Животные такие приятные друзья — они не задают вопросов и не критикуют вас. (Джордж Элиот)
РЕМУС: Ремус ковылял вслед за друзьями по Главной лестнице на завтрак, явно не испытывая голода. Сегодня полнолуние, а нервозность по поводу нового учебного курса могла спровоцировать грубую трансформацию. Серые глаза Сириуса, все еще не продравшиеся ото сна, всю трапезу поглядывали на него, пока он сам уныло ковырял вилкой запеканку. — Че, как, Лунатик? — наконец не выдержал Сириус, одной рукой обхватывая Ремуса за плечи. — Классно, — Ремус повернулся так, чтобы бледность и напряжение были не так заметны. — Может отлежишься в спальне денек? — предложил Сириус. Ремус забыл об игре в прятки, и недовольно уставился на Сириуса. — Нет! Это первый день занятий. Я не собираюсь его пропускать. — Мерлин, Лунатик, —Джеймс перегнулся через стол, поближе рассматривая лицо Ремуса. — Выглядишь как кусок... — Хуже, чем обычно, — быстро перебил его Питер. — Молодцы, ребята, — сварливо сказал Ремус, сбрасывая руку Сириуса и ежась без ее защитного тепла. — Вы точно знаете, как поднимать парням самооценку. — Ты действительно плохо выглядишь, Люпин, — произнес властный голос рядом с Питером. — Может быть, тебе стоит заглянуть к мадам Помфри? Ремус поднял глаза и увидел, как Лили Эванс изучает его широко распахнутыми зелеными глазами. Ее подруга Алиса, сидевшая рядом с ней, смутилась от неожиданного проявления заботы в равной степени, как и Мародеры. — Отвали, Эванс, — бросил Сириус, вальяжно макая сосиску в кетчуп. — Это не твое дело. — Это мое дело! — она перебрасывая свою длинную рыжую косу, похожую на морковку, через плечо и сердито зыркнула на Сириуса. — Он заболел, а еще он гриффиндорец. Разве ты не помнишь лекцию профессора МакГонагалл в начале первого курса? «Ваш факультет — ваша семья». — Мы его семья, — робко вставил Питер. Он никогда не чувствовал себя в своей тарелке рядом с девушками, но связь с Мародёрами, казалось, перевешивала этот страх. Ремус старался не показывать, насколько тронулся этими словами. Лили хотела продолжить словесную перепалку, но ее прервала профессор МакГонагалл, раздававшая расписание вместе с новыми старостами. Лили взяла свое и подняла руку, останавливая профессора: — Подождите! Профессор! МакГонагалл вопросительно обернулась, продолжая подавать листки перевозбужденным второкурсникам. — Что такое, мисс Эванс? — Вам не кажется, что Люпину следует отправиться в Больничное крыло? Профессор МакГонагалл повернулась, окидывая взглядом Ремуса, и беспокойно поджала губы. — Вы в порядке, мистер Люпин? Может быть, вам и правда стоит сходить в лазарет. — Ремус не упустил, как она еле заметно обратилась к зачарованному потолку, словно дневное небо напомнило ей о грядущем полнолунии. Щеки немного загорели от такого повышенного внимания в первый же день, и он снова опустил голову. — Не нужно. Я хочу ходить на уроки. — Если вы больны, вы не должны заставлять себя. — Мне не плохо, со мной все нормально! — Ремус сорвался. Лунатик подобрался опасно близко к границе, и ему не нравилось это вторжение человека-двойника в личную жизнь. МакГонагалл вздохнула: — Превосходно, но вы все же можете покинуть любое занятие, если плохо себя почувствуете. — Она продолжила раздачу расписаний, и Ремус уронил голову на руки, коря себя за срыв, учитывая, что профессор МакГонагалл только пыталась помочь. — Полюбуйся, что ты наделала, — Сириус злобно пыхтел на Лили. — Сириус, остынь, — подал голос Джеймс. — Она же хотела как лучше. — Ой, харе заступаться за нее, Джеймс. Она просто любопытная и назойливая. — Нет! — возмутилась Лили. — Я… Ремус не дождался окончания глупого спора. От громких голосов разболелась голова, а от запахов еды мутило. Бестолковые распри в начале семестра — они всегда все только ухудшали. Он молча встал из-за стола и пошел к выходу. — Лунатик! — Он услышал, как Сириус спешит за ним. — Прости, приятель. Я знаю, ты ненавидишь наши споры. Ремус покачал головой. — Просто я сейчас не в настроении, Сириус. — Знаю. Прости. Мне следовало заткнуться. Ремусу всегда казалось странным, что Сириус так легко перед ним извиняется. Чтобы он извинился перед кем-то другим? Да никогда, проще у камня кровь взять. Обычно он просто отшучивался или дружески хлопал кого-нибудь по голове. Ремус скептически посмотрел на Сириуса, все еще идущего рядом. — Но они правы, Ремус. Ты действительно не очень хорошо выглядишь. — Ничего не могу с этим поделать. Такие у меня уж гены. Сириус улыбнулся. — Не притворяйся, что не понял, о чем я. Ты красавчик. Подожди год или около того, и все девушки будут штабелями перед тобой падать. Ремус недоверчиво фыркнул. Сириус — хотя он и не признавал этого — уже привлек внимание значительной части женского населения Хогвартса. Его гладкие черные волосы мягкими волнами падали на плечи, а аристократические черты лица и серые глаза, обрамленные темными ресницами, придавали ему бессознательное чувство элегантности — то, что ни Джеймс, ни Ремус, ни Питер никогда не смогут повторить. Все в Сириусе кричало о высококлассной чистокровности — ровно до того момента, пока на его лице не появлялась ухмылка хитрого Мародера. Ремус прекрасно понимал, что он не такой высокий, тощий и весь в шрамах. Его одежда была слишком потрепанной, глаза слишком большими, а поведение слишком незаметным, чтобы хоть на дюйм приблизиться к сексапильной привлекательности Сириуса. — Ты мне не веришь, да? — весело спросил Сириус. Ремус зарделся. — Иди нафиг, Сириус, — Он вытащил новое расписание и изучил его. — Слушай, сейчас Трансфигурация. Если ты наелся, то пойдем туда? Сириус красноречиво пожал плечами. — Погнали, — Они пошли по коридору в сторону Трансфигурационного дворика. — Ты просто подожди. Уверяю тебя, они будут виться вокруг. — Ты, блин, о чем? — раздраженно спросил Ремус, все еще вчитываясь в расписание. — Девчонки! — Боже! — Ремус с остервенением сунул расписание в карман и затряс головой. — Ты не хуже меня знаешь, что даже если они и будут — нет! — я ничего не смогу с этим сделать! — Почему? — Ну, а если они узнают о… понимаешь? — Так не болтай об этом. — Да-а, отличная основа для отношений. Не рассказывать половину того, кто я есть. Остаток пути до класса Сириус был нехарактерно молчалив. Они пришли первыми и на автопилоте заняли свои места в конце аудитории. Спустя несколько минут Ремуса забеспокоило отсутствие обычной трепотни друга. Между черными бровями Сириуса обосновалась тонкая складка. — Эй, — Ремус положил руку на предплечье соседа. — Не волнуйся об этом. Серьезно. — Как-то несправедливо. — Такова моя жизнь. Все реально хорошо. Даю слово. — Мы уяснили твою проблему. Уверен, ты найдешь девушку, которая тоже поймет. — Ага, — согласился Ремус. — Конечно, найду. Вот поэтому завали волноваться. Выражение лица Сириуса немного расслабилось, и он улыбнулся. — Конечно, ты найдешь. Дверь открылась, и поток шумных студентов разрушил тишину. В этом году Трансфигурация проходила совместно с Рэйвенкло, так что они были не единственными, кто пришел раньше. Сириус и Ремус начали доставать пергамент и перья с чернилами. Ремус был рад, что ему удалось успокоить друга. Он ненавидел, когда люди беспокоились о нем. Любая ложь во спасение стоила того, чтобы увидеть, как исчезает это своеобразное выражение взрослой озабоченности. И это была именно ложь во спасение. Белая ложь. Он знал, что больше никогда не позволит себе сблизиться с кем-либо. Тем более переложить такое бремя на плечи бедной девушки. Нет, он никогда не сможет позволить этому случиться. Формирование стаи Мародеров и так достаточно хреновая затея. У него не было права привязывать к себе друзей подобным образом. Сейчас они не возражали, но возложившийся на их плечи долг — защищать его и заботиться о нем — однажды вернется к ним с удвоенной силой. — Эй, ребята! Ремус уже и забыл, что Джеймс и Питер не с ними. Он через силу выдавил улыбку, и они облегченно улыбнулись в ответ. — Порядок, Лунатик? — спросил Джеймс, когда они с Питером побросали сумки на парту перед Ремусом и Сириусом. — Конечно. — Успокаиваемся, дамы и господа! — Начала вводную речь профессор МакГонагалл перед классом. — Итак, вы перешли на третий год обучения магии, соответственно, я ожидаю, что ваша работа улучшится. Ремус откинулся на спинку стула и начал делать заметки. — В этом году мы перейдем к изучению трансфигурации животных и людей. Я уверена, вы все знаете, что трансфигурацию живого существа выполнить гораздо сложнее, чем неодушевленного предмета. Зелья, которые преображают людей или животных крайне тяжело изготовить, а заклинания, которые делают то же самое, еще тяжелее воплотить. Прошу внимания. Она в мгновение ока превратилась в полосатую кошку с отметинами в виде очков вокруг глаз. — Охренеть! — прошептал Фрэнк откуда-то слева. — И мы так сможем? Профессор МакГонагалл, вернувшая человеческий облик, повернулась и строго посмотрела на Фрэнка. — Язык, мистер Лонгботтом. Я продемонстрировала анимагическую трансформацию. Это очень трудный процесс, требующий многих лет обучения и использования очень сложных заклинаний и зелий. Лишь немногие волшебники и ведьмы становятся анимагами, и им необходима регистрация в Министерстве. Мы не будем проходить такую магию ни в этом, ни в последующих курсах, если уж на то пошло. Я просто показала один пример человеческого преображения. Вы, конечно, начнете с простых. Тема сегодняшнего занятия: превращение ежей в игольницы. Она указала на большую корзину рядом с преподавательским столом: — Пожалуйста, подойдите и аккуратно возьмите по ежу. Я не потерплю жестокости по отношению к животным. Вы отнесете их обратно к парте и попробуете воплотить трансфигурацию. Движения палочкой: взмах вверх и круг по часовой стрелке. Заклинание Эрициус Мутацио. Внимание! Она наклонилась над корзиной и осторожно вытащила ежика, посадив его на столешницу. — Эрициус Мутацио! — Еж превратился в рыжевато-коричневую игольницу с серебряными булавками. — Фините Инкантантем! — Зверек снова появился с несколько ошарашенным видом. — Это так здорово, — прошептал Сириус Ремусу. — Бедный ёжик, — ответил Ремус. Сириус закатил глаза. — Пошли, идиот. Ремус прошел вперед кабинета за темноволосым мальчуганом и заглянул в корзину. Ежи, чувствовавшие присутствие темного существа, попытались как можно сильнее вжаться в дальний угол корзины. Все, кроме одного, который несколько секунд сонно смотрел на Ремуса, прежде чем открыть свой крошечный рот и зевнуть, красуясь острым рядом зубов. Ремус аккуратно поднял его. Иголки щекотали ладони, когда он прижал зверя к груди. Никакого испуга. Ремус несколько опешил. Если не считать Брутту, которая полюбит любого, кто поделится сосисками, он никогда раньше не встречал существа, относившееся к нему хотя бы просто настороженно. — Мой ёжик меня не боится, — сказал Ремус, возвращаясь с Сириусом к своему столу. — И? — Ну, почти все живое боится. Кроме некоторых волшебников и особо смелых собак. Сириус слушал его вполуха, гоняя своего ежа по парте. — Да? Даже когда ты не совсем волк? Ремус покраснел и завертелся, чтобы убедиться, что никто не подслушал. — Ну, очевидно, когда я такой, становится хуже, но даже сейчас. Смотри... Он потянулся к ежу Сириуса и тот пискнул, тут же сворачиваясь в защитный шар. Его собственный тихо почесывался перед ним, наблюдая с сонным интересом. — Может, этот волшебный? — гадал Джеймс. Они с Питером развернули свои стулья так, чтобы тоже участвовать в разговоре. — Или самоубийца? — добавил Питер, поглаживая своего, истерично выворачивающегося из рук. — Не похож он на самоубийцу, просто скучает, — сказал Сириус. Ремус подал животному палец, и улыбнулся, когда оно уперлось в него головой. — Ты его очаровал, Лунатик, — прыснул Джеймс. — Господа, если вы не начнете заниматься, я вас рассажу! — отрезала профессор МакГонагалл, подойдя посмотреть, как у них дела, и разочаровавшись отсутствию даже намека на подушечки для иголок. Джеймс и Питер торопливо переложили своих терпеливо ждущих ежей на стол Ремуса и Сириуса. Зверьки заметили Ремуса и оборонительно свернулись. — Я чувствую себя таким плохим, — раскис Ремус. — Забей, приятель, — ободрил его Джеймс. — Смотрите: Эрициус Мутацио! — Ежик перед ним замерцал и превратился в игольницу. — У нее колючки вместо иголок, — заметил Сириус. — Сам попробуй, Блэк. — Легко! — Сириус откашлялся и взмахнул палочкой в сторону свернутого ежа. — Эрициус Мутацио! — Колючки ежа стали серебристыми, но в остальном никаких изменений не было. — Проклятье! — Лох! — Джеймс хихикнул. — Не так-то просто. Настал черед Питера и его еж развернулся, а лапки исчезли. К этому времени Джеймс доделывал последние штрихи, избавляясь от колючек. — Давай, Лунатик, попробуй, — толкнул его локтем Сириус. — Я не хочу, — Ремус заботливо прижимал ежа к коленям, укрывая от посягательств. — А если ему от этого больно? — Откуда ты знаешь, что это «он»? — По запаху. Остальные уставились на него. — Реально? — округлил глаза Питер. — Ага, — покраснев, сказал Ремус. — Я так умею. Особенно с теплокровными существами. — Знаете, это немного странно, — Питер надел маску невозмутимости и продолжил тыкать в подопытного палочкой. Уши пекло, и он пожалел, что не держал рот на замке. Это было странно — странно, первобытно и зверино. Он прикусил щеку изнутри и избегал глазных контактов, без остановки поглаживая ежа на коленках. Похоже, он уснул. — Ни разу не странно! — сказал Сириус, и Ремус поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как он бросает на Питера ядовитый взгляд. — О, я не это имел в виду, Лунатик! — Питер внезапно испугался и затараторил. — Я не это имел в виду, не это! Я просто… — он потерял дар речи. — Все в порядке, Пит, — Ремус снова вернулся к ежиным ласкам. — Я знаю, что ты не то хотел сказать. — Можешь попробовать на моем, — Сириус подкатил свой клубок иголок в сторону Ремуса, заставив ежа свернуться еще туже. — Н-нет. Я п-правда не в н-настроении. — Ремус терпеть не мог свое заикание в такие моменты. Оно постоянно напоминало суд над отцом. Не помогало и то, что он чувствовал себя физически плохо и истощеннно из-за приближающегося полнолуния. Еж нежно боднул кисть, словно почуяв потребность в утешении. Ремус задумался, действительно ли он волшебный. — Мне честно очень жаль, — сказал Питер сиплым от вины голосом. — Ты же знаешь, у меня язык всегда вперед мозгов чешет. — Все в порядке, — Ремус заставил себя посмотреть на своего друга. — Это из-за л-луны. Ты ни при чем. — Не хочешь уйти? — Джеймс вертел в руках игольницу в поисках несовершенств. — МакГонагалл же разрешила. Ремус молча покачал головой. Остальные тревожно посматривали на него, а когда стало понятно, что Ремус ничего не скажет, они неохотно вернулись к своей работе. Ремус тихонько сидел рядом с Сириусом и поглаживал ежа по маленькой головке. Он не поднял глаз, когда Сириус сжал его руку, но почувствовал небольшой подъем настроения. Он сжал его в ответ, и Сириус стрельнул в него быстрой улыбкой, после чего отстранился и снова попытался произнести заклинание. К концу урока и Сириус, и Джеймс отлично справились с заклинанием, хотя у игольницы Питера до сих пор была ежиная голова и бурые булавки. Ремус вообще не смог опробовать заклинание. Профессор МакГонагалл это отметила, но ничего не сказала.***
В тот вечер Ремус с еще большей неохотой, чем обычно, вытащил из чемодана плащ и приготовился к походу до Больничное отсека, чтобы встретиться с мадам Помфри. Питер, Джеймс и Сириус играли во Взрыв-кусачку на кровати Сириуса, а это значило, что его постельное белье прожглось до дыр и засыпало пеплом. Когда Ремус собрался на выход, Сириус скатился с кровати и положил руку на плечо оборотня. — Хочешь, мы проводим? Ремус испытал искушение, однако отрицательно промычал. Ему не хотелось подвергать членов своей стаи задержанию в коридорах после отбоя. — Нас не поймают. Мы пойдем под мантией-невидимкой Джеймса. — Нет, — Ремус натянул плащ. — Я в порядке, Сириус. Просто… присмотрите за Хэмишем за меня, пока меня не будет, окей? — Хэмиш? — переспросил Джеймс. — Гм… — Ремус указал на свою кровать и засмотрелся в окно, пока Сириус непонятливо искал «Хэмиша». Он неверяще рассмеялся, увидев ежика, уютно устроившегося на бордовой подушке Ремуса. — Ты украл своего ежика с Трансфигурации? — Не совсем, — сказал Ремус, опустив голову. — В смысле «не совсем»? — Джеймс ухмыльнулся и бросил карты (которые тут же взорвались), чтобы подобрать ежа. Хэмиш немного поерзал в знак протеста, но все же улегся в руках взлохмаченного мальчика. — Я спас его, — объяснил Ремус. Сириус хохотнул. — Спас его от чего? — От жизни в качестве недоделанной игольницы. После нас урок у слизеринцев и хаффлпаффцев. Вы представляете, что может случиться с бедными невинными ёжиками в их лапах? — А он прав, — Питер рядом с Джеймсом указательным пальцем сюсюкался со зверьком. — Я бы не хотел, чтобы Нюниус сгорбился надо мной, обливая салом. Остальные скривились от такой картины. — Ну и мерзость, Пит, — пожаловался Сириус. — Мне пора, — Ремус обратил внимание на быстро сгущающиеся сумерки за окном. — Мы присмотрим за Хэмишем, приятель, — Джеймс понес ежа к кровати Сириуса, где все еще тихо дымились обрывки карт. — Не смей играть с ним на коленях, — встрепенулся Ремус. — Ни в коем разе! За кого ты меня держишь? — Мне ответить? Ремус увернулся от заклинания щекотки, посланного Джеймсом, помахал остальным и отправился к целительнице, сопровождающей его к Гремучей иве.