Casting Moonshadows ("Выбор лунных теней")

Их ярость снабжает их оружием. (Вергилий)

РЕМУС: Ремуса сбили с толку как раз в ту секунду, когда он вошел в Общую гостиную, проведя большую часть дня в компании библиотечных книг. Ремус сглотнул, отбиваясь от Фрэнка, который прижал его к раме портрета. — Иди и разберись с ними, — процедил одногруппник. Наверху что-то с грохотом взорвалось, и оконные стекла задребезжали, а с потолка посыпалась пыль. Ремус в недоумении поднял голову. — Что это было? — спросил он. — Поднимись и узнаешь, — Майкл ждал в окружении других студентов у подножия лестницы, ведущей в спальни мальчиков. — Сначала туда поднялся Джеймс, а недавно подошли Сириус и Питер. И тогда началась вся эта чертовщина. Ремус застонал. Сегодня было полнолуние, потому его раздражала любая мелочь, и настроения разбираться с Мародерами определенно не было. — Я схожу, посмотрю, что можно сделать. — Думаешь, стоит? — Алиса подошла к Фрэнку и схватила его за пальцы. Тем временем наверху прогремел еще один взрыв. — Ты можешь пораниться. — Мне они не навредят, — уверенно ответил ей Ремус. — Можешь не волноваться. — Ты плохо выглядишь, приятель, — Фрэнк словно впервые заметил осунувшееся лицо Ремуса. — Может, нам просто позвать МакГонагалл? — Нет, не надо, — Ремус поспешно отверг предложение. — Все нормально. Я позабочусь об этом. Не волнуйтесь. Проталкиваясь сквозь толпу любопытных гриффиндорцев, он поднялся наверх, в их спальню. Он вздрогнул: с другой стороны двери снова что-то громко хлопнуло, и осторожно потянулся, открывая ее. К счастью, его обострившиеся чувства подсказали ему пригнуться — половинка книги по Зельеварению и пара трусов Джеймса перелетели через его голову и ударились о стену лестничной площадки. Он взглянул на разорванную бумагу и почувствовал, как его желудок сжался. — …Давайте! — вопил Джеймс высоким голосом, каким разговаривал еще на первом курсе. — И как она могла ЗАХОТЕТЬ быть его чертовой ПОДРУГОЙ?! Я НЕНАВИЖУ ЕГО! Я УБЬЮ ЕГО! Ремус с раскрытым ртом оглядел учиненный хаос, еще каких-то пару часов назад бывший их спальней. Как будто кто-то прикрепил четыре связки взрывчатки к основаниям их кроватей, и подорвал. Сириус и Питер прятались за кроватью Ремуса, укрываясь от обломков, а Джеймс стоял посреди комнаты, в приступе ярости швыряя разные вещи с помощью своих неконтролируемых всплесков магии. Ремус не думал. Вид обыкновенно аккуратно уложенного чемодана, где хранилось почти все его скромное имущество, теперь опрокинутого и пустого, подстегнул и без того пульсирующее раздражение. Он за пару шагов достиг рослого Джеймса, схватил его за грудки мантии и легко прижал к стене. Руки вытянулись над головой, так что ноги парня по-дурацки болтались в воздухе. Джеймс был так потрясен, что просто безвольно висел там, пялясь на Ремуса, который ничего не видел за пеленой ярости. Серия ударов обозначила, что вокруг них на пол попадали летающие предметы. Сириус и Питер выползли из-за кровати. — Лунатик, эй, — нерешительно промямлил Питер. — Отпусти его. Он не может дышать. Он проигнорировал это. Внутри все кипело от гнева. — Это мои вещи! — он плюнул на Джеймса. — Мои вещи! У меня не так много вещей, и хоть ни одна из них не впечатляет, ты все испортил! — он встряхнул задыхающегося парня как тряпичную куклу. Сириус осторожно подобрался к ним и начал отрывать руки Ремуса от одежды Джеймса. Тот только хрипел и подергивался. — Рем, Лунатик, отпусти же. Ему больно! — Это была книга моей матери! — голос Ремуса надломился. — Мамина книга по Зельеварению разорвана на куски и валяется в коридоре! Теперь тебе легче? Ты счастлив? Ты СЧАСТЛИВ, Я СПРАШИВАЮ?!! Теплые руки обвили его талию и потянули назад. Что-то прижалось к затылку. Чье-то лицо. — Отпусти его, Лунатик. Ему больно. Смотри, он багровеет. Я починю твою тетрадку. Он не хотел ее рвать. Сириус еще раз поцеловал кожу чуть ниже уха. Ремус переместил взгляд на лицо Джеймса, которое действительно граничило с фиолетово-красным оттенком. В спешке он пришел в себя, давая мысленную затрещину. Всепоглощающая вина вновь его настигла. Он немного раскрыл руки, отступая в объятия Сириуса. — О, Мерлин! Джеймс, прости, мне очень, очень жаль. Джеймс соскользнул на пол, его грудь вздымалась от каждого глотка кислорода, очки слезли на нос. Как ни странно, он выглядел не менее раскаивающимся несмотря на то, что Ремус только что чуть его не задушил. — Мне тоже жаль, Лунатик. Я не хотел рвать твою книжку. Правда не хотел. Я потерял контроль... Ремус рассеянно прижал ладонь к лицу. — Просто… что, нахрен, здесь происходит? — Ты знал, что Лили Эванс — моя Лили Эванс — якшается ни с кем иным, как с ебучим Нюниусом? Все встало на свои места, и Ремус вырвался из рук Сириуса. — Откуда ты это знаешь? — Бродяга и Хвост видели их в… постой! А откуда ты знаешь? — Они частенько зависают вдвоем в библиотеке, — сказал Ремус. — В самом конце, где мало людей, — Он недоверчиво посмотрел на Питера и Сириуса. — Это вы рассказали ему? У них обоих хватило такта смутиться, но Джеймс снова взбесился. — Ты знал?! Какого хуя ты мне не сказал? — Потому что я предугадал твою реакцию! — отрезал Ремус. — Я знал, что ты просто всем испортишь жизнь. Зачем мне надо было это делать? — Потому что так поступают друзья, — Джеймс встал и укоризненно взглянул на Ремуса. — И я имел право знать! — Право знать? — Ремус рассмеялся, не в силах сдержаться. Лунатик радостно завыл в своей мозговой конуре, ликуя оттого, как его вечно сдержанный человеческий двойник теряет контроль и дает волю своему гневу. — Какое, скажи на милость, право? Ты даже не нравишься Лили, и я вполне понимаю, почему, раз ты считаешь, что имеешь право выбирать ей друзей! — Ремус! — Сириус в шоке отшагнул от него. Джеймс трясся от гнева. — Хреновый из тебя друг, — выплюнул он и выбежал из спальни в гостиную, топая изо всех сил и чудом не провалившись на этаж ниже. Оторопевшие Ремус, Сириус и Питер молча смотрели ему вслед, и тут Ремус вспомнил о книге своей матери. У дверного проема он опустился на колени и трясущимися руками собрал вырванные страницы. Он склонился над ними, как гоблин над сокровищем, и ненавидел себя за подступающие к глазам слезы. Книга изорвана, а что еще хуже — он только что самолично разорвал дружбу с Мародерами. Джеймс разъяренно орал что-то внизу, а Сириус и Питер зло переглядывались за его спиной. — Я же говорил, тебе просто нужно наложить на нее репарацию, — ледяным тоном промолвил Сириус, подойдя к Ремусу. — Отойди, я это сделаю. Ре… — Нет! — Ремус заслонил собой остатки книги, баюкая их на коленях. — Не смей! Сириус растерянно опустил палочку. — Почему? — О-она там п-писала, — объяснил Ремус. — Эт-то была ее любимая книга — очень р-редкая. Пятн-надцатый век. Она делала в ней заметки, и тут есть пятна от ее зелий, и отпечатки пальцев. Оно исчезнет после «Репаро». Губы Сириуса сложились в маленькое понимающее «о». Ни он, ни Питер не говорили ни слова в течение нескольких секунд, затем Питер подошел к кровати Сириуса и поднял что-то, валявшееся на полу рядом с чемоданом Сириуса. Он поднес это Ремусу. — Вот вторая половинка, Лунатик, — он протянул рваную кожаную обложку, в которой была вшита добрая часть страниц. Извинение было неуклюжим, но Ремус был так рад услышать и такое. Больше всего на свете он боялся, что потеряет своих друзей. Момент недолго продлился: внизу раздался гневный девичий вскрик и следующий за ним грохот стекла, словно что-то швырнули в стену. — Как ты СМЕЕШЬ, Поттер! Как СМЕЕШЬ ты читать мне лекции о ПРЕДАННОСТИ ФАКУЛЬТЕТУ?! — гадать не было нужды — кричала Лили Эванс. — ПРЕДАННОСТЬ ФАКУЛЬТЕТУ! Ты проклятый ЛИЦЕМЕР! Количество очков, которое ты и твоя банда ПОГРОМЩИКОВ выражает больше преданности СЛИЗЕРИНУ, чем Гриффиндору! Кажется, Лили метнула еще что-то вроде стеклянной вазы. Предположительно, в Джеймса. Ремус, Сириус и Питер бросились вниз, надеясь успеть предотвратить катастрофу. Они кубарем выкатились в гостиную как раз вовремя, чтобы увидеть, как Джеймс уклоняется от летящих диванных подушек, которые отскакивали от стен позади него. Лили развернулась на каблуках и пулей покинула гостиную, хлопнув портретом и, очевидно, не обращая внимания на возмущения Полной Дамы. Ремус быстро обежал взглядом переполненную гриффиндорцами комнату, и поспешил следом. Возможно, Лили не успеет уйти далеко. — Куда попер, предатель? — крикнул ему в спину Джеймс. Ремус обернулся и попытался себя успокоить, чтобы снова не накинуться на Джеймса. Черные волосы парня растрепались еще пуще, чем всегда, а очки криво свисали с кончика носа. — За ней, попробовать все исправить, прежде чем ты испортишь оставшиеся жалкие шансы на какое-либо свидание с ней. Ремус хлопнул портретом. Лили исчезла из поля зрения, но почти полная луна обострила его чувства даже больше, чем обычно, и он легко отследил ее запах, шлейфом уходящий от башни. Поздним вечером библиотечные столы занимали в основном рэйвенкловцы и пара-тройка хаффлпаффцев. Ремус бесшумно прошел к стеллажам с материалами по Зельеварению, где, как он знал, заседали Лили и Снейп. Какого черта Сириус и Питер рассказали об этом Джеймсу? Ремусу и в голову не приходило сделать что-то настолько глупое. Разве они не знали, как он отреагирует? — …А потом он просто… — Лили прервала свое слезливое объяснение взволнованному Снейпу, когда Ремус завернул за угол и оказался в пределах видимости. — Какого черта тебе надо, Люпин? — Снейп скривил губы, вставая из-за стола и закрывая собой Лили. Она всхлипнула и заломила руки. Ремус заколебался, странно тронутый защитным жестом слизеринца. — Я просто пришел извиниться. — Извиниться? — скептически повторил Снейп. — Ты ничего не сделал, Ремус, — Лили заглянула Снейпу через плечо, влажно шмыгая носом. Ремус собрался. Он должен был помириться с Джеймсом. У него не выйдет жить с самим собой, если навсегда поссорится с друзьями. — Дж-жеймс не хотел быть ж-жестоким, — в который раз он проклинал свое детское заикание, преследовавшее его в нервозные моменты. — Он п-п-правда тебя любит, Лили. — Н-н-ну т-т-ты м-м-можешь п-п-правда пе-передать ему, ч-чтобы он с-сам из-звинил-лся и не п-посылал с-с-с-своих м-мелких глупых за-за-за-заикающихся па-пажей, — сказал Снейп намеренно насмешливо и грубо. Ремус униженно опустил голову, пряча заливающий лицо румянец. — Ох, перестань, Северус, — не оценила Лили. — Почему ты всегда такой злой? Ремус ничего ведь не сделал, — она обошла слизеринца и взяла Ремуса за руку. — Он м-меня не п-посылал, — сказал Ремус. — Я пришел сам. Снейп фыркнул и скрестил руки на груди. — Боже, ты такая домашняя псинка, Люпин. Тошнит. — Не смей его так называть, хуепутало! Ремус подпрыгнул и развернулся: из-за книжных полок вышел Сириус. Он так сосредоточился на Лили и Снейпе, что даже не учуял чужого приближения. — Сириус, не надо, — его прервало посланное Сириусом заклинание, от которого слизеринец отшатнулся, схватившись за лицо и замычав от боли. Он убрал руки, показав стремительно увеличивающиеся фурункулы, покрывавшие длинный крючковатый нос. Ремус едва успел это заметить, как Снейп пальнул два заклятия в Сириуса. Над бровью у того возникло два глубоких пореза, а потом его подбросило в воздух за левую лодыжку. Он повисел там несколько секунд, прежде чем Снейп снова взмахнул палочкой и уронил его с неприятным звуком на голову. — Северус, СТОП! — умоляла Лили, хватая его за руку. Снейп бросил на нее взгляд, поколебался, затем подошел к Сириусу, вяло шевелившемуся на полу. Он высокомерно пнул Сириуса ногой в бок: — Это еще не конец, Блэк, — и скрылся из виду, бормоча контрзаклятия себе под нос. Ремус упал на колени рядом с Сириусом, который поднимался с пыльного пола и смаргивал с глаз натекшую кровь. — Вам нужна помощь? — довольно прохладно спросила Лили. Ремус поднял глаза и покачал головой. Выражение ее лица немного смягчилось, но она ничего не сказала и тоже ушла, забрав книгу, оставленную Снейпом на столе. — Джеймс прав, ты предатель, — пробормотал Сириус, его голос был приглушен руками, останавливающими кровотечение. Его слегка качало, наверное, из-за удара в голову. — Ты первый начал, — оправдывался Ремус, вынув из кармана палочку и неумело залечивая порезы на лбу Сириуса. — Это была твоя личная дуэль. — Ты просто стоял и смотрел, как он меня бьет! Коротким заклинанием капающая с лица и рук Сириуса кровь втянулась в кончик палочки. — Я пришел загладить свою вину перед Джеймсом, — пришлось приложить немало усилий, чтобы унять треклятую дрожь в голосе. — А ты пришел и все испортил. — Я за тебя заступался. Снейп издевался над тобой. — Он не сказал ни капли лжи, — с горечью посетовал Ремус. Он зарылся рукой в волосы Сириуса и нащупал шишку: мало ли у того сотрясение. — Я домашняя псинка. Ты прекрасно знаешь, что и ты, и Джеймс, и даже Пит можете заставить меня плясать под вашу дудку как вам заблагорассудится. Посмотри на меня. Я чертовски на тебя зол, но все еще сижу здесь и помогаю с дебильными ранами. — Прости, Лунатик. Прости, — Сириус попытался поймать его руки и наклонил голову, целуя безответные, сомкнутые губы Ремуса. — Да, я такой. Ты же знаешь, я не хотел ничего подобного. Прости, что назвал тебя предателем. Ремус закрыл глаза, строго наказывая себе не сдаваться. Иногда надо постоять за себя. Снейп прав. Он комнатная собачка. Нельзя позволять другим так контролировать себя. Он отвернулся, прерывая поцелуй. — Я не в настроении, Сириус. Я в Больничное крыло, и не вздумай за мной идти, — он оттолкнул его и собрался уйти. — Ремус, ты меня не любишь? — бросил ему вдогонку Сириус надтреснутым голосом. Ремус оглянулся, и Сириус выглядел таким жалким и убитым горем, со своими взлохмаченными кудрями и мятой, забрызганной кровью одеждой, что скудная попытка праведного гнева Ремуса предсмертно сжалась в груди. — Ты же знаешь ответ, Бродяга. Я как бы сейчас расстроен. Мне нужно немного времени в одиночестве. Сириус кивнул, неотрывно наблюдая за удаляющейся фигурой. Ни один из них не заметил широко распахнутых черных лужиц глаз, потрясенно смотревших на них через щель в одной из книжных полок.