«Каждое подобающее достижение, большое или малое, имеет свои этапы тяжелой работы и триумфа: начало, борьбу и победу». (Ганди)
СИРИУС — ДЖЕЙМС! — взревел Сириус, кувыркнувшись через портретную дыру в гостиную Гриффиндора. — Джеймс Поттер, я иду за тобой! — Сириус? Что случилось? Чуть помедлив, он обернулся и увидел ошеломленную Ребекку. Она, слегка приоткрыв рот, предприняла попытку повиснуть у него на плече, но тот нетерпеливо выставил вперед руки. — Прекрати, у меня нет на это времени. Я ищу ДЖЕЙМСА! От последнего истошного крика она вздрогнула, будто перед ней пыхнул огнем настоящий дракон. — Ну и что? Тебя все уже услышали. Что, блин, с тобой такое? — Ремус. Он заболел. Она подкатила глаза и обиженно надула щеки. — Он всегда болеет. У тебя рубашка выправилась. Пойдем, поправлю? — Она обвила рукой его талию. Сириус грубо стряхнул ее. — Неужели ты не поняла с первого раза, дура! Он заболел! Она замерла. — Как ты меня назвал? Взбешенный Сириус закрыл глаза, ища успокоения. У него действительно не было времени на глупые переругивания. — Прости, окей? Я не со зла. Просто волнуюсь. Ремус заболел, и мне нужно найти Джеймса и Пита. — Почему всегда они? — Она натянулась, как струна, заметно вспыхнув от гнева. — Ты говоришь только о них. Ремус это, Джеймс то, Пит это… Ты вообще думаешь о чем-то другом? — Она театрально приложила кисть ко лбу. — "Прости, Ребекка. Мне пора на тренировку по квиддичу с Джеймсом! Прости, Ребекка, мне надо помочь Питу с домашним заданием по Зельям. А прямо сейчас я должен удостовериться, что Ремус не слишком усердно учится!" — Ее подражание ему было безжалостно точным. Сириус побледнел, но не отошел. Впрочем, он и так провел с ней более чем достаточно времени. Хотя привычка менять круг общения, как перчатки, до добра не доведет. Она ожидала от него чего-то большего? — Ребекка, пожалуйста! Ремус… — Аргх! — Она откинула темные волны с лица, в ее карих глазах полыхнул огонь. — Я знаю! Он хуже всех. "Где Ремус, Ребекка? Ты видела его? Ремус заболел, Ребекка, я должен пойти его проведать. Я присматриваю за ежом Ремуса, мне пора в лазарет Ребекка, как думаешь, Ремус обрадуется?" Сириус пятился от нее, пока не уперся спиной в стену. Нижняя челюсть странно подергивалась, как у куклы-марионетки, когда он пытался придумать оправдание. — Они мои друзья, — наконец пробормотал он. — Мы должны заботиться о своих друзьях. — А я? Или «девушка» стоит так низко в твоем списке приоритетов, что даже еж важнее меня? — Она злобно ткнула на свернувшегося в руках Сириуса Хэмиша. Еще немного, и Сириуса бы поглотила истерия. Страх за Ремуса в сочетании с замешательством и смятением от нападок Ребекки в переполненной гостиной разрушали все его защитные баррикады. — Сириус, приятель, что происходит? Джеймс и Питер, которым определенно не хватало развевающихся красных плащей позади, спускались по винтовой лестнице. Они пробрались через галдящих младшекурсников к месту разворачивающейся драмы. — Вас чуть ли не под крышей слышно, — добавил Питер. — Лунатик, — это все, что удалось сказать, но и этого было достаточно. Джеймс и Питер оценили обстановку вокруг и незамедлительно схватили его за руку. Они утащили его от Ребекки, негодующе брызжущей слюной, обратно по ступенькам в спальню. — Что случилось? Ты уже знаешь, где он? Что случилось? — Питер аккуратно забрал Хэмиша у Сириуса, не дав ему раздавить маленькое животное в своих лихорадочно-смертельных объятиях. — Эй, это моя прерогатива следить за ним! — занервничал Сириус. — Ты его раздавишь, чувак. — Мне кажется, Лунатик сегодня вечером убьет Ремуса, — Сириус бросился на кровать и прижал холодные ладони к глазам. — Вы бы видели его. Он был очень, очень… плохо ему было. Он сказал, что у него теперь еще один новый секрет. То, что расстраивало его все это время. И он не рассказал мне, в чем дело. — Так Ремус никогда и не раскрывает своих секретов, — устало сказал Джеймс. — Он точно так же сказал, — Невидимый вампир высосал из него всю жизненную силу. — Я пойду вниз, как только начнет светать. Если у него откроется сильное кровотечение, мы обязаны его остановить и доставить Рема в Больничное крыло. — Мы тоже пойдем, — за двоих вызвался Джеймс. — Как зайдет луна — так сразу. — Он, задумавшись, помолчал. — Интересно, что он на этот раз скрывает? Может, если бы мы узнали, смогли бы помочь. Эй, держу пари, Эванс знает! — Спроси ее, — взмолился Сириус перед Джеймсом. — Ага, всем известно, что единственное, что она может мне сказать — это какое-нибудь проклятие, — Джеймс растерянно взлохматил волосы: он всегда так делал в любой непонятной ситуации. — Ну пожалуйста, просто попробуй. Со мной она в принципе не разговаривает – особенно с тех пор, как я начал встречаться с Ребеккой. Как будто просекла нашу фишку. Джеймс поднял брови. — Разве поцелуи того не стоили? Сириус хмыкнул, а Джеймс вздохнул. — Ладно, — сказал он, поправляя очки на носу и шагнув к выходу. — Я поговорю с ней. — Он покинул комнату. Сириус, лежа на спине, раскинул руки в сторону и тупо пялился на бордовый балдахин. Поцелуи того не стоили. После всех планов, спекуляций и волнений сам опыт стал разочаровывающим. Несмотря на то, что он хвастался своим друзьям, причина шумихи вокруг оставалась ему неясной. Джеймс, вроде как, полюбил целоваться, и чувствовал себя, как рыба в воде, но Сириусу эта влажная, скользкая и в целом неприятная стихия не пришлась по вкусу. Куда девать руки? А вдруг он, лежа на ней, причиняет боль какому-нибудь неизвестному куску Ребеккиной анатомии? Она часто ела всякую острую дрянь на ужин, и когда пихала язык ему в рот, Сириуса чуть было не сташнивало от вкуса пережеванной еды. Он не осмелился сказать ни Ребекке, ни друзьям о своих чувствах. Уверенность, что это он венец уродства природы с неправильными чувства во рту или еще где, только возрастала с каждым днем. Что они подумают, если рассказать им? Популярнейший, красивейший, самый достойный парень в школе не любит целоваться... Не дай Мерлин это когда-нибудь дойдет до слизеринцев или его семьи. Это было одной из причин бесконечного поиска предлогов сбежать от Ребекки. Она постоянно хотела обниматься и целоваться. Почему ей не нравились розыгрыши, квиддич или все такое? Тогда бы им хотя бы было о чем поговорить. По правде говоря, он почти надеялся, что Ремус попросит его расстаться с ней. Это, по крайней мере, послужило бы хорошим поводом. Мысль о друге возвратила внимание к более насущным заботам. Его воротило даже от воображаемой картины того, что они могут завтра найти. Он решил забежать в Больничное крыло по пути к хижине. Мадам Помфри нужно будет подлатать Ремуса как можно скорее. — Ненавижу думать, что он там совсем один, — Питер, сидя на своей кровати, подкармливал Хэмиша. — Я тоже, — сказал Сириус. — Давай сегодня вечером закончим перевод первой части об анимагическом перевоплощении. Я все равно не засну, да и ждать всего ничего. Тогда уже завтра мы сможем начать варить зелье и медитировать, чтобы узнать свои животные формы. Если бы мы сейчас были анимагами, то могли бы быть там с ним. Хэмиш проворно прошмыгнул к краю кровати, но Питер успел схватить его и вернуть на место. — За такой короткий срок это физически невозможно, Сириус. Ты же в курсе. МакГонагалл говорила, что полностью обученному волшебнику на это требуются годы. Мы просто должны удерживать самый быстрый темп, который получится. Они оба вскинули головы, когда дверь пинком открыли. Джеймс зажал уши руками. Сириус невесело усмехнулся. — Показывай боевые раны. Джеймс убрал руки, демонстрируя, что его уши не только увеличились втрое, но и приобрели ядерно-оранжевую расцветку. Сириуса удерживало от смеха только беспокойство за Ремуса. — Черт возьми, Джеймс. Что ты ей сказал? — спросил он, доставая свою книгу заклинаний и палочку, чтобы найти контрзаклятие. — Отвечаю, была бы эта девушка была Мародёркой, мы бы давно разобрались с анимагией. Её изобретательность не перестаёт меня удивлять. Лили хоть раз повторялась в своих проклятиях? Джеймс рассерженно раздул ноздри. — Исправь это, придурок, поживее. Это ты виноват. — Да ну? — Сириус взмахнул палочкой и пробормотал какую-то латинскую неразбериху. Уши Джеймса уменьшились, но остались оранжевыми. — Что она сказала? — Она даже не стала со мной нормально разговаривать, — Джеймс потирал уши, пока Сириус пробовал другое заклинание, делавшее цвет менее интенсивным, но не устраняющим его до конца. — Я сказал ей, что Ремусу снова очень нехорошо, и что ей нужно раскрыть мне его секрет, чтобы мы ему помогли. И она такая: «Какой секрет?», а я: «Тот, который ты узнала, когда вы поругались», и она, представляете: «Как, черт подери, это ему поможет?». Я такой: «Возможно, из-за этого он и болеет», а потом она расхохоталась и сказала: «Ну, это было бы невероятно. Где же у него болит?» поэтому я ответил: «Не твое дело, просто скажи мне», а она сказала, что не имеет права раскрывать чужие секреты, особенно Ремуса. — Браво, просто брависсимо за блистательное использование мародерского коварства, — съязвил Сириус. — Ты действительно просто так взял, и миленько напрямик выложил ей все подчистую? — Следующее заклинание он наложил гораздо сильнее, чем было необходимо, отчего парень завизжал и снова зажал уши. — Ты проспал все уроки по хитрости от Лунатика? — Он покачал головой. — Готово. Вы исцелены, гений выведываний. Джеймс осторожно дотронулся до уже восстановленных, но болящих ушей. — Как можно быть подлым во время беседы? Подлости для розыгрышей. — Как ты вообще умудрился заполучить девушку? — Я же говорил тебе, — самодовольно сказал Джеймс. — Кемп практически бросилась на меня. И это хорошо, потому что целуется она как демон. Сириус поморщился. — Вы встречаетесь уже две недели. Тебе не кажется, что пора называть ее по имени? — Зачем? — простодушно спросил Джеймс. — Она и на фамилию отзывается. — Ну, так романтичнее. — Я же не люблю ее, — Джеймс в пренебрежении плюхнулся на свою постель. — Я влюблен в Эванс. Кемп — лишь пешка, часть моего заговора, чтобы заставить Эванс ревновать. А поцелуи — выпавшая мне привилегия. — Ну, может быть, тебе стоит тогда называть Эванс по имени? — Да что тебе дались эти имена? — Ребята, — прервал их Питер, — Я думал, сегодня вечером мы закончим перевод медитации для анимагов. Не пора ли нам начать? Уже поздновато. Сириус немедленно сполз к своему чемодану и выудил «Продвинутая трансфигурация животных и ее воплощение» Герти Требблет, а также их собственные записи под заглавием «Перевод мародеров». — Итак, начнем, — сказал он. — Я хочу закончить к заходу луны.***
Мадам Помфри не обрадовалась пробуждению до рассвета. После громкого тройного стука она открыла им дверь, что вела из общей палаты в ее комнату, и хмуро оглядела троих сонных мальчишек на пороге. — Что вам понадобилось в такую ночь? — сварливо спросила она. — Уже утро, — опроверг Сириус. — Луна только что зашла. Вы должны пойти с нами за Ремусом. Она вопросительно моргнула. — Зачем? Я обычно забираю его после восхода солнца. С ним все будет в порядке, он как раз поспит. Сириус нетерпеливо шаркнул ногой. — В последнее время он ходил весь будто в воду опущенный, — сказал он ей. — То есть, очень расстроенным. Он не сказал, в чем дело, но я знаю, что боялся не пережить это полнолуние. Мадам Помфри на несколько секунд замерла, обрабатывая полученную информацию. — Мелкий дьяволенок, — прошептала она. — Должна была догадаться, что что-то не так, когда он просто постучался и сказал, что дойдет сам. Он плохо выглядел? — Думаете, мы пришли бы сюда в другом случае? — буркнул Джеймс. Затем она начала в спешке собираться, хватая сумку с напольной вешалки и доставая из шкафчика бинты с зельями. — Вы, мальчики, остаетесь здесь. Мне не нужно ваше вмешательство в столь деликатные процедуры, которые, вероятно, мне придется выполнять. — Ни за что! — Сириус, возвышавшийся над ней на целую голову, загородил собой проход. — Он может быть мертв, мистер Блэк, — отрезала она. — Вам так хочется на это посмотреть? Ваше паясничество может стоить ему жизни. Сириус немного отступил, позволяя ей пройти. Перед глазами стоял образ бездыханного тела Ремуса, изорванного на ленты на окровавленном дощатом полу. — Мы подождем, — прошептал Питер за всех. Мадам Помфри не ответила. Она перекинула сумку через плечо и побежала по коридору. Полчаса тянулись дольше улиток на солнцепеке. Когда, наконец, Сириус расслышал где-то невдалеке шаги, то моментально выбежал к ним: мадам Помфри с палочкой в руках медленно семенила в его сторону, неподвижное тело Ремуса парило перед ней. — Он..? — заикнулся парень. — Он жив, — Мысли целительницы явно были не здесь. — Пожалуйста, отойдите в сторону, мистер Блэк. Он, Питер и Джеймс молча смотрели, как Ремус левитируется на свою кровать в самом конце главной палаты. Взмах палочкой — и за белой ширмой уже ничего не углядеть. Мадам Помфри долго не выходила из своего кабинета: скорее всего, она связалась с Андерсами через камин. Через жалких три минуты оставшиеся мародеры хватились за сердце, когда позади них вспыхнул изумрудный огонь и из него вышли Нил и Анжела. — Он в порядке? — спросила Анджела, завидев их. — Скажите! — Мы не знаем, — убито промолвил Джеймс. — Она сидит с ним целую вечность. — Ужасно выглядите, мальчики, — сказал Нил. Сириус отвел взгляд от ширмы и обнаружил на себе два взрослых взгляда. — Как давно вы здесь? — С тех пор, как зашла луна, — снова ответил Джеймс. Сириусу не давался ни один звук. Наконец ширма сдвинулась, и мадам Помфри поманила Нила и Анжелу. — Можете подойти. Сейчас он стабилен. — А мы? — Питер наехал на нее, что у Джеймса аж глаза на лоб полезли от такой дерзости с его стороны. — Позже. И я еще над этим подумаю. Она задвинула ширму, и Сириус в отчаянии откинулся на спинку кровати. — Он наш состайник, а не их! — Он их сын, — заметил Джеймс. — Не с таких прям давних пор. Да мы для него больше семья, чем они! По ощущениям, прошел целый день, однако часы показывали лишь четверть одиннадцатого, когда мадам Помфри снова выглянула к ним. — Он спрашивал про вас, — коротко сказала она. — Помолчите и будьте помягче. Услышу что-то громче шепота — клянусь Мерлином, вышвырну вас отсюда вон. Мальчики закивали и на цыпочках подошли к огороженному участку палаты. С каждым шагом воздух становился горячее, а резкие запахи зелий — насыщеннее. Нил и Анжела, как только вошли новые посетители, без лишних предисловий освободили стулья у кровати. Ватные ноги принесли Сириуса к единственной постели. Он боялся того, что может сейчас увидеть. И правда: от вида лица Ремуса хотелось вскрикнуть, или на худой конец ахнуть. В апельсиновых лучах зари, косо падающих из окна, парень выглядел мертвым. Синяки под глазами обзавелись заломами, щеки ввалились, а бледная кожа будто покрылась воском. Веки были закрыты, а дыхание вырывалось изо рта через неглубокими, затрудненными рывками, как у раненого зверя. — Он проколол легкое, — мадам Помфри присела на свой белый табурет. — И чуть не разорвал себя на куски. Хуже, чем сейчас, ему было только в Рождество на втором курсе, когда мы забрали его от отца. Я и профессор Слагхорн сделали запас зелья, уменьшающего шрамы. Его очень больно наносить, но я все равно растерла им Ремуса, потому что думаю, было бы ужасно несправедливо оставлять его жить с такими шрамами. Лучше всего оно действует на свежие ранения. — А оно поможет его старым шрамам? — Джеймс сложил руки в замок и заглянул Ремусу в лицо. — Он их ненавидит. Мы прожили с ним почти четыре года, но ни разу не видели его без рубашки или свитера. — Это займет некоторое время, но, надеюсь, шрамы от ожогов почти полностью излечатся, а те, которые оставил волк, значительно уменьшатся. — Сказала ему мадам Помфри. — Раны, нанесенные оборотнем, как известно, трудно залечиваются. Ремус беспокойно заерзал на кровати. Сириус увидел, как затрепетали его веки, пытаясь приподняться. — Стая? — Его голос ослаб и сел. — Мы здесь, Лунатик, — прошептал Сириус. — С-р-ус? — Полуоткрытые глаза Ремуса искали лицо Сириуса. Он попробовал улыбнуться и придвинуть тело ближе к Сириусу, однако все закончилось всхлипом боли. — Не двигайся, Лунатик, — Сириус тут же придвинулся, неприятно скрежетнув ножками стула по полу, и взял Ремуса за руку. — Я здесь. Видишь? И Джеймс с Питером тоже здесь. — Стая, — пробормотал Ремус полуживым, но довольным голосом. Его пальцы слабо сжались вокруг пальцев Сириуса. — Луна-стая. — Да, — Джеймс сидел по одну сторону от Сириуса, а Питер занял место по другую. Взгляд Ремуса скользнул по лицам других Мародеров, затем снова остановился на Сириусе. — Больно, — каждый вздох стоил ему больших усилий. — Нам очень жаль, — сказал Питер. — Но лучше помолчи. Будет больнее. — Больно вн-три. — Мы понимаем, Луни, — Сириус провел большим пальцем по ладони Ремуса, и оборотень доверчиво его обхватил. — Ты сломал ребра, и одно из них повредило легкое. Поэтому больно дышать. Внутри больно. — М-м-м… — Ремус болезненно покачал головой. — Больно, болит вн-три. Грустно. Луни грустно. Все присутствующие долго обменивались огорченными взглядами. Говорить никому не хотелось. Но Сириус все-таки тихо спросил: — Почему ты грустишь, Лунатик? Ремус снова дернулся и зажмурил глаза. — Сек-еты, сек-еты, сек-еты. Лунатик хранит. Лунатик вс-гда хранит.***
— Мы сделали это! — Сириус ликующе ударил кулаком по воздуху, отбросил в неизвестное направление перо и откинулся на спинку стула так, что тот встал на две ножки. — Кусни свой зад, Герти Требблт! Отныне все будут использовать версию от Мародеров, потому что только она на современном английском. И у нас есть буква «с». — Нет, не будут, — Питер вернул Сириуса с небес на землю, и к тому же отобрал у него записи, пролистывая нажитые потом и кровью страницы. — А все потому, что версия от Мародеров незаконна, и если ее кто-то найдет, то сразу конфискует. Повезет, если нас не арестуют. — Что ж, значит, когда мы станем богатыми и знаменитыми, и все будут в курсах, что мы анимаги, люди будут ей пользоваться, — поправился Сириус. — Скорее всего, ты станешь печально знаменитым, братан, — хмыкнул Джеймс Сириусу, скатываясь с кровати и вставая на колени перед чемоданом, чтобы вытащить школьный набор для зельеварения. — Какая к хуям разница? — Сириус развел руками. — Слава есть слава. Кого волнует, каким путем она заработалась? — Повторишь это мне в лицо, когда будешь ныкаться в чьем-нибудь погребе от жаждущего твоей кровушки мира. — Моей кровушки? — Сириус сморщил нос. — Ты слишком много времени проводишь с Лунатиком. Звучит по книжнечервятнецки… — Как-как? А, забей… Передай блокнот, Пит, — Джеймс с головой погрузился в поиски, перебирая ингредиенты для зелий. Он словил подачу, чуть ли не вмазавшуюся в очки, и нахмурился, просматривая рецепт зелья для медитации. — Непонятных ингредиентов не так уж и много, — протянул он, почесывая палочкой затылок. — И варится оно за один день. Но, блин, отходить от него нельзя, это, конечно, фигово. А сама медитация может занять от трех до десяти часов. Черти эти сами решают, когда явиться простолюдинам. Кстати, нужно стащить немного мирры и змеиного корня из кладовки Слагхорна. — Так пошли сегодня вечером, в чем вопрос, — Сириус даже не пошевелился. — Лунатик пробудет в Больничном крыле минимум до послезавтра. Как раз и зелье сварим, и на х… и узреем наши анимагические формы. — Это самый легкий этап, — Джеймс встал и растер затекшие колени. — Реальное зелье для превращения — самое сложное из всех, которые я видел. Оно четыре месяца без перерыва варится! И как нам раздобыть некоторые ингредиенты? Чешуя рунеспура. Это охраняемый вид так-то. А как насчет волос вейлы? Они стоят целое состояние, и покупать их разрешено только мастерам зелий. И всякие штуки, которые вообще даже не знаю, как читаются. И если для запугивания тебе и этого недостаточно, то для первого полного перевоплощения нужна невероятная концентрация магии внутри тела. Даже если получится, нужна еще тысяча тренировок, это же один из самых сложных типов магии. Беспалочковый, бессловесный, человеческий. Изменяется вся генетическая структура, кроме определенных частей мозга — мысли должны оставаться человеческими. Честно говоря, я понятия не имею, как мы будем все это расхлебывать. — Мне плевать, — упрямился Сириус. — Мы уже настроились это сделать, поздняк отступать. Если МакГонагалл смогла, я не понимаю, почему мы не сможем. — МакГонагалл — гений трансфигурации, — Джеймс тоже не отступался. — Она настолько профи, что сдала ЖАБА по ней в пятнадцать. Папа говорил, что Министерство умоляло ее пойти к ним работать, но она предпочла остаться здесь с Дамблдором. — У меня не получится, — жалобно засопел Питер. Видимо, все страшилки, направленные на Сириуса, сработали на неверном адресате. — Вы двое самые умные на нашем курсе, и точно справитесь. Я безнадежен. — Еще как надежен, — приободрил его Сириус. — Мы тебе поможем. Теперь давайте повторим все пошагово. Начнем с медитативного зелья. — Окей, — Джеймс оперся на заднюю спинку своей кровати. — Просто напомню: если мы начнем, бросить не выйдет. И несмотря на легкость изготовления, зелье незаконно без одобрения Министерства. Тут так и написано. Вы точно уверены в своем решении? — Я не собираюсь сдаваться, — повторно отчеканил Сириус. — Я тоже, — Джеймс опустил занятые бумагами руки и посмотрел на Питера. Тот выпятил круглые подбородок вперед, глаза светились решимостью. — И я! — пообещал он. — Ради Ремуса, — сказал Сириус. — Ради Ремуса, — подтвердили двое других. Волнение ярким теплым шаром поднималось из желудка в грудь. Если они смогут стать анимагами, то смогут сделать все, что угодно.