Маска в огне

      — Нет, ну ты слышал? — Малфой разве что не дергал Тома за рукав, когда они шли к слизеринским подземельям после плотного и насыщенного ужина. — Никаких ограничений! Это же можно, значит, использовать на сопернике легилименцию или следящие чары, которые тоже относятся к темной магии. Да хоть поджарь живьем в Адском Пламени, главное, не Авадой — и ничего тебе не сделают! Что, ребята, — Драко обернулся к Крэббу и Гой­᠎лу, которые замыкали процессию, — будете бросать свои имена?       Судя по мычанию этих троллеподобных, ответ был, скорее, да, что, впрочем, Тома не особо интересовало. Как и Драко, который радостно продолжил, подмигивая:       — Но мы-то знаем, кто будет чемпионом, не так ли? Если, конечно, ты не надумал бросать в Кубок свое имя.       — На самом деле, я бы и тебе не советовал, — после краткого раздумья все же произнес Том. — Он явно что-то задумал, судя по новым правилам и тому, что даже явился лично, наплевав на опасность. Ему очень нужно привести одного из будущих чемпионов к победе, а что станет сопутствующим ущербом — не так важно.       — Бояться надо не мне, а моим соперникам! — распалял себя Драко. Нотт, который прислушивался к разговору, тем временем чуть притормозил и пошел вровень с Томом. Спросил тихо:       — Что, думаешь, не стоит? Я, в принципе, не то чтобы собирался, но раз ты говоришь…       — Тебе это не нужно, Тео.       Тот кивнул, восприняв логичные доводы. Однако судя по сцене, что развернулась в Большом зале следующим утром, не все были столь же осторожны.       Кубок расположили перед преподавательским столом, чтобы был условно под присмотром, хотя такому древнему магическому артефакту, накрытому дополнительно еще личным куполом и отгороженному линией возраста Дамблдора, защита особо не требовалась. Но из-за местоположения в каждого, кто проходил к Кубку, тут же впивались любопытные взгляды всех семи курсов. Ученики не спешили заканчивать с завтраком, поскольку он постепенно превратился в шоу — кто-то кидал заранее заготовленные бумажки под аплодисменты друзей, кто-то свистел, когда бросали его соперники, кто-то спешно отрывал куски от пергамента с домашней работой, заразившись всеобщим ажиотажем, и криво царапал на них свое имя буквально на коленке. Том наблюдал за шумихой свысока, потягивая черный кофе — знакомство с маленьким эльфом-недотепой лишним не стало, и теперь тот сильно скрашивал недобрые утра. Каким-то волшебством он всегда безошибочно определял, где садится человек, проявивший к нему вежливость, пускай и не знал, что в той было мало искренности. Драко рядом светился, словно начищенный медяк — он бросил свое имя одним из первых, будто это могло как-то повлиять на результаты, и теперь с интересом ждал, когда к Кубку подойдут французы. Ученики Дурмстранга уже совершили обязательную программу в полном составе, не нашлось ни одного, кто бы уклонился или на чьем лице были бы написаны сомнения.       Сначала в зал влетел взъерошенный больше обычного Гарри. В принципе, ничего странного в этом, по сравнению со всей утренней шумихой, не было, так что на него никто не обратил особого внимания. А вот его громкий вопль: «Пусти!» — проигнорировать оказалось уже невозможно. Как и остальные студенты, Том повернул голову к дверям.       Причина возмущения Гарри быстро стала понятна. У самого входа в Большой зал в его плечо вцепился Снейп и сейчас что-то выговаривал, поначалу тихо, но в ответ на вопли Поттера тоже повысил голос:       — … я не позволю тебе влипнуть в очередные неприятности!       — Ты не имеешь права мне запрещать! Я уже совершеннолетний и могу сам решать, буду участвовать или нет. Какое тебе вообще дело?!       — Ты здесь под моим присмотром! Я не хочу отчитываться перед твоей матерью, почему я дал ее сыну героически сдохнуть прямо у себя под носом!       — Да тебе это будет за счастье, если так! Думаешь, я не знаю, что только мешаю тебе, раздражаю своим постоянным нахождением рядом. Скоро ты избавишься от обузы, но не потому, что я сдохну, а когда выиграю Турнир и наконец смогу свалить от тебя подальше!       — Только попробуй! — Снейп тяжело дышал, длинные волосы прилипли к мокрому лбу, но он этого даже не заметил. Его рука скользнула к карману мантии и застыла, коснувшись прорези в ткани кончиками пальцев.       — Что, приложишь меня заклинанием прямо посреди Большого зала? — Гарри ехидно развел руками. — Попробуй, хочу посмотреть, как тебя вышвырнут из школы. Быстрей, чем произнесешь «Петрификус Тоталус».       — Ты пожалеешь об этом, — убрав руку от палочки, Снейп выпрямился и покачал головой. На его плечо легла ладонь Регулуса, который незаметно подошел к другу. Кажется, профессора пытались прожечь в спине Гарри дыру, пока он гордо дефилировал по проходу к Кубку в наступившей тишине. Все студенты тоже с интересом наблюдали за сценой. Регулус негромко говорил Снейпу что-то успокаивающее.       — Уверен, все будет в порядке… — донеслись его слова.       — Конечно, будет, — Снейп исподлобья смотрел на Кубок, который полыхнул пламенем, поглотив очередную бумажку. — Не сомневаюсь, что такого несносного, высокомерного и недалекого мальчишку не выберут для участия, найдутся кандидаты получше.       Они были вынуждены посторониться, когда мимо прошла стайка французов в голубых мантиях. Гарри задержался у Кубка будто случайно. Габриэль Делакур выглядела бледной и сосредоточенной, даже не обратила внимания на его приветливую улыбку. Одна из девушек и вовсе не стала кидать свое имя, просто мялась в сторонке, в отличие от того странного паренька, что опрокинул на Габриэль сок за праздничным ужином. Он светился так, словно это был звездный час в его никчемной жизни, и с уверенным видом закинул бумажку в пламя. Возможно, так и было — впечатления подготовленного бойца он не производил ни капли: та же вчерашняя мятая мантия, хаос во взъерошенных светлых волосах, легкая щетина на вытянутом лице. Том направился на выход из зала, не досматривая шоу, только отметил, как Габриэль на секунду замялась, прежде чем разжать пальцы над пламенем. К застывшим у выхода Снейпу и Регулусу как раз присоединились Флер и Гермиона, которая тоже неодобрительно смотрела на своего друга.       — Я пыталась его отговорить, — вздохнула она, когда Том подошел ближе. — Но если Гарри что-то вбил себе в голову, он никого не послушает.       — У меня тоже сердце не на месте из-за Габриэль, — Флер, которая постоянно мерзла в замке, плотнее закуталась в шаль. — Да, мы тренировались и готовились, но… Мы готовились к честному состязанию, которого теперь явно не будет. А она такая нежная девочка.       — Что за парень с ними? — поинтересовался Том. — Вот уж кто не переживает из-за участия.       — Доминик, — Флер скрипнула зубами, а на очаровательном личике появилось выражение неприкрытого презрения. — Не знаю, зачем его взяли с собой. Хотя нет, знаю — наверняка, чтобы не устроил очередное некрасивое шоу, что полукровку ущемляют, отдавая предпочтение чистокровным по праву рождения. Он очень горел этой поездкой, а мадам Максим даже не знала, что будет лучше — оставить это чудо в замке или взять с собой, хоть под присмотром.       — Выглядит так, словно ему рядом с остальными нечего ловить, — пожал плечами Том. — Он даже не смог выполнить очищающих чар вчера.       — О, не обманывайся его внешней неказистостью, — фыркнула Флер. — Этот парень — тот еще мошенник, просто обожает ввязываться в скандалы. Когда я училась в Шармбатоне, он потрепал мне прилично нервов даже будучи третьекурсником, чего стоит только случайно выпущенная им болтрушайка, которая решила свить гнездо у меня в волосах. Я уверена, что половину неловких ситуаций он создает специально, ради собственного удовольствия.       Том, который наблюдал теперь, как Доминик пытается дотянуться до фруктов на столе, мог бы с этим поспорить. Когда парень наконец догадался воспользоваться Манящими чарами, то яблоко вылетело с блюда как из пращи и попало прямиком в лоб сидящего рядом рейвенкловца. Выражение раскаяния на лице шармбатонца выглядело вполне искренним. Впрочем, Том не был на сто процентов уверен — он отыгрывал эту эмоцию примерно так же при надобности.       — … может, хочешь соку? Я тоже еще не завтракал. Пошли за наш стол, у нас всегда самые горячие тосты и даже есть круассаны, — Гарри крутился рядом с Габриэль, которой сейчас явно требовалась не еда, а прогулка до уборной. Девушка улыбнулась через силу и кивнула, гриффиндорцы тут же шустро раздвинулись на скамье, уступая им место. Гарри выглядел чрезвычайно довольным собой и кинулся намазывать для нее апельсиновый джем на выпечку. Гермиона посмотрела на это презрительно и села на противоположной стороне стола.       Краем глаза Том увидел алую мантию, которая взметнулась, когда мимо них быстрым шагом прошел Виктор Крам, сделав вид, что не заметил почти перекрывшую выход группу из людей, с каждым из которых он был в натянутых отношениях. Прошествовав к слизеринскому столу, он сел на самый край рядом с Марией. Что-то буркнул, она ответила так же кратко — видимо, что уже бросила свое имя.       — Он прямо зачастил в школу, — едко заметила Флер. — Как бы его спортивные показатели не ухудшились с таким отлыниванием от тренировок. Ладно я, это моя обязанность как официального представителя Департамента Спорта, но что-то мне подсказывает, что он здесь не по рабочей необходимости.       — Брось, дорогая, — Регулус приобнял ее за талию. — Мы же все понимаем, любовь — она такая. Это мне чрезвычайно повезло, что ты сейчас можешь быть рядом, и я не знаю, хвалу каким богам возносить…       Под эти розовые сопли Том моментально вспомнил, что ему надо зайти за… неважно, лишь бы подальше отсюда, и быстро ретировался в коридор.

***

      Библиотека показалась хорошим местом, чтобы провести эту субботу, заполненную возбужденной суетой — та превратила замок в гудящий улей. Мало кто из студентов нашел в себе силы сосредоточиться на домашнем задании, лишь Том и Гермиона, не сговариваясь, приступили к эссе, которое нужно было сдавать через неделю. Впрочем, тишину библиотеки вскоре нарушил Гарри, влетев в почти пустое помещение лохматым вихрем.       — Она така-а-ая! — сбивчиво высказывал он, плюхнувшись задом на край стола. Гермиона, поморщившись, вытянула из-под него свой пергамент. — Смеется над всеми моими шутками, даже теми, которые мне самому кажутся дурацкими. Любит квиддич. И тыквенный сок ей понравился, хотя ни разу до этого не пробовала. Уверен, она останется в восторге от маминого тыквенного пирога, он просто восхитителен…       — Быстро ты, — вскинул брови Том. — А как же узнать, чего она хочет по жизни, прежде чем переходить на такие серьезные стадии отношений, как кормить маминым пирогом?       Которого, кстати, он бы и сам был не прочь отведать. Возмутившись собственной неожиданной мысли, он вновь уткнулся в пергамент.       — Не кажется ли тебе это подозрительным? — Гермиона же включилась в разговор активнее. Нахмурившись, почесала лоб кончиком пера и отложила то в сторону. — Что из всех окружающих парней, многие из которых богаты и обладают знатными фамилиями, она крутится именно рядом с тобой?       — То есть ты считаешь, что я недостаточно хорош для нее? — оскорбился Поттер.       — Я не об этом, Гарри, ты отличный друг и замечательный парень! Я просто веду к тому, что она подозрительно легко пошла на контакт, и именно с тобой, а не с кем-то другим. Она не приценивается к прочим парням, хотя все от нее без ума, и я даже слышала, что Забини пытался пригласить ее на свидание, но она не принимает ничьи больше знаки внимания… Как будто что-то замыслила и ты ей для чего-то нужен.       — Теперь это звучит еще хуже, словно она не могла заинтересоваться мной просто так, — глаза Гарри метали молнии, сверкая из-за стекол очков.       — Да я не об этом! — отчаянно вскрикнула Гермиона и тут же понизила голос, вспомнив, где они находятся. Обвела взглядом библиотеку, но никого поблизости не наблюдалось, мадам Пинс тоже не спешила отчитывать нарушителей со своей метелкой для пыли наперевес, поэтому она тихо продолжила: — Может, она считает, что ты тоже будешь чемпионом, и пытается заранее обеспечить твою лояльность? Я не хочу, чтобы она использовала тебя…       — А ты что думаешь, Том?       Тот нехотя поднял глаза, оценил поджатые губы Гарри, который теперь вперился в него взглядом, ожидая вердикта. Сказать правду или соврать? Том всегда предпочитал говорить то, что выгодно ему, но сейчас ситуация была такова, что подобные глупые вопросы, которые терзали Поттера, никак не относились к нему самому, все эти романтические метания совершенно не входили в зону его интересов. Как бы поступил обычный парень, хороший друг на его месте? Поддержи он Гарри, и Гермиона может обидеться, что тоже плохо в долгосрочной перспективе. В противном случае расстроится Гарри, который и так сейчас еле держит себя в руках. Слишком сложны эти отношения между людьми.       — Я недостаточно знаю Габриэль, чтобы делать подобные выводы, — дипломатично высказался он. — Ничто не мешает тебе продолжать с ней общаться, но присматриваться к ее поведению, не исключая различных вероятностей.       — Спасибо, Том, я знал, что ты меня поддержишь, — заулыбался Гарри и легко спрыгнул со стола. — Думаю, стоит провести ей экскурсию, а то кто покажет ей захватывающий вид с Астрономической башни?..       — Профессор Синистра, например? — слова Гермионы летели уже в спину радостно побежавшему на выход другу. Она вздохнула и, подперев голову рукой, перевела задумчивый взгляд на Тома. — Мне кажется, Гарри даже не понял, что ты поддержал меня. Ты уже говоришь так обтекаемо, как истинный политик, это немного пугает, учитывая… ну… его.       Том лишь пожал плечами, предпочтя в очередной раз не заметить тему Томаса, которая всплывала с завидной регулярностью, и вернулся к эссе. Если каждый решит, что он поддержал именно его, то это станет прекрасным выходом из ситуации.

***

      Вечер наступил слишком быстро, как всегда бывает с теми событиями, коих совсем не ждешь. Том с некоторой внутренней усталостью представлял очередную шумиху и шоу, что устроят из сегодняшнего ужина как Дамблдор, так и Томас. Была бы возможность, он бы с удовольствием пропустил лицедейство, добыв еды на кухне, но… Он предпочитал быть в курсе происходящих событий, а не слушать потом полный бахвальства пересказ от Драко. К тому же ему наверняка придется проводить Марию через Турнир, на что активно намекали Томас и Антонин, поэтому информацию о нем стоит получить максимально возможную и без искажений.       Свечей над головой парило так много, что в теплом свете можно было разглядеть каждую трещинку на камне под ногами, каждую золотую вилку за магически увеличенным преподавательским столом, за которым вновь расселся расширенный состав, включающий в себя комиссию Турнира. Том не очень спешил, поэтому они с Гермионой зашли одними из последних, слившись с группой хаффлпафцев. Он почувствовал, что девушка кратко сжала его ладонь перед тем, как уйти к своему столу. Привычно приземлился между Драко и Теодором, на чьих лицах было написано возбужденное предвкушение. Впрочем, они не выделялись из остальной массы студентов: все ждали, даже младшекурсники, которые участвовать в Турнире не могли, но активно делали ставки и спорили.       Наконец тарелки опустели, а Дамблдор вытащил из кармана богато расшитой пестрой мантии старинные часы-луковицу, внимательно изучил и поднялся со своего места. На зал будто моментально опустился полог, что отсек все звуки. Том скучающе обвел взглядом замерших студентов, которые дышали через раз, застыв в моменте напряженного ожидания. Он же не разделял их эмоций — не испытывал ни напряжения, ни особого любопытства. Кто бы ни стал чемпионами, к нему это относилось меньше всего. Разве только была затаенная надежда, что Кубок все же не выберет Марию и ему не придется возиться со своенравной девицей.       — Думаю, Кубок уже готов принять решение. Когда я назову имена чемпионов, подходите ко мне, затем вы вместе проследуете в Зал Наград, вон в ту дверь.       Дамблдор обошел стол, приблизился к артефакту, который как раз на его словах вспыхнул ярким голубым пламенем, приковывая к себе всеобщее внимание. Свет свечей в зале драматично померк, оставляя лишь Кубок на импровизированной сцене. Как показушно и до секунд выверенно. Том чувствовал на себе взгляд Томаса, но не задержался на своем темном двойнике, осматривая преподавателей и комиссию. Регулус сжимал руку Флер под столом, Крам о чем-то тихо шептался с Каркаровым, Снейп гипнотизировал взглядом Кубок с таким отвращением, словно тот был его личным врагом. Мадам Максим свысока посматривала на своих подопечных, которые нахохлившейся группой голубых мантий выделялись за столом Рейвенкло. За слизеринским же Мария, окруженная алым, вцепилась в вилку так, что еще минута, и металл погнется в ее руке.       Пламя взвилось красным столпом, изменив цвет, а вместе с ним вверх вылетела обгоревшая бумажка. Дамблдор ловко перехватил ее в воздухе, перевернул, читая чернильные буквы. Оглядел зал, выдержав паузу, только затем размеренно озвучил:       — Чемпион Дурмстранга — Мария Долохова!       Ее однокурсники взорвались аплодисментами, которые тут же подхватил слизеринский стол, а затем и остальные. Даже не будучи знакомыми с девушкой лично, все прекрасно знали, что ее отец — глава Департамента Магического Правопорядка, а это сразу же добавляло очков грядущему шоу. Томас аплодировал, едва смыкая ладони, но на лице его блуждала удовлетворенная усмешка. Каркаров проявлял эмоции более бурно и стучал кулаком по столу. Крам сдержанно хлопал, восприняв выбор Кубка как само собой разумеющееся. Мария прошла к Дамблдору по проходу, пожала ему руку — директор изобразил радость, сомнительно, что искреннюю — и встала рядом, оглядывая зал с победной усмешкой.       Только когда пламя вновь налилось алым, гомон утих, а все опять уставились на Кубок, что собирался выдать следующий вердикт. Дамблдор поймал выплюнутую бумажку, на секунду нахмурился, читая.       — Чемпион Шармбатона… — взглянул на стол Рейвенкло поверх очков-половинок, выцепляя нужное лицо. — Доминик Тришар!       Вежливые аплодисменты от учеников Хогвартса завязли в сгустившемся воздухе и быстро утихли. Мадам Максим спала с лица и сердито отбросила салфетку, которую комкала в руке, прочь. Взглядом Флер, казалось, можно было поджарить человека не хуже, чем Адским Пламенем. Однако Доминик не обращал внимания ни на него, ни на ошалевшие лица сокурсников, ни на дрожащие губы Габриэль. Легко и грациозно он выбрался из-за стола — и куда только подевалась его неуклюжесть? Шел по проходу он чуть ли не пританцовывая и не испытывая никакого дискомфорта от шепотков, что поднимались, стоило ему пройти мимо. Том рассматривал парня будто впервые и теперь замечал и его непоколебимую уверенность в себе, которой явно недоставало Габриэль, и отсутствие страха перед таким масштабным событием. Доминик встал рядом с Марией; та явно не оценила нового соперника, лишь кинула презрительный взгляд на помятую мантию.       — И теперь самый интересный для учеников Хогвартса момент, которого вы все долго ждали.       Глаза Дамблдора блестели по-лисьи хитро, словно бы для него интрига, что он намеренно нагонял, не была никакой интригой, а он вновь все знал заранее. Но это, конечно же, была лишь продуманная иллюзия — как показал случай с Домиником, выбор Кубка может стать вполне неожиданным. Вдруг сейчас выпадет этот гриффиндорский увалень Невилл Лонгботтом? Том почувствовал, что в нем все же поднимается интерес, и он гипнотизирует вылетевшую из Кубка бумажку так же затаив дыхание, как остальные.       — Чемпион Хогвартса…       Кусочек пергамента с обгоревшими краями мелькнул в длинных сухощавых пальцах, и Дамблдор на пару секунд замер, читая последнее имя. Еще чуть-чуть, и весь зал просто задохнется от напряжения. Наконец директор поднял взгляд.       — Том Реддл.       Том смотрел в голубые глаза, которые безошибочно нашли его лицо среди учеников, но в голове звенела блаженная пустота. Ее тут же заглушил взрыв шума, что навалился разом, но будто издалека, откуда-то из-за шотландских гор, скатываясь эхом по склонам. Кто-то аплодировал, кто-то кричал и свистел, но это никак не относилось к нему самому.       — Давай, иди! — он наконец почувствовал, как Тео теребит его за плечо, подталкивая встать.       Том поднялся на ноги с полным ощущением, что выполняет какой-то дурацкий ритуал, играет роль в комедии абсурда. Его имя никоим образом не могло очутиться в Кубке. Ошибка? Вряд ли, скорее, намеренная диверсия. И он теперь никак не может отказаться от навязанного ему против воли магического контракта.       А Хогвартс тем временем ликовал. Почему? Какое им всем дело? Неужели они так рады его внезапной победе? «Наверно, стоит посмотреть и оценить, кто именно и как отреагировал на эту новость, провести анализ, чтобы сделать соответствующие выводы», — подумала последняя оставшаяся здравая часть рассудка. Но в том вязком сиропе, в котором он находился, взгляд просто не концентрировался ни на чем конкретном, лишь скользил по безликой массе — восторженной, обожающей, озадаченной или откровенно обозленной. Пожал руку Дамблдору, почти не почувствовав тонких пальцев. Остановился рядом с Марией.       Ее улыбка превратилась в натянутый оскал, и именно это немного отрезвило Тома и позволило взять себя в руки. По приглашающему жесту директора он первым направился к Залу Наград, показывая дорогу остальным. Проходя мимо преподавательского стола, отметил на лице Томаса выражение неприкрытого удовольствия и взглядом пообещал ему непростой разговор. Сукин сын знал с самого начала! Знал и не предупредил, ни словом не обмолвился. А не он ли вообще за этим стоит?..       Дверь захлопнулась позади, отсекая шум, гомон и речь, которую произносил Дамблдор — вот уж кто казался ни капли не удивленным произошедшим. Или просто делал умный вид.       — Лицемер! — тут же перестала сдерживать себя Мария. — А напиздел с три короба, что участвовать не собираешься! Ты должен был помогать мне, а решил выебнуться и показать свой всратый характер?       Том развернулся к возмущенной девушке и сложил руки на груди. Хотя для него выбор Кубка стал неожиданностью, но оправдываться он не собирался. Искать возможность отказаться от участия, когда он прекрасно знал все про магические контракты благодаря изучению механизма Темных Меток, было глупо. Оставалось только делать вид, что все так и задумано, а самому тем временем найти «доброжелателя» и вздернуть на Дракучей иве.       От вида разъяренно раздувающихся ноздрей Марии и расширенных в гневе глаз и вовсе что-то приятное шевельнулось в груди, взбодрило острыми коготками натянутые нервы. Опасная улыбка заиграла на губах сама собой.       — Для тебя это проблема? — мягко спросил он. — Рассчитывала на легкого соперника?       Доминик с интересом изучал медали и кубки, расположенные в шкафах за стеклами, и делал вид, что не прислушивается к диалогу, который очень быстро накалялся.       — Нет, я рассчитывала, что ты выполнишь уговор, сделаешь обещанное моему отцу! Мне на хер не нужна твоя помощь, я надеялась лишь, что не будешь мешать и путаться под ногами!       — Кажется, в прошлый раз ты, напротив, язвительно высказалась о моем нежелании участвовать, — Том не смог удержаться и не поддеть ее. — Что-то говорила про сомнения в выборе Кубка. Разве не этого ты хотела? Не вижу радости. Или твои мысли не способны течь в одном направлении и мечутся подобно флюгеру? Может, в голове вообще только пустота и спортивные упражнения?       Мария поперхнулась воздухом от неожиданности. Она как раз набрала полную грудь, чтобы обрушить на Тома все свое возмущение, но тут дверь отворилась, впуская гомон и фигуры профессоров. Разряженный в зелено-серебристые одежды шар подкатился к Тому, и его плечо попало в дружелюбный захват пухлых дьявольских силков профессора Слагхорна.       — … я так рад, мой мальчик! — заливался тот. — Я знал, что в тебе есть амбиции, которые приведут Хогвартс к победе. Ты просто лучший вариант из всех возможных, я чрезвычайно счастлив, что именно я первым открыл такой талант! И именно я являюсь деканом чемпиона Хогвартса. Без обид, дорогая Мария, но я патриот и болею за свою школу, хотя мы очень дружны с вашим отцом…       — Спасибо, профессор, — Том с трудом выпутался из захвата. Дамблдор, который сейчас тихо беседовал с остальными директорами, взглянул на него мельком и едва заметно подмигнул, что тоже не добавило спокойствия. Спросил у вошедшего последним Барти Крауча, который закрыл за собой дверь:       — Что же господин министр? Не хочет пообщаться с чемпионами?       — Он делает заявление для прессы, — дипломатично ответил Барти. — У министра есть свои обязанности. Времени пообщаться будет еще прилично, а ввести ребят в курс дела, думаю, способны и мы с вами. Не так ли, профессор?       — Вполне, — Дамблдор приподнял брови, взглянув на Тома. Поманил к себе чемпионов легким жестом. — Вы все уже слышали об изменениях в правилах. Я понимаю, как соблазнительно может звучать отсутствие запретов, поэтому первое, что я хотел сказать — помните, кто вы на самом деле. И оставайтесь достойными людьми до конца.       Том никак не отреагировал на подобное заявление. Но в голову почему-то закралась неприятная мысль — если поначалу он решил, что изменения правил были сделаны для Марии, то теперь склонялся к тому, что Томас мог провернуть это и персонально для него. Для себя.       Мария прожигала взглядом Тома — она явно не собиралась ради какого-то эфемерного достоинства отказываться от мысли задушить противника голыми руками. Доминик лишь чуть приподнял уголок губ, выражая всеобщее сомнение.       — Перейдем от моральных аспектов к материальным, — перехватил инициативу Барти. Он явно доминировал над Людо Бэгменом, и теперь директор Департамента Магических игр и спорта, поначалу суетившийся и пытавшийся вставить слово, захлопнул рот. — Вы все уже знаете, что между вами и Кубком заключен магический контракт, поэтому, что бы ни произошло, вы должны будете принять участие в соревнованиях. Все здесь люди взрослые и знали, на что шли, когда бросали свое имя в Кубок. Конечно, ничто не мешает вам сесть на землю прямо за стартовой чертой и дожидаться окончания тура, однако, думаю, никто из вас не будет падать столь низко.       Том на секунду задумался. Конечно, для невольного участника мысль саботировать соревнования выглядела бы притягательной… Будь на месте Тома кто-то другой. Но он сам, хоть и оказался втянут в этот фарс насильно, все же не собирался бить в грязь лицом. Он никогда не планировал участвовать в подобной глупости, но на меньшее, чем победа, согласен не был. К тому же возможность поставить Марию на место дорогого стоит.       — По сравнению с прошлым разом мы изменим порядок соревнований для большей зрелищности, — продолжал тем временем Барти. Острые черты лица и внимательные глаза делали его похожим на хищную птицу с тонкими костями, хрупкую с виду, но Том не сомневался, что смертоносную при надобности. Не зря парень был одним из приближенных Томаса. — Мы добавили больше межличностного взаимодействия чемпионов, а не только лишь выполнения заданий по очереди. Также изменения коснутся присутствия сторонних зрителей помимо студентов — общественный резонанс прошлого Турнира и повышенный интерес к нему заставили нас поразмыслить, как удовлетворить спрос на освещение подобного мероприятия…       Том не вслушивался во все слова гладкой и выверенной речи, лишь отметил основные пункты и сделал вывод — шоу максимально нацелено на привлечение зрителей. Или же на отвлечение их от чего-то другого, более глобального. Хочешь незаметно провести болезненные реформы или преобразования — займи умы людей бессмысленными переживаниями о том, что от них никак не зависит, накорми не только хлебом, но и духовной пищей досыта. И никто не заметит, как решетка из металлических прутьев опускается сверху, отсекая свободу столь прозрачным, но непреодолимым барьером.       С трудом дождавшись окончания всех торжественных речей и напутствий, дружелюбных хлопков по плечу и проницательных взглядов старого лиса, Том первым выскользнул за дверь в опустевший Большой зал. Теперь он ощущал еще более явно, что ему просто необходимо переговорить с Томасом, который опять занимался своим излюбленным делом. Использовал его втемную.