***
Замысел Томаса Гонта, как и предполагал Том, раскрылся вместе с вечерней газетой, сообщавшей о происшествии. «Жестокое нападение на мирных граждан в Косом переулке! Дорогие читатели! Сегодня нашу страну потрясло чудовищное преступление, едва не унесшее жизни невинных людей в самый канун Рождества. Группа неизвестных в масках ворвалась в переулок и открыла хаотичную пальбу из волшебных палочек. Мирных прохожих, которые подверглись чудовищному в наши времена разбою, охватила паника, люди бросились врассыпную. Многие получили ранения, к счастью, обошлось без жертв. Злоумышленники использовали разрушительные заклятия, не щадя ни стариков, ни детей. Они громили витрины магазинов, наносили ущерб владельцам, крали вещи и грабили прохожих. Прибывшим аврорам удалось задержать одного из нападавших — нелегалa из Албании. Очевидно, что террористическая группа так называемых Пожирателей Смерти и состоит из подобного сброда, воров и убийц, наживающихся на честных гражданах. Мы решительно осуждаем это варварство и требуем найти и покарать всех причастных! Наша мирная страна не должна становиться ареной для террористических актов! И пусть этот трагический урок послужит предупреждением для тех, кто замышляет насилие. Вместе мы справимся и не позволим злу восторжествовать!Главный редактор газеты «Ежедневный Пророк» Рита Скитер».
— Вот тебе и ответ на вопрос о вчерашнем нападении, — покачал головой Тео, указывая пальцем на куда более скромную заметку на второй странице. Они с Томом тихо переговаривались за ужином в Большом зале, склонившись над вечерним выпуском «Ежедневного Пророка». Вокруг царил обычный гомон — студенты обсуждали последние новости и планы на завтрашний день. Святочный Бал уже в прямом смысле висел на носу. Том пробежал глазами текст, в котором сообщалось о том, как новый закон министра Гонта об обязательной регистрации магов, прибывающих в страну, поможет предотвратить теракты вроде вчерашнего. Действительно, слишком уж удачно это нападение совпало по времени с обсуждением нового закона. Это было бы грубо и нелепо для обычных преступников — вот так запросто устроить резню на главной торговой улице. Гонт явно пытался таким образом найти повод и оправдание для введения более жестких мер контроля. И наконец, тот факт, что нападающие внезапно отступили, узнав Тома, только подтверждал то, что это были Пожиратели, а не какие-то залетные гастролеры. Нападение явно было заранее спланированной провокацией с целью создать удобный для Гонта информационный повод. — Понимаешь, к чему я клоню? Это все подстроено, чтобы протолкнуть нужный ему законопроект, — понизив голос, пояснил Тео. — Да уж, похоже на то, — кивнул Том, нахмурившись. Он задумчиво ковырял вилкой пудинг, потеряв аппетит. Тео лишь подтвердил его догадку. Вздохнув, тот отложил газету в сторону. — Не хотел бы я оказаться на твоем месте, старина. Наверно, не стоит говорить этого вслух… Но с таким отцом спокойной жизни никогда не будет, не так ли? Том только кивнул. Он до конца ужина просидел в задумчивом молчании, не замечая шума вокруг.***
Драко возился у зеркала, пытаясь пригладить волосы заклинанием. Забини натягивал элегантный камзол, украшенный золотыми пуговицами, который делал его еще выше и стройнее. Том достал из сундука черную мантию из простой ткани. — Это та, прошлогодняя? — удивился Драко. — А новую не наденешь? — Нет, пусть полежит до лучших времен, — уклончиво ответил Том. Про себя он подумал, что эта новая мантия как раз подходит под определение «приличный наряд» для его задания вместе с Марией по поручению Гонта. А светиться в одной и той же приметной мантии дважды за вечер не стоило. — Ладно, твое дело, — пожал плечами Драко. — Главное, чтобы тебе нравилось. Я вот выбрал самый писк этого сезона. Он крутанулся перед зеркалом на каблуках и одобрительно оглядел себя. Том тихо усмехнулся. Конечно, Драко не мог не вырядиться по последней моде. Все эти юнцы и девицы со своими пустыми мечтами о романтике и волнениями по поводу нарядов — какие же они наивные. Весь этот светский блеск и пафос вызывали у него лишь снисходительное презрение. Он аккуратно завязал галстук и еще раз окинул взглядом свое отражение в зеркале. Да, эта старая мантия вполне годится для той роли, которую ему предстояло сыграть этим вечером. Для всех окружающих он был таинственным мальчиком из почти неизвестной семьи, чья мать умерла при родах, а отец-полукровка занимал скромную должность в Министерстве. Конечно, многие шептались о его необычных способностях, красоте и харизме, а его неизвестное происхождение заставляло относиться к нему с настороженностью. Поэтому появление на балу в старой, чуть поношенной однотонной мантии вполне вписывалось в образ скромного юноши из небогатой семьи и вызывало снисходительное сочувствие. Том усмехнулся про себя. О да, он прекрасно играет роль, выбранную самому себе в этом спектакле под названием «жизнь в 90-х». Пять минут спустя юноши шли по празднично украшенным коридорам Хогвартса. Волшебные гирлянды из остролиста и омелы переливались, меняя цвета радуги. С потолка свисали гигантские ледяные сосульки с застывшими внутри в хаотичном порядке светящимися магическими жуками. Воздух был напоен ароматом хвои, корицы и имбирных пряников. Под ногами хрустел иней, а ледяные узоры на полу переливались отблесками пламени волшебных факелов. — Невероятно! — восхищенно произнес Тео, разглядывая украшения. Даже всегда равнодушно-циничный Блейз выглядел впечатленным. Том молча шел вперед, любуясь праздничным великолепием Хогвартса. Этот замок был для него особенным местом. С первого дня, как Том переступил его порог, он ощущал невероятную привязанность к этим стенам, будто нашел давно потерянного родственника. Ведь Хогвартс был пропитан магией, которая тянулась к Тому как к родному. Она шептала ему из каждого уголка, касалась невидимыми нитями. Здесь, в этом волшебном замке, Том чувствовал себя на месте как нигде больше. Среди всей этой древней магии, что витала в воздухе, он ощущал покой и умиротворение, как будто нашел свой настоящий дом после долгих лет скитаний. Хогвартс принял его, подарил чувство принадлежности к чему-то большему, чем он сам. И сейчас, когда он смотрел на праздничную красоту замка, в груди разливалось непривычное тепло. Здесь была его семья, его пристанище, и ему хотелось оберегать это особенное место. — Ну так с кем ты все-таки идешь? — с любопытством спросил Тео у Блейза. Тот только загадочно усмехнулся в ответ. — Это сюрприз. Уверен, вы все ахнете. — Да ладно, не томи, Казанова! — нетерпеливо попросил Тео. Но Блейз лишь покачал головой с хитрой улыбкой: — Узнаешь в свое время. Он первым прошел в празднично украшенный Большой зал. Звездное небо зачарованного потолка сегодня сияло особенно ярко. Комета пролетала над ними, оставляя мерцающий шлейф. Казалось, весь замок был окутан волшебством ожидания праздничной ночи. Студенты в предвкушении толпились по периметру зала, ожидая начала официальной части бала. Скамьи факультетов были убраны, вместо них вдоль стен рассыпались жемчугом круглые столики, накрытые белыми скатертями. В центре зала пока что было пусто, только гулял взволнованный шепот. Недалеко от входа Том заметил Викторию и Анастасию. Они стояли у колонны, весело переговариваясь. Виктория выглядела изящной и хрупкой, ее стройную фигуру подчеркивало воздушное бледно-голубое платье с открытыми плечами. Каштановые волосы были уложены в элегантную прическу, на шее поблескивало серебряное колье с сапфирами. Анастасия же казалась ярким воплощением жизни. Ее пышные темные кудри свободно ниспадали до плеч, алые губы сияли на контрасте с белоснежным лицом. Она была облачена в платье глубокого бордового оттенка с золотистой вышивкой, а отделанный черной кожей корсет подчеркивал талию. — Красавицы, — тихо произнес Блейз, окинув их долгим взглядом. Девушки, заметив их, радостно помахали им и заулыбались. Они смотрелись ослепительно в вечерних нарядах, каждая по-своему. Том как раз размышлял, с кем же на бал пришла Анастасия, как вдруг Блейз галантно подошел к девушке и подал ей ладонь. — Позвольте проводить вас, мисс, — произнес с легким поклоном. Анастасия приняла его руку со смешком. — Благодарю вас, месье, — ответила с напускной важностью. Блейз гордо оглядел друзей, явно довольный произведенным эффектом. Том отреагировал лишь поднятой бровью, переглянувшись с куда более удивленным Тео. Так вот кого имел в виду Блейз, говоря о «сюрпризе»! — Судари, я удалюсь в более приятную компанию! — объявил Блейз и повел Анастасию вперед. Том покачал головой — вечер начинается интересно. Его взгляд наконец выцепил из толпы Гермиону, стоявшую неподалеку, а губы тронула едва заметная усмешка. Ее платье алого цвета облегало стройную фигуру, открывая гладкие плечи. Волосы были убраны в замысловатую прическу, украшенную блестящими заколками. На шее переливалось жемчужное ожерелье. Том с наслаждением рассматривал ее образ, запечатлевая каждую деталь: алые губы, чуть приоткрытые, вздернутый носик, глаза цвета горячего шоколада. Ее вид вызывал непрошеные воспоминания о том моменте в архиве Министерства, когда он думал, не убить ли ее. Тогда она тоже была в этом красном платье… Как забавно, что теперь она сама идет к нему, совершенно позабыв об опасности. А может, та ее манила? На миг у Тома закружилась голова. Казалось, это все случилось в прошлой жизни, с кем-то другим, столько воды утекло с тех пор. Он глубоко вздохнул, отгоняя наваждение. Ей он не причинит вреда, это он твердо знал. Том подошел и без слов протянул руку. Гермиона скользнула по нему взглядом из-под полуопущенных ресниц, явно довольная произведенным эффектом. — Ты самый симпатичный парень на этом балу, — прошептала, вкладывая ладонь в его. — Я всегда самый красивый в этом зале, не только сегодня, — хмыкнул Том в ответ. Гермиона смущенно улыбнулась, приняв его слова за шутку. — Да, и весь только мой, — добавила, крепче впиваясь в его пальцы своими аккуратными коготками. Наконец Дамблдор вышел вперед, одетый в парадную мантию, украшенную серебряными звездами, из-за отблесков огоньков на очках его глаза были практически не видны. Он раскинул руки в приветственном жесте и оглядел замерших в ожидании учеников, а затем перешел к речи. — Дорогие друзья! Сегодня мы собрались здесь, чтобы отметить это по-настоящему волшебное время — Рождество, — начал он, обводя взглядом зал. — Хоть и недолго нам выпало быть вместе, давайте дорожить каждым мгновением. Том стоял в первом ряду с другими чемпионами школ. Он заметил, что в стороне Томас Гонт тихо переговаривается с Каркаровым, даже не глядя на Дамблдора. Эта демонстративная невнимательность к директору была явно нарочитой. Красуется в окружении приспешников, думает, неуязвим в своем высоком положении. Взгляд упал на Доминика Тришара слева. К удивлению Тома, его парой была Панси Паркинсон. Доминик выглядел элегантно в светло-голубой, почти серебристой мантии с вычурными золотыми узорами. Его соломенные волосы были по обыкновению небрежны, однако сейчас во всем облике чувствовалась надменность. Рядом с его высокой фигурой Панси казалась еще более хрупкой и маленькой, чем обычно. Ее худые плечи обнажало платье того же оттенка голубого, что и мантия Доминика. Черное как смоль каре было залакировано до состояния дерева и украшено сапфировой россыпью, бледная кожа резко контрастировала с темными волосами. Том невольно удивился такой паре. Он и подумать не мог, что Доминик пригласит Панси, да еще и в столь согласованных нарядах. Что-то явно происходило за его спиной. Несмотря на то, что Доминик догадался о подмене подсказки к следующему Туру, к учителям он не побежал, хотя Том был уже морально готов незаметно подкинуть золотой шарик обратно в карету Шармбатона. То ли Доминик не был уверен на сто процентов, то ли не надеялся на помощь мадам Максим, а может, разуверился в своей способности разгадать загадку. Как бы то ни было, а это только играло Тому на руку, хотя за ситуацией приходилось напряженно следить. Однако как он мог пропустить альянс с Панси — было за пределами понимания. Он перевел взгляд в другую сторону — там стояла Мария Долохова в паре с Виктором Крамом. Оба были одеты в красные наряды. Мария выглядела непривычно женственно в длинном платье цвета спелой вишни с открытой спиной, которое демонстрировало рельеф ее мышц, темные волосы были заплетены в тугую косу, перевитую алым шелком. Круглое личико с пухлыми губами излучало фальшивую невинность. Слишком фальшивую — после бала ей с Томом придется отправиться на задание, где она намерена доказывать свою преданность Томасу Гонту сомнительным путем насилия и убийств. Рядом с ней Крам казался хищной птицей в алой мантии с золотой вышивкой. Его волосы были зачесаны назад, открывая крючковатый нос и тяжелый подбородок. Черные глаза смотрели исподлобья. Крам держал Марию под руку, слегка наклонившись к ней, как нахохлившийся ястреб, оберегающий добычу. Когда Том отметил, что Гермиона одета в платье того же алого цвета, что и Мария с Крамом, его на миг охватило раздражение. И почему он не озаботился договориться заранее о цвете нарядов! Но тут Гермиона незаметно провела палочкой над тканью своего платья, и оно сменило цвет на глубокий ночной черный. Том тихо шепнул ей на ухо: — Спасибо. Хотя, знаешь, ты мне больше нравишься в красном. Гермиона смущенно улыбнулась в ответ на комплимент и спрятала палочку в карман. — Я подумала, раз уж ты чемпион, то нам стоит быть в одних цветах. Но в следующий раз я надену красное, обещаю. Том кивнул, чувствуя, как его раздражение тает. Рядом с Гермионой он зачастую ощущал себя спокойно и умиротворенно — иногда казалось, что она понимала его без слов. — В эти дни особенно важно помнить о единстве и дружбе между всеми нами — учениками Хогвартса, Дурмстранга и Шармбатона, — Дамблдор указал по очереди на группы студентов, которые уже практически перемешались. — Пусть расстояния разделяют нас в повседневной жизни, сейчас мы вместе. И я верю, что эта связь между нами будет крепнуть с каждым годом. Конечно, впереди нас ждет продолжение Турнира Трех Волшебников, где вам предстоит состязаться. Но пусть это будет дружеское соревнование, которое сблизит, а не разъединит, — он обвел строгим взглядом чемпионов, словно на что-то намекая. — А сегодня давайте просто радоваться общению и наслаждаться праздником. Зал грянул аплодисментами после этих слов. Наконец Дамблдор объявил о начале бала и пригласил чемпионов со своими партнерами открыть танец. Том галантно подал руку Гермионе и вывел ее в круг под звуки полонеза. Краем глаза он заметил, что Гонт и Каркаров так и продолжают свой тихий разговор в углу. Музыка полилась со всех сторон, будто обволакивая зал. Гермиона отдалась его рукам, позволяя вести в танце и выбирать направление. Ее взгляд сиял, не отрываясь от его лица. Шелковистые кудри щекотали его подбородок, когда она прижималась ближе, а тепло ее тела ощущалось даже сквозь слои одежды. Гермиона откинула голову чуть назад, открывая белоснежную шею. Том медленно плавал взглядом по ее лицу, любуясь тонкими чертами, длинными ресницами и приоткрытыми в улыбке покрасневшими от возбуждения губами. Тело же действовало будто само по себе, кружась в отработанных движениях. Казалось, весь мир растворился, и остались только они вдвоем в этом плавном течении танца. Тому было плевать, смотрит ли кто-то, мигают ли вокруг вспышки колдокамер. Он просто позволил себе отдаться музыке и ощущениям — мягкости ее талии под ладонями, дуновению дыхания на своей коже, биению ее сердца рядом с его собственным. После пары танцев Том с Гермионой переместились за один из празднично накрытых столиков. Рядом с ними оказались Гарри Поттер и Габриэль Делакур. Гарри выглядел счастливым и слегка смущенным. Его и без того непослушные волосы совсем растрепались, а щеки порозовели. Рядом с ним Габриэль казалась ослепительной и блистала своей вейловской красотой. Ее светлые волосы были уложены в замысловатую прическу, струящееся фиалковое платье идеально облегало стройную фигуру, глаза светились весельем. Гарри что-то прошептал Габриэль, и та заливисто рассмеялась в ответ, запрокинув голову. По другую сторону от них расположились Теодор Нотт и Ромильда Вейн. Та выглядела задорной и слегка растрепанной после танцев — ее кудрявые черные волосы торчали в разные стороны. Она то и дело кокетливо поправляла локон, украдкой бросая взгляды на Тео. Тот попытался помочь ей привести прическу в порядок, аккуратно приглаживая непослушные кудри, его лицо при этом было серьезным и сосредоточенным, словно он выполнял важную миссию. Ромильда хихикнула и перехватила его руку. Тео удивленно посмотрел на нее, а она прижалась губами к его губам. Тео смутился, но в глазах его читался восторг от того, что этот вечер проходит в столь озорной компании. На столах сами собой появились изысканные закуски на любой вкус. Были традиционно английские: пироги с потрохами, запеченные свиные ребрышки, йоркширский пудинг. Рядом расположились французские деликатесы: устрицы в раковинах, террин из утиной печени, сыры разных сортов. Среди золотисто-румяных куропаток в блестящей корочке дымились паштеты из тонко нарезанного мяса в изящных горшочках. Бисквиты с кремом чередовались с эклерами и миндальным пирожным. Фрукты соседствовали с шоколадным фонтаном, который высился в центре стола. От одного только вида всей этой роскоши начинали течь слюнки. Студенты с удовольствием пробовали угощения, сочетая английские и французские кушанья, и делились впечатлениями. Когда ребята утолили голод, Гермиона предложила им развлечься игрой «Крокодил». Стоило ей объяснить правила, Тео загорелся энтузиазмом. — Давайте сделаем ее волшебной! — воскликнул он, хлопнув в ладоши. — Пусть каждый напишет на листке пергамента название магического существа или персонажа из мифа. А затем по очереди будем вытаскивать и изображать их при помощи заклинаний! Предложение вызвало восторг у собравшихся. Они несколькими взмахами палочек сдвинули столы. Ромильда дала остроконечную ведьмовскую шляпу, которая досталась ей в магической хлопушке, и все покидали туда кусочки пергамента. Первой вытянула Гермиона. Прочитав написанное, она хитро улыбнулась и взмахнула палочкой. Ее кудрявые локоны выпрямились и потемнели, превратившись в гладкие пряди цвета воронова крыла. Черты лица заострились, глаза вспыхнули алым. Она изогнулась вправо и влево текучим движением. — Банши! — тут же угадал Гарри. Гермиона кивнула с довольной улыбкой, возвращая себе прежний облик. Хотя Тому весьма приглянулся и тот, который она сотворила. Следующим вытянул пергамент Том. На миг его губы дрогнули в едва уловимой усмешке. Подумав пару секунд, он распался на черный дым, какой обычно использовал при полете, но остался при этом на своем стуле. Запустив поверх клубящейся вокруг тьмы пару миниатюрных фиолетовых молний, он вновь вернулся в целое состояние и насладился удивлением в глазах окружающих. — Да это же обскур! — воскликнула Виктория. — Выглядело круто. Том чуть склонил голову, принимая похвалу. Гермиона окинула его подозрительным взглядом, будто пыталась угадать, случайно он вытянул это слово или хотел похвастаться магическими умениями. Впрочем, Том уже передавал шляпу дальше. Драко сидел чуть поодаль, поглядывая на веселящуюся компанию с едва скрываемой неприязнью. Его явно раздражало присутствие Поттера, который наслаждался вниманием девушек. Драко хмуро отпил из своего бокала в задумчивости — он остался в меньшинстве, все иные, включая Блейза и Викторию, присоединились к игре. Однако любопытство все же взяло верх. К тому же вряд ли он хотел выглядеть белой вороной. Драко решительно подошел к столу, где развлекались остальные, с наигранным равнодушием опустил руку в ведьмину шляпу, вытаскивая сложенный листок. Прочитав его, он залпом допил пунш в своем стакане. Ему пришлось изображать гиппогрифа, выпячивая грудь и расправляя несуществующие крылья. Он фыркал и притопывал каблуками, чем вызвал неуемный смех присутствующих. — Ну тебя и угораздило, Малфой! — Гарри едва мог выговорить слова сквозь хохот. Драко насупился было, но Виктория ласково потрепала его по плечу: — Отличная имитация, месье гиппогриф! Вы просто талант. Похвала красавицы тут же умерила раздражение Драко, и он даже снисходительно кивнул. Когда очередь дошла до Тео, он сосредоточенно нахмурился и опустил руку в волшебную шляпу. Развернув вытянутый пергамент, задумался на мгновение, а затем решительно взмахнул палочкой. Воздух вокруг него заколебался, и появилось мерцающее облако, переливающееся разными оттенками голубого. Оно плавно кружилось над головой Тео, принимая причудливые формы. Сначала напоминало птицу, расправившую крылья, затем свернулось в спираль, похожую на раковину улитки. Все завороженно наблюдали за переливами света. Тео двигал палочкой, заставляя облако превращаться то в цветок, то в снежинку, то в созвездие. — Это Патронус! — догадалась Гермиона. — Олицетворение светлых чувств и счастья. Тео кивнул и взмахом палочки рассеял облако. Разгоряченные игрой, ребята вновь набросились на стол с угощениями. Хрустальные кубки наполнялись искрящимся пуншем, настоянным на ягодах шиповника. В воздухе повис ароматный пар, смешиваясь с нотками хвои из праздничных гирлянд. Янтарная жидкость струилась по горлу, оставляя послевкусие меда. Румянец заалел на щеках, взгляды заблестели еще ярче. Смех звенел под сводами, растворялся в звездном небе. Том больше наблюдал за происходящим — в накатившей на него расслабленности не хотелось делать лишних движений. Звуки скрипок и флейт сливались в единый мотив, задавая ритм. Неспешные вальсы сменялись задорными рилами, заставляя кровь бежать быстрее по жилам. Гермиона кружилась в танце с Роном, ее пышные кудри рассыпались по плечам. Блейз лихо отплясывал джигу, соревнуясь в ловкости с Драко. Даже не любящий танцевать Гарри не устоял от соблазна и пригласил на танец хохочущую Анастасию. Праздничное настроение окутало всех без исключения, и соперничество школ оказалось на время позабыто. После очередного зажигательного танца на бархатный диван неподалеку рухнули запыхавшиеся Мария и Виктор. Их лица раскраснелись, дыхание сбилось от быстрого ритма. Мария откинула со лба прядь взмокших волос. Она была похожа на тропическую птицу с алым оперением — такая же яркая и неукротимая. Виктор жадно ловил ее взгляд, его грудь тоже тяжело вздымалась. Он притянул Марию за талию к себе ближе, и их губы слились в поцелуе. Казалось, они забыли обо всем на свете, о том, что вокруг них люди, отдавшись моменту и ничуть не смущаясь окружающих. Виктор жадно целовал изгиб ее шеи, а Мария прикрывала глаза. Когда они наконец прервались, чтобы передохнуть, Мария притянула к себе ведьминскую шляпу, разглядывая с любопытством, и вытащила из нее сложенный листок. Развернула с предвкушением на лице. Но радость быстро угасла — прочитав, Мария резко вскинула голову, выискивая кого-то в толпе. Нашла глазами Томаса Гонта, будто случайно проходившего мимо, а губы ее едва заметно дрогнули. Гонт сделал скупой жест, подзывая ее. Мария нехотя поднялась и пошла в его сторону, а Крам проводил ее хмурым взглядом. Отвратительное, должно быть, чувство — когда ты не властен над собственной судьбой, Том знал его слишком хорошо. Однако она сама это выбрала, с некоторым ехидством подумал он. И теперь ощутила на своей шкуре, когда Гонт выдернул ее из веселой расслабленности праздника, лениво обнял, увлекая в танец, и что-то заговорил на ухо.