Маска в огне

      — Сейчас, Гермиона укладывает последние вещи в чемодан, а ты пока можешь подождать ее в гостиной!       Том почувствовал неладное, увидев прилипшую к лицу, будто пропитанную фальшивым сахарным сиропом улыбку миссис Грейнджер. Но, конечно, если бы он знал, куда его заманивают, то предпочел бы наложить на себя дезиллюминационные чары или вырубить приставучую дамочку Ступефаем. Он все еще размышлял, что больше расстроит Гермиону — Круциатус или Фурункулюс на ее матери, — пока она напяливала ему на руку манжету прибора для измерения давления и причитала, что мужчин к врачам не загонишь и Тому обязательно надо посетить хотя бы школьную медсестру, дабы удостовериться, что его недавний приступ за ужином не связан с хроническими проблемами со здоровьем. Если манометр он еще пережил, то резкого укола пальца не ожидал и ошалело смотрел, как бумажная полоска с каплей его крови исчезает в мелком маггловском приборчике.       — Это называется глюкометр… — начала объяснять Джин, изучая миниатюрный дисплей. — Одно из последних достижений науки. Ой!       Пластиковая коробка загорелась в ее руке, и женщина отбросила ее в сторону. Она с ужасом наблюдала за тем, как Том неспешно достает палочку и тушит пламя, которое оставило после себя лишь искореженный и расплавившийся кусок пластмассы.       — Извините. Это непроизвольная реакция, ненавижу докторов, — пояснил он, изобразив причитающийся ситуации извиняющийся тон.       — Ничего… — пробормотала она, разглядывая испорченный прибор с некоторым сожалением, и отодвинула ртутный термометр дальше по столу. — Рядом с Гермионой тоже периодически приходит в негодность техника. Не могу сказать, что к этому привыкаешь. Давление в норме, но ты все же зайди к медсестре в школе.       — Мама, ну что ты! — сначала на лестнице показался плывущий над ступеньками чемодан, а затем и сама Гермиона явилась вслед за голосом. — Хоть бы разрешения спросила.       — Ага, чтобы вы опять растворились в воздухе, — закатила глаза Джин. — Молодежь…       — Так непривычно, что уже не мы отвозим нашу дочурку на вокзал, — мистер Грейнджер, который затягивал галстук, собираясь на работу, заглянул в гостиную.       Том вытащил из кармана пачку сигарет и под этим не очень благовидным предлогом и неодобрительным взглядом Джин ретировался курить на крыльцо, избежав таким образом присутствия на сцене семейного прощания со всеми причитающимися объятиями и слюнявыми поцелуями. Почему-то ему всегда было противно наблюдать за публичными проявлениями чувств, те казались наигранными и неискренними, словно ритуал, который люди исполняют, чтобы убедить друг друга в крепости родственных связей и чистоте намерений. Никто и никогда, к счастью, не вел себя так по отношению к нему самому. А если и пытался изобразить нечто подобное, то Том легко видел за этим корысть.       Профессор Слагхорн, который пророчил ему блестящую карьеру и старался заранее примазаться к его таланту и умению находить подход к людям; девицы типа Вальбурги Блэк или Джинни Уизли, которые пытались залезть к нему в штаны ради удовлетворения низменных инстинктов или поднятия своего общественного статуса, что бы ими ни двигало; одноклассники вроде Драко Малфоя или старшего Нотта, которые откровенно побаивались Тома, но при этом не гнушались пользоваться его помощью и защитой. Все их дружелюбие было неискренним и меркантильным, и Том уверился, что другого и не бывает, на себе ему испытать не доводилось. Даже отношения между родственниками виделись лицемерными — прикрываясь общей кровью, каждый стремится отхватить себе кусок побольше. Сколько грызни из-за наследства или обид от несовпадения между заданным семьей вектором развития и личными желаниями он видел за эти годы на Слизерине? Как отнеслись новоприобретенные родственники к нему самому, вспоминать даже не хотелось. К счастью, они не прожили после слишком долго, Том об этом позаботился.       Проявления сентиментальных чувств Грейнджеров хватило ровно на одну сигарету. Том отправил бычок в мусорку и протянул было руку за чемоданом появившейся на крыльце Гермионы, как оказался в неожиданном захвате и на пару секунд забыл, что надо дышать.       — Береги ее, — шепнула ему на ухо Джин, так бескомпромиссно обнявшая его на прощанье. — И себя, — добавила, размыкая руки.       — Постараюсь, — пробормотал он, пытаясь прийти в себя и стряхнуть оцепенение вместе с фантомным ощущением маленьких ладоней, оставшимся на спине. Мысли в голове моментально сбились, и он не сразу сообразил, что надо подхватить Гермиону и аппарировать к Кингс-Кросс. Та выглядела искренне расстроенной и терла подозрительно блестящие глаза тыльной стороной ладони.       Поскольку Том предпочитал приходить заранее, свободное купе в поезде они нашли легко. Гермиона была все еще молчаливой, когда к ним присоединились шумные Гарри и Рон с вечно хихикающей Лавандой и поезд тронулся.       — Нам надо выполнить обход, — заявила она, поднимаясь. Том, на мгновенье забывшись, начал было вставать следом и машинально коснулся плеча. Пальцы нащупали лишь хлопок рубашки — значок старосты остался где-то в прошлой жизни, но подсознание никак не могло к этому привыкнуть. Гермиона проследила за движением его руки.       — Хотел сходить с тобой, помочь, — пояснил Том свой порыв.       Она лишь качнула головой, затем вытолкала в коридор Рона, который явно не посчитал предложение уделить время обязанностям старосты относящимся к нему самому.       — Спорим, Малфой уже ходит павлином по поезду и красуется значком? — скривился Гарри, когда они остались втроем.       — Пойду поищу Парвати и Падму, — под этим благовидным предлогом Лаванда скрылась в коридоре, спасаясь от извечных разговоров о Малфое, которые достали уже всех окружающих. Том такой свободой действий не обладал, а между заманчивыми перспективами провождения времени в купе Слагхорна и выслушивания самовосхвалений Драко его квиддичных талантов (и с кем он играл летом? Разве что с домовыми эльфами или Крэббом и Гойлом, которые от тех недалеко ушли) предпочитал все-таки посидеть с Поттером. Он поймал себя на мысли, что это забавно — еще недавно он жаждал проводить время в гордом одиночестве, но был вынужден находиться в обществе других слизеринцев, вечно притворяться и формировать образ себя, работать на собственный авторитет. Сейчас у него имелась компания на выбор или, напротив, он спокойно мог уйти в любой момент, но предпочитал все-таки оставаться с Гарри. Тем более тот, когда они остались наедине, с заговорщицким видом придвинулся ближе.       — Помнишь учебник Принца-полукровки? — спросил он. — Там еще были модифицированные рецепты зелий…       — Благодаря которым профессор Слагхорн так восхвалял твои таланты зельевара, — понимающе кивнул Том. — И много новых заклинаний.       — Надеюсь, ты не обижаешься, что твой любимый Слагхорн считает меня лучшим учеником в классе? — Гарри выглядел пристыженным, но лишь слегка.       — В каком-то смысле это заслуженно, — пожал плечами Том. — Я предпочитаю следовать четким проверенным указаниям и никогда бы не рискнул выполнять инструкции, написанные от руки в учебнике. Однако признаю, что кем бы ни был этот Принц-полукровка, у него есть талант и, что главное для зельевара, чутье.       — Да-да, — моментально скис Гарри. — Я тоже так думал. Восхищался этим человеком, его талантом и воображением. Какое-то время даже казалось, что он чем-то похож на меня, стал мне кем-то близким. Пока мама не рассказала недавно, кто автор этих записей. Снейп, — его лицо было таким, будто он съел половинку лимона, не закусывая. — Она узнала почерк и его привычку писать на полях.       — Надо же. Не думал, что он увлекается зельями, а не только боевой магией. И никогда бы по нему не сказал, что он любит отступать от правил, — вскинул брови Том.       — Это ужасно, я целый год не отрывался от его учебника, буквально спал с ним под подушкой. Чувствовал, что нашел еще одного друга. Не такого, конечно, внимательного и заботливого, как ты, но тоже близкого мне по духу. А им оказался этот носатый слизняк, мой отчим.       — Они с Лили?.. — какая-то непонятная прострация накрыла мысли, и Том осознал, что задержал дыхание, только когда выдохнул на ответ Гарри:       — Официально еще нет, но что это меняет, если он живет с нами уже много лет и никуда от него не деться? Хуже тех моментов, когда он ко мне придирается, только те, когда он пытается изображать заботливого родителя. Лицемер! Я знаю, что он предпочел бы жить с мамой без меня. Он ненавидел моего отца, а я ему его напоминаю.       — Однако вряд ли он хочет, чтобы ты тоже умер? — судя по лицу Гарри, приободрить у Тома получилось плохо. Он сменил тактику: — Ты уже совершеннолетний, осталось отучиться последний год и можешь начать новую жизнь, без него.       — Да, я хотел поступать на курсы при аврорате, как отец. Они платят стипендию, немного, но на съем какого-то жилья должно хватить, не могу же я вечно ютиться у Сириуса. Вот бы добыть где-то денег… У крестного или мамы выпрашивать неудобно, — вздохнул он.       — Думаю, тебе предоставится такая возможность, — улыбнулся Том. Пожалуй, выигрыш в Турнире больше пришелся бы к месту не Драко, который жаждал дорогих игрушек и развлечений, а Гарри, стремящемуся к независимости и самостоятельности взрослой жизни.       

***

      Время в поезде пролетело незаметно, когда вернулась Гермиона и Том погрузился в беседу с ней о предстоящих темах по нумерологии. Он начинал потихоньку понимать, зачем нужны отношения, и даже наслаждаться некоторыми моментами. Раньше он относился к девушкам предвзято, наблюдая среди парочек вокруг себя, как ребята сбиваются с ног, стараясь угодить своим дамам, тратят деньги и силы, лишь бы получить допуск к телу. Сам он не имел мотивации, да и желания, если быть честным, участвовать в подобной суете. Но оказалось, что отношения вполне можно устроить с выгодой для себя и получать от них приятные эмоции. Пускай он не помнил последние полгода, но сейчас открывал все заново, и ему это нравилось. Определенно, начать встречаться с Грейнджер было логически верным решением.       Большой зал встретил теплым светом парящих свечей и уютным блеском золота, а каменные стены словно заключили в дружелюбные объятия. На каникулах Том, с одной стороны, наслаждался свободой без гнета правил и проницательного взгляда голубых глаз из-за стекол очков-половинок, но с другой — оказавшись в родных стенах, он осознал, что все же привычно скучал по Хогвартсу, по своему первому настоящему дому. Подумав о том, что если бы их столкновение с Гермионой в архиве пошло по другому сценарию, то он никогда бы сюда не вернулся, он даже испытал мимолетную тоску. Несмотря на то, что он проиграл, какая-то часть его была все же рада этому.       За слизеринским столом Драко наворачивал приготовленные эльфами яства и привычно хвалился, рассказывая всем заинтересованным, как они с отцом и матерью ходили на скачки гиппогрифов и «конечно же, сидели в вип-ложе рядом с министром». Том, расположившийся по правую руку от него, сконцентрировался на жареном цыпленке и не особо вслушивался — ему хватило вида отвратительной шляпки с чучелом какого-то мертвого зверька, которую месяц назад украшала на эти скачки Беллатриса. «Приготовила закуску для победителя?» — ехидно поинтересовался тогда Томас, заставив свою молодую версию фыркнуть в утренний кофе. Иногда он был вполне сносным, особенно когда озвучивал мысли, пришедшие в голову Тома. Или предвосхищал их.       — Мы с родителями ездили во Францию, — рассказывала Панси, сидевшая напротив, и демонстративно возила по тарелке салатный лист. Она явно слышала историю Драко уже не один раз. — Погода на Лазурном берегу стояла чудесная…       — Надеюсь, ты хорошо отдохнула. Читал, что там великолепные пляжи. Накупалась вдоволь? — вежливо улыбнулся Том.       Панси подавилась своим салатом и уставилась на него, зло сузив глаза и сжав губы в тонкую ниточку. Сердито фыркнув, отвернулась и зачем-то отодвинула бокал с соком прочь. Блейз, не особо скрываясь, довольно заржал.       — Это было тонко, — хмыкнул над ухом Теодор. — Ты бы еще про тентакли спросил…       Том недоуменно пожал плечами. И чего он такого сказал?       — А теперь, когда мы все набили животы, прошу вас уделить мне минутку внимания, — поднялся со своего места Дамблдор. — Понимаю, глаза слипаются, но надолго я вас не задержу, лишь пара важных объявлений.       Малфой, до этого сонно подпиравший ладонью щеку, встрепенулся и уставился на директора с жадностью. Тео и Блейз так же продрали закрывающиеся глаза. Выдержав драматичную паузу, Дамблдор продолжил:       — Для начала напомню всем студентам, что Запретный лес по-прежнему запретен и ходить туда без преподавателей не следует. При желании профессор Хагрид может устроить вам экскурсию, если кто хочет помочь ему с запором у фестралов или со сломанной лапой гигантского акромантула. Еще мистер Филч просил напомнить, что магия в коридорах до сих пор под запретом, а также кусающиеся фрисби, шутихи из магазина мистера и мистера Уизли и прочие двести шестьдесят восемь наименований, с которыми можно будет ознакомиться в его кабинете, — во взгляде поверх очков почудилось ехидство.       — Также у нас есть две новости, одна хорошая, другая плохая. По традиции начну со второй — в этом сезоне соревнований по квиддичу не будет…       Гриффиндорский стол взорвался гневными криками. Том увидел ошарашенное лицо Гарри и возмущенного Рона, который размахивал руками, пытаясь выразить обуревающие его эмоции. Гермиона выдержала новость более стоически — кажется, она не поняла, из-за чего шум.       Слизеринский стол отнесся к объявлению спокойнее — большая его часть явно знала, что Дамблдор произнесет следом. И он не обманул ожидания, поднял руку, призывая студентов к молчанию, и снова заговорил:       — Но слегка утешить вас должно то, что Хогвартс в этому году будет вновь проводить более масштабное и захватывающее мероприятие…       Вот теперь гвалт за столами поднялся гораздо сильнее. «Турнир!» — возбужденно кричал кто-то из рейвенкловцев. Гриффиндорцы просто бессвязно орали и трясли друг друга за плечи. Малфой удовлетворенно стукнул кулаком по столу: «Да!».       — Поскольку прошлый Турнир Трех Волшебников выиграл Седрик Диггори, то и в этот раз принимающей стороной вновь выступает Британия. Претенденты из Дурмстранга и Шармбатона прибудут через несколько дней, и я призываю вас показать им все наше гостеприимство. Принимать участие вновь могут только совершеннолетние студенты. В этом году, ввиду неприятного происшествия на финальном соревновании в прошлый раз, намечаются некоторые изменения правил, но со всем этим вас ознакомят представители Министерства на торжественной церемонии открытия. Также ее посетят чемпионы прошлого Турнира, и все желающие смогут получить их автографы, — подмигнул директор. Том поймал довольный взгляд Регулуса, сидящего за преподавательским столом, и мысленно прокомментировал: «И не только автографы».

***

      — Турнир, представляешь?! Как жаль, что ты не видел предыдущего! Там были драконы, русалки, а Виктор Крам отрастил себе акулью голову.       Том со вздохом отодвинул прочь записи по истории магии и взмахнул палочкой, накладывая на перо заклинание, чтобы то продолжило конспектировать лекцию. Все равно Гарри настолько возбужден, что сейчас не даст ему сконцентрироваться на очередном гоблинском восстании. Впрочем, не то чтобы оно его уж слишком интересовало.       — Все уже думали, что Крам будет победителем Турнира, как эффектно они с Гермионой первые вынырнули из озера…       — Почему с Гермионой? — нахмурился Том.       — Она была его заложницей, а второе задание заключалась в том, чтобы спуститься на дно озера и спасти ее от русалок, — на недоумевающий взгляд Гарри пояснил: — Ну, они встречались.       — Точно, — кивнул Том, — ты говорил, что они вместе пришли на Рождественский бал.       — Видимо, вы избежали этого неловкого разговора о бывших. Или ты избежал, — Гарри шутливо толкнул его локтем в бок. — У тебя-то список явно подлиннее будет.       Том лишь поморщился, а Гарри продолжил:       — Надеюсь, в этот раз ее снова не засунут на дно озера. Но ты уж постарайся вытащить ее пораньше, если вдруг, а то я переживаю.       — Ты что, решил, что я собираюсь участвовать? — презрительно фыркнул Том. — Делать мне нечего, пытаться убить себя на потеху публике.       — Ты не хочешь? — протянул Гарри. — Так это многое меняет! Я не сомневался, что чемпионом Хогвартса будешь ты, но если нет… это же такая возможность! Я тогда тоже могу попробовать.       — Конечно, — ехидно улыбнулся Том. — Если тебе не терпится попасть на ужин к дракону.       — Вечно ты пессимистично настроен, — беззаботно отмахнулся Гарри. — Тем более я уверен, что в этот раз будет не дракон, а что-то другое, не станут же они повторяться. А значит, жить можно. Выиграть Турнир — это же такие деньги, слава, все девушки будут мои!       — Ты и так популярный парень, — пожал плечами Том. — Может, стоило бы быть поосторожней и доверить столь небезопасные развлечения Драко?       — И он хочет бросить свое имя в Кубок? — Гарри возмущенно блеснул глазами за стеклами очков. — Тогда я просто не смогу пройти мимо! Кубок — беспристрастный и неподкупный магический судья, он сразу покажет, кто из нас двоих более достойный! Его не обмануть подлыми трюками. Малфой больше не сможет кичиться своим мнимым превосходством.       — Да тише вы, лекция еще идет! — прервала их разговор Гермиона, дотянувшись через Тома до Гарри и стукнув того свернутым пергаментом по затылку. В злом взгляде в ответ явно читалось: «Почему опять меня, а не его?». — Но я рада, что ты не собираешься участвовать, — добавила она тихо. — Почему-то я в этом даже не особо сомневалась.       Том только легко улыбнулся. Все словно с ума сошли насчет Турнира, обсуждали его и за завтраком, и на уроках, семикурсники будто в полном составе собрались бросать свои имена в кубок. И никто даже не сомневался, что Том тоже примет участие во всеобщей истерии. Кроме Гермионы. С одной стороны, то, что она его так хорошо изучила, настораживало, но с другой — понимание хотя бы от единственного человека почему-то грело душу.      

***

      Пара недель, подогретая взбудораженным предвкушением, пролетела быстро. И если все ждали церемонии открытия Турнира и установки Кубка Огня, чтобы бросить туда свои имена, а младшие, тихо шушукаясь по углам, делали ставки, кто будет чемпионом Хогвартса, то Том ждал прибытия иностранных гостей с другим настроением. Его мысли занимала делегация Дурмстранга, которая должна была состоять из семикурсников, по легенде, его одноклассников. Наверняка Каркаров проинструктировал учеников относительно Тома, но это не отменяло того факта, что он не знал ни одного имени. Кроме, само собой, Марии.       Антонин просил его присмотреть за дочерью — сомнений в том, что она будет чемпионом, у него не имелось. И Том не знал, как он планирует исполнять его просьбу, ведь у них с этой девушкой с самой первой встречи установились напряженные отношения, которые не перерастали в открытое столкновение только благодаря сдерживающим факторам вроде наличия родителей (или же «родителей», в случае Томаса и Беллатрисы) рядом, а также присущей Тому деликатности и тактичности.       В день икс к назначенному часу во двор высыпала, наверное, вся школа. Хагрид надел какой-то ужасающий клетчатый пиджак и повязал нечто, похожее на занавеску, в качестве галстука. Том пытался не поморщиться слишком явно при виде подсолнуха в его петлице. Они поддерживали вежливый нейтралитет и старались пересекаться по минимуму, что обоих устраивало.       Профессор Слагхорн также принарядился и теперь украдкой пытался наложить на себя охлаждающие чары, чтобы не мокнуть в плотной одежде под все еще жарким сентябрьским солнышком. Индейское лето, как называют эти последние теплые деньки. Том ненароком взмахнул палочкой, облегчая страдания профессора, и получил в ответ благодарный взгляд. МакГонагалл же, казалось, вовсе не мучалась в своем плотном платье зеленого бархата, закрывающем сухощавую фигуру с шеи до пят, как и Дамблдор, который выбрал самую пеструю из своих лиловых мантий. Том искренне надеялся, что под дорогими шелковыми одеждами есть хоть что-то еще, а довольная улыбка директора не связана с залетающим под его подол прохладным ветерком. А вот незнакомый парень рядом с Дамблдором явно не утруждал себя официозом — на нем была лишь черно-желтая футболка и легкие брюки.       Мачта из потемневшего от времени и ветров дерева вынырнула из глубин озера, пронзая практически ровную гладь. Вода стекала с палубы, струилась по мрачным бокам — те словно принадлежали доисторическому морскому чудовищу, помутневшая кожа которого плотно обтянула ребра. Неспешно корабль причалил к крутому берегу, четко замерев всего в нескольких сантиметрах от скалы, трап изящным движением выехал сам по себе, а фигуры в красных плащах с меховым подбоем гуськом двинулись к камням суши.       — Альбус! — широко улыбаясь и демонстрируя кривые желтые зубы, Каркаров протянул руку Дамблдору. — Рад видеть, что Хогвартс на прежнем месте.       — И встречает вас со всем жаром, — тот кивнул на палящее солнце.       — Вижу, как вы старались, — кисло ответил директор Дурмстранга. — Мистер Диггори, рад видеть и вас, несмотря на все наши разногласия.       — Думаю, они далеко в прошлом, а теперь для вас найдется новая достойная, более юная мишень, — не остался в долгу парень, который, очевидно, и был чемпионом предыдущего Турнира, Седриком Диггори.       — Я радею исключительно за благополучие своей школы, — высокомерно произнес Каркаров.       Тем временем остальные его ученики догнали своего директора. Мария недовольно огляделась и скинула плащ одним движением, достаточно громко пробормотав, что предсказатели погоды — идиоты. Другие тут же повторили ее действия. Лишь чернявый нахмуренный парень рядом с ней остался в форменном плаще и небрежно повел палочкой, беззвучно наложив на себя охлаждающие чары.       — Как и мы все, беспокоимся о школе и наших учениках, — ответил Дамблдор. — Тем более что это дело такое, сегодня ваши, завтра наши… — он оглядел студентов, словно кого-то выискивал. По лицу Каркарова расплылась понимающая улыбка.       — Точно-точно, есть перебежчики. Том, мальчик мой… Уверен, ты хорошо здесь устроился.       Тот осознал, что оказался слишком близко, только когда рука директора Дурмстранга цепко ухватила его за плечо. Дамблдор тоже обернулся к нему, и Том почувствовал на себе его изучающий взгляд. Плотно сжал зубы — наверняка директор попросил Каркарова поддержать легенду о дурмстранговском прошлом одного загадочного ученика, а тот только что бездумно выдал их с Томом личное знакомство.       Неловкий момент прервало громкое хлопанье крыльев, а ветер накрыл площадку перед замком, принося секундное облегчение от полуденного зноя. Все задрали головы, разглядывая пролетевших на бреющем полете крылатых коней, которые тянули за собой массивную карету размером не меньше трехэтажного дома. Они приземлились поодаль, звонкий цокот копыт по камню перекрыл возбужденный гомон толпы. Дамблдор и Каркаров двинулись к карете, из распахнувшейся двери которой, опираясь на услужливо поданную руку Хагрида, выступила дама, столь высокая, что могла посоперничать с ним в росте. Дурмстранговцы остались топтаться на месте и глазеть по сторонам, а ученики Хогвартса потеряли к ним и их лаконичному кораблю интерес и ринулись рассматривать крылатых коней и богатое убранство золоченой кареты, расписанной изящными вензелями. Гермиона же замешкалась рядом с Томом, не проявив особого интереса к французам.       — Реддл, — Мария ступила ближе, смерив его все таким же недовольным взглядом.       — Долохова. Рад тебя видеть, — Том растянул губы в насквозь фальшивой улыбке.       — Запомни, повторять не буду, — процедила она тихо, так, чтобы никто, кроме него, не услышал. — Слева направо: Ондржей, Степан, Катарина, Оден, Любомир. И Виктор, — закончила уже громче и отшагнула назад, взяла под руку того самого насупленного парня, который единственный остался в меховом плаще. Разглядев его поближе, Том теперь увидел, что он явно старше других.       — Виктор Крам? — вскинул брови он. — Так вот с кем ты встречаешься?       Протянул ладонь, ощутил крепкое рукопожатие и уверенно встретил хмурый внимательный взгляд из-под густых бровей.       — Не помню тебя, — ответил Виктор, задержав руку Тома в своей. — Но я не очень присматривался к младшекурсникам, когда учился. Раз Мария говорит, что ты ее бывший одноклассник, то так и есть.       Он оглянулся по сторонам, изучая оставшихся рядом с ним перешептывающихся студентов Хогвартса настороженно, будто опасался, что сейчас к нему кинутся выпрашивать автографы. А потом замер, когда его взгляд остановился на Гермионе.       — Герм-ивонна?.. — протянул он удивленно. — Сто лет от тебя ни одного письма. А ты похоро… повзрослела, — поправился он под сердитым взглядом Марии. Том осторожно высвободил ладонь из захвата зависшего Крама, для которого оказалось сложно делать два дела одновременно, и демонстративно приобнял Гермиону за плечи. Почему-то внимание другого мужчины к ней было неприятно и хотелось расставить все точки над «и», показав принадлежность девушки ему и только ему.       — Твоя бывшая? — раздосадованно фыркнула Мария. — Какая миленькая маленькая девочка. Любите вы, мужики, таких…       — Твой бывший? — в тон ей ответил Крам, кивнув на Тома. — А говорила, внешность для тебя не главное.       Гермиона замерла под его рукой и впилась в Марию напряженным взглядом. Та подавилась словами, уставившись на Тома, затем горячо запротестовала:       — Нет! С ним?.. Да ни за что!       — Никогда в жизни! — подтвердил Том.       — Не было ничего! Только не с ним — надутый, высокомерный…       — … грубая, неотесанная…       — … без меры пьющий и курящий…       — … самодовольная и упертая…       — … папенькин сынок!       — … хабалка!       Воцарилась напряженная тишина, во время которой Виктор и Гермиона удивленно переводили взгляды с Тома на Марию, а те пялились друг на друга и тяжело дышали, оба ошарашенные спонтанно вырвавшимися откровенными словами.       — Точно твой бывший, — подвел итог Виктор.