Маска в огне

      Наверно, он курил в эти дни больше, чем за все предыдущие учебные месяцы, даже странно, как он ни разу не попался Филчу. Перед глазами до сих пор стояла белая кожа с черными и фиолетовыми отметинами, разметавшиеся по подушке рыжие волосы и фотографии смеющейся девушки на стене, которая не догадывалась, как скоро закончится ее жизнь. Том чувствовал, что реальность распадается, зеркало рассыпается на осколки, и вот он уже видит не свое отражение, а искаженное лицо теневого двойника, прорывающегося из прошлой вселенной. Ему казалось, что он изменил будущее, все исправил, но словно какая-то липкая лента тянула его назад, не давала шагать, сковывала движения и заставляла смотреть. Не позволяла отвести взгляд от того, над чем он был не властен, хотя, казалось бы, держал в собственных руках — от своей судьбы.       Если окружающие и замечали странности, то списывали на нервозность перед Турниром, причитающуюся чемпиону Хогвартса, и Том их не разубеждал: подобные заблуждения были ему только на руку. Лишь иногда ловил долгий и задумчивый взгляд Гермионы. Она единственная прекрасно знала, что такое нервное напряжение ему не свойственно, и было лишь делом времени, когда она сведет все ниточки вместе. Когда поинтересуется, почему реальность вокруг не совсем та, что она помнит. Ведь эта Гермиона тоже получила воспоминания из прошлой версии вселенной, Том в этом не сомневался. Почему же, зная, что за монстр скрывается под его маской прилежного мальчика, она все же оставалась рядом? Что видит в нем: вежливость и обаяние Тома Реддла или безразличную эгоистичную тьму Томаса Гонта?       И Том ждал дальнейшего развития событий с каким-то мрачным удовлетворением. Раз он все равно не сможет ничего изменить вплоть до того момента, как маховик начнет раскручиваться вновь, то смысл дергаться? Разве что спокойно идти по петле и смотреть, в какую яму она спускается. Но как только у него будет возможность… Он воспользуется ей незамедлительно. Главное — к этому моменту не потерять самого себя.       В день перед первым туром Регулус Блэк невзначай предложил ему задержаться после урока для обсуждения мелких неточностей в эссе. Том прислонился к первой парте перед преподавательским столом, ожидая, когда все ученики покинут аудиторию — он прекрасно знал, что неточностей в его работе нет. Доминик мазнул по нему заинтересованным взглядом перед тем, как выйти. Даже странно, что он тоже выбрал для изучения Древние Руны — у Дурмстранга, например, они популярностью не пользовались. Видимо, его интересы были глубже, чем грубая боевая магия.       — Флер вчера поделилась со мной кое-какой информацией, — начал Регулус, убедившись, что они остались одни. — Прямо сказать тебе она не может по этическим причинам, все же работает в Департаменте Спорта…       — Я ценю твое участие, — кивнул Том и наложил на кабинет заглушающие чары. Он не собирался изображать благородство и отказываться от важных сведений. — Полагаю, она поделилась с тобой не просто так.       — Да, намекала, что стоит донести информацию до тебя. Она помнит, как ты спас ее жизнь, а я уж тем более не собираюсь утаивать чего-либо, что может привести тебя к победе. Против правил, но когда мы, слизеринцы, их соблюдали?       — Слушаю, — Том сложил руки на груди и склонил голову набок.       — Туры в этом году будут не в том же порядке, что в прошлый раз. Поскольку организаторы настроены превратить это в шикарное шоу и выкачивание денег из зрителей, продают билеты и трансляции, то первый тур решено было сделать максимально зрелищным. Это будет своего рода гонка, хоть и не в прямом смысле слова. От вас потребуется отыскать подсказку ко второму туру на большой территории, возможно, столкнувшись друг с другом в процессе.       — Аналог того, что было в финальном туре в прошлый раз, — кивнул Том. — Значит, решили сразу зайти с козырей? Я теперь опасаюсь того, что будет в следующих испытаниях.       — Да, — Регулус склонился ближе и понизил голос. — Найти, понимаешь? Вам продемонстрируют и саму эту подсказку, и с помощью чего пройти путь к ней.       — Кажется, да, — медленно протянул Том. — Чтобы что-то найти, не обязательно идти по проторенной дороге.       — Загляни в книгу чар Эмерика Отъявленного. Я уверен, что ты справишься, — просиял Регулус и хлопнул его по плечу.       

***

      — Ну что, готов, мой мальчик?       Слагхорн расфуфырился, напялив полосатый шелковый жилет и тяжелую зеленую мантию с вышивкой, и рядом с Томом и его черно-зеленым лаконичным свитером смотрелся настоящим пижоном. Еще было недостаточно холодно, чтобы надевать куртку, да и Том предполагал, что на соревновании, особенно формата поиска и погони, придется двигаться и остыть ему не грозит. Он равнодушно затушил сигарету о мерзлую землю и поднялся с пустого ящика из-под какого-то очередного оборудования. Старый декан сделал вид, что не заметил маленького нарушения правил прямо за палаткой чемпионов, расположенной на опушке Запретного леса. Они умело играли в эту игру на двоих, которую начали еще пятьдесят лет назад.       — Уверен, ты покажешь высокие навыки и продемонстрируешь всем уровень Хогвартса и наших преподавателей, — щебетал он, пока они с Томом шли к стартовой площадке. — Такая честь, утвердить престиж и лидирующие позиции, которые по праву занимает наша школа…       Том не вслушивался в его пафосную речь, лишь обводил взглядом трибуны, возведенные у Запретного леса. Было бы непонятно, что зрители намереваются там наблюдать, если бы не большие экраны, куда выводилось изображение. Том увидел на одном из трех собственное лицо и начал крутить головой в поисках места съемки, когда что-то розовое и пернатое едва в него не врезалось. Он успел отшатнуться в сторону, схватившись за палочку, и проводил озадаченным взглядом птичку средних размеров, кричаще-яркую рядом с серостью поздней осени, которая была крест-накрест опоясана черными ремешками.       — Мой бывший студент из Отдела контроля за существами поделился, что они закупили трех фвуперов аж в Уганде! — бойко рассказывал Слагхорн, который тоже обратил внимание на птичек. — Конечно, приходится на них накладывать заглушающие чары — никто же не хочет, чтобы из-за их сводящего с ума пения драматичное прибытие к финалу вышло комичным, поскольку кто-то позабыл про одежду, как Урик Странный. А так они очень привязчивые и будут снимать происходящее со всеми вами вплоть до финиша! Жалко, что без звука, но зрителям и так будет, чем насладиться, не так ли?       Перспектива, что за каждым его шагом через магическую птичку с камерой будет следить толпа народа, Тома не очень обрадовала. Впрочем, играть на публику ему было не привыкать. За разговором о существах они со Слагхорном наконец добрались до стартовой черты.       Антонин давал последние напутствия дочери, обхватив ее за плечи, и одарил Тома лишь взглядом мельком, в котором, впрочем, явно попытался сказать довольно многое. Он половины не понял, но едва заметно кивнул в ответ, не намереваясь тем не менее помогать Марии хоть сколько-то. Этот тур, как и весь Турнир, должен выиграть он. Утереть ей нос и поставить на место возомнившую о себе слишком многое самоуверенную девицу.       Доминик же стоял один, мадам Максим пренебрегла обязанностью как-то подбадривать своего студента, вместо этого тихо переговаривалась с Каркаровым в стороне. Том на секунду подумал, что же в ней сильнее — антипатия к парню или желание Кубка для своей школы, — но тут же отбросил эти бесполезные мысли в сторону. Ему сейчас нужно сконцентрироваться на задаче.       Гермиона обняла его, и он невольно зарылся носом в пушистые волосы, втягивая в себя мятный аромат ее шампуня. Конечно, вряд ли объятия хоть как-то помогут ему в соревновании, но почему-то ее неравнодушие оставляло приятное послевкусие на губах вместе с целомудренным клубничным поцелуем, после которого она тут же смутилась и отпрянула, бросила нервный взгляд на экран, осознав, что каждое ее действие становится достоянием общественности. Том сжал ее ладонь и улыбнулся ободряюще — кажется, она нуждалась в этом больше, чем он.       Следом подошел Дамблдор. Он не стал говорить каких-либо напутствий, только дружелюбно сжал его плечо, молчаливо желая удачи. Том был благодарен за это — слушать участливые вздохи и фальшивые слова поддержки он уже устал за бесконечно длинное утро и утомительный шумный завтрак.       — Покормите птичек, — Людо Бэгмен раздал совиное печенье. — Они очень благодарные, потом не отойдут от вас до финиша.       Том нехотя протянул своему фвуперу угощение, и тот настороженно вытащил из его пальцев, косясь на временного хозяина, будто почувствовал негатив в свой адрес. Мария любовно почесала севшую к ней на плечо пичугу между перышками. Птица Доминика вилась кругами вокруг, уже давно проглотив печенье, радостно открывала и закрывала клюв.       — Перед вами будут путеводные огоньки, — объяснял Барти Крауч-младший. Из его палочки вылетели три светлячка и зависли перед чемпионами. — Они поведут вас к тому, что спрятано — к подсказкам для следующего тура. Кто добудет свою первым, получит больше баллов. — Над его ладонью развернулось изображение золотого мячика небольшого размера, сантиметров десяти в диаметре. Том жадно впился взглядом в фантомный шарик, запоминая до мельчайших деталей, до потертостей на металле. — Они же являются порталами, которые вернут вас обратно к трибунам. Кто не добудет вовсе, придется участвовать в следующем соревновании вслепую. Не потеряйте свою нить Ариадны, и да пусть победит сильнейший!       Наконец они остались только втроем у начерченной на траве светящейся черты, а мир вокруг замолк. Том чувствовал, как зрители, где-то среди которых сидел и Антонин, затаили дыхание. Без одного внимательного взгляда ему было много легче — Томас Гонт не появился. Остальные не значили ничего, лишь мелкие букашки в песочнице большой игры. Они никак его не смущали.       Выстрел стартового пистолета, и Мария тут же устремилась вперед, побежала к Запретному лесу вслед за огоньками. Доминик синхронно с Томом только переступил черту и замер на месте, провожая глазами быстро удаляющийся огонек. Том перевел на соперника вопросительный взгляд.       — Зачем следовать за дичью и ломать ноги в погоне, когда можно проследить за охотником? — улыбнулся француз, а потом резко вскинул палочку и запустил в спину Марии следящее заклятие, которое с трудом можно было причислить к светлым. Сгусток энергии зацепился за ее красную куртку золотистыми щупальцами и впитался в ткань. Ничего не заметившая девушка скрылась за широкими стволами.       — Изящно, — кивнул Том.       Доминик отсалютовал ему рукой и неспешно пошел за Марией. Том оставался на месте, наблюдая, как француз удаляется с вьющимся вокруг розовым фвупером. Когда они скрылись в лесу, Том первым делом наколдовал выявляющие чары. С мрачной улыбкой стряхнул золотистого паразита со своего свитера. Когда Доминик успел повесить следилку на него, он не заметил, но подобный замысел шармбатонца в отношении Тома потерпит неудачу.       Он же захватил палочку двумя руками за оба конца и медленно опустился на колени прямо туда, где стоял, на пожухлую траву за стартовой чертой. Закрыл глаза, вслушиваясь в свое дыхание. Да, он покажет зрителям свою силу, покажет слишком явно и слишком рано, но другой выбор — следовать на эту бессмысленную гонку в лес — вызывал отвращение чересчур яркое. Регулус советовал ему почитать Эмерика Отъявленного… Но зачем, когда он помнит заклинания из «Волхования всех презлейшего» наизусть?       Он больше не чувствовал холода от земли сквозь тонкую ткань, не слышал удивленных возгласов с трибун и лепетания Людо Бэгмена, который пытался описать произошедшие за столь короткие мгновения события в волшебный микрофон. Даже собственное имя скользнуло где-то по задворкам сознания. Том слушал лишь биение сердца, выполняя сложную задачу — одновременно расслабиться, отключиться от внешнего мира, и в то же время ощущать его каждой клеточкой своего тела. Быть везде и нигде.       Он раскинул руки, когда почувствовал, что готов, по блаженной пустоте в голове. Вместе с ними во все стороны вылетела белая полупрозрачная сеть, накрыла пространство колышущейся ячеистой тканью, эфемерной, но в то же время яркой. Искрящейся, словно снежинки на морозе. Она уходила в лес, в сторону замка, фантомное плетение пронзало трибуны. Он слышал, как те вздохнули в испуге, но не слушал это. Сконцентрировался только на золотом мячике, финальном шаге его пути, той вещи, которая сейчас нужнее всего. Он был птицей, парящей над землей, одновременно скользил над верхушками Запретного леса, над травой и квиддичным стадионом, вился вокруг башенок Хогвартса. Образы мелькали перед глазами, но все не то.       Шарик, сверкающий и слегка потертый с одной стороны. Наконец он встал перед ним, как настоящий. Том распахнул глаза, вглядываясь жадно и осматривая окрестности, запоминая, даже втягивая в себя запах. На губах заиграла коварная улыбка — он знал, куда направляться.       Сеть свернулась обратно, колышущимися щупальцами втянулась в его тело. Последнее, что он увидел — гигантский экран, на котором торжествующе улыбалось его лицо, а глаза ярко горели белым потусторонним светом, словно холодные лучи пробивались сквозь снег. Затем они потухли, а он вновь ощутил себя собой, целым и стоящим на коленях прямо на земле.       Тело сотрясла непроизвольная дрожь от холода, и Том поднялся на ноги, пошатнувшись. Затраты энергии были все же велики. Повернувшись боком к Запретному лесу, где скрылись Мария и Доминик, он направился в сторону замка вдоль опушки. Финальная точка путешествия будет там, и ему вовсе не надо блуждать в чаще, когда он так ясно видит перед собой дорогу.       — Все участники разделились, — гремел голос комментатора с постепенно отдаляющихся трибун. — Они уже продемонстрировали высокий уровень владения редкой магией. Доминик Тришар применил запрещенное в Британии заклинание «Золотая блоха» и наложил следящие чары на Марию Долохову. Том Реддл применил заклинание… «Снежная паутина», — продолжил голос Бэгмена, когда кто-то подсказал ему название, — условно-разрешенное масштабное поисковое заклятие, находящееся под строгим контролем Министерства. Везде, но конечно, кроме этого Турнира, где все ограничения на используемую магию сняты.       Том слушал его болтовню краем уха — у него было преимущество, в Запретном лесу комментатора не слышно, — но больше про перемещения его оппонентов ничего не говорилось, Бэгмен ушел разглагольствовать об исторических причинах запретов следящих заклинаний и вреде, который наносят магические паразиты, подпитываясь энергией для того, чтобы сообщать о местоположении носителя. Том только усмехнулся — на самом деле причина была в другом. Люди, стоящие у власти, не хотели, чтобы подобные изобретения применили против них, ведь тогда бы всплыло много грязного белья.       Розовая птичка с камерой летела рядом и весело махала крылышками, найдя в Томе нового хозяина. Он же мечтал видеть наглую птаху исключительно зажаренной на своей тарелке. Но если он сейчас приложит ее Ступефаем, это будет выглядеть подозрительно. Поэтому оставалось только расправлять плечи и по возможности гордой походкой плестись к замку вдоль редких деревьев. Хотя единственным желанием было лишь упасть куда-нибудь прямо на землю и поспать, а сверху будто придавила бетонная плита. Том совершенно не рассчитывал, что заклинание отберет столько сил; мощная магия всегда давалась ему легко, и он безответственно подошел с категории сложности пять-икс, которая явно была дана не просто так. Чем больше масштаб, тем больше затраты магии, в данном случае зависимость квадратична, поскольку распространение энергии не линейное, а площадное. Том провел ладонью по лицу — сознание плыло, и он думал не о том, совсем не о том.       Кое-как сконцентрировался он, только когда подошел к стене замка и оперся ладонью на холодные камни. Те словно придали сил, и он встряхнулся — не время расслабляться, он наверняка опередил Марию и Доминика, но те могут быть уже на подходе. Задрал голову — финал с подсказками находился на крыше, на площадке рядом с Западной башней, но как же туда забраться? Он исследовал Хогвартс в основном изнутри, неплохо знал Запретный лес, но никогда не интересовался, например, окрестностями квиддичного поля или же крышами. Входов в сам замок рядом не было, но башню опоясывала винтовая лестница, головокружительно высокая и отделенная только перилами по пояс. Больше всего хотелось просто взлететь наверх, но дурацкий фвупер щелкал клювом за спиной, напоминая, что на самом деле за Томом наблюдает сейчас по крайней мере тысяча человек, а любой из неожиданных ходов во всей красе появится в завтрашних газетах.       Вздохнув, Том собрался с силами и пошел вверх по лестнице. Наверно, надо было бежать, но шаги давались тяжело, будто на щиколотки повесили пудовые гири. Он старался не смотреть вверх или вниз, только переставлял ноги по ступенькам. Бормотал под нос дурацкую детскую считалочку, чтобы не останавливаться и продолжать механически шагать по лестнице.       Где-то на середине все же пришлось оглянуться, когда он услышал шум с поляны. Пот градом катил по лбу, и он смахнул его ладонью вместе с прилипшими волосами, прищурившись и разглядывая, что происходит внизу.       От опушки отделилась женская фигурка — без сомнений, Мария. Перед ней прыгал золотистый огонек, и она бежала за ним. Нет! Она бежала быстро, чересчур быстро, и панически оглядывалась через плечо. Замелькали яркие вспышки, она пыталась бросать заклинания на ходу. Она убегала.       За ней летела на всех парах розовая птаха, и если бы была способна произнести хоть звук, то сейчас наверняка верещала бы от страха — следом Том заметил и то, от чего они спасались. Из чащи выступил какой-то гигантский то ли краб, то ли скорпион, ростом с крупную собаку — такого существа Том не знал. Из места, где должно быть жало, он изрыгал пламя. Быстро перебирая тонкими лапками, он преследовал девушку, и никакие ее оглушающие, режущие и прочие проклятия, которыми она поливала создание, на него не влияли.       Когда Мария уже почти добежала до подножия башни, произошло то, что рано или поздно должно было — в очередной раз оглянувшись, она споткнулась об торчащий из земли камень и упала. Том вцепился пальцами в каменные перила, уставившись на сцену, происходящую внизу — как адское создание подступает все ближе, поливая огнем вскинутый Марией щит. Поднял палочку, пытаясь прицелиться, но он был слишком далеко.       Девушка быстро отползала назад, перебирая руками и ногами по земле, вот она уже на первой ступеньке. Том перегнулся дальше, чтобы видеть, что происходит внизу под ним, и почувствовал вибрацию, которая разнеслась по башне, по лестнице и перилам. У подножия лестницы выросла каменная стена прямо из-под земли, перекрывая вход. Скорпион с разбегу стукнулся в нее и взревел возмущенно. Начал изрыгать пламя, но камням было хоть бы что.       Поднявшись на ноги, Мария удовлетворенно оглядела выращенную ею стену и отряхнула руки. Откинув косу назад, развернулась и припустила вверх по ступенькам — у тренированной девушки явно не будет проблем со сбившимся дыханием. Во время забега по лесу, несмотря на куда лучшее владение магией, Тому с ней было не тягаться, так что решение пойти напрямик к финишу виделось сейчас правильным как никогда. Нужно ускориться, чтобы не потерять преимущество, которое он получил.       Том уже сделал шаг, чтобы продолжить восхождение, когда краем глаза увидел еще одну фигуру, отделившуюся от леса. Он замялся на месте — слишком высок был соблазн посмотреть, что француз будет делать со скорпионом-переростком, изрыгающим пламя. Он затруднялся сказать, как бы справился здесь сам — наверно, попытался бы затормозить его, зарыв в землю или сотворив голема. В общем, действовал бы на инстинктах, как обычно.       Доминик пересек лужайку легким, но быстрым шагом — когда соперница была настолько близко к финалу, и ему стоило бы ускоряться. Один — видимо, от своего фвупера с камерой он избавился. Чудовище, заметив новую потенциальную жертву, ринулось в его сторону, но он даже не затормозил, только легко взмахнул палочкой. Огненный скорпион завис на месте, в полуметре над землей, беспомощно перебирая лапками. Разъяренно повел хвостом, пытаясь прицелиться, но еще один небрежный жест палочки раскрутил его, превращая в огненное колесо. Доминик спокойно прошел мимо сотворенной им адской карусели — Тому показалось, что он видел усмешку даже сверху.       — Гребаная Вингардиум Левиоса, — пробормотал Том себе под нос. — Как просто и гениально.       Доминик подошел к перилам сбоку от запечатанного Марией прохода — даже не стал уничтожать каменную стену, только легко подтянулся и перемахнул через открытую боковину лестницы, тоже оказываясь внутри. Том наконец-то нашел силы оторваться от зрелища и бросился вверх, что следовало бы сделать уже давно.       Кровь стучала в ушах, а дыхание выходило через рот горячими толчками, отдавалось болью в груди. Мышцы уже горели от непривычной нагрузки — никаких движущихся лестниц, как в самом замке, только бесконечный и утомительный подъем на десятки этажей. Он слышал легкие шаги девичьих кроссовок, или же то стучало его сердце, подгоняя. Ступеньки уже плыли перед глазами, когда наконец из-за них показалось пасмурное небо, и Том вывалился на площадку сбоку от башни. Оперся рукой на потускневшую от ветра черепицу, пытаясь восстановить дыхание. На противоположной стороне, в каких-то двадцати метрах площадка заканчивалась стеной, в нише которой золотистым блеском манили три небольших шарика, лежащих на каменном выступе.       Он сделал уже два шага по направлению к ним, когда какой-то инстинкт заставил волоски на затылке зашевелиться. Том резко дернулся в сторону, и мимо его плеча просвистела красная вспышка, унеслась в небеса. Он обернулся, вскидывая щит, об который тут же разбилась следующая. Тяжело дыша, Мария преодолела последние ступеньки и вышла на площадку, подняв палочку. В ее растрепанной косе запуталась веточка, а красная куртка была перепачкана землей. Тишина давила на плечи вместе с низкими тучами.       — Как ты… оказался здесь… так быстро? Не видела тебя в лесу, думала, отстал давно.       — Предпочитаю прямые пути, — хмыкнул Том, не сводя с нее своего оружия. Он старался держаться ровно, а говорить коротко, чтобы не выдавать, как тяжело дался подъем ему. — Что, хочешь реванша? Тебе не победить.       — Ты меня кое-чему научил, — улыбка искривила ее приоткрытый рот.       — Чему же?       — Никогда не играть честно.       Том почувствовал, как ноги поехали — камень под ним стал скользким, он не успел даже среагировать и перенести вес, когда потерял равновесие. Мария рванула вперед, пронзая его магический щит вытянутыми руками, а следом после сильного толчка в грудь небо и земля поменялись местами, а опора под ногами пропала. Он взмахнул руками, пытаясь за что-то зацепиться, но вокруг был лишь воздух. Мгновенное осознание пронзило разум — он падает, она сбросила его с башни! Действуя на инстинктах, Том начал распадаться на дым, чтобы воспарить и остановить падение, когда что-то ощутимо ударило его по спине, а в глазах потемнело. Только холодная пористая черепица под пальцами помогла понять, что он упал на наклонный откос крыши.       Наверно, он сумел все же затормозить в последний момент, потому как иначе падение спиной вперед с высоты трех метров должно было не просто дезориентировать его на несколько секунд, но и что-то сломать. Он тряхнул головой, принимая сидячее положение, и уперся ногами в выступ, чтобы не соскользнуть ниже. Нашел взглядом Марию — она застыла на краю площадки, рассматривая его сверху вниз.       — Ты… сбросила меня с башни? — искренне удивился Том. В его голосе прозвучали даже нотки обиды, будто от соперницы он ожидал чего-то другого. — А если бы здесь не было этого выступа крыши?       — Но он был, — усмехнулась девушка. — Я видела его, когда поднималась. Но поверь, если бы ты стоял с другой стороны, это бы меня не остановило.       Палочки в руке не было, как, впрочем, не наблюдалось и вокруг, когда Том обвел взглядом козырек, на котором оказался, — видимо, она выскочила в падении и улетела куда-то вниз. Крайне досадно.       — Счастливо оставаться, — фыркнула Мария и, развернувшись, направилась к нише с подсказками.       Том не видел ее из-за края крыши, только заметил заплясавшие разноцветные отсветы и услышал грохот взрывов. Ухмыльнулся злорадно — пока Мария отвлеклась на него, Доминик преодолел лестницу и не дал ей дойти до желанного финиша. Впрочем, ему самому это ни капли не помогло — он стоял слишком низко, далеко от края крыши, не достать даже в прыжке, а без палочки можно и не пытаться лезть в драку. Впрочем… Когда его останавливали сложности? Нужно лишь добраться до шарика-портала, пока эти двое увлечены друг другом.       Фвупер сунулся практически к его лицу, запечатляя каждую секунду позора выбывшего из гонки игрока и то, как он гипнотизирует недоступную площадку взглядом. Том со злостью покосился на птичку, и шикарный пушистый розовый хвост занялся пламенем. Он искренне наслаждался округлившимися в ужасе черными глазками и шокированно раскрытым клювом целую секунду, а затем фвупер вместе с дурацкой камерой на дикой скорости унесся куда-то вбок, оставляя позади дымный след. Наверно, спасать подпаленный зад в остатках дождевой воды в желобке водостока.       Оставшись без свидетелей, Том долго не раздумывал — вытянул вперед руку над краем крыши и закрыл глаза, концентрируясь на своей палочке. Несколько секунд спустя об ладонь мягко ударилась полированная костяная рукоять. Том распался на дым и взлетел, устремился к площадке. Ухватился за край и собрался вновь под прикрытием. Перенаправив магию в мышцы рук, подтянулся, крутя головой и пытаясь сообразить, что происходит.       Мария отогнала Доминика к противоположной от ниши с порталами стороне площадки, прижала к черепичному скату. В дуэли француз ей явно уступал, лишь закрывался от ударов, но не успевал контратаковать сам. Том перекинул колено через край и вылез на крышу. Он сделал пару беззвучных шагов, подходя к нише, и поднял палочку, целясь Марии в спину. Она допустила ошибку, считая, что так легко от него избавилась.       Та была слишком увлечена своим соперником. Доминик быстро скользнул взглядом к Тому и тут же отвел глаза, не выдавая его присутствия, не заметить которого не мог. Очевидно, надеялся, что он сейчас нападет, воспользовавшись преимуществом. Но нужно ли это делать? Том колебался, направив палочку на ничего не подозревающую Марию. Ее фвупер кружил над площадкой, снимая расстановку сил, а за каждым его шагом сейчас наблюдал Дамблдор и весь Орден. Да, напасть со спины — так по-слизерински, но будет ли это красиво?       Один из рикошетов попал в розовую птаху, и та рухнула на крышу оглушенная, только перья посыпались в воздухе. Доминик начал творить какие-то витиеватые чары, выводя сложный пасс палочкой, но потерял на это слишком много времени. Мария разоружила его, воспользовавшись заминкой, светлая палочка со стуком покатилась прочь.       Несмотря на отсутствие теперь свидетелей, Том уже принял решение. Пусть лучше Мария займет в туре второе место, и он не нарушит данное Антонину обещание. Опустил палочку и отшагнул к нише с подсказками, потянулся к ближайшему шарику. Доминик заметил его движение и понял, что лишился поддержки. Раскинув руки, шагнул навстречу Марии. Что за игру он затеял?       — Наконец у нас выпал шанс поговорить наедине, — произнес он. — Я хотел сказать тебе что-то важное.       — Не подходи! — Мария нервно дернула палочкой перед его грудью.       — Знаешь, когда я увидел тебя впервые, я сразу понял, что это судьба. Ты не такая, как остальные девушки, выделяешься из серой массы своим ярким сиянием. И я бы предпочел ослепнуть, но в жизни не отводить от тебя взгляда.       Том почувствовал, как у него натурально отвисла челюсть. Это противоречило всему тому, что Доминик говорил в беседе с ним — про свое презрение к ней и ненависть к доставшимся ей по праву рождения благам. Сейчас же это звучало… как признание в любви?       Мария поперхнулась воздухом. Смерила парня озадаченным взглядом и покосилась на своего фвупера, который валялся пузом кверху, пока камера снимала облака. Теперь никто из зрителей и судей не видел, что происходит на крыше, а звука прибор не передавал. Девушка поинтересовалась едко:       — Ты что несешь?       — За нами теперь не следит толпа народа, потому не стесняйся! Хотя все они должны были узнать о моих к тебе чувствах, так я запланировал. Пожалуйста, скажи, что у меня есть шанс? Ты и только ты смогла тронуть мое сердце, и прошу, подумай, прежде чем дать ответ…       Он сократил расстояние между ними до минимума, а палочка уперлась в его грудь, в белую футболку под расстегнутой голубой курткой. Однако Мария не атаковала, слишком дезориентированная, только тяжело дышала и металась непонимающим взглядом по лицу француза.       «Он же отвлекает внимание!» — понял наконец Том. Все это признание, произнесенное таким искренним тоном — фальшивка и искусственно блестящая стекляшка. Именно так бы подобное звучало и из его уст.       — Я знаю, что все неожиданно, и нелегко вот так сразу решиться, но может, это тебе поможет? — продолжил Доминик, а затем внезапно наклонился вперед и прижался своими губами к приоткрытому от удивления рту девушки.       Том, ожидавший, что он сейчас воспользуется преимуществом и нападет, застыл изумленно, даже позабыв про подсказку-портал, к которой тянулся. Однако француз только мягко обхватил щеки Марии, притягивая к себе ближе. Та замерла от шока, но секунду спустя наконец осознала произошедшее и отшатнулась, вырываясь.       — Ты совсем сбрендил, что ты творишь?! — возмущенно воскликнула она, вытирая рот тыльной стороной руки. — Ты мне не нравишься, и вообще, я в отношениях с Виктором! Но если бы и нет, я бы на тебя даже не посмотрела. Не знаю, как ты сумел добраться до финиша, такой неуклюжий, недалекий и…       Она задыхалась от эмоций, говорила все сбивчивей и сбивчивей. Доминика, однако, ее едкие слова ничуть не трогали, он смотрел на нее с высоты своего роста, склонив голову набок, и будто чего-то ждал. Мария, наверно, тоже это поняла и осеклась, лишь беззвучно открывая и закрывая рот. Дернула головой, словно отгоняя надоедливую мошку, и коснулась ладонью груди. А следом внезапно упала на колени и закашлялась, нервно цепляясь руками за горло.       — Вот так бы и сразу, на положенном месте, — бросил Доминик, разглядывая девушку перед собой, а на его лице проступила глумливая улыбка. — С этого ракурса ты нравишься мне еще больше, «звезда моего сердца».       Он спокойно обошел ее и поднял свою палочку. Приблизился к Тому.       — Что ты с ней сделал? — тот разглядывал девушку озадаченно, медленно направил на нее палочку. — Фините!       Это не помогло ни капли, Мария продолжала задыхаться, хватаясь за горло. Оружие выскочило из ее руки.       — Сколько мозг может прожить без кислорода? Как думаешь, успеют медики добраться сюда от трибун, учитывая антиаппарационные чары на Хогвартсе? — Доминик вскинул бровь и потянулся к шарику. Его ладонь зависла в каких-то сантиметрах над металлической поверхностью. — Я ставлю на то, что у нас будет сокращение в составе участников. Хотя… не уверен насчет тебя, Том. Почему ты еще здесь?       Том внезапно понял, что давно убрал руку от портала, настолько отвлекся на эту сцену.       — Ты кажешься темной лошадкой, но сейчас пришло время делать ставку. На белое или на черное? Свидетелей нет, мы могли бы просто уйти. Ты уже давно мог взять подсказку первым, чтобы выиграть тур, но ты этого не сделал, ты не закончил испытание. Если уйдешь сейчас — она умрет. Будешь пытаться сражаться со мной, потеряешь время — она все равно умрет.       — «Поцелуй ехидны», — наконец понял Том. — Вот что за чары ты сотворил последними!       — Да, — Доминик улыбнулся от уха до уха. — И знаешь что? Мне даже немного жаль, что это была она, а не ты.       Том успел только вскинуть на него удивленный взгляд, когда француз наконец коснулся портала и исчез в воронке, оставляя его наедине с собственным хриплым дыханием и стуком сердца. Мария, которая беззвучно пыталась втянуть в себя воздух, рухнула на бок, а ее пальцы нервно вцепились в крышу. Не раздумывая, Том вскинул палочку и выпустил вверх сноп красных искр. Заметит ли кто его сигнал, сколько времени займет у медиков добраться? Сколько времени уже потеряно? Успеет ли он переместиться порталом и вызвать помощь? Чутье подсказывало — этих нескольких минут у Марии нет.       Что-то толкнуло его вперед — он не осознавал почему, но уйти он не мог. Где-то на задворках сознания возникли глаза Антонина, в которых перед началом испытания стояли просьба и надежда. Уверенность в том, что он не подведет. Прока со смерти его дочери для Тома не было никакого, но проблем могло возникнуть много. Особенно сейчас, когда Доминик вывел из строя последнюю камеру — наверняка не просто так, — и свидетелей произошедшего не осталось. Все могут подумать, что это Том убил девушку, а давать посторонним доступ к своей памяти, чтобы доказать обратное, чревато.       Эти мысли промелькнули в голове, а Том тем временем уже опускался на колени рядом с Марией. Ее ненормально расширившиеся глаза сфокусировались на нем — в них стояла паника. Она пыталась что-то сказать, но не могла. Сделала попытку отползти, будто еще продолжала сражаться. Или же боялась его.       — Не дергайся, — он ухватил ее за плечо и перевернул на спину, запустил диагностику. — Чары отключили твой дыхательный центр. Я не знаю контрзаклятия, а стандартные чары отмены не работают. Я попробую взять контроль над твоими межреберными мышцами. Возможно, будет больно. Постарайся вдохнуть в этот момент.       В ее глазах стояла немая мольба. Мария судорожно уцепилась пальцами за его свитер, наконец осознав, что он хочет ей помочь.       Том прислонил палочку к ее боку, старательно визуализируя перед мысленным взором строение мышц, особенно тех, которые сейчас должны двигаться по его воле. Электрический импульс сорвался с палочки и пробежался по ее телу голубыми всполохами. Девушка выгнулась в его руках, ребра расширились, и смогла шумно втянуть в себя глоток воздуха. Ее хватка сомкнулась на его запястье до боли, но он не обратил на это никакого внимания.       — Отлично, получается, — приободрил ее Том. — Давай еще раз.       Он вновь запустил электрический разряд. Она напряглась на секунду… а следом обмякла на полу; захват разжался, когда она потеряла сознание.       — Это нехорошо, — пробормотал Том под нос. Мысли быстро метались в голове, выстраивая новый план, а руки сами собой запустили диагностику. Сердцебиение отсутствовало, а грудь ее не двигалась.       Тело начало действовать раньше, чем он успел обдумать происходящее. Сложил руки одну на другую на ее груди и надавил сверху всей массой — принципы оказания первой помощи во время войны вдалбливали в голову в приюте против его воли и слишком хорошо. Подобные чары в арсенале волшебников отсутствовали — если все кровотечения остановлены и нет внешних повреждений, а человек все еще не дышит, то умер так умер. Сделав несколько нажатий на грудину, Том наклонился вперед, надеясь только, что чары уже выветрились с ее губ и его не зацепят. Выдохнул в ее рот. Нужно лишь продержаться до прибытия медиков. А те, однако, не спешили — возможно, организаторы слишком понадеялись на птичек с камерами, и площадка с трибун не просматривалась?       Том бросил быстрый взгляд на порталы и попробовал приманить к себе беспалочковым Акцио. Шарики не шелохнулись — очевидно, от этого способа они были зачарованы. Сделал еще несколько нажатий на грудь девушки и вновь выдохнул в ее рот. Воспользовавшись перерывом, вскинул палочку в сторону ниши, и вылетевшая из нее веревка обвила золотистый шарик, притянула в его ладонь. Воронка портала закружила их в беспорядочном вращении, а земля больно ударила по коленям, когда они рухнули перед трибунами.       Не обращая на это внимания, Том вновь нагнулся, вдыхая воздух в чужие губы. Нажал на грудь всей массой. Кто-то шумел сверху, но он не отвлекался от своей задачи, пока что-то острое не ткнулось ему в спину.       — А ну руки прочь от нее, парень! Соревнование закончено, теперь тебе можно будет впаять и убийство.       Он лишь бросил быстрый взгляд на авроров, которые обступили их с Марией, подняв палочки и явно не понимая, что он творит. Прошипел сквозь зубы:       — Медиков зовите, идиоты, или она и правда умрет! — и снова нагнулся вперед.       Он сконцентрировался лишь на своей задаче, пытаясь отринуть все внешние раздражители, только качал чужое сердце и снабжал кислородом. Вдох — выдох — нажатие, еще и еще. Наконец он заметил белый халат и вскинул взгляд — мадам Помфри, охнув, наколдовала из воздуха большой бумажный мешок, который сам расширялся и сжимался, и прислонила к лицу Марии, заменяя Тома, пока он продолжал ритмично нажимать на грудину. Жестом отогнала мнущихся вокруг авроров, которые никак не могли понять происходящего.       Мелькнула длинная лиловая мантия. Дамблдор опустился на одно колено рядом с девушкой и сделал витиеватый пасс над ее грудью, а следом та поднялась, когда Мария наконец смогла вдохнуть самостоятельно. Ее пальцы вцепились в землю, комкая коричневую сухую траву. Том откинулся на пятки, тупо глядя перед собой. Трибуны шумели где-то вдалеке, как море, а вода явно была в его ушах, ведь он едва слышал людские вскрики и гомон. Только смотрел, как девушку уносят парящие в воздухе носилки.       — Кажется, Том, — длинные сухие пальцы сомкнулись на его плече, и Том запрокинул голову, встречаясь со взглядом из-за стекол очков-половинок, — спасать чужие жизни входит у тебя в привычку.