Возрождение счастливой республики

Утро следующего дня начиналось в привычной суматошной обстановке, к плохому, как говорится, быстро привыкаешь. Московскую квартиру Никите с Ариной приходилось, делить с родственниками по маминой линии, те к большому не счастью нагрянули, словно снег на голову, относительно не давно. За короткий промежуток времени, две семьи успели, крупно рассориться, действовали друг другу на нервы, расшатывая систему еще сильнее, единственные моменты спокойствия, когда тетя Люба с Надей, двоюродная сестра Арины, уходили по своим делам, только тогда оба вздыхали спокойно. Напряжение витавшее в воздухе на постоянной основе, на время спадало. Выясняла отношения чаще тетя Люба, вечно её ничего не устраивает, во всех смертных грехах упрекала Арину, выгораживая собственнюу дочь, для неё Надя добрейшей души человек, птички не обидит, Арина думала иначе. В реальности Надя настоящее воплощение зла, разрушительница всего живого, мешала нормальным людям, всего на всего жить по привычному укладу. Надя одна большая проблема с ножками. — Доброе утро, племянница, — в коридоре нарисовалась Люба, женщина оперлась о стенку, сузив глаза, пристально наблюдала за тем, как Арина собиралась в школу, — и куда мы штукатуримся с утра по-раньше? — Не вашего ума дело, тетечка Любочка, и кстати да желаю вам ужаснейшего утра, — язвит в ответ Арина, мысленно проклинала тетку, её существование в целом ненавидела, — чтобы вы по дороге задохнулись от московской пыли. — Ты посмотри на неё! К ней по-доброму обращаешься, она хамит в ответ! Отец тебя смотрю, вежливости к старшим не научил совсем. — Перестаньте, моего папу упрекать во всем, на свою дочурку ненаглядную лучше посмотрите. Тетя Люба, слышали фразу одну? Говорят, дети отражение своих родителей, Наденька идеальное отражание своей матери. — На себя в зеркало посмотри, мымра московская! Кожа да кости. У нас в Сызрани такие никому не нравятся. Скелет ходячий, не повезло тебе, еще взяла дурацкий характер отца. — Но вы не в Сызрани, в Москве другие стандарты красоты. Вот езжайте к себе назад, там и ищите Наденьке жениха-дурака, который её курицу полюбит, — брюнетка с ненавистью смотрит на тетку, прожигая ту взглядом, закончить спектакль одного актера, не дают. В коридор зашел Никита, он окинул дочь с родственницей, в душе желал, по скорее уйти из дома, чтобы не слушать очередные перепалки, еще больше не хотел, становиться козлом отпущения. — Арина! Люба! Перестаньте, сколько можно, собачиться? Нашли себе «Дом 2», черт побери, Арина бегом в школу собирайся, давай, опоздаешь ведь. — Пап, да как я могу, перестать? Эта твоя тетя Люба мне поперек горла уже! Они нам жить, нормально не дают! Тебе самому не надоело, терпеть их постоянные выходки?! Любовь Кирилловна не упускает возможности, вновь пожурить бесячую племянницу, помнит конечно, кто её слушать в этом доме, станет кроме Нади. Попытки все же не оставила. — Ты послушай, какой бред несет твоя дочка! Воспитал не пойми кого. Никакого уважения к старшим, Никита, разберись с ней, мое терпение скоро лопнет, — Люба повышает голос, — сил на вас двоих не осталось совсем. — Люба, мы сами. Ты воспитывай Надю, я занимаюсь Аришкой, в чем собственно вопрос-то? — прогибаться под неё, в планы Никиты не входило, он решил твердо, идти своим путем, не пересекаясь с приставучими сожителями-родственниками, — и прекращай, в моем доме порядки наводить! Нервы ни у одной тебя не из стали сделаны, в самом деле прекращай, цирк устраивать. В ответ Люба фыркнула, вести дурацкий спор с родственниками не желала, поспешно скрылась за дверью комнаты, оставив отца с дочкой наедине, решать личные проблемы с заботами, уж они-то Любу точно не касались. Никита провожает родственницу взглядом, он без понятия сколько продолжится, образовавшаяся в его доме ночлежка, совесть в нем еще осталась, выгонять тетю Любу с Надей на вокзал тоже не собирался, и не потому, что бывшая жена потом плешь окончательно проест, кровь последнюю попьет, не в стиле Маршунка опускаться до уровня провинциальной родни. Никита еще мог, здраво осозновать, корыстные планы Любы в первый день прогадал, против воли стал свидетелем оживленной беседы, своими ушами слышал, как Люба от корки до корки эмоционально объясняла дочери, для чего приехали в Москву, зачем нужно, терпеть присутствие родни и тому подобное. На виду приходилось, играть роль терпилы, ночью в голове прокручивал гладкий план, по выживанию под одной крышей с долбанутой семейкой Гущиных, при этом никому не причинив ущерб, тут еле держался, и терпением похвастать, не мог. Специально игнорировал обеих, из-за них приходилось, на дольше сидеть в офисе, пыхтя над новым проектом. — Папа, Надя переходит границы, разве ты не видишь? — продолжала, возмущаться Арина, попутно причесывая кудрявые волосы, — они подсиживают нас, хотят нашу квартиру, заполучить! Думаешь, от нечего делать, сюда нагрянули? Я очень сомневаюсь. — Арина, прекрати. Я понимаю, да тетя Люба с Надей не подарок, ты пойми им ведь в Москве, больше некуда пойти. — Некуда пойти?! Тогда почему они к маме жить, поехать, не додумались?! — Заканчивай дурацкое расследование. Нам обоим не легко, нужно, чуть-чуть потерпеть. Поторопись, я тебя отвезу в школу, без того опаздываешь, — все тем же спокойным тоном отвечает Маршунок, ссориться с дочкой никакого желания, как бы Гущины сильно не выводили из себя, не хотел, на Арине срываться. Совершенно нежданно, в коридоре появляется Надя, от чего Арина недовольно подкатила глаза, на ухмылки сестры, только сморщила лицо. — Дядечка Никиточка! Я по вам так соскучилась! Вы не представляете. — Надя, может ты, отстанешь от нас? Надоела уже, дура поехавшая, — встрявает Арина, ту прирывает Никита: — Надь, давай. Хорош лебизить. — Я к вам с деловым предложением. Вы просто не можете, отказаться от него, — заявляет Надежда, — поможете мне? — Что нужно, на прямую выкладывай. — Я скажу…если Арина уйдет, — чуть тише говорит Гущина. — Я никуда не уйду, думаешь, мне неизвестны все твои намерения? — незамедлительно ответила Маршунок. — Дядь Никит, мне деньги нужны. Мои скоро закончатся. Честно, честно говорю. Всего триста рублей, — блондинка сделала, умоляюще смотрит, состроив лицо, словно у кота из Шрека, — я вам потом все верну. Под пристальным вниманием Арины, пришлось, слегка по колебаться. Давать деньги племяннице на сомнительные нужды, Никита не очень-то хотел, нет сто процентной гарантии скорого возвращения долга на законное место. Тут получается, между двух огней застрял, либо довериться чутью дочки, или же пойти на поводу провокаций с давлением со стороны Надьки. Выбор понятное дело очевиден. — Нет Надя. Тут я тебе не помощник, а вообще знаешь, могу, дать один советик. Устройся лучше на работу. Тогда прибыль появится, сначала всегда трудно, много заплатят не сразу, по собственному опыту говорю, ожидания чего-то большего еще никогда плохо не заканчивались. Ты, племянница, главное найди, за что зацепиться, там глядишь, само поплывет. — Советик свой себе посоветуйте, дядя Никита, — раздраженно бросает Надя, с презрением глянув на дядю, что-то тихо бурча под нос, вышла из комнаты. В школу Арина отправилась с настроем ниже плинтуса, по дороге она не переставала, думать о вчерашнем разговоре с Соней, придуманном ими плане, целую ночь размышляла, в попытках придумать способы, провернуть без происшествий, поставленную задумку. Не знала, чем объяснит папе двухнедельный прогул, что уж говорить про надобность матануть в другую страну. Вряд ли Никита поддержит её авантюру. Тут не может, быть малейших сомнений, если Никита запрещал Арине, зарекаться о возвращении назад в Крым, разговоров про нелегальное путешествие до Попвки быть в реальности, не может. Тут действовать, нужно максимльно осторожно, пробираться своим ходом незаметно, хотя бы зайцем попасть на родные земли, в место, где родилась, и выросла Арина. Поповка, Крым. 2014 год. — Я вам все необходимое предоставил, документы нужны? — нервно усмехвется Маршунок, он махнул папочкой бумажек в воздухе, буквально тыча ими ОМОНу с прокурором в лица, — смотрите на здоровье, изучать все вокруг, тоже никто не запрещает! Если так хочется, я могу, лично провести экскурсию по Казантипу, индивидуально если оно потребуется, — больше получаса Никита отчаянно пытался, мирным путем договориться с упертым, точно бараны, ОМОНом, те вероломно окупировали республику, прервав появлением отдыхающим веселье. — Никита Олегочич, вы тоже нас услышьте. Мы по-моему ясно выразились, никакого фестиваля здесь проводиться, больше не может. — Позвольте мне, внести кое-какие коррективы. Казантип — не является фестивалем, как вы выразились. Казантип отдельное, суверенное государство, со своей конституцией, со своим правительством, между прочем выбранным народом, люди подтвердят. Все, кто тут присутствует, со мной согласится. Мы друг друга не слышим, Наталья Владимировна. Я битые полчаса доказываю, Казантип не является наркопритоном, уж тем более ни в коем случае, не борделем. — Допустим, — едко усмехается прокурор, она обвела местность, серо-голубые задержались на одной из конструкций, после чего продолжила, — тогда какие аргументы приведете, касаемые вон той постройки? Президент Казантипа раздраженно выдохнул, на пол пути опускать руки, точно не собирался. Определенно Поклонская успела, вывести из себя, Никита держался до последнего, пока другая часть команды без стыда крыла власти трехэтажным матом, кому-то спешно звонили, на повышенных тонах пытались, прорваться на линию к высокопоставленным знакомым, чтобы те вмешались, скорее устранили проблему. Не скандалил Никита не из супер спокойного характера, присутствие девятилетней Арины рядом, давало сил, окончательно не сорваться. — Слушайте, наши постройки, какие вы видите здесь абсолютно легальны, и узаконенны. Имеются необходимые бумажки, мы без проблем предоставим их господа. Наши действия на минуточку, не нарушают общественных норм. Хоть понимаете, что оставляете не только Казантип без света, в темноте вынуждены сидеть другие жители Поповки. Не о нас, так о них хотя бы позаботьтесь в конце концов. Думаете, отключив тут электричество, заставите нас, разойтись? Свалим от сюда лишь потому, что музыка да тысячи лампочек не работают? — Вы нарушаете закон, Никита Олегович, несете прямую национальную угрозу Крыму. Развращаете местную молодежь. Родители ребят за сына наркомана спасибо не скажут. Мы исполняем поручение руководства, у вас есть два пути. Добровольно очистите территорию, никто не пострадает, — сурово заявляет Наталья Владимировна, крепче сжимая планшет с бумагами в руках, — у меня с собой ордер на арест данного места, вы не в праве устраивать никакие музыкальные фестивали, без соблюдения норм санэпидемстанции. — Пошло оно в жопу ваше руководство! — максимально откровенным словам президента отдыхающие восторженно за аплодировали, — Великий народ, я обращаюсь к вам, скажите пожалуйста, вы все еще хотите открытия Казантипа? — ответом служат одобрительные ликования, кто-то захлопал, кто-то засвистел, завизжал, Никита только растянулся в победной улыбке, — Видите? Никто не хочет, и не собирается, покидать Казантип! Знаете, как говорится, не на тех напоролись, уважаемая. Мы хотели, уладить вопрос без применения огня. Сами не хотите, пойти нам на встречу. Народ сюда не за наркотиками приезжает ежегодно. Отдыхающим хочется, почувствовать себя свободными, чего власть никому из них не дает, всячески пресекаете. Тоже самое пытаетесь, у нас провернуть Только заранее учтите, окупировать Казантип, вам легко не дадут, и не позволят. Великий народ сильнее. Я сто процентов уверен, мои люди выберут другую верхушку, иную жизнь. Не ту, которой их пичкают с рождения. У нас разные понятия о демократии с диктаторством, понимаете? Впринципе мне ясна суть ваших действий. Вас просто бесит тот факт, что у кого-то править людьми, получается круче. Вот оно простое объяснение. — Никита Олегович, — перебивает его прокрурор, слегка прибавив децибелов, — не соглашаясь с постановлением правительства Крыма, создаете проблем исключительно себе, фестивалю. Теперь послушайте. Пройдете с нами, куда скажут, иначе нарко-лавочка прикроется, в считанные секунды, глазом моргнуть, не успеете. Два ОМОНОВца по инерции подходят, окружая Никиту с двух сторон, резким взмахом руки вверх, дал понять, немедленно отойти с дороги, иначе сами огребут, мало не покажеться. Мол самостоятельно дойти до нужного места, пока еще в состоянии. — Папа? Куда тебя уводят? — детсткий голос Арины заставляет президента Казантипа, буквально застыть на месте, все мысли сосредоточенны на дальнейшей судьбе республики, от чего временно забыл о дочке, та весь инциндент наблюдала со стороны, стояла рядом с папой, от страха заговорить, спросить, когда наконец пойдут домой, не решалась, будто дара речи напрочь лишилась, — Зачем ты уходишь? Можно, я пойду с тобой? — Аришка, я вернусь скоро. Ты не переживай.Окей? — Никита присел на корточки, соединив свои глаза с карими глазками дочки на один уровень, осторожно взял девочку за руку, сжав маленькую ладонь, — Ничего страшного не случилось, на придумала себе страшилок перед сном. — Мне страшно одной. Вдруг тебя те дяди обидят? Я не хочу, здесь оставаться, вместе будет веселее. — Никто меня не обидит, Ариш, твой папа президент, никто не смеет, меня обижать. Я себя защитить, смогу. Ты же в меня веришь? — Конечно верю! — тут же закивала Арина, — ты у меня самый крутой, я знаю, ты всех плохих дядей порвешь. — Ты пока посидишь тут, договорились? Кому за тобой присмотреть, найдем, не парься. А папа твой все проблемы быстро решит. — Только возвращайся скорее. Я боюсь. Не могу, за тебя не переживать. — Прорвемся, все разрулим, подруга. Нос раньше времени не вешай. И ты не одна. Посмотри сколько классных ребят вокруг, они тебя не оставят, можешь в них, не сомневаться, ты считай их королева, — Никита тепло улыбнулся, перед тем уходом, едва касаясь, погладил Арину по еще влажным от морской воды волосам, поднявшись с корточек, президент обратился к стражам порядка, одним поведением всем показал, он не сдался, и готов, до конца бороться за свободу, любыми путями отстоит земли Казантипа, — Чего же мы замерли, господа? Наталья Владимировна, вы вроде хотели, если мне память не изменяет, пройтись со мной? А я не против. Я в вашем полном распоряжении. Идемте, поговорим, обо всем договоримся, зачем толпу томить? Мне известно одно место, где можно с комфортом, провести переговоры двух сторон.