***
— Да-да, помню, эта коробка называется «телевизор». Один раз Джеймс Поттер притащил такую штуку, и они с Сириусом, естественно, включили какой-то чрезвычайно похабный фильм. Регулус, усмехнувшись, сделал глоток пива из своего бокала. Том на всякий случай оглянулся, чтобы убедиться, что они до сих пор одни. Этим вечером они расположились в гостиной Блэков, а голубое пламя, танцующее в камине, распространяло вокруг себя приятный мороз в удушливую лондонскую жару. Том тоже поднес запотевший бокал к губам. Алкоголь он предусмотрительно переместил в пиво соседа незаметным жестом. Спасибо, с него хватит. Он не пил уже неделю, и его это совершенно устраивало. — Что, и такое снимают? Прямо… — вскинул брови он. — Ага, во всех подробностях, — расхохотался Регулус. — Наверняка эта штука до сих пор валяется где-нибудь у Лили на чердаке. Если, конечно, твой друг Гарри еще до нее не добрался и не употребил по прямому назначению. — Это кажется странным, — удивился Том. — Они же снимают все это без волшебства, значит, актеры занимаются сексом прямо перед камерой? — У всех свои способы развлечений и представления о прекрасном. Но это забавно, что мы, чистокровные волшебники, обсуждаем такие типично маггловские вещи. Мне нравится это в тебе, Том, что ты не высокомерен и с тобой можно поговорить обо всем без предрассудков и излишнего снобизма. — А мне нравится, что я от тебя узнаю не только о рунах. Правда, я не уверен, хотел ли я знать все это… — показательно вздохнул Том. — Кстати о вещах, которые можно от меня узнать. Я собирался поделиться с тобой кое-какой информацией, но ты же понимаешь, что это без передачи кому-либо еще? — Само собой, — кивнул Том. Конечно, он не будет никому это передавать, но вот как он сам распорядится полученной информацией — Регулусу лучше не знать. — Я, кажется, уже говорил тебе, что Флер пригласили работать в отдел организации мероприятий магического спорта в министерство. Я сначала, признаюсь, думал, что она просто хочет красоваться перед камерами и журналистами, но недавно она рассказала мне одну интересную новость, ради которой и согласилась на эту работу. — И что же это за новость? Том изобразил удивленный вид, хотя уже догадывался, о чем пойдет речь. Судя по тому, насколько Томас задерживался на работе и как часто в особняке мелькали Антонин, Каркаров, а также менее знакомые лица, организация Турнира была в полном разгаре. К счастью, Мария довольно быстро уехала после того, как Антонин разрешил с Томасом все связанные с ней вопросы. Мистер Гонт пока еще официально не принял девушку в Пожиратели и не наградил таким сомнительным знаком отличия, как метка, но это явно было делом времени. Несмотря на те напряженные отношения, которые установились между Томом и Марией с первого взгляда, старший Гонт по неизвестным причинам симпатизировал дочери Антонина, и Том не был уверен, что хочет знать почему. Сам же Том вскоре после этого нагло переместился в дом Блэков, поскольку уже не осталось сил избегать Беллатрису и ее томных взглядов, когда она, заразившись от Марии любовью к физкультуре, расхаживала по дому в обтягивающем спортивном костюмчике. Томас явно стер ей часть памяти об их незабываемом противостоянии, которое оказалось вполне забываемым. А поскольку Белла в этой версии реальности оставалась в неведении относительно большей части прегрешений своего мужа, то она сейчас была в основном довольной и игривой. И Том предпочитал бы, чтобы так и продолжалось, а значит, ему стоит держаться как можно дальше, чтобы ничего не испортить ненароком. Если он по кому и скучал после отъезда, так это по Каусу. Несмотря на все изменения реальности, тот был пока что единственным нормальным человеком в этом семействе. И отчаянно хотелось, чтобы так и оставалось, и мальчик прожил долгую и счастливую жизнь, избежав той участи, что уготовал ему собственный отец. Поскольку Регулус всегда был рад видеть Тома, тот воспользовался гостеприимством Блэков и сейчас проводил время в основном у них, либо гулял где-то с Гермионой. Оказалось, что каникулы в компании девушки гораздо приятнее, чем в компании остолопов из приюта или же прилипчивого старика Слагхорна. А когда он уставал, всегда можно было вернуть ее родителям. — Так вот, — Регулус с заговорщическим видом склонился ближе, словно кто-то мог подслушать их в уединении практически пустого сейчас дома. — Флер рассказала, что этим летом в Хогвартсе будет проводиться Турнир Трех Волшебников. Регулус замолчал, с интересом ожидая реакции на свои слова. Том изобразил причитающееся удивление, и тогда он продолжил: — Да-да, второй раз подряд, поскольку предыдущий турнир выиграл Седрик Диггори, чемпион Хогвартса. И сейчас министерство буквально стоит на ушах, все занимаются подготовкой соревнований и организацией прибытия делегаций из других стран. Так что твой седьмой курс будет жарким. Что думаешь по этому поводу? — Я уже могу представить себе неприятную суету, которая возникнет в Хогвартсе, всех этих лишних людей, которые также присоединятся к седьмому курсу… — поморщился он. — Да, вероятно, ты встретишься со своими бывшими одноклассниками из Дурмстранга. Но я не услышал главного — ты же хочешь участвовать? — Участвовать? — удивился Том уже непритворно. — Зачем мне это, тратить силы на такую ерунду, подвергать себя опасности? Соревнования — совершенно не мое. Зачем мне доказывать кому-то превосходство, если я и так лучший? — А ты сама скромность, — усмехнулся Регулус. — Я почему-то думал, что ты не упустишь такую возможность. Но в твоих рассуждениях есть зерно истины. — Пускай участвуют Драко, Гарри. Тео вряд ли осмелится, но, может, Блейз рискнет попробовать. В общем, претендентов будет достаточно. — Однако я несколько разочарован, — вздохнул Регулус. — Драко или Гарри хорошие маги, но больше всего шансов выиграть Турнир было бы именно у тебя. Я слышал, что и в Дурмстранге, и в Шармбатоне в этом году сильные чемпионы. Младшая Делакур сейчас как раз перешла на седьмой курс и собирается участвовать, Флер лично ее тренировала. А в делегации Дурмстранга будет дочь Долохова, главы Департамента Магического Правопорядка, и сын главы отдела Невыразимцев Руквуда. Не то чтобы родственные связи для Кубка многое значили, но у этих ребят большие возможности, лучшие учителя, обширные фамильные библиотеки. Не уверен, что Гарри рядом с ними смог бы соревноваться на одном уровне, он мальчик способный в боевой магии и храбрый, но учеба и кропотливые исследования не его конек. — Понимаю тебя, — развел руками Том. — Тогда будем болеть за Драко. У него есть все вышеназванное. Регулус почему-то скептически поморщился.***
— Ты уверен, что не хочешь поиграть в квиддич, например? — Гарри скучающе подпер голову рукой и уставился на шахматную доску. — Абсолютно, — Том без всяких сомнений кивнул. — У тебя неплохая позиция. Была. Под его взглядом ферзь двинулся вперед и сбил коня с доски одним ударом своего копья. Гарри проводил почившую фигуру с глухой печалью в глазах, но Том не поддавался на это деланное выпрашивание жалости — все шахматные человечки восстанавливались одним простым Репаро, когда партия заканчивалась. Вот когда он впервые увидел в Хогвартсе такое варварство и глиняные черепки, то чуть не отобрал доску с фигурками у одноклассников. В приютском детстве он привык бережно относиться к вещам, особенно к тем, которые считал принадлежащими ему — то есть ко всем окружающим. Свист за окном прервал их партию, Гарри вскочил и оперся на подоконник, выглядывая наружу. — О, это Рон с Фредом и Джорджем! — радостно воскликнул он. — Мне очень жаль, Том, я та-а-ак хотел доиграть эту партию. Но думаю, ты тут сможешь закончить без меня, выйдет даже лучше. А мы в квиддич на поляну. С этими словами Гарри подхватил стоявшую в углу метлу и кинулся на улицу на максимальной скорости, как будто боялся, что Том его остановит. Тот лишь пожал плечами и уставился на доску. До мата оставалось не больше пяти ходов, но раз Гарри было это не так интересно, как ему, то он сможет доиграть партию за них обоих. — А я бы на его месте скорее ходила пешкой, — услышал он голос от двери. — Все недооценивают пешек. Том поднял взгляд, только чтобы увидеть перед собой женщину в легком голубом платье. Ее рыжие волосы рассыпались по плечам, а на груди в вырезе блестящей змейкой вилась серебристая цепочка. — Не думал, что вы вернетесь сегодня так рано. — Да, обычно это ты уходишь пораньше, до моего возвращения. Я могла бы подумать, что ты избегаешь меня по каким-то причинам, если бы была чуть более подозрительной. В Тома впился внимательный взгляд зеленых глаз. Он изобразил самый независимый вид. — Обстоятельства так складываются. И еще я собирался сейчас к Грейнджерам, — он начал вставать из кресла, но Лили предупредительно подняла ладонь, останавливая его жестом. — Ты хотел доиграть партию. Я могу сыграть с тобой. Пешка на А4. Она подошла ближе и опустилась в кресло напротив. Том отвел взгляд, с преувеличенным вниманием вперившись им в доску, расклад на которой он запомнил уже наизусть. — Можно было бы подумать, что вы подставились под удар, если бы не тот слон на противоположном краю доски, который, казалось бы, не имеет никакого отношения к происходящему и совсем незаметен. — Однако когда слон находится в комнате, это всегда заметно. — Ладья на Д8. — А ты агрессивен. Вместо того, чтобы убрать ферзя из-под удара, ты атакуешь. Я бы подумала, что на любую угрозу у тебя единственная реакция — напасть, если бы не знала тебя чуть лучше. Слон на С6. Шах. Том не имел понятия, что происходило между ними последние полгода, поэтому старался минимизировать общение с этой женщиной. Каждый шаг в ее присутствии был как по минному полю. Ситуацию осложняло то, что мысли начинали предательски отвлекаться и путаться где-то в рыжих локонах, скользить по бледной коже… он уставился на белого слона, который переместился на клетку вперед, уходя из-под его удара. — Я обладаю широкой вариативностью действий, хотя вы правы, предпочитаю нападение обороне. Но вы поступаете аналогично. Король на Ф8. — Ты преуменьшил свои таланты, — Лили посмотрела на него сложночитаемым взглядом. — У нас так давно не было шанса поговорить наедине, и… «И это к счастью», — подумал про себя Том. — … я хотела поблагодарить тебя за то, что ты сделал. Том попытался изобразить какое-то понимание на лице, но ему явно этого не удалось, поскольку Лили, чуть нахмурившись, продолжила: — Я про ситуацию с кольцом. — Ах, точно. Если с Гарри разговоры в основном крутились вокруг преподавателей, домашнего задания, девчонок, всегда одни и те же, и Том спокойно мог продолжить темы полугодовой давности, то во внезапно поднятом Лили вопросе он явно плавал и не представлял даже приблизительно, о чем идет речь. — Ты подозрительно молчалив, — заметила она тем временем. — Даже не спросишь, вернула ли я его? Теперь Том совершенно запутался, а откуда-то издалека накатывала головная боль. Какое кольцо, чье, почему вернуть… Раздраженно глядя на доску, он потер пальцами висок. — У меня нет нужды спрашивать, — уклончиво ответил он. — Даже удивительно, тогда ты знаешь меня лучше, чем я сама. Ведь я долго сомневалась, смотрела на этот черный бриллиант, переливающийся в лучах солнца. Но как бы привлекателен ни был подобный сценарий и сколько бы выгоды мне это ни обещало, я все же поняла, что это не я. Что я не такой человек. — И вы… вернули кольцо? — Да. К моему счастью, мистер Гонт не воспринял это личным оскорблением, по крайней мере пока что никаких неприятных последствий я не получила. Видимо, что-то промелькнуло на лице Тома, когда ему не удалось до конца скрыть свои эмоции. Взгляд Лили замер где-то на его губах. — Почему ты удивился? — переспросила она, сведя брови. — Ожидал чего-то другого? Но ты ведь почти не знаешь министра, как минимум знаешь хуже, чем я. Том почувствовал, что где-то в горле пересохло, а пальцы сами собой крепче вцепились в подлокотники кресла. Это же не то, о чем он подумал? Последнее, что он помнил, это рождественский бал в Малфой-маноре, где он спасал Лили от навязчивых намеков своей старшей версии. Но это все было в прошлой реальности, а что если в этой… — И насколько хорошо… вы его знаете? — Том… Почему у меня ощущение, что ты вообще не представляешь, о чем я говорю? — теперь ее взгляд уже не возвращался к доске и стал настороженным. — Вам показалось, — ответил он. Одновременно прикинул, что палочка в кармане, и если незаметно дотянуться, чтобы наложить Конфундус… Нет! Легилименс — проникнуть в ее разум, посмотреть, узнать, а вдруг… Сердце само по себе начало биться чаще, хотя он еще не знал, чего ожидал или же хотел увидеть. Но тут рука Лили легла на его ладонь, которая уже поползла по подлокотнику в сторону пиджака. Он тупо уставился на миниатюрные женские пальчики на своих длинных. — Раз показалось, то повтори, что ты ответил мне в нашу последнюю встречу, когда я сказала, что никуда тебя не пущу. Том вскинул глаза. Он физически чувствовал повисшее густое молчание, а кожа под ее ладонью зудела. Он попробовал толкнуться в сознание Лили без палочки, но тут она отвела взгляд и удрученно покачала головой. — С тобой что-то не так, я это вижу. Ты ведешь себя совершенно по-другому, чем во время прошлого нашего разговора. Что-то случилось? Твое мнение обо мне после произошедшего изменилось, скажи? — Ни капли, — он поджал губы и осторожно вытянул ладонь из захвата. — Извините, мне пора идти. Он направился к камину. Уже перед самой полкой с летучим порохом обернулся: — Да, чуть не забыл. Она просительно взглянула на него снизу вверх из кресла, будто ожидала, что он сейчас разубедит ее, как-то изменит случившееся или же неслучившееся. Том окинул вглядом доску. — Ферзь на Д3. Он исчез во всполохах пламени. Лили удрученно посмотрела на черно-белые клетки, на ферзя, который теперь стоял в абсолютно недвусмысленной позиции, и прошептала то, что он не произнес: — Шах и мат. Ох, Том, мне так жаль… Когда меч выпал из рук белого короля и гулко стукнул о дерево доски, в гостиной уже никого не было, только опадало зеленое пламя в камине.***
— Твой рассказ, с одной стороны, вызывает тревогу, но с другой — я ожидал чего-то подобного. — Чего-то подобного? — вскинулась Лили и удивленно уставилась на директора Дамблдора, который свел кончики пальцев перед собой, оперевшись локтями на подлокотники своего троноподобного кресла. — Как вы могли ожидать хоть чего-то примерно похожего, если мы минуту назад выяснили, что с памятью Тома не все в порядке? — Видишь ли в чем дело… То, что я расскажу тебе, не должно выйти за пределы этого кабинета. Я говорю сейчас не только о Гарри, но и о твоих друзьях: Сириусе, Регулусе и, конечно же, Северусе… — Понимаю, — кивнула Лили. — Слушаю вас. Дамблдор еще с минуту сверлил ее взглядом, пока луч летнего солнца, который проникал через витражные окна директорского кабинета и окрашивался в яркие цвета, но своего тепла не терял, раздражающе грел ее щеку. Лили отклонилась в сторону, чтобы уйти из-под этого жара. Ей было уже достаточно того, который сжигал ее изнутри, хотела она его или нет. Тем временем директор продолжил: — Ты многое не знаешь об этом мальчике, а я не могу рассказать всего, что знаю я. Может быть, его появление здесь и случайно, но оно запускает цепочку событий, поскольку судьба Тома уже слишком тесно сплетена с другими людьми, живыми или мертвыми. Но самая тяжелая и порочная связь — та, о которой он сам, похоже, теперь не догадывается. Связь с Томасом Гонтом. — Что? — Лили почувствовала, как голос на секунду предал ее. — Как Том Реддл может быть связан с… министром? — Боюсь, что связь здесь самая прямая, хотя я бы искренне желал, чтобы ее не существовало. Я знаю Тома уже давно, однако никогда не интересовался, кем были его родители. Конечно, когда-то интересовался, но, наткнувшись на первую же бюрократическую преграду, я, к своему стыду, свернул эти поиски. Да, судя по удивлению на твоем лице, ты не совсем понимаешь, о чем я говорю, но скоро поймешь. Все, что Том рассказывает про свою семью, на самом деле лишь легенда. Не существует никакого отца-полукровки, женившегося на женщине знатного немецкого рода, которая умерла, когда Том был маленьким. На самом деле у него никогда не было семьи, что очень печально, но также и дает возможность сделать вывод, насколько он силен — старается ни перед кем не показывать свои слабости. Все, что он говорит — это то, что мы с ним придумали по некоторым причинам. Том никогда не знал своих кровных родителей, но с тех пор как он снова в Хогвартсе по нашему с Горацием настоянию, я вновь начал изучать этот вопрос. И то, что я узнал, поначалу ввело меня в замешательство. — Я не понимаю… Так значит все, что он рассказывал — это ложь? — Та ложь, которая внезапно оказалась не столь далека от истины. Он не знает об этом, но я начал проводить исследования его родословной, хотел разыскать его родителей, правда, не было уже никакой надежды, что они живы. Однако вместо родителей я нашел последнего оставшегося у него родственника. Ты сама уже поняла. Томаса Гонта. — И… в какой связи они с Томом? — спросила Лили, не уверенная, что хочет слышать ответ. По груди пополз какой-то неприятный зыбкий мороз. — Насколько мне удалось понять, Том был ребенком внебрачным, нежеланным и нежданным. Ему повезло не так, как его брату. — Но это же совершенно невозможно. Том и мистер Гонт… У них такая разница в возрасте, да и вообще… Лили осеклась, уйдя куда-то в себя, она старалась представить, понять. Но глубоко внутри уже знала, что в этих словах есть истина. Слишком они похожи, и если ей до этого не приходила в голову такая мысль — сравнить их с точки зрения родственной связи, — то сейчас, уже услышав об этом, она находила все больше подтверждений теории Дамблдора. Эти двое были похожи и внешне, но это не самое важное, — они были также в чем-то схожи и по поведению, по этой уверенности в себе, которая граничила с самоуверенностью, по одинаковому огню и легкому безумию во взгляде. — Теперь ты видишь, что это правда, — Дамблдор рассеяно поправил очки-половинки, подвинув их сухощавым пальцем выше по переносице. — И это не такие новости, которые расскажешь человеку напрямик. — То есть… он не знает? Вы ничего ему не сказали? Но как вы могли утаить от него такие известия? — Том — умный мальчик, и я предполагаю, что кое-какие догадки у него возникли. Он всегда жаждал найти свою семью. Если делать выводы из того, что ты рассказала, то мне видится следующая картина произошедшего: похоже, один из них понял правду и попытался выйти на контакт со вторым. Скорее всего, это был Том. Ведь кто из этих двоих желал докопаться до своих родственных связей, у меня особого сомнения нет. А потом, возможно, что-то во время их встречи, которая явно случилась совсем недавно, пошло не так. И теперь он вряд ли об этом помнит, а также и о времени всех тех размышлений, которые привели его к данному выводу. Мистер Гонт просто поступил привычно для себя — убрал нежелательный раздражитель. Скорее всего, с корнями. Лили закрыла лицо руками, пытаясь осмыслить услышанное. — Да, это объясняет, все объясняет. И его провалы в памяти — министру не нужен какой-то новый родственник и грязное белье о его семье, — и странное поведение Тома весной. А я не могла понять… неважно. Но вы так легко об этом говорите! Почему вы не рассказали ему, Альбус? Возможно, тогда их встреча прошла бы по-другому, а с мальчиком все было бы в порядке! — Если бы мистер Гонт понял, что я как-то замешан в этом, он бы счел Тома серьезной угрозой, — профессор Дамблдор покачал головой, а в его глазах за стеклами очков бледной вспышкой мелькнула грусть. — Я одновременно и не хотел подставлять его под удар, и беспокоился о его душевном состоянии — не так-то просто узнать, что мать отказалась от тебя, но при этом вырастила другого сына в любви и достатке, и он получил все причитающиеся блага, знатную фамилию и связи. Я пытался его предупредить перед отъездом из Хогвартса, однако он явно не воспринял мои слова всерьез. — Но какой угрозой ему может быть едва совершеннолетний мальчик? Еще и младший в роду… Да и это не имеет никакого значения, не оказывает никакого влияния на уже заработанные министром регалии и пост. Томас мне все более отвратителен, чем больше я про него узнаю. Лили скривилась, пытаясь осознать, как два таких разных человека могут обладать столь тесной связью, пускай и только кровной, а не духовной. Слава Мерлину, малодушно подумала она, что Том рос в другой обстановке и не впитал в себя порочных идей о чистоте крови, этого высокомерия и беспринципности старшего брата. Но теперь становилось понятно, почему в них обоих чувствовался этот стержень и дикая сила, которая влекла своей необузданностью. — И сейчас, когда ты одна знаешь правду, я хочу просить тебя присмотреть за Томом. Проследить, все ли в порядке с его рассудком и душевным состоянием, не оказала ли встреча с новоприобретенным родственником более серьезного влияния, чем мы уже увидели. А также я волнуюсь еще об одном. Не захочет ли мистер Гонт, поразмыслив над произошедшим и перспективами, как-либо использовать Тома и их родственную связь. А ты из всего Ордена, пожалуй, знаешь министра лучше других, поэтому сможешь понять. Щеки обожгло, пока Лили скомканно прощалась и быстро ретировалась под проницательным взглядом старого профессора. И отчаянно надеялась, что только он оказался таким излишне прозорливым, и это шило как можно дольше пролежит в мешке, лишь изредка впиваясь острым концом в ее тело и душу. Добравшись домой, Лили устало сползла по стене на пол прямо рядом с камином. Где-то напротив взгляда оказалась покинутая шахматная доска. Видя ее смятение, черный король усмехнулся самодовольно.