***
Идти к найденному на форумах мамочек самого лучшего на всю страну лекаря от всего и вся было как-то странно. Чутье в истерике билось об черепную коробку, требуя услышать его, но омега быстренько отмахнулся от него, дабы не тревожиться еще больше. Светлая блузка с широкими рукавами приятно облегала кожу, а свободного кроя брюки подчеркивали любимые до укусов Намджуна ягодицы. Возможно, это все и бредово. Возможно, стоит просто сходит к психологу, а не к какому-то старику. Такие мысли крутились в голове омеги, пока он стоял напротив своего отражения в зеркале и изучал свой образ, стараясь заглянуть куда-нибудь глубже. Пальцы опустились на живот, прямо на место шрама, скрытого одеждой. Его не видно другим, но Сокджин его видит даже через блузу. Смотрит прямо в эту точку, пока перед глазами не начинают плясать черные пятна, а глазное яблоко слезится, требуя не мучать его и моргнуть уже. Джин будто завороженный смотрит, как под его пальцами светлая ткань темнеет. Чувствует подушечками пальцев нечто холодное и в своем отражении видит пальцы покрытые черной жидкостью. Сознание наотмашь бьет, что это кровь. Ким быстро на свои пальцы взгляд переводит, но те чисты и невинны. Позвоночник холодит и в дрожь бросает. Все обостряется, требует взгляд не поднимать на зеркало, но омега противится и вскидывает голову вверх. Душа в пятки уходит одним прыжком. Отражение напротив него в зеркале ожило. Вот Джин видит, как он пальцы от живота поднимает к пухлым губам и каждый с особым усердием облизывает, прикрывая веки. Видит позади себя Нечто темное с проницательным взглядом красных глаз, которое своими лапами его тело обхватывает в районе живота и когтями проводит по покрывшейся мурашками коже. Сокджин чувствует, как тело охватывает сильная боль, где в отражении прошлась когтистая лапа и морщится. Все тело парализовало от страха, словно специально заставляя смотреть и чувствовать все, что происходит напротив. Джин видит, как Нечто глазами сверкает ярче и лапой забирается прямо в живот, разрывая ткань когда-то еще светлой блузки на мелкие кусочки. Внутри, вторя отражению, все внутренности скручивает от сильной боли. В глазах темнеет в тот момент, когда он видит как Нечто его сердце вытаскивает через вспоротую брюшную полость и подносит к его же губам, предлагая отведать. Сокджин в себя приходит через полчаса. Чувствует под собой прохладный пол, подсознательно не желая вставать с него, и переводит взор с темного паркета на зеркало. Страшно. До смерти страшно. Успевает заметить блеск красного света в зеркальном углу и тут же срывается с места в туалет. Врезается в несчастный комод и влетает в ванную, падая на колени перед унитазом. Весь завтрак и ужин мгновенно оказываются за пределами организма. Джина полощет несколько минут, пока из него не начинает уже выходить желчь вперемешку с кровью. Хочется всего лишь снова отключится и забыться приятной прохладой кафеля в ванной. Организм во всю требует не идти куда-либо, но Сокджин дает себе лишь час времени, чтобы успокоиться и привести себя в порядок. Чтобы это за херня не была, он не собирается отменять возможно единственный его шанс родить ребенка. В зеркало в прихожей он предусмотрительно не смотрит, спеша покинуть квартиру. Дорога заняла около двух часов. Когда такси наконец остановилось возле старого дома, которое больше смахивало как под снос, коленки уже перестали устраивать чечетку, а новогодняя атмосфера в маленьком городке приятно грела душу. Вот только от темных окон зеленого здания было тревожно. Он у водителя уточнил правильно ли они приехали, на что пожилой бета закивал головой и показал навигатор. Джин губу закусил, отдал нужную сумму за поездку и вышел из машины. Морозный воздух тут же защипал омегу за нос, заставляя спрятаться за мягким шарфом, подаренным мамой незадолго до их смерти. Сокджин с этим шарфом не расстается в холода, ощущая такие приятные материнские объятия и защиту. Сейчас же хотелось тоже защититься. Желательно, конечно, узнать для начала от чего. Омега поднимается по скользким ступенькам и тянет на себя тяжелую дубовую дверь с облупившейся зеленой краской. Сознание мимолётом подсказывает, что это явно уже знакомо, но Джин решает подумать об этом позже. Внутри его сразу встречает пустующая коморка охранника и ряд стульев с прошлого века. Джин замирает и окидывает окружающую обстановку взглядом. Время здесь замерло явно в районе джинова детства. Проводит пальцами по рамкам с фотографиями и удивленно растирает подушечками пыль. Взгляд цепляется за снимок. Он помнит, что такие делали раньше на каких-нибудь заводах, дабы запечатлеть весь рабочий состав. С черно-белого снимка на омегу смотрят люди в праздничной одежде и с улыбками на лицах. У некоторых мишура на шее или елочные игрушки в руках. На лице невольно возникает улыбка при разглядывании каждого человека, пока глаза не цепляются за левый верхний угол фото. Видимо от старости и сырости, которая остро ощущалась внутри здания, снимок потемнел местами. Но больше всего именно там, куда смотрел Сокджин. И чем больше он смотрел туда, тем больше казалось, что там что-то двигается. Лапа. Когтистая лапа, как дома у Намджуна в зеркале, тянет свои пальцы… — Вам помочь? Голос позади раздается громким эхом на весь этаж и заставляет омегу вскрикнуть от испуга, подскочив на месте. Ким чувствует, как мурашки домой пошли, и быстро оборачивается, но видит перед собой лишь милую старушку с маленькой коробкой в руках. Омега прячет трясущиеся ладони в шарфе и кланяется, не желая показаться невежливым. Старушка, явно радующаяся новому лицу в столь покинутом помещении, ловко перехватывает коробку поудобнее и еще шире улыбается. — Извините, я тут впервые, но не могли бы вы подсказать, как я могу пройти к мистеру, — омега достает из карма пальто бумажку с именем и адресом знахаря и разворачивает ее, — Мистеру Квону. Старушка, услышав знакомую фамилию, кривится и глаза закатывает так, что даже зрачка не видно. Сокджин уверен, что если бы не воспитание, она бы еще сплюнула и по деревяшке постучала. — Вот, вроде, двадцать первый век на дворе, а вы молодежь по экстрасенсам бегаете. Такой молодой еще. Пошли, я провожу, — старушка головой мотает и идет впереди так спешно, что Сокджин поначалу думает снова начать бегать. Нагоняет он ее уже на углу, но этого достаточно, чтобы услышать ее причитания, — Чего ж тебе, молодец, идти к нему? — Отчаяние поспособствовало. Мы с моим молодым человеком ребеночка хотим завести, а врачи не помогают. Вот и решил по советам ходивших к мистеру Квону прийти. — Ох, не ходил бы ты к нему. Слухи ходят вокруг него плохие. Погубишь ты себя, — увенчатая отпечатком времени ладонь цепляется за край пальто Сокджина, а женщина как-то жалобно смотрит в глаза Сокджина. Снова становится тревожно, — И себя, и любимого своего. — Я буду осторожен. Обещаю, — тепло улыбается, чтобы успокоить незнакомую женщину или же себя, а после шепотом, когда старушку уже не видит, добавляет, — Я постараюсь. Старушка его проводит к нужной двери, но сама подходить отказывается. Ворчит на потерянное поколение, вручает билет на какой-то концерт, афишу которого Сокджин, вроде, видел в фойе, и уходит по своим делам. Сокджин вновь остается один на один с собой, звенящей тишиной и темными поворотами позади. Страх пятки лижет и торопит постучать в дверь, дабы не увидеть снова то, что видел пару часов назад. Дверь после стука медленно, как в кино, отворяется со скрипом, режущим по ушам, приглашая заглянуть. Омега берет себя в руки и заходит в комнатушку, закрывая за собой дверь. Помещение, в котором оказывается Сокджин, небольшое. Справа от входа стоит кушетка, слева шкаф, а прямо перед ним, возле покрытого толстым слоем вековой пыли, грязи и каких-то газет окна находится облупившийся стол и табурет для посетителей. В комнату метр на метр свет через окно особо не проникает, так что эту роль на себя взяла небольшая старая лампа на краю стола. Хотя и она не позволяла увидеть больше диаметра плафона. Желтый свет лампочки дает тьме все больше пространства для разгула, но оставляет место воображению. Омега себя обхватывает руками и мнется на пороге. Уже хочет развернуться и уйти, когда слышит шелестящий голос откуда-то из угла. — Добрый день, молодой человек! Вы на прием? Из тьмы в углу образуется силуэт. Формируется из темных лоскутков в подобие человека и приближается к Сокджину, заставляя последнего сделать пару шагов назад. Колючий взгляд мужчины тщательно изучает омегу, вытаскивая изнутри все самое потайное, что было на дне. В свете настольной лампы его кожа казалась желтой. Кима от такой пигментации передергивает. Волосы на затылке, как по команде, встают дыбом, а внутри все холодеет. Старик, похожий больше на паука с его тонкими руками, в мгновение ока оказывается перед омегой и взмахивает своей ладонью перед носом Джина. Омега по инерции отшагивает назад и спотыкается об ободранный местами пожелтевший линолеум. Снова на старика взгляд поднимает и ощущает, как ему под кожу залезают и на молекулы разбирают. Альфа шаркающей походкой проходит за стол и указывает на кушетку, приглашая присесть. Сокджин сглатывает и торопится занять предложенное место. Чем быстрее начнут, тем быстрее закончат. — Вижу, что тебя беспокоит что-то, — и снова этот изучающий взгляд, от которого хочется спрятаться под одеялом, — Что-то очень темное и мощное. — Эм, знаете, я на самом деле хотел бы просто избавится от бесплодия. Врачи сказали, что сделать уже совершенно ничего нельзя, а ребеночка мы с моим женихом очень хотим. Против приемных ничего не имеем, но если есть шанс своего собственного завести… — Я вижу это в тебе, — перебивает омегу старческий голос и звучит совсем рядом, хоть Джин и находится в полутора метрах от мужчины, — Яд, пожирающий твою душу. — Кхм, ну, наверное… Сокджин губу закусывает и наблюдает за перемещениями старика. Чувствует сморщенный палец на своем лбу, когда старый альфа останавливается перед ним. Чутье кричит увернуться, уйти и не возвращаться сюда никогда больше. Но Сокджин продолжает убеждать себя, что так надо. Что он должен запихнуть поглубже свои предчувствия ради счастливого своего и Намджунова будущего. Он губы поджимает и глубокий вдох делает, пытаясь успокоится. — Дааа… Я вижу это в тебе. Гниль. Черная, черная гниль. Она поглощает тебя и сжирает изнутри, — старик нарисовал круг на лбу омеги и повел пальцем вниз, останавливаясь на груди, скрытой блузой, — Но я смогу вытащить это. Дааа… Старик издает харкающе-кашляющий звук и закатывает глаза до белков. Тени быстрее бегают по углам под завывающий голос альфы, так и наровят протянуть свои когтистые лапы к Сокджину. Схватить. Утащить. Поглотить. Омега жмурится до звездочек перед глазами и снова чувствует подкатывающую к горлу тошноту. Она комочками, как в манке, скапливается у самого язычка, щекочет и подталкивает сглотнуть вязкую слюну. Но парню кажется, что проглотил он сейчас точно не слюну. Привкус железа ощущается на языке и кидает в панику. Старик давит на грудную клетку всей ладонью, шепча на каком-то пугающем языке все быстрее, а Сокджин безвольной куклой хочет согнуться пополам и стечь лужицей крови на кушетку. Крови. Омега быстро подносит ладонь ко рту и стирает нечто мокрое с губ. В полумраке видит темную, почти черную кровь и беззвучно кричит. Перед глазами мелькают разноцветные пятна, а голос старика уже набатом звучит изнутри самого омеги. Грызет внутренности и вырывает по кусочкам. Боковым зрением видит что-то красное и теряет сознание. В себя Сокджин приходит постепенно. Сначала чувствует на себе изучающий взгляд, лижущий пятки страх и странную пустоту внутри. Осторожно открывает глаза и привыкает ко все еще блуждающим перед ним пятнами. Садится и касается грудной клетки дрожащей ладонью. Переводит взгляд на старика и сглатывает. — Что… Что произошло?.. — Я вытащил это из тебя. Твою огрязненную Шакти, — омега смотрит на него непонимающе и икает, — Дрянной мальчишка! Испортил свой сосуд похотью и развратом, — старик глаза снова закатывает и быстро что-то бормочет за своим столом, пока омега судорожно пятится к двери, — Золотая душа, дааа, я вижу, что она идеальна. Та самая, которую мы искали так долго, ха-ха-ха. Старая дверь, как преграда, скрывает за собой пугающий старческий смех. Сокджин со всех ног бежит на выход, путаясь в поворотах и на ходу застегивая пальто. Черт бы побрал все эти форумы с их советами. На улице Сокджин оседает на заснеженную старую лавочку и переводит дух. Чувствует на себе чужой взгляд и поворачивает голову. Из одного из окон прямо на него смотрит знахарь, кривя губы в пугающей ухмылке и шепча неслышные омеге слова. Сокджин быстро срывается с места и ловит ближайшее свободное такси до Сеула.***
Намджун, освободившись к позднему вечеру, летел домой на крыльях любви с огромным букетом цветов, бутылкой вина и всякими вкусностями. Пока он ехал по оживленной трассе, за окном автомобиля быстро темнело. Альфа тормозит на светофоре и отстукивает пальцами по рулю, разглядывая билборды с рекламой и айдолами. Улыбка трогает губы, когда видит своего омегу в спортивном костюме от Fila. Такой красивый Сокджин. И как он только не замечал его раньше в своем коллективе? Альфа вспоминает их ночной созвон и хихикает, как влюбленный мальчишка. Но почему же как? С этим омегой он себя ощущает снова ребенком и согревается от воспоминаний их детективного трио из детства. Вспоминает, как они в своем штабике разбирали собранные улики с Чонгуком, а Сокджин снабжал их компанию вкусняшками от миссис Ким. Снова смотрит в любимые глаза на билборде и хмурится. На него в ответ смотрят черные пустые глазницы на изрезанном красивом лице. Внутри холодеет моментально, а в горле пересыхает. Намджун промаргивается и видит вновь на фото живого омегу с искрящимися озорством глазами. Альфа наваждение от себя отгоняет и трогается с места под сигналящих позади водителей. — Малыш! Я дома! — альфа в квартиру проходит и включает свет в прихожей. Носа касается насыщенный аромат травы, а из гостиной слышится скулеж. Джун быстро снимает обувь и мчится к жениху, оставив на тумбочке все покупки, — Солнышко, у тебя течка началась? Что-то принести? Где болит? Альфа улыбается, не веря своему счастью, и крепко прижимает к себе любимого, окутывая своим феромоном. Хочет оставить побольше своего запаха, пометить и никуда не выпускать принцессу. Сокджин носом мажет по шее старшего и ворчит недовольно, когда ткань рубашки мешает обнюхать альфу ниже. Прикусить карамельную кожу и облизать влажным языком. Намджун даже сделать ничего не успевает, как омега рубашку рвет пополам и стаскивает остатки с такого желанного тела. В нос бьет васильками, дурманит и крышу напрочь сносит, заставляя на коленях елозить и в спине прогибаться. — Пометишь? — Сокджину предложение кажется таким заманчивым. Он его на вкус пробует и хищно облизывает чуть заострившиеся клыки. Намджун жениха таким впервые видит и даже подумать особо не успевает, как чувствует на шее боль от зубов. Сильнее стискивает ягодицы омеги в ладонях и морщится от боли, — Мгх… Умничка, малыш. — Выеби меня, как свою суку, мой любимый Альфа. Мой, — как сирена, прошептал на ухо альфе Сокджин и прикусил губу, ощущая на бедрах смазку и сильнее цепляясь пальцами за крепкие плечи мужчины. Старший его поудобнее подхватывает и встает с дивана. — Твой, — также шепотом ответил Намджун, закрывая за ними дверь в спальню.