В непосредственной близости

      Выполняя бесчисленные языковые упражнения и тесты на координацию, задействующие руки и глаза, Джим много думал над затруднительной ситуацией, в которой оказался. С каждой минутой ему становился всё яснее тот факт, что ему просто нужно проводить больше времени с Ханом. Ситуация ведь беспроигрышная. Они просто будут больше всего делать вместе, выстраивать отношения, и Джим сам поймёт его логику, что, кстати, может оказаться очень полезным ввиду того, что им предстоит ещё целый год работать в непосредственной близости друг к другу. Есть же поговорка о том, что друзей надо держать к себе близко, а врагов — ещё ближе, и Джим собирался воспользоваться этой народной мудростью в ситуации с Ханом.       Хотя, легче сказать, чем сделать. Взаимопонимание, установившееся между ними, можно было назвать хрупким ещё до начала миссии (потому что это ни в коем разе нельзя было назвать отношениями), но теперь… Теперь-то Хан точно испытывает к нему отвращение после того, что ему довелось лицезреть там, на планете. Но Джим не винил его. Он сам вёл себя просто безобразно, потеряв над собой контроль в кризисной ситуации. И какой он после этого лидер? Дерьмовый, вот какой. А Хан… Вот у него был прирождённый талант вести за собой людей. Он всегда контролировал себя, по крайней мере в те моменты, когда это было действительно необходимо. Если бы он сейчас не находился на испытательном сроке, то очень скоро Джим уступил бы ему своё место на корабле.       После того, как Джим попал во флот, он осознал себя как лидера. Позже, когда ему доверили «Энтерпрайз», он был уверен, что утрёт всем нос. И какое-то время он думал, что всё идёт по плану. Но столкновение с реальностью оказалось очень болезненным. К такому он готов не был. И даже несмотря на то, что Звёздный флот вновь поддержал его, это не прибавило ему компетентности. И он сам знал это. Пайк сказал ему однажды, что лидерами не рождаются, ими становятся. Его становление не могло произойти в одночасье. Но у Джима не было на это времени. Под его ответственностью находился четыреста тридцать один человек прямо сейчас, и один из них был превосходящей их во всём машиной для убийства.       Возможно, узнавая Хана поближе, он сможет научиться у него чему-нибудь полезному.

--

      Его каюта выглядела так же, как и в самом начале. Но когда он побывал в ванной и оделся, готовясь к альфа-смене, он начал замечать мелкие изменения: рядом с раковиной стояла вторая звуковая зубная щётка, во второй части его шкафа, пустовавшей до этого момента, теперь лежала одежда, которая точно ему не принадлежит, на полках стояли старые бумажные книги, а ещё он нигде не мог найти ни протеинового батончика, ни сухпайка.       Хана тоже нигде не было.

--

      Принимая во внимание всё произошедшее, он мог сказать, что альфа-смена прошла вполне нормально. Ему удалось как избежать встречи с Макмаллином, так и убедить Спока опустить некоторые «пустяковые детали» в своём докладе относительно прошедшей миссии («на чём мы действительно должны сосредоточить своё внимание, так это на том факте, что эта опустевшая планета когда-то была обитаема, ты ведь согласен, Спок?»).       Ещё он договорился о встрече с Эбби, что этим вечером они посидят и что-нибудь выпьют вместе в общей комнате отдыха. Может, хоть на этот раз ему повезёт с ней. Только не с Ханом, который спит в метре от тебя, шепнул голосок у него в голове, но он проигнорировал его. В конце концов, это была его комната, и он мог вытурить из неё Хана на пару часов в любой момент, когда заблагорассудится.       К пяти часам дня Джим уже собирался закончить работу. Он вошёл в пустой турболифт, собираясь доехать до пятой палубы, разумом витая где-то вдалеке отсюда и мечтая о горячем душе (что было невозможно) и о том, как пораньше ляжет спать после свидания с Эбби (вот это уже было более реально, раз уж он это запланировал). Он не сразу осознал, что турболифт остановился, пока внутрь не вошёл Хан и дверь за ним не закрылась.       Ощущение было такое, как если бы кто-то вдруг проделал дыру в корпусе корабля — воздух вокруг внезапно похолодел и стал будто разреженным. Хан ткнул в кнопку аварийной остановки, и сердце Джима ушло в пятки.       — Что ты делаешь?       — Хочу, чтобы мы поговорили наедине, капитан, — ответил Хан и двинулся вперёд к Джиму, пока тот не отступил к самой стене. Их лица были в сантиметрах друг от друга. — А что? Вы… напуганы?       Предательские рефлексы Джима чуть было не заставили его кивнуть в ответ, и это взбесило его чуть ли не больше, чем настрой Хана. Он расправил плечи и добавил гнева в голос.       — Чего ты хочешь, Хан?       — Я знаю, что не нравлюсь вам, капитан. Я предоставил вам для этого достаточно уважительных причин.       — В этом, чёрт возьми, ты прав.       — Я плачу за свои ошибки так, как вы этого хотели, разве нет? Ведь вы сами запросили для меня испытательный срок на суде.       — И что, я правильно сделал?       Аугмент сощурился и подался ещё немного ближе.       — Во мне сочетается многое, капитан, но желания изнасиловать кого-то у меня нет и в помине.       Джим смягчился.       — Нет, нет. Разумеется, нет. Я никогда такого не говорил.       — А вам и не надо было.       — Я знаю, что ты пытался помочь мне.       — И всё же, вы отталкивали меня и умоляли остановиться.       Джим зажмурился и попытался отогнать от себя те воспоминания.       — Прости меня, ладно? Мне жаль, что я так себя повёл. Я был не в себе, эти грибы…       — Вам не нужно пытаться оправдать себя.       Джим вновь открыл глаза и обнаружил, что Хан отступил назад.       — Знаю. Но мне правда очень жаль. Я хочу, чтобы между нами всё было хорошо. Ты же будешь на моём корабле ещё как минимум целый год, и я хочу… Мне нужно, чтобы всё было нормально, — мгновенное решение пришло ему в голову, и он тут же выложил все карты на стол. — Нам просто нужно проводить вместе больше времени, вот и всё. Я сделаю усилие над собой, если ты его тоже сделаешь. Ну? Как тебе такая мысль?       Нахмурившись, Хан обдумал слова Джима, но в конце концов кивнул.       — Супер. Можем начать с того, что поужинаем сегодня в нашей каюте. Звучит неплохо?       Да, конечно, и забудь про Эбби, Джим.       Хан снова кивнул.       — Я буду в восемь, — сказал Джим, после чего нажал на кнопку аварийной остановки и кнопку ближайшей к ним палубы.       Он вылетел из турболифта за считанные секунды, матерясь про себя всё то время, пока доставал из кармана коммуникатор и набирал Эбби сообщение о том, что сегодня вечером он будет недоступен. И что за идиот отказывается от свидания с такой роскошной женщиной в пользу ужина с парнем, с которым из общего между ними была лишь неприязнь?