное, на что её хватало, это поднять предмет на небольшое расстояние от поверхности, и обычно он предательски падал спустя несколько секунд. Наконец-то Реджина ступила за порог комнаты, она пошла в домашнюю библиотеку. Обыскивала каждый стеллаж в поисках книг о сверхъестественном. Отчаянно рычала, когда не находила того, что ей требовалось и продолжала поиски. На второй день поисков она наткнулась на зашарпанную, очень старую книгу. Некоторые страницы были порваны и не читаемые. Обложка была твёрдая, тёмно-красного цвета. По середине золотым выцарапано: «Манускрипт Могущества». Реджина отпрянула от книги, как от огня, когда увидела подпись на развороте «Эра Румпельщтильцхена». Это его рукопись, его правила и его условия. Миллс не понимала, как она оказалась в её библиотеке, поскольку от самого короля получить не могла. Собравшись с мыслями и глубоко выдохнув, она снова взяла в руки объект, вызывающий отвращение. «Дорогая Реджина, тебе это поможет, однажды. Я уверена, ты знаешь, что с этим делать.» К глазам подступили слёзы, женщина провела пальцами, по уже стиравшейся записи. Родной почерк её бывшей любви, она помнила его. На душе стало ещё тоскливее от воспоминаний. — Я спасу твою внучку, — прошептала Миллс, — постараюсь, — ещё тише добавила она и подняла голову вверх, пытаясь остановить слёзы. Весь вечер она провела за изучением записей. Это было похоже на дневник Румпеля с его пометками. Успех, победы, а также разочарования. Реджина усмехалась над его провалившимися битвами и становилась серьёзной на отрывках, где он в красках описывал, как издевался над очередной жертвой-ведьмой и в итоге беспощадно убивал. Снова перевернув страницу, она в непонимании выгнула бровь и сосредоточилась на содержании. На ней был прописан какой-то обряд, про который женщина за всю свою долгую жизнь ничего не слышала. «Обряд жертвы», жирным шрифтом располагалось вверху страницы. Это то, что требовалось Миллс. Да, она понимала, что доверять Румпелю, это как прыгнуть в глубокую бездну, но послание на последних страницах от любимой женщины внушало доверие: «тебе это поможет однажды». Она учащённо дышала, ей было страшно, но тем не менее, она идёт на это. Женщина следовала записям. Подготовила несколько свечей, чёрную соль, взяла кухонный нож и небольшой сосуд. Это древняя и сильная магия, в ней важны чувства. Сначала она рассыпала соль вокруг себя, должен был получиться небольшой круг. Теперь она сидела под невидимым куполом, который отгоражал от внешнего мира и всей нечисти, которая могла окружать её. Перед собой поставила чашу и взяла в руки нож. Во время этого этапа, она должна была отдавать свою жизнь за жизнь жертвы, при том, что сама могла бы спастись. Реджина прислонила лезвие к ладони и капли крови начали стекать в чашу, одновременно с этим она думала об Эмме, о своих искренних чувствах к ней. Как только жидкость заполнила дно сосуда и Миллс отложила нож, её начало трясти. Стало происходить что-то страшное и пугающее. Глаза закатывались, а тело приподнималось над землёй. Реджина чувствовала, как её тело горит, и всю комнату заполнил яркий свет, исходящий от неё. Таким образом, она отдавала свой компонент организма, необходимый для жизни-свою кровь. Спустя несколько минут мучений, для Реджины будто летели несколько часов, она приземлилась обратно, измученная и уставшая. Крови в чаше не было. Она была передана Эмме для улучшения её состояния. Вместе с этим она должна была восстановиться за счёт этого, по крайней мере в это верила Реджина. Но получилось ли у неё, она точно не могла знать, лишь могла надеяться. Так проходили дни, ночи, недели. Женщина погружалась в рукопись Румпеля, проводила обряды, которые должны были помочь Эмме. И ждала пока магия вернётся к ней. Она изводила себя, резала руки для добычи собственной крови. Для некоторых ритуалов требовалось небольшое количество её волос или вещи Эммы. И всё завершалось издевательством над её телом, после чего она была в не состоянии даже встать с пола и обычно засыпала на нём и только глубокой ночью перемещалась на постель. И она бы продолжила этим заниматься, если бы в один из вечеров не стали проявляться некоторые силы. Женщина снова попыталась настроить свои мысли на сознании Эммы и в голове стал проявляться её образ и те моменты, когда Реджина уже вселялась в её голову. Тот лес, где Эмма была привязана к дереву, как она бессильно пыталась звать на помощь. И Миллс посчитала, что это отголоски её возвращающейся магии. Перед предстоящем днём она смогла выспаться, её не тревожили кошмары, брюнетка восстановилась. Дабы удостовериться в своих способностях, она использовала свои чары в нескольких сложных действиях и у неё всё получилось, она была готова. И вот, она фокусируется на самом главном, закрывает глаза и думает только о Свон. Одна попытка, следующая, снова и снова. Ею овладевает страх. По ощущениям она понимает, что находится в разуме девушки. Белая пелена и больше ничего. «Умерла. Она умерла.» — бьётся в голове Реджины так часто, что она жмурится ещё сильнее и закрывает уши руками, спускаясь на пол. «Это я её убила.» — твердила Миллс, раскачиваясь на полу, прижав ноги к себе. Она винила во всём себя. Женщина считала, что обряды были причиной этому ужасу. И сейчас она чувствовала, как падает в бездну, в глубокую и очень тёмную. На трясущихся ногах, она поднялась и пошла к входной двери. Если пойдёт сейчас, эта впадина не поглотит её, останется на месте, единственным выходом будет полёт, такой долгий и мучительный, пока не настигнет смерть. Ей тяжело, но она идёт. Выйдя на улицу впервые за долгое время, ей по правде стало чуть легче дышать. Свежий воздух окутал её, и она вдохнула его. Теперь её главной задачей было сесть за руль своей машины, за которую она долго не садилась. Чёрный мерседес стоял за домом, под защитными чарами, сняв их, она смогла сесть в автомобиль. Салон был чистый и пахло свежестью. Поправив зеркало перед собой и смахнув оставшиеся слёзы, она вцепилась в руль, как за последнюю надежду. Она горько усмехнулась от своей мысли: «Надежда? Есть ли смысл в ней?» и завела авто. Миллс отправляется в Ванкувер с мыслями, что Эмма не могла умереть, а если это так, то она проверит каждый морг в этом чёртовом городишке.