Forbidden Desire

Элли сидит на студии в кресле рядом со звукоинженером и, по ощущениям, уже минут 10 пытается прожечь взглядом дыру в стекле, за которым находится комната для записи инструментов. Прямо сейчас там Джибс записывает свою гитарную партию для их песни, а рядом с самой Уильямс находится по меньшей мере человек 7. Но она думает только об одном. О том, кого здесь нет. Сегодняшняя ночь кажется ей настолько нереальной, что она пытается вспомнить каждую деталь, чтобы доказать своему сознанию, что это был не сон. Дина действительно была с ней рядом. Ее разбитый, сожалеющий взгляд она навряд ли скоро забудет. А вместе с тем и то, как пыталась держаться от нее особняком. Это оказалось намного сложнее, чем она планировала всю дорогу до того леса. Не так-то просто держать дистанцию, когда хочется сократить ее на минимум. Этого хотело ее сердце, каждая клеточка ее тела, но не разум, нет. Тот во все горло кричал, стоило только Дине оказаться хоть немного ближе к ней. Словно кто-то нажимал тревожную кнопку в управляющем центре ее организма раз за разом. Сначала хотелось сделать ей очень больно. Пройтись своими едкими словами-лезвиями по каждому пункту и вопросу, которые роем крутятся в ее голове уже несколько лет, напомнить обо всем, поставить на свое место, дать понять, как ощущается подобное. Перестаралась. Когда она увидела слезы на ее щеках и услышала этот истеричный, срывающийся голос, желание ранить пропало. Хотелось защитить, успокоить. И очень сильно хотелось обнять. Но последнего Элли не могла допустить. Поэтому она половину вечера строила из себя жизнерадостную пьянь в надежде, что это хоть как-то сгладит ее грубость. Дина вроде как даже поверила в ее небольшое представление, в то, что количество выпитого алкоголя действительно стерло всю бдительность и осторожность Уильямс. Возможно именно поэтому, почувствовав ее расслабленность, Дина так филигранно вовлекла ее в медленный танец, заставив все нутро Уильямс орать во весь голос «ОСТАНОВИСЬ!». Ей не хотелось. Но пришлось. И она очень долго корила себя в том, что допустила даже такую близость. Потому что на ходу придумывать тупые отговорки, когда девушка перед тобой всем видом просит только об одном, это до комичного сложно. Почти как сцена из тупого ситкома. Будь на месте Дины любая другая, она бы и бровью не повела. Даже без отговорок просто ушла бы в неизвестном направлении. Пока готовила кофе, Уильямс вспомнила все пятиэтажные маты, которые когда-либо вообще слышало человечество. Во что она себя втягивает? Зачем? А самое ироничное, что после услышанных откровений от Дины, Элли вообще напрочь забыла о том, зачем они приехали в отель, что она изначально планировала сказать или сделать. Вот она трясущимися руками делает кофе, вот она приносит его в гостиную с совершенно идиотской улыбкой на лице. Невербально извиняется за то, что просто не может не быть слабой хоть на один ничтожный процент рядом с ней, за то, что не может справиться с тем испытанием, которое сама себе так самоуверенно устроила. Правда в том, что подходящего времени никогда бы не нашлось - ни через 4 года, ни через 10 лет, ни через 20. Незакрытый гештальт так будет долбить твое сознание, напоминая о себе день за днем, до тех пор, пока ты не захлопнешь дверь с обратной стороны. - Элли, ты тут вообще? - А? - Шатенка вздрагивает, когда кто-то самым наглым образом толкает ее в плечо с такой силой, что выбивает ее руки, служившие все это время подставкой для головы. Джибс смотрит выжидающе. Он, оказывается, уже закончил запись и пару минут, как демонстрирует всем плоды своей работы. А Элли даже не заметила ничего. - Ты в трансе что ли? Я говорю, как тебе? - Задумалась, - отмахивается шатенка. - Включи-ка еще разок, - кивает она звукоинженеру. В этот раз она слушает уже более сосредоточенно. Комментирует, кивает, делает пометки о том, какую часть стоит подправить. - В целом супер. Подправим только пару моментов. - А как тебе идея Тома? - Какая? - Эл, включись в работу немножко, где ты летаешь? Пили-то вроде мы вчера, а не ты. - Крис щелкает пальцами перед ее лицом, будто пытается разбудить, а Уильямс краем глаза замечает то, как в углу комнаты Эбби почти виновато опускает голову. Она всегда знает чуть больше остальных. И тайна Эбби заключается в том, что она знает - Элли то как раз вчера выпила в несколько раз больше парней. И только благодаря усилиям Андерсон по шатенке этого не видно. Дина уехала, не дав возможности вызвать ей такси, грустно улыбнулась на прощание и едва слышно прошептала «Надеюсь, еще увидимся». А Уильямс, оставшись одна, начала буквально сходить с ума: суетиться по комнате с сигаретой в руке, разговаривать сама с собой, в голос, совершенно безумно, смеяться, пить еще больше, еще быстрее. До тошноты, до тех пор, пока ее не вывернет от самой себя. А на утро Андерсон находит ее едва ли живой. - Ты издеваешься?! - Кричит она, увидев в хлам пьяную Уильямс, которая вовсе не спешит собираться на студию. - Ты когда так нажраться успела? - Профессионалы никогда не выдают своих секретов, - еле разборчиво бубнит Элли. - Вот срань! Так и знала, что не стоит связываться с рокерами, - Эбби шипит и одним размашистым движением сбрасывает одеяло с девушки. - Неет. Изыдии, - похмельно мычит та в ответ. - Вставай! Ты хоть помнишь, что у тебя запись на студии? Что у тебя контракт? Тебя там люди ждут! - Эбби хватает шатенку под руки и пытается насильно поднять с кровати. - Все же вчера нормально было. Ты же домой поехала! Ну как так можно! Безответственная, неблагодарная! - Уу, безалаберная! - Передразнивает ее Уильямс, грозя пальчиком и пьяно ухмыляется. - Плохая, плохая Элли. - Да ну встань же ты! Нам работать надо! - Ой, какая ты нудная, - закатывает глаза шатенка и, покачиваясь, встает на ноги. - Душнила. Она по стеночке идет в ванную, раздевается, бросив одежду прямо на пол, и встает под горячие струи душа. Стоит так долго, не шевелясь, пару раз как будто даже засыпает. А, когда открывает глаза, видит Эбби в дверном проеме. - Ты бы хоть ради приличия поторопилась! - Гиперответственная Андерсон готова рвать и метать. - Я голая, - совершенно спокойно констатирует Элли, все еще стоя без движения. - Да мне насрать! - Эбби скидывает свой деловой пиджак, остается в одной светлой рубашке и, закатав рукава, направляется прямо в душевую к Элли. - А-а, - машет шатенка пальчиком, - я на такое не согласна. Ты меня не возбуждаешь. - Взаимно. Нам нужно выезжать через 20 минут. И, если ты сама не в состоянии привести себя в порядок, это сделаю я! - Она решительно делает шаг к ней навстречу, протягивая руки, и Уильямс отступает, округлив глаза и прикрывая голую грудь. - Слышь! Не домогайся! - Да насрать я на тебя хотела! Я головой отвечаю за твой график, понимаешь?! Если ты сейчас же не возьмешь себя в руки, нам обеим конец от Марлен! - Бу бу. Ты такая скучная. Ты хоть материться умеешь? - Элли не упускает возможности поиздеваться. - Вот, например, скажи «Нам всем пизда». Хорошее слово. Давай, скажи «пиз-да». А? - Я тебе сейчас всеку. - Видишь, даже шуток не понимаешь! - Элли закатывает глаза и берет с полочки гель для душа. - Съеби ты Бога ради. Ну, некомфортно. Я как будто с насильником в клетке. - Ты меня интересуешь не больше, чем банка огурцов на полке магазина. К слову, я ненавижу огурцы! - Шипит Эбби, покидая душевую. Но из ванны уходить не спешит. - За этот вид многие девчонки душу бы продали. И готова поспорить, что даже многие мужики. Они такие - извращуги. - Ну, значит я исключение! - Размахивает руками Эбби. - Меня не интересуешь ни ты, ни твое тело, ни девушки в принципе. Ты для меня - продукт моей работы. Не более. - Фу. Осуждаю. - Что осуждаешь? - Гетеросексуальность, - смеется Элли. - Дверь закрой с другой стороны. Я выйду через 10 минут. Одному Богу известно, как именно, какими трудами, но Элли действительно выходит из душа уже в более вменяемом состоянии. Руль она передает Эбби, прекрасно понимая, что с таким похмельем ей водить не безопасно. Она закрывает глаза темными очками и сжимается на пассажирском сидении, укутываясь в широкую джинсовку, которая никак не помогает унять сильный озноб. - Выходи, - почти презрительно бросает Эбби. Элли не видит за окном парковку студии звукозаписи, вместо этого видит огромную табличку с надписью «Больница Сиэтла». - Это шутка? Нахера мы сюда приехали? Сюда же сейчас все папарацци стянутся. - Я дура по-твоему? Мы пройдем через черный ход. Нас ждет мой хороший друг. Ему можно доверять. - Хах, как завуалировано в твоих устах звучит слово «ёбырь», - ухмыляется Уильямс. - Но есть проблема. Я. Ему. Не. Доверяю. - Да мне в общем-то пофиг. Тебя никто не спрашивает. - «Пофиг»? Кто вообще так выражается? У меня в 14 сленг был помощнее. Сколько тебе, кстати, лет 30? Выглядишь на 30, - бубнит без умолку Уильямс. - С хвостиком. - Боже, да ты же просто невыносимая! - Я в курсе, солнышко, - улыбается Элли, демонстративно складывая ногу на ногу в жесте «хер-я-с-места-сдвинусь». Андерсон это во внимание даже не берет. Отвечает ей взглядом, полным ненависти, открывает дверь со стороны пассажирского сидения, почти силой вытаскивает шатенку из машины за шкирку и тащит через непонятные длинные коридоры в кабинет врача. Как и думала Элли, им оказывается именно тот парень, которого она видела вчера на пороге дома Эбби. На его груди красуется табличка с именем «Оуэн». Шатенку укладывают на кушетку, ставят капельницу и обещают, что выйдет она отсюда человеком. - В последнем сомневаюсь, конечно, - бубнит Эбби, сложив руки на груди. - Как можно было так ужраться. - Найми себе няньку орангутанга и поймешь. Тут ведь в трезвом состоянии физически не вывезти! - Шипит Элли загробным голосом со своей койки. Как бы Уильямс не материлась и не проклинала Андерсон, на студию она приехала способной функционировать как человек, а не как овощ, только благодаря ей. Но благодарить она ее, конечно же, не стала. Много чести. Ей становится гораздо более неловко от того, что она не может сосредоточиться на работе, чем от того, что Андерсон считает ее пьянью. Это, так или иначе, не то чтобы прям далеко от правды. Поэтому после брошенного замечания Уильямс все свое внимание концентрирует на работе. Они проводят на студии по меньшей мере 4 часа, пока раз за разом перезаписывают инструментал, ищут новые звуки, фишки, наполнение. - Мне нравится вот этот звук, - говорит шатенка, демонстрируя обрезанный кусочек искусственно созданного и сильно обработанного детища Тома. - Его можно сделать акцентным. - Еще Том предлагал нам сделать в начале звук более синтетическим. Не таким тяжелым, - говорит Адам, указывая пальцем на экран. - Попробовать можно, - соглашается Элли. - Главное, не уйти полностью в техно. Когда время близится к 7 часам вечера, Уильямс уже из последних сил борется со сном. Ее хватает только на то, чтобы сесть на пассажирское сидение своей машины, на максимум откинуть спинку кресла и уснуть за секунду. Просыпается она уже на парковке у ресторана, где назначена ее встреча с Сарой. - Не говори Саре, что я пила, - сонным голосом просит Элли, закапывая глаза, которые буквально горят от недосыпа и усталости. - Как будто ее это удивило бы, - хмыкает в ответ Эбби и глушит мотор машины. - Не удивило бы. Но расстроило. А я не люблю расстраивать Сару. - Неужели так сложно просто не пить? Ты не пробовала вести здоровый образ жизни, например? - А ты не пробовала не совать нос в чужие дела, например? - Огрызается Элли и выбирается из машины, громко хлопнув дверью. Она заходит в ресторан в немом сопровождении своей охраны. Галантный парень в деловом костюме, плывя по залу, провожает их за самый дальний укромный столик, где Сара сидит в компании одинокого бокала красного вина и каких-то незначительных закусок. Она выглядит уставшей, но все же радостно улыбается и с силой прижимает к себе Уильямс, как только та появляется в поле ее зрения. - Господи, как я по тебе соскучилась! Оказывается, без твоей недовольной мордочки очень тоскливо. - На сегодняшний вечер эта мордочка вся в твоем распоряжении, - улыбается Элли в ответ. - Ну, рассказывай, как дела? Как запись песни? Мы живем в соседних номерах, а я тебя уже 3 дня не видела! С этим контрактом столько работы прибавилось, просто капец! Сара сетует на высокую занятость, рассказывает о том, как плотно у нее забит ежедневник, что даже некуда впихнуть обед. Она жадно набрасывается на принесенный стейк и ест его совсем не как леди. А Элли, глядя на всю эту картину понимает, как ей ее не хватает. Эбби так плотно осела рядом, заняла то место, где прежде была Сара. И, если эта блондинка ей уже давно стала как старшая сестра, как мудрый наставник, то Андерсон просто чужая, просто кучное тело, обитающее где-то неподалеку. Она никогда не заменит ей Сару Миллер. Ее вообще невозможно кем-либо заменить. Элли на протяжении всего вечера думает о том, стоит ли ей рассказать Саре о Дине. В итоге выбирает молчать. Ей сейчас явно не до того, куча работы, куча других забот. К тому же она наверняка не оценит этого поступка и будет против. - Может расскажешь мне наконец, - начинает говорить Сара, делая глоток вина, - почему ты передумала насчет контракта? Ты уже взяла билеты, сказала мне о своем решении, а потом вдруг.. пуф! - Она размахивает руками в стороны. - Джоэл не рассказывал? - Так и знала! - Сара щелкает пальцами в воздухе. - Он очень расстроился, когда узнал, что ты хочешь отказаться от контракта. Но я не думала, что он захочет тебя убедить остаться. И уж тем более не думала, что ты действительно согласишься. - Он дал мне некоторую пищу для размышлений, - кивает Элли. - Ладно, подробности выпытывать не буду, у вас там свои отношения, которые мне никогда не понять. - Блондинка отправляет в рот большой кусок мяса и начинает ритмично жевать. - Кстати! - С набитым ртом восклицает она. - Эбби, внесите в свое расписание презентацию этого журнала.. название там такое, дурацкое, - она щелкает пальцами, пытаясь вспомнить, и почти тут же машет рукой. - Да пес с ним! Ты на обложку их снималась вчера, - тыкает вилкой в направлении Элли. - Они мне весь телефон оборвали. Просят, требуют тебя. Фанаты прям какие-то. - Презентация? Можно не надо? - Элли презрительно кривит лицо. Мало ей обложек, фотосессий, теперь еще и на светские мероприятия нужно ходить. - Ты в рабстве у своей профессии, Эл. Привыкнуть пора бы. Все артисты ходят на мероприятия. К слову, я не смогу с тобой там присутствовать, - мотает головой Сара. - Мне нужно будет уехать в Лос-Анджелес. - Отстой. - Но с тобой будет Эбби. - Тройной отстой! Андерсон, услышав это, осекается, поджимает губы и, нарочито вежливо извинившись, уходит со словами «Мне нужно в уборную». Никого не ебет, если ты вдруг не знала. - Элли, - Сара осуждающе смотрит на шатенку, проводив глазами широкую спину ассистентки. - Неужели ты так и не нашла с ней общий язык? - Я и не собиралась ничего искать. - Зря ты так. Она очень хорошая. И она тоже не от большого удовольствия с тобой возится. - Ну, надеюсь, ей хорошо платят за мою задницу. - Думаешь, она тут из-за денег? - А из-за чего еще? В музыке она ноль, только и умеет за кофе бегать и записывать каждое слово в тетрадочку. Бесит она меня! Зануда каких поискать. У нас в детдоме таких за углом пиздили. - Только вот здесь у нас не детдом. И, по-моему, она из кожи вон лезет, чтобы тебе понравиться. Оцени ты хоть немного человеческий труд! - Сара, я не нанимала ее в свои няньки! - Шипит Уильямс и бьет ладонью по столу. - И носиться за собой не просила! Меня все прекрасно устраивало, когда ты была рядом и помогала мне во всем. А «эту» я вообще на дух не переношу. Мамонт во фраке. С ней же даже выпить нельзя! - А ты предлагала? Хоть раз, Эл? - Сара вопросительно выгибает бровь, выжидая ответа. - Да что ты, она ведь у нас паинька. Наверное, только сок сельдерея по утрам пьет. Вперемешку с моей кровью. - А ты предложи. Узнай о ней что-нибудь. Элли смотрит на Сару словно на безумную. Та, в свою очередь, безмолвно настаивает. - Ладно, - закатывает глаза Уильямс. - Я попробую. Может быть.