When in disgrace with fortune and men's eyes, I all alone beweep my outcast state, And trouble deaf Heaven with my bootless cries, And look upon myself and curse my fate, Wishing me like one more rich in hope Featur'd like him, like him with friends posses'd (Сонет 29 – Шекспир)
РЕМУС: День, когда Ремус получил письмо из Хогвартса, был самым счастливым днем в его жизни. Он сидел за завтраком, жевал тост и бросал быстрые взгляды на отца, дожидаясь момента, когда Джон Люпин поднимет голову, с отвращением усмехнется и бросит ему, что не переносит животных за столом и чтобы он скрылся с его глаз. Сейчас его отец читал «Ежедневный пророк» и, казалось, был слишком поглощен статьей, так что Ремус позволил себе есть помедленнее. Иногда у него было время только для пары укусов, прежде чем его прогоняли либо в сад за домом, где возвели высокие стены, чтобы он не мог сбежать, либо в его комнату в подвале коттеджа. Подвальная комната стала его спальней с Той Ночи, так как стены и дверь там были достаточно прочными, чтобы удержать внутри перевоплотившегося оборотня. Матрас Ремуса, да и другая немногочисленная мебель в спальне, были безжалостно изодраны и запятнаны запекшейся кровью. От яростного крушения спаслись только самые ценные вещи, хранившиеся в самом верхнем ящике старого шкафа. Иногда Ремус задавался вопросом, не было ли бы ему лучше, если бы отец передал его в Департамент магических существ в Министерстве вместо того, чтобы держать здесь взаперти из-за какого-то чувства долга по отношению к мертвой жене, которую он так любил. Временами лихорадка из-за нахождения в этой комнатушке становилась настолько сильной, что Ремусу казалось, что волк разорвет ему кожу в попытках вырваться отсюда. Когда дела шли совсем плохо, он прокрадывался в старую лабораторию зелий своей матери и сворачивался под столом, воображая, что слышит тихое напевание знакомых песен и звон котлов с ложечками, которыми она работает. Но даже мысли о ней были испорчены воспоминаниями о залитых лунным светом прогулках среди деревьев. Всякий раз, когда он думал о луне сейчас, его сердце колотилось от ненависти, страха и фантомной боли, и он чувствовал, как внутри торжествующе воет волк. Его редкие и очень короткие поездки в Косой переулок с упрямым отцом были самыми яркими моментами в течение его пяти несчастных лет в облике оборотня. Пока Ремус с тоской думал об очередной поездке в Лондон, в приоткрытую заднюю дверь влетела большая рыжая неясыть. Ремус смотрел на нее с неподдельным интересом, ожидая, что она уронит письмо рядом с отцом, и был изумлен, когда вместо этого она краем крыла задела его макушку, позволив письму упасть на его грязную тарелку. — Что это? — требовательно спросил мужчина. — Не знаю, — Ремус осторожно взял письмо. — Здесь мое имя… Его голос оборвался, когда он заметил восковую печать с гербом. Лев, барсук, орел и змея, каждый в своем цветном квадратике. — Что там? — Отец, теряя терпение, протянул руку и попытался вырвать письмо. Ремус вцепился в конверт, его сердце бешено колотилось: — Наверное, из Хогвартса, — прошептал он, едва веря своим словам. Хогвартс! Давным-давно рассказы матери о нем захватывали дух: огромный замок в Шотландии, полный магии, детей, заколдованных потолков, исчезающих лестниц и других удивительных волшебных штуковин. В самых смелых мечтах он и не думал, что его — маленькое, но такое опасное темное создание — пригласят в свои стены. Джон Люпин выглядел слишком потрясенным, чтобы сиюминутно наказывать Ремуса за попытку неповиновения. — Интересно, с какой стати они позвали в Хогвартс такого, как ты? Ремус открыл письмо дрожащими пальцами.ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС»
Директор: Альбус Дамблдор (Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный Чародей, Глава Международной конфедерации магов) Уважаемый мистер Люпин, Мы рады сообщить, что вам предоставлено место в школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Просим вас ознакомиться с прилагаемым списком всех необходимых книг и принадлежностей для обучения. Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля.Искренне Ваша, Минерва МакГонагалл Заместитель директора
На другом листе пергамента было послание менее формального характера: Мистер Люпин, Мы осведомлены о вашей ликантропии, и в случае, если вы примете приглашение в Хогвартс, мы предоставим вам место для вашей ежемесячной трансформации так же, как медицинскую помощь в лице нашей школьной целительницы Мадам Помфри при любых повреждениях, которые вам предстоит пережить. Вам нужно будет встретиться с директором после пира в честь Распределения в первый день семестра, чтобы договориться о деталях.Минерва МакГонагалл Заместитель директора
— Дай-ка взглянуть, — сказал Джон, выхватывая письма из рук сына и с недоверием вчитываясь в каждую строчку. — Они предложили тебе место? Ремус не нашел, что ответить. Он все еще пребывал в шоке. По мере того, как внезапная новость постепенно усаживалась в его голове, он чувствовал, как на лице расползается неконтролируемая улыбка, но одновременно в груди нарастает странное напряжение. В этом письме не только гласилось о зачислении в школу — в нем обращались к нему так, будто он был настоящим человеком, а не животным. После Ночи у Ремуса почти не было никаких контактов с людьми, кроме его отца, и он до глубины души был поражен, что кто-то, кто даже не знал его, мог обращаться с ним так уважительно Внезапно, впервые за много лет, он вспомнил голос умирающей матери. «Не позволяй им превратить тебя в монстра вроде него. Волк не изменил тебя. Скажи это, Ремус!» — Волк не изменил меня, — повторил он теперь благоговейным голосом. Его отец впился в Ремуса острым взглядом, в янтарных глазах пылали угли ненависти. Почему он так разъярен? — Ты все еще темное существо, — его голос был очень низким. Он тряхнул письмом и с нажимом сказал: — Это не делает тебя человеком. Это не делает тебя таким, как мы. Ты животное, ты убийца! Если бы не ты, Селена была бы жива. Ты думаешь, волк не изменил тебя? Советую прогуляться до зеркала в коридоре. Ремус опустил голову. — Да, отец. — И больше не смей об этом забывать! «Как будто я мог», — подумал Ремус, глядя на свое плечо, все еще перевязанное после трансформации несколькими днями ранее. «Как будто я вообще мог».***
Спустя несколько недель Ремус в нерешительности оглядывал девятую и десятую платформы вокзала Кингс-Кросс. На нем была выцветшая маггловская одежда, а рядом стоял потрепанный чемодан. После кровавого нападения Фенрира Сивого Джона Люпина уволили из Министерства, и теперь с деньгами всегда было туго. В середине августа отец Ремуса с большой неохотой взял сына в Косой переулок за школьными принадлежностями, и, хоть все покупки оказались подержанными, их количество превышало то, какое Ремус когда-либо видел. Прохладным утром Джон Люпин посадил своего сына в «Ночной рыцарь», предварительно дав максимально подробную инструкцию, как попасть на платформу, но Ремус не мог найти в себе смелости сделать последний шаг. Будучи отрезанным от всего мира большую часть своей жизни, толпа людей и бесконечные улочки вселяли нарастающую панику. Это чувство было похоже на то, когда после утомительной пробежки борешься за каждый вдох, отдающийся жжением и болью в груди так, что часть мозга уже и вовсе жаждет перестать дышать. Пока он пялился на барьер, к нему подошли женщина и мальчик в очках с донельзя растрепанными черными волосами. Мальчик тащил за собой новехонький лакированный чемодан, на передней части которого гравировка гласила «Дж. М. Поттер». Когда они достаточно приблизились, женщина оглядела Ремуса, его чемодан и потерянное лицо. — Ты тоже первогодка, милый? — спросила она. Ремус так перепугался оттого, что незнакомка обратилась к нему, как к человеку, что просто глупо перевел взгляд на нее, оставляя вопрос без ответа. Она взглянула на скомканный билет в его левой руке и, очевидно, мельком увидела название платформы, потому что положила руку ему между лопаток и легонько подтолкнула к нужной стене. — Просто иди вперед, — посоветовала она ему. Ремус безвольно прошел, куда было сказано, волоча за собой чемодан. Он закрыл глаза, приблизившись к стене, и немного ускорился, готовясь к удару. Но удара не последовало, и тогда он открыл глаза: перед ним предстала новая платформа, наводненная болтающими студентами и их провожатыми, тележками и ухающими в клетках совами. Ремус удивленно завертел головой. Это место было похоже на Косой переулок, но еще шумнее. Алый паровоз с приглашающе открытыми дверьми ожидал посадки подростков. — Дорогой, а где твои родители? Он обернулся и снова увидел ту женщину и темноволосого мальчика. — Разве они не провожают тебя? Мысль о том, как его отец сейчас горделиво стоял бы рядом с ним, целуя на прощания, была настолько нелепа, что грудь Ремуса затряслась от горького смеха. К его ужасу, изо рта вырвался резкий скрипучий смешок, звучащий неуместно, грубо и странно. И, конечно, он был не единственным, кто так подумал — женщина сделала обеспокоенный шаг назад, а ее сын вдруг злобно сказал: — Не смейся над мамой! Как ты смеешь! — Джеймс, не… — начала женщина, но Ремус уже проглотил смех. Он ощутил внезапную, отчаянную потребность уйти, и развернулся в поисках ближайшей двери поезда. Большинство учеников все еще находились на платформе и свободных купе было предостаточно, потому Ремус быстро проскользнул в одно из них, чуть ли не всхлипывая от облегчения. Он засунул свой чемодан под сиденье и сел подальше от окна, чтобы никто не заметил его за наблюдением за станцией. Он понимал, что с леди нужно разговаривать вежливо. Он понимал, что не должен был смеяться, или по крайней мере должен был остаться и объяснить, в чем дело. Но он запаниковал, и теперь тот мальчик ненавидел его, а его мать считала грубияном или сумасшедшим. Постепенно люди с платформы перетекли в поезд. Пара человек заглянула в его купе, но увидев, что оно занято, шли дальше. В конце концов внутрь вошел маленький мальчик с черными засаленными волосами и длинным горбатым носом, на вид не старше Ремуса. Тот презрительно окинул его взглядом, пнул чемодан под сидение напротив и уселся у выхода, вытащив неизвестно откуда видавший времена получше томик, в котором Люпин узнал учебник по защите от темных искусств за первый год. Не говоря ни слова, попутчик начал читать. Ремус неуверенно поглядел на него. Для того, чтобы завести друзей, полагал он, нужно было с ними начать разговаривать, но, как назло, в этом практики ему недоставало. — Привет? — попытался он. Мальчик зыркнул исподлобья черными глазами с видом исследователя, в ожидании увидеть дальнейшее поведение необычного животного. — Я Ремус Люпин, — руки нервно сжались в кулаки на коленях до побеления костяшек. — Северус Снейп, — сказал мальчик и снова уткнулся в свою книгу. Значит ли это, что теперь они друзья? А что делают друзья? Они просто сидят вместе вот так? Или нужно что-то сказать? Ремус подумал, что следует уступить Северусу Снейпу сделать следующий ход, но мальчик, поглощенный учебником, не замечал ничего вокруг. Снаружи раздался громкий хлопок, негодующее бормотание, и дверь их купе снова отъехала в сторону. С досадой Ремус увидел в коридоре лохматого паренька с платформы, волочащего за собой тяжелый чемодан. — Я сяду здесь? — обратился он к Снейпу. Затем он заметил Ремуса, сжавшегося в углу. — А, и ты тут, — спустя секунду он издал взбешенный возглас. — Ты, маленький мерзавец, ты расстроил мою маму! — Ничего я не делал с твоей мамой! — рявкнул Снейп, окончательно отрываясь от книги. — Не ты, он, — указательный палец ткнулся прямо лицо обвиняемого. — Я-я не м-имел в виду… — Ремус запнулся и посмотрел на Снейпа. Он не хотел, чтобы его новый друг сразу счел его умалишенным. — Ты даже говорить нормально не можешь, — сказал мальчик в очках, испепеляюще глядя на сгорбленное тело Ремуса. — Я не могу представить, как… — Нет, ты не можешь здесь сесть, — перебил его Северус. — Ты груб и слишком много и громко болтаешь. — А тебя никто и не спрашивал, слизняк! Северус усмехнулся и вновь вернулся к чтению. Все еще возвышавшийся над ними мальчик опять повернулся к Ремусу: — Вы отличная пара! — его голос был резок, как хлыст. — Не удивительно, что твои родители не провожали тебя. Наверное, им так стыдно, что ты их сын! Внутри прогремел раскат ярости, вспыхнула дикая боль. Внутренний волк пробудился и заглянул прямо ему в глаза. Он шептал ему, приказывал прыгнуть на обидчика, выбить из него весь дух, пока лохматые волосы не слипнутся от крови… он боролся с этим. Он хотел остаться. Он хотел попасть в Хогвартс и стать нормальным, как все. Он хотел, чтобы волк не изменил его. «Не приближайся,» — отчаянно отгонял бушующего внутри волка Ремус. «Не приближайся, оставь меня, уходи. Уходи, оставь меня. Пожалуйста, пожалуйста, уходи!» — Ты точно сумасшедший! Только в этот момент Ремус понял, что бормотал все это вслух. Его кулаки были сжаты до предела, а на лбу выступил пот. — Эй, что там у вас происходит? Все трое повернули головы на новый голос, переполненный наигранным безразличием. Это был такой же невысокий мальчик с блестящими темными волосами и дымчато-серыми глазами. Он с интересом выглядывал из-за плеча первого, одновременно убирая мешающую вьющуюся прядь волос с лица. — Он ненормальный, — заявил лохматый, снова тыча пальцем в сторону Ремуса, пока тот пытался подавить желание его укусить. — Можешь перебраться ко мне, если хочешь, — предложил новый знакомый. — Я — Сириус Блэк. Ты, должно быть, Поттер. Я узнаю эти вихры с очками где угодно. — Блэк? — переспросил Поттер. — Из самого древнейшего… — И благороднейшего дома Блэков, бла-бла-бла, и т д, и т п, ага, — заученной скороговоркой продолжил Блэк, состроив кислую мину. Поттер засомневался, и тогда Блэк величественно махнул в сторону Северуса с Ремусом: — Или ты бы предпочел остаться здесь? Неопределенно пожав плечами, Поттер взял за ручку свой чемодан и потащил его дальше по коридору, направляясь в купе Блэка. Его удаляющийся голос провозгласил: — Между прочим, я Джеймс Поттер. Ты был прав. Стихающий под шум колес смех отрезало захлопнувшейся с помощью магии дверью. Ремус почувствовал облегчение. — Спасибо, — пробормотал он Снейпу. — Я сделал это не ради тебя, — протянул тот, не отрываясь от книги. — Мне он не нравился. Слишком дикий и громкий, да у него на лице было написано «Гриффиндор». — Разве это плохо? — спросил Ремус, припоминая, что оба его родителя были в Рейвенкло. — Естественно, — ухмыльнулся Снейп. — Какой идиот захочет быть в Гиффиндоре? Они тупоголовые, дерзкие и… идиоты, в общем. Единственный достойный факультет — это Слизерин. Ремус промолчал. Летом он взахлеб читал «Историю Хогвартса» и теперь многое знал о четырех факультетах. И точно знал, что в Слизерине ему не место. Его выпускники были известны своими предрассудками и чистокровными принципами, посему, если они прознают об оборотне в своих рядах, Ремусу несдобровать. Он не хотел быть и в Рейвенкло. Они были слишком хороши в разгадывании загадок и разных головоломок, и через пару месяцев точно бы связали причину его исчезновений с полной луной. Раньше он думал, что Гриффиндор звучит просто идеально, но если этот Поттер был типичным гриффиндорцем, то Ремус не хотел бы жить с такими людьми целых семь лет. Возможно, он мог бы попросить распределить его в Хаффлпафф. Мысль была сверхкомичной. Оборотень в Хаффлпаффе. Ни он, ни Снейп больше не сказали друг другу ни слова, пока поезд петлял по центральной Англии к дебрям Шотландии.