--
Пытаться сосредоточиться на работе весь оставшийся день оказалось невозможной задачей. По крайней мере миссия по картографированию региона началась как надо, и все были заняты делом. Джим отправился к себе в каюту в одиннадцать вечера, пропустив ужин. От того, что он увидел в тот день на экране, он чувствовал тошноту и головокружение. В этот раз Джим не был удивлён, застав Хана у себя в спальне. Аугмент сидел на койке в позе лотоса, читая ту же бумажную книгу, что и днём ранее. — Добрый вечер, — как бы между прочим сказал Джим. — Добрый вечер, — напряжённый тон ответа дал понять, что обоим предстояла ещё одна беспокойная ночь. — Как прошёл твой день? — Джим сделал вид, что ищет что-то у себя в комоде, повернувшись спиной к Хану, но он практически кожей чувствовал, как тот сузил глаза, удивлённый внезапным проявлением дружеских чувств. Джим поморщился. — Он был очень длинный. — Кстати, завтра у тебя смена в медотсеке в 8:00. Это альфа-смена. Она длится с восьми до четырёх. Я ещё не поставил в известность Боунса, но я уверен, что проблем не возникнет. М-да, конечно. Я к тому, что он-то точно найдёт, чем тебя занять. Там очень много работы, и это поможет тебе провести время с пользой. Тишина в ответ. — Доктор Джонсон ведь сказала тебе, что ты будешь задействован в медицинских исследованиях, так? — Да. — Отлично. Джим не мог и дальше притворяться, что занят разглядыванием вещей в своих ящиках, так что он ушёл в гостиную. Воздух казался таким плотным, что он мог бы разрезать его ножом. Совместить образ безумца, крошащего череп Маркуса, с образом сломленного человека, рыдающего на полу медотсека на тех кадрах, было уже само по себе достаточно сложно; добавить же в картину ещё и образ Хана, будто стоящего на краю обрыва и готового рухнуть туда, дотронься ты до него хоть пальцем, было чем-то совершенно невообразимым. Хан не должен был ничего бояться. Вообще. Но он боялся. Он был испуган, и это было видно. Хуже того: Хан сам знал, насколько сильно проявлялся его страх. Должно быть, для него это было так унизительно — то, что он вынужден был делить с Джимом тесное пространство каюты каждую ночь, при этом опасаясь вновь потерять контроль над собой во сне, обнажив все свои страхи, все слабости. Никто не заслуживал унижения в качестве наказания, и не важно, какие преступления при этом совершил человек. — Я приготовлю вулканский чай Хайял-масу, — сказал Джим, доставая маленькую деревянную коробочку из шкафа. — Ты будешь? Сегодня это премиальный товар. Версия из репликатора не совпадает с настоящей: вкус получается тот же, но вот успокоительные свойства теряются. Я тебе точно говорю: выпьешь одну чашку и проспишь всю ночь, как младенец. Вулканцы пьют его, чтобы подавлять сновидения, когда медитация не помогает. Во всяком случае, так мне говорит Спок. Джим взял две кружки и отправился к кулеру, всё это время не поворачиваясь к Хану лицом. Ситуация и так складывалась достаточно неловкая, и необязательно было смотреть аугменту в глаза, чтобы в этом убедиться. Джим же не нарушал никаких негласных правил? Всё-таки его предложение было достаточно личным, а они с Ханом не были друзьями. Они вообще недолюбливали друг друга. Ответ Хана последовал не сразу, но когда тот всё же ответил, его голос прозвучал едва слышно. — Да, большое спасибо. С удовольствием. Джим выдохнул воздух, который удерживал в лёгких всё это время, и наполнил кружки горячей водой из кулера. Затем, в порыве чего-то, что он не осмелился никак назвать, он поставил кружки на столик вместе с чайной коробочкой. — Садись, — сказал Джим, устраиваясь на своём привычном месте и начиная готовить чай, не дожидаясь Хана. Аугмент подошёл и сел напротив. Они пили чай в тишине не спеша. Джим впитывал сладость Хайял-масу, чувствуя, как тепло разливается у него в груди с каждым глотком. Его горло уже почти не саднило, хотя и воспоминание о руке Хана, сжимавшей его шею в черноте ночи, было ещё свежо. В тот вечер Хан первым отправился в душ, пока Джим переодевался в спальне. Они не разговаривали больше, не считая пожелания спокойной ночи прежде, чем они погасили свет. Джим проспал всю ночь, ни разу не проснувшись, и наутро ему показалось, что Хан тоже выглядел так, будто как следует отдохнул.Глава 8. Записи с камер наблюдения
11 июля 2022 г. в 20:54
Когда альфа-смена подошла к концу, Джим заперся в дежурке и приказал компьютеру не впускать никого без крайней необходимости. Всё своё дежурство он размышлял над личностью Хана и загадкой, которую тот собой представлял, но Кирка постоянно прерывали. Именно поэтому сейчас он работал у терминала, вводя код доступа к секретным данным; ему был отчаянно необходим этот кусок паззла, чтобы у него сложилась целостная картина. Он должен был всё увидеть сам.
Старые записи хранились в чрезвычайно сжатом виде, так что потребовалось некоторое время, чтобы загрузить их и расшифровать, но в конце концов он нашёл то, что искал: записи из медотсека триста шестьдесят один день назад. На экране отобразились съёмки с восемнадцати камер одновременно, в каждом окошке была какая-то часть медотсека и научных лабораторий. На третьем видеоряде была представлена пустая комната, в которой находилась биокойка с одинокой криокапсулой. Джим попытался не думать о том, что в ней лежало его собственное бездыханное тело, и вместо этого он вывел на экран увеличенное изображение человека в чёрном, который лежал на биокойке.
Хан лежал не двигаясь, и Боунс в спешке водил над ним трикодером. Затем в записи всё смазалось из-за резких движений на экране. Прежде чем Боунс отреагировал, Хан успел схватить его за ворот униформы и прижать спиной к соседней биокойке.
Ненависть в глазах Хана была такой яростной, что Джим почувствовал, как у него леденеет кровь. Последний раз, когда он видел Хана таким, тот раскроил человеку череп. Джим ничего не мог поделать со страхом, который охватил его, даже зная, что аугмент не причинил никакого вреда его другу. Хан вжал Боунса в край койки всем своим телом, обхватив обеими руками его голову.
— Хан, — взмолился Боунс, хватая его за руки. Джим никогда не слышал, чтобы голос его друга звучал так сломлено и испуганно. Он чувствовал себя ужасно от того, что решился посмотреть это видео, но с другой стороны, ему было просто необходимо самому всё увидеть.
— Ты убил мою семью, — сказал Хан.
К удивлению Джима, голос аугмента тоже звучал сломлено, но не испуганно. Нет, он никогда не видел Хана напуганным.
Боунс поморщился, что могло значить только то, что давление на его череп становилось невыносимым.
— Нет, Хан… Послушай меня… Твоя семья в безопасности, все они в безопасности.
Хан отпрыгнул от него, словно ошпаренный, но тут же овладел собой, выпрямившись и сузив глаза.
— Нет. Нет! Ты всё врёшь! Вулканец выстрелил торпедами, я сам видел, как они взорвались. Я видел, как они взорвались!
— Спок не убивает невинных людей, — ответил Боунс, и его голос прозвучал спокойно несмотря на обстоятельства. — Перед тем, как выстрелить торпедами, мы вынули из них все криокапсулы.
Хан сделал ещё один шаг назад. Было очевидно, что его раздирали противоречия, как если бы он очень хотел поверить доктору, но не допускал самой мысли о том, что слова последнего могли оказаться правдой.
— Если это какой-то розыгрыш…
— Иди и посмотри сам, — ответил Боунс, выпрямляясь и следуя в проход, в который вела дверь слева. Через некоторое время Хан тоже отправился за ним.
Джим тут же переключился на видео в другой комнате. Боунс стоял в стороне, перед ним располагались десятки криокапсул, на каждой из которых мигали лампочки, сообщавшие об их статусе. Когда Хан подошёл поближе, у Джима сложилось ощущение, что изображение в записи замерло, в то время как на часах на экране продолжали бежать секунды.
— Они все в безопасности, — в конце концов сказал Боунс. — Я слежу за сигналами их жизнедеятельности. Ну или, точнее, за тем, что от неё осталось.
Кажется, это и вывело Хана из шокового состояния. Он… Джим не мог поверить своим глазам. Хан упал на колени и заплакал. На самом деле заплакал. И это была не единственная слеза, которую Джиму как-то удалось лицезреть, а целый ручей слёз. Хан запустил пальцы в волосы и начал раскачиваться из стороны в сторону, словно испуганный ребёнок. Боунс отвернулся, не в силах наблюдать раскрывшуюся перед собой сцену, но Джим не смог поступить так же. Его глаза прилипли к экрану и начали слезиться от того, что он почти не моргал.
— Хан, — произнёс Боунс, как могло показаться, спустя целую вечность, хотя, судя по временной шкале, прошло всего сорок секунд, — капитан Кирк мёртв. Он погиб от отравления радиацией, когда пытался запустить наш варп-двигатель.
Хан глубоко вздохнул и вытер слёзы.
— Я могу спасти его.
Его предложение прозвучало так просто, но для Джима оно значило целый мир. Именно Хан был причиной того, что Джим сегодня смотрел эти записи, живой и невредимый. Раньше это знание казалось ему слишком абстрактным, но всё оказалось теперь потрясающе реальным.
— Знаю, — ответил Боунс. — Поэтому мы и привели тебя обратно сюда.
— Поэтому ваш вулканец не убил меня.
— Да. Спок никого не убивает без крайней необходимости.
— Возьмите у меня кровь, доктор. Возьмите её для своего капитана.