***
It was never meant to be.
- Wilbur Soot & Eret
***
Дрим научил его стрелять из фазера, хотя он всегда был настроен на оглушение в целях безопасности, а Техно Блэйд всегда был рядом, маяча на заднем плане. Это было целую вечность назад, и сейчас он находился в вентиляционном отверстии возле столовой с восемью блоками С-4 в аптечке, пристегнутой к поясу вместе с детонатором. О, как изменились времена. Томми сделал вдох. Закрыл глаза. Потом нажал на кнопку включения и быстро перевел рычаг в режим оглушения. Он не хотел убивать свою семью - ни сегодня, ни когда-либо еще. Возможно, это было эгоистично, но сначала им придется убить его. Он знал, что Пурпуд не стал бы так колебаться. Пурпуд всегда был лучше в этом смысле - а может быть, и объективно хуже. В столовой сейчас было всего два человека, что было вполне логично - на Л'Мэнбурге давно не хватало персонала, и едва набиралось минимально необходимое количество, но они всегда справлялись нормально, так что Филза МанКрафт - Великий и Могущественный (а ныне контролируемый паразитным разумом) - всегда отмахивался от этого. Сейчас Томми был рад, что экипаж был не такой большой, как на Мире, потому что он не думал, что пятеро -***
Лани
Лани закрыла за собой дверь в убежище и опустошила свой Торак-Хогари так быстро, как только могла, быстро прикрепив пульсоксиметр на палец Туббо. Его сердце билось медленно, но, слава Богу, все еще билось. «Давай, Туббо», - прошептала она, поспешно оглядываясь вокруг, приводя все в порядок и готовя новые перчатки и бинты, чтобы проверить его рану. «Ты же не собираешься правда...» Она тихонько всхлипнула - определенно из-за пыли, даже несмотря на то, что у нее не было аллергии на пыль. «…умереть, да? Я имею в виду. Просто взять и пустить все на ветер». Туббо не ответил. Лани никогда не чувствовала себя такой одинокой. Где-то на корабле Пурпуд отправлял сигнал, Томми возился с Яйцом, а Дриста взламывала код Туббо для включения питания, чтобы Пурпуд мог отправить сигнал, пока она тут просто торчала с рулоном бинтов в руках, пытаясь спасти единственного оставшегося в живых члена семьи. Она мысленно проклинала мать и отца за то, что они толкнули ее на путь медицины - она всегда втайне обижалась на них за их пренебрежение по отношению к брату, но Туббо никогда не знал об этом. Она никогда не давала поводов понять это, потому что любила своих родителей и плакала на их похоронах, в то время как ее старший брат оставался безучастным на протяжении всей церемонии. «Никто никогда не говорил мне, через какие травмы проходят эти чертовы врачи», - проворчала она, смахивая слезы с глаз - не очень-то профессионально, правда? - и разрезая старые бинты Туббо. Рана все еще вяло кровоточила. Едва сдерживая проклятия, она отбросила кожный регенератор - он не сработает; рана была слишком большой - и, схватив автошов, принялась штопать рану, насколько это было возможно с помощью медоборудования, которое она сумела поместить в свой Торак-Хогари. Чтобы вылечить рану - потому что ее можно было вылечить - для стопроцентного результата ей понадобился бы весь медблок, а возможно, и медицинский центр на любой из крупных баз Галактического Восстания. Сначала ей приходилось обходиться простейшими инструментами двадцать первого века, а теперь она скребла дно бочки с самым минимальным набором медицинских принадлежностей. «К черту все», - бросила она в воздух, вытирая слезы тыльной стороной ладони. От ее стараний лицо испачкалось кровью. «К черту все это, никто не рассказывает об этом в медучилище». Согласно Кодексу, она не должна была оперировать близких или любых других родственников. Но вот, она здесь, в крови своего брата по локоть. Полный звиздец. «Я не могу так больше», - выдавила она, завязывая последние бинты. Туббо все еще спал - был в отключке, в любом случае. Он делал неглубокие вдохи, но все же дышал. «Я не могу, я не могу больше так продолжать». «Тебе и не нужно». Лани слегка вскрикнула, схватив скальпель, лежавший на журнальном столике рядом с Туббо, и повернулась в сторону голоса. Дверь в убежище была открыта, и Нинначу стояла там без какого-либо оружия, ее бледно-голубые волосы - теперь, когда она перестала их красить - были заложены за уши, а трубка в носу была чуть более перекошена, чем обычно. Ее глаза вместо своего обычного цвета сияли кроваво-красным. «Ты не должна», - снова сказала Ники, и ее улыбка обнажила хищные зубы, присущие ее виду. «Уйди…отойди от меня», - зашипела Лани, держа скальпель так, словно это был нож, как будто она могла им кого-то зарезать. Она не была ни Дристой, ни даже Пурпудом. Даже Томми мог сделать это, дабы защитить кого-то, но она смотрела на инструмент, дрожавший в ее руке, и знала, что не сможет убить никого, тем более друга и тем более наставника, который взял ее к себе после смерти родителей и дал ей и Туббо работу и место, которое стало для них домом. «Убирайся». «О, это будет не так просто, девочка», - проворковало Яйцо устами Ники, подходя ближе. «Я могу помочь тебе, ты ведь знаешь». Ники перевела взгляд на Туббо, лежавшем на столе. «Вам обоим». «Нет!» - крикнула Лани. «Ты... убирайся из ее головы, ты, паразит». Она удивилась тому, как ее голос сохранил такой ровный тон. Ники склонила голову. «Ты ведь знаешь, что она заботилась о тебе, верно?» - промурлыкало оно, шагнув еще ближе. «Она любила тебя». «УЙДИ!» - закричала она, слезы потекли из глаз. «УЙДИ ОТ МЕНЯ!» Настоящий кошмар, который стал ее жизнью. «Мы можем спасти тебя», - заявила Ники, растянув широкую улыбку. «Ты просто должна подчиниться». Лани яростно покачала головой. «Другие части меня - они не верят, что вас, детей, можно спасти. Но я верю». «Я не хочу твоего "спасения"», - бросила она высоким голосом. «Ты можешь…можешь просто уйти». «Ох, но как же здорово, что тот другой ребенок включил электричество», - сказала Ники. «Открыть дверь стало намного проще. Все в порядке, мы и с ней разберемся». Дриста, - в отчаянии подумала Лани. «Я не могу спасти ее», - сказала Ники. «Но я могу спасти тебя». Нет, нет, нет, нет. «Одна из моих частей сейчас рядом с твоей дорогой светловолосой подругой», - продолжала Ники. «Я слышу, как она задыхается, пока ее убивают». «Нет», - прорычала она. «Ты лжешь!» Ники постучал по ее голове. «Я чувствую это», - протянула она сладко. «Я могу слышать это. Я могу даже увидеть это, если постараюсь». «Ты просто манипулируешь мной», - прошипела она. Глаза Ники потемнели. «Ты подчинишься», - мрачно заявила она. «Или ты и твой брат умрете, как и остальные дети». «Я…» - начала Лани. «Ты нравишься лейтенанту Нинначу», - отметило Яйцо. «Я не хочу убивать тебя. Но ты и твои надоедливые друзья мешают моему плану». «Я тоже не хочу умирать», - прошептала она. Ники протянула руку, ее красные глаза кричали о победе. «Тогда присоединяйся ко мне», - сказала она. «Присоединяйся к нам. Стань одной из нас. Ты сможешь, если постараешься. Молодой ум сдается не так легко, как взрослый, но со временем это произойдет. Мы можем попытаться». Будто сцена из "Звездных войн", - рассеянно подумала Лани. Она обнаружила, что голова ее двигалась сама по себе. «Н-нет», - выдавила она. «Я не хочу иметь одного из твоих глупых паразитов в своей голове». Наступила короткая пауза. А затем на лице Ники мелькнула вспышка гнева, и Лани вскрикнула, когда Мерлинг, двигаясь быстрее, чем она ожидала, врезалась в нее, и обе девушки повалились на пол. Лани издала мучительный стон, когда ударилась головой о твердую поверхность, а руки Ники сомкнулись на ее плечах, и волосы Мерлинга защекотали ее щеки. Лани подняла руку и толкнула Ники в лицо, но Мерлинг надавила ей на живот, в попытке лишить воздуха. Ее пальцы запутались в трубке, и с рычанием Лани дернула ее изо всех сил. Раздался рывок, потом еще какой-то шум, а потом Ники резко оторвалась от ее живота, и Лани перевернулась, кашляя желудочной кислотой. Оглянувшись через плечо, она с ужасом заполнила остатки воздуха в животе, когда увидела, как Ники зажимала свой нос, а трубка, дававшая ей возможность дышать, теперь свободно болталась. Черт, вытащить дыхательную трубку у Мерлинга считалось федеральным преступлением. «Ты...» - выдохнула Ники, ее лицо было на несколько тонов бледнее, чем должно было быть. «Ты маленькая дрянь». Ее руки схватились за трубку, неумело пытаясь засунуть ее обратно на место. Вода из трубки капала на пол. Лани в страхе взвизгнула, когда Ники приблизилась к ней, гнев и решимость пылали в ее красных глазах, пока кровь текла по лицу из ноздри - трубки всегда плотно держались внутри носа, и Лани только что выдернула ее. Руками и ногами она поползла назад, но ее голова снова стукнулась о стенку, когда Ники приблизилась, и Мерлинг поняла, что бежать ее жертве было некуда. Внимание Лани привлек металлический блеск, когда Ники ушла с линии света. Она посмотрела в сторону и увидела фазер под диваном, оставленный кем-то. Лани моргнула, гадая, не привиделось ли ей это. Табло заряда показывало восемь огоньков - восемь выстрелов. Как фазер оказался под этим чертовым диваном? Ники схватила выброшенный Лани скальпель, легко вертя его в руках. «А теперь ты увидишь, как он умирает», - просто сказала она и двинулась к Туббо, подняв скальпель, как какой-то тесак. «НЕТ!» - крикнула Лани. Ее рука обвилась вокруг фазера под диваном, и пальцы едва успели схватить его. Одним плавным движением, когда скальпель вознесся над телом Туббо, Лани вынула руку из-под дивана и выстрелила в сторону Ники. Она никогда не была хорошим стрелком. Более того, она всегда забывала о предохранителе на оружии. Но почему-то предохранитель не был включен. И фазер не был настроен на оглушение. Лани смотрела, как болт вошел прямо в грудь Ники.***
«Уилбур», - выдохнул Томми, его руки невольно тянулись к воротнику, где еще виднелись следы синяков. «Томми», - легко ответил Уилбур, заканчивая материализацию, и его физическое состояние вернулось к осязаемому. ЧТО ЗА БРЕД? Томми посмотрел в сторону чудовища, которым являлось Яйцо. «Ты им не владеешь?» ФАНТОМЫ НЕ ПОДДАЮТСЯ МОЕМУ КОНТРОЛЮ. Чувство ликования наполнило грудь Томми, когда он повернулся к Уилбуру. «Уил, мы должны идти...» «Нет», - сказал Уилбур. Томми замер. «Нет, я так не думаю». Его глаза блуждали по скорлупе Яйца. «Ты проделал хорошую работу. Тут, с бомбами». Он сделал жест правой рукой, и Томми почувствовал, как у него похолодела кровь, когда он увидел в руке Уилбура детонатор, похожий на тот, что был в его аптечке, но больше и мощнее. «Это немного облегчает работу мне». «Что?» - пролепетал он. «Уилбур, о чем ты говоришь?» Уилбур улыбнулся ему, и, он мог поклясться всеми богами, эта улыбка ему не понравилась. Она была ужасно широкой, открывающей слишком много зубов. «Неужели, ты не понимаешь, Томми?» - воззвал Фантом. «Л'Мэнбург не спасти. Не с этой штукой на борту». Томми тяжело моргнул. Вместо карих глаз он заметил у Уилбура серо-красный оттенок. Значит, Яйцо не контролировало его. Но это не означало, что он был свободен от влияния. Это не означало, что он был в себе. Томми приподнял руки. «Уилбур», - осторожно сказал он. «Пурпуд посылает сигнал о помощи, пока мы говорим. Тебе не нужно...» НЕТ, ОН НЕ СМОЖЕТ. Я ПОЗАБОТИЛСЯ ОБ ЭТОМ. Томми закрыл глаза. «Ты можешь заткнуться хоть на одну гребаную секунду?» - прошипел он. «Да, пожалуйста, помолчи», - сказал Уилбур, ухмыляясь. Он посмотрел вниз, на руку Томми, в которой тот держал фазер. «Ты хочешь выстрелить в меня, братишка?» Томми почувствовал, как в уголках глаз выступили слезы. «Что ты задумал, Уил?» - прошептал он. Широко раскинув руки, Уилбур рассмеялся. «Это место всегда приносило лишь боль», - заявил он. «Нет», - покачал головой Томми. «Это неправда. Это место - мой дом». Позади него раздался шум. Томми оглянулся и увидел там Фила с Техно; последний был жив, но слегка прихрамывал. Он не знал, что должен был чувствовать: страх или облегчение. В руке Техно виднелся меч. У Фила к поясу был пристегнут фазер, но заряды в нем были пусты. С отчаянием в глазах Томми снова посмотрел на Уилбура. «Ты - моя семья. Они - моя семья». НО ОНИ МОИ. «ЗАВАЛИСЬ!» - закричал он, заставив Уилбура слегка пошатнуться. «ТЫ МОЖЕШЬ ЗАТКНУТЬСЯ НА ЧЕРТОВУ СЕКУНДУ? Господи, блять, ты как Хрома! Просто заткнись!» «Ты готов умереть, Томми Иннес?» - прошипел Филза, и если это не было страшно, то он не знал, что считалось страшным. Томми сглотнул и поднял фазер на уровень глаз, переключаясь между Уилбуром, Техно и Филзой. «Ты мой брат, Уилбур», - прошептал Томми. «И я люблю тебя». Уилбур уставился на него с пустым выражением. «Л'Мэнбург не знал ничего, кроме боли», - повторил он. Томми покачал головой, слова отказывались слетать с его губ. «Мы нашли Погтопию». «Да», - сказал Томми. «Вы нашли Пурпуда и Ранбу». «Ты был прав», - перебил Уилбур, как будто Томми и не говорил. «Жизнь не приносит ничего, кроме боли». Томми прикусил губу, закрыв глаза, позволяя слезам свободно стечь по щекам. «И нельзя допустить, чтобы Яйцо очернило и другие места». Томми нетерпеливо кивнул. «Да, поэтому нам нужно...» «Это место не может быть домом», - Уилбур продолжил, и Томми застыл. «Ни для меня, ни для нас. Больше нет». СТРЕЛЯЙ В НЕГО. Томми повернул голову в сторону Яйца, заметив, что Филза и Техно Блэйд стояли как вкопанные, примерно в двадцати шагах от него, в их глазах читалась настороженность. «Что?» ОН НЕСТАБИЛЕН. «Из-за тебя!» - крикнул Томми. ОН УБЬЕТ ВСЕХ НАС. «Эта штука - паразит!» - крикнул Уилбур, и Томми был готов с ним согласиться. «Мы должны уничтожить его!» «Да», - кивнул Томми. «Звучит как хорошая идея. Но не здесь же». «Ты не понимаешь», - сказал ему Уилбур. «Есть только одно решение». Он поднял свой детонатор. «Есть только один способ положить этому конец». Томми впился в него взглядом. Яйцо, на этот раз, хранило мертвое молчание. «Под рапсодию огня и дыма». «Что?» - прошептал Томми. «Л'Мэнбурга больше нет», - сказал Уилбур. «Его время вышло. Наше время вышло». «Нет», - произнес Томми с отчаянием в голосе. «Нет, Уил. Пожалуйста». «Разве ты не понимаешь?» - прошептал Уилбур, и его слова пронеслись гулким эхом по всей столовой. «Это конец. Конец Л'Мэнбургу, конец нам. Я спасаю нас». «Ты убиваешь нас», - отозвался Фил, и Томми не знал, кто говорил - Фил или Яйцо, но ему было все равно. Уилбур пожал плечами. «Что такое маленькая смерть перед риском всеобщего уничтожения?» - спросил он. «Разве не так говорили твои друзья из Погтопии, Томми? Разве Алисса Медоуз не писала свои драгоценные фразы о восстании и надежде на стенах и билбордах сожженного города?» «Нет», - сказал Томми, "Да" - имея в виду. Уилбур бросил на него внимательный взгляд. «Что же она писала?» - лукаво спросил он. «"Я вижу Людей, но нет Человечности"?» Томми резко вдохнул. «А что говорил твой дорогой старый наставник? "Смерть - это самый милосердный конец, о котором можно просить"?» «Не цитируй Алиссу и Хрому в одном предложении», - прошипел он. «Что, черт возьми, ты думаешь, ты делаешь?» «Я спасаю галактику». Уилбур поднял детонатор. «Знаешь, это было до смешного просто. Заложить все эти бомбы в машинном отделении». Томми охватило напряжение. «Уилбур», - позвал он примиряюще. «Нет», - рыкнул на него Уилбур. «Не делай такого тона». Томми остановился. «Ты поймешь, когда станешь старше». «Если ты взорвешь Л'Мэнбург у меня не будет шанса стать старше», - сказал Томми, глядя на кнопку в руках Уилбура, которая могла разрушить весь корабль и убить всех до единого. В том числе и Яйцо, конечно, но Томми отчаянно осознавал желание - ему было что сказать. Он хотел жить. Уилбур задумался. «Верно», - сказал он. «Сынок», - позвал Фил, и Томми метнул изумленный взгляд на него, отметив красные глаза вместо его обычных голубых. Он все еще находился под контролем Яйца - почему же он назвал Уилбура сыном? Попытка примирения? «Что ты делаешь?» «Когда-то это было особенным местом», - прошептал Уилбур. «Мой Л'Мэнбург. Наш Л'Мэнбург». Томми не мог найти слов, что ответить. «Когда-то была такая фраза», - продолжал Уилбур, его голос был легким и поверхностным, как будто он вел не более чем случайный разговор, и в руках не держал ключ для убийства десятков людей. «Ее произносили многие. Девочка-Элитрийка на грани гибели. Мальчик-Шалкер перед своей смертью. Ты помнишь, что они сказали?» «Нет», - прошептал Томми, когда в памяти всплыли моменты из машинных отделений двух кораблей - Мидуэй и Л'Мэнбург. Два друга, умиравшие у него на руках; один из которых был спасен. Два друга, одна фраза. Одна безвременность. «Да, ты помнишь», - ласково сказал Уилбур. «Ну же, Томми. Что она сказала? Что сказал он?» Томми выдохнул. «Некоторые вещи просто должны были случиться», - прошептал он, и глаза заблестели от непролитых слез. «В этом и есть разница, не так ли?» - сказал ему Уилбур. «Между этим...» - он жестом указал на пульт. «И всем этим» - закончил он, махнув рукой на остальную часть комнаты. «Уилбур», - отчаянно позвал Филза. Техно Блэйд пребывал в пораженном молчании. Глаза обоих светились ярко-красным, но Филза никогда еще не был так похож на отца. СТРЕЛЯЙ В НЕГО! ОН УБЬЕТ ВСЕХ НАС! Томми поднял фазер. Уилбур улыбнулся ему и открыл рот, чтобы произнести пару последних, заключительных слов. И, в конце концов, несмотря ни на что, несмотря на желание все-таки жить, пусть даже вопреки, пусть даже просто ради мести, он не смог нажать на курок, чтобы застрелить свою семью. Чтобы спасти своих друзей. Он не мог выстрелить в того, кто был ему дорог, даже если, в конце концов, это угрожало положить конец всему. Даже зная о намерении Уилбура уничтожить Яйцо, он был готов позволить умереть почти всем, кто был дорог ему, одним нажатием кнопки. Возможно, это было правильно, но это не было тем, что хотел сделать Томми. Быть может, Пурпуд смог бы, но Томми не мог заставить себя выстрелить в собственного брата, даже перед лицом полного уничтожения. Вскользь он задавался вопросом, мог ли Пурпуд ранить своих братьев ради спасения тех, о ком он заботился. Нет, - решил он наконец. Семья, кровная или обретенная, всегда была самой губительной из всего, что есть на свете. И потому он не нажал курок, его палец застрял в вечной петле, в голове звенел чужеродный крик Яйца, а Уилбур Саут стоял там, произнося... «Этого не должно было случиться». Его палец опустился на кнопку, и Томми закрыл глаза с осознанием, что все было потеряно.