--
Он провёл в душе ещё пять минут, ещё десять у него ушло на то, чтобы побриться, одеться и уложить гелем волосы. Он находился в том изумительном пост-оргазменном состоянии — между оживлением и расслабленностью — которое всегда приводило его в лучший настрой из всех возможных. Когда он вышел из ванной, Хан сидел за столом, потягивая чай. — А ты здесь… долго уже? — Только что вернулся после сессии с Эбигейл. Фух! — И о чём же вы вдвоём говорили? — Это личное. Джим ухмыльнулся. — Значит, вы говорили обо мне, да? — Да. Ответ Хана прозвучал настолько прозаично, что Джим не поверил своим ушам. — О. Ну ладно. — Хочешь чаю? — Э, да, пожалуй. А ужин? — Хорошо. Джим уселся, а Хан отправился к репликатору. Это было довольно чудно́ — сидеть и вот так прохлаждаться, пока Хан лазил по его чайным закромам и реплицировал для них ужин. Джиму и раньше приходилось делить каюту со всеми обязанностями с соседями, но никогда это не казалось ему таким странным. Хан поставил на стол вторую кружку с горячим чаем, две миски с салатом и тарелку куриного филе в панировке. Джим взял свой чай и сделал глоток, от которого обожгло язык. — Ваш чай прекрасен на вкус, капитан. Я бы очень хотел попробовать вас на вкус, капитан. Джим закашлялся, и горячий напиток ударил ему прямо в нос. — Пожалуйста, зови меня Джим, когда мы не на службе, — произнёс он в попытках выровнять дыхание. — Как пожелаешь. Джим. То, как Хан назвал Джима по имени, проделало нечто невероятное с внутренностями Кирка. Он сделал ещё один глоток чая, просто чтобы спрятать лицо в кружке. Он просто слишком эмоционально на всё реагировал. — Надеюсь, я смогу всунуть в своё расписание хотя бы полдня отдыха на Саале II, — произнёс он в неуклюжей попытке сменить тему. — Знаю, мы только-только начали нашу пятилетнюю миссию, но перспектива провести взаперти целый год ощущается уже сейчас. — Ты скучаешь по твёрдой земле под ногами и солнечным лучам на лице? — спросил Хан, и по его насмешливому тону было понятно, что он пытается пошутить. Джим улыбнулся. — Не пойми меня неправильно. Я люблю космос и мой корабль. — Конечно. Джим наблюдал за Ханом какое-то время, пока тот был занят своим салатом. — Ты скучаешь по дому? Хан ответил не сразу, и когда он всё же решился что-то сказать, то прозвучал гораздо тише, чем Джим когда-либо слышал его. — Теперь это мой дом, Джим. Джим не знал, что на это ответить, поэтому он просто запустил вилку в кусок курицы и прикончил его в два счёта, затем положил себе ещё один. — Говорят, что Саал II — очень красивая планета. Там есть такое место, где красная река упирается в утёс и выливается прямо в океан, образуя водопад высотой в тысячу метров. — Как в сказке, — улыбнулся Хан. — Да, место, которое буквально существует в ином мире, — усмехнулся Джим. — Ты когда-нибудь видел нечто подобное? — Водопады Герсоппа в Карнатаке поражают воображение, но по высоте они сильно не дотягивают. Джиму понравилось, как иностранные слова прозвучали в исполнении Хана. — Знаешь, условия твоего испытательного срока позволяют тебе провести вплоть до десяти дней в год в увольнении во время любой миссии с высадкой, если ситуация это позволяет, в сопровождении кого-то из офицеров флота. — Да, прямо мечта, а не отпуск, — закатил глаза аугмент. — Ты что, совсем не хочешь повидать вселенную? — В одиночестве — нет. Да и сама мысль о том, что ко мне будет приставлен кто-то, кто должен будет удостовериться, что я хорошо себя веду, — Хан скорчил такую мину, что стало ясно, что он думал об этой затее, — ещё хуже. Джим не мог не испытать в этот момент сочувствия к аугменту — одиночке в этом чужом для него мире. — Тебе и не надо оставаться в одиночестве или непонятно с кем, — он сделал глубокий вдох и нырнул в самую глубь прежде, чем успел передумать. — Мы можем отправиться туда вместе. Хан настороженно на него уставился. — Мы. — Ну да. Я же говорю, я подумывал о том, чтобы взять отпуск на Саале II. А я являюсь офицером флота, так что нам и не надо будет никого брать с собой, если ты не хочешь. Я жду не дождусь, когда смогу принять настоящий душ, — остановись, остановись, остановись, — и мы могли бы увидеть тот гигантский красный водопад, если хочешь. Ситуация, выгодная для обеих сторон. — И что же выиграешь ты? Чёрт побери! Джим напряг мозги, чтобы выдумать нечто правдоподобное. — Я имел в виду, что для тебя она точно выигрышная. У тебя будет отпуск на красивой планете, а ещё ты отправишься туда со мной — самым крутым парнем в целом квадранте — или даже в целой вселенной — и тем, кого ты знаешь, так что ты будешь знать, чего ожидать. По-моему, перспектива просто отличная, друг мой. — Друг. Джим удержался от того, чтобы не поморщиться. Хан всегда так тщательно анализировал всё, что Джим говорил, обдумывая каждое слово, давая ему оценку. И Джим каждый раз поддавался ему, попадал к нему на крючок каждый раз, и Боже, как же ему это нравилось. — Это просто выражение такое, — произнёс он тоном Капитана Очевидность и положил руку на стол, откидываясь на стуле. — Ну конечно, — Хан опустил взгляд в салат. — Значит, твои настоящие друзья увяжутся вслед за нами? За деланой беззаботностью в голосе аугмента можно было услышать нечто похожее на уныние. — Я тебе вот что скажу, — произнёс Джим не раздумывая, потому что если бы он остановился хотя бы на секунду, чтобы поразмыслить над тем, что он собирался сказать, то тут же струсил бы, — я не приведу с собой никаких друзей, если и ты не приведёшь. Ну? Как тебе? — Только мы вдвоём? Нет. О Боже, нет. — Да, — буквально выдохнул он. Да что, чёрт возьми, он делает?! — Если ты согласен. Кажется, Хан раздумывал над его предложением. Джим пытался заверить себя, что он хотел, чтобы тот отверг его, но кого он, в самом деле, обманывал? Он не мог подавить даже ту крошечную предательскую искру надежды внутри себя, которая заставляла его поверить в то, что Хан присоединится к нему в душе на Саале II и его фантазии станут реальностью. — Спасибо за предложение, — сказал Хан. Пожалуйста, скажи «спасибо, но…», «спасибо, но…», — я подумаю над ним. — Что тебя сдерживает? Ой, Джим, Бога ради, да заткнись ты уже! Хан положил руку на стол прямо рядом с рукой Джима. — Я просто не хочу питать никаких… — он сдвинул руку чуть ближе, так, что их пальцы были буквально на волосок друг от друга, — …надежд. Джим запаниковал и убрал руку. Внезапно всё происходящее стало для него слишком реальным. Слова слетели с его губ прежде, чем он заставил себя замолчать. — Не надо их питать.--
Он был полным идиотом. Идиотом и мудаком. Он натянул себе на голову одеяло, как будто это могло заставить весь остальной мир исчезнуть. Он издал разочарованный возглас, который заглушил шум звукового душа, доносившийся из ванной. Да что, чёрт возьми, было с ним не так? Сначала ввёл Хана в заблуждение: Джим, конечно, был известен своими глупыми выходками, но эта была уже явно за гранью. А потом… Делая человеку намёки весь вечер, он испугался как какая-то девственница. Нет, ну какой же он засранец! Он хотел сам запинать себя ногами до беспамятства. В тот вечер Хан провёл в душе целую вечность. Когда он, наконец, вернулся в комнату, Джим притворился, что уже спит. Он долго ещё лежал так с закрытыми глазами. К пяти утра он понял со всей ясностью, что точно не уснёт, а потому надел униформу в ванной и ушёл из каюты, надеясь погрузиться в бумажную работу. Под гнётом стыда и ненависти к себе на задворках его сознания пульсировала одна-единственная совершенно невообразимая мысль: Хан хотел его.