«Говорят, с ней быть невозможно
Но я врубил — я должен»©
Markul — Cuba Libre
(а также чудесные треки:
«Атлантида», «Скалы», «Худший друг», «Серпантин» и «Zima Blue»)
Во вторник утром Катя не то, что нервничала, а фактически сходила с ума. Ходила туда-сюда по квартире, поглядывая на часы, не понимая, пора ли ей выезжать, или еще можно побыть дома. А вдруг она опоздает? Или приедет раньше? Тревожность настолько замучила, что Громова ни с того ни с сего подскочила в семь утра, учитывая, что прием был в половину двенадцатого… Юля очень хотела ее успокоить и поддержать, но попросту не знала, как. Сама жутко переживала. Понятное дело, что сходить к врачу Кате давно пора, но тот факт, что это не просто с целью профилактики или планового обследования, а по причине серьезных проблем со здоровьем очень огорчал. Поэтому Высокова старалась ее отвлечь, настроить на позитивный лад, убедить, что все в порядке, и волноваться — особенно раньше времени, ведь диагноз еще не поставлен — нет смысла. Громова кивала, соглашаясь, но маячить по квартире с Симбой на руках не перестала. Юля предложила поехать вместе с ней, чтобы не было так тревожно, но подруга наотрез отказалась, сказав, что не стоит пропускать из-за нее пары, к тому же, старосте. Единственный, кто был абсолютно спокоен — Симба. Котенок лежал у нее на руках, тихо мурлыча от почесывания за ушком, и не беспокоился ни о чем. Катя ей даже завидовала. В десять Громова начала суетиться еще сильнее. Теребила эту несчастную папку с документами, по несколько раз складывая и вытаскивая оттуда документы, боясь что-то забыть. — Я вызову тебе такси, — ободряюще улыбнулась Юля, опуская глаза в экран телефона. — Хорошо, — бросила рыжая, перебирая свою сумку. В который раз. Когда подруга оповестила, что такси подъехало, Катя спешно натянула на ноги конверсы, схватила шоппер и выскочила из квартиры. Спустилась на лифте и выбежала из подъезда, начиная искать глазами машину с нужными номерами, и… нашла. На черном гелентвагене, до боли знакомом. Дима стоял рядом с машиной, скрестив руки на груди, и улыбался. Громова глупо моргнула. Что он здесь делает? Это… это очередные Юлины проделки? — Привет, — не смело поздоровалась, медленно подходя к нему. — Привет, Катюш. — Дима смотрел на нее, склонив голову. Её легкий шок, который, кажется, пришел на смену тревожности, его позабавил. — Поехали? — Куда? — Как куда? К кардиологу. — Чт… Подожди, ты… ты как тут оказался? — Ну, скажем так, птичка напела, что ты очень волнуешься. Решил съездить с тобой, чтобы не было так тревожно. — Ну, Юля, — пробурчала рыжая, недовольно поджимая губы. Её раздражению не было предела. Это уже переходит все границы. Если в голове подруги подобные выходки — вытягивать его из студии или из дома, потому что у Громовой сложности — казались ей романтичными или же милыми, мол, ты так волновалась, а он приехал и поддержал, то Катя же видела в этом катастрофическую наглость и невоспитанность. Человек занят, он работает, да хоть просто спит, в конце концов! Он не обязан нянчиться с рыжей, как с маленькой девочкой. Хотелось провалиться сквозь землю от стыда и неловкости, а в то же время открутить Высоковой голову. Какое из чувств перевешивало — непонятно. Дима заметил, что теперь она не тревожится и не испытывает шока — девушка злилась, ощущая стыд и неловкость. Ее подруга тут была совершенно не причем. Он сам написал шатенке, спросив, как дела у Кати, потому что та попросту не отвечала на сообщения длительное время, и Дима волновался. «Ходит, тревожится, у нее прием у кардиолога сегодня» — вот и весь ответ, никаких просьб приехать. А такси… Ну, шутка. — Не ругай Юлю, она волнуется. — Масленников сделал к ней несколько шагов, обнимая. — Ну, вот что ты там одна будешь сидеть, переживать… В кабинет я с тобой ломиться не буду, но даже просто побыть рядом, пока ждешь прием… — Хорошо, — тихо мяукнула Катя, все еще прижимаясь к его плечу. — Спасибо. — Всё, — мужчина поцеловал ее в макушку, — поехали, а то опоздаем. Катя закивала. Дима помог ей забраться на переднее сидение. Юля, подглядывающая в окно, как заботливая мамочка, лишь довольно улыбнулась. Дима забрался на водительское сидение, повернул к ней голову, наблюдая, как она пристегивает ремень безопасности, а после улыбнулся и завел машину. Они выехали с парковки. Громова смотрела в окно, кусая нижнюю губу, теребила шов на своей сумке, или постукивала пальцами по коленкам. Дима отвлекся, положил руку на ее коленку, а после сжал ее ладошку, улыбнувшись. Старался поддержать. Катя благодарно улыбнулась, крепче сжимая его руку, но успокоиться все равно не могла. Они подъехали к зданию больницы. Масленников припарковался. Девушка вышла из машины и обернулась, ожидая его. Прямо как ребенок, который боится идти без мамы. Дима взял ее за руку, и оба направились внутрь. К кардиологу большой очереди не было. Они присели на диванчик, ожидая, когда Катю пригласят. Рыжая продолжала нервно топать ногой, но это не раздражало его, а вызывало сочувствие. Дима положил руку на ее колено, останавливая эти нервные движения, а после наклонился и поцеловал ее в висок. — Все будет хорошо, — шепотом, тихо-тихо. — Громова Катерина Игоревна? Она тут же подскочила с диванчика, схватила свою папку с документами и, оставив вещи Диме, направилась вслед за медсестрой. Поздоровалась с врачом и присела на стул возле него. Протянула результаты ЭКГ и стала напряженно ждать, пока он изучит их и станет задавать вопросы. Или же просто что-то скажет. — Брадикардия, угу, — говорил себе под нос, рассматривая кардиограмму. — В карточке терапевт сделал пометку, что у Вас был инфаркт несколько лет назад. — Да, я сдавала экзамены, перенервничала. Стало нехорошо, пришла домой, а ночью мама вызвала скорую, и меня госпитализировали. — Хирургическое вмешательство было? — Нет. — Понятно, — мужчина вновь уткнулся в ее кардиограмму, словно в графике могло появиться что-то новое. — У Вас бывают боли в грудной клетке, отдающие под лопатку, в левую руку или плечо? — Иногда, когда волнуюсь. — Частое беспокойство, страх, одышка или повышения давления? — Бывает. Давление редко поднимается, но бывает. — Если учесть Вашу симптоматику по Вашим рассказам, и взять во внимание инфаркт, который был, я смею полагать, что у Вас ишемическая болезнь сердца. — Врач серьезно посмотрел на нее, но увидел в голубых глазах лишь страх и непонимание. — Нарушение притока крови в сердечной мышце в артериях сердца, которые участвуют в кровоснабжении миокарда. Именно эта проблема и могла вызвать у Вас инфаркт миокарда в прошлом. — И что теперь делать? Какие-то препараты, лечение или… — Я назначу Вам препарат, будете принимать. Понаблюдаем за динамикой. — Хорошо, — бесцветно ответила рыжая, кивая. Забрала у врача рецепт, свои документы с кардиограммой и вышла из кабинета, уставившись в эту маленькую бумажку с подписью и печатью. Дима поднял на нее обеспокоенный взгляд, наблюдая за тем, как она складывает документы и рецепт обратно в сумку, надевает теплую рубашку, но молча. Ни слова не сказала. Масленников не хотел донимать ее, в конце концов, он ведь не знает, что именно сказал ей кардиолог. Но лица на ней не было. Они также молча вышли из больницы, спустились по ступенькам с крыльца и прошли к машине. Но Громова не стала садиться. Закинула шоппер на переднее сидение, достала из кармана электронную сигарету и сделала затяжку, выдыхая дым с привкусом винограда. Дима стоял рядом, ожидая, когда она начнет говорить. Но Катя все еще молчала, продолжая курить. А после мужчина заметил, что ее глаза покраснели, а ресницы стали влажными. — Иди ко мне, — Масленников обнял ее, начиная гладить по голове. — Что сказал врач? — У меня ишемическая болезнь сердца. Проблемы с кровотоком. Они и спровоцировали тогда инфаркт, и не исключено, что спровоцируют еще один. — Ну, что ты сразу думаешь о плохом, — он произнес то ей в макушку. — Тебе выписали рецепт или какое-то иное лечение? — Рецепт. — Вот. Сейчас съездим в аптеку, купим таблетки, начнешь пить. Тебе станет лучше. Не волнуйся только, твоя переживательность только усугубляет ситуацию. Все хорошо. — Когда у тебя нет четкого диагноза, не так страшно, — грустно усмехнулась, шмыгнув носом. — Понимаю, узнать о болезни жутко. Но все не так плохо, начнешь лечение, все будет хо-ро-шо. — Отстранился, убирая с ее лица мешающиеся прядки, и улыбнулся. — Не плачь. Ты голодная? — Нет, — Катя покачала головой. — Тогда поехали, погуляем немножко. Потом домой тебя отвезу. Катя кивнула. Масленников поцеловал ее в лоб и помог забраться на переднее сидение.**********
Катя наведалась к маме в гости на выходных. Рассказала про прием у кардиолога, стараясь сильно не нагнетать, упомянула, что пьет таблетки и чувствует себя хорошо. Только бы мама не волновалась лишний раз. Сидела на кухне, медленно потягивая чай, пока мама хлопотала у плиты. Собиралась приготовить что-то еще, при том, что пирог с яблоками уже стоял в духовке. Громова младшая порывалась помочь, но женщина строго усадила ее на стул и сказала, что лучшая помощь от нее — моральная поддержка. — Твои друзья приедут? — Ирина Владимировна повернулась к ней, и Катя замерла с печеньем в руке, понимая, что не приглашала их. Вообще забыла о том, что мама хотела позвать всех на чай. — Эм, не знаю, сейчас спрошу. — И поспешила открыть их беседу в телеграмме. — Думаю, приедут. Тут такие кулинарные шедевры. — Усмехнулась и записала голосовое сообщение: — А что вы там делаете? «Монтируем» — пришел видео-ответ от Тёмы и Димы. «Генерируем идеи» — тут же написал Даник. «Оказываю им моральную поддержку» — возник и Сударь. — М-м, интересненько, — улыбнулась она в видеокружок, а после повернула камеру к маме, — а мама тут вот пирог с яблоками сделала, блинчики с мясом будут. Ждем вас на чай. Ирина Владимировна помахала ручкой. Кружок был отправлен. Несколько минут была тишина, а после кружки повалили в ответ. — Ди-и-им! — Кричал Даник, поднимаясь с дивана и направляясь, кажется, в монтажерную. — Дима, там блинчики с мясом будут, давай поедем? Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, — по-детски хныкал Чернец, снимая себя впритык к лицу блогера, который едва ли сдерживал смех, сидя в наушниках. — И яблочный пирог, ты не можешь отказаться, — Сударь стоял с другой стороны, подобно чертенку на плече, терроризируя друга взглядом. — Если ты откажешься, мы все равно поедем, но без тебя, — и Даник тут, как тут. Масленников уже не сдерживал смеха. — Мы скоро будем, — ответил уже Дима, записывая кружок, а эти три счастливых лица так и норовили влезть в кадр. — Я тоже хочу, — обиженно надув губы, произнес Эмиль, который, кажется, был дома. — Всех ждем, приезжайте, — ответила Катя сразу на все и с улыбкой посмотрела на маму. — Вся команда скоро будет тут. — Замечательно, думаю, все поместятся, — Ирина Владимировна скептически оглядела стол. — Поместятся. Неизвестно, с какой скоростью эта команда Чипа и Дейла летела в гости к Ирине Владимировне, но буквально через полчаса раздался звонок в домофон. Катя поспешила открыть, пока мама продолжала заворачивать блинчики. А через две минуты вся веселая орава ввалилась в квартиру, вдыхая ароматы домашней еды и широко улыбаясь. Дима держал в руках букет белых роз, Сударь стоял с довольной моськой и тортом в руках, а Даник, Эмиль и Тёма толкались на пороге, пытаясь уместиться в прихожей. — Привет, — Громова улыбнулась, обнимая каждого из них. Дима окольцевал ее талию одной рукой, целуя в макушку, и, словно бы сразу обозначая, чья это девочка. — Мальчики, здравствуйте! — Мама выплыла из кухни, вытирая руки полотенцем. — Здравствуйте, Ирина Владимировна, — едва ли не хором. Катя усмехнулась, все еще стоя рядом с блогером. — Это Вам, — Дима протянул букет цветов. — Ну, что вы, — засмущалась женщина, принимая букет. — Проходите скорее, сейчас чайник поставлю. Все гуськом направились на кухню, рассаживаясь за столом, пока Катя с мамой возилась с кружками и чаем. Парни сидели скромно, только что ручки на коленках не сложили. Дима и Тёма старались помочь, но были усажены обратно за стол. Ребята сейчас напоминали довольных детей, что предвкушают раздачу шоколадных конфет. — Садись, мам, хватит суетиться, — строго произнесла Катя, поставив на стол последние кружки. — А ты? — Я постою, садись. Ирина Владимировна нехотя села. Громова младшая сделала глоток чая и поставила кружку обратно на стол, опираясь рукой на спинку маминого стула. Чернец откусил блинчик и откинулся на спинку стула, закатывая глаза от удовольствия. — Боже, это превосходно, — промычал, жуя, и все засмеялись. — Я хочу быть Вашим сыном, — добавил Сударь, жуя. — Встань в очередь, — откликнулся Даник. — Ты тоже, — глянул на него искоса Эмиль. Катя расхохоталась. — А вы почаще в гости приезжайте, я вас накормлю, — улыбнулась Ирина Владимировна, делая глоток чая. — Чего ты стоишь, иди сюда, — тихо произнес Дима, касаясь талии Громовой. А после окольцевал ее руками и усадил рыжую к себе на колени. Катя с трудом сдержала свое удивлением, дабы оно не отразилось на ее лице. Но щеки тут же порозовели, а смущенная улыбка коснулась губ. Парни переглянулись, а мама лишь хитро улыбнулась. — Вы так не говорите, мы же приедем, — обратился Эмиль к женщине, возвращая всех к теме обсуждения и отвлекая от пары. — Приезжайте, — весело отозвалась мама. Катя боялась даже пошевелиться лишний раз, сидя у него на коленях. Это было не страшно, не напряжено, а просто… неожиданно. Пила чай, стараясь поддержать разговор. Дима одной рукой обнимал ее за талию, а другой держал кружку. И это, почему-то, смотрелось так привычно и правильно, что парни даже не акцентировали толком внимания. Словно бы подобное было всегда, а не в первый раз. И ощущалось также. Масленников не нарушал каких-то границ, аккуратно прижимал ее к себе. Иногда, сам того не понимая, специально наклонялся вперед, чувствуя, как рыжие пряди волос щекочут ему нос, а от одного вдоха легкие заполняются ароматом персика и ванили, согревая. Хотелось оставить эту несчастную кружку, окольцевать ее двумя руками, крепко прижав к себе, зарыться носом в мягкие волосы и просто посидеть так какое-то время. Потому что, он был уверен, это бы подействовало успокаивающе, согревающе, лучше любого ромашкового чая. И ей нравилось ощущать его руки на своей талии, дыхание на своей шее и шлейф его парфюма. Очень нравилось. И очень не хотелось отсаживаться на соседний стул или же вообще вставать. Спустя некоторое время Катя смогла расслабиться. И такое близкое нахождение их тел уже не смущало. Получила сообщение от Юли — фотография: роллы, сериал на ноутбуке, бутылки сидра и довольное лицо Паши. Хмыкнула, написала: «у меня вечеринка круче», а после включила видеокружок. Дима положил подбородок ей на плечо, улыбнувшись, а перевернув камеру, девушка сняла маму, что беседовала с ребятами, смеялась и улыбалась, пока те с удовольствием уплетали пирог и блинчики. Сообщения посыпались через пару минут. «Ничего себе, ты банду собрала…» «Я к вам хочу!)» «Возьми мне блинчиков тети Иры, пожааалуйста» «Стоп, а че это вы с Масленниковым так близко сидите…» «ТЫ СИДИШЬ У НЕГО НА КОЛЕНЯХ?!» Чтобы всплывающие уведомления не отвлекали, Громова перевернула телефон вниз экраном, улыбаясь тому, что ответа подруга не дождется. Вечер прошел просто прекрасно, в такой домашней и дружественной обстановке. Ребята быстро нашли с мамой общий язык, словно бы были давними друзьями семьи. Когда большая часть торта была съедена, а чай выпит, ребята, чтобы не наглеть, засобирались домой. Дима предложил отвезти Катю домой, но она лишь улыбнулась, сказав, что останется у мамы. Спустилась вместе с ними к подъезду, чтобы проводить. — Твоя мама чудесная женщина, — улыбался Сударь. — А я говорил, — подметил Дима, обнимая Катю одной рукой. Чернец стоял довольный, прижимая к себе контейнер с блинчиками. Кажется, этот парень был счастливее всех. — Тёма, вон, какой счастливый, — блогер усмехнулся. — Потому что у меня есть целый контейнер блинчиков, — расплылся в блаженной улыбке монтажер. — Ирина Владимировна очень добрая, — возник Эмиль. — Такая атмосфера была, словно к бабушке в деревню на лето приехал. Так тепло, уютно. — Вы с ней очень похожи, — закончил Сударь. — Мои вы хорошие, — протянула с улыбкой Катя. Парни стали кривляться, изображая смущение. Они поболтали еще немного, а после парни стали гнать девушку домой, чтобы не мерзла, а сами направились обратно в студию.***********
— Юля, — закричала из комнаты Катя, через пару минут забегая на кухню. Симба бежала следом, думая, что с ней играют. — Чего? — Высокова оторвалась от телефона, глядя на взъерошенную подругу. — Смотри! — Громова ткнула ей в лицо свой телефон с рекламной записью о концерте Markul`a. — Это в следующую субботу. Пошли! — Билетов наверняка уже не осталось, их быстро разбирают. — Остались, я смотрела, — широко улыбнулась рыжая, кладя подбородок на сложенные руки. — Пошли! — Кэт, мы с Пашей загород уезжаем… Мы уже договорились насчет дома… — А, ладно, — грустно улыбнулась девушка, забирая обратно свой телефон. Эта новость ее огорчила. — Прости, кот, если бы я раньше увидела, мы бы перенесли… — Да ладно, Юль, расслабься. Вы давно планировали, пора бы уже вам побыть вдвоем. А на концерт потом сходим. Уверена, он еще осенью будет. Там альбом новый будет, вот и сходим. — Ты точно не обижаешься? — Брось! Громова, конечно, расстроилась, но старалась не показывать виду. И шуточек своих не сдерживала. Высокова включила камеру и стала снимать Катю, которая стояла, опираясь на столешницу, и слушала песни любимого исполнителя, потягивая чай. Смотрела в окно, легонько качая головой в такт. — Кэт, мы слушаем «Атлантиду» седьмой раз за день. До этого шесть раз играла «Cuba Libre», а перед ней «Zima Blue» и «Худший друг». Мне тексты его песен скоро сниться будут! — Ну, хорошие же песни, — протянула, усмехаясь. — Да и к тому же, вдруг у тебя возникнет чувство вины, и ты пойдешь со мной на концерт… — Катя, — засмеялась шатенка. — Что? — обиженно надула губы. — Бери с собой Пашу, пойдемте вместе! — Заяц, ну, мы уже договорились… — Эх, — а после взяла телефон в руки, чтобы переключить песню. — Вот, не мог ты приехать на недельку попозже? Юля захохотала, пока подруга ругалась на свой телефон, а точнее, на любимого исполнителя. Больше про концерт не говорили. Первые дня два Катя расстраивалась, а после забыла, ударяясь в учебу. Не получается и не получается. Чего расстраиваться-то? А вот Юля чувствовала себя паршиво. Кэт очень любила этого исполнителя, давно хотела на концерт, а тут такой облом. Высокова знала, что одна она не пойдет, но и оттого, что Катя его пропустит, все же чувствовалась вина. Днем в субботу, после пар, Громова проводила подругу в путь на веселые выходные, взяв с нее обещание, присылать фото и видео их отдыха, попрощалась со своими любимыми голубками и вернулась в квартиру. Делать было нечего. Мама ушла в гости к подруге, а все возможные обложки она уже сделала и отдала, поэтому ехать в студию просто так, и отвлекать ребят смысла не было. Взяла маленькое рыжее чудо на руки и прошла в комнату, решительно собираясь поспать часа три. А кто ей мешает, собственно? Симба уже привычно устроилась на ее груди, начиная мурлыкать, слушая редкие и тихие удары сердца Громовой. Правда, что, как ребенок на груди у мамы. С появлением котенка в квартире стало веселее. Симба была очень активной, бегала туда-сюда, гоняя по квартире пушистую маленькую мышь, и очень любила валяться на коленках у Паши и Кати, или же лежать на столе, пока девушка писала конспекты. Оказывала моральную поддержку, так сказать. Двое рыжих смогли проспать предполагаемых три часа, а после телефонный звонок нарушил сладкий сон, вырываясь обратно в реальность. — Да? — Катя поднесла телефон к уху, обратно прикрывая глаза. — Катюш, привет. Ты занята? — Это Масленников. — Нет, — девушка открыла глаза, глядя на Симбу, которая продолжала безмятежно спать. — Юля с Пашей уехали, я одна. Хочешь, приезжай в гости, чай попьем. — Спасибо за предложение. Я приеду, но чтобы забрать тебя. — Ты что-то задумал? — Девушка улыбнулась. — Почти. Около шести, хорошо? — Хорошо. Катя отложила телефон, выдыхая, и погладила спящую Симбу. Что он там удумал?.. К шести стала собираться. Не совсем понимала, куда именно он ее повезет, поэтому старалась одеться нейтрально — бежевые джинсы и топ с длинным рукавом, любимые классические высокие конверсы, которым она не изменяла, и светлая теплая рубашка. Захватила маленькую сумочку, скинув туда телефон, карточку и ключи от квартиры — в общем, самое необходимое. Спустилась и вышла из подъезда, уже привычно наблюдая Диму на парковке возле машины. Подбежала к нему, улыбаясь, и практически сразу же оказалась в его руках. — Ты не скажешь, куда поедем, да? — Рыжая прищурилась. — Не скажу, — хитро улыбнулся, глядя на нее сверху вниз, но из объятий не выпустил. — Но тебе понравится, обещаю. Поехали. — Интриган, — вздохнула девушка, отстраняясь от него и забираясь на переднее сидение. Катя смотрела в окно, подпевая песням по радио, кивала головой в такт. Они проезжали небольшие ресторанчики и парки, проехали предположительное местонахождение студии, и Громова уже терялась в догадках, куда ее все-таки везут. Дима вдруг свернул куда-то во двор, припарковавшись у черного входа какого-то заведения. Какого именно, она не поняла, мужчина словно бы специально ехал дворами, чтобы у нее не было шанса догадаться. Катя вышла из машины, оглядываясь, а Масленников лишь хитро улыбался. Набрал чей-то номер, сообщив, что они приехали и, взяв ее за руку, направился к черному входу. Дверь им открыл приветливый парень, пожал Диме руку, поздоровался с Катей и куда-то повел их. Спустя несколько минут они вышли на балкончик, и Громова, оглядев помещение, сложила в голове дважды два. Внизу уже скапливались толпа, стараясь пробраться поближе к сцене. Шумели, гудели, подпевали песням, что играли на фоне. Концертная площадка потихоньку заполнялась людьми. — Ты серьезно? — Катя обернулась, ошалело глядя на Масленникова. — Да, ты же хотела на концерт. — Да ты с ума сошел… — Если только из-за симпатии к тебе, — ухмыльнулся блогер, обнимая ее одной рукой, но шок от всего происходящего не позволил ей сразу осмыслить сказанное. Дошло позже, что, несомненно, вызвало смущенную улыбку. Когда Марк вышел на сцену, у Громовой мурашки побежали по коже. Она очень любила подобные мероприятия, всегда испытывала невероятный душевный подъем. Подошла поближе, к ограждению балкончика. Смотрела на сцену, подпевая любимым песням. Дима аккуратно обнял ее со спины, стоя рядом. И в этот момент, казалось, Громова готова была взорваться искрами от переполняющего ее счастья, а Масленников просто от радости видеть ее счастливой и улыбающейся.Мой взгляд полетел в твое тело, е
Толпу рассекает как стрелы
Ты пытаешь судьбу, пытаясь быть стервой
Но я больше не ведусь, ведь твоя роскошь — это мелочь
Я знаю все мотивы, и за ними лишь ложь
Остановить так хотела минор
Куда понесло нас с тобой?
Я исчезаю с тобой
Катя качала в такт головой, не отрывая взгляда от сцены. Они оба пели песни, смеялись, успели снять кучу видео с концерта, а парочку выложить в истории, зная, что это взорвет мозг всем подписчикам — они вместе на этом концерте. Юля присылала ей какие-то фотографии и кружочки, видимо, рассказывая, как они там расположились. Рыжая не стала смотреть, потому что это попросту было неудобно, записала ей видеокружок со сценой, когда Марк пел «Атлантиду». «Ахуеть» «ТЫ КАК ТАМ ОКАЗАЛАСЬ?» «ТЫ ЖЕ ГОВОРИЛА, ЧТО НЕ ПОЙДЕШЬ» В ответ на это Катя молча скинула ей видеоролик, на котором было видно стоящего сзади Масленникова, обнимающего ее со спины. Они пели песни, улыбаясь и просто наслаждаясь музыкой. Сказать, что шатенка была в шоке — ничего не сказать.Ты свободна, как Cuba Libre
Твоя фигура с фильмов
Я буду рядом с первого кадра
И до финальных титров
В какой-то момент ей показалось, что последние строчки он не просто пропел, а практически прошептал ей на ухо, пуская по коже волну мурашек. Под конец концерта ее настигла приятная усталость, а счастье и поднятое настроение не отпускали. Хотелось бежать вприпрыжку, смеяться, делать что угодно, чтобы выплеснуть это концентрированное счастье. Масленников не мог на нее насмотреться. Громова сияла, освещая все вокруг своей солнечной улыбкой, отчего казалось, что даже на улице становилось светлее, несмотря на тьму, что накрыла город. Катя шла с ним за руку, не прекращая улыбаться и смотреть на него сверкающими глазами, что до невозможности грело сердце. До ее дома ехали так же весело — пели песни, кривлялись, танцевали. Дима исподтишка снял ее забавные танцы не переднем сидении, счастливую улыбку и легкий смех. Когда машина остановилась возле ее дома, Катя вышла из автомобиля, зная, что он тоже выйдет. Встала перед ним, такая маленькая и улыбчивая, глядя прямо в глаза. — Спасибо. Это был лучший вечер. Правда. — Говорила тихо, а он не мог оторвать взгляда от поблескивающих голубых глаз. — Я рад, что это сделало тебя чуточку счастливее. — Чуточку? Да я чуть не лопнула прямо на концерте! Оба засмеялись. Сейчас она была такой по-детски легкой, радовалась, шутила и, казалось, ничего ее не тревожит и не беспокоит, совсем. Громова была так благодарна ему сейчас. Не хватит слов, чтобы описать. Все внутри трепетало от этого светлого и теплого чувства. А может, это не только благодарность? Бабочки в животе явно активнее махали крылышками, когда они стояли так близко друг к другу, глядя в глаза. Почему-то сейчас, вспоминая все моменты, Катя словно бы четко поняла, что за странное и смешанное чувство преследовало ее последнее время. Он делал для нее слишком много, но бескорыстно, не требуя ничего взамен, хоть она и не знала, чем можно отплатить. Словно бы с появлением его в ее жизни черная полоса медленно сменилась на белую, — взлетную. Дело было не в каких-то деньгах, а в поддержке. В этом чувстве защищенности и спокойствия, что возникало рядом с ним. От него не чувствовалось подвоха или опасности, напротив, казалось, что именно под его крылом она может укрыться от всех невзгод. Дима смотрел на нее, легко улыбаясь. И Катя решилась. Сделала к нему шаг и, встав на носочки, так робко и несмело коснулась его щеки, а после прижалась своими губами к его губам. Поцеловала его первая, сама. Но не из эмоционального порыва, а из железной уверенности и решимости, наконец, ответить взаимностью и показать, что он также важен и дорог для нее, также близок, что она не отталкивает его, пользуясь привилегиями, а просто борется со своими же страхами. Теперь была его очередь опешить от неожиданности. Кажется, Дима действительно не ожидал от этой малышки такой решимости. Окольцевал ее талию руками, прижимая к себе настолько близко, насколько это вообще было возможно. Целовал ее так мягко, аккуратно, с такой нежностью, зная, что она не оттолкнет, потому что фактически «разрешила» действовать. И показала, что тоже к нему что-то чувствует. Непонятно, у кого из них сильнее срывало крышу от этого поцелуя, у кого сильнее трепетало все внутри, готовое вот-вот взорваться тысячами искр, как фейерверк. Катя отстранилась первая, легко улыбаясь, но продолжала гладить его по щеке. Масленников смотрел на ее покрасневшие и припухшие губы, не скрывая самодовольной улыбки. А ее голубые глаза, казалось, засверкали ещё ярче. Дима глянул на дверь ее подъезда, а после на нее. — Ну, и как теперь отпускать тебя домой? — Казалось, теперь нежность в его взгляде ничто не могло скрыть. Катя засмеялась, а после обняла его за шею, все еще стоя на носочках. — Приглашение на чай все еще в силе. У меня есть шоколадное мороженое. — Заманчиво, — он хитро улыбнулся, вновь наклоняясь к ней. Громова хихикнула, когда он поцеловал ее в нос. А после достал из кармана ключи от машины и, заблокировав двери, лишь сильнее обнял ее, медленно шагая к подъезду. Катя довольно улыбнулась.