«Ты мой брат, я скучаю по тебе, когда ты далеко, я ненавижу тебя, когда ты делаешь мне больно, я люблю тебя, когда ты просто... ты.» - CM (автор книги «Физические измерения костей»)
РЕМУС: Дожидаться экзаменов было мучительно долго, но пролетели они так быстро, что Ремус едва успел перевести дух. Летние каникулы приближались с катастрофической неизбежностью летящего на всех парах Хогватс-Экспресса. Ему очень хотелось стать одним из тех, кто с нетерпением ждал отдыха от школы. Но в отличие от этих счастливчиков, дома Ремусу предстояло неделями слоняться по дому, улыбаясь и подыгрывая, делая вид, что все в порядке, даже несмотря на все признаки союза Андерсов с Волдемортом. От одной только мысли начинала кружиться голова, и вдобавок к остальным недугом его замучила бессонница. Мало ли что произойдет грядущим летом. Дело было поздно вечером, за неделю до конца семестра. Сна не было ни в одном глазу, мысли устроили адскую карусель, а ночь ползла не быстрее сухопутной черепахи. Он чуть не заорал, когда справа от его кровати громко скрипнули пружины. Ремус так задумался, что даже не заметил, как Сириус проснулся. Через несколько мгновений светлая фигура Сириуса в пижаме скользнула внутрь полога Ремуса, на ходу накладывая заклинание-заглушку. Ремус приглашающе приподнял край одеяла. Не прошло и мгновения, как Сириус прижался к нему, осыпая лицо и шею горячими, скользкими поцелуями. — Бродяга, — Ремус немного оттолкнул его. — Я немного не в духе. Сириус уткнулся лбом в изгиб шеи Ремуса, дыхание рвано срывалось изо рта. — Прошу, Лунатик, можно не как в прошлый раз. Просто пососемся? — Я же сказал тебе — у меня нет настроения. — Мне нужно забыться, пожалуйста! — Сириус, Мерлина ради! — Ремус вырвался из объятий и сел. — Не принуждай меня! Сириус натужно сел, на коже его лица мерцали блики догорающей свечи с тумбочки. — Я бы никогда... Как ты вообще можешь такое говорить? Он выглядел таким обиженным, что голова у Ремуса затрещала с двойной силой. Пришлось закрыть лицо руками, чтобы избежать укоризненных серых глаз. — Боже, прости, Бродяг. Я знаю, ты никогда бы так не сделал. Он взглянул на него сквозь пальцы, но выражение лица Сириуса все еще было непоколебимо задетым. — Не у тебя одного проблемы, — рыкнул Сириус. — То, что тебе хреново, не значит, что всем остальным заебись. — Я… — начал Ремус, но Сириус перебил его. — Тебе бы не помешало время от времени смотреть дальше своего носа. Знаешь, я тоже сейчас не в духе! — Я не говорил, что ты… — Считаешь, тебе не повезло с Андерсами? Они тебя любят! Разве этого недостаточно? Многие и этого не имеют. — Сириус, пожалуйста… — Ты в курсе, что я тоже не очень-то тороплюсь домой, — голос Сириуса заметно дрогнул, и у Ремуса екнуло сердце. — Домой?.. — онемевшими губами переспросил он. — В смысле «домой»? Ты же едешь к Поттерам? Сириус отрывисто, лающе рассмеялся. — Если бы ты за июнь хоть раз оторвался от самокопания, то не спрашивал бы. — Но… я просто предположил… П-почему? Ты н-не можешь вернуться туда, Сириус. Они же тебя убьют! — Не-а. Убьют, если не вернусь. — Почему? Я н-не понимаю… — Ремус не договорил, затихнув, поскольку разум пытался не отставать от нити разговора. Сириус склонил голову к плечу, несколько смягчившись. — Ты вообще не врубаешься, да? Я забываю иногда, что не все разбираются в тонкостях чистокровной культуры, — последние слова прозвучали издевательски насмешливо. — Будто можно считать культурным хотя бы половину из всех их дел. Ремус открыл было рот — засыпать его новыми вопросами —, но остановился, когда Сириус провел тыльной стороной пальцев по его щеке. — Я не шутил насчет того, что у меня проблемы, Лунатик. Ты когда-нибудь слышал о заклинании «Эр Оффициум»? Ремус покачал головой. — Неудивительно. Его уже не так часто применяют, только самые традиционные чистокровки. Его придумали много веков назад, чтобы наследники рода не сбегали и занимали место главы семьи после смерти прошлого, — Сириус был исполнен горечи. — С самого начала я был слишком своенравным, потому отец приковал меня к дому, чтобы контролировать в будущем. Словно контуженный, Ремус схватил Сириуса за колено. — Что оно делает? З-з-заклинание? — его желание говорить успокаивающе разбилось о злополучное заикание. — Если я не проведу хотя бы месяц в год в семейном доме, мой отец сможет наказать меня, как посчитает нужным, вне зависимости от того, где я. И я ничего не смогу с этим сделать. — Н-наказать тебя? — Как пожелает: Круцио, режущие проклятие, плавление костей, что угодно. Кроме смерти, — Сириус слабо улыбнулся. — Мертвый наследник никому не нужен. Гораздо лучше живая марионетка. От ужаса Ремусу было нечего ответить. Рука, сжимавшая колено Сириуса, стиснулась до такой степени, что тому, должно быть, было больно. — Что будем делать? Сириус осторожно оторвал пальцы Ремуса от своего колена и медленно заключил его в свои объятия. Ремус прижался лицом к груди Сириуса, глубоко вдыхая знакомый серо-голубой запах, смешанный со стиральным порошком и беспокойным сном. — Ничего, Лунатик. Мы с Джеймсом уже ходили к Дамблдору пару недель назад, пока ты отходил от полнолуния. Не хотели заморачивать тебя еще и этим, — Он зарылся носом в волосы Ремуса. — Но ты бы все равно когда-то узнал, и сегодня я просто не мог… Немного повернувшись, Ремус крепко обвил руками торс Сириуса. — Придурок ты! Я вел себя как меланхоличный эгоист, и тебе надо было мне просто врезать. Серьезно, Бродяга. Извини. Я найду, как тебя оттуда вытащить, даже если по дороге меня покалечат. — Нет, не надо! — Сириус схватил Ремуса за плечи и встряхнул, донося свою точку зрения. — Я же говорил — мы были у Дамблдора, и у МакГонагалл. Они оба сказали одно и то же. Чары разрушатся, только если мой отец отречется от меня. И раз он этого еще не сделал, я понятия не имею, как побудить его сделать это до конца лета. — Значит, они просто отпустят тебя домой на лето, ничего не предприняв? — Ремус был благодарен Сириуса за заглушающие чары, потому что громкость его голоса повышалась с каждым слогом. — Нет, конечно, нет. Они пытаются что-то придумать. И если я не появлюсь у Поттеров через месяц, они ворвутся с вилами, факелами и все такое. — Почему ты не подумал об этом раньше? — спросил Ремус. — Если бы ты озадачил нас пораньше, может мы что-нибудь и придумали. — Честно говоря, я забыл об этом, — Сириус скривился от отвращения к самому себе. — Я даже не помню, вдруг его уже сняли, честно. Только вспомнил, как мой отец однажды упоминал об этом. — Месяц, хм, — Ремус плотнее прижался к Сириусу. — Ты осознаешь, что за это время может случиться? — Да, — сказал Сириус натянутым голосом. — А что? Думаешь, прошлым летом я просидел в анабиозе? — Я не хочу, чтобы ты возвращался. — Со мной все будет в порядке, Лунатик. Я Мародер. Мы плюем на такое, да?***
По пробуждении следующим субботним утром Ремус Сириуса рядом не обнаружил. — Ты не видел Бродягу? — он окликнул Джеймса, который ерошил свои влажные волосы перед зеркалом. — У нас была тренировка, забыл? Я только из душа, эти уроды все кабинки в раздевалки заняли. Ну, он говорил, что хотел прогуляться, — он посмотрел на Ремуса в отражении. — Вы о чем-то разговаривали ночью? — А что? — Ремус забеспокоился. — Он совсем раскис? — Не, наоборот, аж воспрял. Все те недели он не затыкался о каникулах, а сегодня… Вы же это обсуждали? Ремус уклончиво кивнул. — Мне так стыдно, что я не замечал. Джеймс пожал плечами, укладывая челку: — У тебя своих проблем навалом. — Он мой парень. Я должен был заметить. — Может быть, — Джеймс перестал возиться со своей прической и, наконец, повернулся к настоящему Ремусу. — Он не в обиде. То, как он это сказал, заставило Ремуса задуматься. Глаза внимательно изучали его длинные прямые ноги. — Ты что-то недоговариваешь. — Ты много надумываешь. Изучая половицы, Ремус упорно избегал взгляда Джеймса. — Да я честно не пизжу, Лунатик, — Сильная рука хлопнула Ремуса по плечу. — Может, и хотел сначала, но Хвост меня вразумил. — Хвост?! — Да-да. Кажется, мы незаслуженно часто обделяем его вниманием. Он подсказал, что мы с Бродягой в последнее время «два придурошных сапога — пара», и ты игнорировал нас чисто чтобы не придушить. — Питер проницателен. Я об этом забываю. — И мы. И еще мы были к тебе, приятель, несправедливы. Тяжело быть старостой и Мародером в придачу, мы ведь постоянно подначиваем тебя нарушать правила. — Все было добровольно. — Ага. Не стоило сомневаться, что ты исполнишь любую каверзу. Ремус вздохнул и поднялся на ноги. — Я поищу Бродягу. А где Хвоста носит? — А, точняк. Наверное, мне надо сходить его отвязать. И извиниться. — Отвязать? — Ну-у-у, вначале мы не вняли его словам. Нам нужно было время все обдумать. — Откуда отвязать? — спросил Ремус опасным голосом. — Э-э… арка над входом в Большой зал, да. И повесили в нескольких дюймах от его носа тарелку с отбивными, так что страдания двойные. — Сохатый, какого хрена? Иди спусти его сейчас же! И сделай что-нибудь реально хорошее, чтобы загладить это, говна кусок! — Ага, да. Удачи с псиной. — Хвост. Быстро.***
Сириус сидел у озера в тени бука, тупо глядя вперед и посасывая кровавый леденец. Ремус, подходя со спины, проследил за его взглядом — прямо противоположному берегу озера, где группа слизеринцев-третьекурсников играла в плюй-камни. Одного стройного темноволосого мальчишку было узнать сразу, даже на таком расстоянии. — Эй, Бродяга. Сириус подпрыгнул и огляделся. Заметив Ремуса, он расплылся в улыбке. Губы, зубы и язык окрасились в темно-алый цвет. — Выглядишь просто омерзительно, — прокомментировал Ремус, усаживаясь рядом. Сириус ухмыльнулся. — Тебя это заводит? — Конечно, оборотням и упырям-кровопийцам суждено быть вместе. — Хочешь поцелую? — Как ни странно, не особо. Мне аж дурно смотреть на тебя. — Да ну, вкуса крови совсем не чувствуется. Но видок просто шикарный. — Я все сказал. Отвратительно. Сириус пожал плечами и выбросил пустую палочку в траву, снова повернувшись лицом к озеру. Слизеринцы, похоже, закончили играть и беспорядочной группой возвращались к двору. — Слышал, утром вы с Сохатым засунули беднягу Пита в арку Большого зала. — Нехуй было нотации читать. Меня это бесит. И его голос тоже. — Он твой друг, Бродяга. Меня или Джеймса ты бы так не подвесил. — Тебя бы я привязал к кровати, — кровавая улыбочка вернулась, и Ремусу пришлось отгонять от себя невидимые пошлые флюиды. — Сириус. — Ладно тебе, ладно. Да, мы два мудака, — Сириус щипал пальцами траву под коленями. — Слушай, я совсем ужасный брат? — выпалил он, не поднимая глаз. Ремус пару секунд колебался, застигнутый врасплох резкой сменой темы. — Что? — Для Регулуса. Он был неплохим раньше. Может быть, если бы я не был таким фиговым… ну, типа… образцом для подражания, он мог бы вырасти другим. — Ты хороший образец для подражания, Сириус. Ты ни при чем. — Ты хочешь сказать, что он сам по себе дебил? — резко спросил Сириус. — Нет, нет! Конечно, нет, — Ремус раздраженно пригладил волосы. — Никто из вас не дебил. Вы — два ребенка, выросших в очень суровых условиях и справляющихся с ними своими способами. Ты — бунтовал, Регулус — подчинился. Виноваты в этом только ваши родители. — Но, может быть, если я… — Дорогуша, ты сам уже все сказал. Регулус не больший бунтарь, чем Пит. И это просто часть их личности, не делающая из них плохих людей. Сириус масляно на него посмотрел — как всегда в тех редких случаях, когда Ремус использовал ласковые прозвища, тем более такие нелепые. — Может, этим летом я смогу его переманить на свою сторону. — Может, может, — Ремус сдерживал себя от обсуждения негативных предчувствий. Но Сириус все равно все понял. — Я буду в порядке, Лунатик. Не в силах удержаться, Ремус наклонился вперед и поцеловал Сириуса в покрасневшие губы, ощутив на губах острый привкус кровавой струйки. Сириус хмыкнул и притянул его ближе. Шорох справа. По слуховым ощущениям Ремуса, чья-то мантия зацепилась за колючий куст. Он отдернулся, рука выхватила спрятанную за ухом палочку и направил ее на группу слизеринских третьегодок до того, как они спохватились. Не то чтобы у них было на это время. Они, казалось, застыли на месте, глядя сидящих слишком близко Ремуса и Сириуса. Реакция Ремуса шла впереди обдумываний последствий, потому кончик палочки поочередно указывал на врагов. — Ремус, СТОЙ! Ремус замер, его палочка зависла перед последним лицом — знакомым, аристократичным и перепуганным. Рука Сириуса схватила его запястье. — Что ты нахуй творишь? — Сириус сплюнул, не сводя глаз с потрясенного Регулуса. — Ты понимаешь, насколько опасно это заклинание? Ты мог угробить им мозги! — Они… о-они… — Ремуса трясло: адреналин снова просачивался из его конечностей. Он наблюдал, как слизеринцы, за исключением Регулуса, удивленно проморгались, круто развернулись и, шатаясь, направились к замку, казалось, совсем не замечая двух гриффиндорцев. — Регулус? — Сириус прижал руку Ремуса с палочкой к боку. — Ты в порядке? — Он сделал шаг вперед, а Регулус отступил на шаг назад. — Не трогай меня, извращенец! — Рег, прошу. — Ты еще хуже, чем я думал. Подумать только, что я… — лицо Регулуса скривилось, и он шагнул еще дальше. — Пожалуйста, никому не говори, — умолял Сириус. — Думаешь, мне хочется, чтобы люди знали, какой мой родной брат урод? Держись от меня подальше, Сириус! — Он побежал к остальным. Ремус и Сириус долго стояли в шокированном молчании. В конце концов Ремус судорожно вздохнул и сказал: — Прости, Бродяга. Сириус повернулся к нему, его глаза блестели от еле сдерживаемых слез. — КАКОГО ЕБАНОГО ДЬЯВОЛА с тобой не так, Ремус? Ты не можешь просто так шарахать людей забвением! — Н-но о-они бы сказали… — Но обливиэйт, Лунатик? — Сириус схватил Ремуса за плечи. — Да не только в заклинании дело. Твое лицо. На минуту я искренне поверил, что ты проклянешь их куда сильнее, чем забвением. Внутри у Ремуса что-то оборвалось. Волк жалобно выл: «Лунатик плохой. Лунатик извини. Лунатик будет делать все». Под действием инстинктов шея покорно выгнулась назад. Все же, в их стае Бродяга был главным. — О, брось, Лунатик. Перестань. Боже… — Сириус одним движением возвратил Ремуса к себе и прижался щекой к щеке. С легкой дрожью напряжение покинуло конечности Ремуса, и он расслабился. — Извини, — пробормотал он. — Просто реакция. — Ты не можешь позволять себе такую «реакцию», Лунатик. Из всех людей ты не можешь позволить себе просто реагировать. Если бы я не знал, что ты эффективно владеешь чарами Памяти с одиннадцати лет, я бы до смерти обдристался. Ремус вздрогнул и попятился. — Ты знаешь о… первом курсе? — Мы с Джеймсом все видели. И тогда тоже чуть не сдохли от страха. — Вот почему ты не хотел со мной. Это не вопрос. Сириус снова подошел и положил подбородок ему на плечо. — Ты чертовски напугал меня и Рега, но я должен признать, что понятия не имею, что бы мы сделали, если бы ты не стер им память. Ты хоть представляешь, как к геям относятся в волшебном мире? — Если почти как к оборотням, то даже не хочу знать. Сириус вздохнул. — Вот бы мы могли останавливать время. Я бы остановил прямо сейчас, и мы бы сидели здесь вместе и ни о чем не думали. Ремус не ответил. Он ничего не мог сказать.