«Настоящий солдат сражается не потому, что ненавидит то, что перед ним, а потому, что любит то, что позади него». ГК Честертон
СИРИУС: Сириус, переживший СОВ на пятом курсе и сдававший в следующем году ЖАБА, по максимуму наслаждался относительно спокойным летним триместром шестого года. По мере того, как далекие золотые фантазии о летних каникулах постепенно превращались в более живую реальность, Мародеры — а теперь еще чаще (по настоянию Джеймса) и друзья Лили с нею же во главе — проводили ранние вечера, бездельничая на берегу озера, любуясь закатами. Должно быть, они представляли собой беззаботнейшую картину, иногда размышлял Сириус. Школьники, толпившиеся под буковыми деревьями, без мантий, отбросившие школьные сумки, делящиеся круглыми лепешками, желе и мороженым, украденными с кухонь. Печальная истина заключалась в том, что если бы кто-то решился их подслушать, то обнаружил бы, что типичная тема разговора среди них была намного темнее и серьезнее, чем показывала царящая идиллия. Ремус разузнал, что они были не единственными учениками, которых тихо вызывали в кабинет Дамблдора обсуждать будущее и возможную роль на войне. Как только они обнаружили, что Лили, Ребекка и Алиса подверглись в подобной встрече, взялись за осторожное расследование в гостиной Гриффиндора. Дамблдор говорил со многими. Это знание — это бремя ответственности — создало прочную связь между избранными, и, к своему удивлению, Сириус осознал, что искренне не возражает против включения Лили, Элис, Ребекки и Фрэнка в их расширяющийся круг друзей. За пределами досягаемости чужих ушей они начали обсуждать свое будущее, свои планы на войну, и растущую угрозу Волдеморта во внешнем мире. С набитыми клубничным мороженым ртами и школьными чернилами на пальцах они учили друг друга заклинаниям для лечения ран, боевым и защитным проклятиям, граничащими с законом, а также пересказывали слухи о чистой бездне разврата, в которой пребывали последователи Волдеморта. Они погружались во все это день за днем. — ...считают, что это какое-то локальное проклятие, вызывающее вскипание крови, — говорил Фрэнк шепотом за две недели до окончания учебного года. Его тетя работала целительницей в больнице Святого Мунго, которая с каждым днем испытывала все большее напряжение под давлением жертв Пожирателей Смерти. — Оно будто бы варит одну часть тела заживо. Так пытают людей. Тетя Хайди писала, что один бедняга пришел с полностью проваренной изнутри левой рукой. Помочь ничем не смогли, пришлось ампутировать. — А новую отрастить не получилось? — боязливо спросил Питер. Его пухлое лицо за последние несколько недель не сгоняло с себя зеленовато-серый оттенок. Питер, по мнению Сириуса, точно не создан для войны. — Это темное проклятие, Пит, — напомнил ему Ремус. — Как и с ногами Нила. Такое не отращивается. — Верно, — согласился Джеймс. — Мой папа работает с одним аврором, Аластором Грюмом. Очевидно, он полный псих, но в полевых условиях реально крут. Он уже потерял ногу и три пальца. Папа считает, что к пенсии он станет летающим пеньком. — Какой же он "крутой аврор", если потерял столько частей тела? — фыркнула Алиса. — А ты придумай щитовые чары против всех на свете проклятий, дорогуша, — Фрэнк легко щёлкнул ее по лбу пальцами. — И попробуй отразить ими три разных заклинания с трёх разных сторон. Эй, Поттер, дай карамельку. — Отвали, — дружелюбно послал его Джеймс. Он прислонился спиной к дереву, а Лили прислонилась к его голеням. — Ты уже пол пакета слопал. Фрэнк коварно выхватил пакет, и произошла короткая потасовка, в результате которой Лили прокляла Фрэнка, а Джеймсу с размаху влетело в ухо. — Итак, я тут думал о Патронусах, — вмешался Ремус, как только носу Фрэнка вернули нормальную форму, а карамельки распределили всем поровну . — Вы же знаете, это, конечно, неточно, но вроде бы Волдеморт взял под контроль дементоров. Я просто решил, было бы неплохо подготовиться. Дементоры, как знал Сириус, высасывают из человека все счастье и заставляют вновь пережить свои худшие воспоминания. Учитывая множество плохих воспоминаний у Ремуса в багаже, Сириус не мог винить его за чрезмерную паранойю. — Есть инструкции? — поинтересовался он. — Вообще о нем никогда не думал, — признался Джеймс. — Девяносто девять процентов людей в своей жизни никогда не видели дементора. Но слыхал, Патронус входит в учебную программу авроров, они же доставляют преступников в Азкабан. — Я умею, — неожиданно промолвила Ребекка. — Ты? — изумился Сириус. Он не считал Ребекку глупой — в таком случае Лили бы не стала с ней дружить, — но он никогда не думал о ней как о человеке, готовом часами совершенствовать продвинутые чары вроде Патронуса в свободное время. Пока они встречались, редко вели интеллектуальные беседы. — Я всегда хотела себе домашнее животное, — сказала она. — Плюс боялась темноты и все такое... Мне нравилось представлять, что у меня есть друг, который мог бы меня защитить. Но у моей мамы аллергия на шерсть, а скользких и чешуйчатых она не очень жалует. Я услышала на первом курсе о чарах Патронуса, принимающих форму животного, и подумал, что это достойный компромисс — и ночник, и питомец. — И настоящее чертовски мощное защитное заклинание, — с благоговением пробормотал Ремус. — Ты выучила Патронуса на первом курсе? — ошалела Лили, повернувшись к подруге с обиженным выражением лица. — Не сказав мне? — Нет, ближе к концу второго: долго не могла понять, что именно от меня требуется. Я думала, вы меня засмеете, мол, темноты боишься и так далее. На пятом курсе мне уже не было так страшно, и практиковаться перестала. — Вот почему ты всегда наглухо задергивала полог! — Алиса подкатила глаза. — Вовсе ты и не мерзлячка, оказывается. — Ну так? — глаза Джеймса светились от предвкушения. — Покажешь? — Ох, ну, ладно, — Ребекка нервно рассмеялась и вытащила палочку из рукава. — Э… Экспекто Патронум! Из кончика палочки вырвалась яркая вспышка света, которая трансформировалась в воздухе и запрыгала стройной полярной лисицей. Она властно повернула остроконечную голову к людям, во все глаза уставившимся на нее, принюхиваясь. Затем она изящно прыгнула к Ребекке и ткнулась носом в ее ладонь, прося почесать за ухом. Сириус был ошеломлен. Телесный Патронус являлся одним из самых сложнейших заклинаний, которые могли исполнить обычная колдунья или волшебник, но рядом с ними сидело создание девочки-подростка и деловито счищало несуществующих блох с затылка задней лапой. — Так вот они какие... — очаровался Фрэнк, когда лисица набросилась на шмеля. — Я думал, они просто принимают форму животных, а не в самом деле перенимают их повадки. — Не знаю, она всегда такая была, — Ребекка пожала плечами. — Это — защитник, — Лили протянула руку лисе, и та оскалилась. — Она делает все возможное, чтобы защитить Ребекку. Когда ее впервые сотворили, Ребекка искала защиты. А она подчинилась. — Разве они не чисто против дементоров сражаются? — спросила Алиса. Лили покачала головой. — Это их самая известная черта. Но Патронус существует так долго, что никто даже не знает, кто и когда их придумал, или на что в целом они способны. Патронусы — буквальное отражение наших душ. Сириус смотрел, как лиса разочаровалась в шмеле и свернулась клубочком в солнечной лужице. — Как долго она держится? — Раньше совсем недолго, но сейчас, думаю, она будет здесь, пока я не оборву магию. Сириус в упор посмотрел на Ребекку — вероятно, впервые с тех пор, как бросил ее два года назад, с огромным чувством облегчения, которое не мог объяснить. Он выбрал ее в своей первой девушкой, потому что она была популярна, красива и хорошо сочеталась с его имиджем; и понял (из-за смеси отрицаемой гомосексуальности и бесконечного подросткового эгоцентризма), что упустил, так она выросла в замечательную молодую женщину, которую он с гордостью мог бы назвать другом, если бы она когда-нибудь смогла простить его за ужасное отношение к ней. Наверное, она всегда была замечательной девушкой. Да, она была хорошенькой, со своими вьющимися темными кудрями и глазами цвета красного дерева, но в ней также были решимость и огонь, мгновенно определившие ее как очевидного кандидата на факультет Гриффиндора. И как он раньше этого не замечал? Вероятно, так же, как не замечал, насколько замечательной была Лили, пока Джеймс это в него не вдолбил. — Мне пора беспокоиться? — шепнул ему в ухо веселый голос, и Сириус подпрыгнул, а Ремус хихикнул и отстранился. В его волосах застряла сухая травинка, а на носу синело пятно чернил. Его потрепанная палочка покоилась за ухом, и он выглядел как олицетворение летних беспорядков. Сердце Сириуса екнуло. Ремусу действительно не о чем было беспокоиться, никогда. — Нет, — сказал он тихо, чтобы слышал только Ремус. — Просто… начинаю понимать, что… ну ты знаешь. — Она — личность, а не просто неудачный эксперимент в твоей попытке в гетеросексуальность? — Завались. — Когда дело касалось девушек, ты всегда слеп. Все из-за твоей гарпии, пардон, матери. — Ты за оскорбление гарпий извинился? — Надо этим заняться, — решительно сказал Джеймс. — Патронусами? — спросил Питер. — Не, Пит, синхронным, нахуй, плаваньем. Естественно, Патронусами! — Ты же нас научишь? — с толикой пассивной агрессии спросила Алиса Ребекку. — Э… могу попробовать. — Отлично, — разморившийся на солнце Сириус широко зевнул. —Тогда решено. Только место для практики бы найти.***
— Над ним бы немного поработать, но и так пойдет, — Ремус хлопнул в ладоши. — Помните, мы нашли его, когда делали карту, но потом забросили, потому что тут холодно, темно и далеко идти? Они находились в старинном классе, пристроенном к одному из заброшенных уголков замка. Часть коридора, ведущего к нему, осыпалась под столетним плющом, а дверь в класс в его была оставлена приоткрытой вероятно давно умершим предыдущим обитателем школы, и теперь весь пол застилал толстенный слой вековых разлагающихся листьев вперемешку с песком, принесенных сюда ветром из разбитого окна. Несколько покосившихся викторианских столов прислонились к стенам, как последние пьяницы на дискотеке, а древнюю классную доску едва можно было разглядеть за спутанной массой плюща, которому и сюда удалось. — Небольшое преуменьшение, приятель, — Сириус пнул носком крошечный мышиный скелетик, лежащий у ножки одного из столов. — Я думал, ты меня поддержишь, —насупился Ремус. — Ты же так долго ремонтировал коттедж Альфарда. — Альфард там хоть жил, — оправдывался Сириус. — Было не так уж сложно, даже соскребывание налета от трубочного табака с каждой поверхности. — Бе, — Питер приподнял откидную крышку ближайшего к нему стола. — Здесь что-то умерло. Около трехсот лет назад. — У нас все получится, — Джеймс прошел в центр класса и огляделся, как король. — Вряд ли кто-нибудь придет сюда, мы никому не помешаем. — В любом случае это лучше, чем наша комната в башне, — согласился Сириус. — Это была большая ошибка. Вы хоть знаете, как трудно получить новый матрас в третий раз за пять лет? Домовые эльфы думают, что я их нарочно сжигаю. А я каждый раз ни при делах! — Как минимум дважды это был твой проеб, — сказал Ремус. — И у меня такое чувство, что тогда Алиса могла специально поджечь его. Не могу сказать, что злюсь на нее. — Что здесь раньше преподавали? — Питер взялся проверять каждый стол. — Странно, что они его больше не используют. — Я точно не знаю, — сказал Ремус. — На днях я пытался поискать информацию в библиотечных архивах. Согласно древним заметкам, раньше здесь располагались классы некромантии. — Некромантия? — Джеймс отпрянул от доски, словно из нее могло что-то выпрыгнуть и напасть на него. — Это незаконно! — В наши дни, — Ремус отшатнулся и поджал ногу, на которую наступил Джеймс, — но пару столетий назад в Хогвартсе этому учили. Запретили аж в викторианскую эпоху, когда Министерство, наконец, додумалось, что людям — особенно студентам — не стоит крутиться вокруг невольного воскрешения трупов. — Это пипец как жутко, — Питер подошёл к Ремусу и Сириусу. — Что, если где-то здесь все еще бродят трупы? — Наверное, за последние полтора века их кто-то да заметил бы, Хвост. — Мне все равно не нравится. Здесь темно. — Что ж, тогда это идеальное место для практики Защиты от Темных Искусств, не так ли? — Джеймс вернул всем хорошее настроение. — Пойдем, расскажем остальным.***
— Знаешь, я никогда не думал, что нам снова придется брать эту книгу, — сказал Сириус, когда они с Ремусом по очереди тащили массивный фолиант к заброшенному классу. — А в первый раз зачем брали? — спросил Фрэнк, пока он и остальная часть группы плелись позади. — Увидев вашу комнату изнутри, я не поверю, что вы умеете применять чары домашнего хозяйства. — Не так уж и грязно! — запротестовал Джеймс. — Там совершенно отвратительно, — от воспоминаний Лили наморщила нос. — Ты в курсе, что я на днях заходила, когда вас не было, и увидела, как страшная жирная крыса сидела на тумбочке Питера и грызла засохший бутерброд с паштетом? Я ее прогнала, — гордо заявила она. Сириус, который помогал Ремусу изрядную часть дня залечивать обожженную задницу воющего Хвоста, тщательно избегал взглядов других Мародеров, боясь заржать. — Я купил ее из-за водонепроницаемых чар, — поделился Ремус, снова взяв книгу в руки. — Они были нужны нам для… не помню уже. — Чем-то, связанным с пиратскими кораблями и гигантским тыквенным кракеном, да? — Алиса фыркнула от собственной гениальности. — Или вы что-то ещё учудили? — Нечто удивительное, — усмехнулся Сириус. — Нечто, что надо было зарубить на корню. Мародеры повели своих друзей по все более пустынным лабиринтам коридоров туда, где находился старый класс некромантии. Перевалило за середину солнечного субботнего утра, и большинство людей высыпались во дворы, так что никто бы не спросил, куда это они направляются. — Что ж, — Алиса описала небольшой круг, оглядываясь по сторонам. — Я ждала чего-то подобного. — Ага, — Ребекка ткнула пальцем в старую полку, вмонтированную в стену над ее головой, и на нее ссыпалась пыльная кучка давно умерших мотыльков. — Эту книжку букинистка точно отсюда стащила, — пыхтел Сириус, кладя книгу заклинаний по хозяйству на стол. Крышка тут же прогнулась. — Упс. — Слушайте все, — начал Ремус. — Я подумал, каждый из нас мог бы выбрать разные чары: кто-то будет мыть, кто-то подметать, кто-то засасывать грязь и так далее. Кто чем хочет заняться? — Пусть этим девчонки занимаются, — Фрэнк брезгливо отошёл. — Разве женщины не получают удовольствие от работы по дому… А-А-А-А-А-А-А ! Это была шутка! Шутка!!! — Он медленно встал с пола, прикрывая голову руками и параллельно проверяя, на месте ли его уши. Затем он сердито посмотрел на Лили, Алису и Ребекку. — Это уже чересчур. — Прости, — без сожаления сказала Лили. — Палочка соскользнула. Всего лишь проклятие слабой уборщицы. — Да-да, — согласилась Алиса, и Ребекка издевательски "упала в обморок", из-за чего "случайно" послала еще одно жалящее проклятие в сторону Фрэнка. — Понял, понял! — он увернулся и поднял руки. — Никаких сексистских шуток. Понял. Еб вашу мать, на что это я упал? — По-моему, раньше это было половиной белки, — весело сообщил ему Питер. — Засраные трусы Мерлина, я забиваю себе пятновыводящие чары! Отмывание заняло у них все выходные и большую часть вечеров следующей недели, но к следующей пятнице классная комната была почти неузнаваема. Плющ срезали, а дыры в стенах и вокруг оконных рам заделали. Доску отмыли, и, к счастью, две трети ее поверхности все еще были пригодны для записей. Каменные стены и пол приобрели первоначальный бледно-сероватый цвет, а предвечернее солнце красиво освещало все сквозь сверкающие чистотой окна. Сириус и Джеймс умоляли домовых эльфов на кухне предоставить им любую старую, ненужную мебель в замке, и в результате у них получилась удивительно домашняя мешанина из стола с шаткими ножками и стульев под стать, большого пурпурного ковра, мягкого, лысеющего дивана и шкафа из темного дуба. — Мне нравится, — сказал Фрэнк, когда они собрались вокруг стола и жевали кексы с кухни. — Это как наша собственная маленькая общая комната. Или мастерская. — Идеальное место для подготовки к войне, — удовлетворенно согласился Сириус.***
Прогресс шел медленно. Они еле-еле добились слабой струйки серебристого дымка. К сожалению, Ребекка не была прирожденным учителем, и у нее была склонность кричать, если кто-то что-то недопонимал: «Просто подумай о чем-нибудь радостном, ради Годрика! Это не так сложно, ты просто полный придурок!» и «Это не "Па́тронус", Петтигрю. Честно говоря, удивительно, как ты каждое утро встаешь с постели без чужой помощи!» Тем не менее, она также не была из тех, кто бросал дело на полпути, она усердно работала с каждым из них каждый вечер. Лили, к большому неудовольствию Сириуса, первой исполнила полностью телесного Патронуса. Всего за несколько дней до школьных каникул из ее палочки вырвалась большая элегантная лань и поскакала по комнате на серебристых копытах. Все прекратили свои жалкие потуги, замерев в восхищении. — Не думала, что это будет олень, Лилз, — Алиса протянула лани ладонь, и та робко принюхалась. — Я ждала львицу или огромную страшную маму-мишку. — Я тоже не ее ждала, если честно, — Лили склонила голову набок и изучала своего Патронуса. Сириус избегал восторженного взгляда Ремуса. — Экспекто Патронум! — взревел Джеймс, заставив всех дернуться, и из его палочки выскочила копия Сохатого во всей своей гордой рогатой красе. Все в комнате ненадолго онемели, прежде чем Ребекка разразилась визгливым смехом и указала трясущимися руками на оленя и лань, соприкоснувшихся носами. — Лили, теперь можешь забрать свои слова о том, что вы с Поттером не созданы друг для друга! Лили, казалось, не могла ничего сделать, кроме как молчать, и ее лан постепенно исчезала от колебания концентрации. — Ты от нас скрывал? — тихо спросил Сириус у Джеймса, как только остальные обрели второе дыхание и вернулись к занятиям. — Как у тебя так быстро получился телесный? — Я не умел, — серьезно сказал ему Джеймс. — Но потом я увидел у Лили лань, и так обрадовался, что оно само получилось. Это будто как… моя… вся моя душа хотела вырваться наружу от счастья. — Я бы предпочел не знать, что из тебя вырывается от счастья, спасибо, приятель. — Мудак. Сириус вскинул брови. — Замолчи. Но Сириус был втайне благодарен своему другу за подобное описание, потому что, как только Джеймс поделился своими эмоциями, он вспомнил, как Ремус стоял у покосившейся садовой калитки, ведущей к коттеджу Альфарда, и его лицо озарилось, когда он понял, куда попал. Теперь Сириус поднял глаза, чтобы встретиться с глазами Ремуса, и улыбнулся ему со всей теплотой, на какую был способен. Он поднял палочку: — Экспекто Патронум! Собака, вырвавшаяся из его палочки, оказалась не Бродягой, как он ждал. Лунатик невесомо приземлился на каменный пол на несколько секунд, вскинул морду вверх в беззвучном вое. — Это оборотень ? — недоверчиво спросил Фрэнк. — Ну и ну, Блэк завел оборотня в качестве кровавого Патронуса. — Вау, — выдохнула Ребекка, и Сириус оторвал взгляд от Лунатика, заметив, как она переводит взгляд с него на Ремуса, на волка и обратно. — Вау, — повторила она. — Почему только у меня ничего не выходит? — ворчал Питер. — Это так несправедливо! Что я делаю не так? Настроение испортилось, и все затрещали, кроме Лили, которая поспешила помочь Питеру. Суетясь вокруг него, она, показывая позу и движение палочкой, поймала взгляд Сириуса и подмигнула. "Питеру", — с усмешкой подумал Сириус, — "редко уделяют должное внимание".