***
Время шло, директор мрачнел все больше: львы не появлялись на публике уже месяц, оборот денег и билетов стал стремительно скудеть… Уже не единожды он орал на своего дрессировщика, но тот ничего не мог сделать даже со своим тридцатилетним опытом. Звери постоянно ходили в своих клетках, никогда не спали и не отдыхали, периодически вгрызались в прутья или кидались на них, приводя в ужас всех местных циркачей. Убирать этот шатер стало невыносимо. Но хуже всего было то, что я слышала их… Не какая-то болезнь была причиной этого бешенства. Всё моё тело цепенело от ужаса от того, кто именно поселился в львиных шкурах… — Маленькая замарашка! Иди сюда. Ну же… Просунь руку, и я обглодаю её вместе с твоими костями… Мягкие, как хрящики! Подойди… — Мясо… Свежая кровь… Рано или поздно я разгрызу тебе лицо и всем здешним людишкам! Кая со слезами на глазах сжимала сильнее метлу или тряпку, вынужденная работать, пока звери не сводили со своей жертвы взгляд и носились по длинной клетке.~ ~ ~
Неподалёку с правой стороны в шатер был открыт второй вход, чтобы выветрить затхлый воздух. В проеме замерло две фигуры, которые с жаром что-то друг другу доказывали. Директор цирка и дрессировщик. — Какого чёрта, Арцгольд?! За что я плачу тебе деньги?! — Ты привёз бешеных львов, я тут бессилен! — До этого все было нормально! — Почем мне знать, что с ними случилось?! Я тридцать лет со зверями работаю, такой чертовщины ещё ни разу не видел! Cagada! О, Матерь Божья! — Матерь тут не причём! Я тебе ни копейки не заплачу! Что мне теперь с ними делать? На бойню?! За жалкие гроши?! Зрителям плевать на наших циркачей, им нужно зрелище! Эти львы хоть сколько-то стали окупать ваши зарплаты! — Да к черту твою милость, я даже не приближусь к ним! — Уволю! — Sacate a la chingada!Давай, ищи другого дурака! Привёз бешеных львов, а я теперь виноват?! — Виноват!
~ ~ ~
Пока эта перебранка продолжалась, Кая проходила очередной круг ада. Крики и ругань директора и дрессировщика она почти не слышала, жмурясь совсем от другого голоса, а точнее голосов… Голосов двух демонов! Увы, никто их не слышал, кроме неё. — Мясо… Живое мясо… Я пригрызу тебя… Каю била крупная дрожь, которую было видно невооружённым глазом. Костяшки её пальцев побелели от напряжения. Каждое движение метлой давалось ей целым натиском усилий, пока один из львов не прыгнул на клетку и нервы не сдали. С ужасом и не в силах больше терпеть Кая рухнула на колени и зажала ладонями уши. Эта уборка стала последней каплей. Казалось, она сейчас сойдёт с ума! Но неожиданно всем своим естеством она вдруг ощутила ещё одно нечто, решившее показаться в этом шатре. Это заставило Каю открыть глаза и медленно перевести взгляд в самый дальний чёрный угол. Из тьмы красной дымкой выступили светящиеся глаза и широкий жёлтый оскал множества клыков. Вздох застрял где-то в горле. Кае бы бежать, бежать прочь из этого шатра, из этого цирка! Уж лучше умереть от голода под каким-нибудь мостом! Но тело отказалось её слушаться, застыло, оцепенело… То, что показалось в углу, было сильнее двух демонов в львиных шкурах. Если от последних за несколько метров разило агрессией, то от этого существа разила аура какого-то всепоглощающего подавления, которому было невозможно противостоять. Она уже чувствовала его… «Вот он… Настоящий Хозяин цирка…» Это открытие заставило Каю сжаться от страха ещё сильнее. При появлении монстра демоны в львиных шкурах стали ещё агрессивнее. Клетки с трудом их сдерживали.~ ~ ~
Из-за нового скрежета железных прутьев перебранка директора и дрессировщика на короткое время прервалась, и оба перевели взгляды в сторону зверей. Что-то ещё больше вывело хищников из себя. Оба мужчин были настолько озабочены решением, что делать с двумя львами и как окупить их шкуры, что даже проигнорировали отлынивание от работы Каи, которая сидела перед клетками на коленях, зажав ладонями уши и прижавшись к земле. Странности в её поведении никого уже не смущали. — Не, ну ты посмотри! Ты серьёзно всё ещё думаешь, что их можно обуздать?! Ты с детства меня знаешь, Карл, я не самоубийца! Даже если это положит конец нашей дружбе, я и близко к ним не подойду!
~ ~ ~
Голоса львов неожиданно смолкли при появлении циркового монстра, но при этом демоны стали явно агрессивнее, если о таком усиление вообще можно было судить. Злость их стала ощутима даже в воздухе. Клетки, казалось, вот-вот и не выдержат. У Каи начался панический припадок. Она не могла даже шелохнуться! Тем временем львы сходили с ума, а монстр цирка в углу визуально стал ещё явственнее. — По-ой… — неожиданно протянул новый голос — голос монстра в углу… Этот протяжный, пробирающий тон, больше похожий на шипение, неожиданно завладел всем разумом Каи. Измученная, растрепанная и грязная, уставшая, она в недоумении посмотрела в угол, всё ещё захлёбываясь своими слезами. — По-ой… — снова повторил шипящий голос, и оскал стал значительно шире. Монстр не оставлял выбора. Что-то страшное вот-вот должно было произойти. Кая чувствовала это. Но какая насмешка?! Кроме хриплого бульканья из её горла никогда ничего не выходило. — По-ой, иначе клетки не выдержат… Они загрызут тебя… Клетка в этот момент и правда дала слабину. Один прут треснул сверху и накренился, что заставило Каю с ужасом уставиться на агрессивного льва. Демон в клетке не унимался и снова подал голос: — Иди сюда! Я выгрызу все твои органы! Растерзаю! Под этот ужасный рёв Кая сжалась ещё сильнее, а где-то сбоку всё ещё шипело: — По-ой… Пой! Эмоциональный накал был настолько сильным, что внутри что-то надломилось. Кая открыла рот и попыталась выдавить из себя звук. Попыталась пропеть слово, но выходил лишь хрип и нездоровое бульканье из груди. Она продолжала открывать рот и выдыхать из него воздух. Но неожиданно словно из ниоткуда, под расширяющийся оскал монстра, из её груди вырвался слабый звук… Через пол-минуты звуки уже стали образовывать слова, а через несколько минут приобрели переливы песни, которую Кая сочиняла прямо на ходу. Неожиданно, словно под чьим-то сверхъестественным натиском, львы присмирели. Им явно не нравилось внешнее сверхъестественное подавление их агрессии, Кая чувствовала это, но демоны были бессильны. И вот скоро, совсем как домашние котики, они стали через силу кувыркаться под пение девочки, урчать и ластиться о прутья клетки.~ ~ ~
За последние две недели уже настолько привыкшие к необузданому рёву зверей необычной переменой для директора и дрессировщика стала тишина… Тишина, среди которой раздавался тонкий голосок, искусно напевающий какой-то незнакомый мотив. Оба мужчин немедленно прекратили свой спор и озадаченно повернулись в сторону клеток. То, что они увидели, стало для них потрясением. Замаранная немая девчушка сидела с закрытыми глазами на коленях напротив клеток и пела, а бешеные львы превратились в безобидных домашних котят. Не веря своим глазам, оба сделали шаг ближе. Ни один, ни второй не могли поверить в происходящее: убогая жалкая сиротка усмирила двух бешеных хищников. Не стоит уж и говорить о том, что голос немой оказался прекрасным: нежным, мелодичным… У девочки имелся отменный слух и весьма тонкое чувство ритма и рифмы. Песня закончилась, а львы все ещё лежали брюхами к верху и урчали. Кая медленно открыла глаза, как рядом раздался шквал аплодисментов. Директор не сдержался. Его глаза загорелись нездоровый огнём. Вот оно! Решение! — Умница! Умница, девочка! Какой у тебя прекрасный голос! — директор немедленно приблизился к сиротке, помогая ей подняться. Такое неожиданное внимание, ласка и обилие заботы не привыкшей к такому Кае вдруг показалось даже страшнее, чем ярость львов. — Это твоя песня с ними сделала? Откуда эти слова? Сама сочинила? Хотя к черту, это неважно. Ты еще раз сможешь это сделать? Спеть им? Изабелла! Срочно сюда! Какая же ты худенькая… — только сейчас директор перевёл взгляд на тонкое запястье, что он держал в своей огромной ладони. А ведь он был невысоким мужчиной и рука его была средних размеров… Детское же запястье оказалось наравне с черенком от метлы. — Тебя срочно надо посмотреть на сцене. Напомни, как тебя зовут? Изабелла, да где тебя носит?! Запуганную Каю привели в самый большой шатер, где гриммировались циркачи и готовились к выходу на сцену. Изабелла — певица и гример, самая красивая женщина в цирке. Так, по крайней мере, казалось маленькой Кае, которая не замечала севшего от сигаретного дыма голоса и глубоких морщин под слоем трескающейся на лице пудры. Кая никогда не видела Изабеллу так близко, как сегодня, а издалека в всегда пышных халатах, обшитых богатыми боа, со своими белоснежными, выжженными перекисью волосами — «перегидроленными» в народе — она казалась неземной. — И что тут у нас? — протянула Изабелла, затягиваясь сигаретой, вставленной в мундштук, и осматривая замарашку, которую притащил к ней директор. Мужчина судорожно пытался объяснить, что ему нужно. Девочку накормили досыта самыми лучшими продуктами, посадили в огромную бадью с тёплой водой (Кая ещё никогда не видела столько воды!), отмыли, причесали, надушили, накрасили, превратив из девочки в вульгарную женщину, из подручных средств соорудили костюм для смотра, а затем… Выпустили на сцену к бешеным львам, которые уже отошли от колдовской песни и носились по арене, разъяренно врезаясь в металлическую сетку безопасности. Сложно сказать, что было из всего перечисленного более жестоким… Бедная ошарашенная девочка, кинутая на съедение львам, отсеченная от путей к побегу, оказалась один на один с двумя демонами. Звери почувствовали себя хозяевами положения. — А вот и мясооо… — Я говорил, что мы скоро встретимся. Хищно звери стали медленно приближаться к девочке с обеих сторон. Из их искорёженных пастей сочилась вспенившаяся слюна и капала на песок. Казалось, секунды жизни были для Каи сочтены. Она уже прощалась с белым светом, даже не замечая, как по глазам струятся предательские слезы. — Давай! Пой! Пой, девочка, ты же можешь! Директор сходил с ума за сеткой, вцепившись в неё руками, пока Арцгольд не испытывал и половины его энтузиазма. — Бедная девочка… Ей конец… — прошептали его губы, и дрессировщик, скрестивший на груди руки, заведомо отвернул свой взгляд. — Да пой же! — не унимался директор, думая сейчас только о прибыли. Но оцепеневшая Кая не слышала директора цирка, лишь голоса двух голодных приближающихся демонов… Они уже готовы были кинуться… Тянули время, дразнили свой зверский аппетит, как вдруг Кая ощутила ещё одно вторжение. В необъяснимой надежде она открыла глаза и увидела в темноте за металлической сеткой светящиеся алым глаза и ухмыляющийся оскал жёлтых клыков. Послышалось уже знакомое шипение: — По-ой, Кая… Словно бы одарённая надеждой, Кая снова закрыла глаза и почувствовала, как в груди нарастает что-то теплое, разливается по ней… Слова полились из уст сами. Голос, будто запертый соловей, вырвался наружу. Когда песня Каи закончилась и она смогла открыть глаза, львы лежали у её ног, измотанные чужеродным подавлением, лизали ей ноги… Где-то на задворках сознания Кая даже ощутила истинные энергетические сущности львов — их души, что пробились в свои тела, подвинув двух демонов. Она ощутила их слезную благодарность и смирение, хотя все понимали — это прояснение ненадолго. — Браво! Браво! — директор цирка пребывал на эмоциональном пике! Номер со львами спасен! Зрители снова пойдут на шоу! — Арцгольд! Арцгольд, это великолепно! Пусть ей шьют новый костюм немедленно! Уже в эту субботу она должна быть на сцене! Пишем новые афиши! Мне нужна стопроцентная продажа билетов! Работаем-работаем!Твой волшебный дар был очень мал,
Но так прекрасен…
Впервые за все время по щеке Каи скатилась слеза радости. Она посмотрела во тьму, где видела до этого монстра цирка, и её губы беззвучно с сопровождающимся лёгким хрипом из груди произнесли «спасибо»… Мелодичный девичий голос снова исчез.***
В кафе собралась стайка молодых женщин. Настоящие модницы. Многие оставляли на них завистливые или вожделеющие взгляды, но собеседницы не обращали на это никакого внимания, будучи погруженными во что-то своё. — А вы видели новый номер со львами? — Это где ещё у них какая-то новая актриса? — Какая она актриса? Совсем ещё ребёнок. — Да, но зато сколько эмоций. На арену выпускают львов, они бешеные! Я когда увидела их, думала, что мне станет дурно. Сразу стала просить Грегора уйти, но он настоял остаться. Они бросались на сетку, казалось, что прямо на нас! Это очень страшно! — Да-да, я понимаю, о чем ты. Сама, когда смотрела этот номер, думала, что не выдержу и уйду. — Именно! А потом к этим необузданным львам запускают совсем маленькую, ещё девочку, в таком голубеньком милом платье, и запирают её. — Какой ужас!.. — раздался в ответ женский перепуганный возглас. — Я тоже так подумала. В мыслях крутится только одно: «Они её загрызут! Какой ужас! Остановите представление!» Об остановке номера начинают кричать уже многие, и вдруг эта девочка начинает петь. Какой у неё голос! — женщина мечтательно закатила глаза и её речь подхватила другая. — Да-да, голос великолепный! Такой мелодичный и приятный. И песня у неё очаровательная. Немудрено, что под такое пение эти два хищника вдруг начинают успокаиваться, ластиться к ней, играть и выполнять команды, которые она отдаёт не голосом, а жестами рук во время пения. — Поразительно! Обязательно уговорю своего Михаэля сходить.