Dis Aliter Visum

      Курапика проснулся от запаха кофе. Проспав большую часть предыдущего дня, он читал допоздна и заснул только тогда, когда заметил, что небо становится светлее с наступлением рассвета. Он приоткрыл один глаз и увидел Куроро, сидящего на краю его кровати, потягивающего из кружки и наблюдающего за ним. Увидев, что блондин проснулся, он улыбнулся.       — Доброе утро, — весело поздоровался он. — Я приготовил кофе.       Он указал на тумбочку, где стояла ещё одна дымящаяся чашка. Курапика со стоном перевернулся на спину, прежде чем потянуться. Его топ без рукавов задрался выше, и он быстро опустил его, прежде чем Куроро снова смог сделать что-то ужасно неловкое. Заставив себя сесть, он прикрыл зевок рукой, прежде чем провести пальцами по волосам. Он попытался сморгнуть сон с глаз, но в лучшем случае добился лишь частичного успеха. Он потянулся за кружкой.       — Мы уезжаем сегодня? — спросил он с любопытством.       — Да, — подтвердил Куроро. — Нам потребуется несколько дней, чтобы добраться до Мир-Идлина. Мы могли бы собраться прямо сейчас.       Курапика кивнул и сделал глоток кофе. Сглотнув, он взглянул на Куроро.       — Ты всегда должен так на меня смотреть? — спросил он.       — Например как? — Куроро хотел знать. Он поднёс свою кружку к губам, не сводя глаз с Курапики поверх края чашки. Блондин пожал плечами.       — Просто…перестань будить меня, уставившись на меня, это жутко.       Куроро отпил кофе, его брови высоко поднялись на лоб.       — Жутко?       — Да, — настаивал Курапика. — Жутко.       — Тогда как бы ты хотел, чтобы я тебя будил? — подтолкнул Куроро.       — Я не знаю, — ответил блондин. — Что угодно, только не то, что ты просто смотришь на меня. Ткни, подтолкни или хотя бы моргай время от времени.       — Я моргаю, — отметил пожилой мужчина с весёлой улыбкой на губах. — Ты просто ещё не проснулся, чтобы увидеть это.       — Неважно, — Курапика решил сосредоточиться на своём кофе. Этот разговор всё равно ни к чему не приведёт. Куроро дважды похлопал его по бедру.       — Допивай свой кофе и собирайся. Я бы хотел переночевать сегодня в гостинице или ещё где-нибудь, а это значит, что нам придётся поторопиться, если мы хотим добраться до города, где у нас будет больше шансов найти кровать для сна.       Паучья Голова встал и сделал несколько шагов, отделявших его от двери. Он повернулся, так что Курапика поставил свой кофе на стол, подполз к краю кровати и спустил ноги на пол.       — Я встал, я встал, — заверил он его. Он встал и снова взял свою кофейную кружку. Он осушил его одним глотком и подошёл к Куроро. Курута протянул ему пустую чашку.       Брови Куроро снова поползли вверх. Довольная улыбка тронула его губы, но он ничего не сказал. Он взял у него кружку и вышел из комнаты. Курапика пошёл принять душ. Он надел свои обычные джинсы и майку, затем накинул сверху свободную блузку, намереваясь снять её в машине. Вместо того чтобы краситься, он выбрал пару больших солнцезащитных очков. Как только все их вещи были собраны, они уехали. Куроро каким-то образом приобрёл машину. Курапика не хотел знать, где он раздобыл эту блестящую синюю штуковину. В любом случае он сомневался, что за это было заплачено. Короткая остановка, чтобы купить еды в дорогу, затем ещё один быстрый крюк в сторону кафе, чтобы выпить приличный кофе и позавтракать, и они отправились в путь.       Курапика включил радио и нашёл станцию классической музыки. Покончив с едой, он достал книгу и притворился, что читает. По правде говоря, его разум был в смятении, мысли бешено кружились, и ни одно из слов на страницах его романа по-настоящему не воспринималось. Он несколько раз ловил на себе взгляды Куроро, но был полон решимости не обращать на него внимания. Он сделал вид, что не заметил его, хотя, конечно, заметил.       Как только они оставили пригороды позади, Курапика снял блузку и натянул футболку, насколько это было возможно, учитывая, что он был пристёгнут ремнем безопасности. Это потребовало некоторого маневрирования, но он справился. Было легче читать без солнцезащитных очков, но было труднее притворяться, когда его глаза не были скрыты. Через некоторое время он бросил книгу на заднее сиденье и слегка повернулся к двери машины. Курута притворился спящим.       Дела были плохи. Всё было очень плохо, и он больше не был уверен, что с этим делать. Это… то, что у него было с лидером Риодана, не должно было потрясти его так сильно, как это произошло. У него была цель, но его маленькая игра сыграла с ним злую шутку. Он просто не мог больше держать этого человека на расстоянии.       В конце концов, Курапика выкарабкается. Он не мог себе представить, как он справится в данный момент, но он найдёт в себе силы сохранить хотя бы какую-то часть себя. Паучья Голова был хитёр, и казалось, что всё, что он делал или говорил, имело множество слоев, состоящих из различных степеней честности или обмана. Курапика не знал, как отличить ложь от правды, поэтому он пытался предположить, что каждое его слово было ложью, но тот факт, что то, что говорил Куроро, каким-то образом заставляло реагировать Курапику, доказывал, что он терпел неудачу.       Это был вопрос с самого начала, не так ли? Сможет ли он сохранить самообладание? С самого первого раза, когда он подумал о том, чтобы принять предложение пожилого человека — и то, что он даже рассматривал это с самого начала, само по себе было чудом, — он задавался вопросом, где грань. До этого у него не было никакого опыта, и было действительно трудно понять, к чему привели эмоции, бушующие внутри него. Страсть, похоть, желание или настоящая привязанность?       Было легче думать об этом в терминах похоти. Физическое влечение. Желание. Было гораздо легче отмахнуться от всего этого, потому что просто его тело наконец-то потребовало, чтобы он вёл себя соответственно своему возрасту. Предполагалось, что подростковый возраст — это время, когда человек с большей вероятностью предаётся подобным вещам, согласно тому, что он прочитал, когда, ну, когда у него начали развиваться чувства к одному из его новых друзей. Экзамен на Охотника казался таким далеким, был целую жизнь назад. Чёрт, он надеялся, что не совершил ужасной ошибки. Было трудно думать о Леорио и не чувствовать, что всё это неправильно.       — О чём ты думаешь? — спросил его Куроро. Курапика разгладил черты своего лица.       — Ни о чём, — сказал он. — Я сплю, — Ну, очевидно, что нет. — Пытаюсь, — поправился он.       — Ты хмурился, — заметил пожилой мужчина. — Какими бы ни были твои мысли, они не могут помочь тебе заснуть.       — Я думал, что выпил слишком много кофе, чтобы вздремнуть, — солгал блондин.       Куроро усмехнулся, мягкий, глубокий звук, который вызвал что-то забавное в его груди. Куроро. Когда Курапика начал думать о нём, как о Куроро? Не Паучья Голова, не лидер Рёдана, не ублюдок и даже не придурок, а Куроро. Его имя. Если это действительно его имя, а не очередная ложь.       Блин, всё было так сложно.       — Ты снова хмуришься, — заметил пожилой мужчина.       — Я знаю, — проворчал он. — Оставь меня в покое.       Несколько километров прошли в тишине, за что Курапика был благодарен. Не то чтобы это помогло ему привести свои мысли в порядок. Его уши всё ещё напряжённо прислушивались к любому звуку, исходящему от Ку…от Головы Паука. Его грудь всё ещё сжималась; его чувства и голова были в полном беспорядке. В конце концов, стук колес по асфальту и легкая вибрация машины убаюкали его.       Вздрогнув, он проснулся и сел. Куроро взглянул на него. Блондин несколько раз моргнул, затем попытался стереть сон с глаз. Ещё несколько морганий, и он прикрыл зевок рукой, прежде чем взглянуть на часы на приборной панели. Время приближалось к часу дня.       — Голоден? — Как будто Куроро проследил за ходом его мыслей.       — Немного, — вынужден был признать Курапика. Он огляделся, пытаясь сориентироваться. Они ехали по тихой дороге через лес с небольшим подлеском и очень высокими деревьями. — Где мы находимся?       — На самом деле, нигде, — Курапика послал своего спутника…были ли они теперь спутниками?! — Взгляни. Я серьёзно, — настаивал Куроро. — Мы проехали через Хэвос полчаса назад и не увидим ни одного города до наступления темноты.       Он сбавил скорость и съехал на обочину, осторожно съезжая с дороги и скрываясь под деревьями. Он припарковал машину, отстегнул ремень безопасности и потянулся назад за пакетами с едой, которые лежали на дне машины, за сиденьем Курапики. Он положил один к себе на колени, порылся в поисках бутерброда и протянул его Курапике. Блондин мгновение смотрел на него. Почему он просто не помогал себе сам? Ему не нужно было давать ему это. Курапика взял маленькую треугольную коробочку.       — Спасибо, — вежливо поблагодарил он, прежде чем отстегнуть свой собственный ремень безопасности.       Куроро промычал в ответ, порылся в сумке и достал ещё один бутерброд, прежде чем положить его обратно за пассажирское сиденье. Он снял пластиковую крышку и достал половину своей порции, затем встретился взглядом с Курапикой. Блондин понял, что он пялился на лидера Пауков. Он открыл свой собственный контейнер. Некоторое время они ели молча, пока пожилой мужчина не бросил пустую упаковку на заднее сиденье.       — Так что же заставило тебя так задуматься? — спросил он Курапику. Молодой человек оглянулся на маленький контейнер и скорчил гримасу, затем опустил взгляд на свой собственный. Он достал вторую половину своего сэндвича и откусил кусочек, пытаясь выиграть немного времени, чтобы придумать, как ответить на вопрос.       — Прошлое, — наконец сказал он, достаточно правдиво. Куроро протянул руку за спинку сиденья и выудил бутылку воды из другой сумки.       — Да? — спросил он, открывая бутылку. Он сделал глоток. — Что-нибудь конкретное?       — Экзамен на Охотника, — сказал ему Курута, потому что это был самый безопасный ответ.       — Ты продолжал корчить рожи, — заметил Куроро. — Я знаю, что тест должен быть изнурительным, но действительно ли он настолько плох?       Курапика взглянул на него.       — Я сомневаюсь, что тебе будет трудно.       Он больше не был голоден, поэтому положил остатки своего сэндвича обратно в маленький контейнер. На него упала тень, и он поднял глаза как раз вовремя, чтобы Куроро поймал его губы в поцелуе. Это было целомудренно, конечно, далеко не так вызывающе, как другие вещи, которые они делали, но всё же это заставило его затаить дыхание, его сердце билось так быстро и громко, что Курута думал, что оно выскочит из груди. Когда он отстранился, Куроро держал в руках остатки обеда Курапики.       — Спасибо, — протянул он и достал из контейнера сэндвич, прежде чем откусить. Курапика застыл на месте. Он понял, что разинул рот, но долгое время не мог заставить себя пошевелиться. Когда его мозг, наконец, перезагрузился, он запротестовал:       — Это мой обед! — Как будто это было то, что потрясло его.       — И что? — спросил Куроро, доедая еду. — Ты его не ел, — Коробка присоединилась к первой на заднем сиденье.       — Это не причина красть его, — проворчал Курапика. — А что, если я захочу съесть остальное позже?       — У нас ещё много еды, — заметил Куроро. Он взглянул на него и хитро ухмыльнулся. Курапика мгновенно насторожился. — Я не думаю, что проблема в сэндвиче, — сказал Паучья Голова. Он снова наклонился к своему месту, и Курапике пришлось побороть желание отступить, — Я думаю, скорее… — начал он, нежно держа подбородок блондина между большим и указательным пальцами, — что это выбивает тебя из колеи сейчас, — Он снова сократил расстояние между ними.       Этот поцелуй был более настойчивым, губы Куроро покусывали губы Курапики. Он делал это медленно, твёрдо, но нежно. Он не заходил слишком далеко, держал язык за зубами и через мгновение отстранился. Прежде чем Курапика успел отодвинуться, пожилой мужчина запустил пальцы в его волосы, запутавшись в светлых прядях, и притянул его к ещё одному поцелую. Он что-то промурлыкал у рта молодого человека, и Курапика судорожно вздохнул. Раздвинуть его губы оказалось плохой идеей. Поцелуй стал глубже, горячее, и пальцы Куроро почти до боли впились в его затылок. Его зубы царапнули нижнюю губу Курапики, и внезапно настала очередь блондина действовать более решительно. Прежде чем он даже осознал, что делает, он схватил Куроро за воротник рубашки и втянул его в ещё один поцелуй. В этом поцелуе не было ничего нежного. Рука Куроро упала на его дальнее бедро, и он притянул его к себе. Рычаг переключения передач врезался в бедро Курапики.       — Хватит! — прорычал он. — Этого достаточно, — Он вытер рот тыльной стороной ладони, прислонившись спиной к пассажирской двери. Когда он поднял глаза, от выражения лица Куроро у него перехватило дыхание. — Мы должны…должны быть в городе до наступления темноты, не так ли? — выдавил он, когда наконец смог что-то выдавить. — Мы должны идти, — Он облизнул губы. — Перестань так на меня смотреть!       Лицо Куроро вытянулось.       — Например как?       — Просто…просто веди машину, — убеждал его Курапика. Он отвернулся, якобы для того, чтобы взять свой ремень безопасности, но на самом деле, просто чтобы не видеть неприкрытого желания в глазах пожилого мужчины. Желание и что-то ещё…что-то, чего он не понимал…что-то, что пугало его. Это был не тот холодный, расчётливый взгляд, который был у него в начале этого безумного маленького приключения. Этот был мягче, откровеннее, честнее.       Это приводило Куруту в ужас.       Последовало долгое молчание, затем Куроро повернул ключ в замке зажигания и выехал обратно на дорогу. Он нажал на акселератор, превысив предельную скорость, но Курапика не смог найти в себе сил протестовать. Он просто больше не хотел ни разговаривать, ни смотреть на него. Он отказывался чувствовать себя виноватым, но это всё равно грызло его до конца дня. Как бы быстро они ни ехали, незадолго до заката они добрались до небольшой деревушки. Там была небольшая гостиница, но она была переполнена. Они поехали дальше.       Час спустя они добрались до более крупного города, где нашли гостиницу, в которой была свободная комната. Как назло, там была только одна кровать. Курапика снял блузку, снял джинсы и надел хлопчатобумажные брюки. Он скользнул под одеяло, повернувшись спиной к Куроро, и прислушался к звукам, доносившимся от пожилого мужчины, когда тот тоже переодевался в пижаму.       Затем Куроро тоже лёг в постель, и блондин несколько напрягся, ожидая, что он, возможно, прикоснётся к нему или что-то в этом роде. Проходили минуты, а может быть, и часы. Он не мог сказать. Это было так, как если бы весь мир затаил дыхание и ждал. Или, может быть, так оно и было.       Ему потребовалось много-много времени, чтобы заснуть.